Домой, в Советский Союз!

Олег Колмаков, 2018

Как не покажется удивительным или парадоксальным, но спустя тридцать лет после распада бывшего Советского Союза на территории нынешней России всё ещё имеются островки прежнего социализма. Именно на такую «заповедную» территорию волею случая и попал главный герой книги… Содержит нецензурную брань.

Глава 1

— Юрка, хочешь вернуться в Советский Союз?

Вот так, со свойственной ему непосредственностью, вдруг обратился ко-мне Вовка Ярошевский. Данный вопрос был задан ровно год назад, на прошлогодней встрече одноклассников по поводу тридцатилетия нашего выпуска.

Вполне ожидаемо та июньская встреча, годичной давности, напоминала нечто среднее между «конкурсом крутизны», фестивалем личных «понтов» и ярмаркой тщеславия, подробно описанной в классической зарубежной литературе. Если парни кичились своими текущими званиями, должностями, окладами и капиталами; то девчонки вовсю демонстрировали свои наряды, с гордостью называли фамилии нынешних мужей, сумевших обеспечить наших школьных красавиц данной роскошью, а ещё… Машиной, годовым абонентом в крутой фитнес зал, бриллиантами, недавней поездкой к лазурному побережью и прочим, и прочим, и прочим.

Да, собственно, и от меня самого на той юбилейной вечеринке разило откровенным снобизмом. Ну, никак я не мог ударить в грязь лицом, не подчеркнуть свой высокий статус в крупной нефтяной компании, который многих заставляла общаться со мной с определённой завистью и нескрываемым уважением.

Однако минувший год, с резким падением мировых цен на нефть и обвалом рубля, сумел-таки опустить кое-кого с небес на землю, порядком переиграв былые расклады наших жизненных судеб. Увы, но среди тех неудачников, которые были выброшены за борт океанского лайнера под названием «Успех», оказался и я, автор данных строк.

Новый гендиректор, молодой и чересчур эмоциональный тип, с немецким дипломом крутого топ-менеджера (и уж очень «волосатой» рукой в Кремле), предпочёл расставить на ключевые должности своих людей. Данные руководители обладали так называемым: западным мышлением. В связи с чем, вне стен офиса оказалась едва ли не вся «старая гвардия». По сути, уволили тех самых людей, которые на протяжении последних двадцати лет не только поднимали, но и тянула в гору нефтяной бизнес области. Остались лишь единицы, в том числе мой бывший шеф Дмитрий Иванович Теплюк, который бился за меня до последнего, однако все его усилия оказались тщетны.

В общем, я вдруг очутился по иную сторону баррикад и теперь мог наблюдать за окружающим меня миром под совершенно иным ракурсом. Потому и наша прошлогодняя встреча школьных друзей, по тем временам вполне милая и романтичная, в моих новых реалиях вдруг превратилась в слащаво-приторную тусовку, переполненную цинизма и откровенным пренебрежением по отношению к менее удачливым друзьям-одноклассникам.

Возможно, сейчас я покажусь кому-то чрезвычайно озлобленным… Собственно, так оно и есть. Во мне действительно накопилось слишком много желчи. Ну, а как иначе? Достаточно вспомнить всем известного почтальона Печкина, у которого не было велосипеда… Примерно та же ситуация оказалась и у меня, лишённого работы. Впрочем, дело тут даже не в том, что я в одночасье потерял «тёплое место», а в том, что лишили меня этой самой должности как-то неправильно, нечестно, подло ударив ниже пояса. Отсюда и моё нынешнее раздражение, неприятие абсолютно всего, что меня ныне окружало. Кроме обиды, в моей душе нынче господствовало ещё и отчаяние за своё ближайшее будущее. Потому как кроме своего стабильного места в нефтяной компании, рухнуло и всё остальное. Весь тот мир, к которому я уж давно успел привыкнуть.

Кое-какие накопления от прежней жизни у меня, конечно же, остались. Однако с моими-то прежними запросами, этой суммы едва ли хватит на пару ближайших лет. После чего, я буду вынужден расстаться с кое-какой недвижимостью, пересмотреть сложившийся годами образ жизни, забыть о заграничных отпусках, дорогих шмотках, новых автомобилях… В общем, цену того что имеешь, понимаешь лишь тогда, когда это потеряешь.

Допускаю, что кто-то может удивиться: дескать, что за идиот? Не уж-то отработав на нефти едва ли не половину своей жизни, он ничего не сумел отложить на «чёрный день»? Куда могли улетучиться вовсе не слабые зарплаты, доходы и прочие дивиденды?

Да! Не отложил! Да, жил текущим днём, здесь и сейчас, наслаждаясь каждой прожитой минутой. Не отложил, потому, как был абсолютно уверен в своей «непотопляемости». Кроме того, я был уверен в том, что мои прежние заслуги перед компанией уж точно обеспечат мне не только благополучное настоящее, но и безбедную старость. И вот, в один прекрасный момент всё это исчезло словно мираж в пустыне. Как не крути, а таковыми были реалии дикого капитализма, в который загнали нашу державу махинаторы-реформаторы эпохи Горбачёва-Ельцина. Возможно, именно поэтому я и вспомнил о том самом вопросе, заданном мне год назад Вовкой Ярошевским. Хочу ли я вновь вернуться в Советский Союз?

Уверяю вас, именно сейчас, я бы ответил ему, вовсе не задумавшись: «Да! Да! Да!». Потому как годы, прожитые при советской власти, у меня ассоциируются исключительно с временами стабильности и уверенности в завтрашнем дне. Меж тем, тогда, двенадцать месяцев назад, со свойственным мне былым снобизмом и деловитостью крупного руководителя, я попытался уточнить:

— Ты имеешь в виду, вернуться в наше детство?

— Нет, Юрка! Именно в Советский Союз!.. — ответил мне Володя. Выдержав короткую паузу и не получив от меня, бесспорно ожидаемого всплеска положительных эмоций, он грустно добавил. — …Я там работаю!

После вышеозначенной фразы, я и послал Ярика куда подальше.

Да и честно сказать, о чём вообще, можно говорить с неудачником, в своё время мечтавшем стать гинекологом лишь с одной единственной целью: свободно и беспрепятственно созерцать женские прелести. Пять лет Вовка безуспешно подавал документы в мединститут, но так в него и не попал. Ко всему прочему, на нашу прошлогоднюю встречу одноклассников, о которой я нынче вспомнил, он и вовсе заявился одетый, как клоун. Имею в виду, одежду, свойственную прошлому веку. Подобные «наряды» если и возможно было где-то отыскать, то не иначе как в деревенской комиссионке или того хуже на мусорной площадке.

Вообще-то, Вовчик безобидный и вовсе не пакостный мужичок, правда, с некоторым прибабахом. Чудаковатый и сам себе на уме, словно живущий в ином мире… Впрочем, как в последствие выяснится, он действительно, был не от мира сего. Точнее, вовсе не из нашей реальности. Но об этом несколько позже…

«Твою ж мать!.. — ругнулся я про себя. — …Я вновь вспомнил о Ярошевском!.. Об этом грёбаном рекламном агенте или!.. Вот бы ещё узнать, чем он ныне занимается? Вы сами посудите, что за бред?.. Он, видите ли, работает в СССР?

Тема Советского Союза для меня, в некотором роде закрытая… Если хотите, заповедная, тщательно охраняемая и предназначенная лишь для внутреннего пользования. Здесь и моё комсомольское прошлое и тот же тесть, заслуженный и почётный член партии. Да, и супруга с шурином, названные в честь вождя… В общем, это весьма значимая часть моей былой биографии, нечто родное и близкое. Тут целая эпоха, которую нам, увы, никогда более не вернуть. При этом какой-то псих вдруг заявляет мне о том, что он там, видите ли, работает!

Это даже ни шутка, а какое-то кощунство, пригоршня соли на открытую рану.

Вполне допускаю, что Вовка имел в виду нечто иное. Возможно созвучную аббревиатуру некой компании по распространению каких-нибудь там бадов или бесполезных вещей. К примеру, Супер Современная Сковорода Российская или Революционная. Отсюда и СССР…

Эх, чёрт! Я вновь думаю совсем не о том, о чём мне следует думать. Быть может, данные размышления — это не что иное, как своеобразная внутренняя защита моего разума. Защита от того, чтоб я случайно не сошёл с ума, ломая голову над одним единственным вопросом: идти ли мне нынче, двадцать седьмого июня, на очередную встречу одноклассников или остаться дома?

Пожалуй, не пойду! Чего я там не видел? Ладно, если б нынче был какой-то юбилей. Двадцатилетие или тридцатилетие со дня нашего выпуска, как это было в прошлом году. На крайний случай, тридцати пятилетие. Тогда как сегодня, ничего примечательного. Обычное мероприятие, с небольшим количеством участником, которое наверняка выльется в обычную, ничем не примечательную пьянка и очень скоро забудется.

Пару недель назад, я действительно получил приглашение на очередную, тридцать первую годовщину нашего выпуска. Пусть и ответил я на то приглашение согласием и даже успел внести первоначальный взнос на предстоящее торжество — это ничегошеньки не значило. Я имел полное право вовсе никуда не ходить!.. Быть может, у меня внезапно появились срочные и неотложные дела!.. В конце концов, авария, катастрофа, серьёзное ДТП!.. Со мной могло приключиться всё что угодно!

Попробуем представить, что будет на предстоящей тусовке, если я её тупо проигнорирую. Моё отсутствие могут попросту не заметить. Либо вскользь вспомнив, подметить: дескать, жаль, что с нами сегодня нет Юрки Михайлова. Впрочем, обо мне могут вспомнить и с совершенно иными акцентами.

Кто-то случайно обмолвиться о моём расставании с нефтяным бизнесом, понеслось!.. Смешки, хихоньки-хаханьки, приколы!.. И как итог, моя персона превратиться в центральную тему для обсасывания в течение всего нынешнего вечера!

Если ж я буду присутствовать на том сабантуе, от звонка до звонка, этого уж точно не произойдёт. Мужики побояться, девки постесняются!.. — ещё раз, глянув на часы, я решительно встал с кресла. — …Да, чего тут думать? Свой былой лоск я ещё вовсе не растерял!.. От меня всё ещё веет разумным риском, уверенностью и непокорностью. Мой BMW премиум класса, по-прежнему в гараже!.. Как не крути, а я многим из своих школьных друзей ещё сумею утереть нос. Стоит лишь немного приврать, о чём-то умолчать, кое-что сгладить или приукрасить!.. Короче, прорвёмся. И не из таких переделок выбирались!..»

— Вилена, я уезжаю!.. — обращаясь к супруге, я выкрикнул уже из прихожей. — …Вернусь ближе к полуночи!

Обычно я называю её Леной. Так же к ней обращается и большинство её подруг, общих знакомых. Однако когда ситуация требует некоего официоза, я предпочитаю называть жену её полным именем: Вилена. Ведь именно это имя значиться в её паспорте. Производное от Владимира Ильича Ленина. Повторюсь, отец Виленки был весьма известным партийным функционером, ещё былой, сталинской закалки. Кроме того, он являлся участником и ветераном Великой Отечественной. Невзирая на то, что моя супруга родилась во времена Брежнева, тем не менее, своими юношескими революционными идеалами, Борис Ефимович так и не поступился. Его старший сын, мой шурин, был назван Владиленом (всё от того же Владимира Ильича Ленина), а младшая дочь, соответственно, Виленой.

Именно с протекции тестя, того самого Бориса Ефимовича я, секретарь комитета комсомола крупного предприятия, после развала Советского Союза и попал в нефтяной бизнес.

Отец Вилены чуть-чуть не дотянул до своего девяносто пятилетия. Как вы, наверное, и сами успели догадаться, после его смерти (приключившейся около года назад) я и потерял всякое покровительство, свою былую непотопляемость, о которой ранее уже успел упомянуть.

Что же касаемо супруги, она была младше меня на четыре года. В детстве и юности мы жили с ней в одном дворе и учились в одной школе. Она прекрасно знает всех моих школьных друзей и бывших одноклассников, которые когда-то казались Вилене едва ли не дядями и тётями. В отличие от меня, супруга никогда не являлась сторонницей встреч с былыми школьными друзьями, считая подобные посиделки лишь дополнительным акцентированием своего нынешнего возраста, что могло весьма и весьма вредно сказаться на женской психике.

При этом суженная вовсе не препятствовала уже моим аналогичным встречам. Быть может, данный либерализм был связан с тем, что Виленка вовсе не видела среди моих бывших одноклассниц более и менее конкурентоспособных ей барышень. Кроме всего прочего, в сегодняшнем школьном мероприятии, Вилена находила для своего мужа прекрасную возможность отвлечься от навалившихся проблем, отчасти сменить обстановку и, чем чёрт не шутит, найти хоть что-то способное вернуть меня к жизни, вывести из растянувшейся на несколько месяцев депрессии.

В целом, мне грех было жаловаться на свою семейную жизнь. По крайней мере, с супругой я уж точно угадал. Потому как у Лены был вполне покладистый и вовсе не скандальный характер. Возможно, по этой самой причине мы и прожили с ней душа в душу более двадцати лет.

Поверили? Зря поверили. Я соврал.

Соврал, что называется: по привычке. Если у бюджетников или там пенсионеров принято плакаться по поводу нищеты, низких зарплат и пенсий, то у менеджеров среднего звена (коим я до последнего времени являлся) и уж тем более у менеджеров нефтяного сектора, напротив, принято пускать пыль в глаза. Данная привычка из профессиональной сферы, постепенно перекочевала в бытовую плоскость. Эта самая привычка породила образ мышления, образ жизни. Когда что-то приврать считается едва ли не нормой, сравнимой с утренней чашечкой кофе.

Если, отвечая на вопрос «где ты работаешь?», кто-то вдруг скажет: в Газпроме или Сибнефти — это уже круто и престижно. И вовсе не важно, что работает тот человек в нефтяном бизнесе обычным слесарем или мастером, получая на пару тысяч больше, чем тот же самый слесарь из иной, менее престижной сфере; что миллионные зарплаты получают здесь лишь топ-менеджеры и владельцы компаний. Одно лишь слово «Газпром» или «Сибнефть» отчасти завораживает, говорит о некоей стабильности, уверенности в будущем. Данную легенду необходимо всеми силами поддерживать, чем-то подкреплять, подпитывать, дескать, всё у меня на мази, как на работе, так и в личной жизни, ведь я работаю ни где-нибудь, а в нефтяном бизнесе.

Потому и о наших семейных отношениях я обмолвился, отчасти выдав желаемое за действительное. На самом деле, наша совместная жизнь ничем не отличалась от тысячи иных российских семейных пар. Существует такое понятие, как «ровные отношения». Именно такие отношения, без каких-либо всплесков, безумных эмоций или взаимных претензий на протяжении последнего времени установились между мной и Виленой. Как меня, так и мою супругу подобное положение вещей вполне устраивало. В последние лет пять, наш брак и вовсе перерос в некую повседневную обыденность, с чётким распределением обязанностей и каждодневными действиями, напоминавшими обязательный ритуал. Однако данное обстоятельство вовсе не могло поколебать многолетний статус нашей семейной пары, как счастливой и отчасти образцово-показательной.

— Юра, но ведь ты, кажется, собирался провести вечер дома!.. — Лена поспешила выйти в прихожую, дабы успеть застать меня в домашних стенах.

— Передумал! Посчитал необходимым встретиться с Фофанон!.. — соврал я, чуть потупив взгляд. — …Собираюсь кое-что с ним обсудить. В лёгкой, неофициальной обстановке договориться с ним будет гораздо проще. Да, и где ты его просто так выловишь?.. Он ведь у нас занятой, весь в делах, в понтах, в телефоне!

— Быть может, тебе попробовать вернуться на прежнюю работу? Давай, я поговорю с твоим бывшим шефом, с Димой!.. То есть, с Дмитрием Ивановичем!

— Нет-нет! Ни в коем случае! — ответил я в несколько резкой форме.

— Михайлов, а может, ты всё ж таки, отбросишь свои амбиции?

— По-моему, мы ранее обсуждали данную тему!.. — я уж было собрался вспылить, однако Виленка поспешила опередить мою жёсткую аргументацию.

— Ну, ладно-ладно! Делай, как знаешь! Ты, кстати, машину брать будешь?

— Мне наверняка придётся выпить. Уж лучше, я вызову такси…