Zлая память. Книга третья: Украина

Олег Колмаков, 2022

Ветеран двух чеченских войн, военный пенсионер майор Князев, известный читателю по первым двум книгам («Злая память. Книга первая. Кавказ» и «Злая память. Книга вторая. Сибирь») собирает отряд отставников-добровольцев для отправки на Украину. Основная задача отряда: защита соотечественников Донбасса от нацизма.Содержит нецензурную брань.

Пленные

Пока российские добровольцы решали свои сугубо внутренние, психологические и эмоциональные проблемы, четверо связанных пленных по-прежнему прибывали в полном неведении относительно своей дальнейшей судьбы. Ко всему прочему, прямо перед ними до сих пор лежало мёртвое тело их бывшего командира с размозжённой головой.

После жуткой расправы, спонтанно учинённой одним из представителей противоборствующей стороны, их разум по-прежнему терзали тяжёлые мысли. Со страхом и неподдельным ужасом пленные ожидали, когда (и главное, чем) закончится совещание русских мужиков, отошедших на окраину поляны. Экипированы они были серьёзно, по-военному. Определённо имели боевой опыт, потому как умудрились подобраться к их лагерю практически незаметно; грамотно расставили свои позиции и в лёгкую перемолотили большую часть отряда.

Однако самым страшным для пленных, похоже, стало упоминание о российском спецназе. Скорее всего, перед их глазами пронеслась круговерть многочисленных сюжетов военной хроники новостных украинских каналов, делавших особый акцент на изысканной безжалостности и предельной жестокости российских карательных органов.

Для этих переросших тинэйджеров, воспитанных на примере сомнительных национальных героев и ненависти ко всему советскому и пророссийскому, попасть в лапы ужасного и могущественного монстра под названием КГБ непременно означало быть обречёнными на долгую и мучительную смерть. Тут, хочешь ни хочешь, а невольно запаникуешь.

— Хотелось бы мне знать, о чём именно говорят сейчас эти москали?.. — обращаясь к своим товарищам по несчастью, тихо произнёс один из пленных. — …Какое решение собираются принять эти головорезы?

— Надо полагать, сейчас обсуждается наша дальнейшая судьба! — грустно ответил ему второй.

Четверо пленных, своими собственными глазами видели противника в действии. То есть, воочию могли наблюдать за тем, как те самые военные, ныне отошедшие на окраину поляны, напропалую мочили «ни в чём не повинных гарных украинских хлопцев». Отсюда и вариант с их ближайшим расстрелом, рассматривался пленными, как самый на тот момент реалистичный. Потому и вслушивались молодые люди в долетавшие до их слуха реплики; потому и впали они в полную прострацию, когда там, на окраине поляны один из бойцов вдруг рявкнул: дескать, сам пристрелю без суда и следствия!.. Причём, данная фраза была вырвана из общего контекста, который так и остался, не услышан пленными.

Когда же минутой спустя, «москали» направились в их сторону, кое у кого из украинской молодёжи, так и вовсе потемнело в глазах.

— Итак, начнём с главного!.. — на правах делегированных полномочий, Владимир Петрович приступил к допросу. — …Кто вы и откуда?

Поначалу Михеев собирался предупредить пленных о том, что их дальнейшая судьба будет целиком и полностью зависеть от правдивости и искренности их ответов. Однако в том предупреждении вовсе не было особой необходимости. Потому как граждане нэзалэжной и без того, принялись наперебой выкладывать информацию, которой каждый из них владел.

К концу допроса выяснилось следующее.

Группа задержанных имела самое непосредственное отношение к недавно сформированному в Киеве, подразделению «Правого сектора». Точнее, молодёжного движения «Правая молодёжь». Бойцов вылавливали, едва ли не со всех щелей. Кое-как набрав необходимое количество «полудобровольцев», провели с ними краткосрочные трёхдневные курсы. В основном занимались стрельбой по мишеням. После чего, новобранцев переправили на Восток и уже здесь распределили по небольшим отрядам, назначив в каждом из них командира, из числа более опытных бойцов нацгвардии, либо иного националистического формирования. Спешно собранные подразделения, практически одновременно оказались запущены по всему Донбассу.

По словам пленных, действиями группы руководил Артём. Тот самый борзый, которого «на нерве» пристрелил Литвиненко. О конкретных целях отряда знал лишь он, Артём. Однако у рядовых бойцов сложилось стойкое понимание о том, что никаких задач вовсе не было. А если и были, то Артём ими попросту пренебрёг, отправившись в самостоятельный, им самим придуманный рейд. Потому как бродили хлопцы по просторам Луганщины абсолютно бесцельно, не имея ни маршрута, ни ориентиров. Отчасти их действия были схожи с той самой дестабилизацией обстановки в небольших населённых пунктах Востока Украины, о которых частенько вещали российские СМИ.

Бойцы-правосеки «охотились» за так называемыми сепаратистами. То есть, за людьми, имевшими хоть какие-то симпатии по отношению к России. Свои кровавые деяния хлопцы фиксировали на фотокамеру.

По показаниям задержанных, убивал в основном Артём, который частенько прибывал под воздействием наркотических веществ. Тот же Артём требовал от подчинённых, чтобы и они принимали участие в кровавых деяниях.

В некоторых деталях пленные могли, конечно же, и лгать, несколько приукрашивать свою непричастность к совершённым злодействам. Однако в том, что арестованные уж сто раз успели пожалеть, о своём согласии отправиться на Восток Украины, в этом, они были вполне искренни.

— Ну?.. Чего делать думаете? — обращаясь к пленным, в завершении допроса поинтересовался Петрович.

Данный вопрос был скорее риторическим, нежели требовал определённой конкретики. Потому как Михеев и сам не знал, как поступить с задержанными. Тащить их с собой в Луганск; куда-то сдать, либо предпринять ещё что-то? При любом раскладе, данный балласт добровольцам был вовсе некстати.

— Дяденьки, не убивайте!.. — едва ли, не по-детски запричитал один из пленных. — …Мы о вас никому не расскажем!..

— Мы домой хотим!.. Пропади он пропадом, этот «Правый сектор»!.. — поддержал его ещё один. — …Ни в какие военные действия и формирования мы более не вступим! Хоть чем могу поклясться, что никогда!.. Ну, пожалуйста, поверьте!.. Не убивайте!..

Точку в неопределённой ситуации поставил Сергей.

— Ну, так и проваливайте!.. — перерезав верёвки на запястьях арестованных, он дал одному из них хорошего пенделя. — …Чтоб духа вашего здесь более не было! И не дай-то Бог, мне с кем-то из вас придётся вновь встретиться!

Вовсе не веря в услышанное, пленные осторожно попятились. Затем прибавили шагу и, в конце концов, перешли на бег, непрерывно оглядываясь на мужчин в военной форме. Не передумают ли? Не выстрелят ли в спину?

Добровольцы проводили молчаливыми взглядами «неудавшихся карателей», суматошно покинувших окрестности злополучного леса. Из состояния лёгкой задумчивости бойцов вывел окрик всё того же Петровича. Похоже, он всерьёз взялся за командование отрядом.

— Мужики, пора в путь! Мы и без того, кучу времени здесь потеряли!

— По-моему, мы зря их отпустили?.. — в некоторой задумчивости, проговорил Дядя Коля. — …Чует моё сердце, боком выйдет нам данное освобождение! Надо было до конца выяснить, убивали они кого-то или нет? Ведь если разобраться, то все свои зверства выжившие укропы свалили именно на убитого! Пока мы переизбирали командира и вправляли мозги Литвину, пленные оставались, по сути, бесконтрольны. Они запросто могли о чём-то меж собой договориться. Не исключаю я и такого варианта, при котором их реальный командир, мог запросто оказаться среди отпущенных.

— Колян, ты на морды их глянь!.. — усмехнулся в ответ Минин. — …Какой там, на хрен, командир? Они ж, едва не обделались!.. Голову даю на отсечение: ещё пару лет, наш Литвин будет им являться в самых жутких ночных кошмарах!

— Вы только посмотрите, какой раритет нам достался!.. — присвистнул Князев, более тщательно разбирая, доставшееся добровольцам трофейное снаряжение. — …Подробнейшая карта местности! Насколько я понимаю, на ней обозначена не только дислокация украинской нацгвардии, но и кое-какие позиции ополченцев!..

— Дай-ка посмотреть!.. — от Валерия, карта тотчас перекочевала в руки Петровича. — …Как будто бы, ты прав! Получается, что мы находимся на расстоянии каких-то пяти километров от возможного блокпоста местного ополченцев. Майор, как считаешь?.. Быть может, имеет смысл сразу выйти к своим, нежели блукать по лесам и полям, словно слепые котята?

— Согласен! Однако прежде, вовсе будет не лишним проверить тот блокпост! Вполне возможно, что данная информация успела устареть. Либо ориентиры, указанные на карте, обозначают вовсе не позиции ополченцев, а нечто иное.

— Ты прав!.. — почесал затылок Михеев. После чего, обернулся к Балмину. — …Саня, давай-ка, по старой схеме!.. Выдвигайтесь на разведку. Ну, а мы, как и прежде, с десятиминутным отставанием вслед за вами!

Едва россияне покинули поляну, как бойцов остановил внезапный окрик, донёсшийся откуда-то из глубины соседнего лесочка. Мужчины замерли, вскинув автоматы. Присев на одно колено, они были готовы встретить возможного неприятеля во все оружие.

— Военные, обождите!.. — вновь услышали они тот же голос. Правда, на сей раз, он был более близок, потому и более отчётлив.

Буквально через пару мгновений, россияне уже могли увидеть того, кто просил их остановиться. К полному удивлению бойцов, к ним приближался один из отпущенных ранее «правосеков».

— Тебе чего? — на самом подходе, выкрикнул Князев.

— Позвольте мне с вами?.. — едва переводя дыхание после долгого бега, поинтересовался парень. — …По-моему, нам с вами по пути. Ведь я из Луганска. С вами добраться до города будет куда спокойней и безопасней. В свою очередь, и я вам, быть может, чем-то смогу пригодиться.

— Почему сразу не остался? — задал вполне уместный вопрос Петрович.

— Поначалу сомневался, стоит ли?.. К тому же, не хотел, чтоб эти знали!.. — молодой человек указал в сторону, в которую совсем недавно умчались отпущенные пленные. — …Вдруг их задержат, и они расскажут о моём предательстве!.. Потому и пришлось мне уйти вместе со всеми, пройти какое-то расстояние и, лишь сделав приличный крюк догнать вас!

— Я чё-то не понял! То есть, ты опасаешься, что убийцы и мародёры могут принять тебя за предателя?.. — в недоумении попытался уточнить Михеев. — …Так ты б вначале определился, кто для тебя «свои» — мы или они? А после реши, для кого именно ты можешь оказаться изменником, для каких «чужих», и каких «своих»!

— Это я ляпнул так, вовсе не подумавши!.. — отмахнулся парень, после чего добавил. — …Да, и честно сказать, вы мне покажите хоть одного украинца, который чётко знает, что нынче происходит в нашей стране, кто прав, кто неправ!.. Что вообще будет с нами, с Донбассом, через год, через десятилетие? Едва ли не вся Украина нынче на распутье, не зная, в какую сторону податься: оставаться с, казалось бы, родным «правым сектором» или идти с вами, в полную неизвестность!..

— Город хорошо знаешь?.. — поинтересовался Сергей Минин. — …Его окрестности, пригороды, дороги, транспортные пересечения, развязки?

— Более и менее!.. — не совсем уверенно пожал плечами парень. — …Как-никак, а всю жизнь здесь прожил!

— Ладно, с нами пойдёшь! Заодно расскажешь, как так могло случиться, чтоб коренной житель мирного шахтёрского города, вдруг затесался в рядах карателей, несущих в твой родной город войну? Зовут-то тебя, как?

— Вадим!.. — ответил бывший нацик. — …Вы немного обождите. Сейчас я быстренько скину с себя эту чёртову форму, и переоденусь в гражданское!..

–…В общем-то, попасть в «правый сектор» или «национальную гвардию», дело вовсе не хитрое!.. — уже следуя вместе с бойцами-добровольцами в сторону блокпоста, разоткровенничался Вадим. — …Сам я, как вы уже поняли, из Луганска. В декабре прошлого года откликнулся на волну протеста против зажравшихся олигархов и коррупционеров. Потому и отправился я на перекидных, автостопом в Киев. Где к тому времени уже стоял майдан.

Там, у меня всё шло очень хорошо! Да, разве могло быть по-иному? Молодой парень из провинциального городка в столице! Повсюду ощущение эйфории, революционных настроений!.. Казалось, весь народ высыпал на улицы города, поднявшись, как единое целое. Днём митинги, пламенные речи, вечером музыка, всевозможные шествия.

Правда, потом что-то произошло — как-то пошло всё ни так!.. Имею в виду коктейли Молотова, разгром «Беркута», драки, стрельба. Однако я всё ещё думал, что именно так и должна происходить революция. Ведь побед, без борьбы, без крови не бывает. Собственно, именно об этом и говорили политики, всевозможные ораторы, непрерывно выступавшие на главной трибуне киевского майдана. Причём, это были не только политики. К борьбе призывал Кличко, профессиональный боксёр, чемпион мира, мой кумир детства. Я не пропустил ни одного боя с его участием. Ну, как тут не поверить, не откликнуться на призывы?

Конечно, к тому времени я успел несколько поумнеть. Как-то приелись мне одни и те же лозунги, речи, воззвания. Потому и начал я тупо зарабатывать деньги.

Накануне выборов любая массовка хорошо оплачиваемое мероприятие. Утром ты можешь митинговать, кричать «ура» за Ляшко, а уже вечером за Порошенко, раздавая листовки с компроматом на того, за которого глотку рвал ещё утром. Бывало, по двести гривен в день зарабатывал. К тому же, жрачка бесплатная. Чего уж тут скрывать, на майдане кормили от пуза!

Однако очень скоро и эта лавочка закрылась. Предвыборная гонка окончилась, майдан опустел. Никто никого уже не кормил. В лучшем случае перепадало по полбуханки хлеба на день. Короче, встала передо мной дилемма, куда далее девать свою задницу? Возвращаться на родину, как-то совсем не хотелось, да и стрёмно. Работать же в Киеве каким-нибудь грузчиком или мойщиком посуды, за сущие гроши — мне так же было влом. Примерно, те же самые мысли разделяли и те молодые люди, с которыми я успел к тому времени сдружиться. Как не крути, а майдан, своей бездонной халявой, всех нас откровенно развратил.

Тут-то и появились в центре Киева всевозможные вербовщики. Точнее, не появились, они там всегда были. Просто ранее эти хлопцы, в основном занимались наёмом массовки. Ну, а теперь, те же самые «организаторы» принялись предлагать нам иную работу, связанную с хорошо оплачиваемыми командировками. К примеру, за тысячу гривен в месяц, можно было запросто пристроиться к той или иной полувоенной группе. Как описывали данную работу вербовщики, там и вовсе ничего не нужно будет делать; просто патрулируй улицы, тем самым стабилизируя обстановку в городах и посёлках Востока Украины.

Ещё будучи на майдане я, конечно же, знал, что на Донбассе неспокойно. Однако нас непрерывно уверяли в том, что мирных граждан того же Луганска или Донецка, целиком и полностью поддерживающих нынешнюю киевскую власть, ныне терроризируют немногочисленные отморозки, заброшенные на Восток Украины из России. Кстати, я едва не подписался на краткосрочную службу во второй батальон нацгвардии. Вовремя отговорили всё те же знакомые. Дескать, на хрен тебе армия, давай лучше к нам, в Правый сектор!..

Правосеки уверяли меня в том, что жители Востока непрерывно обращаются к Ярошу. Имею в виду лидера и идейного вдохновителя Правого сектора. В общем, жители Донбасса умоляют Яроша навести порядок в их областях. По этой самой причине, Ярош потребовал от руководства Украины начать массовое вооружение населения и в первую очередь данные мероприятия должны были коснуться «добровольческих патриотических формирований».

Не вдаваясь в особые подробности, скажу лишь о том, что я поверил. Отправился на Родину, как защитник, как освободитель земляков от русских орков.

Оставив в Киеве свои документы, которые обещали вернуть сразу по возвращению, вместе с причитающимся мне жалованием, я сел в автобус для новобранцев. Только прибыв на место, я наконец-то понял, что ситуация на Востоке складывается совершенно по-иному.

— Обожди-ка!.. — вдруг остановил бывшего «правосека» Серёга. — …Я, конечно, могу понять, что на майдане вас, в определённой степени зомбировали непрерывным потоком антироссийской пропаганды. Промывали ваши юные мозги откровенной ложью. Но ведь ты с Востока! Не уж-то ты вовсе не поддерживал, хоть какую-то связь с родными и близкими, оставшимися в том же Луганске? Разве, за те полгода своего бесцельного шараханья по столичным маршам и сборищам, ты ни разу не соизволил позвонить своим друзьям и знакомым: дескать, как вы там, ребята; как ваши дела? Слушая тебя, невольно возникает ощущение, будто бы ты совсем недавно свалился с другой планеты. «Мамочки, как же тут всё изменилось!..»

— Если честно, я не отношу себя к любителям пустого, телефонного трёпа! Не люблю, знаете ли, вести всевозможные смс-переписки, подписываться на какие-то чаты, форумы. Тем не менее, поначалу я, действительно, регулярно общался с родителями. Однако эти люди… Как бы сказать помягче, чтобы их не обидеть? В общем, мои мать с отцом — это люди старой формации. Для них слово СССР, едва ли не святое. Любят они нагнать жути на пустом месте, преувеличить и раздуть из мухи слона. Потому к словам родителей я не шибко прислушивался. А потом и вовсе пропала всякая связь с Луганском. Неприятно и в некоторой степени стыдно, но эту самую связь я не особо пытался восстановить. Всё надеялся, что вот-вот сам вернусь в Луганск, там и поговорим…

Итак, на чём я остановился? Кажется, на подразделении «правого сектора», в которое по собственной глупости, я и записался.

Допускаю, что в батальоны нацгвардии набирали подготовленных и обученных вояк, которых для Правого сектора, возможно, уже не хватило. Потому как в нашем подразделении оказались сплошь алкаши, уголовники и прочая не слишком адекватная шушера. Причём, весь этот сброд, преимущественно набранный с западных областей Украины, считал нас… Имею в виду выходцев из восточной части страны. Так вот, с нами обращались как с быдлом, с людьми низшего сорта. Невзирая на то, что в течение двух недель мы жили с ними в одних палатках, ели из одного котла, пренебрежение к нам, как к примитивным существам, сквозило из них непрерывно.

В подразделение, с которым вам недавно пришлось иметь дело, попало пятеро западенцев. Старший Артём держал их на особом счету; в пример нам ставил. И куда, спрашивается, подевалась вся их крутизна, когда ваш отряд вышел к нашему лагерю? Ведь это они, первыми рванули в лес.

Что же касаемо самого Артёма… Тот ещё подонок. Именно его наркоту вы нашли в наших вещах. Как только мы попали под его командование, Артём сразу предупредил нас о том, что всё премиальное бабло, он заберёт себе. Дескать, доплату мы начнём получать лишь тогда, когда мы с его повоюем. Когда именно Артём, порекомендует кого-то из нас на повышение. Кичился тем, что ранее он выезжал в Харьков, в Одессу, Мариуполь и Красноармейск, принимал участие в массовых беспорядках. Признаться, уж слишком много жути было в его рассказах. Впрочем, и без каких-либо рассказов, всем было понятно, что он самое настоящее животное!

Однажды он убил деда, охранявшего амбар с довоенной берданкой. Сфотографировал. В отчёте записал: дескать, убил сепаратиста. Остановил машину, пристрелил водилу; обчистил сельский магазин. Мол, всё это на нужды майдана. Потом и ваших парней в лесу, автоматной очередью положил. Они были ещё живы, когда Артём приказал добить их выстрелом в голову. Мне тогда совсем дурно стало. Именно в ту минуту я и решил слинять от этого отморозка при первом удобном случае.

— Выходит, не зря я прибил этого гавнюка!.. — едва ли не торжествуя, пробурчал Литвиненко. — …Всё-таки есть у меня чутьё на конченых убдюдков!

— Слишком лёгкую смерть ты ему устроил!.. — огрызнулся в ответ Ермаков. — …По мне, так подобных отморозков непременно следует подвергать народным судам. Имею в виду не тот суд, который работает от имени государства. А по-настоящему народный.

— Это как же? — попытался уточнить Петрович.

— Очень просто! Вывел поганца на главную площадь какого-либо посёлка или деревни, где он особенно напаскудил. И пусть сам народ решает, какого наказания он заслуживает. Четвертовать, обезглавить, порвать, повесить или забросать кирпичами.

— Жестоко! — не отрицая и не соглашаясь, усмехнулся Петрович.

— Пусть жестоко! Зато справедливо! — отрезал Дядя Коля.

— Согласен!.. — поддержал Ермакова Вадим. Он как-то быстро освоился среди российских добровольцев и, похоже, уже чувствовал себя среди них своим. — …Вот только ждать нам этих самых судов, ещё очень и очень долго. Знали б вы, ребята, какую армаду подтягивают нынче к Донбассу новые киевские власти. Пока нас перевозили сюда, на Восток, какой только техники мне не пришлось увидеть. Колонны танков, БТРов, Градов, гаубиц и прочего тяжёлого вооружения! И всё это непрерывной вереницей и по всем дорогам передвигалось в восточном направлении!

В сторону Луганска и Донецка следуют не только колонны ВСУ, но и иные вооружённые группировки. Всевозможные «Днепры»; «Донбассы»; «Айдары»; «Азовы». Всё, что может стрелять и всех тех, кто готов стрелять — всё это тащат именно сюда! Тяжко вам, ребята, придётся!

— Ну, а вам? Разве вам не будет тяжко?.. — с некой озлобленностью, рявкнул Литвиненко. — …Ведь вся, перечисленная тобой техника, движется в сторону вовсе не наших городов!..

— Согласен, и нам будет так же не сладко!.. — Вадим почесал затылок. — …Однако войны с меня уже хватит. Пусть воюют те, кому и положено это делать. Лично я, человек сугубо мирный. Уж как-нибудь пережду, отсижусь, перетерплю.

— Потому вас и долбят! Долбасят и в хвост, и в гриву!.. — усмехнулся Литвиненко. — …Поэтому и бесчинствуют в ваших посёлках нацисты! По той же самой причине, на ваших улицах гибнут мирные граждане! В то время как крепкие и здоровые мужики прячутся в подвалах. Меня вообще бесит новостные сюжеты, когда вместе с женщинами и детьми, российскую границу пересекают молодые ребята в отличной физической форме. Дескать, наш город под непрерывным обстрелом, квартира разрушена, в общем, жить мне более негде. Потому спасайте меня, россияне, от этих нелюдей!

Литвиненко собрался было сказать ещё что-то, однако закончить свою мысль он так и не успел. Навстречу отряду вышли, вернувшиеся из разведки бойцы.