Отдайте мое лицо

Олег Джурко, 2020

Уж такими мы уродились, одного корня с мартышками. Живем бок о бок смотрим друг на друга, подсматриваем, доносим и оказываемся все на одно лицо. Кому-то даже нравится, а кому-то оскорбительно. Однажды жену на базаре приворожил сережками цыган. Не оторвешь. Дай-ка, думаю, пивка хвачу бочкового. Рижское оказалось пенливее Останкинского, Праздрой крепче Ярославского. Воспарила душа – на тринадцатой кружке спохватился, – цыган сидит, жмурится, жены нет. Нашел у галантереи. И понесла – где пропадал, пьячуга. Весь базар обежала, нету, – увели мужика. Все на одно лицо – не бритые и цыгарка в зубах, поди сообрази, который из них свой. С того дня стал мужик бриться, курить бросил, завел штаны клетчатые, каких ни у кого нет. Заместо кепки – шляпа. Свое личное лицо завел для жены. И с той поры все мужики в клетчатых штанах, небритые и в кепках с цыгаркой. Мой дурачок один в шляпе на базар ходит, такой не потеряется.

Любовь — приговор верности без права на личную жизнь.

Патриоты племенные жеребцы государства.

Головокружительный пируэт ласточки — росчерк пера Всевышнего, закончившего свой лучший метаферизм о гармонии посю — и поту — стороннего Души.

Идеализм — экологически чистый вымысел.

ПРИТЧА. Если любовь подвергнуть добросовестному химическому анализу, в осадок выпадет такая мерзость, что придется посадить ее на цепь и держать в железной клетке, в темнице, под землей, под охраной вооруженных железных роботов, но и там мерзость найдет кого соблазнить своей убойной красотой.

Ересь религии стремится расчленить в цельности Бога — Земное его духовной Миссии и потустороннее чудес навязанных попами в оправдание своей востребованности для заблудившихся в толпе лжепророков грядущего Царствия небесного Партийного Бога победившей на выборах партии назначенцев.

Великие авторитеты нации делают бытие безвестных невыносимо ничтожным.

Голова Гения одиноко торчит посреди зыбучего болота притерпевшейся к зловонию жизни.

ПРИТЧА. Жизнь на земле зачали в теплом болоте похотливые головастики. Еще придет время и наука докажет, обезьяны симулировали свою миссию родоначальников людей после того как спустились с деревьев и разобрались с головастиками, а потом и с болотом людей.

Что жизнь скушна доказывать скушно, еще скушнее, кто начинает доказывать обратное.

Добро и зло пашут одно поле, но в кровь дерутся при дележе урожая.

Ортодоксия — опыт бытия, потратившего миллионы лет, с целью стать Догмой.

Наивность — чудотворец случайный, ложь — чудотворец профессиональный.

Невиновным может быть только слабоумие.

День прожил не совравши, — сталдо быть что-то недоделал.

Молитва — начало Веры, если будет услышана.

Ухо шпион мозга, что полезнее умения разговаривать с самим собой в одиночке, и гораздо важнее раньше тараканов услышать как брякнут ложка с миской тюремной похлебки.

ПРИТЧА.ДОБРО и Зло одногодки, вместе пошли в первый класс. Добро всеми любимая, самая красивая в школе отличница, с белым пышным бантом на макушке, розовые щечки с ямочками, в накрахмаленном белоснежным фатручке. Зло замухрышка востроглазая, дерется с мальчишками, показывает язык завучу, фартучек в пятнах, пальцы в чернилах и то же отличница. И на выпускном балу Добро самая красивая, самая счастливая медалистка, смотрит вокруг как белый ангел с небесных высот сквозь свое зеркальное отражение в глазах подружек завистниц,перед ней все двери открыты, все сердца для нее рапахнуты настеж. Аттестат зрелости ей торжественно вручало районное начальство. Ее посадили в президиум. Зло — оторва тоже отличница, как взъерошеный зверек сверкает угольными глазками с зхаднего ряда актового зала, где пацаны-выпускники скидывабтся на бутылку портвейна 777. Ей велели придти за аттестатом зхавтра. Зло закурила вмести с троечниками в раздевалке. Курит она свои, термоядерную Приму, в знак уважения пацаны ей дали глотнуть из горла первой. И на похороны Добра пришла Зло. Хоронила прославленную сухонькую старушку официальная делегация с флагами и венками. По высшему казенному разряду. Две самых красивых пионерки с белыми пышными бантами несли малиновую бархатную подушечку и многими ординами и медалями. Ни рордственников, ни знакомых, ни детей ни внуков. Из сверстников никого не было. Тащилась позади неизвестная ст аруха. Седая косматая, морщинистая, скрюченная радикулитолм, поддатая. Опустив пылающие вечным адским пламенем очи, положила в гроб черную розу и растаяла как смрадный дым.

Страх сделал их дамы женщину, женщина — человека, из мужчины пушистого кролика на ферме своей любви.

Обман во благо — последний козырь милосердия.

я вас терплю, и вам велю — — вся мудрость дам.

Счастье — десерт на тризне несчастья, исполнившего свой долг.

Истина великодушна, каждый может протоптать к ней свою дорогу и поставить часового.

Истина существовала до того, как полетели головы ее непримиримых искателей, это доказывают синяки на ее скулах после драки не угодивших истине сторон.

Истина пленная мученица, сидит она тень тенью на торжествах завоевателей, поделивших авторские права толковать смысл ее на свой манер.

Истина всегда приблизительна, это антракт в ученых дебатах об относительности авторских прав истины отдаться в собственность самцу, чьи зубы острее.

Истина голая правда лишенная бархата гипотез.

Наука — попойка знаний в ее дворницкой.

Истина после дебатов искателей ее благосклонности ни жива, ни мертва, пока ивашка-дурачек не принесет молодильных яблок бесмертия своей глупости, чтобы выйти замуж за него, неспособного оспорить ее свободы повелевать его дурацкими теориями.

Дружба принуждает казаться лучше самого себя.

Когда хорошо выспишься совесть прощает все что угодно.

Вождение авто прививает вкус к бессмертию.

Я заинтересованный свидетель безобразий моей судьбы.

Несчастье — лишение удовольствия делать глупости.

Талант сам определяет меру добра и зла в помыслах и делах слабонервной совести глупости, чтобы не мешали перешагивать трупы конкурентов.

Озарение — родовые схватки честолюбия, подстегивающие естественные сроки беременности зреющего открытия, и дело кончается выкидышем нетерпеливого желания славы.

Правда может оказаться ошибкой кривды.

Поклонение — посягательство на прельстившую собственность красоты.

Мысль ищет вечного, разум выгоды.

Плагиат бесплатно тиражирует жертву, стоит ли оскорбляться на доброхота…

Душечка борется за привилегии при раздаче казенного равноправия обязанностей.

Не зов плоти, Маниакальная Тоска Душевного одиночества, вынуждают совершать подвиги родов.

Кричащее помалкивание скромности.

Редкая душа устоит перед притязанием оборазования на личность ее холопа.

Даму утомляет бескорыстие Дон-Кихота как мотовство любви.

Ученость — выдает дурной вкус, ученость превращает очаровательное невежество красотки в тривиальность образованной деревенщины.

Искусство галантной лести разглаживает морщины отзывчивой дамы приятной доступности.

Душечка прозаическая часть идеалов.

Красота везде пробьет себе дорогу.

Шипы розы честно предупреждают об опасности красоты.

Красота делает цветы беззащитными.

Юмор чернильная копия сатиры, написаной желчью сердца.

Не хочется верить, что любимая шавка, став хозяином, поспешит напялить мне намордник и посадит на цепь.

Просвещение полезно только ворам в смысле совершенствования мастерства, остальных оно делает перед вором беззащитными.

Честность протест неудачника.

Энтузиазм праведника от слишком близкого знакомства с коварством греха.

Суесловие — проповедь суемудрия.

Невинность — искупленные ее грехи.

Согрешить, — нужно еще греху приглянуться.

Истина — жертва на алтаре заблуждений, ищущих доказательств своей невиновности.

Факты — происки домыслов в поисках средств для продления существования.

Факты — заблуждения истины в процессе мазохизма саморазоблачения перед катарсисом открытия.

Догматизм — инфекция выпрямляющая извилины мозга.

Недруги — недуги души.

Счастье — когда я прихожу к себе в гости и мне рады, даже если пришел без подарка.

Несчастье — когда я прихожу к себе в гости, а другие гости уже пообедали и мне остается помыть после них посуду.

ПРИТЧА. Память сколочена из прокламаций родительских поучений, прописей общего образования и зацементирована общественным сознанием настолько, что собственные мысли природного ума уже кажутся самостийной ересью, провоцирующей на предосудительные для общества вольности, мешающие быть как всем положено быть, клише общественного сознания. Лишает равновесия их посягательства на собственные мысли своего ума.

Прогрессирующий ум восхищается безднами непознанного глупости и теряет уверенность в своем превосходстве.

Человек боится, животное убегает.

К старости дурак убеждается в бесполезности не только заемного ума, но и собственной глупости.

Ум еще нужно приручить быть полезным и не бросался на глупость как пес на цепи.

Старость идет в ногу с молодостью но в свою сторону.

Лавочка под окошком избы — последняя любовь мужика.

Старость теряет интерес к женщинам, но не к девушкам.

Конец ознакомительного фрагмента.