Я написал речь президенту

Олег Денисов, 2020

В мировой истории известны случаи, когда руководитель страны, президент, лидер нации обращался к народу, и его речь объединяла людей, утихали уличные беспорядки, заканчивались войны. Что было в этом решающим фактором: честность или правильно подобранные слова? А может быть, то и другое?

Суббота. Нерабочий день. Рано вставать, но спать не могу — преследуют сны про безысходность борьбы с коронавирусом. Сбриваю усы как последнюю надежду. Прохожу процесс самопостригания. Сейчас уже никто не стрижёт и не обувает, кроме криминала. Принимаю ванну, чищу зубы и собираюсь в магазин.

Жена спрашивает:

— У меня к тебе три вопроса. Куда ты собрался? Что хочешь купить? И была ли у тебя любовница?

К чему эти риторические вопросы с самого утра.

— Как думаешь, до «Отдохни» сто метров или больше?

— Откуда я знаю, — отвечает жена. — Может сто, а может сто пять?

У магазина женщина торгует носками с лотка. Взглянул с интересом — несколько десятков видов разных фасонов и расцветок. И ни одной защитной маски от вируса. Как же так?! Мы теперь носим маски как носки. Особенно мне нравятся черные — их годами можно не менять.

Последний раз ходили в магазин с женой. Выходя из магазина, она мнёт маску с целью выкинуть.

— Ты, что творишь! — возмущаюсь я. — Где я тебе, другую возьму?

— Я думала, ты у меня богатый мужчина, — с презрением отвечает жена, — а ты оказывается так, шаромыжник какой-то.

Первый раз в жизни задумался над значением слова «шаромыжник». Смысл-то понятен — Гаврош, в общем.

Правда, узнав, что у нас большие проблемы с масками на работе, жена предложила сшить самой.

–Из марли? — предположил я.

— Зачем из марли?! Из весёленького ситца.

У нас действительно дома есть комок жёлтой марли, от тёщи остался. Я предлагал жене продать его за два миллиона. Но она подумала, подумала и со вздохом ответила — пусть ещё полежит. Видимо, «ещё не вечер».

Мне марли не жалко, я боюсь, что вместе с этим комочком из квартиры и телевизор вынесут.

Магазин встретил меня враждебно. Такого количества неудовлетворённых женщин в среде продавщиц я ещё не встречал. То ли я плохо побрился, то ли я рано припёрся? А может они все хотят на карантин? А тут приходится обслуживать бабулек и алкашей, желающих хлебушка и «Баллантайнс файнест» с самого утра. А может у них утренняя недостача? По жизни, такое тоже случается.

Вискаря в магазине не оказалось. На их: «Как нет! А вот в подарочной упаковке», я ответил: «Извините, дамы. Для меня это вопрос принципиальный — у нас не праздник, у нас — пандемия».

Вернулся домой. Стряхнул с себя налёт презрения и вымыл руки с мылом после магазина.

— Поехали в «Окей», там вроде Баллантайнс со скидкой был, — говорю жене. — Я сейчас только кьюаркод оформлю.

— Тебе это зачем?

— Мне уже нечего скрывать. На работе меня уже слили, когда оформляли проезд на работу. Все мои данные уже в «мапсе». И тебе неплохо бы оформить выход из дома.

— Ну, нет, — возражает жена, — я буду держаться до последнего, пока совсем не прижмут.

— О чём это, ты? — раздражено говорю я. — Что нового о себе, ты им можешь сообщить? Разве только то, что тебе приснилось этой ночью? Да, и то, они, наверное, догадываются. Мы все давно под колпаком, и даже сдали отпечаток указательного пальца, когда включали смартфон.

— Знаешь, в чем принципиальная разница между тобой и мной? Ты, даёшь своё согласие на то, что ты под колпаком, а я нет.

Я удивляюсь. Откуда в этой хрупкой женщине, матери моих детей, столько социального протеста.

Конец ознакомительного фрагмента.