Вкус власти

Олег Волков, 2017

Тивница, самое первое государство людей на Миреме, уже исчерпала все возможности мирного влияния на окружающие племена первобытных охотников. Для продолжения внешней экспансии, для собственного выживания и процветания, ей остался один единственный путь – война. Саян Умелец, бессмертный Сахем Тивницы, провоцирует племя Звездной Птицы на войну. Но охотники прекрасно понимают, какой враг противостоит им. Война пошла совсем не так, как планировал Саян Умелец и едва не закончилась катастрофой в первый же день. Но и охотникам на собственном горьком опыте предстоит понять, что значит «воевать со стенами». Трилогия «Вкус власти» – 2.

Глава 2. Первый торговец

Торговый струг, добротное, крепкое речное судно с высокими бортами, тихо скользит по воде. Парус на высокой мачте туго наполнен попутным ветром. Семь пар вёсел монотонно загребают тёмную речную гладь. На треугольном носу стоит утус Типат, уважаемый торговец из славного города Лемай, столицы Миренаара, единственного на Миреме государства менгов.

И кто только надоумил дикарей выстроить вокруг Великого Столба самую настоящую крепость? Типат недовольно притопнул ногой. Голову бы оторвать. Затычка, сущая затычка на Апесе. Последняя удачная экспедиция за рабами вернулась в Миренаар больше двадцати лет назад. И с тех пор как отрезало.

Но! Типат самодовольно улыбнулся. Если огромная армия оказалась бессильна против дикарей и их крепости, то… может быть, поможет дипломатия? А что если не воевать с дикарями, а торговать? Как говорил незабвенный Наллух, давно умерший тесть, осёл, гружённый золотом, возьмёт любую крепость.

Впервые столь соблазнительные мысли посетили Типата год тому назад. Это же… Какие барыши сорвать можно! Конечно, бесплатно пойманная дикарка дешевле купленной, зато какая колоссальная экономия сил и средств на накладных расходах. Не нужно снаряжать большую боевую ладью, собирать не меньше сотни простолюдинов, вооружать их медными топорами и, главное, кормить долгую дорогу туда и обратно. Риск минимален. Торговая экспедиция в разы дешевле военного похода. Но!

Типат недовольно поморщился. Осталась главная проблема — как отреагируют дикари? Где гарантия, что они тихо-мирно согласятся обменять стеклянные бусы, соль и вино на пушнину, золото и рабов? Вдруг этим недомеркам взбредёт в голову завладеть товаром совершенно бесплатно, то есть силой. Перебить немногочисленный экипаж струга большого труда не составит, если ещё раньше трусливые простолюдины сами не сиганут за борт. Вот почему гребцы на вёслах так нервничают. Допёрло до сволочей, на что подписались.

До Великого Столба остался всего один переход. Типат украдкой вздохнул, это в какую же авантюру он умудрился залезть по самые уши по собственной глупости. Это там, в Лемай, в тиши и безопасности собственного домика, хорошо сидеть за столом, прихлёбывать вино и прикидывать возможные барыши. А здесь и сейчас в голову лезут совершенно другие мысли и доводы. Но! Отступать уже поздно и крайне убыточно.

— Утус.

От неожиданности Типат вздрогнул. За тяжёлыми раздумьями не заметил, как подошёл простолюдин по имени Лебас.

— Вон, смотрите, — Лебас ткнул пальцем в сторону берега.

Час от часу не легче.

— Великий Создатель, помоги, — в очередной раз зашептал Типат.

На правом берегу, на маленьком мысу под сенью высокой берёзы, пирамидой сложены черепа. Прости господи, много черепов, не меньше полусотни. Голые кости потемнели от времени и непогоды. Пустые глазницы грозно и сердито смотрят на реку.

— Что это? — испуганно ахнул Типат.

— Предупреждающий знак, наверно, — Лебас пятернёй почесал затылок. — В прошлый раз ничего подобного не было.

Простолюдин с интересом уставился на груду черепов.

— Наверно, это головы тех, кто погиб возле Столба, — Лебас вновь ткнул в груду черепов пальцем. — Мы же просили витуса Бамута, умоляли даже, сжечь всех покойников. Но… — Лебас развёл руками, — слишком много тогда народу полегло. Дров на всех не хватило. Видать, дикари раскопали могилы.

Простолюдин Лебас был в последнем большом походе к Великому Столбу. Типат нашёл его в Нерди, в самом дальнем поселении на Акфаре, и с трудом уговорил присоединиться к экспедиции. Но хитрый простолюдин напрочь отказался от щедрой платы. Пришлось взять его в долю и пообещать процент с прибыли. Слишком дорогой проводник получился, но он единственный, кто был здесь и может хоть что-то рассказать. Именно Лебас посоветовал доплыть до Столба при ярком свете Геполы. Как знать, всё лишний шанс мирно договориться с дикарями.

— Раз они соорудили предупредительный знак, — Лебас задумчиво склонил голову, — значит, где-то рядом должна быть их передовая застава. О! Нас заметили.

На левом берегу, над вершинами стройных елей, поднялся огромный чёрный столб дыма. Невидимый с реки костёр выбросил в небо условный сигнал опасности.

— В прошлый раз так же было, — пояснил Лебас. — Витус Бамут тут же послал два десятка костёр загасить, а сигнальщиков поймать. Да только всё пусто было. Дикари у Столба уже на уши встали, а сигнальщики словно сквозь землю провалились. Вот так, уважаемый, вас уже ждут.

Типат недовольно нахмурился. Зря простолюдин пасть распахнул. Передний гребец, здоровенный детина в светло-серой шерстяной рубахе, нервно стукнул веслом о палубу. Слаженная работа вёсел тут же сбилась с ритма. Того и гляди, хай поднимут.

— Для тех, кто ещё не заметил сигнала, — Типат демонстративно ткнул пальцем в чёрный столб дыма на левом берегу, — сообщаю: дикари уже заметили нас. А для тех, кто забыл, напоминаю: вы все знали, куда мы поплывём. Каждому из вас я заплатил вдвойне. Переговоры с дикарями буду вести я. Вам даже не придётся сходить на берег. Так что живо за вёсла!

Грозный начальственный окрик подействовал, слаженная работа вёсел возобновилась, струг даже немного прибавил в скорости. Жалкий сброд, Типат отвернулся. Трусливые простолюдины уткнулись каждый в своё весло и стараются не смотреть по сторонам. Бог с ними, гребут и ладно. Вскоре над кромкой леса показалась белая вершина Великого Столба.

Ещё одна причина добраться до крепости дикарей как можно быстрее. В первый день дикари вряд ли нападут. Скорей всего они будут собирать силы и предупреждать других дикарей — всё лишний шанс договориться, прежде чем в струг полетят зажигательные стрелы.

Через пару часов струг выплыл к месту слияния Апеса и Випеса. Заросшие густым лесом берега разошлись далеко в стороны.

— Вот это да! — от удивления ахнул Типат.

Большой речной полуостров полностью очищен от непролазного леса. Вместо высоких сосен да берёз, глаза радует простор вспаханных полей. С расстояния в несколько километров широкие полосы обработанной земли кажутся вытянутыми прямоугольниками. Высокая сторожевая башня возвышается на границе жёлтого песка и зелёного луга. Несколько деревянных пристаней отходят от западного берега, но лодок не видно. Небольшой деревянный домик сиротливо жмётся у кромки воды за крайней пристанью. Но больше всего поражает другое.

На белую громаду Великого Столба словно надели медный ошейник. Исполинская скала окружена высокой крепостной стеной. С одной лишь только южной стороны можно легко насчитать целых одиннадцать башен. А сколько их ещё на противоположной северной стороне?

— Каково? А? — простолюдин Лебас гадливо оскалился. — Не будь с нами самого витуса Бамута, члена Совета Благородных, нам бы никто не поверил. Вот!

— Да-а-а… — протянул Типат. — Не, конечно же, я слышал о крепости дикарей. Но… Чтобы так. На самом деле…

В Лемай до сих пор ходят слухи, будто витус Бамут специально и весьма сильно преувеличил возможности дикарей, чтобы хоть как-то оправдать своё позорное поражение. А простолюдины, которым довелось штурмовать крепость возле Великого Столба, только дружно вторят ему по тем же причинам. Но, похоже, витус Бамут если и приврал, то ненамного. Даже издалека крепость дикарей производит сильное впечатление.

Зато, Типат аж зажмурился от удовольствия, с дикарями действительно можно будет неплохо поторговать. Раз они умудрились соорудить такое! То-о-о… У них должны быть склады и амбары. А в этих самых складах и амбарах может найтись много чего достойного на обмен. В этой части авантюрный план оправдал себя на все сто. Остался сущий пустяк — договориться с дикарями.

Как и следовало ожидать, возле крепости — никого. На чёрных прямоугольниках возделанной земли ни одного крестьянина. На просторном лугу ни одной коровы или хотя бы козы. Ясное дело — дикари попрятались за крепостной стеной. На то, чтобы вытащить на берег лодки и загнать внутрь крепости скот, у них было предостаточно времени.

Когда до сторожевой башни осталась пара сотен метров, Типат приказал остановить струг и выбросить якорь. Можно было бы подойти и ближе, только простолюдины, сучьи дети, и так трясутся от страха. Типат скривился. Гребцы вцепились в вёсла мёртвой хваткой, глаза выпучены, того и гляди, в штаны наложат. Специально для такого случая на воду спустили маленькую лодочку, мелкую совсем, двоим едва уместиться.

Как самый храбрый, а точнее, как самый высокооплачиваемый, Лебас взялся за вёсла, но и он потеет от страха. На лбу простолюдина выступила обильная испарина, светлая рубаха с длинными рукавами пошла тёмными пятнами.

Типат, как мог, устроился на носу утлой лодочки. Берег и сторожевая башня всё ближе и ближе. В левой руке зажат белый флаг, символ переговоров или сдачи в плен.

— Превеликий Создатель, помоги, — тихо зашептал Типат, таиться от простолюдина за вёслами уже не имеет смысла, — образумь дикарей, отведи стрелы их.

Остаётся надеяться, что дикари правильно поймут смысл светло-серого куска льняной ткани и для начала решат поговорить, а не палить куда ни попадя. Но молитва помогает плохо. С каждым взмахом вёсел былая уверенность улетучивается.

Нос лодки ткнулся в прибрежный песок. До сторожевой башни осталась жалкая сотня метров. Типат нервно стиснул зубы. Истеричный приказ Лебасу поворачивать обратно едва не сорвался с губ. Ноги предательски подгибаются, а по спине крадётся мерзкий, липкий холод. Типат с трудом выбрался из лодки, едва не рухнул на прибрежный песок. Либо он сейчас сорвёт куш, либо дикари напичкают его стрелами.

Льняной платок неуверенно дрожит в левой руке. Ноги едва-едва передвигаются с места на место, Типат с трудом ковыляет в сторону сторожевой башни. В спину ударил плеск вёсел, Типат резко обернулся. Лебас, вот подлец, всё же не выдержал и торопливо отчалил от берега. Хотя должен был ждать на берегу.

Шаг, ещё шаг. Сторожевая башня близко совсем. Вот уже отчётливо можно разглядеть зубцы на её вершине и даже отдельные кирпичи. Типат перевёл дух, на лбу выступили капельки пота. И куда, дурак, полез. Может, пока непоздно, развернуться и дать дёру? Типат вновь оглянулся. Подлец Лебас отплыл от берега метров на пятьдесят и продолжает торопливо махать вёслами. Драпает, сволочь. Хрен ему, а не проценты с прибыли.

Мысль о деньгах отрезвила, Типат снова повернулся к сторожевой башне. Если он сейчас струсит, бросит флаг и убежит, то этот сброд на вёслах до самого дома будет подло хихикать за его спиной. О собственной трусости гребцы и не вспомнят. Ну а дома купцы-конкуренты обязательно поднимут его на смех. До сих пор ни одна зараза не рискнула сунуться в земли северных дикарей.

До башни осталось каких-то пятнадцать метров, Типат остановился. Только сейчас можно заметить признаки жизни: несколько пар любопытных глаз пялятся на него из тёмных провалов бойниц. Хвала Великому Создателю, дикари не стреляют.

Из заплечного мешка Типат вытащил связку стеклянных бус. Круглые шарики мелодично брякнули друг о друга.

— Не стреляйте!!! — Типат нервно поднял над головой связку бус. — Я пришёл с миром!!!

А, чёрт! Откуда дикарям знать благородный иссари? Типат нервно переступил с ноги на ногу.

Ещё в Лемай с невероятным трудом удалось узнать два самых важных слова на языке дикарей: «мир» и «торговать». Кто бы мог подумать, во всём Миренааре в рабстве остался всего один человек. Да и тот выживший из ума старик с трудом вспомнил, как на его варварском наречии будет «мир» и «торговать». Всю дорогу, четыре с лишним недели, Типат старательно повторял два самых важных слова. Но теперь, когда до вожделенной цели осталось каких-то пятнадцать метров, два самых важных слова напрочь вылетели из головы.

Отчаянье и страх схватили за горло, Типат едва не рухнул на землю. Из каждой бойницы на него уставились десятки острых стрел. Ещё миг, ещё чих и… дикари прикончат его.

— Господи! Да как же там? — потный палец упёрся в ещё более мокрый лоб. — Лагас! Лигас! Валас! А!!! — радостно воскликнул Типат. — Влагас! Влагас! Мир! И, как там его… Тымас! Темас! Демас! Превеликий Создатель, помоги!

— Ну чего ты трясёшь своими цацками? Чего тебе надо?

От удивления Типат распахнул рот, связка бус едва не выскользнула из потной руки. Не совсем вежливый вопрос прозвучал на вполне сносном иссари. Типат поднял глаза. На крошечной площадке перед входом в башню с четырёхметровой высоты на него взирает богато одетый дикарь. Начищенный до блеска остроконечный шлем сдвинут на затылок. Грудь и живот прикрывает отлично сделанная броня из толстой кожи и широких медных пластин. На ногах высокие сапоги с щегольски загнутыми носками. Плечи дикаря укрыты большой ярко-красной накидкой. На миг на его правой руке блеснул массивный тёмно-синий браслет. Только дикарь тут же поправил рукав, массивный браслет скрылся из виду. Зато, Типат невольно улыбнулся, сердце аж забилось от радости, края накидки стягивает толстая жёлтая цепочка. Золото! Оно самое!

— Ну и долго ты будешь торчать передо мной навытяжку? — дикарь высокомерно усмехнулся.

— Так я, это, в общем, — торопливо залепетал Типат, — с миром к вам прибыл. Торговать, торговать. Не воевать! Нет! Вот что у меня есть, — Типат потряс связкой стеклянных бус, шарики вновь мелодично брякнули.

— Торговать? — богато одетый дикарь на секунду призадумался. — Это хорошо. Давно ждём. Чего раньше не приплыл? Да ладно. Два воина сопроводят тебя в Тивницу, ну, то есть, в крепость нашу. Ты встретишься с нашим Сахемом, ну, то есть, с правителем нашим. Вот с ним и договаривайся.

Чудеса продолжаются. Типат повеселел, былой страх отступил. Если верить этому щегловатому вояке, то его здесь ждали. Очень хорошо! Но… Откуда этот дикарь знает благородный иссари?

Богато одетый дикарь скрылся в глубине башни. Наружу почти сразу вышли двое воинов в почти точно таких же доспехах, только заметно проще и не так элегантно отделанных. У каждого в руках большой прямоугольный щит густого синего цвета, а за поясом страшного вида медный топор. Но, увы, благородным иссари простолюдины не владеют. Один из воинов что-то буркнул на своём диком языке и ткнул копьём в сторону крепости.

— Витус! — запоздало сообразил Типат.

— Чего тебе? — богато одетый дикарь вновь вышел на крошечную площадку перед входом в башню.

— Разрешите сходить на берег и предупредить моих менгов. А то они, не приведи Создатель, бог знает чего надумают. На нервах всё.

— Иди, — богато одетый дикарь махнул рукой, — воины будут ждать тебя здесь.

Богато одетый дикарь прокричал пару фраз на своём диком языке и вновь скрылся в глубине сторожевой башни.

Вот оно как получилось, Типат торопливо шагает по хорошо утоптанной дорожке за проводниками. Самодовольная улыбка растягивает губы от уха до уха. Дикари время от времени оглядываются и бросают на него хмурые взгляды, но это даже к лучшему. Так на гостя смотрит сторожевой пёс, который готов вцепиться ему в глотку, только никогда не сделает этого. Не сделает, ибо строгий хозяин приказал псу сидеть возле будки и не вякать. Дикарям очень хочется насадить нежданного гостя на копья, чтобы кишки по ветру. Только они не смеют ослушаться приказа того богато одетого воина. И это очень, очень хорошо!

Главное, его не убили. Хвала Великому Создателю, дикари не настолько дикие, чтобы палить из луков по малейшему поводу. Во-вторых, и это особенно приятно, отпала самая трудная проблема — языковой барьер. Всю дорогу Типат настраивал себя на изнурительный диалог на языке жестов и примитивных рисунков прутиком на песке. Но раз тот богато одетый дикарь прекрасно владеет иссари, значит, в самой крепости кто-то ещё умеет говорить на нём. А это значит, что торги будут гораздо более продуктивными, быстрыми, Типат вновь самодовольно улыбнулся, и прибыльными.

А теперь самое приятное — золото. У дикарей есть золото. Та цепочка на шее богато одетого дикаря может быть только из золота.

Горы Ануб, у подножья которых находится Благословлённая Долина и славный город Лемай, хранят много богатств. У основания хребтов и в узких горных долинах растёт великолепный строительный лес. В разломах и ущельях можно найти красивый ярко-зелёный мрамор отличного качества. Местами встречаются кремень и строительный камень. Но вот золота в горах Ануб нет ни крупицы.

Редкие вещицы из чистого золота ценятся очень и очень высоко. На ту цепочку, что блестит на груди дикаря, можно запросто купить большой дом с множеством комнат, просторным двором и большим количеством хозяйственных построек. Малочисленные и весьма тощие месторождения самого благородного металла можно отыскать только далеко на юго-востоке за горами Ануб, где к обветренным и обожжённым скалам вплотную подступает знойная Вегибская пустыня. Но и там ради пары крупинок приходится перетряхивать огромные корзины раскалённого песка. Далеко не каждая благородная супруга члена Совета Благородных может похвастаться простым золотым колечком. А тут! Такая удача! Дороже маленького жёлтого самородка может быть только молоденькая наложница из племени северных дикарей.

Что это? За мечтами о золоте Типат едва не прошёл мимо возделанного поля. Быть того не может! Типат с трудом подавил в себе желание остановиться и присесть. Дикари вспахали землю не банальной палкой-копалкой, не бревном с большими сучьями, которое на манер свиньи рыхлит лишь верхний слой. Нет. Пласты чёрной земли ровно срезаны и перевёрнуты. Боронование разбило крупные комья, но чуть заметные следы от качественной вспашки всё равно можно заметить. Чтобы так ровно и глубоко вспахать поле, нужен как минимум большой медный плуг и пара крепких волов в одной упряжке. Неужели у дикарей есть и то и другое?

Едва закончилось вспаханное поле, как дикари вывели Типата прямо к крепостной стене. Ну вообще ни в какие ворота! Кончиками пальцев Типат провёл по блестящим кирпичам. Даже не верится, что всю эту громадину дикари соорудили не из обычного кирпича-сырца, по сути, сформированная и высушенная на солнце глина. В деревнях из подобных кирпичей крестьяне-общинники лепят свои убогие жилища, амбары, стойла для скота и прочие нехитрые постройки. Просто и дёшево. Конечно, кирпич-сырец недолговечен. Дождь и ветер быстро разрушают хилые постройки, но ничего страшного. Дёшево и быстро можно соорудить новые.

Кирпичи, из которых построена крепость дикарей, характерного тёмно-красного цвета со стекловидной плёночкой. О-о-о! Это о многом говорит. Только в большой печи, в глубине ревущего пламени, глина не просто высыхает, а спекается и превращается в камень. Стены из обожжённого кирпича простоят не одну сотню лет, и ничего им не будет.

Чудеса продолжаются, Типат завертел головой. В метрах двухстах от высокой надвратной башни в деревянной постройке с широкими навесами можно легко узнать кузницу. Четыре плавильные печи выделяются закопчёнными зёвами очагов и квадратными трубами, из которых всё ещё струится серый дымок. Пару часов назад здесь вовсю кипела работа. Только нежданное появление струга заставило дикарей поспешно погасить печи и удрать под защиту крепостной стены. Поломанная тачка с отлетевшим колесом и просевшим днищем валяется недалеко от ворот.

Кстати, во отчудили! Типат усмехнулся. Из-под створок массивных ворот выходит самая настоящая дорога. Всё тот же обожжённый кирпич. Широкая тёмно-красная лента обрывается в сотне метров от крепости прямо посреди чистого поля. Ну а далее тянется самая обычная полевая дорога, более похожая на широкую тропку, нежели на выезд из города.

Зачем дикарям такая дорога? Типат притопнул ногой, красный кирпич под каблуком не шевельнулся. Могли бы хотя бы ради смеха довести её до пристани на берегу. В Миренааре ничего подобного не делают. Да и зачем? Земля, утрамбованная тысячами ног и высушенная Геполой, подобна камню. В Лемай камнем вымощена только центральная улица, по которой в особо торжественных случаях в богато отделанной повозке проезжает сам Великий Князь, да здравствует он и правит нами вечно.

Возле массивных ворот маленькая процессия остановилась. Пока проводники лаялись с дикарями внутри крепости, Типат успел рассмотреть ворота. Две большие закруглённые сверху створки обиты толстыми листами меди. Калитки нет.

Левая створка с тихим шелестом сдвинулась внутрь крепости ровно настолько, чтобы можно было протиснуться сквозь широкую щель боком. Типат полез первым, заплечный мешок едва не зацепился за торец створки. Проводники пролезли следом. Ещё несколько шагов под кирпичными сводами и, Типат оказался там, куда так и не смог попасть витус Бамут со своей полтысячной армией, внутри чудной крепости дикарей.

Опять сюрприз! За тёмным проходом под башней отрылась большая площадь, причём сплошь покрытая белыми плитками. Впрочем, Типат украдкой глянул под ноги, ничего подобного. Площадь перед надвратной башней неровная, слегка волнистая, хотя и относительно гладкая. Дикари просто убрали верхний слой почвы и обнажили скалистое основание Великого Столба.

На противоположном конце площади какое-то непонятное сооружение. Типат напряг глаза: невысокая кирпичная стена очерчивает два квадрата. Точнее, один большой квадрат и пристроенный к нему вплотную второй, более маленький. Сквозь широкий проход можно разглядеть три высоких каменных столба. Так это же, Типат наморщил лоб, капище. Да, точно, капище, примитивный храм дикарей прямо под открытым небом.

В обе стороны от площади разбегаются ряды деревянных домов. Добротные срубленные из длинных стволов избы с двухскатными крышами и печными трубами. Возле каждого дома большой сарай. Низенькие заборчики из толстых веток не дают домашней скотине случайно забрести в огород соседа.

Жаль, разглядеть как следует поселение дикарей не получилось. Едва Типат шагнул на площадь, как его тут же окружила толпа любопытных людей. Мужчины и женщины, дети и старики смотрят на него с молчаливым интересом. Хвала Великому Создателю, дикари не лезут к нему с грязными руками, не норовят оторвать от тёплого шерстяного кафтана хотя бы маленький кусочек на память. Проводникам даже не нужно разгонять копьями любопытных соплеменников.

Ну это уже слишком! Типат судорожно сцепил ладони на животе. Правая рука едва не тяпнула молоденькую дикарку рядом за грудь. Да за такую красотку, Типат закатил глаза, на аукционе столько серебряных монет отхватить можно! И таких, таких, Типат стрельнул глазами по сторонам, на площади не меньше десяти. Прости господи!

Сколько же ещё неожиданностей впереди? Вопреки базарным слухам и домыслам, дикари одеты вовсе не в драные, облезлые шкуры, а в добротную одежду из шерстяных тканей. Только у одного старика на плечах тяжёлая накидка из медвежьей шкуры. На мужчинах надеты просторные рубахи навыпуск с длинными рукавами и добротные штаны. Женщины и девочки щеголяют в длинных платьях с красивыми вышитыми узорами. Талии перехвачены тонкими тесёмками или широкими лентами. Дети бегают босиком, но у большинства взрослых на ногах чудная обувка из сплетённых полосок древесной коры. Хотя… Мужчины постарше и посолидней носят самые настоящие сапоги на толстых каблуках.

Хмурые проводники довели Типата до большого деревянного дома. Пока один из воинов лаялся с полноватой немолодой женщиной в большом сером переднике, Типат с преогромным интересом оглядел дворец местного правителя. А то, что эта огромная деревянная изба в два этажа и есть его резиденция, не вызывает ни малейших сомнений.

До белокаменного дворца Великого Князя, да здравствует он и правит нами вечно, ох как далеко. Но по сравнению с жилищами простых дикарей дом правителя действительно похож на дворец. Стены сложены из массивных длинных брёвен. Ярко-красной полосой на белом фоне каменной площади выделяется кирпичный фундамент. Шикарное крыльцо со столбами и перилами. Вот только вместо квадратных окон узкие щели, больше похожие на бойницы для стрельбы. Зато из покатой треугольной крыши торчит сразу пять печных труб. Из одной из них струится сизый дымок.

Истошный лай проводника наконец-то уломал немолодую дикарку. Недовольно ворча, словно ей предстоит пустить в дом заляпанного грязью и вшами нищего, дикарка жестом велела следовать за собой. Познавательная и крайне интересная прогулка по селению дикарей закончилась на втором этаже в резиденции местного правителя. Ворчливая дикарка едва ли не силой затолкала Типата в ничем не примечательную комнату и ушла. Недовольное ворчание ещё долго долетало сквозь плотно прикрытую дверь.

По всей видимости, Типат с преогромным интересом завертел головой, это и есть личные апартаменты правителя дикарей. Для полного счастья было бы здорово вывернуть содержимое ящиков и сундуков, но не стоит вести себя в чужом доме словно грабитель.

Да-а-а… Для правителя огромной крепости обстановка более чем скромная. Убранством комната больше похожа на кабинет купца средней руки. Вот только стены не из покрытого белой штукатуркой кирпича, а из гладко ошкуренных брёвен.

Сквозь окна-щели кабинет заливает яркий свет. В углу простой письменный стол на круглых ножках. Чтобы не сидеть к входу спиной, он отодвинут от стены почти на метр. Хозяйский стул с выпуклой спинкой придвинут к столешнице. Ещё два точно таких же стула стоят возле стены.

На стене над столом висит великолепный боевой арбалет. Рядом колчан полный коротких болтов с медными наконечниками. Длинный книжный шкаф налево от входа заставлен толстыми книгами от пола до потолка. У правой стены большая печь из полированного красного кирпича. Медная заслонка с полукруглым верхом прикрывает устье печи. На полу аккуратной пирамидкой сложены дрова.

Дальняя стена кабинета некапитальная. За тонкой перегородкой из широких досок что-то есть. Типат шагнул к столу. Точно! Возле блестящего бока печи неширокий проход. Вместо двери, лёгкая светло-серая занавеска. Сквозь узкую щель виден угол широкой кровати и краешек шерстяного покрывала.

Кабинет говорит о том, что его хозяин не страдает болезненной тягой к излишествам и роскоши. Обстановка пронизана простотой и практичностью. Главная задача кабинета — комфортная работа. Та же маленькая спальня за перегородкой говорит о многом. Ну что же, Типат аккуратно присел на один из стульев возле стены, тем интересней будет познакомиться с повелителем дикарей.

На пустой столешнице выделяется набор для письма, плоское прямоугольное основание выточено из зелёного камня с белоснежными прожилками. Низенькая усечённая пирамидка-чернильница сделана из того же камня и немного утоплена в основание. Рядом низенький цилиндрик из дерева с плотной крышкой. Сверху небольшая дырочка. Ну да, понятно: если в усечённой пирамидке чернила, то в деревянном цилиндре мелкий речной песок, обычное средство для просушки только что исписанного листа.

Завершают набор пара тонких палочек для письма. Типат едва не поперхнулся от зависти. Вместо банальных гусиных перьев, концы палочек сделаны из золота. На конце одной из них застыла чёрная капелька чернил. В центре каменной подставки интересный знак из чистого золота: внутри разорванного на две половинки круга незнакомая буква. По форме она похожа на косой крестик, у которого обломали правую ножку.

Подобный набор для письма можно встретить на столе только у самых высокопоставленных чиновников. Типат пугливо дотронулся до каменного основания. Концы палочек для письма и символ в центре из чистого золота — очень дорогое украшение. Да и камень наверняка проделал немалый путь, прежде чем засверкать полированными гранями на письменном столе повелителя дикарей. Нечто подобное, правда, без золота, довелось видеть на рабочем столе у покровителя витуса Акуномо, когда в молодости приходилось работать у него личным слугой.

Интересно, Типат уставился на кривоногий крестик из чистого золота, а как на языке дикарей называется эта буква? Буква?! Типат едва не соскочил со стула в диком изумлении.

Господи! Как будто на голову вылили ушат холодной воды, а потом ещё и стукнули этим же ушатом. И как только сразу не заметил? Типат затравленно огляделся.

Не-е-е, это не сон и не мираж. Обстановка кабинета по-прежнему на месте: вон набор для письма, а это шкаф, книжный, доверху заставленный книгами в тяжёлых кожаных переплётах. Те, что повыше или пониже, покрыты едва заметным слоем пыли. Зато другие, которые находятся на самом удобном месте, часто пользованы. Пыли на них нет вообще, а по надорванным корешкам можно только догадываться, как часто их снимали и ставили обратно на полку. И… На всех без исключения корешках красными чернилами нанесены столбики непонятных надписей.

— Превеликий Создатель, чудны дела твои, — сдавленным голосом прохрипел Типат. — Дикари умеют писать? Умеют читать?

Читать и писать — очень, очень, очень важные умения. Похвастаться ими могут далеко не все купцы, коллеги по ремеслу. Чего уж говорить о простых крестьянах и ремесленниках, которые и двух букв накарябать не могут. Грамотность возвышает образованного менга над необразованной чернью. Недаром в своё время, ещё служа в доме витуса Акуномо, заплатил звонкой монетой старому пройдохе Кевке за обучение письму и чтению. Но оно того стоило.

А тут! Что же получается? Типат протёр глаза. У дикарей СВОЯ письменность? Не переиначенный на варварский лад алфавит благородного иссари, а свой собственный. Но… Откуда? Как? Каким образом? Дома ну точно никто не поверит.

Тихо прошелестела входная дверь, Типат тут же соскочил со стула. В кабинет вошёл здоровенный дикарь с гладковыбритым лицом. Полы красной накидки соскользнули за высокий порог следом за ним. Ровный, по-весеннему слабый загар покрывает не только нос и щёки, но и подбородок. На груди дикаря почти такая же броня из кожи и медных пластин, как и у того богато одетого воина на сторожевой башне.

Повелитель дикарей по-хозяйски закинул шлем на небольшую полочку слева от входа. Рядом, на маленькой вешалке, повисла просторная красная накидка с золотой цепочкой. Типат сощурил глаза: и у этого дикаря на правом запястье блестит массивный тёмно-синий браслет. Но вот повелитель дикарей повернулся. Кажется, хмурый взгляд пронзил до самых костей. Типат судорожно сглотнул, желание начать разговор первым пропало начисто.

— Приветствую вас на нашей земле, утус, — повелитель дикарей заговорил на великолепном иссари, даже ещё более утончённом и правильном, чем тот богато одетый воин на сторожевой башне. — Если вы пришли к нам с миром, с добрыми намерениями, то с миром и вернётесь домой.

— Благодарю вас, витус, — Типат вежливо поклонился.

Типат смутился от собственной оплошности. Вежливый поклон, да ещё «витус» к дикарю? Как-то само собой получилось.

— Позвольте узнать ваше имя, витус, — произнёс Типат.

И во второй раз вежливое обращение к вышестоящему само собой вылетело из горла как будто именно так и должно быть.

— Меня зовут Саян. Саян Умелец. А каково ваше имя, уважаемый?

— Ласс Типат, сын Ламина.

— Ну вот и познакомились.

Руку для приветствия повелитель дикарей так и не подал — настоящий благородный. Он просто прошёл мимо и присел на стул за письменным столом. И опять помимо собственной воли Типат так и остался стоять посреди кабинета. Садиться без разрешения вышестоящего в его присутствии, да ещё в его кабинете — грубейшее нарушение этикета. За такое, в лучшем случае, на конюшне выпороть могут.

— Прошу вас, утус Типат, присаживайтесь, — витус Умелец показал на стул возле стола.

Дома ну точно никто не поверит, Типат аккуратно присел на указанный стул.

— Прежде, чем переходить к условиям мирного торгового обмена, считаю необходимым указать на малую, но очень важную деталь, которая в будущем может вызывать множество недоразумений.

Типат вежливо кивнул. Мало того, что повелитель дикарей говорит на великолепном иссари, так он ещё и выражается как самый настоящий благородный.

— Видите ли, у нас, у людей, нет фамилии. Не доросли ещё, так сказать. Моё имя Саян. «Умелец» не фамилия, а всего лишь прозвище. А отчества у меня нет совсем. Я не зачат смертным мужчиной и не рождён смертной женщиной. Великий Создатель привёл меня в этот мир уже взрослым и наделил бессмертием. Так что прошу не обижаться, если вдруг я назову вас ненароком «утус Ласс», ведь это ваше имя, а фамилия «Типат».

— Вы совершенно правы, — Типат машинально поклонился. — А к вам, если я правильно вас понял, следует обращаться «витус Саян».

— Именно так, — витус Саян улыбнулся. — С формальностями разобрались, а теперь к делу.

Важный благородный, чья пышная словесная вязь маскирует отсутствие смысла, исчез. Вместо него появился деловой правитель чудного города-крепости вокруг Великого Столба.

— Провести обмен товарами за один день мы всё равно не успеем, — указательный палец повелителя дикарей ткнулся в столешницу, вам всё равно придётся провести у нас в гостях как минимум одну ночь. Заодно дадите вашим гребцам отдохнуть. Итак, вы остановитесь на правом берегу Апеса, напротив нашей Южной сторожевой башни. Там есть небольшая прямоугольная делянка. Она, правда, изрядно заросла молодым лесом, но это не проблема.

Вас никто не тронет, это я вам обещаю, вы на моей земле. Но прежде ваш струг осмотрит наш отряд из десяти воинов. Таможенная проверка, так сказать. Мы должны убедиться, что вы действительно прибыли к нам торговать. А вы в качестве заложника пока останетесь здесь. Если на вашем струге мы действительно найдём товары, а не полсотни воинов, то обмен состоится.

Товары для обмена мы подвезём сами. Вам и вашим менгам категорически запрещено ступать на левый берег Апеса. Многовековую вражду просто так не выбросить на помойку. Не испытывайте нервы моих воинов на прочность. Таковы мои условия. Надеюсь, вы не нашли их чрезмерными.

— О нет, что вы. Только, — Типат заёрзал на стуле, — надеюсь, ваши воины не будут потрошить ящики и мешки с товарами?

— Не будут. Это вам я тоже обещаю. Досмотр проведёт витус Ягис. С ним вы уже познакомились возле сторожевой башни. Он прекрасно владеет иссари и хорошо воспитан.

Словно камень с души! Типат счастливо улыбнулся.

— Тогда я целиком и полностью согласен с вашими условиями и не нахожу их чрезмерными, — Типат машинально поклонился.

— Хорошо, — произнёс витус Саян, — тогда следующий вопрос: что вы нам привезли?

Типат стащил со спины заплечный мешок.

— Вот это специально для вас.

Типат торжественно выложил перед повелителем дикарей самое настоящее круглое зеркальце из стекла в медной оправе на костяной ручке.

— А это для вашей уважаемой супруги.

На столе рядом с зеркальцем появились самые дорогие бусы. На прочную нитку надеты не просто стеклянные шарики разного цвета, а фиолетовые цилиндрики с закруглёнными краями. На каждой бусине маленький рисунок: звёздочка, колечко или символическая рожица.

Повелитель дикарей по-хозяйски осмотрел собственное лицо в маленьком зеркальце. Как будто слуга только что побрил его, и он проверяет, не остался ли где не сбритый волосок, не появился ли на коже случайный порез. А до забавных бус витус Саян даже не дотронулся.

Типат с трудом удержал на лице услужливое выражение. Поведение витуса Саяна озадачивает и настораживает. Должна была быть совсем другая реакция. Даже тёмные крестьяне весьма бурно реагируют при виде собственной физиономии в маленьком кружочке. А уж гонять солнечные зайчики…

— И это всё, что у вас есть? — витус Саян разочарованно бросил зеркальце на стол. — Нам не нужны эти безделушки.

Неожиданно повелитель дикарей поднялся со стула и перегнулся через стол. Правая рука витуса Саяна ловко вытащила из-за пояса Типата маленький кинжальчик.

— Бронза, — витус Саян щёлкнул ногтем по тёмно-коричневому чуть изогнутому лезвию. — Вот что нам нужно. А ещё лучше — олово. Много олова. Вы знаете, где его искать и как добывать. На вашем струге есть что-нибудь подобное?

Витус Саян с размаху всадил кинжальчик прямо в столешницу.

— Не-е-ет, уважаемый, — Типат с трудом выдавил из себя пару слов, — это единственная бронза на моём струге. Олова нет совсем, — и тут же поспешно добавил, — а этот очень дорогой кинжал я и не думаю продавать.

Типат так и замер на стуле. Ужас сковал тело и стиснул зубы. Господи, это надо же было ляпнуть такое! К счастью, Типат тихо выдохнул, повелитель дикарей не Великий Князь, да здравствует он и правит нами вечно. Витус Саян не разразился обиженными воплями или, что ещё хуже, нарочито спокойным голосом не приказал слугам снять с нахала кожу, причём живьём и медленно. Вместо этого он спросил:

— Тогда что у вас есть?

— Различные экзотические приправы, которые придадут любому блюду изысканный и ни с чем не сравнимый вкус. Морская соль очень высокого качества и совсем не горькая. Виноградное вино с лучших виноградников Благословлённой долины, хлопковые ткани и другие товары. Я не мог точно знать, что именно будет вам по душе, а потому прихватил много чего, но, к сожалению, понемногу. Прошу вас понять меня: торговый обмен ещё только начинается. Спрос и предложение не устоялись.

— Вот это совсем другой разговор, — витус Саян улыбнулся. — С нашей стороны мы можем предложить пушнину, лесной мёд, у вас такого и в помине нет, древесину, бобровый жир, отличное лекарство, между прочим. Да мало ли что ещё найдётся. Торговать с вами будет витус Ансив. Он у меня заведует казной, припасами и прочей хозяйственной жизнью Тивницы. К тому же он великолепно владеет иссари. Так что языкового барьера между вами не будет. Но! — витус Саян резко поднял указательный палец. — В его лице вы найдёте достойного противника. Помяните моё слово.

— А как насчёт… — Типат испуганно отвёл глаза.

— Рабов и золота? — с улыбкой уточнил витус Саян.

— Да, — Типат облегчённо выдохнул.

Из нижнего ящика стола витус Саян достал маленькую деревянную коробочку. Под плоской крышкой мелькнуло золото.

— Золото у нас есть, — заверил витус Саян, — но ненамного больше, чем у вас. Так, моем потихоньку в паре ручьёв. Но вот это кольцо я приготовил специально для вас. Берите. Не стесняйтесь.

Витус Саян протянул деревянную коробочку.

— Я прекрасно осведомлён, насколько высоко вы цените золото. Этот подарок полностью покроет ваши расходы на экспедицию. Риск дорого стоит. Гребцы, поди, двойное питание потребовали?

— Тройное, — машинально поправил Типат.

Маленькая деревянная коробочка словно дар самого Великого Создателя. Руки предательски затряслись, когда Типат, принял подарок. Витус Саян лишь усмехнулся.

— А рабов в наличии нет, — витус Саян развёл руками. — Рабства у нас нет. Просто так держать пленников слишком дорого. Дорого, даже если кормить их так, чтобы душа не покинула тело. Но не волнуйтесь: войны между племенами происходят часто. Будете приплывать в наши края регулярно, специально для вас будем держать. Ещё вопросы?

Аудиенция подходит к концу. Витус Саян узнал что хотел и сказал что хотел. Надо бы вежливо раскланяться и убраться подобру-поздорову. У сильных мира сего настроение может смениться в любой момент и самым непредсказуемым образом. Ещё, чего доброго, кольцо потребует вернуть. Но Типат словно врос в деревянный стул возле письменного стола повелителя дикарей. Любопытство острыми когтями раздирает грудную клетку. Долго, долго, слишком долго северных дикарей окутывал туман неизвестности и базарных домыслов.

— Всего два, витус.

Типат настороженно уставился на повелителя дикарей. Наглость ведь и до петли довести может. Но, хвала Великому Создателю, пронесло. Витус Саян лишь поудобней устроился на стуле — хорошее начало.

— Витус Саян, откуда вы и ваши, э-э-э, помощники так великолепно владеете благородным иссари? Я удивлён, — осторожно поинтересовался Типат.

— Ну, в этом нет ничего сверхъестественного, — витус Саян усмехнулся. — В наши края приплывало множество учителей, только ни один из них не остался у нас по собственной воле. Я знаю о Миренааре гораздо, гораздо больше, чем вы можете себе вообразить. Самым первым учителем был простой крестьянский парень, которого благородный взял из родной деревни в дальний поход. Ну а последним был витус Липадос.

— Как?! — Типат поддался всем телом вперёд. — Неужели двоюродный племянник самого витуса Бамута?

— Он самый, — витус Саян кивнул.

— Так он… не погиб?

— Если бы вы приплыли года на четыре раньше, то застали бы его вполне живым и здоровым.

Типат прикусил язык. Почему сейчас витуса Липадоса нет в этом кабинете, лучше не спрашивать.

— Позвольте второй вопрос: неужели вы ждали именно меня?

— Ну-у-у, не вас конкретно, а того, у кого первым хватит смелости и благоразумия завязать с нами торговые отношения. Сразу же после поражения витуса Бамута я отдал специальный приказ не стрелять по одиночному менгу с белым флагом в руках. Свиток приказа до сих пор висит в Южной сторожевой башне. Ну а раз вы здесь, значит, мои воины выполнили его в точности.

— Ну а как вы догадались, что я приплыву торговать?

— Очень просто, уважаемый, — витус Саян ослепительно улыбнулся, — логический расчёт и никакой мистики.

Менги до сих пор считают людей разновидностью дикого зверя. Такого… тупого, прямоходящего, которого можно научить говорить и заставить делать несложную физическую работу. Признайтесь, утус: разве вам придёт в голову торговать с диким волком?

Типат отвёл глаза. Повелитель дикарей и в самом деле знает слишком много.

— Правильно, не придёт, — витус Саян не стал настаивать на ответе. — Совсем другое дело пристрелить опасного хищника и содрать с него дорогую шкуру, а также целебный жир. Что на протяжении веков вы и делали. Но! — витус Саян поднял указательный палец.

Пять лет назад витус Бамут, между прочим, член Совета Благородных, лично отправился далеко на север, дабы истребить излишки «волков». Но вместо этого он сделал потрясающее открытие. Кто бы мог подумать: люди — тоже разумные существа. Отныне захватывающей охоте и богатым трофеям конец.

Кулак витуса Саяна с грохотом опустился на стол. Вместе с письменным набором Типат подпрыгнул от страха. И зачем только спросил? Так и с головой расстаться недолго.

— Ну а если отбросить лирику, — как ни в чём не бывало продолжил витус Саян, — путь на север для вас отныне закрыт. Витус Бамут предпринял последнюю самую серьёзную попытку вернуть всё на круги своя, но не получилось. Тогда вполне резонно ожидать не военную, а торговую экспедицию.

Вода камень точит. Дипломатия может то, перед чем пасует грубая сила. Откуда воин вернётся пустой, зализывая раны, умный купец приедет с прибылью. Что вы, уважаемый, с блеском докажете, когда ваш струг вновь появится у пристани славного города Лемай. Признайтесь, уважаемый: когда вы отплывали на север, то ваши более благоразумные собратья по ремеслу лишь крутили пальцем у виска. Было дело?

— Было, — признался Типат.

Повелитель дикарей будто в воду смотрит. От экспедиции на север Типата отговаривали все кому не лень. Жена все глаза выплакала. Сыновья и те едва хай не подняли.

— Я ответил на ваши вопросы? — спросил витус Саян.

— Вполне.

Входная дверь вновь зашелестела, Типат резко повернул голову. В кабинет, не спрашивая разрешения, вошёл ещё один богато одетый дикарь. На плечах такая же красная накидка с золотой цепочкой. Только, Типат с трудом спрятал ненужную улыбку, хорошо заметный животик прикрывает не броня, а добротная куртка с длинными рукавами. На чёрных штанах двумя яркими полосками выделяются стрелки.

— А вот и витус Ансив, — воскликнул повелитель дикарей.

Дикари тут же перешли на своё варварское наречие. Витус Ансив недовольно бурчит, но, хвала Создателю, не орёт. Типат неловко заёрзал на стуле. Простолюдину не полагается присутствовать при разговоре двух господ.

Витус Ансив взмахнул рукой, Типат сощурился. Браслет, опять синий браслет. Из-под правого рукава на миг показался такой же тёмно-синий массивный браслет. Это у них символ власти такой, что ли?

Странное дело, Типат призадумался. Из всех виденных сегодня дикарей только эта странная троица носит красные накидки с золотыми цепочками, и только у них на удивление гладковыбритые лица. Остальные дикари изо всех сил тянутся за ними, пытаются подражать, но максимум, что у них получается, — плохо сбритая щетина.

Похоже… Типат украдкой глянул на двух дикарей, именно эта тройка витусов — Саян, Ягис и Ансив — правят этим чудным поселением дикарей. Причём именно в такой последовательности: витус Саян, витус Ягис и витус Ансив. Но уж больно они молоды для столь высокого положения. Всем троит от силы лет тридцать, ну, максимум, сорок.

— Ну вот и всё, уважаемый, — витус Саян поднялся со стула.

Типат тут же вскочил на ноги.

— Следуйте за витусом Ансивом. Он лучше меня знает, что именно и в каких количествах мы можем вам предложить, но и за ценой не постоит. Я вас предупредил. До встречи.

Аудиенция у правителя дикарей закончена, и слава богу. Витус Ансив вывел Типата из деревянной резиденции местного правителя и довёл до выхода из крепости. Обитая медью створка ворот захлопнулась за спиной.

На правом берегу Апеса, на делянке, торговый струг простоял два дня. За это время лицезреть повелителя дикарей удалось всего раза два. А всё остальное время от рассвета до заката Типат провёл в жарких спорах с витусом Ансивом.

Долгожданный торговый обмен, ради которого пришлось пуститься в далёкое и очень рискованное путешествие, свершился. Но витус Ансив и в самом деле торгуется, как старый выживший из ума скряга. За каждую голову соли, за каждый кувшин с вином или метр хлопковой ткани разгорались нешуточные споры.

Невероятно! Дикари и в самом деле поразительно много знают о менгах. Во время словесных баталий витус Ансив припомнил не только всех богов, духов и демонов Миренаара, так ещё и без ошибок назвал цены на те же соль, вино и ткань на центральном базаре Лемая.

Кошмар наяву. Не раз и не два Типату казалось, будто торговая экспедиция принесёт ему одни убытки. К счастью, обошлось: витус Ансив скупил все товары подчистую. Последними ушли стеклянные бусы, только далеко не в ту очередь и не за ту цену, на которую рассчитывал Типат. Витус Ансив, как и повелитель дикарей, тоже не впал в телячий восторг при виде звенящих шариков на прочной нитке. Рано утром на третий день торговый струг отвалил от берега.

Домой. Наконец-то домой, Типат самозабвенно улыбнулся. Туда, где Гепола поливает землю зноем круглый год, а небо над головой синее днём и чёрное с россыпью ярких звёзд ночью. Попутный ветерок нехотя наполнил парус. На середине реки струг подхватило неторопливое течение. Ещё немного и чудная крепость дикарей скроется за поворотом.

В глубокой задумчивости Типат стоит на корме струга. Простолюдин возле рулевого весла благочестиво молчит. Великий Столб, крепость дикарей и одинокая сторожевая башня на границе песка и зелёного луга уплывают всё дальше и дальше.

Радоваться бы надо, прибыль считать. Витус Ансив ещё тот скряга, но нужно признать, дал за товары хорошую цену. Грех жаловаться. Но-о-о… Невесёлые думы об увиденном, услышанном и узнанном словно стая стервятников кружатся над головой. Есть над чем подумать.

Приятно, конечно: далёкая экспедиция на север в земли дикарей на поверку оказалась не столь рискованной. Типат покосился на рулевого. Знал бы что ждут, не стал бы так откармливать простолюдинов. Разжирели, сволочи, на обильных харчах. Его, ну пусть не совсем его, ждали. Смешно и грустно вспоминать, как едва не наложил в штаны, пока стоял навытяжку возле сторожевой башни и трясся от страха. Дикари боятся своего повелителя, ни один из воинов в той башне не стал бы стрелять в незваного гостя с далёкого юга.

Выгода от торговли? Конечно, будет, и даже неплохая. Все купленные у дикарей товары не поместились под палубным настилом. Пришлось на скорую руку соорудить небольшой плот, который теперь тащится позади струга на толстой верёвке. На едва обшарпанных от коры стволах, под прочной серой парусиной, громоздится куча менее ценных товаров: пара мешков с каповыми наростами (очень ценная древесина для изготовления дорогой мебели), бочонок сушёной клюквы и большой тюк медвежьих и лисьих шкур не самого высокого качества. Золото, самое ценное приобретение, висит на шее. Типат машинально пощупал маленький мешочек на груди.

Этой осенью нужно будет обязательно вернуться к чудному городу дикарей, но уже гораздо лучше подготовленным к обмену. Стеклянные бусы и маленькие зеркала на самом деле оказались не самым дорогим и востребованным товаром. Лучше привезти как можно больше вина и соли.

А вот что печалит и даже немного пугает, так это невероятные достижения людей. Не такими, отнюдь не такими рисуют далёких северных дикарей рассказы стариков и тех, кому довелось побывать в этих местах. Кто бы мог подумать? Дикари пашут землю, сажают рожь и картошку. На лугу возле крепости сам видел великолепное стадо дойных коров. Там же паслись овцы, с которых осенью можно будет состричь отличную шерсть. А та мастерская недалеко от ворот. Дикари умеют делать из меди ножи, топоры и наконечники для стрел. Типат грустно улыбнулся, ему так и не довелось увидеть ни одного воина с дубиной или хотя бы с каменным топором. Медь, медь и только медь. А если они ещё и олово найдут?

Утренняя свежесть заползает за шиворот холодным влажным ручейком, Типат невольно поёжился. Эпоха безнаказанных походов за рабами ушла навсегда. Эта новость очень не понравится благородным. Теперь с дикарями придётся либо воевать самым настоящим образом, либо торговать. Былой охоты на людей, словно на диких волков, больше не будет.

— Витус Саян, витус Ансив, витус Ягис, — негромко произнёс Типат, словно попробовал на вкус хорошо знакомые имена.

Простолюдин возле рулевого весла дёрнулся. Струг выдал на речной глади маленький зигзаг. Впрочем, простолюдин вновь замер на месте. Сообразил, сволочь, что его никто ни о чём не спрашивает.

Шальная мысль огненной молнией вдруг поразили голову. А ведь здесь, далеко на севере, появилось первое самое настоящее государство людей. Пусть оно ещё маленькое, карликовое даже, и выглядит смешно, но уже очень и даже очень напоминает родной Миренаар: один полновластный правитель, самая настоящая армия и своя вера, которая точно так же обожествляет витуса Саяна. У них даже тюрьма есть, правда пустая.

В недалёком будущем Тивница непременно разрастётся и поглотит все прочие племена дикарей. И куда тогда двинется вся эта орда? Ладно, если на север, покорять упрямых дикарей, чтоб они перегрызли друг друга. А если, не приведи господь, дикари двинутся на юг? Тогда Миренаар и Тивница вцепятся друг другу в глотки, как пара тощих псов, которые не поделили обглоданную кость. И будет кровь, много, много крови.

Кроваво-красная крепость дикарей скрылась за поворотом. Простор речной глади вновь сжался до ширины Апеса. Вдоль берегов вновь потянулся густой нетронутый лес, пышные кусты и заросли камышей. Только вершина Великого Столба по-прежнему выглядывает из-за кромки леса. Впрочем, вскоре скрылась и она.