Благодатный мир

Олег Волков, 2021

Каково это родиться в секте, в глухой тайге, и всю сознательную жизнь иметь весьма превратное представление о том, что творится в Большом внешнем мире? Если верить священнику и старикам, то люди в Большом внешнем мире давно продали душу дьяволу и покорились бесовским машинам. Но так ли оно на самом деле? Вот уже четыре года Юрий Сварин тайком наблюдает за крошечной частичкой Большого внешнего мира. И то, что он видит, ни как не соответствует словам священника и стариков. Сомнения рвут душу Юрия на части. Но вот чего он никак не мог представить, так это то, что однажды Большой внешний мир сам нагрянет к ним в деревню. А чуть позже перед Юрием встанут два невероятных вопроса: «Что это было?» и «За что?». Трилогия «Большой внешний мир» – 1.

Глава 7. К чему такие сложности?

— Юрий Сварин, — Юрий поднял глаза, он и не заметил, как к нему подкатила машина с тонкими руками и длинной шеей, — следуйте за мной.

Это та же машина, или другая? Да какая разница, Юрий поднялся с мягкого стула. В Большом внешнем мире полно чудного и необычного. Это так. Но ещё в нём много чего совершенно одинакового. Те же машины с четырьмя руками и четырьмя ногами словно братья близнецы, отличить одну от другой не стоит и мечтать. Вот и говорящие машины с длинными шеями все на одно лицо. Однако, и это тоже нужно признать, они все знают его имя и уверенно говорят, что нужно делать и куда идти.

Машина с длинной шеей и тонкими руками на этот раз повела Юрия не на улицу, а мимо полатей в противоположную строну. Односельчан, что пришли в себя, стало чуть больше. Однако люди до сих пор пребывают в полной растерянности. Мужики пугливо озираются по сторонам, а женщины вообще плачут. Юрий отвёл глаза. Разговаривать ни с кем не хочется. Да и что он может рассказать односельчанам? Да и поверят ли они ему? Вряд ли хотя бы половина из них слышала о городе. Вон, Аркадий Немцов и тот не поверил.

Прямо на ходу Юрий вытянул шею. Как ни странно, из просторной комнаты ведёт ещё один широкий коридор. В нём было бы темно, однако из тех самых квадратных рам под потолком льётся мягкий белый свет. Юрий остановился и разинул рот. Вот как, оказывается, в Большом внешнем мире люди освещают свои дома. Это не лучины, не коптилки и даже не свечи. Как это называется, Юрий понятия не имеет, но светит оно гораздо лучше, ярче и приятней. И, Юрий потянул носом, совсем-совсем не воняет горелым жиром или дымом.

— Не останавливайтесь.

Холодный стальной голос будто грубо толкнул в спину, Юрий торопливо дёрнулся с места.

В широком коридоре с ровными стенами полно дверей. Все одинаковые, тёмно-коричневые и тяжёлые на вид. На каждой какие-то надписи. Юрий недовольно просипел, пальцы сами сжались в кулаки. Увы, но читать он не умеет. А жаль. Очень похоже на то, что в Большом внешнем мире очень много самых разных надписей и пояснений.

— Вам сюда, — говорящая машина повернулась к Юрию лицом.

При их приближении дверь распахнулась сама собой. За порогом никого, вообще никого.

— И что мне делать? — Юрий пугливо заглянул во внутрь.

— Проходите, вам объяснят.

Вот так всегда, Юрий переступил порог. В Большом внешнем мире машины умеют говорить, однако ни любопытством, ни болтливостью они не отличаются. Да ещё двери, Юрий вздрогнул, умеют захлопываться сами собой.

И что теперь? Юрий замер на месте. Ещё одна комната, но не настолько просторная, где ему пришлось долго сидеть на мягком стуле и ждать. По середине стоит не просто стул, а такой внушительный стул. Спинка сильно наклонена назад. Уже знакомые подставки для рук отличаются шириной. А снизу пристроена небольшая полочка для ног. В таком стуле не то что сидеть, спать можно.

— Проходите и раздевайтесь.

— Что? — Юрий крутанулся на месте.

На этот раз сбоку раздался не холодный и стальной голос машины, а вполне живой и человеческий. В стороне от входа широкое и длинное окно. За просторным стеклом Юрий только сейчас заметил двух человек в длинных белых одеяниях, что очень здорово напоминают подрясник отца Кондрата. Это мужчины, только ни бород, ни усов у них нет. А, ну правильно, Юрий расслабленно улыбнулся. В Вельшино из мужчин редко кто бреется, но отец Кондрат предпочитает тщательно брить щёки. Ибо только у него из всей деревни имеется хорошая стальная бритва. Её почему-то называют опасной.

— Э-э-э…, — растерянно протянул Юрий.

— Снимай всё, — сердито повторил мужчина, который на вид несколько старше второго. — Вон там ящик, всю одежду туда. И садись в кресло.

Всё, так всё. Словно в тумане, Юрий развязал на поясе кушак и стянул через голову рубаху. Рядом с дверью, возле мягкой скамейки, и в самом деле нашёлся ящик, только не деревянный, а железный. А какая разница? Юрий аккуратно опустил на дно сложенную рубаху. На серой, почти светлой, ткани полно грязных пятен. Бегство через огород не прошло бесследно. Сверху легли штаны и портки. Последними Юрий пристроил лапти с портянками. Обувка хоть изрядно растрепалась, но только бог ведает, что Юрия ждёт в будущем.

— Нательный крестик тоже сними, — потребовал строгий мужчина.

Крестик? Юрий в нерешительности замер на месте. С раннего детства ему внушали, что нательный крестик всегда и везде должен быть на нём. Ибо он является символом принадлежности к церкви «Истинных людей», а так же его личным оберегом от злых сил. Впрочем, Юрий стянул через голову нательный крестик, его всё равно приходилось постоянно снимать по субботам перед помывкой в бане. Об этом Юрию никто не говорил, однако отец, мать и все прочие односельчане снимают нательные крестики, прежде чем войти в парилку. Это тоже обычай. Простой деревянный крестик на верёвочке лёг поверх сложенных портков.

— Сядь в кресло и ничего не бойся, — повторил строгий мужчина.

Юрий послушно опустился на мягкий стул, или кресло, как его назвал строгий мужчина. Весьма удобно и мягко, хоть на самом деле закрывай глаза и спи.

Резкий щелчок. Юрий дёрнулся, да только поздно. Руки, ноги, грудь и даже шею перехватили чёрные железные обручи. Не встать, не вывернуться, даже толком не дёрнуться.

— Что вы делаете? — испуганно закричал Юрий.

— Тебе нужно пройти санитарную обработку, — бросил строгий мужчина.

— Что-о-о? — Юрий отчаянно попытался выдернуть хотя бы руки.

— Стрижка, маникюр и педикюр. Совершенно бесплатно, — хохотнул второй мужчина, по виду несколько моложе первого.

— Что? — растерянно переспросил Юрий.

— Маникюр халявный, дурья башка, — более молодой мужчина вновь хохотнул.

— Игорь, — строгий мужчина бросил на более молодого сердитый взгляд, — он тебя не понимает.

— Это ещё почему?

Тот, которого назвали Игорем, удивлённо уставился на первого мужчину.

— Недобиток из дремучего леса, — пояснил строгий мужчина.

— А, понятно.

Словесная перепалка двух мужчин отвлекла Юрия, но ненадолго. Как же страшно чувствовать себя беспомощным. Да и слово «недобиток» не обещает ничего хорошего. Даже хуже — подразумевает, что надо добить.

— Что вы делаете? — Юрий опять задёргался в большом мягком стуле, однако мужчины в белых одеяниях будто потеряли к нему интерес.

Между тем на руки и на ногё надвинулись странные чёрные коробки. Юрий попытался было оттолкнуть их хотя бы пальцами, да только бесполезно. В тот же миг к голове разом прикоснулось несколько холодных и твёрдых лапок. Над макушкой что-то тихо зажужжало. От страха Юрий зажмурился. Неужели люди из Большого внешнего мира собираются его прикончить столь странным и непонятным образом?

Ничего не произошло. Точнее, Юрий чуть-чуть приоткрыл глаза, ничего больного. Да, пальцы рук и ног чувствуют, как по ним что-то елозит туда-сюда. Что-то холодное и тонкое, но не более того. От страха Юрий не сразу сообразил, что с его головы, под тихое жужжание, посыпались волосы. Кажется, будто макушку принялся обдувать прохладный ветерок. И, опять же, не больно, совершенно не больно. Юрий тихо перевёл дух. Люди из Большого внешнего мира всё же не собираются его убивать. По крайней мере, здесь, на этом стуле. Тогда, Юрий задумчиво нахмурился, что они с ним делают? Да и зачем?

Едва нервное напряжение несколько отпустило Юрия, а руки и ноги расслабились, как дело пошло быстрей и, прости господи, даже приятней. Первой закончилась стрижка. Юрий так и не понял, что сделали с его головой, но, очень похоже на то, волос у него больше нет. С руками и ногами пришлось несколько подождать. Наконец, странные железные коробочки отползли в сторону. Следом раздался щелчок. Чёрные железные обручи исчезли так же стремительно, как и появились.

Свободными руками Юрий тут же принялся щупать собственную голову. Точно — волос нет. Хотя, пальцы пробежались по макушке туда-сюда, что-то осталось, только весьма короткое. А руки? Юрий поднёс пальцы к глазам.

— Ого! — удивлённый возглас сам собой вырвался из груди.

— Что? Понравилось, — хохотнул Игорь.

— Ага, — Юрий кивнул.

Да и как оно может не понравиться? Такими чистыми, такими гладкими и аккуратными его ногти не были никогда. Исчезла даже вековая грязь, которую было невозможно выковырять из-под ногтей. А с ногами что? Юрий согнулся пополам. Ох ты! С ногтями на пальцах ног та же история — чистые, гладкие и аккуратные. Такими они не были даже после бани.

— А теперь выпей до дня, — потребовал строгий мужчина.

Рядом со стулом, на квадратной полочке, появился высокий белый стакан. Юрий насторожённо взял его. Сквозь тонкие стенки просвечивают пальцы. И что это? Юрий потянул носом. Очень странный почти незаметный запах. Вода — не вода, молоко — не молоко, что-то среднее.

— Пей, пей, не бойся, — ободрил строгий мужчина.

— Тебе понравится. Гарантирую, — вновь хохотнул Игорь.

Была, не была! Юрий поднёс стакан к губами. После того, как его чуть было не прирезали на этом мягком стуле, как-то глупо бояться, что теперь его отравят.

Первый осторожный глоток. Юрий провёл кончиком языка по губам. И в самом деле вкусно. Это не молоко, но и на обычную воду никак не похоже. Что-то ягодное или кислое, как капуста, но всё равно очень приятное. Тем более подкрепиться лишним не будет. Сомнения прочь, большими глотками Юрий осушил стакан до дна.

— Туалет вон там, — строгий мужчина махнул рукой в сторону

Какой туалет? Юрий поставил стакан обратно на полочку возле стула. Ответ не заставил себя ждать. В животе забурлило, заурчало, загрохотало так! Юрий, будто ошпаренный, соскочил со стула. Взгляд очень вовремя заметил небольшой проход в указанном направлении. В три шага Юрий заскочил во внутрь. Тут и в самом деле туалет, только странный… Плевать! Юрий бухнулся на очко и свесил ноги. В тут же секунду его прорвало так, как не прорывало ещё никогда в жизни.

Странные, странные, очень странные ощущения. Юрий в очередной раз подпрыгнул на очке. Да, бывало, и бывало не раз, что у него жутко болел живот. Обычно после свежих и не совсем чистых ягод. Бывало, нажрешься в лесу, а потом поленом из туалета не выгнать. Но чтобы так быстро, и, Юрий наклонил голову, так не больно? Удивительно.

Чудеса продолжаются. Юрий пощупал руками. Да, это туалет, только не обычная деревянная полка с дыркой. Это что-то другое, несколько более удобное, белое и прохладное на ощупь, можно даже ноги подогнуть. Но тут Юрий опять чуть не подпрыгнул на очке.

Не отравили, и слава богу. Юрий на полусогнутых, и всё ещё голый, вышел из туалета.

— Я же говорил, тебе понравится! — мужчина по имени Игорь веселится во всю. — Теперь твой кишечник чист, как будто ты никогда не ел.

— Игорь, прекрати, — оборвал строгий мужчина. — Пить хочешь?

Наверно, это его спрашивают. Юрий кивнул.

— Подойти к креслу, там стакан полный.

Юрий осторожно подхватил с полочки всё тот же белый стакан с тонкими стенками. Но на этот раз в нём действительно вода, обычная вода. Юрий моментально осушил стакан. Просто вода без какого-либо вкуса. Ну и слава богу.

— А теперь тебе нужно помыться. Вон там, — строгий мужчина махнул в противоположную сторону, — душ.

— А что такое душ? — Юрий поставил пустой стакан на полку.

— Евгений Палыч, он же недобиток из леса дремучего. Откуда ему знать, что такое душ? — мужчина по имени Игорь мелко-мелко затрясся от смеха.

— Иди, иди, — Евгений Палыч не обратил на молодого мужчину внимания, только ещё раз махнул Юрий рукой. — Я включу воду на комфортную температуру. Что такое мыло и мочалка знаешь?

— Да, — Юрий сердито насупился.

Пусть он и в самом деле понятия не имеет, что такое душ, но это ещё не значит, что он никогда не слышал о мочалке и мыле. Сам господь требует, чтобы рабы его каждый субботний день приводили тело своё в порядок. Дабы в день воскресный они могли предстать перед ним с чистой душой.

В противоположной стене и в самом деле нашёлся ещё один проход. Признаться, душ Юрию очень понравился. Кажется, будто обильный дождь льёт прямо с потолка, но вода тёплая. Рядом, на полке, нашлись мочалка и кусок мыла. Только они совсем не такие, какими Юрий привык пользоваться у себя в бане. Мыло белое и пахнет очень приятно. Мочалка хоть и небольшая, зато ворсистая и мягкая. Основательно, и с большим удовольствием, будто завтра ему предстоит прислуживать отцу Кондрату на воскресной службе, Юрий намазался мылом и ополоснулся под тёплым обильным дождиком.

Чистый и довольный Юрий вернулся в комнату с большим мягким стулом, то есть, креслом.

— Отлично, — глаза Евгения Палыча смотрят куда-то вниз. — Санитарная обработка закончена. Вон там халат и тапки. Одевайся.

Юрий проследил глазами в указанном направлении. Пока он мылся, на мягкой скамейке появился новый свёрток приятного серого цвета. Юрий развернул его. В руках и в самом деле оказался просторный халат с большими белыми пуговицами, а на пол шлёпнулись тапочки.

Невероятно, Юрий застегнул последнюю пуговицу на животе. Тонкая ткань необычайно приятная на ощупь. Ни одна женщина в Вельшино ничего подобного соткать не может. А, ну да, Юрий наклонился.

— Крестик оставь, — поспешно произнёс Евгений Палыч.

— Как это оставь? — Юрий растерянно уставился на обоих мужчин за стеклом. — Это же нательный крестик.

В свою очередь Евгений Палыч в растерянности обернулся к мужчине по имени Игорь.

— Оставь крестик здесь, — Игорь махнул рукой. — Тебе его вернут, потом. И одежду вернут, потом. Всю вернут. Вот увидишь.

В словах мужчины по имени Игорь кроется что-то странное и непонятное. Юрий положил нательный крестик обратно в ящик поверх портков. Вроде и правду сказа, а кажется, будто пытается обмануть. Впрочем, ладно. Ноги подцепили мягкие тапочки, Юрий распрямил спину и расправил плечи. Хилая обувка для работы не годится вовсе, но ходить в этих тапочках по гладкому полу одно сплошное удовольствие.

— Вы свободны. Вас проводят. Всего доброго, — на прощанье пожелал строгий мужчина по имени Евгений Палыч.

— Знай, парень: самое интересное только начинается, — мужчина по имени Игорь махнул рукой.

— До свидания, — в свою очередь вежливо попрощался Юрий, хотя больше всего ему хотелось узнать, когда же его покормят.

Чудно всё это. Юрий вышел в коридор, дверь мягко закрылась за ним. Ещё только сегодня утром он отправился с родителями на самую обычную, нудную и скучную воскресную службу. А вот о чём он никак не думал, так это о том, что уже днём его жизнь круто переменится, закрутится и завертится самым невероятным образом. Вон, Юрий бросил взгляд на закрытую дверь, его очень вежливо, но настойчиво, попросили оставить нательный крестик. А он и в самом деле оставил свой самый главный оберег. И это в месте, где, по словам отца Кондрата, полно бесовских машин.

— Юрий Сварин, следуйте за мной.

Да чтоб тебя, Юрий дёрнулся в сторону. Говорящая машина с тонкими руками и длинной шеей будто выпрыгнула из засады. Та самая, что привела его сюда? Или другая? А кто их разберёт. Юрий мысленно махнул рукой.

Говорящая машина повела Юрия дальше по коридору. Поворот. Ещё поворот. Вдоль стен тянутся всё те же безликие двери с непонятными надписями.

— Вам сюда.

Говорящая машина резко остановилась, Юрий чуть было не врезался в неё. Спрашивать, уточнять — бесполезно. Всё равно эта жестянка ничего не скажет. Юрий молча вошёл в распахнутую перед ним дверь.

Новая комната ещё чудней предыдущей. Вроде как, раза в два шире и длиннее, зато вся заставлена странными машинами. Каждая чем-то смахивает на длинную бочку на подставке, и, одновременно, выпуклый сундук. Да, именно сундук, ибо верхняя часть поднимается словно крышка. Но это точно машины, у каждой из них горят разноцветные огоньки, а изнутри доносится басовитое гудение. Хотя, что странно, ни колёс, ни железных рук нет.

— Сюда проходи, сюда, — нетерпеливый женский голос оторвал Юрия от созерцания.

Женщина. В дальнем конце комнаты стоит женщина в белом платье с тонким кушаком на талии. Из-под подола выглядывают гладкие ноги в чёрных башмаках. У женщины длинные светлые волосы с завитушками. Можно подумать, будто ей нет и двадцати. Однако, Юрий подошёл ближе, становится понятно, что перед ним взрослая женщина, только очень усталая. Глаза опухли, кончики рта изогнулись вниз.

— Сюда ложись, — ладонь женщины с красными ногтями хлопнула машину с поднятой крышкой.

Юрий заглянул во внутрь, сердце на миг сжалось от страха. Неужели гроб? Да нет, не должно. Никаких грубо сколоченных досок или хотя бы гладкого лежбища. Зато внутри будто намалёван силуэт человека. Руки разведены в стороны и приподняты. Да и под головой что-то вроде подушечки. И зачем сюда ложиться?

— Халат сними, — потребовала уставшая женщина.

— Но, это…, — неуверенно было забормотал Юрий.

Раздеваться догола перед женщиной, даже ещё незнакомой. Это, вообще-то, очень неприлично.

— Делать мне больше нечего, как на тебя голого любоваться, — женщина будто прочитала мысли Юрия. — Сегодня много вас тут таких стеснительных ходит.

Пальцы сами принялись торопливо расстёгивать белые пуговицы. В голосе уставшей женщины дрожит и бурлит едва сдерживаемая злость. Того и гляди, кулаком в ухо даст. Юрий сбросил халат и голым полез в машину. Женщине действительно делать больше нечего, как любоваться на голого парня. Для неё это работа, каждодневная и набившая оскомину. Она устала, хочет есть и уйти домой. А вот что она точно не будет делать, так это сплетничать с бабами у колодца. Юрий устроился поудобней, руки и ноги легли как раз на рисунок человека.

Выгнутая крышка мягко опустилась. Что-то щёлкнуло. Вместе с темнотой и басовитым гудением Юрия вновь обнял страх. А вдруг? Паническая мысль стрельнула в голову. Он попытался было дёрнуться, но тут сознание погасло, словно свеча, что шлёпнулась на пол.

Так же стремительно Юрий пришёл в себя и распахнул глаза.

— А? Что? — Юрий резко сел прямо.

Вздох облегчения красноречивей кучи слов. Юрий нервно улыбнулся. Страхи развеялись. Крышка поднята, приятный мягкий свет будто обнял его. Следом пришло любопытство: а что это было?

— Очухался? Вылазь, свободен, — раздался рядом женский голос, но уже другой, не такой злой и усталый.

Юрий послушно выбрался из тёмного нутра машины. Ноги сами подцепили тапочки, а руки накинули на плечи мягкий халат. Другая женщина? Юрий развернулся.

Прежней злой и жутко уставшей женщины больше нет. Вместо неё в комнате со странными машинами Юрию приветливо улыбнулась другая. Она тоже взрослая, хотя, Юрий машинально застегнул все пуговицы, вернее будет назвать её старушкой. Да, на ней такое же белое платье, а на талии тонкий кушак, однако морщинистые руки, лоб и седые волосы выдают её далеко не юный, и даже не зрелый, возраст. Зато она вся такая подтянутая, моложавая и весёлая. Последнее особенно приятно.

— А где, это, — Юрий растерянно оглянулся.

— Оделся? Тогда иди, — торопливо произнесла старушка. — Много вас сегодня, много. Тебе всё объяснят.

С этими словами старушка замерла у бока другой машины. Её длинные белые пальчики принялись барабанить по тёмному боку то ли длинной бочки, то ли выпуклого, словно раздутого, сундука.

И вновь расспрашивать бесполезно. Юрий послушно поплёлся в сторону выхода. Удивительно! В Большом внешнем мире даже машины умеют говорить, однако живые люди почему-то не любят болтать. Вот и сейчас моложавая старушка в белом платье уже забыла о его существовании. Юрий грустно глянул на хмурое в задумчивости лицо старушки. И когда же, наконец, ему всё объяснят и покормят?

Кстати, Юрий остановился, руки пощупали живот. Странное дело — кушать больше не хочется. Вообще не хочется. Даже пить. Руки вновь пощупали живот. Кажется, будто он только что весьма основательно перекусил. Да, разве, может быть такое? И это ещё не всё. Юрий потянулся всем телом. А ещё упорно кажется, будто он весьма и весьма основательно выспался. Продрых целый день, не меньше. А это уже вообще полный бред, Юрий тихо рассмеялся. В той странной машине он пролежал всего ничего. От силы можно было бы раза три прочитать «Отце наш». Какое там выспался.

— Юрий Сварин, прошу следовать за мной.

За дверью та же самая, или очередная, говорящая машина с тонкими руками и длинной шеей повела Юрия по широкому коридору. Только сейчас он заметил, что окон нет. Впрочем, под потолком во всю сияют те самые квадратные рамы. Интересно, Юрий поднял глаза, что в них горит, раз получается такой сильный и красивый свет? Но, опять же, спросить не у кого.

— Прошу вас, присаживайтесь сюда. Ждите. Вас позовут, — произнесла говорящая машина.

— Спасибо, — Юрий послушно опустился на мягкий стул, руки сами легли на широкие подставки.

Говорящая машина лихо укатила на своих колёсиках. Взгляд лениво скользнул по сторонам, ещё одна просторная комната. Внешне она похожа на ту, где Юрий очутился, когда вошёл в этот высокий дом с пятью этажами. Впрочем, одно очень серьёзное отличие всё же имеется: полатей нет совсем. Не только у стены, но и по середине просторной комнаты тянутся ряды мягких стульев с широкими подставками для рук. Хотя, окон здесь тоже нет. Впрочем, они и не нужны. Многочисленные квадратные рамы на потолке заливают просторную комнату мягким светом. Одно плохо — пусто. Юрий устроился на мягком стуле поудобней. Не то что поговорить, поглазеть не на кого.

Чудный день, ещё более чудный и неожиданный Большой внешний мир. Сидеть на мягком стуле очень удобно, Юрий закрыл глаза. Он увидел столько всего разного и чудного, что устал удивляться. Даже хуже — устал задавать самому себе вопросы, а потом маяться из-за отсутствия ответов. Это просто бесполезно. Единственное, что он понял, так это то, что Большой внешний мир гораздо более сложный, трудный, даже запутанный, чем он мог себе представить. Здесь всё другое, здесь всё иначе. Дойти своим умом — не стоит льстить самому себе. Только и остаётся что ждать, плыть по течению, да ещё надеяться на лучшее. А пока ему опять предстоит маяться от скуки.

Яркий свет и тишина… Тишина и яркий свет… Юрий встал, прошёлся туда-сюда, сел на прежнее место. Потом снова встал, погулял ещё, пересел на другой мягкий стул. Как же скучно быть одному. Как же медленно тянется время. «Благодатный мир» — само название внушает надежду и даже радость. Интересно, как скоро его и прочих односельчан переселят туда?

В третий раз Юрий поднялся на ноги. Особенно интересно, это как же их будут переселять? Что-то не похоже, что его собрали в дальнюю дорогу. Да, халат и тапочки весьма удобные, мягкие и тёплые, но для путешествия, особенно далёкого, явно не годятся. Да и нательный крестик ему ещё так и не вернули. И, вообще, когда вернут?

Грустно всё это, Юрий резко развернулся в проходе между рядами мягких стульев. Он чувствует себя безвольной щепочкой, которую звонкий весенний ручеёк тащит неизвестно куда. Беспомощность, вот что он чувствует. Грустно понимать, что здесь и сейчас от него ничего не зависит. Вообще ничего.

Усталости никакой, Юрий плюхнулся на мягкий стул. Однако он всё равно чувствует себя так, будто ему пришлось раз пять вычистить хлев из-под коров и овец. Труд — это радость. Ожидание — это мука. А это что такое? Пальцы нащупали странное утолщение на шее. Юрий тут же сел прямо. Нет, не показалось. Это не шишка, на синяк тоже не похоже. Однако на шее, почти под самым затылком, что-то появилось, что-то круглое и твёрдое на ощупь. Но шея, почему-то, не болит. Совсем не болит. Юрий задумчиво пошевелил пальцами. Если бы он не маялся от скуки, то ещё нескоро заметил бы эту…, эту странную штуку на шее.