Шаг за грань

Олег Верещагин, 2012

Исчезла Медленная Зона – и перед человечеством открылись просторы Вселенной. Казалось бы, нужно только радоваться предстоящим встречам с «братьями по разуму». Но Император Василий VI не скрывает своей озабоченности этими перспективами: «Не только нам откроется Вселенная. Мы тоже откроемся для Вселенной… Любой корабль любой расы отныне сможет достичь Земли – и никто не поручится, что намерения гостей окажутся добрыми… Мы пока что ничего не знаем о том, огромном мире – но мы должны быть готовы ко всему, даже к вторжению… Времени осталось очень мало – и поэтому я, как и мой коллега, Император Англо-Саксонской Империи, Его Величество Эдуард VII, объявляем на Земле военное положение…» Увы, правитель Русской Империи оказался прав – и земляне вынуждены вести войну на выживание…

3. Сезон охоты

Пятый год Экспансии / Первый год Галактической войны

Жизнь — штука довольно-таки непредсказуемая. Если бы всего год назад кто-то сказал Борьке Рокотову, что он будет рассекать по улице затопленного и заброшенного туземного поселка на сделанном своими руками аэрокатере, он бы ни в жизнь не поверил, хотя как раз это и не было удивительно — улица была затоплена на добрых полметра, а то и выше, и между серыми плетнями лениво колыхалась холодная темная вода.

Сам катер мог бы привлечь гораздо больше внимания — темно-синий пластмассовый «блин», два на три метра. На его корме был установлен мощный мотор с полутораметровым воздушным винтом, впереди стояло водительское кресло, руль и пульт управления, а между ними, на маленьком пятачке, было место для стрелка. Все это окружали легкие, но прочные дуги из стальных труб, защищавшие катер от ударов — весьма нужное приспособление, учитывая то, что разгонялся аэрокатер хорошо, а вот про тормоза Борька как-то забыл.

Место стрелка сейчас занимал Витька Галюшин, пристегнутый к трубам поясом, каким обычно пользуются монтажники — чтобы не биться о них, если катер во что-нибудь врежется, а это случалось сплошь и рядом — управляться с ним было непросто, несмотря на похожий на жалюзи воздушный руль. К тому же, часто единственным способом проехать было снести очередной забор, врезавшись в него на полной скорости.

Сам Борька не слишком страдал от таких трюков, Он сидел в автомобильном кресле, пристегнутый стандартными ремнями безопасности, а вот Витьке приходилось хуже — он стоял, а руки у него были заняты. Так что все рывки приходились на пояс, и после каждого столкновения Борька узнавал о себе много нового.

Правду говоря, именно Витька был тут главным, он говорил Борьке, куда ехать, не особо объясняя, зачем, но тот не возражал. В конце концов, от водителя катера тоже кое-что зависело, хотя от стрелка зависело гораздо больше. Хорошо хоть, что оружие им досталось серьезное — у Витьки была древняя автоматическая винтовка «L1A1», созданная еще до Безвременья. Во времена Серых Войн практичные англосаксы вновь начали производство этого надежного и неприхотливого оружия под мощный 7,62×51-миллиметровый патрон, разработав к нему и сошки, и тяжелый ствол, и барабанный магазин, — все это позволяло превратить винтовку в полноценный пулемет. Но у Витьки винтовка была обычная, правда, с экспансивными пулями.

Обращаться с тяжелой, в четыре с половиной килограмма, стодесятисантиметровой дурой, да еще с сорокапятизарядным барабанным магазином было не очень-то удобно, но против маха даже стандартный русский 7,62×39-миллиметровый патрон действовал довольно-таки плохо, да и прицельная дальность тут была побольше — семьсот метров верных.

Правду говоря, охотничий «Тигр», под сверхмощный патрон 8,6×70, тут подошел бы куда больше, но это было слишком редкое и дорогое оружие, да и весил он почти семь килограммов — когда стрелку четырнадцать лет и его мотает, словно горошину в стручке, это довольно-таки неудобно. У Витьки винтовка и так была «лысая» — не только без разных малополезных в данной ситуации прибамбасов вроде лазерного прицела или сошек, но даже без оптики — это позволяло снизить вес, а речь о снайперской стрельбе с качавшегося катера все равно не шла. Стрелять приходилось навскидку, почти не целясь — и главным тут было не попасть в цель на запредельной дистанции, а сделать побольше относительно точных выстрелов. Вообще любой пулемет — хотя бы простой «Печенег» на турели — подошел бы тут куда лучше, но Витька не любил пулеметы. Он отчего-то считал, что, когда ты стреляешь из него, убиваешь не ты, а убивает машина, и с пеной на губах проталкивал эту странную теорию. А после того, как полгода назад произошла трагедия — маха разорвали его младшую сестру, — он истреблял их с самозабвенной яростью, как настоящих разумных врагов, и сам решал, как будет сводить счеты. Хорошо хоть, что патронами он запасся основательно. В тяжело болтавшейся перед мальчишкой привязанной к трубе сумке лежало шесть запасных сорокапятизарядных магазинов, а на самый крайний случай на бедре Витьки висела кобура с древним, как мир, «кольтом», тоже до сих пор производимым практичными англосаксами. Это старое, но очень мощное и точное оружие весило многовато для мальчишки, но вес окупался уникальной надежностью, огромной убойной силой и почти полной невосприимчивостью к грязи. В левом кармане джинсов Витьки лежали две запасные обоймы к этому чудовищу.

Борька тоже был вооружен — винтовки ему не полагалось, да она ему была и не нужна. У его правой ноги, в специальном креплении, торчал англосаксонский же полицейский «раптор» — тридцатизарядный пистолет-пулемет под мощный 10×25-миллиметровый патрон. Конечно, современные русские 4,8×30-миллиметровые модели, вроде «элемента» или «жнеца», стреляли в два с половиной раза дальше — прицельная дальность «раптора» не превышала ста метров, — но это было оружие для уличного боя, его проектировали против врагов, закованных в бронежилеты, а против маха было нужно оружие попроще, с упором на убойную силу, и «раптор» неплохо под это подходил. Он был компактен и легок — шестьдесят сантиметров с выдвинутым прикладом и два с половиной килограмма веса, имел неплохую балансировку, был прост в обращении, разборке и ремонте, а также оснащался встроенным глушителем — необходимая вещь для боя в замкнутых помещениях, если вы не хотите оглохнуть. Здесь глушитель был вроде бы ни к чему, но Борька не любил треска выстрелов, да и слышать команды ему тоже иногда стоило.

В прицепленном под его левой рукой подсумке лежало семь запасных тридцатизарядных рожков — плюс еще один в самом «рапторе». Конечно, водитель вообще не должен стрелять — разве что в совсем уж крайних случаях, когда стрелок не справляется, ведь вообще-то его дело рулить — но иметь запас все-таки стоило. Мало ли что — вдруг откажет двигатель, например. Хотя он, как и топливный бак под ним, был прикрыт массивным кожухом, защищавшим его от случайных повреждений, всегда оставалась опасность непредвиденной поломки. Борька прекрасно понимал, что, если мотор сломается, например, сейчас, они, скорее всего, умрут — до поселка было уже больше тридцати километров и пройти их пешком, по наполовину затопленной, кищащей маха местности было почти совершенно нереально. Конечно, перед этим рейсом — как и всегда — он проверил все как можно тщательней, но приходилось следить и за топливом — катер нес всего трехчасовой его запас, а они плыли уже больше часа. Чуть меньше часа на охоту — и в обратный путь.

Борька поежился — одет он был лишь в поношенные джинсы, как и Витька, а день выдался довольно-таки холодный, хмурый и ветреный. Но ничего не поделаешь — винт поднимал массу водяной пыли, да и сам катер сидел очень низко — вода то и дело захлестывала его босые ноги. Она тоже была холодная, но Борька не вздрагивал, уже почти привык. Он по опыту знал, что любая одежда тут скоро промокла бы, и тогда стало бы по-настоящему холодно, да еще, вдобавок, и мерзко, а их ничего не должно было отвлекать. Ровный шум двигателя усыплял и глушил все звуки, так что оставалось надеяться лишь на глаза. Что еще хуже — этот шум и быстрое движение катера создавали ощущение защищенности, отдельности от окружающего мира, а доверять ему ни в коем случае не стоило. Сзади их защищал прикрытый предохранительной решеткой массивный стальной винт с не менее массивными рулевыми жалюзи, а вот с других сторон защиты почти не имелось.

Конечно, трубы вокруг неплохо прикрывали их от ударов, но совершенно ничего не мешало маха просунуть между них лапу и выдернуть водителя или стрелка вместе с крепежными ремнями. Что потом бывает, Борька знал слишком хорошо. Даже если тварь тут же убьют, она почти наверняка успеет превратить человека в мешок с костями, он подобное видел и вовсе не мечтал умереть таким вот образом.

Как назло, погода сегодня и правда выдалась скверная — по небу сплошь плыли низкие серо-синие тучи, дул сильный ветер, того и гляди мог пойти дождь. К тому же было уже довольно поздно — около четырех часов дня. Когда они будут возвращаться, уже начнет темнеть — не лучшее время для охотников, но лучшее время для охоты — как раз такую погоду и такое время предпочитали маха.

Борька вообще не считал этот поход хорошей идеей — они отправились в него в одиночестве, и сейчас до самого поселка вокруг не было ни одной живой души, но у Витьки были свои соображения. Правда, маха словно бы как-то почуяли их — они явно попрятались, и в их поисках ребята забрались уже слишком далеко — туда, куда обычно забираться не решались. Все это было не к добру, и Борька нахмурился.

Пока он ехал быстрее тридцати километров в час — сейчас катер уверенно держал сорок, — бояться нападения сзади не стоило. Спереди, собственно, тоже — вдоль длинной затопленной улицы можно было вести огонь, как в тире, а стрелком Витька был отличным. Но вот если твари выломятся сбоку, с небольшим упреждением, чтобы катер не успел проскочить мимо них… тогда останется рассчитывать лишь на то, что их будет мало и они нападут лишь с одной стороны. Надеяться на внезапность было бы глупо — ровный шум мотора разносился на километры вокруг, и маха вполне хватало времени, чтобы подготовить засаду. Заборы и хижины вокруг давали им возможность нападать буквально с нескольких метров — и, если они бросятся сразу со всех сторон…

Борька невольно положил руку на пистолет, свое запасное оружие. Простой «бердыш» или даже стандартная армейская «гюрза» тут мало годились, и у него поэтому был такой же, как у Витьки, «кольт». Его тяжелая пуля обладала впечатляющей убойной силой, но со скоростью у нее было плоховато и прицельная дальность оружия не превышала полусотни метров — впрочем, Борьку это мало волновало, он понимал, что стрелять придется (если придется) на гораздо меньшей дистанции. Куда больше он боялся за надежность оружия — «кольт» славился своей чувствительностью к влаге, а ее вокруг было более чем достаточно.

Когда-то очень давно этот пистолет считался «крутым», но в бою он мало чем отличался от того же «бердыша». В охоте на маха было иначе — тут убойная сила играла основную роль. Борька не считал себя особо метким стрелком и потому прикрутил к пистолету лазерный прицел — прибамбас обычно довольно бесполезный, но вполне эффективный в такой вот хмурый день. Вот только запасных патронов у него совсем не было — одна обойма в пистолете, и все. Не то чтобы их не было совсем — Борька не брал их из какого-то, довольно-таки глупого, суеверия. Он считал, что пистолет может пригодиться при внезапной атаке, но рассчитывать на него не стоило — если основное оружие выйдет из строя, толку от «кольта» в любом случае будет весьма мало…

Мальчишка заметил впереди переулок — до него оставалось всего метров пятьдесят. Ему инстинктивно захотелось притормозить, но он тут же прибавил газу: мимо таких вот мест лучше проскакивать на полной скорости.

Он ничего не успел подумать, когда из-за этого поворота вдруг вылетели маха — двое или трое, он сразу не успел понять, не успел даже испугаться, хотя маха выглядели, мягко говоря, жутко. Само это слово было сокращением от «росомахи», но ничего похожего на росомаху в этих тварях не было, и о чем только думал тот, кто их первым так окрестил… хотя, возможно, это произошло из-за их хитрости и коварства. Больше всего они походили на каких-то здоровенных обезьян, скорее, на вымерших горилл Земли — двухметровые, невероятно широкоплечие, с чудовищными, с человека толщиной, руками, свисающими почти до земли — маха и передвигались в основном с их помощью. Башки у них были здоровенные, морды вполне обезьяньи, только с громадными зубастыми пастями. Больше ничего обезьяньего в них не было — никакого хвоста, а голая, красновато-черная кожа делала их похожими на каких-то жутких мутировавших жаб.

Над головой Борьки бабахнул выстрел, больно ударив по ушам, — Витька принялся за дело. За черепом первой твари распустилось тут же пропавшее красноватое облачко, и она грузно опрокинулась навзничь. На таком малом расстоянии пуля мощного винтовочного патрона пробила навылет даже почти несокрушимый череп…

…Лишь потом Борька понял, что их спас плетень, за которым твари устроили засаду. Они рассчитали все — и дистанцию, и то, что внимание стрелков будет отвлечено. Не учли лишь, что плетение палок, заросшее и стянутое вьюнком, окажется слишком прочным даже для их исполинской силы — забор не рухнул в первый же миг, и тварям пришлось ломать его, а это дало мальчишкам несколько спасительных мгновений.

Витька, не отрываясь, продолжал стрелять вперед — оттуда к ним бежали уже пять или шесть тварей, и Борька развернулся, выдернув из креплений «раптор». Забор буквально взорвался перед ним. Один их обломков больно ударил его в бедро, и перед парнем возникли сразу четверо маха. До ближайшего было всего метра три. Борька отчетливо подумал: «Это конец» — и тут же открыл огонь.

Он стрелял не целясь, опустошая магазин одной длинной непрерывной очередью, — к его счастью, вбитые в подкорку стрелковые рефлексы сработали быстрее сознания, и, вместо того, чтобы расстреливать ближайшую к нему тварь, он повел стволом справа налево, вогнав по нескольку пуль в каждую — это не убило ни одного маха, но остановило атаку, а потом катер уже проскочил мимо них. Бояться погони не стоило — эти амфибии, смертельно опасные в глубокой воде, были неуклюжи и малоподвижны на мелководье, что и породило саму охоту с аэрокатеров.

Борька до предела дал газу, направив катер прямо на отряд бегущих навстречу маха, — другого выбора не оставалось. Над его головой загрохотала винтовка — Витька перешел на автоматический огонь, что делал только в крайних случаях.

Маха задергались — двое или трое, окутываясь тут же исчезавшими облачками кровавого пара, — а потом катер на полном ходу врезался в них. Борьку рвануло вперед с такой силой, что потемнело в глазах, автомат едва не вылетел из его руки. На какой-то миг он ослеп, ремни впились в тело так, что хрустнули ребра. Раздался мощный глухой удар, катер просел, и холодная вода захлестнула ноги.

Мальчишка скорее понял, чем почувствовал, что туша маха пролетела над катером, и почти тут же он врезался во вторую, сбил ее и начал опрокидываться — корму ощутимо повело вверх.

К счастью, на сей раз гравитация победила — замерев на секунду, корма катера рухнула вниз, но не выровнялась, упав на что-то мягкое — на тушу маха, как бездумно отметил мальчишка. Он не сразу осознал, что они не движутся — мотор по-прежнему ревел, но тупой нос катера упирался в тушу маха… в тушу, которая начала медленно, неуклюже подниматься.

Борька оцепенел от ужаса — от удара дыхание его сбилось, все тело стало как ватное — словно в каком-то кошмаре, он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. В каком-то метре от него колыхалась огромная, как арбуз, башка маха — налитые кровью глазищи тупо буравили его, из пасти воняло. Краем глаза он заметил, что справа и слева поднимаются еще две твари, чуть ли не больше первой. Громадная лапа потянулась к нему…

Над его головой снова раздался грохот — и по башке твари наискось пробежала линия узких зияющих дырок, словно кто-то вбил в нее ряд толстых невидимых гвоздей, вколотив кожу в череп. Маха шумно опрокинулся назад, в воду, грохот повторился еще дважды — двумя короткими очередями Витька сбил двух других поднимавшихся тварей. Еще двое были, похоже, убиты до этого — никто больше не пытался нападать на охотников.

Борька наконец вдохнул и повернулся к другу. Лицо у Витьки было белое от боли — страшный рывок едва не перерезал его пополам, но он все же смог как-то перезарядить винтовку и открыть огонь. Борька шевельнул онемевшей, словно чужой рукой с повисшим в ней автоматом — в оружии не осталось ни одного патрона, и он подумал, что его нужно перезарядить.

В этот миг катер потряс страшный удар — его корму подбросило и наполовину развернуло. У Борьки непроизвольно клацнули зубы — он чуть было не откусил себе язык. Витька охнул и выдал нечто непечатное.

Второй удар развернул катер боком, и Борька увидел маха, похоже, того самого, который только что пролетел над его головой. Не было видно, что он сильно пострадал от этого, — хрипло заревев, он протянул к мальчишке громадную осклизлую лапу… и Борька, выхватив «кольт», уложил его одним выстрелом между глаз.

За первой тварью, шатаясь, приближались еще две или три — из числа тех, что Борька подранил, но так и не добил до конца, и Витька расстрелял их из винтовки. Потом вдруг стало очень тихо — Борька заглушил двигатель и, расстегнув ремни, обежал катер кругом, выискивая возможные повреждения. Ограждение винта оказалось погнуто — к счастью, не настолько, чтобы винт задевал его, — а вот дальше…

— Что там? — испуганно спросил Витька, торопливо перезаряжая винтовку.

Вокруг них царила тишина, но это мало что значило. Маха привлекал шум — и в любой миг могли появиться новые.

— Руль погнул, падла, — хмуро отозвался Борька. — Сразу две лопасти.

— Не заклинил? — тревожно спросил Витька. Инструменты для ремонта у них были, но чиниться тут, отбиваясь от тварей, было бы тем еще удовольствием.

Борька вскинул винтовку на спину и двумя руками подергал лопасти.

— Вроде нет, но обратная дорога будет, я скажу тебе…

— Скажи еще, что не справишься, — усмехнулся Витька.

Борька сплюнул.

— Почему? Справлюсь, конечно. Но вот помотает нас здорово, это да. Короче, накрылась твоя охота. Так что слезай, голубь, со своего насеста.

— Это зачем? — подозрительно спросил Витька. Лезть в холодную, бурую от крови тварей воду ему совсем не хотелось.

— Зачем, зачем… Надо эту п-падаль растащить, иначе я не развернусь.

— А если новые пожалуют, кто тебя прикрывать будет?

Борька картинно закатил глаза. Витька, конечно, был прав, но возня с мерзкими тяжеленными тушами не слишком его прельщала. Р-р-романтика, мать ее… Но раз любишь кататься — люби и саночки возить. Да и клыки у дохлых маха заодно можно вырвать — на ожерелье типа «смерть девчонкам»…

— Я тебе еще припомню, — ухмыляясь, предупредил друга Борька и, вздохнув, принялся за дело.

* * *

Обратная дорога и правда оказалась выматывающей. Когда они добрались до сухого места, где можно было причалить катер, из мальчишек вытрясло остатки сдержанности, и оба хмуро сопели — не поднимали настроение даже мысли об удачной охоте. Болтанка была совершенно невыносимой, движок принялся угрожающе взвизгивать время от времени, и мальчишки смирились с мыслью, что семь километров надо будет топать пешком, а потом возвращаться к катеру и чинить его.

— Вообще-то надо бы давно эти места мелиорировать, — сказал Витька, выскакивая на берег первым. Поскользнулся на траве и сел. — Ну твою ж мать, — уныло сказал он и махнул рукой.

Пошел дождь.

— Тебе что, земли мало? — Борька, поспешно пряча оружие в чехлы, метался по катеру.

Витька не ответил.

Земли на Китеже хватало, что правда, то правда. Семьи Рокотовых и Галюшиных прибыли сюда с первой волной переселенцев почти четыре года назад. Десятилетний Борька был измотан непереносимыми для земного мальчишки тремя неделями полунеподвижности в чреве на скорую руку склепанного рейдера. Сейчас корабли проходили этот путь за шесть дней, но в те времена гипердвигатели были послабей, да и капитан осторожничал, как мог, — все-таки на нем были жизни одиннадцати тысяч человек, не считая команды! Мальчишка решил, что попал в рай, и на второй день убежал из лагеря просто потому, что обалдел от воздуха, океана, степи на юге и востоке и одного вида синеватой полоски леса на севере и западе. Нашли его через три дня, и то, как ему влетело тогда, Борька не любил вспоминать до сих пор. Что мальчишка остался жив, все сочли добрым предзнаменованием, и поселок, который группа колонистов начала строить на месте, где изловили Рокотова-младшего, назвали Доброй Надеждой.

До сих пор Добрая Надежда оправдывала свое имя. Жившие в лесу харг-каарт быстро познакомились и сошлись с землянами. Почва оказалась превосходным черноземом, в холмах на северо-востоке почти сразу нашли несколько речных каскадов, позволявших не возиться ни с каким сложным оборудованием. Когда строили ГЭСку, наткнулись на залежи самородной меди, а чуть позже — железной руды. Земные животные приспособились и к местным условиям, и к местным кормам, а здешняя фауна не таила никаких особых угроз (обитатели болот маха и еще пара тамошних хищников — не в счет), как и здешний микромир — этот вообще так и не смог ничего противопоставить иммунитету землян, автохтонные микробы, вирусы и споры дохли, едва попав в организм пришельцев. В общем, как сказал поселковый голова, склонный к стилизациям речи отец Витьки: «Место рыбой и травами обильно, пахотами и покосами сильно и велми глазу приятно». Не приживались земные деревья, и старшие нет-нет да и грустили по дубам, липам, ясеням родных мест. Но мальчишки и девчонки уже искренне считали планету своим домом, а родившиеся здесь мелкие и вовсе Землю видели лишь на стерео, березу воспринимали как полосатую экзотику, зато великолепно — и раньше взрослых — узнали, что невзрачные, похожие на сушеных гусениц стручки трехножки (это тонкое высококронное дерево смешно опиралось на три выступавших из земли корня) очень вкусные…

…Да, восемьсот человек, живших в Доброй Надежде, вполне могли считать себя счастливыми людьми. Но ни Борька, ни Витька сейчас так не думали. Витька наконец соизволил подняться, они вытащили из катера сумки с упакованной одеждой и обувью, чехлы с оружием, затянули суденышко тентом и полезли на береговой откос.

Дождь пошел сильнее, откос размок на глазах. Когда мальчишки — тяжело дыша, перепачканные красной глиной и страшно злые на все на свете, готовые просто начать кусаться — выбрались наверх, то первый, кого они увидели, был Олег.

Олег Полежаев появился тут два года назад — точнее, в двадцати километрах на восток появилось ранчо Полежаевых, где они выращивали коней. Сам Олег учился на Земле, в каком-то лицее, и сюда наведывался только на каникулы. Когда в начале позапрошлого лета мальчишка-дворянин появился на улицах Доброй Надежды впервые, то местным он «не показался». Слишком замкнутый, недружелюбный — наверное, он и в лицее был такой. Ребята попытались завести с ним дружбу, но он вежливо и оттого еще более обидно дал понять, что в компании не нуждается. Вообще.

Оскорбившаяся общественность решила не навязываться. Похоже, Олег был этим очень доволен. И позапрошлое лето, и прошлое, и начало нынешнего он время от времени попадался местным на глаза — то на реке, то в лесу, то в холмах, то в степи — всегда один и почти всегда верхом. С местными он дружелюбно здоровался, но не более того — и, как видно, на самом деле ни в какой компании не нуждался. Мальчишки из семей персонала латифундии, быстро ставшие друзьями-соперниками поселковых во всех делах, подтвердили, что да, Олег Полежаев и там такой же, ни с кем дружбы не водит, и все тут.

На этот раз Олег был не верхом, а на курносой танкетке «Еж». Он сидел за рулем, закрытый изогнутым бронещитом, и напряженно смотрел в сторону берега, из-под которого шумно карабкались мальчишки. На сиденье рядом устроился, развернув спарку двадцатитрехмиллиметровых стволов, кто-то из взрослых егерей Полежаевых. И взрослый, и Олег были не только в форме, но и в легкой броне, лишь забрала шлемов с изображенными гербами Полежаевых — синий круглый щит с алым Андреевским крестом и золотой окантовкой — подняты. Увидев, что это всего лишь мальчишки, егерь что-то пробормотал и приподнял стволы, а Олег вскинул руку:

— Привет. Как охота?

— Удачно, — Борька не сдержался, похвастался: — Можно считать, что в брошенной деревне маха не осталось. Зато рыбу прикормили хорошо.

— Садитесь, подвезем до поселка, — кивнул Олег на танкетку. — Вы что, связь не включали?

— Какая связь? Вода со всех сторон хлещет! Да и зачем? Мы же сказали, куда едем, на сколько… — Витька запрыгнул в кузовок — там были сложены аккуратными штабельками уже вскрытые ящики со снаряженными лентами к спарке, у заднего борта в креплениях торчали шесть реактивных гранат, над ними угловато высилась автоматическая спарка старых зенитных ракет. — Вы что, воевать собрались? С кем? Надеюсь, не с нами из-за выпасов?

«Еж», урча двигателем и покачиваясь на широких гусеницах, мягко взял с места. Олег, не отрываясь от руля, включил коммуникатор.

— Чужими атакованы наши верфи у англосаксонской Луны-четыре, — сухо, совсем не по-мальчишески, сказал он. — Два часа назад генерал-губернатор объявил сбор ополчения. А четвертая армия, по моим сведениям, уже три дня как заняла позиции. Смотрите, это запись обращения…

Из сообщений СМИ Йэнно Мьюри о событиях в Нижнем Крае

Начало всегалактической войны

События в Нижнем Крае продолжают стремительно развиваться.

Как мы знаем, первая всегалактическая война началась с «вразумительного рейда» коалиции сторков, нэйкельцев и джаго на территорию Альянса Шэни.

Шэни потеряли свою первую станцию в системе GB-6X5. Объединенным флотом была полностью уничтожена верфь на орбите вокруг Брэссудзы, где с помощью землян строился военный флот.

Император Русской Империи официально заявил, что вступается за шэни. Через несколько часов с подобным заявлением выступил Император Англо-Саксонской Империи, и вскоре земной флот был замечен в системах коалиции.

Далее события начали развиваться самым стремительным образом. Многие системы, в которых находились земляне, подверглись массированному вторжению:

— система GB-6X5 — джаго, нэйкельцы, скиутты и сторки;

— система Брайта была атакована дайрисами и отрядами наемников;

— система Китежа была атакована сторками, джаго, дайрисами и отрядами наемников.

Во всех указанных случаях широко использовались навербованные в принудительно-добровольном порядке отряды с различных подчиненных и полуподчиненных планет.

Нельзя сказать, что эта атака была неожиданной, однако ранее земляне никогда не вели войны такого масштаба на своей территории. Как результат, помощь шэни от землян была приостановлена (не факт, что она возобновится), и земляне ушли защищать свои системы.

В целом, война с шэни у коалиции более успешна, чем в системах землян. Хотя, конечно же, все воюющие несут солидные потери. Из действительно крупных — гибель линкора сторков от рук земной диверсионной группы. При этом сами земляне уже потеряли до десяти военных кораблей.

Серьезными неожиданностями для всех оказались демонстрация Землей четырех кораблей класса «авианосец» и вступивший в войну на стороне землян флот шэни (впрочем, в условиях отложенной помощи Земли шэни, видимо, удастся «привести к покорности»).

Следите за нашими обзорами, война обещает быть очень затяжной.

Судовые верфи землян прекратили свое существование

Конфликт между землянами и коалицией, словно холодная война, века назад раздиравшая Йэнно Мьюри на два противостоящих лагеря, наконец-то получил логическое продолжение в активных боевых действиях. Силы коалиции нанесли более чем сокрушительный удар по огромной верфи землян. Верфь, замаскированная под добывающий комплекс в системе F-TE1T, прекратила свое существование. В атаке принимало участие беспрецедентное количество кораблей, и на эту битву, скажу я вам, надо было посмотреть. Некоторые наемники коалиции, вместо того, чтобы воевать, вообще «висели» невдалеке и вульгарно делали ставки. В ходе этой кампании потери обеих сторон достигли внушительных размеров, а в тот момент, когда верфь исчезла в облаке плазмы, к ее обломкам, словно стервятники, ринулись все, желающие немного поживиться.

Когда взрывы стихли, оказалось, что земляне потеряли станцию и верфь, ну и, естественно, в эллингах верфи сгорел (будем надеяться) весь строившийся на ней флот. В ходе этой кампании коалиция потеряла по меньшей мере сорок крупных боевых кораблей, а по информации из земных источников, более полусотни. Как бы там ни было, но пока эта битва поставила рекорд в нашей Галактике по количеству разово уничтоженных кораблей. В средствах массовой информации коалиция настаивала, что под маской производства харвестеров и фрейтеров коварные земляне производили постройку супердредноута, который, видимо, хотели назвать не иначе, как «Звезда Смерти». Если парни ввиду грандиозной попойки после победы ничего не напутали, то это — важнейший объект землян, который был вульгарно взорван.

Представитель Империи Сторкад признал, что существенные потери линейного флота все же ожидались, но тут же заявил, что «целью было уничтожить верфь врага, и эта цель достигнута, а все остальное второстепенно». К сожалению, он отказался прокомментировать следующее шаги коалиции и заметил, так, между делом, что события, произошедшие на F-TE1T, должны сказать все сами за себя.

Нэйкельцы говорят о произошедшем так: «Обе стороны, словно предчувствуя знатную битву, были заранее готовы. Защита F-TE1T насчитывала около 150–200 вражеских кораблей. Все мыслимые и немыслимые препятствия нашему заходу в систему были приняты, но мы были готовы, и коварные планы врага с треском провалились. Невероятно, но единственный в системе гиперпространственный глушитель, который якобы, хотя кто его знает каким образом, должен был помешать флоту коалиции «впрыгнуть», даже не был включен. Сам по себе план был достаточно прост — впрыгнуть, атаковать верфь, разрушить ее, а затем уйти. Тактика, в старинные времена именуемая «ударь и беги». Первая часть плана прошла как по маслу, не в последнюю очередь благодаря навыкам нашего личного состава и профессионализму наших командиров. Ну и, подводя итоги, можно сказать, что план был выполнен на «отлично», цель достигнута, а объект уничтожен. Все говорит о том, что на верфи строился очередной супердредноут, поэтому игра стоила свеч».

Капитан земного линкора Англо-Саксонской Империи «Эльфред Великий» со своей стороны ответил вот чем: «Без линейного флота коалиция оказалась поставлена на колени. Поезд налетел на каменную стену. Да, мы потеряли верфь, несомненно, ценную, но все же потери коалиции в этой битве не стоили того».

Как бы там ни было, но война продолжается, и ее неутомимые жернова продолжают перемалывать корабли и пилотов в мелких стычках и дерзких вылазках на территорию обеих сторон. Доподлинно неизвестно, действительно ли это сражение стало поворотным моментом в войне, однако уже понятно, что эта битва запомнится многим как знаменательный момент в истории.

Из архивов Регистрационной Палаты Йэнно Мьюри.(Затребовано к изучению Главным Исполнительным Собранием в 205 г. Г. Э. по времени Земли)

Общие сведения.

5-й г. Экспансии / 1-й год Галактической войны

НАСЕЛЕНИЕ ЗЕМЛИ (людей; с колониями):

Русская Империя — 650 млн. чл. (+ 73 млн. в национальных автономиях) — 723 млн. чл.

Англо-Саксонская Империя — 509 млн. чл. (+ 87 млн. чл. в национальных автономиях) — 596 млн. чл.

ВСЕГО: 1 млрд 319 млн. чл.

Объединенные вооруженные силы Земли

Сухопутные войска

(по мере необходимости части сводятся в бригады и дивизии)

УСЛОВНЫЕ НАЗВАНИЯ РОДОВ ВОЙСК:

— кирасиры: бронечасти, оснащенные тяжелыми танками прорыва и предназначенные для сокрушения обороны противника;

— драгуны:

а) мобильные части, оснащенные машинами огневой поддержки и предназначенные для непосредственного взаимодействия с пехотой;

б) классическая кавалерия, входящая в состав охраны латифундий дворян-землевладельцев;

— гусары: мобильные части разведки;

— уланы: мобильные части, предназначенные для глубинных рейдов;

— спецназ;

— штурмовики: десантно-штурмовые части;

— тяжелая (панцирная) пехота, предназначенная для активных боевых действий против высокотехничных войск любого противника;

— гренадеры: бойцы частей огневой поддержки — артиллерии, ракетных частей и т. д.;

— егеря:

а) легкая пехота;

б) пехотные отряды из состава охраны латифундий дворян-землевладельцев.

Военно-воздушные силы: 2 500 000 чл.

Боевые самолеты — 48 300 шт.

Боевые вертолеты — 28 800 шт.

Вспомогательные самолеты — 93 100 шт.

Вспомогательные вертолеты — 50 300 шт.

Военно-морские силы: 1 870 000 чл.

Боевые корабли — 780 шт.

Боевые катера — 3560 шт.

Вспомогательные суда — 2760 шт.

Отряды морской пехоты — 82 000 чл.

Боевые самолеты ВМС — 4300 шт.

Боевые вертолеты ВМС — 8800 шт.

Вспомогательные самолеты ВМС — 3500 шт.

Вспомогательные вертолеты ВМС — 10 600 шт.

Ополчение:

Военно-космические силы — 4 112 000 чл.

Космические корабли

КОРОТКО О ВОЕННОМ КОСМОСЕ:

Основное оружие кораблей — артиллерия и ракеты. С надежным энергетическим оружием земляне познакомятся близко только в ходе войны. Правда, для их противников тоже окажутся сюрпризами две вещи:

— применение артиллерии в космических боях (против снарядов, да и ракет зачастую, будут бессильны силовые поля);

— конструкция земных кораблей (она окажется намного более утилитарной и выгодной, чем у врагов).

Линкор — военный КК с экипажем до двухсот человек и длиной до трехсот метров. Основная задача линкоров — подавление сопротивления врага в космических боях, иногда — орбитальные удары.

Крейсер — военный КК с экипажем до ста человек и длиной до двухсот метров. Основная задача крейсеров — подавление сопротивления врага в космических боях, охрана конвоев и дальние рейды.

Авианосец — военный КК с экипажем до полутора тысяч человек и длиной до километра. Основная задача авианосцев — охрана конвоев и орбитальные удары (посредством истребителей).

Эсминец — военный КК с экипажем до семидесяти человек и длиной до полутораста метров. Основная задача эсминцев — охрана конвоев и орбит вокруг обитаемых планет.

Штурмовой монитор — военный КК с экипажем до ста человек, длиной до ста метров и мощным вооружением, предназначенным для «работы» по поверхностям планет, в сущности — тихоходная огневая батарея.

Фрегат — военный КК с экипажем до полусотни человек и длиной до ста метров. Основная задача фрегатов — охрана конвоев.

Корвет — военный КК с экипажем до тридцати человек и длиной до семидесяти метров. Основная задача корветов — охрана орбит обитаемых планет.

Истребитель — малоразмерный КК малого радиуса действия, базирующийся на авианосцах и терминалах-базах, с экипажем 2–3 человека. Основная задача истребителей — охрана конвоев (с авианосцев) и орбитальные удары, иногда — атаки КК врага в космических боях.

Рейдер: а) исследовательский корабль; б) легкий крейсер с усиленным вооружением.

Лайнер — комфортабельный КК для пассажирских перевозок.

Планетолет (шаттл (англ. — сакс.)) — общее название КК, не использующиеся для межзвездных перелетов. Могут быть самого разного назначения.