Принцесса-лебедь

Олег Анатольевич Рудковский, 2023

Неожиданное знакомство вечером, огни фонарей, киоск и сигареты, двое в одной постели… Главный герой влюбляется в свою случайную знакомую, и это влечет за собой трагические последствия.

Оглавление

  • 1.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Принцесса-лебедь предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

1.

Я знавал человека, которому ничего не доставалось даром. То был бурлак. Бурлак по жизни. Он не как многие стремился к цели — легко и безоглядно. При этом ему приходилось тянуть за собой непосильную баржу, реветь и стонать от натуги и боли, но тянуть. Он что-то терял в эти минуты… Помимо кожи и кусков содранного жесткой бечевой мяса он утрачивал маленькую частичку себя. Так мы заслуживаем победу. Настоящую победу, не надуманную. В конечном итоге, каждому хоть раз в жизни выпадает разворошить душевную сокровищницу, прежде чем обогатить ее необходимыми зернами знаний. И, возможно, попытка пренебречь непреложным законом мира зачастую обходится слишком дорого.

Не в моих правилах жулить с фортуной, таков мой удел. Правильное воспитание и личные примеры родителей привили мне тягу к искренности. Еще в школе, я первым шел на покаяние к отцу после очередной хулиганской выходки, — ни разу не попытавшись воспользоваться надеждой, что скандал задохнется на корню. Иначе говоря, пронесет. Но так уж сложилось, что, вопреки золотому правилу, я не сталкивался с необходимостью жертвовать ради чего-то или кого-то, имея целью заполучить кусочек человеческого счастья.

Я помню, как она стояла возле киоска, высокая, стройная, юная, едва ли не подросток. Но таилась в ее глазах, и это я заметил уже позже, загадочная глубина, нераспознанная фатальность женщины, обреченной быть фениксом. Возможно, это проблескивал в ее зрачках дальний сполох рока, служащий предостережением людям, завязывающим с ней отношения (мне в том числе). У нее был ужасно расстроенный вид, как я обнаружил, приближаясь к киоску, где я задумал обзавестись бутылочкой пива, предвосхищая скрашенный холостяцкий вечер перед телевизором. Она держала на ладони мелочь, отчаянно пытаясь наскрести указательным пальчиком нужную сумму.

Я приблизился, и наши взгляды пересеклись. Она посмотрела на меня так, будто я ветер, который, кружась вокруг да около, с внезапной беспардонностью дунул ей в лицо. Она почти тут же опустила голову, с удесятеренным упорством сосредоточившись на мелочи, а я заметил легкую складку озабоченности между ее бровями. Я протянул деньги продавщице, поскольку для девушки, судя по ее виду, подсчеты имели пока плачевный результат.

Она опять взглянула на меня, стоило мне пролезть между ней и окошечком киоска, тем самым как бы оттеснив ее в сторонку. Я подумал, она захочет меня упрекнуть, или как-то еще обличить мое скотство, но она молчала.

Мне стало интересно, чем же закончится ее отчаянная битва за недостающие копейки, и я намеренно тянул время, искоса наблюдая за ее действиями. Девушка еще раз внимательно пересчитала все деньги, а потом выдохнула, раздраженно сжала кулак и уставилась на меня своими большими глазами. Теперь я увидел, что они у нее серые, с проблесками зелени. Эта волнующая прозелень в ту же секунду с неслышным шипением выжгла клеймо ее образа на моем сердце — от этого дня и во веки веков.

— У вас не найдется двух рублей? — без тени смущения обратилась она ко мне. Ее глаза продолжали жечь мое сердце, и я не заметил в них даже намека на привычное в таких случаях невольное извинение.

Засунув руку в карман, я выгреб оттуда всю наличность.

— Двух нет, — поздравил я ее, перебирая пальцем деньги. — Есть пять.

— Давайте пять.

Я усмехнулся. Ее непринужденность начала меня заводить.

— А что вы хотите, если не секрет?

Она передернула плечами, как бы отгоняя саму мысль о жеманстве.

— Сигарет.

— Я могу вам купить, — предложил я, входя в азарт.

— Давай. — Вся ее мелочь тут же исчезла в сумочке. Реакция казалась удивительной, словно для нее любая бескорыстная помощь со стороны чужого человека была равноценна ежедневному восходу солнца или тому, что после красного цвета на светофоре непременно следует желтый. Я часто вспоминал потом этот ее жест, ее невозмутимый взгляд в ответ на мой порыв. Я думал о том легковесном принятии моей неожиданной помощи. Это ведь не слепое доверие, правда? И не девчачья наивность, отнюдь. Ее глаза могли бы засиять изнутри простым расположением, а губы непроизвольно сложились бы в робкую улыбку. Но не стало так — ни так, ни эдак. Она приняла мое предложение, и приняла всего лишь потому, что я осмелился ей его предложить.

В этом вся Маша. Та, которую я знал, и та, которую я помню все эти годы.

В подобных обстоятельствах всегда глупо упускать момент, поэтому я предложил ей разделить со мной вечернее возлияние. Она окинула беглым взглядом витрину и назвала приглянувшуюся ей марку пива. Глаза ее горели, но в то же время были несравнимо далекими от моей персоны, и мне впервые подумалось, что эта девушка видит гораздо дальше, чем я. Несмотря на окрасившую ее губы (наконец-то!) улыбку, которая будто бы взбила ее распущенные, соломенные волосы, я продолжал ощущать в ней эту причудливую неизбежность.

— Где будем пить? — спросила меня Маша, как только мы отошли от киоска. На улице стоял поздний вечер, и, оказавшись за пределами круга света, оставляемого фонарем над киоском, черты ее лица оплавились и стали смутными.

— Если ты не против, пойдем ко мне.

— Ты живешь рядом?

— Да. — Я махнул рукой в сторону своего дома. — Вот здесь.

Она двинулась первой. Ожидаемой мною попытки установить мое семейное положение не последовало, словно Маша принадлежала к той сфере людей, для которых свобода в браке давно стала нормой. Ей было чуть больше восемнадцати, а я был старше ее на семь лет, но ее такая разница ничуть не смущала. Меня, признаться, тоже. Как я вскоре убедился, интеллектом она во много раз превосходила своих сверстниц. И период максимализма безнадежно канул в Лету. В Маше не наблюдалось заметной тенденции, как у большинства девушек ее возраста, с большой долей убеждения судить о том, что правильно, а что нет, отличать хорошее от плохого и разделять все людские поступки на категоричные «можно» и «нельзя». Как мне думалось, душа ее претерпевала метаморфозы, когда черное вторгается в белое, образуя невзрачную, подергивающуюся серость; а может, то был свет, первозданный свет, изошедший из уст Бога… Я не в силах подобрать разгадку. Но эта девушка, по моему мнению, обладала одним из величайших качеств: смелостью. У нее хватило смелости просто расслабить свое девичье тело и лишь уповать на течение жизни. При всем при этом я не находил в ее манерах признака флегматичности, напротив, она была полна планов на будущее, и хотя иногда они противоречили друг другу, разве можно это поставить в упрек вступающей в жизнь молодой женщине?

Мне было бы намного легче, окажись она инфантильной маленькой шлюхой, которой все равно с кем и где, лишь бы подальше от ненавистных предков, от тюрьмы, с циничной табличкой над дверью «отчий дом», от жизни, от серости. Возможно, тогда бы я пришел к выводу (а если бы не пришел, я бы себя убедил), что вся ее жизнь есть следствие ее характера, ее безразличия. Но такие взаимоисключающие черты, как предопределенность и оптимизм, сочетающиеся в одном молодом, едва развившемся, теле, не дают мне покоя. Разве что глаза, эта ее мерцающая прозелень… Неясный призрак гнетущего рока…

Она сразу же спросила, где тут у меня можно курить, и когда я заверил ее в отсутствии во мне привередливости, она затянулась прямо в комнате. Пока я откупоривал бутылки и доставал бокалы, она о чем-то думала, глядя на кончик тлеющей сигареты. Меня поразило, что она даже не попыталась оглядеться в новом доме. Великолепием моя однокомнатная квартирка и не сверкала, но все-таки я предполагал в Маше врожденное любопытство, свойственное многим женщинам. Я краем мозга подумал, что мне предстоит вечер с задумчивым, немногословным меланхоликом, пытающимся из чувства вежливости уследить за ходом моих мыслей. Я ошибся. Практически у меня не было возможности говорить о себе.

— Ты где учишься? — спросил я ее после того, как мне пришлось подробно выслушать о ее отношениях с бывшей подругой, которую она застала в постели со своим парнем. Она рассказывала об этом в непривычном мне упоении, а ее слова, одухотворенные бурным чувством, непрерывно струились тающим ручейком.

— В институте, заочный курс менеджмента. У меня вообще-то были деньги, но они мне нужны на автобус до Уфы.

Это не прозвучало как оправдание. Она излагала факт.

— А родители тебя не балуют? — поинтересовался я.

Она усмехнулась странной далекой усмешкой, словно вспомнила о чем-то забавном, что в то же время не казалось мне радостным.

— Дают, почему же. Но мало. Им зарплата не позволяет. Хочу на работу устроиться куда-нибудь в частную фирму. Хотя бы на время между сессиями.

— Когда очередная?

— Завтра.

Я не сдержал удивленной улыбки. Хотя это мой менталитет сыграл со мной шутку: мне, безвылазному горожанину, всегда казалось, что перед поездкой люди обычно весь вечер толкутся дома, перепроверяя собранные в дорогу вещи. Конечно, для человека, мотающегося туда-сюда по несколько раз за семестр, всякие сборы перестают быть чем-то жутко священным.

— Тебе, наверное, нужно выспаться перед завтрашним днем, — предположил я, рискуя показаться не шибко радушным хозяином.

— В автобусе высплюсь. — Она небрежно повела плечами.

Я сам не заметил, как мы проболтали с ней около трех часов кряду. В конце концов, мне пришлось забраться в кладовку, где у меня хранилась початая бутылка водки, припасенная для особых случаев. Бутылка была заткнута полиэтиленовой пробкой, и, вытащив ее, я с радостью убедился, что водка не выдохлась. Выпивка явилась как нельзя кстати, в тон нашей беседе, и в результате за эти три часа мы умудрились с ней напиться вдрыбаган.

Я смутно помню то, что затем последовало. Алкоголь навеял в голове туман и заморочил память. Помню, как зачарованно слушал ее монолог об институте, сидя рядышком и любуясь ее глазами. Понял, что если внезапно не пресеку поток ее слов, подходящего момента я могу ожидать целую вечность. Помню, как на середине ее рассказа, без всякого перехода, я придвинулся к ней ближе и накрыл ее рот своими губами. Помню, как она раздевалась, в беспорядке сбрасывая одежду на пол. Помню ее короткие, чуточку стыдливые стоны, словно она не позволяла себе в полную силу, самозабвенно отдаться охватившему ее желанию. Помню неизбежность в глазах…

Потом мы еще долго целовались, стоя на краю дороги, в три часа ночи, под конусом света, испускаемым уличным фонарем. Я часто прерывал поцелуи, чтобы охватить ее лицо ладонями и еще, и еще раз заглянуть в эти покорившие меня глаза. Она растаяла. Дарила мне улыбки, теперь не только губами. Может, я был смешон, когда вот так безрассудно позволял своим эмоциям выплескиваться наружу, ведь чувства мои в большей степени были навеяны алкоголем, а также ярким, неожиданным вечером. Нам удалось поймать такси. На прощание я сунул ей в руку две купюры по сто рублей. «Это на мелкие расходы», — сказал я ей, а она в последний раз подарила мне свою улыбку, и взяла деньги с той же очаровательной безропотностью.

Конец ознакомительного фрагмента.

Оглавление

  • 1.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Принцесса-лебедь предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я