Исповедь обвиняемого

Олег Александрович Сабанов, 2023

Любое написанное произведение возводит создавшего его автора в ранг творца, однако далеко не всякий писатель способен соответствовать столь высокому званию.

Я выдающийся писатель, может быть, даже гениальный. Меня коснулась та сила вселенной, которая позволяет без особого труда творить шедевры. Если вы по какой-либо причине до сих пор уверены в том, что создать бессмертное произведение невозможно без кропотливой огранки данного Богом таланта с напряжением интеллектуальных и духовных сил, то чудовищно заблуждаетесь.

Со школьной скамьи я смутно чувствовал себя избранником, которому в будущем суждено перенести на бумагу, холст или кинопленку свои прекрасные творения и потому тянулся к уже созданному в мире искусства. Более всего меня завораживал кладезь мудрости, таившийся в литературных произведениях, хотя художественным фильмам, непревзойденным образцам живописи и музыке самых разных направлений с моей стороны также уделялось должное внимание. Как и миллионы прочих мальчишек я буквально проглатывал приключенческие книги про кровожадных пиратов, благородных рыцарей, гордых индейцах, восставших рабах, воочию представляя жестокие схватки, турниры, поединки и битвы, восторгаясь отвагой героев былых времен и испытывая при этом ни с чем не сравнимое чувство воодушевления их доблестью. Надо признаться, мне ой как не хватало качеств, присущих персонажам любимых книг, а дети, как известно, существа злые, к тому же тонко чувствующие слабость и трусость своих сверстников, отчего я в полной мере испытал на собственной шкуре их звериную натуру.

Некоторые ребята просто задирали меня, ограничиваясь обидными словами, легкими щелбанами, толчками вполсилы и прочими мелкими пакостями, которые, правда, здорово уязвляли мою подростковую душу. Однако были те, кому издевательство над более слабым, видимо, доставляло особое удовольствие, и они изо дня в день повторяли свои садистские упражнения с особым усердием, постоянно их совершенствуя. Именно тогда я стал открывать для себя загадочные миры мрачного, городского и героического фэнтези, где разного рода истязатели, срисованные со средневековых инквизиторов, мурча от наслаждения пытали в сырых подземельях ни в чем неповинных людей страшными орудиями, стараясь вырвать у них нужные сведения и заставить плясать под дудку злодеев. Невольно сравнивая школьных зверенышей с книжными палачами, мне было довольно сложно найти между ними существенную разницу. Мало того — я постепенно склонялся к мысли, что окажись мои мучители в шкуре выдуманных истязателей с их широкими полномочиями и пыточными механизмами, ремесло доставлять нестерпимые страдания своим жертвам вышло бы на новый уровень.

Окончательно же полюбился мне жанр фэнтези из-за обязательного присутствия в нем светлого или не очень образа героя, с переменным успехом изничтожающего таких вот изуверов вместе с их темными хозяевами. К тому же новые волшебные миры кипели яркой, наполненной борьбой жизнью со всеми ее хитросплетениями и страстями. Если это была и сказка, то много глубже, интереснее и захватывающее тех, которые мы читали в детстве, вдобавок без навязываемой финальной морали.

Продолжавшие бороться с многочисленными проявлениями зла в самых, казалось бы, отчаянных обстоятельствах персонажи произведений вселяли веру в неизбежную победу добра и вселенскую справедливость. Я мысленно представлял себя в их шкуре, а на роли коварных душегубцев определял своих реальных недругов. Конечно, в фэнтезийных мирах многое решала магическая сила, об обладании которой мне приходилось лишь мечтать, но все равно я каким-то мистическим образом чувствовал себя в одной команде с героями, которые рано или поздно призовут к ответу моих обидчиков и отомстят за пережитое унижение.

В старших классах давление на меня заметно снизилось, полностью перейдя в область обидных подшучиваний или демонстративного игнорирования. Те, от кого я ранее в любой момент ожидал смачного пинка, теперь презрительно называли меня «книжным ботаником», «чмом» или «лохом». Слышать подобное нестерпимее всего было тогда, когда рядом находились одноклассницы и все прочие девочки из родной, но жутко ненавидимой школы. В сущности, половое созревание неимоверно усилило интенсивность переносимых страданий, несмотря на значительное падение интереса к моей персоне со стороны мучителей.

Окончив среднюю школу, я успешно поступил в технический вуз, и только став студентом, начал потихоньку привыкать к отсутствию ядовитого негатива со стороны сверстников. Честно говоря, первое время мне даже было не по себе. В привыкшей к постоянному напряжению душе образовались пустоты, отзывающиеся чувством полета и эйфории, но иногда, наоборот, требующие заполнить себя привычным стрессовым состоянием. Временами мне нестерпимо хотелось кого-либо ненавидеть, что выражалось немотивированными вспышками злобы, которые я как мог скрывал или, будучи наедине с собой, отыгрывался на неодушевленных предметах, опрокидывая и ломая все попадающееся под руку.

Книги фэнтези сделались к тому времени единственным моим страстным увлечением, только их традиционному бумажному варианту я все больше предпочитал звуковой из-за прогрессирующей близорукости. Проблема была только в том, что лишь малая толика вышедшего из печати приобретало формат аудио. Мне приходилось прочесывать просторы интернета в поисках платных и бесплатных ресурсов с библиотеками аудиокниг, большинство из которых просто дублировали друг друга.

Иногда в общественном транспорте или на скучной лекции я сам в уме складывал небольшие фэнтезийные истории, хотя считал их далеким от совершенства в художественном плане. У меня была идея записать их и запрятать в какую-нибудь скрытую папку ноутбука, но лень и откровенная, по моему мнению, бессмысленность данной затеи похоронили ее еще в утробе.

В один из темных дождливых вечеров конца октября, когда свет уличных фонарей за моим окном серебром отражался на мокром асфальте, я лежал в своей комнате на диване и изучал только что найденный простенький черно-белый сайт с аудиокнигами для свободного прослушивания. Когда мне после нехитрых манипуляций удалось найти раздел фэнтези и войти в него, я на некоторое время потерял ощущение реальности. Серые колечки потолочных обоев, на которые упал взгляд моих расширившихся глаз, казалось, принялись менять цвет, форму и закружились в нестройном хороводе. Взяв себя в руки и повторно, на этот раз предельно внимательно всмотревшись в интернет-страницу, я обнаружил свою фамилию, имя и названия всех пяти рассказов, которые в единственных экземплярах пылились на одной из полок моей головы! Точнее, как таковых названий не было, потому что я сам не утруждал себя их созданием, зато красовались имена пяти главных персонажей каждой из историй. Светлые дорожки файлов для прослушивания на темной интернет-странице располагались столбцом, и я, недолго думая, активировал верхнюю из них.

Через пару секунд послышались будто издалека и стали плавно нарастать красивые струнные переборы, напоминавшие о чем-то давно ушедшем, но все же вечном. Десятисекундная музыкальная заставка завершилась краткой партией вступившего духового инструмента.

«Гай Гудьер», — произнес приятный мужской баритон и мой рассказ зазвучал в форме радиопостановки с голосами невидимых актеров и выступающим от лица автора повествования ведущим. Завывание ветра, топот копыт, раскаты грома, удаляющиеся шаги, крики птиц и прочие шумовые эффекты усиливали остроту восприятия. Сама история, уложившаяся в один час звучания, рисовала картину средневекового города, подвергшегося набегу дьявольских существ, умевших подавлять волю. Единственным, на кого не действовали их злые чары, оказался кровельщик Гай Гудьер, наделенный с рождения волшебной силой. При помощи проведенного древним старцем обряда она многократно возрастает. Вскоре кровельщик Гудьер заряжает этой силой окружающих и вместе с восставшими горожанами уничтожает захватчиков.

После последнего слова повествования вновь послышались красивые струнные переборы, чуть позже сменившиеся воинственными звуками горна и барабанов.

Пока из динамиков ноутбука звучала музыка, я сидел на диване ошарашенный не столько фактом, если можно так выразиться, материализации блестящей радиопостановки моего придуманного, но ненаписанного рассказа, сколько тем, что история оказалась лучшим произведением из всего переслушанного и перечитанного мною за последнее время в жанре фэнтези. Однако главное потрясение случилось тогда, когда из затухающего музыкального финала внезапно возник звучный голос Гайя Гудьера обращенный лично ко мне:

— Максим! Мы почитаем тебя за Бога, создавшего наш мир! Ты вырвал нас из лап небытия и поселил в своем маленьком шедевре! Слава Мастеру!

— Слава! Слава! — громко поддержала его многоголосая толпа.

— Но у нас есть одна великая просьба, — проникновенно продолжал кровельщик. — Восстанови справедливость там, у себя на Небесах! Отомсти своим обидчикам, ибо Богу недостойно быть жальче и трусливее своих созданий! Иначе и нам здесь жизнь будет не мила! Теперь моя волшебная сила — это твоя сила тоже, а она настолько могуча, что легко поразит всякого врага! Мы все верим в нашего Создателя!

Скопище горожан, среди которых, как я понял, были упомянутые мною в рассказе пекари, пивовары, сыроделы, плотники, бондари, кузнецы, каменщики, портные, башмачники, шорники, ювелиры и даже разбойники, громко вознесло хвалу своему смелому и решительному Создателю, и через несколько секунд звуковая дорожка файла подошла к концу.

Когда волна ошеломления начала спадать, я попробовал связаться с администрацией сайта, но успеха, конечно, не имел. Узнать «прописку» ресурса мне также не удалось — специальные онлайн-сервисы указывали сначала на Бермуды, в другой раз на Багамы, а потом просто «висли».

Отложив ноутбук, я в нервном возбуждении какое-то время мерил шагами комнату и чуть не столкнулся с матерью, заботливо принесшей мне горячий чай с булочками. Однако после всего случившегося о еде не могло быть и речи, к тому же взбудораженность резко сменилась сильной слабостью с приступами зевоты. Мне нестерпимо захотелось лечь на диван, укрыться с головой пледом и забыться сном, что я тут же с превеликим удовольствием сделал.

Глубокий ночной сон меня будто бы преобразил, во всяком случае я вынырнул из него человеком, с совсем иным, чем прежде, мироощущением. Первым делом я полез в ноутбук и спокойно, без дрожи в руках убедился в существовании сайта с аудиофайлами моих рассказов. Подобная невозмутимость, совсем мне не свойственная, уже говорила о многом. Подтвердившаяся реальность невероятных событий прошлого вечера волей-неволей вознесла меня в ранг Творца и, как следствие, вселила гордость вместе с самоуважением. Именно в их отсутствии, как я сразу осознал, крылась главная беда всего моего прошлого существования, а не в физической слабости. Первое, что я испытал вслед за этим открытием — жуткий стыд за свою заячью трусость перед обыкновенными хулиганами, недостойную не только Творца, но и любого мальчика.

В то хмурое утро, пропитанное прелым запахом опавших листьев, институтская аудитория ждала меня непривычно долго. Около восьми утра я, ежась от холода, сидел на лавочке во дворе Александра Гавриленко, или попросту Сашка́, который, пожалуй, более остальных усердствовал в издевательствах надо мной и прочими ребятами. Мне было доподлинно известно, что сразу после школы он подвязался помощником автослесаря в станцию техобслуживания нового городского района, куда добирался на подаренном папой ржавом корыте, которое белело на импровизированной стоянке между домов. Минут через пятнадцать Гавриленко, дымя сигаретой, вышел из подъезда и прямиком направился будить свой автомобиль, оправдав в целом мои расчеты.

— Привет, Сашок! — сказал я, подойдя к его загудевшей машине.

— Здорово! — ответил он, удивленно взирая на меня снизу вверх с водительского кресла. — Ты какими судьбами здесь?

— Подбросишь до нового района, если к себе на станцию едешь? — ответил я вопросом на вопрос. — По дороге поговорим.

— Прыгай, раз такое дело, — недоуменно пробурчал он, показывая кивком головы на пассажирское место справа от себя.

Конец ознакомительного фрагмента.