Торговцы грезами

Олаф Бьорн Локнит, 1997

Время действия – сразу после романов «Песчаные небеса» и «Берег Проклятых», по дороге из Турана в Замору. Место действия – тихий провинциальный городок Дэлирам на Дороге Королей, возле границы. Ловим серийного маньяка, попутно пытаемся заработать и разобраться в несколько странной ситуации в городе, связанной с мафиозными заморочками, потерявшимся караваном, а также попадаем в различные неприятности, суть коих кроется в прибывающем грузе серого лотоса и не желающих делиться мафиози. Действующие лица – старые знакомые времен Карелы и ее шайки, тихий супермен Мораддин, «Ищейка» – девушка из племени гулей, работающая агентшей-007 на Немедию, разнообразная местная мафия и прочий винегрет.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

«Вот так начинаешь привыкать к спокойной жизни… — в единственное окно гостиничной комнаты падали отвесные лучи полуденного солнца. — Никуда не надо спешить, никто не собирается начинать день с охоты за твоей головой… А это еще что такое..?»

Женщина, стоявшая у окна, обернулась, и все встало на свои места. Робкая надежда, что несколько пугающие вчерашние открытия были всего лишь причудливым сном, мгновенно исчезла.

— Только не улыбайся, — быстро проговорил Конан. — Ты очень милая девушка, но увидеть твою улыбку по второму разу — чересчур даже для меня. Теперь понимаю, как можно поседеть за одну ночь.

Рата — вернее, Ринга — отвернулась, тихо хихикнула, а затем очень серьезно пообещала:

— Я постараюсь не забывать. Вон твой завтрак… а еще у меня есть две новости.

— Какие? — киммериец уселся, подвинув к себе поднос, уставленный тарелками и подумав, что кормят у Барракса довольно мерзко — постоянно что-то переварено или не дожарено.

— Одна плохая, — медленно ответила Ринга. — Вторая… не знаю, наверно, тоже не слишком хорошая.

— Начинай с той, что получше, — решил варвар.

— Пришел какой-то тип — военный в одежде офицера. Не местный. С ним трое солдат. Они очень желают тебя видеть, и, полагаю, вовсе не для того, чтобы пожелать доброго утра.

— Ох! — Конан хлопнул себя по лбу. — Немедийцы! Долг! Ладно, с ними я разберусь. А вторая новость?

Ринга замолчала, прошлась по комнате, и неохотно выдавила:

— Сегодня ночью убили человека.

От неожиданности киммериец подавился и закашлялся.

— Сетовы змееныши, опять? Кому не повезло на этот раз? Откуда ты узнала?

— Гвардейцы, что сидят внизу, нашли труп утром около своей казармы, — обстоятельно ответила девушка. — Как я поняла, это местный дворянин и не последнее лицо в городе. Он… короче, он тоже разделан на кусочки.

Она помолчала и невесело добавила:

— По крайней мере, теперь точно известно, что я здесь не при чем. Ночью я никуда не уходила. Подтвердишь, если попадемся?

— Обязательно, — задумчиво протянул северянин. О том, что ему наверняка не поверят, он распространяться не стал. Ринге не пришла в голову простая мысль, что с точки зрения общества, человек, имеющий в качестве подружки женщину-гуля, меньше всего заслуживает доверия. Еще убийство — значит, неприятности отнюдь не собираются заканчиваться… Вот тебе и сонный городок. — Слушай, я сейчас спущусь вниз и потолкую с этими вояками. А потом пойдем прогуляемся и послушаем, что носится в здешнем воздухе. Мне все это не нравится.

— Мне тоже, — кивнула Ринга. — И я не понимаю, что происходит.

Когда по многострадальной лестнице прогрохотали шаги спускающегося варвара, немедийские гвардейцы уже успели прикончить один бочонок с вином и приступили ко второму. Вид у них был совершенно не геройский, как подобало бы славным воинам столь великой державы, а скорее задерганный до предела. Особенно у капитана Даммароса, глубоко убежденного, что ему суждено закончить свои дни в заморийской глуши, где никогда ничего не происходит.

Безжалостные колеса политики погубили начинавшуюся карьеру воспитанника Военной Академии, зашвырнув его в далекий Дэлирам. Немедия всегда была не прочь немного расширить свои владения, и, фактически покорив Коринфию, начинала приглядываться к позабытой всеми Заморе. Жаль только, что та же мысль одновременно посетила и ум правителя Турана, и теперь величайшие страны Запада и Востока оспаривали друг у друга возможность растерзать маленький пограничный край на части.

Какому-то высокопоставленному идиоту в Бельверусе показалось очень умным разместить в крохотном городишке на Дороге Королей немедийский гарнизон. Якобы для оказания помощи в охране границы и Дороги. Командовать пятью десятками необученных тупиц поручили только вышедшему за порог Академии и страшно гордившемуся этим Даммаросу. И что в итоге? Жуткая скука, омерзительный городишко и полное отсутствие денег. А теперь еще и изглоданные мертвецы под дверями казармы.

«Если эта северная скотина не захочет немедленно отдавать долг, — мстительно пообещал себе Даммарос. — Я из него отбивную сделаю. Да! Именно отбивную, а потом посажу на пару дней за решетку. Правда, он наверняка сбежит, но это уже не моя забота.»

Но незамысловатой мечте не было суждено сбыться. Проигравшийся наемник начал с того, что швырнул на стол пару увесистых мешочков, буркнув: «Подавитесь, жмоты», а затем, ухмыляясь, заметил:

— Что-то вы сегодня разговорчивы, как покойники.

Упоминания о покойниках капитан Даммарос не выдержал. Кроме того, он даже себе не признался бы в том, что жутко завидует этому варвару, не обязанному торчать на одном месте и выслушивать указания от слишком много мнящих о себе придурков. Немедийскому офицеру срочно требовалось сорвать на ком-то свое плохое настроение, и он нашел достойный повод.

Ругался он долго, красочно и почти не повторяясь. За это время Конан успел раздобыть себе кружку, выпить с гвардейцами за успокоение разума их разошедшегося капитана, и преждевременно решить, что не узнает ничего стоящего внимания. Высказавшись, Даммарос стал чуть более разговорчив и даже ответил на несколько осторожных вопросов киммерийца, касавшихся утреннего происшествия.

Знал гвардейский капитан немногое. Неудачника, нынешней ночью преждевременно отправившегося к Нергалу, звали Райнаком и он действительно принадлежал к дворянскому сословию. Немедийцы искренне полагали смерть Райнака не слишком достойной сожаления. Как выразился капитан: «Многие в этом городишке обрадуются, узнав, что он наконец-то перестал шляться по земле.»

— Почему? — поинтересовался Конан. — Кем он вообще был? Здешней шишкой?

— Сам по себе — ничем, — последовал ответ. — Нахальным пройдохой. Но у него был хорошо подвешен язык и водились деньжата. За ним вечно околачивались десятка два головорезов, готовых учинить любую пакость.

Дело для Заморы опять-таки знакомое и весьма привычное. Бездельник с набитым кошельком и ошивающаяся под его началом небольшая шайка. Поборы с купцов вдобавок к налогам, уходящим в казну государства, мелкие грабежи, но в основном — пускание пыли в глаза окружающим.

— Может, он встал поперек дороги серьезным людям? — предположил киммериец. — Ввязался в ссору с человеком, оказавшимся ему не по зубам. Или его парням надоело ходить под его началом, и они выбрали себе другого вожака.

— Все может быть, — уныло отозвался Даммарос. — Только это не наша забота. Есть градоправитель, есть командир туранской полусотни, и даже начальник здешней городской стражи. Пусть они и разбираются, а мое задание — охранять эту треклятую Дорогу. Вот и буду ее охранять… покуда не свихнусь. Слушай, варвар, сколько там с тебя причиталось?

— Посчитай сам, — отмахнулся Конан. — Сотня или полторы.

Немедиец вытряхнул содержимое мешочков на стол и погрузился в долгие подсчеты, перекладывая монеты с места на место. Его подчиненные с увлечением следили за перемещением желтых кружочков по плохо обструганным доскам, на время позабыв о присутствии северянина. Можно было с чистой совестью уйти, но Конан вспомнил о проигранных камнях.

— Здесь больше, — заявил Даммарос, закончив складывать монеты в равноценные кучки. — Три сотни и еще четыре десятка.

— Вот и хорошо. Я хочу получить назад камни, если ты их еще не пропил.

— Зачем? — подозрительно осведомился гвардеец.

Правдоподобного ответа, как всегда в нужный момент, на ум не шло, и варвар брякнул первое, что подвернулось:

— Они мне… м-м… дороги как память.

Такого Даммарос не ожидал, несколько растерялся и кивнул:

— Ну-у… ладно. Вот они.

Самоцветы оказались у немедийца с собой — капитан гарнизона явно не верил в честность своих солдат и не рискнул оставлять драгоценности в казармах. Кажется, число камней не уменьшилось, что, впрочем, не имело особенного значения — пропажу двух-трех безделушек Мораддин вполне мог пережить. Особенно если удастся придумать подходящую историю их исчезновения.

— Почему у тебя все золото — немедийское? — ни с того, ни с сего поинтересовался гвардеец, ссыпая монеты обратно в мешочки. — Оно здесь не часто появляется, в ходу больше туранские империалы.

— Не все ли равно, какие деньги получать? — рассеянно отозвался Конан. — Бери, что дают, а то и этого не будет.

— Любопытно, капитан, — подал голос один из солдат. — У этого громилы два дня назад медного гроша за душой не было…

— Ты что, в мой кошелек заглядывал? — огрызнулся киммериец.

— А теперь он швыряется золотыми, — гнул свое вояка. — Где он их успел раздобыть, за два дня-то? Может, они фальшивые?

— В самом деле, — Даммарос сделал солдату знак замолчать и пристально взглянул на северянина. — У нас небогатый городок и так быстро достать столь крупную сумму… Не спорю, Райнак был порядочной сволочью, но неужели это твоя работа?..

— Слушай, ты… — варвар начинал злиться. — Получил свои деньги? Ну и проваливай, а до ваших мертвецов мне дела нет!

— Погоди, погоди, — гвардейцы начали отодвигаться от стола, образуя круг, и Конан с сожалением понял, что сегодняшнее утро неминуемо будет отмечено доброй дракой. Немедийскому офицеру требуется подозреваемый и сойдет любой, лишь бы немного встряхнуть городок и заодно напомнить о себе. Как бы не всплыли подробности визита некоего наемника в предместья Дэлирама. Правда, его там никто не заметил, но можно ли за это поручиться? Ну что за невезучее место!

— Что здесь происходит? — льда в раздавшемся голосе хватило бы на то, чтобы заморозить все реки Востока и Запада, и еще немного оставалось для устроения небольшого снегопада в Стигии. Гвардейцы и прикидывавший, кого свалить первым варвар невольно оглянулись.

Не замеченная никем Ринга тихо спустилась по лестнице и подошла к столу. Она нашла выход из положения, позволявший ей говорить, не заставляя людей шарахаться в стороны. Нижнюю часть ее лица закрывала плотная синяя вуаль, наподобие носимых жительницами Турана. Правда, на восточную красавицу Ринга все равно не походила. Как и на любую другую женщину, неважно, с Востока или Запада.

— Я спрашиваю — что здесь происходит? — тем же ледяным тоном разгневанной, но сдерживающейся в присутствии простолюдинов аристократки повторила Ринга.

— Ровным счетом ничего, — первым отозвался Конан, мысленно похвалив рабирийку за своевременное вмешательство.

— Э-э… Это кто? — выдавил из себя окончательно сбитый с толку Даммарос, и Ринга немедленно обернулась к нему:

— Судя по всему, вы здесь командуете? Кстати, почему бы вам не оторвать свой зад от скамьи… офицер? Я все же дама!

Презрение в ее голосе было совершенно искренним. Растерявшийся немедиец, поняв что имеет дело с благородной, поднялся на ноги, а его солдаты попятились подальше от маленькой снежной бури в человеческом образе.

— Сколько раз мне придется повторять — что здесь творится?

— Им очень хочется знать, откуда у меня деньги, — решил прояснить ситуацию киммериец. — Почему-то они убеждены, что я их обязательно украл.

— Этот человек служит у меня. Телохранителем, — холодно процедила Ринга. — Я заплатила ему. Еще вопросы есть? Нет? Тогда позвольте вас оставить. Идем.

Терпения варвара хватило даже на то, чтобы открыть перед девушкой дверь, отойти подальше от постоялого двора и завернуть в первую попавшую безлюдную улицу. Только тогда он безудержно расхохотался, не обращая внимания на жалобные просьбы Ринги остановиться или хотя бы вести себя потише. Кончилось тем, что девушка тоже засмеялась, уткнувшись лицом в теплую каменную стену дома.

* * *

— Я бы отлично разобрался и без тебя, — ворчал Конан. — Нет, спасибо, конечно, но зачем ты вылезла?

— Догадываюсь, чем закончились бы твои разборки, — язвительно отозвалась Ринга. — Выносом этих бедняг вперед ногами и разгромленной гостиницей. А зачем нам лишнее внимание? Я их немножко попугала, и мы мирно разошлись… Ты узнал у них что-нибудь полезное?

Двое неторопливо шли по пустынной улице, застроенной невзрачными одноэтажными домиками с плоскими крышами, направляясь к центру городка. Редкие прохожие порой бросали вслед странноватой паре изумленный взгляд, но большого интереса чужеземцы не вызывали — мало ли кто в последнее время проезжает по Дороге Королей. Идут себе люди и идут, никому не мешают, говорят о чем-то своем…

— Почти ничего, — отозвался киммериец. — Покойника звали Райнак, и его не очень жаловали. Он содержал шайку; может, его прикончили свои же люди. Или он отхватил кусок, оказавшийся не по зубам. В городе многие порадуются его смерти. Больше эти вояки ничего не знают.

— Мало, — задумчиво подвела итог Ринга. — Интересно, был ли знаком этот человек с туранцем, как его… Маридом?

— Может, был, — северянин пожал плечами. — А может, и нет. Зачем тебе это понадобилось?

— Если их что-то связывало, стало бы немного понятнее, почему их убили, — разумно ответила девушка. — Тебе так не кажется?

— Будь здесь не стоячее болото, а нормальный город, — пробурчал Конан, — нам в первом попавшемся трактире подробно рассказали все про всех. Кто на кого работает, кто с кем поцапался и чья жена к кому ушла. А так даже спросить не у кого. Гвардейцы безвылазно сидят либо в казарме, либо в веселых домах, больше я никого здесь не знаю и ты тоже. И вовсе не наше это дело, нам бы проторчать тут незамеченными еще пару дней и смыться.

Ринга пропустила все не лишенные здравого смысла слова мимо ушей и озабоченно спросила:

— Ты не заметил, полнолуние уже было или нет?

— Полнолуние? — удивился киммериец. — Кажется, наступит завтра или через день. А это здесь при чем?

— Наверное, не при чем, — Ринга опустила голову, обдумывая что-то, затем осторожно произнесла:

— Как ты считаешь, не может в Дэлираме оказаться еще один гуль? Из моего племени?

— Ты спятила, — убежденно ответил Конан. — Мало мне тебя? Или все вампиры скопом решили переселится именно сюда?

— Подожди, — Ринге пришла в голову интересная мысль и она не собиралась отступаться от нее. — Кто-то же убивает людей…

— А нам-то что?

— Да не перебивай ты! Иногда в полнолуние некоторые из нас сходят с ума, и убивают, пока луна не пойдет на убыль. Вдруг здесь похожая история?

— Охотиться на гулей я не пойду, — отрезал киммериец. — И не надейся. Тем более — на бешеного гуля. Можешь заняться этим сама, а я посмотрю, что получится.

— Хорошо, — кротко сказала девушка. — Я все поняла. Но выслушать ты меня можешь?

— А я чем занимаюсь?

— Невероятно, чтобы в маленьком, забытом всеми городке одновременно оказались два гуля, — медленно проговорила Ринга. — Но вдруг дела обстоят именно так? Я хочу убедиться, что ошибаюсь.

— Каким образом? — хмыкнул северянин.

— Посмотрев на труп Райнака, — просто объяснила девушка. — Его убили ночью, нашли утром, значит, сейчас тело должно находиться в его доме.

— И его обхаживает покойничья братия, а вокруг толкутся неутешные родственники. И не забудь людей из его шайки, — подхватил варвар. — Нет, ты точно свихнулась! Лезть в дом, чтобы полюбоваться на покойника!

Ринга забежала вперед и загородила киммерийцу дорогу.

— Я вздорная и капризная девица, — заявила она, придавая голосу визгливые нотки. — У меня куча невыполнимых желаний, вдобавок я хочу луну с неба. Устраивает? — и уже серьезнее добавила: — И еще у меня нехорошее предчувствие. Пожалуйста, давай попробуем, это же не преступление, мы не собираемся ничего красть и никого убивать! Только посмотрим и уйдем!

— В Заморе порой одно то, что ты еще жив — преступление, — проворчал Конан, добавив про себя: «А в последнее время я начинаю верить в предчувствия, особенно в плохие.» — Ну хорошо, хорошо! Так и знал, что от тебя не дождешься ничего, кроме неприятностей! Ты ведь даже не знаешь, куда надо идти!

— Спросим у кого-нибудь, — легкомысленно отозвалась Ринга, донельзя довольная тем, что добилась своего, и огляделась по сторонам в поисках подходящего прохожего. — Вон у него хотя бы.

Северянин поглядел, куда указывает девица, и удрученно вздохнул — она безошибочно определила наиболее подходящую на роль осведомителя личность.

Старый нищий — неизменная принадлежность любого города как на Западе, так и на Востоке — расположился на углу вливающейся в пустынную площадь улицы. Рядом с ним лежала тощая собака с наполовину вылезшей клочковатой шерстью. Пес поднял голову, посмотрел на подходящих людей, лениво зевнул и снова задремал. Его хозяин вообще не подавал признаков жизни, даже когда в глиняной чашке для подаяний звякнула медная монетка.

— Мы ищем человека по имени Райнак, — мрачно сказал Конан, выругав себя за то, что уступил просьбам рабирийки. — Где он живет?

Нищий приоткрыл узкие глазки, став похожим на любопытную черепаху (если только черепахи бывают любопытными), внимательно осмотрел с ног до головы спрашивающих и ехидным скрипучим голосом ответил:

— Сходи к Нергалу, ему лучше знать, чем мне.

— Ах ты, вонючая дрянь… — киммериец нацелился было как следует пнуть старикашку, но вмешалась Ринга.

— Нам нужен дом, где жил этот человек, — очень проникновенным голоском сказала она. — Куда нам идти?

— А ты поумнее, чем твой дружок, — хихикнул попрошайка. — Второй перекресток, а там сами увидите.

— Благодарю, — серьезно кивнула Ринга и добавила, обращаясь к северянину: — Вот мы и знаем. Я тебя очень прошу — не надо его бить. Он ответил на заданный тобой вопрос. Пошли, поищем дом.

Старая беззубая шавка подняла голову и насмешливо гавкнула вслед удаляющейся паре.

Нужный дом они отыскали без труда — он выделялся среди остальных, словно павлин в стае уток. В обширном дворе, обнесенном высоким каменным забором, слонялись пять или шесть громил, безуспешно пытавшихся придать туповатым от природы физиономиям выражение подобающей моменту скорби.

— Без шума мы здесь не войдем, — справедливо заметил Конан.

— Обойдем сзади, — отозвалась девушка. — Кстати, как думаешь, в каком помещении могут держать покойника до начала всех церемоний?

— Где-то в холодном месте, а то по такой жаре он у них моментально развалится на части.

— В погребе? — предположила Ринга.

— Скорее, на леднике. Кстати, им надо поторапливаться с похоронами.

Сзади к дому примыкал обширный сад, не выглядевший таким запущенным, как принадлежавший бывшему владельцу Ринги. Сад отделяла от улицы бронзовая решетка высотой в рост человека, перелезть через нее не составило особого труда.

Прячась за отцветающими розовыми кустами, двое незваных гостей пробежали по усыпанным мелким песком дорожкам мимо погруженного в свое занятие садовника. Тропинки, прихотливо петлявшие в зелени сада, заканчивались у беспорядочно разбросанных пристроек, обступивших заднюю часть здания.

Ринга, встав на цыпочки, заглянула в первое подвернувшееся окно и разочарованно развела руками:

— Кухня. И никого нету.

— Пошли дальше, — отозвался киммериец. — Думала, все тебе так сразу? Может, они тело в доме держат. Тогда нам не повезло.

Несколько следующих окон тоже ничего не дали, оказавшись комнатами прислуги, забитой мешками кладовкой и небольшой библиотекой. Расстроенная безрезультатными поисками девушка, похоже, уже была согласна пойти на попятный, однако за очередным окном открылось кое-что непонятное и любопытное.

Из довольно обширной комнаты вынесли все вещи, оставив только массивный стол посредине. На столе, накрытый большим отрезом белой шелковой ткани, покоился длинный сверток, в котором угадывалось человеческое тело.

— Вот твой покойничек, — прошипел северянин. — Ну что, не передумала?

Ринга замотала головой, пристально вглядываясь в закрытый тканью труп, и попыталась забраться в комнату, тут же спрыгнув обратно и присев под окном.

— Кто-то пришел, — шепотом сообщила она. — Подождем, пока уйдет.

* * *

Судя по доносившимся разговорам, в комнату где находился труп вошел не один человек, а несколько. Время от времени раздавалось плаксивое хныканье женщины и утешающе-покровительственный голос мужчины. Иногда вмешивалась еще одна женщина, в тоне которой звучало нечто заискивающее.

«Жена или подружка Райнака, служанка и старый приятель, собирающийся загрести под себя все, что останется без присмотра, — предположил варвар. — Ну ладно, сейчас они смоются, залезем мы, а что толку? Не надо было соглашаться идти сюда…»

Хлопнула дверь, Ринга немедленно высунулась, бросила один короткий взгляд внутрь дома и снова спряталась.

— Что там? — поинтересовался северянин. — Свалили?

— Остались две женщины, — шепотом доложила девушка, присаживаясь рядом. — Стоят возле стола, одна вроде плачет.

Из чистого любопытства Конан тоже осторожно заглянул в окно. Удивленно поднял бровь и толкнул устроившуюся на заросших травой камнях Рингу:

— Погляди-ка сюда, только тихо.

Женщины в комнате отнюдь не оплакивали усопшего. Они тихо, но отчетливо смеялись, предусмотрительно отойдя подальше от двери. Старшая — низенькая полная заморийка с начинавшими седеть темными волосами и черными, юркими глазками, и младшая, явно не здешняя уроженка — высокая, рыжеватая блондинка, похожая на проворную лисицу. Обе в трауре, но хихикают без всякого признака полагающейся печали.

— А рыженькая ничего, — безжалостно заметил киммериец, с удовольствием услышав рядом тихое разъяренное шипение. — Когти убери, между прочим.

— Варвар, — сердито проворчала Ринга, в самом прямом смысле выпустившая коготки. — Задушу. Когда-нибудь.

— Силенок не хватит, да и пропадешь без меня… Тихо!

Служанка подошла к двери и выглянула:

— Никого, госпожа Линдисса. Но они скоро вернутся.

— Пусть возвращаются, — равнодушно ответила рыжая красотка по имени Линдисса. — Я к тому времени буду безутешно рыдать.

Она не сдержалась и снова захихикала:

— Иштар Великая, наконец-то он подох! Кто бы это не сделал, я ему бесконечно благодарна… Хватит с меня мучений, подозрений и вечных сопровождающих!..

— Вот они, женщины, — вполголоса добавили за окном. — Не успел один помереть, как она уже мчится к другому!

— Чари, ты сегодня же сходишь… знаешь куда, — распоряжалась тем временем госпожа Линдисса. — Скажешь, что я буду ждать вечером… если удастся удрать от них. Если не приду вовремя — пусть подождет, я ж не гвардеец, чтобы бегать по приказу. Так, а теперь…

Ветреная красавица порылась в складках одежды и вытащила крохотный флакончик. Недовольно скривилась, откупорила, вытряхнула на ладонь несколько капель содержимого и тщательно втерла в глаза. Спустя мгновение она уже захлебывалась безостановочно текущими слезами.

— Редкостная мерзость… — с трудом проговорила она. — Чари, пошли отсюда, сил моих нет…

Поддерживаемая верной служанкой рыдающая Линдисса покинула комнату. Двое за окном переглянулись и по очереди бесшумно перемахнули через подоконник.

Киммериец на всякий случай выглянул за дверь, убедившись, что овдовевшая подружка (или законная супруга) убралась достаточно далеко, а больше отдавать долг памяти усопшему никто пока не собирается. Ринга подошла поближе к столу и принюхалась:

— А покойник-то воняет.

Похоже, в комнате разлили целую бочку с благовониями, но стойкий приторный запах все равно оставался.

— Ну что, не раздумала? — осведомился северянин, обходя стол и осматривая тщательно закрытый труп.

— Нет, — вздохнула Ринга. — Идти, так до последнего.

— Тогда стой у двери и слушай.

Белый шелк, как выяснилось, был подвернут под края стола и приколочен мелкими гвоздиками. Пришлось их вытаскивать по одному с помощью кинжала. Затем освобожденный край покрывала аккуратно откинули в сторону, открыв тщательно обмотанное широкими белыми лентами тело.

«Интересно, сколько лет каторги в Заморе полагается за… Так, под осквернителей и грабителей могил мы не подходим — он еще не похоронен, — киммериец осторожно приподнял и надрезал ленту, закрывавшую лицо. — Труп мы не воровали, ничего от него не откромсали… А, все равно, поймают — мало не покажется. Значит, не должны поймать… Нет, кому же назначила свидание эта рыженькая?»

— Ринга, иди сюда.

Рабирийка послушно оставила свой пост у двери и приблизилась к столу. Остро отточенный кинжал с еле слышным треском разрезал последний слой шелка. Девушка издала еле слышный сдавленный звук, а привыкший ко всему наемник неожиданно почувствовал сильнейшее желание оказаться где-нибудь далеко-далеко отсюда.

— М-м-м, — выдавила Ринга. Ее и без того белая кожа приобрела слегка зеленоватый оттенок.

— В окно и без шума, — приказал варвар, подозревая, что сейчас может произойти. Но Ринга справилась, вцепившись в доски стола и с усилием несколько раз сглотнув.

— К-какая гадость, — наконец, выговорила она. — Что с ним сделали?

— Зашили, я так полагаю, — буркнул Конан. — Чтобы совсем не развалился. Налюбовалась?

— Дай кинжал, — попросила девушка. Получив оружие, наклонилась, и, стиснув клинок обеими руками — чтобы не дрожал — осторожно повернула голову покойника. Сначала на левый бок, затем на правый, внимательно осматривая уцелевшие участки кожи на шее. Она явно искала признаки чего-то, и, не найдя, перевела дух.

— Закрывай.

Вот эту просьбу киммериец выполнил с величайшим удовольствием. Ринга отошла подальше от стола, в задумчивости сплетая и расплетая пальцы, и ожидая, пока на столе все будет приведено в относительный порядок.

— Так что ты узнала? — поинтересовался северянин, пытаясь вернуть вещам на столе первоначальное положение. Девушка помолчала, и неожиданно спросила:

— Скажи, когда люди клянутся именами своих богов, они соблюдают потом эти клятвы?

— Хм, — вопрос стоил того, чтобы немного подумать. — Порой нарушают. Хотя случается и так, что лучше выполнить обещанное, а то потом хлопот не оберешься. А что?..

— Я не человек, — продолжала Ринга. — Значит, на меня людские законы не распространяются, так? Но мне очень нужно дать клятву.

— Я тебе и так поверю, — хмыкнул Конан, прилаживая на место оборванный шелк.

— Это нужно мне! — упрямо повторила девушка. — Мне самой! Иначе я не смогу убедиться в том, что вижу на самом деле то, что вижу. Мне надо сказать это вслух.

Она выглядела очень взволнованной и несколько испуганной. Не зрелищем вида покойного Райнака, а чем-то другим, более страшным.

— Ну поклянись, может, полегчает, — предложил киммериец. — А то у тебя вид, будто призрака увидела. И давай побыстрее.

Похоже, представления людей и гулей о том, что такое клятвы, в корне отличались. Гули Рабирийских гор, несмотря на все свои отталкивающие привычки, относились к таким вещам немного серьезнее. Или Ринга, прожившая большую часть жизни среди людей, стала исключением из правил, полагая, что в мире имеется что-то нерушимое. Проще было дать ей выговориться и выслушать, чем убеждать в том, что она глубоко заблуждается.

Девушка помедлила, собираясь с духом, и неторопливо, тщательно выговаривая каждое слово, произнесла:

— Ночью, хранившей меня, и двурогой луной, что освещает мой путь, я подтверждаю свои слова здесь, завтра и в следующих кругах моей жизни. Никто из моего народа не делал этого.

Она глубоко вздохнула и облегченно добавила:

— Ну вот, сказала. В самом деле полегчало.

— Кажется, и так было ясно, что гули здесь не при чем, — проворчал северянин.

— Нет, не ясно, — упрямо перебила Ринга. — Ты ведь тоже не верил, что в городе есть гуль, пока не наткнулся на меня. Теперь веришь.

— Верю тому, что вижу.

— Я боялась, что это совершил одержимый луной, — задумчиво сказала девушка. — Но здесь совершенно другое.

— Какая нам теперь разница, что? — не понял варвар. — Неизвестный убийца отправил местного задаваку на тот свет, твои сородичи здесь не при чем. Какого Нергала тебе еще надо?

— Когда убили этих двоих людей, что сразу подумали в городе? — поинтересовалась Ринга и сама ответила: — Что это сделали гули. Почему? От здешних краев до Рабиров не просто далеко, а очень далеко, и все же все в один голос твердят — виноваты гули. В представлении людей мы обязательно рвем добычу на куски, а это напрочь не так… Скажи, вот ты всю жизнь сражаешься — что у вас считается более правильным: убить человека с одного удара или с нескольких?

— Тебе бы с Мораддином об этом потолковать, у него тоже все мысли об искусстве убийства, — попробовал отшутиться Конан, но девушка терпеливо ждала ответа: — Конечно, с одного, потом добивать не надо!

— У нас тоже самое. Ни один уважающий себя гуль не станет убивать человека таким способом, — невесело сказала Ринга. — Существуют правила, по которым следует это делать, и они не нарушаются… Тебя не обижает, что я говорю о людях, как о добыче?

— Вроде нет… Ну ты продолжай, продолжай. Дальше что?

— Да то, что кто-то из людей пытается изобразить действия гуля! Так, как нас представляют по страшным сказкам! — резко завершила свою мысль рабирийка. — Я никогда не встречала подобного! Я сейчас пыталась найти отметины от зубов — таких, как у меня и в том месте, где им полагается быть — их нет! Но рвали человека на куски когтями — когтями гуля! Вот такими, а то и покрупнее, — Ринга, вытянув руку, снова продемонстрировала свой жутковатый арсенал. — Я ничего не понимаю, а ты?