Запутанная планета

Октавия Колотилина, 2021

Что общего у Доктора с планеты Галлифрей и англичанки Клары? Зачем в летающем городе возникла синяя будка и какие приключения ждут героев за её дверью? Может ли одна сбежавшая девушка разрушить ткань мироздания? И где в инопланетном городе отыскать маникюрный салон? Его Клара обязательно отыщет. Даже если для этого придётся изображать Повелительницу Времени, плыть над сияющими башнями в лодке и удирать от самого лорда-президента! Самостоятельная история, по хронологии после «Бездна для героя».

Глава 1.

Чай мягко мерцал, переливался перламутром, всё из-за того, что листья собирают особым образом: верхушку куста срезают драгоценными ножницами, высушивают и окрашивают настоящим золотом. Коробочка с блестящими головками этого чая была самой простенькой из тех, которые теснились в кухонном шкафчике ТАРДИС, корабле для путешествий в пространстве и времени.

Клара держала две чашки полупрозрачного розового фарфора, пальцы начинало жечь, от цветочного аромата веки тяжелели, хотелось скорее сделать глоток. Она прошла галерею, что опоясывала второй этаж огромного зала, спустилась по лестнице на круглый капитанский мостик. По центру его уходил в потолок сияющий столб консоли. На столбе, словно юбочка на грибе, располагался шестигранный пульт управления, ряды лампочек вспыхивали голубым и жёлтым, висела пара мониторов.

Доктор стоял возле пульта, в сомнении тёр горбинку на переносице.

— Полшестого уже. Так ты прервёшься? — поинтересовалась Клара.

Подходя, сделала кокетливый полукруг бедром и слегка наклонила голову, так что каштановое каре перетекло вбок.

— Мы рядом с галактикой Колесо Телеги, а не в твоём Лондоне, совсем не обязательно соблюдать ваше файв-о-клок, — проворчал он, но чашку взял.

И тут же отставил её на край пульта, подёргал седые кудряшки. Ткнул в экран:

— Посмотри-ка — снова вызов на кириллице! Придётся лететь в Россию, кто-то нас там очень сильно ждёт.

— Россия? — Клара сморщила вздёрнутый носик. — Где всегда холодно?

— Всегда холодно на планете Волаг-Нок, хорошим летним днём у поверхности обычно три градуса выше абсолютного нуля из-за эндотермических реакций в коре. А Россия — страна с вполне мягким климатом.

Клара пригубила терпкий напиток, втягивая пар с жасминовыми нотками. Хитро улыбнулась, но ни ответного подмигивания, ни ободряющей улыбки не дождалась, что немного задело: вместе уже три года летали по различным планетам и эпохам, однако второй день кое-кто изображает железную болванку.

Доктор изучал надпись на экране, сдвинув кустистые брови, и вдруг схватился за висок:

— А-арр…

— Что с тобой не так?

Поставив чашку рядом с первой, Клара подскочила, поддержала под локоть — но её тут же отстранили:

— Послушай, мне две тысячи лет, я последний из расы Повелителей Времени, мотаюсь по космосу в корабле, который вырастили исчезнувшей планете. Что со мной может быть так? Если когда-нибудь увидишь, что со мной всё в порядке — тогда и беспокойся. Хотя нет, тогда уже поздно будет беспокоиться. Просто беги.

Галлифреец во всём походил на человека, только сердец у него было два. Хотя порой и казалось, будто не одного.

Он встряхнулся, поправил ворот старомодного тёмно-малинового сюртука, дёрнул за рычаг… Рычаг остался у Доктора в руке. Свет ослепительно вспыхнул и погас. Пол накренился, чашки полетели вниз, рассыпая по пути горячие капли, зазвенели разбиваясь.

— Ай! — крикнула Клара, которую отбросило на перила лестницы. — Падаем?..

В слабом мерцании аварийного освещения галлифреец, кажется, жал все кнопки подряд. Нет, не кажется: он действительно жал все подряд кнопки. Пол накренился в другую сторону.

— Не падаем. Ручное управление отключилось. — Пнув консоль, Доктор перехватил Клару, летящую мимо.

— И что теперь будет?!

— Направимся к ближайшему источнику гравитации.

— Куда это? Мы приземлимся на какую-нибудь звезду?

— Не говори глупостей! — Доктор, наконец, пристроил спутницу на ступеньку лестницы, ведущей вниз, и присел рядом, обхватив своё запястье. — Чтобы ТАРДИС приземлилась на звезду? Да она терпеть не может протуберанцы. Скорее, к чёрной дыре свернёт.

Раздался звук «туу-у-тум». Значит, ТАРДИС где-то встала. Судя по слепым мониторам и погасшему пульту, внешнее наблюдение не работало, как и всё остальное.

Доктор подкрался к выходу. Даже если за белыми деревянными дверьми вакуум, это не страшно: корабль создаёт вокруг себя воздушный пузырь, который и на открытый космос позволяет взглянуть без страха, что тебя выкинет и разорвёт.

Доктор осторожно высунул нос наружу — и тут же захлопнул дверь, прижался к ней спиной.

— Ни в коем случае не выходи! — Он погрозил пальцем Кларе.

Та распахнула шире глаза, в испуге приподнялась, спросила шёпотом:

— Что там, чёрная дыра? Армия монстров?

— Нет, хуже, намного хуже!

Галлифреец прошёлся к консоли управления, отодрал панель снизу и погрузился по локоть в жёлтые искры.

— Доктор, что за дверью? — настойчиво повторила Клара.

— Планета Неклида, система звезды Лампаданос. Она уникальна тем, что единственная находится среди межгалактической пустоты, — раздражённо отвечал тот, копаясь во внутренностях своей машины. — И, похоже, мы приземлились в Небесные Палаты. То есть не совсем приземлились: до поверхности полторы тысячи метров. Не до поверхности планеты, а до Матричного Магнита.

— Получается, эти Палаты висят в воздухе?.. И чего ты расстроился? Тут, наверное, жители недружелюбные?

— Наоборот. Иллинойцы дружелюбны крайне. Повелители Времени были для них расой наставников, почти богов. Здесь нас готовы задушить в объятиях и разорвать на сувениры.

— О! — с пониманием фыркнула Клара. — В общем, ты не выйдешь.

— Ни за что.

Доктор сбежал по лестнице, забрался под капитанский мостик и начал разбирать стенку консоли. Клара спустилась следом.

— Кстати, нас забросило во времена Древнейшей Истории, — заметил он. — Твоя планета ещё только собирается возникнуть из межзвёздной пыли, молекулярного газа и кладки яиц ракноссов.

Кажется, ракноссы — это пауки с человеческими торсами. Бр-рр, внутри Земли действительно их кладка?! Вдоль позвоночника словно холодным провели.

Доктор отскочил от фонтана искр. Неслышно, но мощно взвизгнула ментальная сигнализация, ударяя по мозгам.

Клара потёрла пятно от чая на клетчатой шерстяной юбке, посмотрелась в чёрный экран:

— Эй, мой левый глаз… Я потеряла полоску накладных ресниц! Почему ты не сказал? И ноготь сломала, а сумочка в классе осталась.

Дело в том, что сегодняшнее приключение началось внезапно. Впрочем, так бывает всегда, если вы знакомы с Доктором. Школа гудела ожиданием матча по регби и обычными разборками у шкафчиков. Клара провела урок английской литературы для старшеклассников, собиралась помыть руки и вернуться к ученикам. Но тут её затащили в комнатку для щёток, где стояла синяя полицейская будка — ТАРДИС почему-то всегда так маскируется.

Доктор сказал, дело срочное, и потребовал, чтобы спутница немедленно отправлялась с ним. Причём с таким видом… Точно она ему секретарша. А не друг, который помогает спасать разные миры и народы чисто из-за человеколюбия и чувства долга. Ну и хорошего отношения к одному ворчушке-умнику.

Отнекивания, дескать, «некогда, у меня урок», не работали: машина времени способна вернуть путешественника в тот же момент, из которого забирала… Способна-то способна, но не каждый раз получается.

— До твоего класса семьсот тысяч световых лет и четыре с половиной миллиарда обычных. Поломка серьёзная, чинить мне дней восемь, так что не беспокойся, у тебя всё успеет отрасти обратно.

— Хочешь сказать, мне неделю ходить в одном платье?

— Почему, — раздумчиво протянул галифреец, не отрываясь от своих железяк, — вон гардеробная, можешь подобрать наряд из любой исторической эпохи.

— А если я выберу эпоху «до изгнания из Рая», ты взглянешь в мою сторону?

Не то, чтобы Кларе хотелось пощеголять в костюме Евы перед Доктором, но эта нелепая отстранённость уже выводила из себя.

— Клара, Рай — это миф, — отмахнулся он.

— Миф — твоя способность кого-либо замечать, — её голос звенел от сдерживаемого возмущения. — Чего ты там копаешься?

— Надо разобраться с системой связи. Похоже, артронная энергия на нуле. Не нравится мне, как тут скачут временные линии; и стоит проверить одну штуку.

Доктор говорил так, будто все обязаны понимать его термины. А тот отряхнул ладони, не замечая молчаливого негодования спутницы, взбежал по лестнице на мостик, затем на галерею второго этажа. Пропустил четыре двери и распахнул пятую:

— Идёшь или нет?

— Куда? — Клара недоверчиво склонила голову: в глубины ТАРДИС лучше не соваться без крайней нужды, там легко и заблудиться, и встретить временно̀го зомби.

— Конечно же, в обсерваторию, — ответил он раздражённо, словно обсерватория — это единственное место, куда при аварии можно пойти.

Пришлось тащиться следом. Дверь вела в коридор, тот шёл к шестиугольному люку, за которым открылся круглый зал, где вместо стен были панорамные окна. Окна сходились высоко над головой, образуя прозрачный свод. Посреди зала торжественно возвышался древний медный телескоп с шестерёнками и острым плавником на трубе. К ней-то Доктор и подскочил, принялся налаживать.

За оконными стёклами зияла темнота, даже звёзды не горели, на ночном небе виднелись только маленькие бледные сгустки.

— Мне показалось, через дверь пробивался дневной свет, — заметила Клара. — Или здесь уже вечер?

Доктор махнул на неё и бросил:

— Это ТАРДИС, давно пора привыкнуть. Старушка вынесла свою обсерваторию за пределы атмосферы, чтобы не мешали погодные явления и купол Небесных Палат.

Он то прикладывался одним глазом к окуляру, то подкручивал ручку сбоку на трубе. Не отрываясь от наблюдения, протянул:

— Странное дело: у самого светила болтается планета, похожая на Неклиду, как одна фасолина на другую. И удерживает атмосферу настолько близко к звезде! Но ещё удивительнее: она просвечивает снизу, представляешь? Планета-призрак.

Клара тяжело вздохнула. Глянула на свой сломанный ноготь, провела пальцами ниже юбки — и нащупала зацепку на колготках. Так действительно голой останешься, пока кое-кто будет любоваться космическим пейзажем!

Некстати вспомнилось: они с Дэнни Пинком, новым учителем математики, идут в кафе после уроков, сама пригласила. И ведь Доктора не допросишься переместиться сначала домой, чтобы можно было нормально подготовиться к свиданию. Хорошо, если опоздает всего на час; в прошлый раз он прилетел через три недели, хотя отправлялся раздобыть кофе. Клара закусила губу и кашлянула:

— Кажется, ты хотел чинить ТАРДИС? Понимаю, у тебя куча времени до следующей регенерации, но мне-то уже двадцать семь. Спутникам Доктора положена пенсия, не подскажешь?

Галлифрейцы, когда приходит срок, не умирают, а регенерируют. Ничего не забывают, но меняются. Доктор же регенерировал несколько дней назад, у неё на глазах: засветился весь и превратился из симпатичного парня вот в этого чудаковатого старого шотландца.

Тот бросил окуляр и посмотрел долгим взглядом, сведя вместе брови. Потом пробурчал, словно сам с собой разговаривал:

— Четырнадцать триллионных от массы Земли. Каким образом такое возможно?

До перевоплощения он был другим, не только моложе: бесшабашным, остроумным, внимательным и чутким. Вечный галстук-бабочка, милый широкий подбородок, затеи такие, что никому во Вселенной не снились. Умел ввязываться в неприятности и с блеском из них выкручиваться, пугать и удивлять, каждый миг с ним был наполнен изумляющими открытиями, приключениями у края бездны, восторгом и ужасом. Вместе они могли лететь куда угодно, флиртовать, сидеть на пороге ТАРДИС и смотреть на взрывающиеся звёзды.

Стоящий теперь перед Кларой хмурый старик называл себя Доктором. Знал обо всех совместных путешествиях, помнил, что она терпеть не может кофе американо. Но вёл себя так, словно вчера познакомились! Собирается просидеть неделю над своими механизмами, не обращая внимания на спутницу? А что делать ей — чай приносить и терпеть равнодушие?

Клара поняла, что больше не выдержит. Круто развернулась на каблучках и бросилась в консольную, пролетела мимо колонны пульта управления и, рванув на себя белую дверь, выскочила наружу.

***

Горная долина лежала подковой, с открытого конца которой лениво вылизывало берег розовое море. Во всю долину раскинулось огромное зеркало — Матричный Магнит. Над ним в полутора тысячах километров висел диск, укрытый прозрачным куполом, внутри сияли точёные башни. Но в самом сердце этого гимна свету, в маленьком зале Внутреннего Совета Небесных Палат, царила тьма. Лишь мерцал синим круг посреди стола. За столом в кресле с резной спинкой сгорбилась старушка. Её немытые космы свисали прямо на пожелтевший свиток, а корявая рука чиркала по нему гусиным пером, выводя кружочки.

— Копаются всё, копаются, — ворчала старушка. Сморщенное лицо было расписано завитками и точками, как имбирный пряник. — Пока рассядутся, уже обед закончится.

Остальные пять кресел постепенно заполнялись сановниками в алых мантиях с высокими золотыми воротниками. Лорд-президент поднял скипетр, увенчанный алмазом:

— Вообще-то, вы занимаете пост Пифии не для того, чтобы портить торжественную атмосферу собрания. В ваши обязанности входит давать ценные и непонятные советы.

— Ладно, ладно. Вижу альфу, вижу омегу. Вижу того, кто выпишет премию отделу гаданий, ему звёзды даруют удачу…

— Опять вы за своё! А где сумасшедший смех? Где смех, я спрашиваю?!

— За такую зарплату сами смейтесь.

— Лишу талонов на столовую.

— Хиии-хи-хи-хи, — старательно изобразила Пифия кривясь.

Возле стола возникла голограмма невысокой женщины, она одёрнула телогрейку, присела в воздухе рядом с креслом и постучала друг о друга кирзачами. Ошмётки прилипших к сапогам листьев полетели во все стороны — и исчезли, покинув область изображения.

— Главная кормительница! — прошипел на женщину лорд-президент. Его лысина отблёскивала, острая бородка подрагивала от негодования. — Я не наказываю вас за то, что вы явились на заседание Высшего Совета в голографическом виде. Но где установленная форма?

— Прошу прощения, Навудон-шу, — с достоинством сказала та, — однако вы собираете Совет восьмой раз за неделю, мне неудобно всё время мотаться с Ферм во Дворец. Встала сегодня пораньше, только начала ледяные томаты купировать, а тут ваш вызов. Давайте ближе к делу, у меня ещё три антитеплицы.

Щека лорда-президента задёргалась. Его прищур ясно давал понять, что даром никому подобное поведение не пройдёт.

Он отвернулся от кормительницы и покосился на того, кто сидел справа от Пифии, бросил раздражённо:

— Давайте, мастер Тиралик-да, ваше «суперсрочное дело жизни и смерти». Две минуты.

Свет круга выхватил из сумрака выдающийся римский нос. Глава ваятелей встал рывком, так что плащ взметнулся (плащ можно было бы назвать «кровавым», но кровь у иллинойцев синего цвета. Помидорным? Ледяные томаты тоже синие. Просто красный, как море на Неклиде). Обвёл всех встревоженным взглядом, веско произнёс:

— Уважаемый Высший Совет. Шаттл «Хэмеллион» наконец прибыл в Дикие Земли и прислал отчёт: все города лежат в руинах, последнее поселение арахнойцев разрушено обвалом.

Тиралик махнул над кругом, в луче замелькали голограммы, являя панорамы мёртвого континента.

Равнина без единой травинки, пыльный смерч. Помехи. Развалины фундамента, камни как будто изъедены кислотой. Гора с острой вершиной, под ней — куча булыжников. Помехи.

— Ещё десяток лет назад на поверхности Неклиды был цветущий край, леса, озёра! Куда всё подевалось? — всплеснула руками кормительница. С её пальцев сорвались садовые ножницы, пролетели сквозь голову лорда-президента. Тот дёрнулся — и заскрипел зубами, поняв: повёлся на голограмму.

— Вам известно, — отвечал Тиралик, — что наша звезда, Лампаданос, проходит потоки частиц, оставшихся от взорвавшейся чёрной дыры. Днём излучение неопасно, однако ночью оно убивает всё живое.

Видео сменилось: люди жмутся друг к другу во тьме, над ними сияет узорчатая материя, она колышется под ветром — нет, это не ветер! С неба бьют чёрные потоки, но свет растворяет их.

— Часть жителей спаслась, от губительного излучения арахнойцев защищает некий Покров. Как удалось установить «Хэмеллиону», это квантовая структура, стабилизированная без поля Магнита.

— Сколько выпивки они с собой взяли? — недоверчиво фыркнул лорд-президент. — Квантовая материя без поля? Неужели?

— Я приказал изучить это явление, — тут же ответил докладчик. Помедлил — и выпалил:

— Прошу у Совета разрешения на вмешательство в дела низшей расы.

— Что-о? — поперхнулся лорд-президент.

— Вмешательства запрещены! — воскликнула кормительница.

— Так вот зачем нас с утра от дел оторвали, — прогундел дородный глава касты строителей. В отличие от синих лиц остальных членов Совета, его физиономия отливала зелёным. — У меня восьмитонный блок над фундаментом подвешен, а вы тут шутите.

Выступающий Тиралик сжал кулаки:

— Арахнойцы в ужасном положении. У них нет сетей, чтобы ловить рыбу, нет стекла, чтобы построить безопасное жильё. Каждую ночь они укрываются под Покровом от Чёрных Лучей, а днём пытаются раздобыть пищу. Старики и дети умирают от голода, скоро сезон муссонов, они все вымрут, если мы не поможем! Позвольте хоть передать лекарства…

Лорд-президент потряс пальчиками в массивных перстнях, обрывая пламенную речь:

— Погодите-ка, арахнойцы — это те дикари, четырёхрукие, похожие на насекомых?

— И кожа у них такого мерзкого болотного цвета, — заметил глава строителей.

Все в недоумении повернулись к нему.

— А чего вы на меня смотрите? У меня благородный лавровый оттенок. И ещё, они пахнут.

— Слушайте, вы их нюхали? — спросил Тиралик, сузив жёлтые глаза от гнева и тревоги.

— Нет, я у Дигена-шу читал.

— Он их тоже не нюхал и на Поверхности не был. Он всю жизнь просидел в бочке из водорослей, отрекаясь от квантового мира.

— Арахнойцы — варвары, — брезгливо бросил глава строителей.

— Не совсем варвары, — возразил докладчик. — До того, как наша планета вошла в зону чёрных лучей, они построили десятки каменных городов, занимались морской торговлей, развили металлургию и нефтедобычу. Их ковры поражают тонкостью работы и ценятся среди коллекционеров. Сейчас аборигенов осталось не больше сотни, через несколько дней…

— Достаточно. — Лорд-президент стукнул по столу. — Ваше время вышло. Совет будет думать.

Тиралик сел на место и пробурчал:

— Уж лекарства и еду мы могли бы отправить. Один корабль, это почти ничего! И сейчас надо стартовать, пока долетит…

— Вы забыли о Принципе Невмешательства? — Кормительница строго глянула на него. — Мы не должны помогать низшим расам, таков Завет Галлифрея. Даже если очень хочется.

— Да, но они же умирают…

— Молчать! — прикрикнул лорд-президент. — Или вы забыли, что сегодня скипетр всё ещё у меня? И решения тут принимаю я! А ваша задача — сидеть с торжественными лицами.

— Ну сколько сидеть-то? — заныл зеленокожий строитель. — Можно хоть кофе попить? В квантовые картишки перекинуться?

— Нет!

Лорд-президент воздел скипетр, всех ослепила вспышка. Строитель с интересом наблюдал за мигающим алмазом.

— Чего сидишь?! — вскипел лорд-президент. — Я тебя распылил!

— Ладно, ладно, — выпятил губу зеленокожий и полез под стол.

(Иллинойцы во всём старались перенять культуру Галлифрея, в том числе и обычай распылять сотрудников на заседаниях Высшего Совета. Но поскольку желающие в него вступить быстро кончились, пришлось заменить распыление увольнением. Тогда взбунтовался отдел кадров Матового Дворца: при такой текучке приходилось заполнять слишком много бумаг. Компромисс искали долго. В результате решили применять «как бы распыление»).

Когда главный строитель почти дополз до выхода, вслед ему донеслось:

— И завтра чтоб не опаздывал!

Шестиугольный люк выхода быстро щёлкнул.

Тиралик сощурился на лорда-президента:

— Смотри, Навудон-шу, неделя твоей власти кончается, завтра я возьму скипетр. Вот ты у меня наползаешься!

— Ты забываешь, Тиралик-да, — проскрипел тот, — я всего лишь чту Заветы Галлифрея.

— Так и я тоже чту. Налокотники к мантии не забудь пришить.

Лицо председателя стало тёмно-синим. Запахло дракой. Кормительница сладко пропела:

— Лорд-президент, Совет ожидает вашего решения по арахнойцам. Небесные Палаты будут помогать?

Тот вскинул острую бородку.

— Вы помните слова, переданные посланником Рассилона в час гибели Валладариана? В час, когда нашу планету раздирали на части ракноссы?

— «Мы не вмешиваемся в судьбы младших народов. Должно свершиться предначертанное». — Тиралик вздохнул.

— Спасибо. Я мог бы и сам процитировать. Значит, решение Совета — не вмешиваться.

— Вот, посмотрите! — воскликнула вдруг Пифия, поднимая свой рисунок.

На нём был изображён ряд скачущих кружочков с косыми палочками внутри и снаружи.

— Два человечка бьют друг друга колёсами? — скептически скривил губы лорд-президент. — А почему тот, лысенький, снизу?

Пифия удивлённо глянула на рисунок и заметила:

— Это галлифрейские письмена, неуч. Тут сказано: «Грядёт гибель Небесных Палат, и несущий её уже здесь».

— Сегодня что-то уж слишком мрачно.

Открылся шестигранный люк, влетел лорд-кастелян, сжимая медальон на груди. Его плащ цвета древнего золота путался под ногами, шлем со стразами съехал набок.

— Господин, там… Там…

— Где доклад по форме? Почему без спроса врываетесь?

— Простите. Докладываю. В Секторе Ваятелей, на Корсетной аллее, приземлился галлифрейский корабль.

Все онемели. Считалось, что цивилизация Галлифрея давно исчезла — откуда взялся корабль?!

Главный ваятель спохватился первым — он исчез. За ним погасла голограмма кормительницы.

— Эй, вас никто не отпускал! — запоздало крикнул лорд-президент и повернулся к лорду-кастеляну:

— Мою парадную лодку! Дюжины охранников хватит. Да… — Он на миг задумался, потом приказал: — Пусть Городская Стража отправит лодку главного ваятеля на штрафстоянку, а то он заграбастает гостей. Хотя… ему же соседи могут свои лодки одолжить, так что со всего квартала соберите. Живо, живо! Вы ещё здесь?!

Кастелян подпрыгнул и убежал, а через пару секунд в тёмном зале осталась одна Пифия. Она оторвалась от рисования и придирчиво осмотрела эскиз головы симпатичной девушки со вздёрнутым носиком и очень внимательными глазами. Эти глаза словно протыкали вас булавкой, и только от прихоти хозяйки зависело, на какую страницу её альбома вы попадёте — «полезные насекомые» или «вредители».

У девушки имелись полукруглые отростки по бокам от головы, какие можно было увидеть только в древних видеофайлах про посланников Галлифрея. Как же эти штуки назывались? А, точно: уши.

Глава 2.

Захлопнув дверь синей будки, Клара прислонилась к ней, пытаясь отдышаться.

Сейчас Доктор выйдет следом, примется уговаривать, заламывать свои длинные пальцы, рассказывать, как она ему нужна. Сейчас… Через минуту…

Здесь было гораздо теплее, чем внутри; впрочем, галлифреец всегда ворчал, что ему жарко, и настраивал температуру не выше шестнадцати градусов.

Дорога под ногами напоминала шершавую гранитную плиту, ровную и монолитную, насколько хватало взгляда. Вдоль неё вместо деревьев выстроились ветвящиеся розовые кораллы, которые тускло светились — наверное, ночью стоит поглядеть.

Он не шёл.

На зеленоватом небе бродили огоньки; Доктор говорил, здесь купол — значит, это лишь отблески. Кругом высились тонкие башни, закручивались трубы со сверкающими фигурками людей внутри: ага, гуманоиды! Интересно, у них тут есть бутики и салоны красоты? Надо найти.

А то у Клары намечен поход в кафе. С кучкой межзвёздной пыли.

Пожалуй, не стоит заводить детей сразу после замужества: лет пять можно поездить по миру, посетить Монмартр, вулканы Камчатки, китайские Летающие горы. После она, может быть, и согласится на малыша. Ну, максимум — на двух смуглых девчонок, с очаровательными чёрными завитушками и крупными губами, как у папы. Вот если к ним озорника-мальчишку…

Клара прервала себя: это же первое свидание, а уже многодетной матерью стала. Скорее всего, ТАРДИС возникнет у стеклянных дверей кафе за минуту до пяти, и Дэнни Пинк с букетом фиалок увидит встрёпанную училку, которая вываливается из полицейской будки вся помятая, без макияжа, хлопая ресницами разной длины. Да ещё и ноготь отломан! Ничего удивительного, если фиалки окажутся в мусорке, и Монмартр с завитушками — там же.

Нет, так не годится. Кто бы на этой планете ни жил, землянка вытрясет из них пилочку и пузырёк красного лака! Она каталась на русской подводной лодке, побеждала киберлюдей в крупнейшем парке аттракционов галактики, спорила с живым планетоидом на Кольцах Акатена.

Давай, Неклида, попробуй хоть чем-нибудь удивить.

Сжав кулачки, Клара задрала подбородок повыше и шагнула на аллею. С чего начать? Подошла к ближайшему кораллу, осмотрела со всех сторон, потрогала короткие шипики. Прямо перед носом возникла голограмма: нечто фиолетовое, овальное, покрытое мехом и надпись внизу: «киви». ТАРДИС так перевела название местного плода?

Надо же — шутит, даже сломанная.

Попыталась отмахнуться от объёмной картинки. Рядом пикнуло, открылся люк, из него выехала полочка, на которой лежал плод вроде груши, в вакуумной упаковке. Клара взяла его; люк захлопнулся, коралл начал вибрировать. Когда она отступила, раздался резкий свист. Что это значит?

На всякий случай положила грушу на дорогу, но звук усилился.

Справа мелькнул край рубашки: за следующим «деревом» явно кто-то скрывался. Если приглядеться, у каждого коралла можно заметить фигуру, а то и две.

Свист нарастал. Вот сейчас ка-ак взорвётся…

— Эй, чего прячетесь? — крикнула Клара; ТАРДИС автоматически переводила её речь. — Выходите!

Из-за коралла на аллею вылетел мужчина в красной мантии, обернулся и погрозил кому-то. Сильно выдающийся, с горбинкой нос, статная фигура — похож на римлянина, только кожа голубоватого оттенка. Он одёрнул мантию и шагнул вперёд, потом ещё раз, искоса поглядывая на Клару.

Гладкий шлем сужался клювиком между бровей. Сооружение на плечах и спине казалось крайне громоздким, больше всего оно напоминало защитный воротник для собак, до которого добрался карапуз с фигурными ножницами. А голова посреди высокого золотого воротника выглядела, словно куриное яйцо, опущенное в ячейку для страусиного.

— Что с этим растением? — кивнула Клара на коралл.

«Римлянин» махнул чёрным полумесяцем, тот сверкнул — вибрация и свист прекратились.

— Э-э. Гхрм-гм… — сказал местный.

— Простите, не понимаю? — Клара откинула волосы.

— А-ааа… Вы одна? — наконец, выдал он.

— Да. Вас что-то смущает?

Инопланетянин вдохнул поглубже, приложил ладонь к груди и начал:

— О Повелительница Времени, каста ваятелей в лице её главы Тиралика-да рада приветствовать вас! Мы высоко чтим честь, которую вы оказали нам, явившись именно в наш сектор Небесных Палат, и просим пролить на нас елей своей мудрости…

— Чем-чем вас облить? — уточнила гостья.

— Елем… елью… елеём… еле ем… — запутался в склонениях и в воротнике глава ваятелей.

— Просто скажите, чего хотело это растение.

— Ларёк? Просил оплатить покупку…

Он замолчал, глядя на гостью как на чудо — или как на монстра, выползшего из глубин.

— Может, город мне покажете? — дипломатично предложила Клара.

— Как вам угодно, госпожа! — обрадовался Тиралик-да и начал нервно подмигивать кому-то за кораллом.

С разных концов аллеи выскочили ещё пятеро иллинойцев, их дуплеты и дутые короткие штаны переливались всеми оттенками оранжевого цвета. Синим губам Клара уже не удивилась; но кое-что было неправильно.

Она взглянула на первого, в воротнике: так и есть, уши у него напрочь отсутствовали. Круглый шлем чуть прикрывал виски, а ниже шли три щели, как жаберные у акулы.

В руках парней мелькали трёхгранные полумесяцы, размером в две ладони, из рожка каждого тянулась сверкающая нить, складывалась в петли, компьютерные платы. Магия? Но Доктор обычно говорит: «Магии не бывает, за всё приходится платить». Тогда — каким образом маленькие приборчики вместили столько материала?

Ребята работали слаженно, к ним присоединилась пара девушек в кружевных платьях с юбками до земли. Когда иллинойцы отступили, на аллее сверкала узкая лодка кораллового цвета, длинной метров шесть.

Загнутый нос украшал набалдашник в виде полосатой креветки, которая выставила вперёд усики и лапки. За палубой, ближе к середине корпуса, было углубление, там расположились два кресла, их застилала розовая парча с вышитыми завитками. По бортам вилась резьба, блестел золотом герб: полумесяц на щите.

— Госпожа, добро пожаловать в лодку.

«Римлянин» откинул с борта лесенку и с величавым поклоном предложил Кларе пройти. Покататься? А почему бы и нет?

— Обожаю ездить на всяких штуках! — рассмеялась она, проскочила три ступеньки и плюхнулась на мягкие подушки.

Но не успела усесться, как кое-что заметила: под сиденьем стоял бархатный пуфик, на нём лежал бумажный клочок.

Клара накрыла его носком ботинка. Пока глава ваятелей залезал, она успела поднять записку, и, делая вид, как будто поправляет юбку, прочитала: «Тиралик-да замышляет недоброе, опасайтесь его».

— Не угодно ли вам посетить Матовый Дворец? — осведомился тот, о ком говорилось в послании. Он держал короткое весло с лопастями на обоих концах и подобострастно улыбался, но в жёлтых глазах застыло напряжение.

— Да, конечно, — дрогнувшим голосом ответила гостья.

Не взревел мотор, не повалил дым. Лодка легко и бесшумно, как на гигантской волне, взмыла вверх.

В это самое время на аллею выбежал одетый в красную мантию старец, с лысиной и бородой треугольничком, и принялся махать вслед:

— Стойте! Решением лорда-президента каста веятелей должна принимать Повелительницу Времени! Тиралик, подлец, вернись!

Но «креветка» главного ваятеля уже стала зёрнышком в вышине.

Двенадцать дюжих молодцов в фиолетовых камзолах выстроились полукругом посреди аллеи, у каждого в руке был «распылитель» — чёрный конус, с дырочками на широком конце. За спиной охраны несколько оранжевых фигур подозрительно быстро прошмыгнуло за кораллы.

— Догнать! — рявкнул Навудон-шу и посеменил к своей полупрозрачной лодке, формой напоминавшей вытянутый кристалл. Ближе к её носу высился изогнутый столбик с медным колоколом — расчищать дорогу для кортежа лорда-президента.

Молодцы заскочили в шесть других, с шипами по корпусу и колокольчиками поменьше. Но стартовать не получилось: сколько бы охранники ни размахивали вёслами, лодки остались недвижимы. Один из них сообщил:

— Лорд-президент, дело в том… Похоже, боголюбские ваятели привязали днища к мостовой…

— Так рвите скорее эти паутинки! Рекогерируйте их!

— Корпус бы не повредить…

— Распылителями не умеете орудовать? Толку от вас.

Навудон-шу оббежал со своим конусом вокруг «кристалла», направляя рекогерирующий луч между его днищем и мостовой. Торопливо забрался на бархатное сидение и махнул водителю: стартуй.

Охрана осталась недоумённо чесать затылки и потрясать руками — мастерства главного веятеля им долго ещё не достичь.

***

Клара вертела головой во все стороны, стараясь ничего не упустить. Мимо мелькали светящиеся шпили и маковки, башни разветвлённые, закрученные спиралью, завязанные в узлы. Они были соединены переходами, по которым бродили лоточники и дамы с колясками. Снизу к переходам подвешивались бесконечные прозрачные трубы, их пассажиры читали голографические газеты, разговаривали.

Вдоль зданий лавировали высокие лодки с автобус, экраны на их плоских бортах показывали синещёких девушек в непомерно широких юбках и горы пирожных. Понизу бежали надписи: «Пеньюары от мастера Валирика-да! Почти бесплатно!», «Тонкие сорочки! Мануфактура братьев Олигони!», «Стейки! Рыбное мороженое! Пастила из медуз!»

Клара сморщила нос, представляя вкусы местных лакомств. Наверное, не стоило сразу вот так улетать, не предупредив, с первым встречным инопланетянином. Будет ли Доктор искать спутницу и переживать?..

Но кто кого раньше бросил? Что насчёт предательства на Трензалоре? «Невозможная девчонка» десятки раз спасала галлифрейца, а тот обманом отослал её домой и предпочёл девятьсот лет драться с далеками в одиночку, пока не состарился. Неужели просто позволить жить рядом — это так много?

Потом, после регенерации, звонил из прошлого, уверял, что он и теперешний старикашка — одно и то же. Просил помочь. Но это вовсе не одно и то же, совсем разные люди! Где квадратный подбородок и бабочка? Где бесшабашность, готовность спасти из любой ситуации, где игра на лезвии ножа и мрачные шутки?

Усталый, пафосный. Другой.

Вот пусть теперь помучается, пострадает от неизвестности.

Загудел телефон — древний, кнопочный, который годился для связи из любой точки и времени Вселенной: Доктор. Клара в шестой раз сбросила вызов.

— Как высокочтимая госпожа находит наш город? — осведомился шофёр «креветки».

Он стоял, слегка согнувшись и покачивая веслом, без всякой страховки; высоту же лодка набрала метров триста. Мужественное лицо могло бы показаться красивым: твёрдые черты, словно высеченные в граните, чёткие скулы, волевой подбородок. По-земному лет сорок, не больше. Всё портил голубоватый румянец, а крупные губы так вообще были синими.

— Просто Клара. Ничего, только глаза от света болят, — призналась она. — А во-он то высокое строение с набалдашником напоминает… В общем, неважно.

— О, вам не нравится Палата Социальных Выплат? — забеспокоился Тиралик. — Подержите весло, пожалуйста, достану челнок.

Он схватился за пояс, высвободил из продолговатого кожаного футляра свой полумесяц — похожий на те, какими орудовали иллинойцы, сплетая лодку — приложил ко рту и принялся распоряжаться. Аналог сотовой связи? Похоже на то.

Башня с набалдашником медленно осела, превратилась в белую полусферу и схлопнулась. От здания остались лишь пунктирные контуры — висящие в воздухе полы с конторками; за ними сидели клерки, а посетители в очереди оглядывались кругом и возмущённо всплёскивали руками.

— Да, у вас тут надо поосторожнее со словами, — заметила Клара.

— Не беспокойтесь, госпожа. Через месяц строители разработают новый проект, через два года его утвердят в Надзоре, и за пятнадцать минут будет возведена новая постройка, — подхалимски улыбнулся глава ваятелей.

— А почему полы не падают?

— За счёт сил отталкивания, конечно же. Матричный Магнит создаёт в нужных точках сфокусированное поле. Все плиты — из диамагнетика, как и наша лодка.

Клара сделала вид, что поняла: если уж тебя считают Повелителем Времени, не хочется никого разочаровывать. Она посмотрела на свой сломанный ноготь:

— У вас тут есть салоны красоты? Маникюр?

— Мастера Матового Дворца будут счастливы послужить вам! Они лучшие из лучших.

— Бесплатно? Хорошо. А накладные ресницы делают?

— Даже накладное лицо и накладные крылья. Можно, я расскажу одну нашу легенду, про Синду-ли? Она влюбилась в Посланника Рассилона, Принипа, но галлифреец не смотрел на смертную девушку. Тогда Синда-ли пошла к мастерам Валладарина, и они превратили её в Повелительницу Времени, и Принип женился на иллинойке. Не подскажете, госпожа, правда это или миф?

Клара неопределённо дёрнула плечом. «Не смотрел на смертную девушку», — повторила она мысленно. Не смотрел. Конечно, зачем Повелителю Времени какая-то смертная? Завести себе в ТАРДИС, чтобы тявкала и от скуки, а думать о ней, как о женщине — нет, куда там.

— Говорят, мастера Матового Дворца так же искусны, как древние, хотя я думаю — искуснее. Профессор Гапониус-да берётся сотворить красотку хоть из коралла.

Клара улыбнулась мстительно, сложила руки на груди и упрямо прищурилась:

— Из коралла, говоришь? Отлично, поехали.

Конечно, она не хотела обратить на себя внимание Доктора и совсем не за этим летела непонятно куда непонятно с кем, к тому же «замышляющим недоброе». Быть красивой нужно для себя.

И ещё, у неё сегодня свидание.

— Леди Клара, посмотрите, что сзади?

— А сам почему не посмотришь?

— У меня воротник.

— Нас преследуют, — заметила Клара, оглянувшись.

Глава 3.

В лодке, выточенной под вытянутый кристалл, стоял рослый детина, а рядом глядел в их сторону и призывно махал рукой лысый старичок с бородкой и таким же сооружением на плечах, как у главы ваятелей. За «кристаллом» летело шесть посудин, похожих на булавы — шипастых и круглых, они беспрерывно звонили в колокольчики, и остальной транспорт уступал дорогу.

Тиралик сгорбился, выставил горизонтально весло и опустил; «креветка» резко пошла вниз, нырнула в поток разнообразных летучих повозок.

— Почему они за нами гонятся?

— Это глава веятелей. Не верьте веятелям, госпожа. Коварные бестии. Лишь притворяются, что чтут Заветы Галлифрея, а на деле только и думают, как бы отомстить за Валладариан…

— Отомстить? — не поняла Клара.

Однако иллиноец, похоже, сам испугался своих слов — щека дёргалась, глаза стали один больше другого — но тут же состроил любезную улыбку и принялся рассказывать про достопримечательности.

Клара снова вспомнила о записке, призывающей опасаться Тиралика; теперь он говорит, будто веятели хотят за что-то там отомстить. И кому верить?

Она потеребила телефон в кармане. Может, позвонить Доктору? Ага, и остаться на неделю взаперти, да ещё и без косметички. Лучшие мастера, бесплатно. Почему не рискнуть?

«Креветка» проскочила петлю из транспортных труб, чуть не задела золочёную маковку.

— Госпожа, посмотрите назад…

— Воротник? — Клара оглянулась: — Ой, там авария.

«Кристалл» врезался в толпу на воздушной магистрали, вокруг него собрался рой лодок, из окна соседней башни торчал серебристый капот и дымился. Показалось — или Тиралик довольно улыбнулся? Спрятав улыбку, спросил:

— До нас дошли слухи, как будто Галлифрея больше нет, он ушёл из Вселенной. Глупые россказни, правда?

— Так и есть… То есть нет Галлифрея. Он вроде как переместился в другую вселенную, а здесь остался один из них… То есть из нас.

— Вы?

— Э… Ну да.

Тиралик прижал свободную руку к груди, склонил голову и проговорил:

— Я вам искренне сочувствую. Не представляю, как это — выживать в огромном и чуждом космосе одной. О выдержке Повелителей Времени рассказывают много легенд, и до сих пор я им не слишком верил. Но то, как спокойно вы говорите об исчезновении собственной расы… Иллиноец на подобное не способен.

«Ага, человек тоже — не способен на подобное, и Доктор всегда переживает, когда вспоминает о доме. Просто кому-то сложно войти в роль», — подумала Клара и попыталась сделать рожицу покислее. Однако всё ужасно отвлекало: запахи выпечки и свежей зелени, мелькание разнообразных смешных вещиц над входами в лавчонки, вроде чугунного тюленя с ножницами или сапога с зубами и высунутым языком. Магазинчики располагались между жилыми этажами башен, перед каждым выступало широкое крыльцо, у которого парковались покупатели.

Сзади из-за скрученного в штопор здания сверкнула грань «кристалла» — похоже, главный веятель, который «коварная бестия», скоро нагонит. Клара сообщила об этом Тиралику. Он нервно оглянулся, но ничего не увидел за воротником.

Башни расступились; между ними расположилось приземистое и широкое квадратное строение, посреди которого вздымался огромный купол, а в каждом углу высились статуи, почему-то безголовые.

— Лучшие дворцовые мастера уже ждут Повелительницу, — заверил Тиралик, пытаясь всё-таки разглядеть «кристалл». — Мне бы хотелось представить вас Высокому Собранию, а после, если не возражаете, мы можем посетить Ниспадающие Башни Утренней Звезды. Отличный вид на море и Пояс Ферм, и ещё там подают самый изысканный илистый какао в Палатах.

— Хорошо, — согласилась Клара.

Тем временем путь «креветке» перегородила лодка с носом в виде буревестника. Борта её облепили деревянные дощечки с картинками, от маленьких, с ладошку, до метровых панно в пышных рамках; все были перевёрнуты. На изображениях огненные львы, голые розовые девушки и мускулистые мужчины держали мечи либо виноград.

— Доброго неба, уважаемые! — завопил возница. На животе и рукавах коричневого балахона пестрели разноцветные пятна, бурый чепец с длинными погрызенными «ушами» обрамлял впалые щёки, взгляд горел. — Приходите к нам в Храм Поверженных Богов!

Тиралик сделал неуловимое движение веслом, и «креветка» взвилась вверх. Но «буревестник» тут же обогнал и преградил путь:

— В четыре часа обряд Порицания Поклоняющихся, в конце все торжественно сжигают картинки с богами и священные книги. Кстати, не желаете приобрести? Два пятьдесят иконка, краски на магниевой основе, эффект разноцветного горения. Есть Житие Радарога, синие искры складываются в слова «Их нет». Вот ещё обратите внимание…

На попытку их лодки забрать вправо возница снова отрезал дорогу и разозлился:

— Боголюбствуете? Анафема упадёт на голову тому, кто попирает столпы Аксиоматической Церкви Отречения!

Похоже, маникюр и поход в ресторан откладываются. И Доктор опять звонит — волнуется. Может, назад повернуть?

Ну уж нет.

Клара выразительно подняла брови и посмотрела искоса на Тиралика; тот развёл руками, кивнув на служителя — видимо, церкви тут боялись. Но, увидев недовольно выпяченные губки, подхватил весло подмышку, сложил ладони перед грудью и запел:

— Мы не верим в богов, не верим в Ничуть-Не-Благочестивого Радарога, презираем Как-Она-Может-Быть-Всем-Матерью Иштаиру, отринем!

Торговец уронил иконку и подхватил:

— Всего-Лишь-Плазменный-Шар Яроникей нам совсем не бог, отринем!

«Креветка» пулей пронеслась над обломками статуй, оставляя позади горланящего водителя «буревестника».

— «Символ атеизма», сработало! — радовался Тиралик.

— А почему вы «не верите»?

— В «Великом Разъяснении Рассилона» сказано: «Тупицы, да нет никаких богов!» Оно снизошло, и мы знаем, что «Да нет их, и да не будет вовеки». В Наставлении ничего не сказано о том, как именно следует Не Верить. К сожалению. Поэтому наши культоборцы придумывают всё новые обряды и собирают на этом неплохие доходы.

Клара пожала плечами: религии, они везде разные. Интересно, скоро там «Матовый Дворец»? Здания внизу и вокруг замелькали быстрее. Но снова пришлось затормозить — пространство между небоскрёбами заняли три десятка крылатых «мухоморчиков» с мигалками; вперёд вылетел «подосиновик», и развязный голос протянул:

— Два-арцовая стража. Предъявите-ка документы.

Стражник едва высовывался из-за шляпки «гриба», зато его плюмаж вздымался, как фонтан. Между шляпкой и гребнем блестели маленькие глаза. Их можно было бы назвать «маслеными» — на самом деле, по маслянистости они обгоняли нефтяную скважину, в которую закачали токсичные шламы.

В руке стражник сжимал конус с дырочками на торце, напоминающий насадку для лейки.

— А без корочки ты меня не узнаёшь, сеньор Ржавич-шу? — подбоченился Тиралик и шепнул что-то в челнок; окинул взглядом мухоморы: — Почему у вас в патруле одни веятели? Или Устав поменяли?

— Приказ лорда-президента — задержать. О, с вами дама?

— Это нарушение Конституции! Я член Высшего Совета, и с завтрашнего дня — сам лорд-президент.

— Но не сегодня. Голубушка, не желаете пересесть ко мне?

Клара мотнула головой, однако Ржавича-шу это не остановило: «подосиновик» подлетел вплотную с её стороны, высек искры из борта. От стражника пахну̀ло непередаваемо знакомо, по-земному — видимо, у иллинойцев тоже имелись ирландские пабы и дрянное пиво.

Глава ваятелей бросил весло вбок, «креветка» отскочила; остальные «грибы» подались вперёд, стремясь окружить — тогда он взял выше, но и тут упёрся в дно лодки стражника.

Неужели придётся пересаживаться? И куда может завезти этот пьянчуга с плюмажем?

Сзади слышалось нарастающее дребезжание колокольчиков — кортеж «кристалла» приближался.

Клара приготовилась вылезать, но Тиралик остановил её:

— Погодите, госпожа, наши уже прибыли.

Вокруг раздались выкрики и визг сирен: между башнями собралось больше сотни лодок с носами в виде раковин, медуз, каракатиц и прочей подводной фауны, у возниц наготове сверкали полумесяцы. Тиралик развернулся к ним, помахал и указал на «мухоморы».

К «подосиновику» тут же подлетели четыре мотоцикла, у каждого перед рулём выступала деревянная раскрашенная морда морского конька. Верхом на «коньках» сидели парни в чёрных косухах и рогатых шлемах. Самый накачанный перегнулся к стражнику, причём возможность свалиться с двухсотметровой высоты парня, похоже, не пугала.

— И чего это вы, пукальщики, делаете в Секторе Ваятелей? — язвительно хохотнул байкер. — Мотайте во дворец!

— Прочь, клещик! — Ржавич-шу щёлкнул его по колену.

Байкер схватился за ногу и завыл:

— Он меня ударил! Кто видел?

— Я запостил! — поднял челнок его рогатый товарищ.

Разве он снимал?.. А-а, Тиралик же говорил: всё, что видят, иллинойцы передают через свои приборчики в наросеть — местный аналог интернета. Получается, байкер специально спровоцировал стражника, чтобы выложить провокационный ролик.

— Произвол! Ваятелей бьют! — раздались возгласы со стороны морских обитателей, и все «раковины» с «медузами» двинулись вперёд.

Стражник сжал обеими руками лейку, она выпустила переливчатое облако, закрывшее и «коньков», и «подосиновик». Из тумана раздалось: «Бум!» «Агрх!» «Трах!» «Ай! Снимайте кто-нибудь!!» «Ничего не видно!»

Две стаи лодок ринулись друг на друга, их окутали разноцветные клубы и разноголосые стоны. Туман заполонил всё, он врезался в лёгкие.

«Креветка» вылетела на свежий воздух, грозовая туча осталась позади. Дребезжание потонуло среди общего гвалта: кортеж «кристалла» завяз в потасовке. Клара откашлялась и недоумённо спросила:

— Ты специально позвал своих, чтобы они задержали стражников? Но ведь люди покалечатся?

— Не обращайте внимания, госпожа, — бодро улыбнулся Тиралик. — Обычное дело, подерутся немного, пошумят, потом вместе выпьют, ничего страшного.

Между тем туча всё росла; её прорезали сполохи нитей, вниз посыпались обломки и вопящие тела. «Врёт он всё. Похоже, у этого типа, «замышляющего недоброе», большие планы на «галлифрейку», — подумала Клара, провожая глазами дымящийся мухомор, который упал в гущу прозрачных труб. — Кажется, лучше было пересесть к веятелям».

Потасовка скрылась за переплетениями мостов и переходов. Стали попадаться несветящиеся дома, с множеством лепных украшений, затейливыми барельефами. Тиралик объяснил, что здесь богатый район, многие могут позволить себе нанять веятеля и покрыть плиты слоем краски. Потом повернулся и звенящим голосом спросил:

— Леди Клара, я хотел бы уточнить… Насчёт Принципа Невмешательства, почему его нельзя нарушать? Пожалуйста, ответьте, это очень важно!

«Понятия не имею», — чуть не ляпнула она. Трудно быть Доктором — все сложные вопросы задают. И смотрят так, как будто от тебя зависит судьба целого народа. Чтобы отвлечь, указала вперёд:

— Поглядите, кто там прыгает?

Слева высилась прямая и узкая башня под четыреста метров. У основания шпиля была площадка, украшенная медными загогулинами, на площадке стояли четверо подростков. И вдруг один из них сиганул головой вниз, выставив перед собой конус. Где его парашют? Даже верёвкой не привязан! Почти у земли из конуса вырвалось облако, парень врезался в него, отпружинил, сделал сальто, снова нырнул в туман — и унёсся на облаке к товарищам. Те улюлюкали.

— Опять эти нейры! — Тиралик скрипнул зубами. — Вот погодите у меня!

— Как парень успел выпустить туман быстрее, чем падает? — спросила Клара.

— Распылитель не выпускает частицы, он задаёт координаты декогеренции, по которым и проявляется вещество. А вы, Повелительница, разве этого не знаете?

Клара прикусила язык. Да, Доктор сразу бы разобрался, что тут к чему. Ему только скажи про «декогеренцию» и появляющееся ниоткуда вещество, сразу распишет, отчего это происходит и как, тогда делай умное лицо и почаще кивай. Клара никогда не пыталась понять его пространные лекции; оказывается — зря.

Увидев летящую к ним «креветку», подростки прыгнули все разом, но сбежать им не удалось. Из челнока главного ваятеля вырвался пучок нитей и скрутил вокруг парней четыре плотных кокона, которые повисли на медной загогулине.

Подлетев ближе, Тиралик кинул ещё нитей, чтобы понадёжней примотать озорников. Те барахтались, пытаясь освободиться.

Клара разглядывала недавно прыгавшего, с красными волосами: в скулу парня было вставлено десять колец, через кольца продета цепочка, на ней висели миниатюрные иконки; брови были густо подведены чёрным. Он вывернул голову и посмотрел на золочёный воротник:

— Вы… Вы чо, из Совета? Ой, мама…

— Славы захотели? — прорычал Тиралик. — А родителям вас потом от плит отскребать?

— Мы всего разок, для крутецкого видоса…

— Повисите до вечера, а там вас стража снимет. И в сеть выложит «крутецкий видос», с бесплатной фотосессией в участке.

Интересно, почему инопланетные подростки используют земной сленг? Должно быть, это ТАРДИС так переводит. Всё-таки она не просто машина времени, а самостоятельная личность, которая не прочь пошутить. Клара постучала по воротнику:

— Отпусти их.

— Что, госпожа?.. — не понял Тиралик.

— Отпусти ребят.

Он нахмурился, потом молча кивнул, подогнал свой транспорт под коконы — и чиркнул челноком над головой. Нити лопнули, коконы раскрылись, в лодку плюхнулись четыре тела.

— Ой! — Ау! — Ох! — Моя попа!

Сразу стало тесно. «Креветка» пошла вниз, однако ребята сотворили себе по облачку выпрыгнули каждый на своё и взмыли на крышу. Лодка приземлилась следом.

— Кидайте сюда распылители, — гробовым голосом приказал главный ваятель.

К его ногам сложили четыре чёрных конуса, по их поверхности пробегали ряды цифр и смайликов. Клара подобрала один, потрясла, нажала в разных местах — но добиться ничего не удалось.

— Это мой, дайте, а? — попросил красноволосый.

— С кем заговариваешь! — Тиралик отвесил ему подзатыльник. — Голову склони!

— Да вы хоть знаете, кто мой отец? — Тот обернулся, потирая затылок.

— Неужели? — усмехнулся Тиралик. — Кириадок, сын Навудона-шу? Очень хорошо. Обязательно ему расскажу, чем ты тут занимаешься!

— Ой, вы?.. Вот влип…

Остальные парни смотрели дерзко, насмешливо, словно говорили: «Тряситесь, тряситесь, старпёры. Вам-то слабо прыгнуть с четырёхсотметровой высоты».

«Да, я бы так не смогла, — подумала Клара. — А Доктор — тот, настоящий, с подбородком и бабочкой — он бы прыгнул. Теперешний-то даже из ТАРДИС не вышел…»

При мысли о том, что под ногами вдруг пропадёт опора, внутри как будто всё провалилось, в груди разверзлось белое и пустое. Но появилась и злость на отплясывающее тверк сердце. Раз нет теперь того Доктора — так некому показать класс?!

— Кириадок, как это делают? Давай вместе? — Клара подмигнула, стиснула ладонь парня и вернула ему конус.

— Можно просто Кир. Погнали, потом видос запилим. Остановимся — не дыши.

— Госпожа? — встревоженно прошептал Тиралик. — Вы же не собираетесь…

«Госпожа» рука об руку с сыном главного веятеля отступили на несколько шагов — и побежали к краю.

— Прыгать?! Погодите!.. — прокричал им вслед Тиралик.

Со стороны парней неслись свист и удивлённые возгласы.

Глава 4.

Когда Клара убежала — скорее всего, в гардеробную, искать новый наряд — Доктор ещё семь с половиной минут вычислял траекторию движения планеты-призрака. Несомненно, объект был искусственным: космическая станция, удерживающая в силовом поле миллиарды тонн материи. Прервав наблюдение, Доктор окликнул спутницу; никакой реакции. ТАРДИС по-прежнему не отвечала, хотя симбиотическая связь была.^Каждый пилот связан со своей машиной времени телепатически и эмоционально, они постоянно общаются и зависимы друг от друга, делятся артронной (психической) энергией.^ Внутри микровселенной ТАРДИС чувствовалась подозрительная пустота.

Доктор вскочил, пробежал к разобранной консоли, блестевшей в тусклом аварийном освещении… И замер возле дверей, прижав пальцы к вискам.

— Клара?!

Помните мультик «Головоломка», про то, как устроен разум 11-летней девочки? Так вот: разум Повелителя Времени устроен совсем по-другому. Хотя в чём-то и похоже. Настолько, насколько похож первый искусственный спутник Земли на ТАРДИС.

За пультом управления не сидят пятеро по очереди: Радость, Печаль, Страх, Гнев и Брезгливость. В разуме Доктора управлять должны одновременно шестеро, но вместо всех вокруг консоли носится один, и имя ему — Упорство, или попросту Джон Смит. Остальные слишком заняты выяснением отношений.

Островов «Семья», «Дружба», «Честность» и «Хоккей» здесь уже нет. Они десятки раз низвергались в пыль (все, кроме «Хоккея»), и груда обломков достаёт до багряных небес. Эта груда не оставляет места для новых воздушных замков, в ней прокладывают туннели и создают свои цивилизации такие формы жизни, о которых не слышал даже сам Доктор. Но ровно посередине её, как в котловине Йеллоустонского вулкана, пролегает обширная долина.

У девочки из мультика имелась библиотека впечатлений, разложенных по полочкам. У Доктора библиотек было тринадцать. Каждая помещалась в ступенчатой пирамиде в десятки раз больше, чем пирамида Хеопса, да ещё поставленной на макушку. В них царил порядок… Примерно такой же порядок, как на полях Трензалора после девятисот лет непрерывных сражений.

Эти потрескавшиеся гиганты покоились на дне котловины. Над ними возвышался холм с новой перевёрнутой пирамидой. На самом широком, верхнем её уровне светилось панорамное окно Зала Контроля, и там кипела работа.

Возле консоли управления, похожей на ту, какая была в ТАРДИС, бегал высокий худощавый шотландец с пепельными волосами и пробовал разные комбинации кнопок. Большой экран на стене перед консолью отображал закрытые двери в тусклом освещении.

Сзади подошла кудрявая женщина в белом космическом скафандре, на её крутом бедре был приторочен бластер.

— Джон, чего ты завис? Вперёд, к приключениям! — Она ободряюще улыбнулась, похлопала пилота по плечу. — В Небесных Палатах мы ещё не бывали, там наверняка интересно.

— Ривер. — Тот досадливо скинул её руку. — Я же сказал, что не пойду.

Металлический голос, напрочь лишённый выражения, произнёс:

— У нас серьёзная поломка. Необходимо экстренно принять меры к починке, иначе возможная утечка артронной энергии приведёт к гибели планеты.

Слева от консоли стояли четыре стеллажа, заполненные разноцветными шариками, образами текущего дня. Из-за стеллажей вышел киберчеловек: хромированная броня покрывает всё тело, вместо лица — железная маска, глаза — круглые прорези.

— Мы это уже слышали, — отмахнулся Джон.

Сидящий на полу белобрысый мальчик в противогазе всхлипнул:

— А вдруг что-нибудь случится с Кларой? Как же Клара?

Сложив руки на груди и презрительно поглядывая на остальных, возле окна прислонился осанистый галлифреец в расшитом золотом алом плаще. На его левой руке сверкала массивная латная перчатка. В серых глазах горели звёзды, выдавая диагноз хозяина: шизоидная психопатия с чертами темпоральной паранойи.

— Ещё одна жалкая земная букашка, — хмыкнул он. — Иди, спасай её. Конечно, это важнее, чем найти родную планету и вернуть свой народ во Вселенную.

Ривер Сонг тут же наставила бластер:

— Кажется, мы договаривались, Колючка, что ты не будешь путать людей с насекомыми!

Надменный тип даже не посмотрел в её сторону, процедив:

— Можешь называть меня «Властелин».

— Ты, случайно, не моя мамочка? — оживился мальчик.

— Я отвечал на этот вопрос две тысячи восемьсот сорок один раз.

— Две тысячи восемьсот сорок два, — поправил киберчеловек.

Колючка изогнул бровь и поиграл пальцами латной перчатки; она отлично стреляла лучами дезинтеграции, поэтому Кибер резко повернулся и, высоко поднимая ноги, отошёл за стеллажи.

— Клара уже наверняка попала в беду! — Мальчик подтянул колени к противогазу и принялся кататься по полу.

— Но это иллинойцы, — сложив пальцы домиком, заметил Джон. — Нам наверняка начнут воздавать почести.

Все поморщились, даже Кибер, выглянувший из-за верхнего ряда стеллажа, прямо над небесно-бирюзовым шариком.

— Если планета взорвётся, Клара погибнет вместе с ней, — изрёк он бесстрастным голосом.

Джон сказал раздумчиво:

— Симбиотическая связь работает, но как бы мигает. ТАРДИС не отвечает: такое впечатление, что она сильно занята, словно танцует вальс с кем-то и не хочет отвлекаться. Может, нарушен энергообмен между ней и Оком Гармонии? Такое уже бывало, когда Десятый залетал в параллельную вселенную.

Он порылся под консолью, достал лампочку и подкинул её под потолок:

— Идея! — Та примагнитилась к патрону и вспыхнула. — Надо найти информацию по строению систем связи с Матрицей в Десятой пирамиде. Кажется, именно Десятый с этим разбирался.

Ривер Сонг подбила одним выстрелом лампочку, другим разнесла вдребезги центральную часть панорамного окна, пробежала к нему — и прыгнула вниз.

— Она разобьётся! — всхлипнул мальчик, пытаясь утереть слёзы; противогаз мешал. — Надеюсь, это была не моя мамочка?

Над каменной равниной летело тёмно-коричневое существо с кожистыми крыльями, горящими красными глазами и хвостом, похожим на косу. На спине его восседала стройная фигурка в белом скафандре.

— Поймала жнеца, оригинально. Что за дурацкая привычка — всегда выходить через окно? — Колючка раздражённо пожал плечами.

Время внутри разума течёт медленнее внешнего, поэтому Доктор смотрел на закрывшиеся за Кларой двери ровно сорок две секунды, после чего встряхнулся — и стремительно спустился по лестнице, направляясь к Энергетическому залу.

***

Как-то в девять лет отец Клары, Дэйв, взял её на башню Саутпорта — они собирались поужинать в ресторане наверху. Пол ресторана был сделан из прочного стекла, отец говорил, это безопасно. Но двое пьяных парней начали топать, крича в страшных выражениях, что сейчас всё проломят; казалось, вот-вот зазмеятся трещины и столики с посетителями рухнут в потоке осколков.

С тех пор Клара терпеть не могла высоту.

Она боролась с трусостью: прыгала на тарзанке в озеро, гуляла ночью по коньку своего двухэтажного деревянного дома в Блэкпуле, облазила все дубы в округе. Могла легко, не закрывая глаз, перескочить с толстой ветки на балкон. Но под утро всё равно снилось, как она переходит по тонюсенькой досточке пропасть, срывается и…

В двенадцать пришло понимание: надо всего лишь вообразить крылья за спиной, тогда падение превращается в полёт.

И сейчас, сжимая жаркую ладонь Кира, она заставляла себя почувствовать тяжесть на лопатках двух сложенных, огромных крыл с белым оперением. Мышцы спины напружиниваются, мощный взмах поднимает блестящую пыль кругом…

Стало легко, чуть-чуть — и стопы оторвутся от поверхности. Клара вдохнула поглубже, закричала «Взи-уу!» — и прянула быстрей к невысокому парапету, которым обрывалась крыша. Представить крылья нараспашку — ближе край — оттолкнуться! — и невесомость, и поток в лицо, и мимо этажи.

Ветер расцепил пальцы Кира, и теперь ничто её не держало. Струи воздуха вонзались в лёгкие, трубы и башни смазались в синий туннель сверкания, расчерченная рябью река неслась навстречу.

Парень летел рядом, красные волосы назад, у фиолетовой куртки парусят пышные рукава. Потом вытянул руку с конусом-распылителем, впереди возникла жемчужная плотная завеса, которая не росла, а съёживалась — и приняла их в себя. «Перинка» оказалась мягчайшей, сминалась и сминалась, гася скорость; во всё тело впились мелкие иголочки, пришлось зажмуриться, Клара судорожно вдохнула — и закашлялась.

Тут же нечто врезалось сбоку, подхватило, понесло; под попой оказалось что-то хрусткое и визжащее.

Клара открыла глаза, сползая с дамы, одетой в красную мантию, только воротник поменьше, чем у Тиралика. Её высокий пучок съехал набок. Дама хватала ртом воздух:

— Как?.. Откуда?..

Перегруженная лодка ухнула в пропасть. Клара дёрнула за шкирку ошалевшего Кира, вышвырнула за борт, схватив за одну ногу, и приказала:

— Делай облако, живо!

Лодка — она изображала светло-зелёный кукурузный початок с загнутым листиком-носом — увязла в тумане, вокруг поднимались переливчатые клубы.

— Ничего себе реакция, топчик! — присвистнул парень, когда его втянули обратно. — Я даже растерялся, а ты, девчонка… Да ты кто вообще? Кожа действительно розовая, не пудра?! И — уши что, настоящие?..

Дама приподнялась, благоговейно сложила руки; густо подведённые глаза стали раза в три больше. Она явно растеряла все слова:

— Э-эээ… Ааа… Повелительница?! Вы? В нашей лодке! Мама, посмотри, какая честь!!

Вторая дама, постарше, стояла перед сиденьями и помахивала веслом. Пожилая модница, с белёным лицом и ярким румянцем, едва доставала до плеча Клары, но ещё на полметра громоздилась причёска: в локонах запутался, наверное, центнер экзотических фруктов. Её мантия походила на роскошное платье — о, этот турнюр! Он занимал места больше, чем все остальные пассажиры.

— Радарог те в дышло, вот так штука! — разулыбалась она и живо развернулась, приседая в поклоне. Турнюр сбил с ног Кира, тот едва не вывалился снова, но зацепился за борт. — То есть мы безумно рады, леди. Госпожа, это Фелина-ма, а я — Фаяно-ма, приветствуем вас от лица касты Кормителей!

Её короткие пальцы были измазаны тёмным: «Ледяные томаты купировала, никак не отмою», — пояснила модница, заметив взгляд Клары. Когда Кир подтянулся обратно в лодку, воскликнула с восторгом:

— Видишь, доча, боги-то есть! Что сиё, если не провидение?

— Мам, не боголюбствуй! — шикнула Фелина-ма.

— Отстань, моё дело — верить или нет. Куда вы направляетесь, госпожа?

От её поворота обратно к носу-листику Кир снова чуть не выпал.

— Во Дворец, — ответила Клара, взглянув на ногти. — У меня там архиважные государственные дела. Целых десять. И ещё — ресницы.

— О, позвольте вас подвезти!

Пожилая красотка задрала над головой весло, «кукуруза» рванула вперёд.

— А я-то думал — лук такой модный, — в ужасе смотрел на Клару паренёк. Та подмигнула.

Сзади задребезжал колокольчик: нагоняла «креветка».

— Мам, главный ваятель сигналит, просит остановиться.

— А-а, корень батиса ему в штаны! Конечно, он хочет сам представить гостью Высокому Собранию. Но боги выбрали нас!

— Не боголюбствуй, мам!

Початок здорово разогнался, пассажиров вжало в кресла; «кукуруза» петляла между ажурными балкончиками, сбивая горшки с цветами, а сзади Тиралик размахивал руками и что-то кричал. По нему попадало то виноградинами, то яблоком, оторвавшимся от причёски.

— Ага, выкуси! — злобно хохотала Фаяно-ма, направляя лодку между ног статуи с птичьей головой. Скульптура была явно мужская; хотя после их пролёта уже стало не разобрать. Впереди в просвете между домами маячила широкая колоннада.

Тиралик почти догнал их, но тут из переулка вынырнул «кристалл» и врезался в бок «креветке».

— Класс, там мой отец. — Кир пригнулся. — Сейчас он прикажет остановиться, и вот мне попадё-ёт!

— Я не уступлю Повелительницу Времени какому-то старому пер…

— Мам, у лорда-президента лицо жёлтое! Что это?

— Хурма!

«Кукуруза» врезалась в угол, закрутилась волчком, Клара чуть не выпала. Парень схватил её за ногу, окончательно порвав колготки.

— О милостивые боги! — воскликнула дама помладше.

— Ну, уверовала, доча? Они отстали! Матовый Дворец!

Впереди раскинулось монументальное нагромождение колонн, ступеней и стрельчатых окон.

Лодка пролетела коридор из арок, половину дворцовой площади и встала так резко, что Клару вмяло в турнюр. Она выпуталась из оборок и заливисто рассмеялась. «Кукуруза» торжественно опустилась на ковровую дорожку.

Над головами просвистели «креветка» с «кристаллом», вонзились каждый в свою колонну и начали сползать.

Площадь была полна пышно разодетым народом.

Кир выпрыгнул первым и подал руку Кларе:

— Ничо так покатались. Пойду гляну, как там папаня.

Он побрёл к разбитым колоннам, выделывая зигзаги. Потом обернулся — и одобрительно поднял конус вверх:

— Галлифрейка, а ты — супер!

— Как разговариваешь с госпожой! — Фаяно-ма схватилась за причёску, которая за время полёта порядочно осела. — И это будущая элита Небесных Палат! Дожили.

Клара улыбнулась ему — и с любопытством оглядела толпу дорого и безвкусно одетых придворных. Наряды их далеко ушли от мантий, но у каждого был высокий стоячий воротник, или намёк на него. Яркие цвета резали глаз, отдельные фрейлины количеством украшений могли посрамить рождественскую ёлку. Кружева, каскады складок, рюшей, манжет, шляпы «попробуй сам поноси два пуда на голове» как у женщин, так и у мужчин.

Все замерли, в страхе и восхищении глядя на девушку с белой кожей и красным румянцем.

«Уши, посмотрите, у неё уши!» — пронёсся шепоток над толпой.

Фаяно-ма запрыгнула повыше, на капот «кукурузы»; с её причёски гулко шлёпнулось киви. Гордо приосанившись, провозгласила:

— Уважаемое Высокое Собрание, я, глава касты кормителей, с радостью представляю вам гостью с почитаемого нами Галлифрея, Повелительницу Времени, э-э-э… Простите, как вас зовут?

— Клара Освальд.

— Леди Клараосвальд!

Вся площадь замерла в глубоком поклоне. Теперь-то стало понятно, почему Доктор не захотел выходить… А если вдруг откроется, что она вовсе не с Галлифрея? Клара ещё раз окинула взглядом Высокое Собрание; левая коленка начинала дрожать.

Глава 5.

Разум Доктора

По стенам просторного Зала Контроля горели синие кругляши, через выбитое окно порывами поддувал тёплый ветер. Над перевёрнутыми пирамидами сияло сразу две полных луны: Медная, отражающая будущее в пределах нескольких мгновений, и Бледная, цвет которой говорил о дальних перспективах.

Разливалось блаженное спокойствие, только протяжно всхлипывал мальчик в противогазе и слышался стук восьмигранных кубиков — Колючка с Кибером резались в кости. Да ещё раздавался странный навязчивый звук из двух нот, на грани слышимости, как будто знакомый… Но откуда он, понять не удавалось.

Спокойствие продержалось недолго: играющие начали спорить.

Джон переминался с ноги на ногу возле консоли и теребил джойстик Рулевой панели. Главный экран занял половину стены напротив; на нём пальцы Доктора снимали кожух с динаморфического генератора. Быстренько отладить цепи питания, ТАРДИС включится; тогда можно идти за Кларой. Конечно, ремонтные работы не займут восемь дней, это была шутка для неё. Часа за два вполне можно справиться.

— Да чего тут чинить, двести пятнадцатый раз одно и то же! — усмехнулся Джон.

В левом углу, у двери в Область Снов, нечто двинулось: там стоял каменный ангел с худым лицом и острым носом, на скрюченных пальцах торчали когти.

Стараясь не выпускать его из вида, Джон подкрутил рукояти управления. Доктор, ворча, разбирал запылённые внутренности агрегата. Нужно будет ещё проверить трансмиссионные накопители ТАРДИС. Много времени это не займёт, вряд ли больше сорока минут…

Ангел переместился на середину зала, хищно оскаленный рот обнажил ряды клыков. Эта тварь двигалась, если не обращать на неё внимания, и замирала под взглядом. Она имела мерзкую привычку заключать жертву во временную петлю ^отрезок времени, например, день, который повторяется и повторяется, как в «Дне Сурка». Только в фильме главный герой помнил, что происходило в прошлый раз. Обычно же те, кого заключили во временную петлю, не осознают своего положения, но могут смутно догадываться.^. Оказавшись там, ты не замечал собственных ошибок и наступал на те же грабли бессчётное число раз.

Глядя прямо на ангела, Джон крикнул:

— Хватит вам ругаться, присмотрите уже за Самомнением! Он меня нервирует.

— Запрос: требуется уничтожить? — прогудел Кибер.

— Только не стреляй, а то их тут из осколков тысяча наплодится.

— Боишься, Упрямец? — хохотнул Колючка. — Зато твоя Ривер будет довольна, поохотится.

— Да уж. Но давайте после развлечёмся, когда планета передумает взрываться, ладно?

— Веду наблюдение.

Кибер уставился немигающим взором на ангела. Тот понял: ловить нечего, и тихонько растаял.

Где же поломка? Детали стёрты, изношены. Всё в ТАРДИС изношено, сама схема архитектурной реконфигурации еле дышит, не справляется с обновлением механизмов. Давно было пора заняться старушкой вплотную.

Но как тут займёшься? То динозавр по Лондону бродит, то механические люди пытаются захватить Землю, а теперь вот Клара сбежала.

Честно сказать, динозавра на берег Темзы Джон привёз сам. Он тогда только появился посреди новенького Зала Контроля, как управлять, что делать — попробуй пойми: шесть панелей вокруг консоли с тумблерами и датчиками. Семь мониторов, отображающих запахи, вкусы (отдельный — для итальянской кухни), линии времени и замотанный тряпками экран телепатии.

Джон начал отжимать по очереди каждый из рычагов, в результате ТАРДИС застряла в горле у тираннозавра, который переместился из юрского периода прямиком в Лондон Викторианской эпохи. И был очень недоволен местным «кусачим» воздухом.

Гигантская рептилия выплюнула синюю будку на мостовую. Полицейские оцепили участок с динозавром, принялись отгонять любопытных. Доктору повезло, что он сразу встретил друзей, поехал к ним домой, даже смог заснуть. Джон тогда отошёл от консоли, надеясь тоже отдохнуть…

Тут появилась Ривер Сонг: лёгкая туника едва прикрывала тугие шарики груди, талию прихватывал широкий клёпаный пояс, у которого висела кобура с бластером. Обтягивающие кожаные штаны подчёркивали все достоинства точёной фигурки, не хочешь — залюбуешься.

— Сладкий, ты видишь запах? — Она указала на обонятельный монитор. — Знакомый, дразнящий запах. Я выясню, откуда он!

И крутанула одним махом шесть рулей, заставила Доктора залезть под кровать, найти, что заманчиво пахло: мел. Ривер обрадовалась, посмотрела ласково и улыбнулась так нежно, словно не было во Вселенной существа восхитительнее, чем Джон. Её светлые кудри до пояса окутывали стройную фигуру, зелёные глаза излучали восторг и нежность. Обнять бы…

Но появился Кибер, в белой броне и с квадратной ручкой на круглом шлеме, посреди металлической маски-лица провалами чернели окуляры. Механическая рука отодвинула Ривер от пульта, а другая вставила в приёмник на консоли новую идею.

Доктор обнаружил отличное доказательство теоремы Ферма. Он исписал формулами пол; когда пол закончился, началась дверь.

К шлему Кибера приставили бластер. Ривер вновь овладела пультом, воскликнула:

— Дверь? Это не по мне.

Отыскав в спальне окно, разулыбалась:

— По мне!

Доктор, в одной ночной сорочке, выпрыгнул на мостовую. Обследовал тёмную и туманную улицу, прогулялся по крышам между труб, украл у кэбмена лошадь и поскакал верхом по закоулкам Лондона.

А после стало ещё хуже. Неизвестные убили динозавра — тот загорелся живьём, привлекая рёвом толпы зевак. Несчастного, потерявшегося во времени тирекса гнусно и цинично подожгли!

В Зале Контроля материализовался Колючка. Прямой и властный, в церемониальном плаще лорда-президента Галлифрея, с аристократически правильным лицом, с благородной сединой вокруг плешивой макушки, он напоминал… Не важно кого. Отодвинув Ривер от консоли, новенький принялся уверенно щёлкать тумблерами.

Тем временем друзья наконец-то нашли Доктора. Но на их робкие вопросы тот отвечал резко:

— Заткнитесь. Ну почему мне не достался более достойный вид? Сплошные пудинги вместо мозгов. Планета мозгопудингов!

Джон не мог допустить подобного. Едва выталкивая слова между губ, ставших деревянными от гнева, произнёс:

— Да кто ты такой? То, что ты похож на… кое-кого, ещё не даёт. Тебе. Права. Оскорблять. Моих. Друзей. И мою. Планету. Немедленно отойди от пульта!

— А не отойду? — язвительно фыркнул Колючка. — Заплачешь? Полюбуйся, какая вещица у меня есть.

Он медленно поднял железную перчатку. На красивом лице играла радость психопата, нашедшего бензопилу.

— Только попро-обуй, — пропела Ривер, сжимая бластер.

Кибер тоже выставил бронированный кулак, над которым торчало тонкое дуло, и отчеканил:

— Пилот Джон в одну целую двести семнадцать тысячных раза более адекватен, чем ты. Я задействую встроенное оружие через десять секунд. Девять. Восемь.

Колючка сложил руки на груди, усмехнулся свысока:

— Подумаешь, не очень-то и хотелось. Играйте сами в эти бирюльки, но, когда заблудитесь на свалке — не буду помогать, даже не просите.

Да, он знал, что Доктор попадёт на свалку. Как оказалось, склочный тип в красной мантии отлично ориентируется в фазах Блеклой луны будущего. Колючка видит несчастья, которые подстерегают впереди, но обычно не предупреждает, а презрительно молчит до последнего.

И похож он на Рассилона, создателя Паутины Времени, великого лорда-президента Галлифрея.

А Джон похож на Доктора в его нынешнем воплощении, и что с того? Каждый из них — лишь часть, не целое. Ривер вон напоминает жену Доктора, давным-давно погибшую.

Виновниками возгорания тираннозавра оказались механические люди. Когда Клара осталась одна среди врагов, пришёл Страх — мальчик в противогазе, Ронни. Причём противогаз невозможно снять, он составляет единое целое с белобрысой головой. Коротенькие штанишки, коричневый пиджачок, оттопыренные уши. Ронни противно канючил, обхватил Джона за ногу и висел на ней до тех пор, пока тот не разработал план, как выручить спутницу.

И Доктор вызволил Клару, прогнал механических людей. С тех пор для него прошло четыре земных дня, а по внутреннему времени разума — два месяца. Джон разобрался в управлении, приручил серебристых ласок-флабблов, составил с помощью Кибера электронные каталоги памяти для всех пирамид.

Но как пользоваться системой зеркал, которая направляет свет Блеклой луны в Зал Контроля, как читать в ней вероятностные линии — в этом понимал только Колючка. Ривер тоже многое умела, однако объяснять не желала, ей казалось это слишком скучным; уж лучше ввязаться в очередное безумное приключение.

Вот и теперь: где её носит?..

Глава 6.

Матовый Дворец

Толпа на площади возбуждённо шелестела. Дворец не светился, но поражал размерами и количеством лепных финтифлюшек. Он напоминал изысканный кружевной платок: вход — высокая стрельчатая арка, украшенная барельефами; от неё в обе стороны шли тонкие закрученные колонны, с четырёх следующих этажей кокетливо смотрели балкончики. На самом верху протянулась стена, увенчанная зубчиками, такая ажурная, словно кто-то старательно вырезал из бумаги гирлянду снежинок.

Возле входа сидели мраморные львы, у каждого — по восемь лап, и разевали пасти.

Мимо кавалеров и дам протолкался, наступая на шлейфы, высокий мужчина в золотом плаще и шлеме со стразиками. Он поклонился, представился лордом-кастеляном и пригласил в Матовый Дворец.

Ага, где-то тут ей обещали маникюр. Клара зашагала по красной ковровой дорожке, за ней пристроились кормительницы.

— Слишком короткое имя для галлифрейца, Клараосвальд, — громко шептала Фаяно-ма. — Скорее всего, это не всё имя, и на самом деле она какая-нибудь Клараосвальдмерисьюбисрозитта.

— Мама, прекратите, услышит же!

— Думаю, Дом Блайледж, там все невысокие…

— Мама, потише!

— Милочка, она телепат, ей что мысли, что слова — всё едино. Скажи теперь, какой прок в твоём «потише»? Ой, доча! — Фаяно-ма вдруг отстала. — Чего это я? Дом Блайледж не носит коричневое. Подскажите, из какой вы фракции? — Она обогнала Клару и сунула свой длинный нос в лицо.

Маленькие глазки так и ели «Повелительницу Времени», с подозрением шаря по растрёпанным каштановым прядям, полыхающим щёчкам, недостающей реснице… Вот ещё не хватало нарваться на знатока галлифрейской культуры! Кому вообще интересно, какие у них фракции и цвета? А маникюр уже так близко.

Клара сделала вид, будто очень спешит, и взлетела по мраморным ступеням вслед за лордом-кастеляном.

Изнутри Дворец напоминал музей. Нет, здесь на вас не кидались мумии и динозавры, как обычно в фильмах. Или вредный смотритель, который заметил ваше касание к статуе Аполлона — как в рядовом музее. Но расписанные фарфоровые вазы, нефритовые красотки без рук, витые канделябры и прочие бесполезные вещи на самых видных местах… Их количество поражало.

Арчатые стены были покрыты резьбой и драпировками. Казалось, иллиноец просто не может спокойно смотреть на ровную поверхность: найдя свободное пространство, он обязательно начнёт вырезать узор или привесит занавесочку с воланчиками и кистями. Пол, потолок, двери затянул сложный растительный орнамент.

Кормительница догоняла Клару, она явно собиралась задать ещё пару каверзных вопросов; но, заметив кого-то на лестнице слева, быстро сбежала.

Клара повернула голову: это оказался лысый приземистый старец с бородкой, тот самый, из «кристалла». Он спускался, спеша и подволакивая ногу. По правому коридору широко шагал Тиралик, на его выдающемся носу красовался пластырь.

— Рад приветствовать вас во Дворце! — крикнули они одновременно.

Клара чуть не подалась вслед за кормительницей: оказаться между «коварной бестией» и слишком дотошным «римлянином» — не очень-то здорово. Однако не сожрут же они гостью на виду у всех? Заставив себя улыбнуться тому и другому, спросила:

— Надеюсь, вы не очень ушиблись?

— Нет!

— Нет!

— Ну и где ваши мастера ногтевого сервиса? — уточнила она у Тиралика.

Но бородатый подскочил первым и бархатным голосом запел:

— Косметика — это по части веятелей, Повелительница.

Он поклонился, взял Клару под руку, повлёк в лифт.

— Я — глава касты веятелей, Навудон-шу, и лорд-президент — да, сегодня ещё я, уважаемый Тиралик-да, так что идите и разберитесь лучше с транспортной ситуацией в своём Секторе — хотел бы представить вам лучшего мастера-лицедела Палат, прошу сюда — и нечего за нами таскаться, займитесь делами ваятелей, Радарог знает что такое, не проедешь — но перед нанесением покрытия не желали бы вы посетить наши Умягчающие Термы с каскадом саун и спа-гротами — нет, ну как член Совета вы же обязаны мне подчиняться, умерьте свою наглость-то!

Двери лифта захлопнулись перед римским носом. Клара с Навудоном-шу спустились на пять этажей, в зал со множеством створчатых дверок. Здесь обволакивали тепло и влага, пахло цитрусовыми, можжевельником, а барельефы на стенах пытались передать все позы, которые не могут принять люди с обычной растяжкой.

За одной из дверей Клару окружили девушки в фиолетовых платьях. Все имена кончались на «шу»: девушки были веятельницами. Однако главу веятелей вежливо выпроводили.

Потрескивание раскалённого дерева, сухой жар проникает в кожу, она приятно покалывает. Ещё минутку потерпеть, пока тепло доберётся до самых косточек, пока весь жир на бёдрах не нагреется и не уйдёт, ещё чуть-чуть… От груди разливался холод: две капсулы с «маслом глазков шиа» спасали эту часть от похудения. Наверное, «шиа» — это всё-таки растение, а не животное; во всяком случае, Клара очень на это надеялась.

Слева, в дальней стене, загудел телефон. Пусть хоть обзвонится.

Она была трусихой, даже малышкой визжала громче всех во дворе, увидев паука. Но старалась стать сильнее, стать, как Доктор — не тот, не теперешний смешной старик, — как настоящий Доктор. Который рушил империи, повергал в бегство вражеские союзы, сражался веками на Трензалоре. Сражался без неё. И Клара ненавидела его за жизни, прожитые раздельно, за никчёмную, чудовищную заботу, и всячески мстила — этому, сегодняшнему. А бабочка и квадратный подбородок оставались вечной любовью.

Звонок оборвался.

Плечи жгло, икры горели; она поняла, что больше не выдержит, и разжала кулак, погладила пальцем гранёную бусину.

«Пш-шш» — включились форсунки между досками, со всех сторон ударила ледяная вода, изгнала жар. Клара вскрикнула от наслаждения — и вскочила, нырнула через восходящий поток тёплого воздуха в сухую зону, на изогнутую лавочку. Здесь, за пневмозамком, окружала прохлада, пахло хвоей. Из стены выехала ячейка с телефоном, двигаться было лениво, но пришлось взять его, уронить на колени. Лавочка подстроилась под затылок, обтекла его твёрдой поверхностью, внутри размеренно шумело, как будто море, медленно, неторопливо, у-шшуур, у-шшуурр… По телу волнами катилась нега, тянуло в сон. Как же хорошо…

Что больше всего ценят иллинойцы? Оказывается, темноту. Город строился из светящихся плит, если хочешь отдохнуть от сияния — зови веятеля, который покроет плиты слоем краски. В Матовом Дворце ни одна поверхность не светилась, кроме люстр и бра. Сауну Умягчающих Терм обили натуральным деревом, здесь обволакивала тьма — величайшая роскошь.

Слишком приятно сидеть и не думать о странном способе иллинойцев создавать вещи из воздуха, о каком-то заговоре, о том, что Доктор беспокоится и надо бы возвращаться…

За дверью раздалось шлёпанье множества ног, сдавленные смешки, звяканье вёдер: видимо, там вытирали пол возле бассейна. Девчачьи голоса переговаривались шёпотом, отдававшемся в большом зале:

— Вот бы её запечатлеть и в наросеть, представляешь, аккаунт взлетит?

— Если ты такое учудишь, Навудон-шу сам лично распылитель отберёт, до ста лет будешь тряпкой орудовать.

— Все только и пишут о галлифрейском корабле! Сабриана-ма выложила свой образ с ушами и розовой пудрой на щеках, а Лапатиана даже руки в белый покрасила.

— Ого, я тоже ушки хочу! Магноли-шу сделает, как ты думаешь?

— Наши вряд ли смогут, к ваятелям надо идти…

— Чего сложного, я сама такие слеплю.

— Да, ты слепишь — оладьи подгорелые, можешь потом в ТОП-треш образ отправлять, прямиком в финал.

— Ой, девчонки, девчонки, у Ржавича-шу вчера была дуэль в квартале Кормителей!

— С кем ещё, третий раз за четыре дня? Давай втыкай распылитель, вон проектор — глянем, пока никого нет.

Клара поднялась, завернулась в простыню и тихонько приоткрыла дверь.

Возле бассейна сгрудились четверо юных иллиноек в серых балахонах. У них под ногами действительно стояли металлические вёдра, на полу светящимися лужицами валялись тряпки.

Над водой мерцала голограмма: оплетённое пышными водорослями здание, перед ним двое мужчин расходятся в противоположные стороны, чеканно ставят ноги, считают шаги. Один, низенький, сам меньше собственного плюмажа на шлеме, был Кларе знаком: тот стражник с маслеными глазами, который пытался задержать их «креветку». За кадром вещал встревоженный блогер:

— Смотрите, смотрите, противники заняли позиции, та-ак, оружие у каждого из них тяжёлое, даже не знаю, кому ванговать. Слыш, Наклир-ма! Встань в профиль, и катану подними над головой — о, зачёт, отличный лук! Ржавич-шу, может, зубы хоть оскалишь? Эй, ты чуть ноги мне не снёс своим мечом, нет, вы видели?!

Стражник выплюнул несколько слов, явно не для леди, скакнул вбок.

Блогер завопил. Изображение дёрнулось, перевернулось, показались уходящие ввысь разветвлённые башенки — и всё пространство над бассейном заняли растопыренные корявые пальцы, большой и указательный, с чёрными обгрызенными ногтями.

— Фуу! — разом завопили девчонки и отвернулись. Самая тоненькая заметила Клару, толкнула по очереди подруг. Скользя, чуть не падая, подскочила к овальной тумбе, выдрала распылитель — картинка пропала. Остальные уже бухнулись на колени, остервенело заорудовали тряпками, боясь поднять глаза.

На полу не было плитки, он блестел единой поверхностью; чтобы не поскользнуться босиком, приходилось ступать по шершавым выпуклым изображениям ихтиозавров, кистепёрых рыб и кальмаров с закрученными раковинами.

Клара подошла к тонкой девчонке, тронула её за плечо и спросила:

— Как тебя зовут? Зачем ты хотела меня запечатлеть?

Та отшатнулась, закрылась светящейся тряпкой, выглянула из-за неё — и пролепетала:

— Амика, донна… Подмастерье… Вы слышали? Через бассейн и закрытую дверь?..

Сзади раздался надтреснутый голос:

— А ты как думала, разиня? Галлифрейский слух в десяток раз острее нашего, у донны Леди Клары для того приспособы имеются, по бокам от головы.

К ним подошла пожилая, но очень ухоженная женщина в фиолетовом, со строгим лицом и пучком на затылке; тыльные стороны её ладоней и левую ногу покрывали коричневые пятна. Она представилась как «младшая ученица Оврека» и запричитала:

— Закутайте волосы-то, простынут! Позвольте, донна-леди, проводить вас к Жемчужному Водопаду Юности? Потом очень советую подтягивающие процедуры с живыми наутилусами, вулканический массаж стоп и фруктовые ванны с аромамаслами…

— Хорошо, — согласилась Клара и подмигнула девчонкам: — Пошли вместе!

Оврека поначалу чуть не захлебнулась негодованием: «Подмастерья? Им не положено, никогда, мне тоже не положено!..» Но уже через десять минут уговоров сдалась, и теперь тихо, словно самозванец, прижалась в углу перламутровой раковины-джакузи.

Скинув балахоны, послушницы остались в костюмах, состоящих из разноцветного тонкого напыления, которое слегка прикрыло только некоторые участки тела. Девчонки болтали голубоватыми ножками среди бурлящих струй и обсуждали Бал Мастеров, который готовился в Зале Мотыльков.

— Сегодня вечером соберёмся на кухне, будем смотреть трансляцию, — сообщила Амика, и, смущаясь, спросила: — Донна, а вы можете нам привет передать?

— С чего ты решила, будто я пойду? — фыркнула Клара.

— Так бал в вашу честь устраивают, до Весеннего Танца ещё три недели.

— Ну, не знаю… Подумаю. Лучше скажи, почему вы сами пол моете, разве нельзя сделать каких-нибудь роботов?

Все прыснули. Оврека же возмутилась:

— Донна-леди, зачем же вы нехорошие слова при детях говорите. Если поручить всю работу синтетическим слугам — что тогда будут делать подмастерья? Как они научатся усидчивости и труду?

Она разразилась нравоучениями о недопустимости искусственных людей, которые могут захватить власть и «понатворить безобразий». Девчонки быстро заскучали, начали тихонько рассказывать «чистую правду» про капитана Дворцовой Стражи, всё время синея щёчками и хихикая:

— Как-то в рекламе снимали героев, которых звали «Буллинг», «Харассмент» и «Пикап». Решили не платить гримёрам, и на все три роли пригласили Ржавича-шу. Ролик вышел отличный. Правда, потом рекламщики разорились из-за исков трёх актрис, пожилого оператора и автора скульптуры «Свобода слова».

— Автор-то чего в суд подал? — не поняла Клара.

— Да вы бы видели, что Ржавич-шу со скульптурой вытворял…

— Негодницы! — Оврека погрозила коричневым кулачком. — Не слушайте их, донна-леди, вот возьмите лучше скраб с виноградными жамками, выводит из кожи всю-всю квантовую пыль.

— Какая-какая пыль? — осторожно спросила Клара.

Впалые щёки младшей ученицы сложились в умоляющую гримасу, щипаные брови взлетели дугами.

— Квантовая, донна-леди! Ну, вы же знаете: здания, повозки, да все вещи из связанной материи разрушаются потихоньку, их осколочки — во-от такусенькие — впиваются нам в кожу, а потом, под старость — некрасивые коричневые пятна всюду. Видите, у меня на лице ни одного? Всё глазки шиа и наутилусы — ага, такие, как на полу выступают, с раковиной. Сажаешь красавца на нос, тянешь — и он присосочками каждую-каждую пылинку…

— Погоди, — Клара вскинула руки, невольно обдав водой собеседницу, и кивнула в сторону сложенных на лавке «насадок для лейки», — связанная материя — это те облачка, что вы брызгаете из своих распылителей? И нити, которые из воздуха доставал Тиралик-да?

— Не из воздуха. — Оврека отвернулась, пряча сконфуженную улыбку. — В Небесных Палатах, везде под куполом — квантовый газ, он слипается и получаются капли, нити, у строителей — блоки. Да вы не хватайтесь за горло — тот газ для дыхания безвреден, с обычными вещами не слипается, к воздуху не пристаёт.

Она подняла кисть Клары и принялась методично натирать скрабом каждый пальчик, приговаривая:

— Газ квантовый не цепляется за обычные молекулы, проходит сквозь всё, как привидение. И через нас с вами проходит, а вреда никакого. Зато из него можно любую вещь сотворить, махни там челноком или формователем — и частицы газа проявятся, сложатся во что пожелаешь. Подробнее-то я не знаю, пусть кто поумней вам расскажет. Если бы сама понимала и половчей была — давно б уже мастером стала, а не обреталась в младших ученицах-то…

— Никакого вреда? — Клара вырвала руку и подозрительно наклонила голову. — А почему ты сказала — «пятна на коже?»

— Так пятна и есть, от пыли появляются, которая с проявленных уже предметов летит. Стол, стул — они из такого же, как мы, материала, настоящие. И пыль с них — настоящая. А газ — тот как бы не существует, только собирается чем-то стать.

Клара опять ничего не поняла. Но если «галлифрейка» будет приставать с глупыми вопросами к уборщице — что местные подумают?

Доктора ужасно не хватало. Пусть он и зануда, и вредина, и грубый тип, зато умеет растолковать на пальцах любую сложность, и сразу всё ясно.

Главное: иллинойцы из квантового газа, который тут повсюду, создают себе разные вещи, хоть тапочки, хоть золотую корону. Но ведь для такого нужна куча энергии? Откуда они её берут?

Кстати, надо расспросить про заговор…

Амика вдруг оборвала очередной анекдот и спряталась в воде по самую шею, прошептала:

— Ой, мастера идут!

Все девчонки, даже Оврека, повыскакивали как пробки из воды, схватили одежду с распылителями, и, пригибаясь, кинулись вдоль бассейна, к двери с надписью «Прачечная». Клара сама за ними чуть не побежала — да вспомнила, что голая.

Подошедшие три женщины и пожилой иллиноец поклонились с достоинством, принялись перечислять новые процедуры, «совершенно необходимые для упругости и здоровья». Клара устало отнекивалась: пора бы уже сделать маникюр да возвращаться. Может, это и есть заговорщики, коварный план которых — до смерти затереть гостью «уникальными мазями»? Доктор, должно быть, волнуется.

Хотя так хочется поглядеть на бал…

За размышлениями Клара сама не заметила, как прошла последний «массаж микрокамешками» и поднялась в просторный флигель со стрельчатыми окнами. Здесь её короткие волосы умудрились уложить в затейливую высокую причёску с жемчугом и витой диадемой, не обошлось без накладных локонов и шиньона.

Сразу трое парней взялись за макияж: ресницы получились даже слишком длинными. В соседнем кабинете, с фонтаном посреди комнаты, всплёскивала пухлыми ручками и ворковала синещёкая, кругленькая Мастерица Магноли-шу. Она указала на розовую полупрозрачную лежанку в виде морской волны и призвала «устраиваться».

После трёх часов, проведённых в Умягчающих Термах, тело переполняла приятная усталость. Завёрнутая в махровое полотенце, Клара вытянулась на тёплом ложе. Оно идеально повторяло изгиб спины, морская волна была на ощупь, как слоновая кость, но удобно облегала. Под шею подложили странную подушку — в форме бабочки с двумя пышными треугольными крыльями, которые норовили помять локоны; пришлось её выкинуть.

Вдоль позвоночника разлились приятные покалывания, мурлыканье арфы усыпляло.

Клара потрогала ногой телефон — ок, на месте — и глянула на свою левую руку. От мысли, что скоро бал, ногти выросли втрое, на них кружился силуэт влюблённой пары и падали лепестки. Зачесался лоб; ногти тут же укоротились.

— Госпожа, пожалуйста, не дёргайте, я ещё не закончила, — сказала Магноли-шу, колдовавшая над второй рукой.

Она прилепила на телефон золотую бусину «для управления ногтями», которая считывала эмоции и передавала приказ куда-то там на космическую станцию. Клара решила обязательно разобраться, как тут всё работает, но потом. Сейчас её беспокоил другой вопрос — просто не давал расслабиться, заставляя копчик нервно сжиматься.

— Так за что там веятели собираются отомстить Повелителям Времени? — лениво спросила она.

Конус выпал из дрогнувшей руки Магноли-шу, девушка сползла с кресла на колени.

— Госпожа… — Её явно трясло. — Кто… Кто нас оклеветал? Эти проклятые ваятели? Они сами затевают заговор, клянусь!

— Ладно, я пошутила, — смутилась Клара и подняла мастерицу. — Вы последний ноготь-то закончите?

— Конечно, сейчас!

Она снова взялась за свою «насадку для лейки». На правой руке пара кружилась в другую сторону.

— Магноли, как считаете…

Мастерица опять бухнулась на колени:

— Чем я прогневила вас, госпожа? Вам не нравится моя работа?

— Ой, встаньте! — вскрикнула Клара и схватилась поднимать её, рискуя испортить лак. — С чего падать-то?

— Вы назвали меня отбросом общества, недостойной своего распылителя, — прошептала та. — Позвольте, я всё переделаю, дайте последний шанс?

Клара, наконец, поняла причину отчаяния веятельницы — и улыбнулась:

— Не надо, Магноли… Магноли-шу. Дорисуете мизинчик?

Иллинойцы крайне гордились своим рангом в касте, а он обозначался суффиксом.

— Спасибо за честь! — Мастерица просияла.

Но не успела Клара снова улечься, как послышались нервные голоса: кабинет был отделён от прихожей занавесью из крупного жемчуга, и за ней кто-то с кем-то ругался. В комнату с фонтаном ворвался Тиралик, быстро поклонился и затараторил:

— Госпожа, бал уже скоро, вы не хотели бы выбрать наряд? К вашим услугам профессор Гапониус-да, он ждёт!

— М-м, неохота встава-ать… — протянула Клара. С чего все решили, что она вообще пойдёт? Да и с главным ваятелем не хотелось связываться — опять начнутся всякие вопросы…

— О, и не нужно вставать!

— Сеньор, — Магноли-шу сжала кулачки и подступила к пришедшему, угрожающе глядя на него снизу, — вы не имеете права врываться на территорию веятелей, я вызываю Дворцовую Стражу!

Но Тиралик не слушал, а водил своим полумесяцем вдоль ложа Клары.

Занавеска сорвалась и рассыпалась, через дверную арку протиснулись сразу пятеро солдат в расписных латах; впереди шагал мелкий Ржавич-шу с плюмажем.

— Прошу прощения, донна, вы не одеты? — уточнил он, пожирая глазами полотенце.

Лежанка вдруг дрогнула и пошла вверх, Клара едва успела вцепиться в её закрученные края. Тиралик бросил полыхающую белым нить к окну, та обмоталась о решётку. Дёрнул — рама вместе с витражом грохнулась на пол, во все стороны брызнуло цветное стекло.

Качаясь и норовя скинуть, ложе пронеслось над головами, нырнуло в проём; позади всё громче шумел скандал.

Глава 7.

Разум Доктора

Третий ярус Десятой пирамиды поражал пылью и запустением. В этом воплощении Доктор был самым дерзким и романтичным, скакал на белом коне к Маркизе де Помпадур, устраивал приятные сюрпризы любимой блондинке Розе, обожал головокружительные полёты. И что осталось? Память о нём…

Конец ознакомительного фрагмента.