Ночная Фурия

Оксана Чернышова, 2022

Я воровка, ночная фурия, украла у короля кристалл, ранее принадлежавший моей семье. За такое посягательство на собственность монарха полагается смертная казнь. Но для меня приготовлена совершенно другая участь. Мне пришлось покинуть насиженные места и отправиться в путь. По моему следу идут лучшие охотники короля, и возглавляет их мой бывший возлюбленный. Что выберу я? Смерть, ненавистного короля, или мне всё-таки удастся обрести счастье и любовь?

Глава 5.

Картер

Сержио, войдя в комнату, скинул с себя халат, под которым, как я и думал, ничего не было. Нельзя принять массивные золотые перстни на его пальцах за одежду. В комнате находилось человек двадцать раздетых мужиков, и на каждом висело по две-три полуголых девицы.

На импровизированной сцене выступали девушки-акробатки в чёрных облегающих тело костюмах. Всюду по полу были разбросаны яркие подушки. Стояли низкие столики с закусками и напитками.

Многие мужчины придавались с куртизанками любовным утехам. Молодые оборотни соревновались с другими самцами в выносливости. Делались ставки, кто искуснее в любовных забегах. В воздухе стоял густой специфический запах секса и благовоний. Несмотря на богатое убранство помещения, всё это мне напомнило притон. Золото, шёлк и самоцветы украшали стены комнаты. Если в притонах это были дешёвые подделки, то тут чувствовался размах и наличие огромных денег.

Герцогский сынок на время отсутствия родителей решил из своего благочестивого дома устроить бордель. Но не мне ему рассказывать о нормах поведения в светском обществе. Так что и пытаться не стал. Всё своё обоняние и внимание пустил на то, чтобы найти ту, которой тут делать было нечего.

Потянув носом воздух, принюхался к стоявшим в комнате густым ароматам и не нашёл то, что искал. Среди раздетых девиц Мэдисон не было. Возможно, я ошибся? И запах бывшей невесты мне почудился спьяну?

— Картер, дружище, — не стал поправлять вельможу и напоминать, что я тут никому не друг, — присоединяйтесь к нам. Тут столько вкусного! — это был голос закадычного друга Сержио.

Барон фон Ричард Уизли был пьян и гол. Мужчина громко смеялся и икал. На нём висели две полуголые прелестницы. Девушки, вторя барону, громко хихикая, гладили волосатый торс Ричарда. Несмотря на волосатость, барон хорошо слажен и имел весомый аргумент, который располагался между ног. Боги Ричарда не обделили мужским достоинством. Но, к сожалению, ума ему не дали. Бабник и прожигатель чужих денег, барон пользовался у богатых вдовушек популярностью. За проведённые с ним ночи они неплохо ему платили. Вельможа считал себя повесой и дамским угодником и никогда не отказывался от подарков, преподносимых ему женщинами. Выпивка, карты, доступные девицы — вот и все его увлечения. И несмотря на всё это, он был прекрасным фехтовальщиком.

На слова Ричарда лишь покачал головой. Меня не интересовало это прогнившее до основания общество богатых слюнтяев. Я повернулся к двери и вздрогнул, когда на меня налетела девушка. Акробатка была одета в чёрный гладкий комбинезон. На лице чёрная бархатная маска. На талии у девушки находился широкий пояс с многочисленными кармашками. Я придержал акробатку за талию, чтобы она не упала. Посмотрев в прорезь чёрной маски, увидел синие глаза, в которых тут же утонул. Волнистые тёмно-синие, почти чёрные волосы разметались по плечам. Губы скривились в усмешке. Девушка, открыв ротик, медленно провела язычком по нижней губе. От такого зрелища дыхание моё прервалось. Запах был её и в то же время какой-то другой.

— Мэди? — спросил неуверенно.

— Моё сценическое имя Медея, господин. Но Мэди мне тоже нравится. Вы можете отпустить меня? — голос девушки был слаще мёда, — а то мы привлекаем к себе ненужное внимание. А я тут работаю. — Замер, не выпуская её из своих рук.

В голове пытался сложить полную картину происходящего, но ничего не выходило. Как? Почему? Откуда она тут? Значит, я не ошибся. Это точно она? Носом уткнулся в шею акробатки.

— Мэдисон, это точно ты! Этот запах, кожа, улыбка. Это ты, — прошептал с хрипотцой в голосе. — Это ты.

— Да, Картер. Это я. Молодец, ты меня поймал. А теперь отпусти и дай мне работать. Можешь остаться, а можешь проваливать, тебя всё равно никто сюда не приглашал. Отпусти! Слышишь меня? — прошипела рассерженная Мэдисон.

— Мы должны поговорить, Мэдисон, — я не мог надышаться таким уютным родным запахом. Это точно она, хоть и запах видоизменен. Эмоции от столкновения с любимой зашкаливали.

Во мне волной поднялось желание. Мы столько времени не виделись. Я избегал встречи со своей бывшей невестой, но это не значило, что я забыл о ней. Я всё ещё её хотел. Я всё ещё её желал. В ушах застучало от прилива крови. Хочу. Как же я её хочу. Очнулся от пьяного мужского голоса.

— Эй, Картер, отпусти танцовщицу. Я ей платил не за то, чтобы она с тобой обжималась. Я первый в списке, дружище! — Сержио, видимо, положил на Мэдисон глаз.

Зверь во мне утробно зарычал. Глубоко задышал, наполняя лёгкие медовым ароматом, исходящим от кожи Мэдисон.

«Моя! Только моя!» — ревел внутри меня зверь.

— Через два дня во дворце будет бал-маскарад. Приходи, там и поговорим. А теперь сядь куда-нибудь или проваливай. Мне всё равно, — её слова меня возмутили.

— Я останусь! — почти прорычал ей в ухо. Мэдисон поморщилась.

Отпускать бывшую невесту не хотелось. Я изголодался по её телу, по её смеху, по вкусу её кожи. Всё, что в себе столько времени сдерживал, готово было вырваться наружу.

— Обещай мне. Один поцелуй, и я буду сидеть спокойно.

Грудь Мэдисон всколыхнулась. Любимая глубоко вздохнула. В её глазах не было больше весёлых искр. Она на меня разозлилась.

— Хорошо, — сквозь зубы процедила бывшая невеста. — А теперь сядь, — голос её дрожал от гнева. И я её отпустил.

Мэдисон ловко приземлилась на руки. И пошла на них в сторону сцены. Три девушки исполняли акробатические прыжки, и Мэди к ним присоединилась. Я опустился на пол возле двери и, не обращая внимания на подначки голых вельмож, всё своё внимание обратил на акробатку с тёмно-синими волосами.

Медея, моя сладкая девочка. Любимая не выглядела хрупкой. Широкие бёдра, высокая грудь, голубые миндалевидные глаза, яркие, чуть пухлые губы. От неё пахло мёдом и лесными травами. Когда её обуревал гнев, глаза становились темнее и запах кожи изменялся. Себя она всегда в шутку называла ночной фурией. И я с ней был полностью согласен. В спальне, за плотно закрытыми дверьми она превращалась в стихию страсти и всепоглощающего огня. Девушка-мечта уже, увы, не моя.