Люблю на 100 %

Оксана Триведи, 2023

На индийской выставке встречаются двое: шестнадцатилетняя Майя Савельева и девятнадцатилетний Четан Десаи. Их дружба началась с переписки в Сети. У неё есть секрет из прошлого, который мешает ей поверить в любовь. Он мечтает жениться по любви вопреки древним традициям. Русское лето в разгаре. Неожиданная встреча заставляет сердца молодых людей пылать ярче. Но в Индии у Четана осталась девушка, которая по желанию родителей должна стать его женой в будущем. Майя находит в себе силы расстаться с любимым человеком из-за давления семьи. Индийскому парню надо убедить русскую красавицу в том, что его сердце принадлежит только ей. Смогут ли они помириться и доказать, что любовь на 100 % существует?

Глава седьмая

Запах прошлого проносился над старыми папками, лежавшими на слегка проржавевших стеллажах. Сырость подвала заставляла вздрагивать от холода. Пламенные лучи лета никогда не проникали сюда. Это место за десятки лет впитывало в себя только незнакомые фамилии, неизвестные имена, странные отчества. Встречались разные документы разных людей, имевших невероятные истории жизни. Иногда эти люди исчезали, а папки с их именами продолжали существовать здесь, как напоминание, необходимость хранить всё, что когда-то было в действительности. Вдруг кому-то когда-то ещё понадобятся такие документы? А вдруг возникнут родственники, которым будет очень ценна информация, связанная с этими людьми? Вдруг всё непросто так? Жизнь — самое дорогое, что есть у человека. Надо всегда вспоминать это. И беречь её, не прожигать бессмысленно ни одной минуты.

Майя Савельева на секунду задумалась. Ей определённо нравилось здесь быть. Промозглые ароматы плескались в подвале. Зеленоватая плесень проявлялась на тусклых стенах, как изображение на старинной фотографии, лежащей в воде. Так проявляли советские снимки. Так больше не делают. Почти никто не делает. Разве что из большой любви к истории фотографии или сильной страсти к фотоделу, как любимому хобби. Но всё же так больше не делают. Потому что время не едет неспешно на лошади, как это было раньше, давно. Время летит на ракете. Безумная скорость меняет течение жизни. Сама жизнь меняется, становится цветной. Чёрно-белые кадры остались позади. Возвращение к ним — лишь слабая попытка показать, что мир и тогда, в двух красках, выглядел прекрасно, чудесно, поистине неповторимо. Если у нас были чёрно-белые фотографии, значит, у нас был чёрно-белый мир? Нет. Конечно, нет. Мир всегда был красочным. В памяти человека окружающая среда представала радужной. Просто техника позволяла запечатлеть только в двух оттенках. Чёрное и белое. Свет и тень. Как добро и зло, которые прописались на постоянное место жительства в нашем мире. Игра света и тени приходит к каждому человеку в разное время. И только от самого человека зависит, что ему больше нравится в жизни, к чему душа тянется, чего жаждет сердце. Впрочем, всё же лучше искать свет во всём. С одной стороны, это безопасно. Но с другой — без теней не заметить света, не увидеть чистого потока, не понять, где есть тот самый драгоценный свет, который заставляет обнаружить истинное счастье бытия. Естественность вещей в этом мире позволяет испытать полноту существования. От простоты больше пользы. Именно в простоте таятся сложные формы и главные секреты природы. Девушке почудилось, что она будто оказалась в машине времени, и сейчас перенесётся в какой-нибудь 1957 год. Майя автоматически дёрнулась в противоположную сторону, когда увидела огромную паутину в углу.

— А здесь свежо. Даже кондиционер не нужен, — сказала Алина Шестакова.

Майя резко обернулась. Позади неё стояла одногруппница по курсам «Машинопись и основы делопроизводства». Алина сильно тёрла ладонями открытые руки повыше локтей.

— Мне холодно, — добавила Шестакова.

— Да. Здесь не жарко, — шепнула Майя Савельева.

— Девочки! Вот этот стеллаж, — позвала Ираида Степановна Молокоедова.

Майя и Алина быстро подошли к Ираиде Степановне. Её правая тонкая рука сжимала ручку так сильно, отчего та начала немного блестеть от пота. Худощавая женщина указывала ручкой на четвёртую полку высокого стеллажа.

— На последней полке лежат папки с документами за 1959 год. Вы должны найти среди этих папок только ту, которая начинается на букву «П». К нам обратилась женщина по фамилии Петрова. Для оформления пенсии ей нужна справка о том, в каком году была переименована область, потому что в паспорте указана другая область. Когда она родилась, та территория носила иное название, — произнесла громко Ираида Степановна. Эхо прозвучало ещё чуть-чуть после того, как Молокоедова замолчала.

— Но фамилия Петрова такая распространённая. Как мы найдём нужную? — спросила Майя.

— Смотрите инициалы и проверяйте по дате рождения. Вот вам в помощь эта информация, — сказала Ираида Степановна и протянула листок.

Савельева взяла бумажку и вместе с Алиной Шестаковой мельком просмотрела.

— Чтобы достать оттуда все папки, пользуйтесь лестницей. Только будьте осторожны. Одна из вас пусть придерживает лестницу. Уж больно она старая, ветхая, — заметила Молокоедова. — Мне пора возвращаться в кабинет.

Ираида Степановна шла по направлению тонкой полоски канареечного света, пытавшегося проникнуть в приоткрытую и частично обветшалую дверь подвала. Девушки следили за худощавой женщиной. Приглушённая лампочка покачивалась над их головами. Тёплый и одновременно депрессивный желтоватый свет не давал возможности хорошо разглядеть что-либо.

— Ираида Степановна! — окликнула Майя.

Молокоедова замерла на пороге. По её лицу скользнул солнечный поцелуй. Тощая женщина прищурила глаза.

— Здесь почти ничего нельзя прочитать. Мало света. Слишком темно, чтобы разобрать, что в этих папках. К тому же на старых документах практически исчезнувшие чернила, — сказала Майя Савельева.

— А в подвале и не надо ничего читать. Ваша задача найти все папки на букву «П» за 1959 год и принести их в кабинет. Там будете искать нужного человека и информацию, — пояснила Ираида Степановна.

— Хорошо, — ответила Алина Шестакова.

— Но почему мы сами должны таскать такие тяжёлые папки? Мы на практике машинописи и основ делопроизводства. Так почему нас заставляют носить тяжести? Разве это правильно? — возмущённо прошептала Майя.

— Но ведь мы всё-таки работаем с документами. Это архив. Здесь такие правила, — возразила Алина.

— Мы учимся в УПК на секретаря-машинистку. А что обычно делает машинистка? Печатает на пишущей машинке служебные документы. Для чего мы учили, как правильно оформлять документацию? — начала сердиться Савельева.

— Тсс. Вдруг она услышит, как ты тут возмущаешься, — тихо сказала Шестакова и дёрнула Майю за футболку.

— Ладно. Я стараюсь быть спокойной. Но я люблю справедливость во всём. И мне не нравится, когда эксплуатируют подростковый труд. По идее клиенты обращаются к ним за какой-нибудь справкой, так они сами ищут в архивных папках и составляют документ по требованию. А раз сейчас практиканты под боком, то почему бы не припахать их и не заставить надрываться. Мы девушки. И нам нельзя поднимать тяжёлое, — произнесла Майя.

— Ты права. Но мы всего лишь практикантки. И должны делать то, что нам говорят, — грустно вздохнула Алина.

— Да-да. Ну что ж. Давай поскорее найдём эти папки и вернёмся в кабинет.

— Да. Потому что здесь чересчур прохладно. Хочу выйти на солнечный свет и согреться. Только, Майя, держи лестницу крепче.

— Я держу. Не волнуйся, Алин.

Когда ноги Алины Шестаковой остановились на пятой ступеньке, она задержала дыхание. Боялась пошевелиться, чтобы от её малейшего движения лестница не сломалась. Через полчаса шесть громоздких папок, на которых была приклеена пожелтевшая бумажка с буквой «П», лежало на бетонном полу. Девушки присели на корточки. Посмотрели на папки, а потом встретились глазами друг с другом.

— Ты подумала о том же, о чём и я. Мне кажется, — проговорила Майя Савельева.

— Ага. Нести через весь подвал, внутренний дворик администрации, а затем ещё и на третий этаж. Круто, — Алина Шестакова хлопнула в ладони.

Этот звук, словно взлетел вверх и ударился об потолок. Сердца обеих забились сильнее. Майя выпрямилась.

— Пошли, — сказала Савельева и взяла папку в руки. — Блин, и, правда, неподъёмная.

Шестакова последовала её примеру. Несколько метров между стеллажами, и девушки подошли к выходу. Но дверь внезапно захлопнулась. Жаркий июньский ветер изо всей силы поспособствовал этому.

— Только этого нам не хватало. Остаться в мерзком, влажном подвале… — не договорив, вспыхнула Майя и, выставив вперёд папку, толкнула дверь.

— А можно поаккуратнее? — попросил парень. Он стоял прямо на пороге и едва успел уклониться от внезапно открывшейся двери.

Майя Савельева сделала пару шагов назад. Алина Шестакова вышла вперёд и окинула взором юношу.

— Помощь нужна? — поинтересовался парень.

— Ещё как, — ответила с улыбкой Алина.

Парень взял папку из её рук и произнёс:

— Меня зовут Илья. Я на практике здесь. Мне сказали, что вам надо помочь с коробками документов.

— Да. Папки такие старые и такие тяжёлые. Просто жуть, — сказала Алина. — А тебе не тяжело нести?

— Я же мужчина. Мне нормально, — проговорил Илья, внимательно разглядывая Шестакову.

— Я Алина. А это моя одногруппница по УПК Майя, — пояснила Алина Шестакова.

Голубые глаза молодого человека остановились на лице Майи. Савельева слегка затрепетала от этого таинственного взгляда, словно кто-то из морских глубин следил за ней.

— А мне ты не хочешь помочь? — спросила Майя, стараясь не встречаться глазами с Ильёй, больше не встречаться.

— Ой, прости. Задумался. Давай твою папку тоже, — медленно произнёс Илья.

Савельева передала ему папку и быстро отдёрнула руки, как от чего-то горячего и опасного. «Слава Богу! Наши пальцы не коснулись. Хотя. Да, именно хотя. Может быть, я хотела, чтобы дотронулись», — промелькнула мысль в голове Майи.

— Я скоро вернусь. Это отнесу, — весело сказал Илья.

Девушки снова вошли в подвал.

— А этот Илья ничего себе, такой милый мальчик, — сказала еле слышно Алина Шестакова.

— Что в нём милого? — спросила Майя, проводя указательным пальцем по листам бумаги, торчавшим из папки. Внезапно она слегка вскрикнула и отдёрнула палец от страниц.

— Майя? — удивлённо посмотрела Алина и догадалась. — А-а-а. Ты порезалась о бумагу. Такое бывает.

Савельева кивнула и, задрав немного край футболки, прижала палец к обратной стороне ткани, чтобы остановить появившуюся кровь и боль.

— Ну как? Покажи палец, — проговорила Шестакова.

— Всё нормально. Сейчас станет легче. У меня часто такое случается. Потому что бумага — мой важный инструмент. Я ведь рисую почти каждый день, — пояснила Майя.

— Но всё-таки необходимо обработать перекисью водорода или хлоргексидином. Нужно сказать Ираиде Степановне, — заметила Алина.

— Всё в порядке. Не стоит ничего говорить, — ответила Майя Савельева.

— Как хочешь, — пожала плечами Алина и взяла папку в руки. — Надо отнести всех этих бумажных Петровых в кабинет.

— Что это у вас? Стриптиз в подвале? — с насмешкой в голосе произнёс Илья. Он уже вернулся и очень тихо наблюдал за девушками.

— Это почему же? — обиделась Майя. Тут до неё дошло, что её футболка всё ещё немного задрана. Хотя царапина больше не ныла. Савельева быстро поправила футболку и, схватив папку с документами, направилась к выходу.

На пороге она оглянулась и крикнула:

— Пора работать. Вы идёте?

— Да. Сейчас, — ответила Алина.

Илья улыбнулся и взял последнюю папку.

Практиканты вошли в здание администрации.

— Алин, давай свою папку. Я донесу, — негромко сказал Илья.

Майя Савельева шла впереди и всё слышала. «Почему он помогает Шестаковой? Почему не спрашивает меня? Почему?» — думала девушка, останавливаясь на каждой площадке между этажами.

Дверь в кабинет была распахнута. Пухлая фигура Татьяны Вадимовны суетилась возле стола. Она помогала Ираиде Степановне с какими-то бумагами.

— Проходите, ребята, — окликнула Татьяна Вадимовна, заметив, что подростки с папками в руках неуверенно стоят на пороге.

Старые пыльные папки заняли собою весь длинный шоколадный стол возле шкафа.

— Ираида Степановна, я могу идти? — спросил Илья, осторожно поглядывая на Алину.

На секунду Молокоедова отвлеклась от работы и посмотрела на молодых людей.

— Да. Илья, ты можешь идти вниз, к охраннику. Если ещё что-нибудь будет нужно, мы позовём тебя, — ответила Ираида Степановна и поинтересовалась. — Кстати, девчата, вы уже познакомились? Это Илья Воронов. Тоже на практике. Илья, эти девочки, Алина и Майя, будущие машинистки.

— Мы уже познакомились, — сказал Илья.

— Ну и славно, — проговорила Молокоедова и уткнулась в бумаги.

Илья Воронов в нерешительности потоптался на месте у порога.

— Ещё увидимся. Я пойду, — сказал парень и подмигнул Алине. Шестакова смутилась, но всё-таки тоже моргнула.

Майя Савельева обиженно прикусила кончик губы. «Если ему понравилась Алина, тогда зачем он смотрел на меня так странно в подвале? Не может ему понравится Шестакова. Нет. Или может?» — вопросы, словно кирпичи, возводили большую стену в её сердце.