Писательский биатлон

Оксана Сергеевна Царькова, 2022

Биатлон бывает не только спортивный… Но и писательский! Да-да! Вместо лыж и винтовок – творческие идеи и клавиатура, а мишенями стали эмоции и интрига. Мы болели за наших спортсменов в зимней олимпиаде и создавали истории. Каждый автор раскрыл мир своего биатлона, показал достижения героев с помощью конькового хода, свободного стиля не только в беге, но и в строках о любви, дружбе и ценностях, которые всегда незыблемы. Приятного чтения и незабываемых эмоций. Бах-бах. Закроем мишени?

За полярным кругом

Масаренко Тамара @derevmas

На календаре апрель. Воскресенье. Пасха.

Утро за полярным кругом в этот день выдалось солнечным. Небольшой морозец и полный штиль — отличная весенняя погода для этих широт. Мы с мужем и детьми собрались прогуляться. Лыжи и санки готовы, но пока оделись и вышли, солнце поднялось высоко.

Посёлок геологов, отмеченный на карте Ямала маленькой точкой, разместился на узкой песчаной косе Обской Губы. С одной стороны простиралась бесконечная, заснеженная, местами пересечённая вздыбленными ледяными торосами замёрзшая гладь Губы. С другой — снежная равнина, под которой дремали скованные зимним сном озёра. За озёрами грядой тянулись сопки. В ясную погоду они виделись так близко, что казалось — до них рукой подать. Вот они — как на ладони! Сверкают на солнце своими плоскими вершинами, манят пологими склонами. Но до них не так близко — семь километров бесчисленных озёр, переходящих одно в другое. Летом это непреодолимое препятствие. А зимой…

Нет, мы не собирались покорить этот путь. Просто вышли за посёлок. Лыжи скользили легко. Даже слишком легко. Снежный наст уплотнился от частых ветров так, что смог бы выдержать легковой автомобиль. Так что бег на лыжах больше напоминал катание на коньках. И санки скользили как по ледяной дорожке. Мы быстро прошли три километра до местной достопримечательности — вертолёта, когда-то упавшего в болото. Хотя ничего особенного он собой не представлял. Так, груда искорёженного железа.

Сопки визуально приблизились, а посёлок отдалился совсем чуть-чуть. Интересное ощущение открытого пространства. Ему не всегда можно доверять. Мы с мужем поспорили немного, стоит ли идти до сопок, он уступил, и мы решили — идём. Правда, я потом пожалела.

Через час мы благополучно достигли подножья сопок. А подняться на вершину было делом пары минут. Невысокие. Пологие. Съезжать с них на лыжах — одно удовольствие. Особенно такому тренированному лыжнику, как муж. С сыном они несколько раз с ветерком скатились с горы. А я уже при первой попытке съехать, ударилась копчиком о лыжи так, что потемнело в глазах. Попробовала кататься на санках. Но они то и дело врезались острыми полозьями в мягкий снег у подножья, поэтому кататься на них никому не понравилось. Даже дочке. Зато пикник удался. Умяли с аппетитом бутерброды, запили горячим чаем и, немного передохнув, отправились в обратный путь. Время давно перевалило за полдень.

С вершины сопки посёлок виден как на ладони. Дома, казавшиеся игрушечными, были совсем рядом — только руку протяни. Но стоило спуститься — они отдалились, стали почти неразличимыми.

Солнце в апреле в северных широтах заходит поздно. Ещё пройдёт много времени, пока оно ненадолго спрячется за горизонт, чтобы снова устремиться к зениту, отсчитывая новые сутки. Впереди белые ночи — сплошной летний день. Поэтому темнота нам была не страшна. А вот ветер…

Он подул с юго-востока. Лёгкий и ласковый вначале, он постепенно крепчал. Продувал шапки, лез под куртки, в рукава. Мы заторопились. Ветер усилился — жди пурги, это мы знали. И тогда сбиться с пути ничего не стоит.

Скользить по насту на лыжах в тихую погоду — это одно, а под всё усиливающимся боковым ветром — совершенно другое. Поэтому лыжи пришлось снять и нести в руках. Тем временем полетели первые снежинки — предвестницы начинающейся пурги.

Я не чувствовала ни ветра, ни холода. Страх за детей перебил и холод, и боль. А бояться было чего — дети начали мёрзнуть. Сыну продувало спину, куртка не спасала от пронизывающего насквозь ветра. Дочь хоть и была одета в шубу и валенки, но без движения, сидя на санках, жаловалась, что у неё замёрзли ноги. Муж своим шарфом обмотал спину сына, а свитером — ноги дочери. Но это мало чем помогало. Ветер всё усиливался, а посёлок приближался слишком медленно.

Вообще-то, такая погода нормальная для севера. Нормальная — когда ты сидишь в тёплом доме у горячего самовара. А здесь, на открытом всем ветрам просторе, она постепенно превращалась в белый ад.

Дети не плакали. Сын шёл быстро, молча нёс свои лыжи. Дочка сдерживалась, но иногда всё же напоминала про замёрзшие ноги, и тогда муж брал её на руки. Но теплее от этого ей не становилось.

— Вставай, малыш, надо бежать, иначе ноги не согреются! — я поставила дочку на ножки. Очертания посёлка стали более различимы. Последние полкилометра мы бежали не останавливаясь.

А вот и наш дом. Наконец-то! Можно повернуть ключ и спрятаться за дверью от пронизывающего холода.

Горячий чай, грелки, подушки, одеяла и запах пасхального кулича сделали своё дело. Мы постепенно отошли от холода и напряжения. Мужа срочно вызвали на работу. Сын быстро отогрелся и занялся своими делами. Дочь не желала слезать с дивана и клялась, что больше никогда не выйдет из дома в воскресенье. А я? Я ругала себя последними словами за необдуманность действий, и оттирала с лица и шеи дочки красную краску, которую оставил намокший от снега пуховый свитер.

На часах — пять. Воскресный вечер. Пасха. Апрель.