Лезвие на воде

Оксана Самсонова, 2023

Стихийница, оказавшаяся среди людей и полукровок, охотящихся на ее народ, один на один с убивающей ее стихией, мечтает лишь об одном – остаться в живых.Пожирательница, нелюбимая дочь, причина страха окружающих ее соплеменников. Оказавшись вдали от дома, она мечтает лишь исправить свои ошибки.Смогут ли они справиться со всеми ударами судьбы или станут очередными жертвами глупой вражды?Давние встречи, первая любовь, потери, боль и старые враги…Что, если давняя обида, не затихающая в сердцах изгнанных ни на миг, заполнит их разум и вырвется наружу?Ведь каждый мечтает о жизни полной любви, свободы и справедливости…

Часть 2

— Наставница, я не могу! Мне не хватает сил в руках. Я стараюсь! — обессиленно произносит одна из учениц моей новой группы, бросая палку на землю.

— Сможешь, Айрис, пусть и не сразу. Не опускай руки. Подними палку и бей манекен дальше! — отвечаю строго.

Айрис лишь тоскливо стонет в ответ, но палку поднимает и продолжает тренировку. Остальные десять учеников усердно бьют палками манекен, набитый песком. Я медленно расхаживаю рядом с ними, время от времени комментируя и корректируя действия того или иного ученика. Тренировка проходит на заднем дворе школы, и я не сразу слышу шум, исходящий со стороны центральных ворот.

— Нападение! — в ужасе вскрикивает Иделла, со всех ног несясь к нам.

Она спотыкается и летит лицом вниз. Я еле успеваю ее подхватить. Все ее тело дрожит, одежда заляпана кровью. Я с облегчением выдыхаю понимая, что кровь не ее.

Нас окружают люди в черном. Лица их закрыты. Кровавые мечи обнажены.

— Всем встать на колени! Живо! — орет один из убийц.

— Медленно садитесь на землю… Не дергайтесь. — приказываю ученикам, стараюсь, чтобы мой голос звучал максимально спокойно, чтобы не пугать их еще больше.

— Наставница…они убили стражу… — робко шепчет Айрис, тихо плача, стоя на коленях позади меня, вместе с остальными.

Несколько человек забегают в здания школы. Слышится грохот мебели.

— Эй ты! На колени! — один из убийц обращается ко мне.

Я не реагирую на его слова. Наблюдаю за тем, как люди в черном, перевернувшие вверх дном наши классы и спальни, возвращаются и в отрицании качают головой. Встречаюсь с глазами полными жестокости и злобы.

Они не нашли то, что искали и готовы выместить всю злобу на нас.

Я медленно закрываю глаза и пытаюсь сосредоточиться. Глубокий вдох — выдох. Чувствую каждую капельку воды вокруг меня и кровь, текущую по венам людей в черном. Цепляюсь за нее и больно сжимаю кулаки, чувствуя резкий тошнотворный запах прогнившей крови.

Открываю глаза и вижу, как меч одного из убийц зависает в сантиметре от моей шеи. Вижу неподдельный ужас в его глазах, как и в глазах остальных убийц, что стоят передо мной и видят, как изменяется цвет моих глаз.

Незваные гости начинают кряхтеть, задыхаться, хвататься за горло. Их тела начинают выворачиваться в неестественные позы. В воздухе раздается хруст костей. Наконец убийцы падают и затихают.

Ученики в ужасе вздрагивают.

— Что это было?

— Они не поднимутся?

— Что произошло?

Гам среди учеников не утихает.

— Не поднимутся. Не бойтесь. Не знаю, что произошло, но старшие вернутся и во всем разберутся. — успокаиваю учеников и увожу их в разгромленные комнаты, подальше от тел.

С трудом сдерживаю волнение и страх, готовые накрыть меня с головой. Тело бьет мелкая дрожь. В голове ощущение пустоты и тумана. Боль в мышцах тянется по всему телу. Дышу глубоко и медленно, чтобы хоть немного прийти в себя, успокоиться.

Наставники и старшие ученики прибегают вместе с одним из стражников через полчаса. Нела начинает расспрашивать меня о случившемся. Я отвечаю лишь то, что убийцы ворвались на задний двор через центральные ворота, а затем упали замертво.

— Все произошло так быстро. Кому понадобилось нападать на нас?

Нела качает головой, не зная, что мне ответить. Увидев, что я еле стою на ногах, она отправляет меня отдыхать, а сама присоединяется к остальным наставникам, обсуждающим случившееся.

Собрав немного вещей и все деньги, что у меня есть, опускаюсь на пол рядом с кроватью, ожидая наступление ночи, чтобы незаметно покинуть школу. Надеюсь, что наставники не так быстро поймут, как скончались убийцы.

Кровать, столик с зеркалом, небольшой шкаф, ванная комната. Я провела в стенах школы семь лет. Теперь мне придется начать все заново. Я накопила достаточно, чтобы купить домик у моря или домик с землей, чтобы выращивать виноград или даже открыть небольшую школу. Но теперь придется жить остаток жизни в бегах.

Из-за этих тяжелых мыслей и истощения, не замечаю, как проваливаюсь в сон. Будит меня шарканье ног по деревянному полу. Передо мной на корточках в темной комнате опускается Бренна. Мы не виделись с самого выпуска. Не сразу замечаю в ее руках какой-то камень.

— Как ты…

Не успеваю договорить, как она бьет меня этим камнем в грудь.

Резкая боль в груди и мой собственный крик в очередной раз будят меня, вырывая из липких объятий ночного кошмара.

Тяжело дыша, на негнущихся ногах подхожу к столику с графином воды. Наполняю стакан и, стараясь не разлить все содержимое из-за крупной дрожи, пробирающей все тело, подношу к пересохшим губам, с жадностью осушая его. Сердце гулко продолжает отдавать в висках, а кровь, словно раскалённая лава, несется по моим венам. Прохладной воде едва ли удается хоть немного остудить ее. Прошло уже двадцать дней, как я работаю в поместье и каждую ночь просыпаюсь в холодном поту от преследовавших меня по ночам воспоминаний. С Властителем Тиге я больше не виделась. Добросовестно выполняю свою работу на кухне, а после изучаю поместье.

Пусть я успела восхититься внешней красотой южной части сада из окна, но то, что я ощутила, прогуливаясь по аккуратным серым тропинкам среди живой изгороди, цветущих кустарников, вдыхая запах хвои, не передать словами. Огромные стволы деревьев уходят ввысь. Шелковистая изумрудно-зелёная трава манит скинуть ботинки и пробежаться по ней босиком.

Сад с северной части встретил меня множеством кустарников и невысоких деревьев. Но самое примечательное — большое озеро в окружении пеннисетума с изящными ярко-зелеными узкими листьями. По сердцу пробежала тень боли и холода, тревоги и непринятия. Я не рискнула подойти близко к озеру, остановившись от него на приличном расстоянии. Я больше не чувствовала ее, не чувствовала зов стихии, ее манящий, теплый и такой родной голос. Чувство одиночества ударило по мне с новой силой, заставляя щипать глаза от непрошенных слез. Не желая задерживаться надолго, я еще раз окинула взглядом зеркальную гладь озера и вернулась в дом.

Массивные двустворчатые двери центрального входа с южной стороны в течение дня гостеприимно открыты, впуская в прихожую, отделанную белоснежным мрамором, настолько просторную, что у меня промелькнула мысль о ее роли не только в качестве передней, но и гостиной в дни приемов. Огромные стеклянные двери, завешенные легкой полупрозрачной бежевой тулью, выходят прямо на залитый солнцем газон и северную часть сада. В течении всего дня лучи солнца весело играют с прозрачными камнями, свисающими с кованной люстры, копией той, что висит у меня в комнате, только в четыре раза больше. С левой стороны, под огромной лестницей, также отделанной белоснежным мрамором и коваными перилами, расположена неприметная дверь, ведущая на кухню, а с правой — дверь, ведущая в комнаты для слуг. Под кухней расположены погреба с запасами еды и вина. На втором этаже комнаты для гостей, обеденный зал в таком же стиле, что и прихожая. На каждом этаже несут службу не менее пяти стражников.

Мне было любопытно взглянуть на третий этаж, который так разительно отличается от всех остальных помещений в поместье. Я пыталась туда пройти, но меня перехватил один из слуг, который поведал о том, что только несколько слуг допускаются в обеденный зал на третьем этаже, а в Западное крыло третьего этажа, где располагаются спальни и библиотека, пускают слуг только по приглашению хозяина.

От слов о наличии библиотеки в поместье Властителя Восточной Долины сердце забилось чаще, а в голове промелькнула мысль, что там я точно найду информацию об артефактах, ведь хозяин поместья — полукровка. Но вспыхнувшая надежда быстро погасла, сменяясь холодным расчетом.

Единственный законный способ проникнуть в библиотеку — это получить приглашение от Властителя, что я считаю невозможным. Другой вариант — это попасть в число слуг или доверенных лиц, которым разрешено подниматься на третий этаж. Но боюсь, что у меня столько времени в запасе нет. Единственный быстрый вариант — рискнуть и проникнуть туда тайно.

Не видя смысла, ближайший час, возвращаться ко сну, накидываю теплый плед поверх шелковой рубашки и штанов для сна, натягиваю ботинки и отправляюсь в сад.

Временами меня кидает то в жар, то в холод. Запертая сила проявляет недовольство, требуя своего немедленного освобождения. Пару раз я едва не потеряла сознание на кухне. Хорошо, никто не видел. В основном приступы появляются во время дождя.

Спустившись в переднюю, выхожу в сад через стеклянные двери. Весенний воздух касается раскрасневшихся щек, даруя спасительную прохладу. С наступлением ночи сад погрузился в сон, и сейчас его дорожки освещают множество ярких огоньков. Я бы продолжила стоять у порога, но мое внимание привлекает звук из самого сердца северной части сада. Следуя за красивой, но грустной мелодией, выхожу к озеру и замечаю одинокую фигуру хозяина поместья, играющего на скрипке при свете луны на фоне кустов пеннисетума, наклоненных от ветра к зеркальной глади озера. Останавливаюсь в тени деревьев, чтобы насладиться завораживающей музыкой и видом, но хозяин поместья резко обрывает мелодию, оборачиваясь.

— Кто здесь? — суровый голос Властителя Востока разносится над садом раскатом грома.

— Это я… Эйрин. — сдавленно отвечаю, выходя из тени, стараясь скрыть волнение и отогнать резко вспыхнувшее чувство дежавю.

Кровь гулко стучит в висках. От страха сдавливает горло.

— Не ожидал встретить здесь кого-либо в такое время. — голос хозяина поместья мгновенно меняется, становясь менее рассерженным и даже чуть приветливым. — Не спиться?

— Как и Вам. — мямлю в ответ, облегченно выдыхая и радуясь, что он не сильно разозлился за то, что прервала его.

Я подхожу чуть ближе к Властителю, скользя взглядом по его широким плечам, полурасстегнутой на груди белой рубашке, тонким штанам, которые явно не спасают от прохладного ветра, и босым ногам. От этой картины у меня одновременно пробегают мурашки по коже и бьет озноб.

— У Вас очень красивый сад. — произношу искренне, укутавшись поплотнее в плед. — Все в поместье восхищаются Ваше игрой на скрипке. Я и не надеялась, что мне так повезет, что я смогу насладиться ей лично. — стараюсь всеми силами не упустить его благодушное состояние и задобрить его комплиментами.

— Спасибо. Как тебе работа на кухне? — издевательски произносит мужчина, сверкая глазами.

Наконец-то в его голосе проскальзывает хоть какая-то краска, помимо холода. Пусть и сарказм.

— Замечательно. Благодарю, что позволили остаться.

Хозяин поместья слегка кивает головой, лениво улыбаясь.

— Что тебе помешало сладко спать в теплой постели и заставило выйти в такой прохладный, пусть и прекрасный вечер?

— Кошмары, — отвечаю честно, не видя смысла придумывать глупые отговорки, вроде тех, что «очень хотелось прогуляться по ночному саду». — А Вас?

— Мысли о делах не дают уснуть. — отвечает Властитель, жестом приглашая продолжить прогулку вдоль берега.

Властитель Тиге заходит по щиколотки в воду и идет так вдоль берега, продолжая сверлить меня цепким взглядом. Я не понимаю, что он хочет. Возможно, чтобы я мерзла с ним за компанию. Я оставляю его взгляды без внимания и стараюсь держаться на безопасном расстоянии от воды, чтобы не упасть в припадке перед Хозяином Востока.

— Мне всегда было интересно, как Властителям Долин удается содержать свои огромные поместья. — прерывая повисшую тишину, решаюсь задать вопрос, даже не надеясь, что Властитель захочет отвечать. — Если я могу понять остальных Властителей Долин с их высокими налогами, но Вы… Как Вам удается содержать свое поместье?

— Плантации виноградников, производство шелка и ароматических масел, которые скупают все парфюмеры континента, а также мраморные карьеры. — не задумываясь, отвечает Властитель Востока, а в глазах искрятся огоньки гордости. — Именно на эти деньги содержится поместье. Налоги, собираемые с народа Восточной Долины, направляются исключительно на содержание воинов на границе и стражников, патрулирующих в городах и селах. Стражников, которые служат в поместье, я содержу сам, также как и своих наемников. — спокойно продолжает рассказывать Властитель Восточной Долины, покидая озеро и приближаясь ко мне, а у меня в душе разливается ощущение тепла и уважения. — Еще вопросы?

Эта наша третья встреча с хозяином поместья. Первая — на корабле, где он прожигал меня холодным и выжидающим взглядом. Вторая — на террасе за завтраком, где он проявил доброту, позволив мне остаться, но оставаясь таким же холодным, даже, как мне показалось, недовольным. И теперь третья наша встреча за долгое время, он открыто беседует со мной, и пусть в его взгляде проскальзывают льдинки, он приветлив, и на его лице даже появляется слабая улыбка. Такая перемена заставляет меня внутренне смутиться, но я стараюсь засунуть это смущение как можно глубже, вспоминая, с каким восхищением кухарки говорят о своем хозяине. Значит, то, что он добр ко всем своим людям — правда, и я тоже вхожу в их число. От этой мысли становится тепло, но сердце резко коляет чувство стыда от моих грязных намерений ослабить его бдительность и проникнуть в библиотеку, в которой, возможно, находятся важные документы. От мыслей о том, что меня ждет, если застукают, ладони покрываются холодным липким потом.

— Да, он уже касается меня. Не могу его не задать. — отвлекаясь от темных мыслей, задаю, мучивший меня не одну ночь, вопрос. — Почему Вы спасли меня в тот день? И разместили на втором этаже? Это не комнаты для слуг. Возможно, Вы просто забыли…

— Нет. Я помню.

— Тогда… — растерянно произношу, сбитая с толку быстрым и спокойным ответом Властителя. — Слухи…

А слухи действительно распространяются очень быстро среди слуг. Кроме кухарок со мной никто не общается. Слуги обходят меня стороной. Я слышу, как они шепчутся у меня за спиной. В основном все считают, что я любовница Данте. Неизвестно кто, неизвестно откуда появилась, живу в комнате для гостей. Обеспечена разнообразными вещами. При этом они не замечают того факта, что я работаю на кухне. Слухи — самое последнее, о чем я переживаю сейчас, но все равно немного неприятно. Хотелось бы хоть каких-нибудь пояснений. Да и наличие у меня в шкафу только одежды из шелка, даже если брать в расчет то, что у Властителя Востока целое предприятие по его изготовлению, и ответ служанки «не положено» на мою просьбу принести одежду из другой ткани, как у остальных работников, сильно смущают.

— Теперь моя очередь задавать вопросы. Почему тебя мучают кошмары?

— Нападение разбойников, видимо, очень сильно повлияло на мое сознание, что неприятные события преследуют меня во сне. — торопливо произношу и перевожу взгляд на гладь озера, стараясь дать понять, что говорить об этом не хочу.

— Тебя смущают слухи? — после минуты молчания Данте возвращается к недавней теме, загадочно улыбаясь.

— А Вас нет?

— Меня все устраивает. — с самым невинным видом отвечает Хозяин Востока, пожимая плечами.

Я не понимаю, как мне реагировать на его слова. Хочется, с одной стороны, одарить его наглую физиономию пощечиной, а с другой… Да мне как-то все равно.

— Ты мне напомнила кое-кого. Так что не обольщайся. А слухи мне на руку, охотниц поубавилось немного. — видимо, он принимает мое молчание за процесс обдумывания дальнейшего продвижения своего статуса в его поместье. — Ну, а чтобы подкрепить слухи, завтра отправляйся в конюшню, побудешь там пару дней. Я надеюсь, тебе не так сложно подыграть мне в благодарность за спасенную жизнь? — Данте нависает надо мной, сверкая хищной улыбкой.

От этого потеплевшего взгляда, улыбки у меня внутри все замирает, я даже забываю, как дышать. А все из-за глубокого болезненного чувства дежавю. Знакомого до дрожи в коленях. Я хочу ухватиться за эту ниточку в памяти, но стоит мне потянуться к ней, как она полностью исчезает, не оставив и следа.

— Конечно, но… — тараторю, отмерев и откинув нахлынувшие чувства.

— Вот и замечательно. Доброй ночи, Эйрин. — Данте разворачивается и уходит, так и не дав мне договорить.

Каким образом работа в конюшне может подкрепить мой статус его дамы?

Постояв у озера еще пару минут, обдумываю слова Данте, но так и не придумав логичного варианта, возвращаюсь в комнату и очень быстро проваливаюсь в объятья сна в сопровождении крутящейся в голове мелодии скрипки.

Распахиваю настежь тяжёлые шторы, впуская в комнату свет. Позволяю себе понежиться на весеннем солнышке пару минут, наслаждаясь ясной погодой и давно забытым чувством волнения, бегущим по венам, заставляющее сердце бешено колотиться и, затаив дыхание, ждать, что принесет новый день. Забытое чувство, что ты живой и жизнь не проходит мимо тебя, что ты можешь что-то сделать, а не быть пассивным зрителем.

Связано ли это с тем, что мне наконец-то удалось выспаться, или вчерашней встречей, оставившей после себя немало вопросов — неважно. Главное, что мне очень нравится то, как я себя сейчас чувствую и стараюсь максимально отгородиться от негативных мыслей.

Принимаю теплую ванну с добавлением пары капель эфирного масла мяты. Исследую шкаф на наличие подходящей одежды для работы в конюшне. Шкаф полон длинных юбок, вечерних и повседневных платьев, рубашек самых разных пастельных оттенков, корсетов, камзолов с изящной тонкой вышивкой, множество брюк и обуви. Но нет ни одной вещи, которую было бы не жалко надеть в конюшню для работы.

Укутанная в одно банное полотенце, я одной головой выглядываю в коридор, надеясь увидеть кого-то из слуг, чтобы еще раз попробовать попросить другую одежду, но в коридоре пусто. Жду минуту, две, пять, но никто не появляется. В итоге я бросаю данную затею, так как сильного желания общаться со слугами у меня нет, после того как теперь все перешептываются за моей спиной.

Натянув черный свитер, уже привычные мне брюки и высокие ботинки, перемещаюсь к столику с зеркалом и привожу в порядок волосы, собирая их в высоких хвост. С восхищением смотрю на себя в зеркало, замечая, что все ссадины сошли на нет, черные круги под глазами покинули мое лицо и пробивается свежий румянец.

Прежде чем отправиться в конюшню, заглядываю на кухню, чтобы позавтракать и рассказать о новом задании Властителя кухаркам. Женщины расстраиваются, признаваясь, что уже привыкли к моей компании, и просят заглядывать к ним почаще.

Аромат распустившихся весенних цветов и сияние утренней росы на их лепестках сопровождают меня от самого дома до тренировочной площадки, окруженной в форме буквы «П» зданиями казарм, где снуют новобранцы.

Мой взгляд цепляют массивные железные ворота и высокие каменные стены, окружающие все поместье. Перед глазами вспыхивает картинка, как Властитель Тиге с горящей яростью в глазах и армией прорывается сквозь эти самые ворота, чтобы отомстить за семью. Хотя, возможно, он не прорывался сквозь них. Ворота отворились, и все покорно опустились перед ним на колени. Неизвестно, как точно развивались события в тот вечер. История обросла фантазией рассказчиков. Многие работники поместья сменились, и поведать реальную историю могут лишь единицы.

Отгоняя нахлынувший интерес, поворачиваю в сторону одноэтажного здания, прохожу через открытые ворота и оказываюсь в чистом и светлом помещении. В воздухе перемешались запахи опилок, кожаной амуниции и лошадей. Минуту я стою у входа и наслаждаюсь всей обстановкой и запахом. Длинное помещение освещается люстрами на потолке. Деревянная отделка, аромат жженой карамели и никакого намека на свойственный неприятный запах животных.

Я сразу вспоминаю конюшню в школе. За лошадьми там тоже ухаживали, но я никогда не чувствовала и не видела, чтобы было настолько чисто. Все равно время от времени в конюшне появлялись ароматы навоза и пота лошадей.

Мое состояние восторга нарушает выходящий на встречу мне конюх, крепкий мужичок средних лет, что-то ворчащий себе под нос. Грубо всучив мне ведро и щетки, велит идти приводить в порядок лошадей. За ним, как по пятам, следует молоденький парень, по-видимому, помощник.

Все стойла в конюшне заполнены лошадьми самой разной породы. Больше всего лошадей восточного типа. Все кони прекрасны, но чувство восхищения сменяется тревожностью. Тяжелое чувство вины за то, что я обрекла вороного коня на гибель, будоражит тяжелые воспоминания.

Вывожу первую лошадь через задние ворота на небольшое поле для тренировки лошадей, огороженное невысоким забором. Начинаю с чистки головы и плавно перехожу к шее, затем к плечам.

Меня отвлекает ворчливый голос конюха.

— Что за глупости снова поселились у тебя в голове? Не занимайся ерундой! Твое место здесь. Иди, работай!

Юноша, помощник конюха, с поникшей головой медленно ведет коня, неся в другой руке ведро с водой и щётку.

— Все равно получится. — тихо бубнит себе под нос парень.

Внешне он выглядит на семнадцать лет, но, возможно, возраста ему придает крупное телосложение, высокий рост и серьезные черты лица. Парень обращает внимание на меня и на несколько секунд задерживает взгляд. Его брови нависают над глазами. Он явно о чем-то усердно думает, но вскоре возвращается к работе.

Я перехожу к чистке правой стороны коня и, понимая, что вскоре мне переходить к мытью, вспоминаю, что конюх дал мне ведро, но не объяснил, где набрать воды.

— Как тебя зовут?

— Борво. — сухо отвечает парень, не отвлекаясь от работы.

— Очень приятно, меня…

— Эйрин, знаю.

— А…

Не успею я что-либо сказать, как юноша резко хватает мое ведро и куда-то уходит. Борво возвращается через пару минут с полным ведром воды.

— Спасибо. Как ты…

— Это логичный вопрос. Вам коня скоро мыть. Воды нет. — с ноткой раздражения отвечает парень, возвращаясь к своему коню.

Мне совершенно не нравится его грубый тон, но я предпочитаю промолчать и вернуться к работе. У парня явно день не задался.

Я заканчиваю с чисткой, начинаю намыливать коня и все чаще замечать косые взгляды Борво.

— В чем дело? Спрашивай, если хочешь что-то спросить, но не надо так на меня смотреть.

— Вы же близки с хозяином. — задает свой вопрос прямо в лоб.

Не ожидая такого вопроса, затягиваю с ответом.

— С чего ты взял? Нет конечно.

— Это был не вопрос. Вы простите меня за мою прямоту, но не умею я ходить вокруг да около. Я хочу попасть к Властителю на службу, но я не проходил обучение в боевой школе. У меня нет основ. Я лишь со стороны подглядывал за тренировками рябят.

— А чего ты хочешь от меня?

— Поговорите с хозяином! Я очень хочу ему служить!

От переполняющих парня эмоций он слегка даже повышает голос, и его конь начинает беспокойно топтаться на месте. Борво, замечая это, нервно оглядывается на ворота конюшни, ожидая, что оттуда сейчас выбежит конюх и снова начнет прочищать ему голову.

— А почему ты хочешь ему служить? Может он пошлет тебя на границу…

— Да хоть на край света! Он хорошо относится к своим людям, лучше, чем отец к сыну.

— Конюх твой отец? Кстати, как его зовут, а то он даже не представился.

— Агро Бир. Да, он мой отец. Так Вы поговорите с хозяином?

Мой взгляд скользит по юноше, пытаясь уловить хоть маленькое сходства отца с сыном. Юноша на голову выше отца и в два раза шире в плечах, но вот взгляд такой же упрямый, и это единственное, что похоже у этих двоих.

— Я не могу тебе что-либо обещать. Ты заблуждаешься по поводу моего положения в поместье, как и все остальные. Для начала расскажи мне, как вообще устроен отбор?

— Сначала боевая школа, в которой ты получаешь начальное образование и обучаешься боевым искусствам. Потом отбор в группу новобранцев и обучение три месяца. Затем распределяют. Ты служишь в поместье, патрулируешь города, села или тебя отправляют на границу. Но если очень повезет, войдешь в состав наемников Властителя.

Ближе к вечеру, закончив отмывать несколько десятков лошадей, прохожу мимо одного из закрытых стойл и слышу взволнованный храп коня. Слышу, как он пытается вырваться, ударяя денник копытами. Стоит мне подойти ближе, как меня отгоняет сын конюха.

— Конь буйный. — Борво справился со своими лошадьми раньше меня и теперь заканчивает подметать пол. — Новенький. Говорят, хозяин нашел его в океане. Он много врачей собрал, чтобы его поднять на ноги. Я видел его мельком, красивый.

— Как он выглядит?

Задаю вопрос и резко отдергиваю себя, понимая, насколько мои надежды глупы и нелепы.

— Вороной, крупный. Явно не восточная порода. Возможно, западная, но я не уверен, так как знаю о них лишь по рассказам отца.

Я лишь киваю в ответ, отдаю Борво инвентарь и возвращаюсь к себе, борясь с огромным соблазном вернуться и немедленно заглянуть в закрытое стойло.

— Просыпайся! — гнусавый голос стражника и ведро ледяной воды приводят меня в чувство, сковывая ледяными щупальцами и выдергивая из спасительного бессознания.

Я прикована цепями к стенам темной камеры. Мои руки болят от врезающихся в кожу кандалов. Пытаюсь подняться, но ноги обессиленно подкашиваются, колени больно бьются о каменный пол, руки и спину простреливает резкая боль.

— Говори, где остальные стихийники? — тот же самый стражник с гнусавым голосом задирает мне голову, хватая за волосы.

Из его рта ужасно смердит. Мне с трудом удается заглушить чувство тошноты.

— Не знаю…

Стражник отпускает волосы, и моя голова резко опускается вниз и бьется подбородком о грудь. Я чудом не прикусываю свой язык.

Звон хлыста. Спина начинает гореть огнем.

— Говори! — орет второй стражник, ударивший меня хлыстом сзади.

Продолжается это до тех пор, пока я не теряю сознание, и крики стражи, удары хлыста, холодная вода не перестают приводить меня в чувство.