Уильям Шекспир. Человек на фоне культуры и литературы

Оксана Разумовская, 2018

Каково это – быть Шекспиром? Жить в елизаветинской Англии на закате эпохи; сочинять «по наитию», не заботясь о славе; играючи заводить друзей, соперников, покровителей, поклонников, а между делом создавать величайшие тексты в мировой литературе. Об этом и других аспектах жизни и творчества самого известного – и самого загадочного драматурга пишет в своей книге О. В. Разумовская, специалист по английской литературе, автор многочисленных исследований, посвященных Шекспиру. Не вгоняя своих читателей в тоску излишне академическими изысканиями, она предлагает свежий и полный любопытных деталей обзор эпохи, породившей величайшего гения. Последовательно воссоздавая детали творческого и жизненного пути Шекспира в культуре и литературе, этот курс лекций позволяет даже неподготовленному читателю составить о Шекспире представление не только как о сочинителе, но и как о личности, сформировавшейся под воздействием уникальной эпохи – английского Ренессанса. В формате a4.pdf сохранен издательский макет книги.

Акт I

Над водами Эйвона

1. Шаксперы деревенские и городские

Итак, отправная точка нашей истории (и она же финальная) — Стратфорд-на-Эйвоне, маленький английский городок, расположенный на берегах живописной реки. Факт рождения в Стратфорде такой звезды, как Шекспир, не изменил радикально ни его историю, ни его демографию: во времена королевы Елизаветы население города составляло около полутора тысяч жителей, а сейчас насчитывает примерно двадцать тысяч человек, то есть Стратфорд остается маленьким провинциальным городком и в наши дни. При этом каждый год в апреле количество обитателей Стратфорда резко возрастает за счет туристов и театралов. Статистика гласит, что родину Шекспира ежегодно навещают два с половиной миллиона человек. Что же влечет в Стратфорд этот нескончаемый поток посетителей, многие из которых ни разу в жизни не открывали томик с пьесами Шекспира? Можно предположить, что на первом месте — желание прикоснуться к великой загадке и найти ответ на вопрос: есть ли какая-то энергетическая связь между географическим топосом и возникшим в его границах гением? Влияет ли на развитие и формирование гения окружающая обстановка, природа, климат и культура родного края?

Место появления на свет великого человека, оставившего свое имя в истории, обладает в глазах поклонников его таланта особой притягательностью и статусом, близким к сакральному. В природном ландшафте местности и архитектурном облике города, подаривших миру значительного писателя или художника, в интерьере его родного дома, в его семейном окружении мы невольно ищем объяснение тому, что среди других сынов и дочерей этого места именно он был избран для особого пути, отмечен печатью выдающегося таланта. То, что мы называем «малой родиной», выполняет функцию своего рода кокона или скорлупы, под покровом которых растет и зреет гений. Визит на родину кумира сродни паломничеству, только посетитель приобщается откровению не религиозному, а биографическому. Впрочем, банальное любопытство к частной жизни знаменитостей тоже играет немалую роль в создании того потока туристов, который каждый год наводняет тихие улицы Стратфорда.

Учитывая скудость и фрагментарность наших знаний о жизни Шекспира, мы готовы цепляться за мельчайшие детали его прошлого, семейной истории, родственных отношений, чтобы прочувствовать Шекспира как личность, понять его характер и темперамент, исток его таланта и вдохновения. Однако Стратфорд в этом отношении скорее разочаровывает посетителей, ищущих ответа на свои каверзные вопросы. Это тихое и живописное местечко, описанное в путеводителе времен королевы Елизаветы емкой формулой emporium non inelegans^[11], сохранило практически без изменений свой средневековый облик и ауру. При Шекспире это был торговый город, населенный преимущественно ремесленниками и купцами, заметно оживающий к четвергу — дню еженедельной ярмарки. Право проводить базары было даровано жителям Стратфорда еще королем Ричардом Львиное Сердце в 1196 и активно используется по настоящий день.

Родина Шекспира не может похвастаться большим количеством достопримечательностей, хотя церковь Святой Троицы и часовня Гильдии привлекают не только «шекспирофилов», но и поклонников старинной архитектуры. Пространственной и символической доминантой города во времена юности Шекспира являлся каменный мост, построенный еще в XV веке местным феодалом и благотворителем Стратфорда сэром Хью Клоптоном (1440–1496). Эта солидная конструкция с четырнадцатью арками, заменившая шаткий полуразрушенный деревянный мост, стала не только способом связи городка с «большим» миром, и особенно со столицей, но и символом новых горизонтов и перспектив, ожидающих амбициозных уроженцев Стратфорда на противоположной стороне реки. Сам Клоптон подал согражданам пример карьерного взлета, в 1491 году получив пост лорд-мэра Лондона. Возможно, не без оглядки на этого легендарного выходца из Стратфорда, по Клоптонскому мосту в столицу отправились многие земляки Шекспира, в частности его соученик Ричард Филд, с которым судьба еще сведет будущего драматурга в Лондоне, а также сам Уильям и его братья — Гилберт, занявшийся торговлей, и Эдмунд, ставший актером. Этот же мост станет частью последнего пути Шекспира: по нему он вернется на родину, чтобы больше ее не покидать до самой смерти.

Хотя символическое толкование географических локаций едва ли можно назвать серьезным биографическим подспорьем для шекспироведа, трудно удержаться от искушения найти в самой топонимике родных мест Шекспира намеки на особое «энергетическое» богатство долин Уорикшира, взрастивших столь великого поэта. Так сложилось, что в названиях, с детства окружавших Шекспира, зашифрована идея движения, перемещения: слово straat в переводе с древнеанглийского означало «улица», а также «дорога»; второй корень, ford, имел значение «брод, переход», avon же просто кельтское слово для обозначения реки. И в топографии (река, мост, дорога), и в топонимике (дорога, река, переправа) родных Шекспиру мест сошлись воедино несколько мотивов движения, породив динамический импульс, воспринятый самым знаменитым и одаренным уроженцем этих мест. Останься Шекспир нечувствителен к этому намеченному самим ландшафтом вектору, проживи он свою жизнь, подобно многим своим землякам, в полусонном городишке, в окружении родственников, приятелей и соседей, мы вряд ли читали бы когда-нибудь трагические и возвышенные страницы «Гамлета» или «Короля Лира». А родись Шекспир в Лондоне, эти страницы могли быть отмечены большим лоском и мастерством, но лишились бы части пронзительной силы и искреннего чувства, составляющих неотъемлемую часть шекспировской поэтической магии.

Фамилия «Шекспир», в нашем сознании принадлежащая одному-единственному человеку, в средневековой Англии была скорее распространенной, чем редкой. Помимо привычного нам «академического» написания «Шекспир» (Shakespeare), английские словари насчитывают десятки вариантов, нередко относившихся к одним и тем же людям. Один из биографов Шекспира, Э. К. Чэмберс, обнаружил целых восемьдесят три версии этой фамилии. В XV–XVI веках правописание в английском языке только проходило процесс унификации, постепенно освобождаясь от влияния нормандского и французского языков, а в начертании имен собственных и вовсе трудно было ожидать какого-то единообразия. Тем не менее в приходских хрониках Уорикшира, начиная с середины XIII века, можно периодически встретить упоминание об однофамильцах Шекспира или его пращурах, будь они «Шаксберы» или «Шейкстафы». Дед Шекспира по линии отца, Ричард Шекспир, в записях 1533 года обозначен как Shakstaff, а в 1541 году именуется в документах уже Shakeschafte. Его сын Джон подписывался двенадцатью разными вариантами своей фамилии.

Ричард Шекспир (1490–1561), первая более-менее отчетливая фигура в шекспировской семейной истории, появляется в поле зрения биографов в 1525 году, когда поселяется в качестве арендатора на землях мелкопоместного дворянина Роберта Ардена (?-1556), деда Шекспира с материнской стороны. О самом Ричарде известно немного — он прожил жизнь честного фермера, вырастил по меньшей мере двоих детей и умер за три года до рождения Уильяма, оставив своим сыновьям неплохое по меркам того времени наследство, которым Джон (старший) и Генри (младший) распорядились по-разному. Генри был «паршивой овцой» в почтенной и трудолюбивой семье. Большинство упоминаний о дяде Шекспира в церковных и судебных записях касаются наложенных на него многочисленных штрафов и вызовов в суд, как минимум один из которых закончился для дебошира тюремным сроком. Подобные вещи нельзя утверждать с уверенностью, особенно в случае с Шекспиром, но нам трудно удержаться от предположения, что этот мятежный и беспокойный характер впоследствии послужил драматургу источником вдохновения для создания некоторых его персонажей.

Джон Шекспир (1531–1601) был, вероятно, не менее энергичным и деятельным человеком, чем его брат-бунтарь, но его энергия была направлена в иное русло. Отец Шекспира был амбициозным и предприимчивым человеком. Покинув отцовскую ферму, он направился в Стратфорд, находившийся в трех милях от Сниттерфилда, и поступил в ученики к кожевеннику (и по совместительству перчаточнику). Пройдя обучение по ускоренной программе (возможно, благодаря дружеским связям и деловым знакомствам), Джон довольно быстро обзавелся своим предприятием и, вероятно, собственным жильем, что говорит о быстром финансовом подъеме бывшего фермера. Одна из первых записей о нем в Стратфордских анналах свидетельствует о наложенном на него штрафе «за оставление кучи мусора» перед домом (в нарушение требования складывать бытовые отходы в общую свалку). Денежное наказание было назначено Джону Шекспиру как владельцу недвижимости на Хенли-стрит — того самого дома, который в настоящее время является одной из остановок в паломническом маршруте для туристов, то есть «родового гнезда» самого Шекспира. Едва ли ученик перчаточника мог позволить себе собственный дом, так что в 1552 году, в котором была сделана запись о назначении штрафа, Джон Шекспир уже был процветающим предпринимателем. Не менее стремительно развивалась и его карьера в местном самоуправлении. Через три года после приезда в Стратфорд он получает должность «контролера пива», которую обычно доверяли только самым респектабельным и честным горожанам. Впоследствии Джон также исполнял — в разное время — должности констебля, казначея, олдермена, бейлифа и мирового судьи — все они подразумевали высокий статус кандидата и его незапятнанную репутацию у горожан.

Со своей будущей женой, Мэри, Джон Шекспир был знаком, вероятнее всего, с ранней юности. Она была младшей из восьми дочерей Роберта Ардена, у которого отец Джона арендовал ферму, и принесла мужу неплохое приданое, включавшее усадьбу в Уилмкоте и немалый земельный надел. Мэри происходила из обедневшего дворянства, и сам факт женитьбы показывает, что Джон Шекспир занимал очень высокое положение в Стратфорде, еще более укрепившееся посредством брака. Возможно, родовитое происхождение жены подпитывало амбиции самого Джона, загоревшегося идеей получить дворянский титул. В любом случае, эти факты противоречат ошибочному, хотя и живучему представлению об Уильяме Шекспире как о неотесанном мужлане, выходце из среды мелких ремесленников и крестьян. Будучи сыном мелкопоместной дворянки и, говоря современным языком, предпринимателя и общественного деятеля, Шекспир, вероятно, видел в детстве что-то еще, кроме чанов с замоченными шкурами и сумрачных сводов отцовской лавки, как это любят изображать анти-стратфордианцы^[12].

Запись о дате бракосочетания Джона Шекспира и Мэри Арден не сохранилась, но большинство историков склонны относить это событие к 1557 году. Из приходских архивов известно, что в 1558 году молодая чета обрела и вскоре потеряла своего первого ребенка — дочь, названную Джоанной. Младенческая смертность в те годы была столь велика, что это печальное событие едва ли могло считаться исключительным и повторилось в семье Шекспиров как минимум еще один раз — в 1563 году, когда умерла вторая дочь Уильяма и Мэри, четырехмесячная Маргарет. В тот год в Уорикшир пришла чума, которая свирепствовала еще несколько месяцев, и можно представить себе тревогу и опасения четы Шекспиров, у которых в апреле 1564 года родился третий ребенок — сын Уильям. Возможно, временный переезд Мэри с малышом за город сыграл свою роль, или эпидемия пошла на спад, но всем почитателям творчества Шекспира в глубине души импонирует мысль, что рука Провидения спасла маленького Уилла от ранней смерти, приготовив ему куда более завидную и удивительную участь.

Существует своего рода биографическая легенда, касающаяся точной даты рождения Шекспира. В архивах церкви Святой Троицы, где крестили и отпевали почти всех Шекспиров в XVI веке, есть запись о крещении Уильяма, сына Джона, и она датируется 26 апреля. По традиции, ребенка крестили в первые три дня жизни, но это правило не всегда соблюдалось буквально, так что у биографов был выбор как минимум из трех дат, в которые Уильям мог появиться на свет — 23, 24 и 25 апреля. Предпочтение было оказано 23-му числу как наиболее вероятному и, кроме того, наделенному определенным символизмом. В этот день чествуют святого Георгия, покровителя Англии, и этот праздник органично вписывается в представление о шекспировском гении как квинтэссенции всего английского, как о наиболее яркой манифестации английского духа. Этот безобидный биографический подлог, или скорее допущение — со временем приобрел статус официальной версии.

В 1565 году удача улыбнулась чете Шекспиров — чума пощадила и младенца, и родителей, а Джон получил очередное повышение — должность олдермена (через два года он станет еще и бейлифом). Это вершина его общественной и политической карьеры, и она отражает его безупречную на тот момент репутацию. В Англии XVI века бейлифы выполняли очень разнообразный набор функций в рамках самоуправления и были наделены значительной властью. Они вели переговоры с местными феодалами, выполняли работу мировых судей, инспектировали базары по четвергам и ярмарки, устанавливали цены на ряд продуктов, таких как зерно и пиво, и контролировали процесс их производства и реализации.

Джон Шекспир, как бейлиф, также следил за выделением из городской казны средств на разные общественные нужды, в том числе и на оплату представлений, разыгранных гастролировавшими в Стратфорде театральными труппами. Именно по его приказу и за его подписью в 1569 году были выделены средства для уплаты за пьесу «Комедиантам королевы» (не самой блестящей труппе своего времени; они были отлучены от двора по причине вопиющей бездарности). По традиции, семья бейлифа присутствовала на представлении, поэтому есть все основания предполагать, что Шекспир смог познакомиться с завораживающим миром лицедейства задолго до своего переезда в Лондон. С 1569 по 1587 год в Стратфорде состоялось двадцать четыре выступления различных театральных коллективов, и трудно поверить, чтобы сын крупного городского чиновника не попал ни на одно из них. Хотя Лондон от Стратфорда отделяло полторы сотни километров, столичный театральный «бум» докатывался и до тихого провинциального городка. Приезжавшие гастролеры давали представления в тавернах или на постоялых дворах^[13], но могли выступать и в здании городской администрации, прямо над помещением, где шли уроки для школьников «среднего звена». Собственная труппа появилась в родном городе Шекспира только в 1583 году. Один из ее участников, Дэвид Джонс, был женат вторым браком на кузине жены Шекспира, так что приходился ему если не родственником, то свояком, и мог познакомить будущего драматурга с «изнанкой» своей непростой, но увлекательной профессии.

До жителей Стратфорда не могли не дойти отблески того великолепия, с которым проводились представления в честь визита королевы Елизаветы в Кенилворт, поместье ее фаворита Роберта Дадли, в 1574 году. Празднества длились более двух недель, с 9 по 27 июля. Театрализованная часть программы была придумана и воплощена в жизнь плеядой придворных поэтов и музыкантов, самым известным из которых был Джордж Гэскойн^[14]. Кенилворт находился всего в 12 милях от Стратфорда, и многие земляки юного Уильяма преодолевали это расстояние пешком, чтобы полюбоваться блеском и пышностью королевских увеселений. Едва ли мальчики школьного возраста, у которых в июле еще шли занятия, допускались до посещения праздника, но отголоски этого знаменательного события не могли не звучать на улицах и площадях провинциального городка, в беседах покупателей в лавке Шекспира-старшего, в разговорах на школьной перемене. Возможно, эти моменты соприкосновения с миром театра предопределили впоследствии выбор жизненного пути не только Уильяма, но и последовавшего за ним в Лондон младшего брата Эдмунда, чья актерская карьера прервалась в самом начале по причине ранней смерти.

Однако в 70-х годах лондонская богема и театральные подмостки могут пока являться Уильяму разве что в грезах. Повседневная жизнь английского школьника второй половины XVI века состоит из унылой рутины, монотонной зубрежки и страха наказания. Грамматическая школа, которую посещали ровесники Шекспира по всей Англии, была второй ступенью школьного обучения и следовала за школой для малышей (petty school),

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

11

«Городок, не лишенный элегантности».

12

Сторонники теории утверждат, что произведения, известные нам как шекспировские, были написаны другим, более родовитым и образованным человеком — лондонским аристократом или, по крайней мере, ученым (кандидатуры варьируются). Одна из анти-стратфордианских версий рассматривает человека по имени Уильям Шекспир как «ширму» для «подлинного» автора; другая вообще отрицает существование такого биографического лица, как Шекспир.

13

Распространенная среди английских трупп этого периода практика, сошедшая на нет после появления стационарных театров. Самыми популярными площадками в Стратфорде были постоялые дворы «Медведь» и «Лебедь». Собственный театр появился на родине Шекспира только в XVIII веке, и то в виде временной постройки для празднования юбилея Барда.

14

Джордж Гэскойн (1535–1577) — представитель раннего английского Возрождения, один из первых поэтов елизаветинского периода.