Пересекая границы

Оксана Панкеева, 2003

Если волею случая вас переносит в волшебный иной мир, где обитают благородные короли, отважные рыцари и могущественные маги, не стоит думать, что вы попали в сказку. Избавившись, как вам кажется, от всех старых проблем, вы немедленно наживете новые. Коли уж у вас в прежней жизни все было не как у людей, то отчего же теперь что-то должно измениться? В милом сказочном королевстве этих самых проблем – только решать успевай, а приключения сами находят тех, кто ленится их искать.

Глава 2

Пьяный русский хакер практически непобедим.

Народная мудрость

Входи, Тереза. Не стесняйся, заходи, садись вот сюда, в кресло. Ты раньше никогда не была в моем кабинете, я сюда никого не пускаю. Теперь можешь посмотреть. Я все равно тебе все расскажу. Мне тяжело хранить от тебя какие-то тайны. Это не потому, что я напился, просто давно хотел тебе рассказать, но нужно было спросить разрешения у короля. Я, пожалуй, выпью еще, чтобы легче было рассказывать. Потому что говорить о том, что я собираюсь, очень трудно. И тяжело. Я даже не знаю, с чего начать… Это? А, не обращай внимания, это мой самогонный аппарат, в нем нет ничего интересного… Пожалуй, я начну с того, что меня зовут совсем не так и я вовсе не местный житель. Я тоже переселенец, только переместился другим способом. Как это случилось? Так же, как со всеми. Я умер. В своем мире я был крутым ломовиком и классным бродягой, Жака знала вся мегасеть. Здесь это мое имя. Там это было прозвищем. Есть один литературный герой… ты о нем не читала, он появился через сто лет после тебя. Да, мы с тобой из одного мира, только я жил намного позже. Почти на триста лет. Не перебивай, а то я собьюсь… Так вот, я был крутым ломовиком. Меня все знали. И однажды ко мне обратились какие-то лысые с заказом ломануть банк других таких же лысых. Я сначала отказался, что я, камикадзе, у лысых банки ломать, там, во-первых, такая колючка, что шансов просочиться практически никаких, надо неделю изучать и только потом садиться и самому писать резку. А во-вторых, не приведи господи, кто-то кому-то где-то стукнет, что это я, меня же убьют в тот же день. Как говорит наш король, не успею «мяу» сказать. Лысым мой отказ не понравился, и они мне стали подробно рассказывать, где работает моя мать, в какой школе учится моя сестренка и что с ними может случиться, если я откажусь. Ну и что мне оставалось делать? Сунул штекер в сокет и пошел… Тебе непонятно? Вряд ли я смогу объяснить понятнее… Ну, а сокет… Вот, пощупай здесь, под волосами, за ухом и чуть выше. Это он и есть. В него вставляется нейроштекер от переходной платы, и выходишь в мегасеть… Ладно, не буду я утомлять непонятками. Короче, я сел на колючку. От этого умирают.

Я увидел свет. Ослепительный желтый свет, похожий на маленькое солнце. И почувствовал, как взрывается болью каждая клетка моего мозга. Я, наверное, единственный живой человек, знающий, что такое смерть на колючке, но вряд ли смогу это вразумительно описать… Я еще успел подумать, что я умираю и что вот, дескать, как оно бывает. Я очень ошибся. Как оно бывает, я даже не мог себе представить. А еще я подумал, что это конец. И опять ошибся…

Свет вдруг резко померк, и я ощутил свое тело. Сначала я подумал, что отпал, но такого ни с кем никогда не случалось, считалось, что отпасть, когда ты уже на колючке, невозможно в принципе. Даже если вырвать штекер.

Боль в мозгу постепенно стихала. Вокруг было темно. Рядом кто-то сказал:

— Ты посмотри! Он что, переместился? Это был маг?

— Само собой, раз его в ошейнике держали, — сказал другой голос.

— А как же он с ошейником переместился?

— Тут никакой ошейник не поможет. Они перемещаются спонтанно, ни фига не колдуя. Пошли, шефу доложим.

Я различил тусклый свет и две неясные фигуры, склонившиеся надо мной. Потом огляделся по сторонам и решил, что у меня полетело блюдце. В смысле мульки выбило. Ну с ума сошел, если тебе непонятно. Я слышал сказку про одного испера, которого отрубили от сети, когда он попал на колючку, после чего он остался полным идиотом. Подумал, что со мной то же самое. Или агония. Предсмертный бред про подземелья с цепями и инквизиторами.

В этот момент меня крепко пнули ногой под ребра и сказали:

— А ну вставай! Пошли к шефу.

Пинок был абсолютно реальный и очень ощутимый.

— А нам от шефа не влетит? — с опаской спросил другой голос.

— Да ты что! Шеф с ума сходит от радости, когда ему приводят новых переселенцев. Эй, ты что, оглох? Вставай, сказали!

Получить третий пинок мне не хотелось, и я стал подниматься. Теперь я уже не был уверен, что это предсмертный бред. Слишком все было реально. И по мере того как я приходил в себя, становилось все реальнее.

— Где мы? — спросил я на всякий случай.

Они заржали, и я услышал в ответ:

— Добро пожаловать в Кастель Милагро!

Ты, конечно, слышала про Кастель Милагро? По твоим испуганным глазам вижу, что слышала. Да, это в Мистралии. Гестапо? А что это такое? Ах, ты об этом… Я не так силен в истории, но, в принципе, похоже. Только… Ты знаешь историю этого замка? С самого начала? Нет? Мне потом король рассказывал, что когда-то давно там стоял обычный замок и в нем кто-то жил. Потом поселились маги. Чем они занимались, никто толком не знает, но однажды, то ли от чрезмерной жажды знаний, то ли просто по пьянке, они что-то такое отмочили… Два дня вместо замка над землей висела сияющая полусфера, за которой ни хрена не было видно и от которой ночью было светло, как днем. А когда она исчезла, все увидели, что на месте замка возвышается странное уродливое строение кубической формы, похожее на крепость. Туда сразу понаехали всякие маги, ученые, исследовать стали, трактаты кропать, но толком никто не разобрался, что к чему. После того как там с кем-то приключился несчастный случай, здание закрыли для посещений. А потом и вовсе забросили. Вспомнили о нем после первого переворота, как раз когда в Мистралии начался весь этот бардак. Тогда к власти пришел орден Небесных Всадников… Да-да, тех самых, совершенно верно. В Мистралии тоже все началось именно с них. Так вот, они расчистили помещения, оборудование распихали по кладовкам, и получилась довольно приличная тюряга. Собственно, это и была тюрьма. Лет сто назад такие строили. Очень надежные и добротные, с такими системами защиты, что хрен сбежишь. Их потом запретили как негуманные… Оказалось, что она просто переместилась. Как люди перемещаются.

После второго переворота, когда Всадников свергла Партия Народного Освобождения, тюрьма стала следственной. Как раз тогда и появился загадочный человек по имени Блай, который предложил свои услуги по усовершенствованию и реконструкции Кастель Милагро. Тогда же началась массовая охота на переселенцев, которых тащили со всей страны, чтобы максимально использовать их знания на благо государства. Но переселенцев в те времена было крайне мало. Маги умирают не так часто, и далеко не у каждого получается переместиться. После третьего переворота, когда Партия Освобождения пала под натиском Лиги Закона и Порядка, дело пошло живее. Лига учинила массовые расправы над магами, и число переселенцев соответственно возросло. Оно и понятно, как верно заметил когда-то король, первое, что сделали бы мистики, придя к власти, — перебили бы магов. У нас в средние века, если задуматься, то же самое было. Так вот, Блай, который благополучно пережил переворот и даже вырос до полковника, отловил среди переселенцев несколько ценных кадров с техническим образованием. Они отремонтировали и пустили в действие автономный генератор, восстановили охранную систему, наладили центр управления. С тех пор и пошла о Кастель Милагро слава совершенной тюрьмы, из которой не сбегают. Да, совсем. Ты, наверно не представляешь себе, что такое качественная охранная система при достаточном уровне технологии?

Заключенному путем интубации через трахею вставляется специальная микрокапсула безопасности, после чего с ним можно делать что хочешь, он уже никуда не денется. При помощи дистанционного детонатора можно человека парализовать, можно заставить его корчиться от боли, можно убить всего одним нажатием кнопки. А при пересечении периметра капсула срабатывает автоматически. Собственно, из-за всего этого их потом и запретили… Так вот, о чем я? Предпоследняя, четвертая революция, когда с Лигой успешно покончил Союз Прогрессивных Сил, сначала обещала быть последней, но среди лидеров произошел раскол. Более оборотистая половина договорилась все с тем же полковником и его службой, в результате чего конкуренты оказались в подвалах Кастель Милагро. Живым оттуда вышел только легендарный Мануэль дель Фуэго, да и то, мягко говоря, не целиком, после чего никто о нем не слышал. За несколько лет Союз развалил все, что смог, оказалось, что управлять страной не так просто. Пять с лишним лет назад последний переворот привел к власти Объединение Всеобщего Благоденствия. Оно начало с того, что объявило о своей демократичной политике, после чего народ возрадовался и самые наивные эмигранты бросились на родину, а самые доверчивые борцы за свободу вышли из подполья. Некоторое время страна ликовала и пела песни, а потом благоденствие закончилось и власть стала закручивать гайки. Тут-то и оказалось, что неистребимый Блай никуда не делся, а, напротив, вырос до ранга особого советника. Когда правительство принялось наводить жесткий порядок и давить оппозицию, Кастель Милагро снова пригодился и расцвел с новой силой. Открытой оставалась лишь проблема оборудования. Из ценных кадров последнего улова к тому времени один погиб при попытке к бегству, другой покончил с собой, а двое спились. Тогда-то и появился я, что оказалось очень кстати. Сначала мне, ничего не объясняя, засадили капсулу безопасности, затем выдали униформу. А у меня была классная стильная футболка, подаренная соседом, из настоящего хлопка, под двадцатый век. Чудный был сосед, ископаемый экземпляр, классический хиппи… В ваше время их еще не было? А, ну бог с ним. Я к тому, что он был задвинутый на истории движения хиппи и про этот двадцатый век мог трандеть хоть до посинения. Ну и покрышки у него были соответственные… ну в смысле прикиды. Одежда. А еще он на траве сидел… ладно, про соседа я в другой раз расскажу.

Суть в том, что из-за этой стильной футболки меня приняли за переселенца из двадцатого века. Он, конечно, умный и хитрый сукин сын, этот советник Блай, но в этом прокололся. А я… я его как увидел… Глаза у него такие… Не знаю почему, но страшно в них смотреть. И я задницей почувствовал, что надо врать. И стал врать. Насколько смог достоверно. Все, что мне сосед трандел по укурке, мигом вспомнил. По счастью, никто не додумался, когда меня обыскивали, пошарить под волосами за ухом. Даже не заметили, что в сокете штекер остался… Советник Блай мне подробно объяснил, что такое перемещение и как оно случается, а также куда я попал и что от меня требуется. Сама понимаешь, что им от нас, переселенцев, требовалось. Технологии. И как я ни врал, что ни в чем не разбираюсь, мне резонно заметили, что человек, выросший в конце двадцатого века, не может не знать ничего об электронных приборах и огнестрельном оружии. От оружия мне удалось отвертеться, заявив, что я пацифист и даже не служил в армии… Правда, конечно, разве не похоже? А насчет приборов… Как их делать, я, понятно, не специалист, а если разобрать и посмотреть… В общем, определили меня ковыряться в приборах — их там целый склад напихано было, — выделили каморку жить и мастерскую работать и объяснили про охранную систему. Тут я во второй раз подумал, что пришел мне полный демонтаж. И опять ошибся…

— Чего ты кипятишься? — спокойно поинтересовался его величество, наблюдая в огромном зеркале за ходом опроса и тестов, которые проводил мэтр Истран. — Объест тебя эта девочка, что ли?

— Не в этом дело! — раздраженно отозвался Элмар. — Почему это ты решил, что я страдаю от безделья и что ты можешь так запросто распоряжаться моим временем, моим домом, моей жизнью?

— Знаю, что ты не страдаешь, — усмехнулся король. — Безделье доставляет тебе удовольствие. Но нельзя же быть таким лодырем. Да и не так часто я обращаюсь к тебе с просьбами. Жак некоторое время не сможет принимать в своем доме гостей. У него проблемы. Не оставлять же ее во дворце? Тебе что, трудно?

— Не знаю… Как-то все это неожиданно… А больше никуда нельзя ее пристроить?

— Нельзя. Потом, когда адаптируется, пожалуйста. Может, когда Жак решит свои проблемы, и переселим к нему. А пока — займись. Чем она тебе не нравится?

— А что я скажу Азиль?

— Правду. Неужели ты думаешь, что Азиль станет ревновать?

— Нет, но… ты же знаешь, моя Азиль не особенно ладит с другими женщинами… А если они начнут ссориться? Ты хотел бы жить под одной крышей с двумя враждующими бабами?

— Я с полным на то правом мог бы заявить, что в настоящий момент живу с шестью, но не буду ловить тебя на слове. Если начнут, тогда и будем думать. В конце концов, я твой король и могу тебе приказать, закончив таким образом этот глупый спор. А я тебя уговариваю, как маленького.

— Как скажете, ваше величество, — надулся Элмар. — Еще приказания будут или я могу идти?

— Не обижайся. Тебе надо как-то участвовать в жизни королевства. Ты же мой наследник. А то ты что в политике, что в финансах — полный невежда. Поработай хоть с переселенцами для начала, посмотри, как мы это делаем.

— А потом ты начнешь подпрягать меня к политике и финансам? Не дождешься! Лучше женись, заведи себе нормального наследника и тогда учи его чему хочешь и как хочешь.

— Если приведешь мне хоть одну приемлемую причину, почему не хочешь выполнить мою просьбу, я от тебя отстану. Если же просто капризничаешь, будь добр…

Элмар долго думал, но приемлемой причины не нашел.

— Ладно, — проворчал он. — И что мне с ней делать?

— То же, что ты делал только что. Беседовать. Водить гулять. Познакомь с Азиль, пусть она ее куда-нибудь поведет… по лавкам или куда там женщины ходят развлекаться. Я ей выдам из казны тысячу золотых на обзаведение хозяйством, а потом работу подыщем. И не ной, пожалуйста. Она весьма приятная девочка. Не красавица, конечно, но тебе же с ней не спать, а работать. Кстати, твое мнение?

— О ней? Не знаю. Я не специалист по переселенцам. Жак лучше разбирается, вот у него и спросишь.

— Я тебя не как специалиста спрашиваю, а просто по-человечески.

— Шеллар, я ее боюсь. Мне кажется, я ей нравлюсь. Может, она, конечно, и не дура, но если начнет со мной заигрывать…

— Значит, будет дурой, — засмеялся король. — Не пугайся заранее. Просто дай понять, что ты несвободен. Познакомь со своими приятелями. Ты всем нравишься, это еще ни о чем не говорит. Почему она обязательно должна с тобой заигрывать?

— Ох, подерутся они с Азиль… — вздохнул Элмар.

— Ты у нас парень не слабенький, растащишь. А еще что можешь сказать?

— Еще?.. Еще мне понравилось, что она не стала падать в обморок и устраивать истерику, что было бы вполне естественно в ее положении. Сначала ее чуть не убили, а потом она вдруг оказалась в другом мире, представь себе, что ты… впрочем, нет, можешь не представлять, ты неудачный пример… Представь на ее месте любую из своих придворных дам. Хоть бы графиню Монкар.

— Да уж… — проворчал король, вспомнив разговор с шутом. — Эта мигом упала бы в обморок, но не куда попало, а точно тебе на руки. И не слезла бы потом. А узнав, что ты принц, вцепилась бы в тебя вампирьей хваткой. Так что, видишь, тебе досталась милая девушка. А ты еще ноешь.

— Милая? Не сказал бы. Ты видел, как она Мафея приложила по лбу?

— Элмар, девушку только что убивали, и вполне естественно, что она попыталась защищаться. А Мафею так и надо, иначе он так ничего и не поймет, сколько ему ни объясняй. Да, чуть не забыл. Не распространяйся ей обо мне. Я собираюсь с ней пообщаться, но не как король, а как частное лицо. Раз уж она нас, больших начальников, не любит и боится. Я приду к тебе в гости через неделю-другую, представишь меня каким-нибудь кузеном из Лондры. И насчет иностранных языков. Потрудись, чтобы она услышала вторым — голдианский, третьим — мистралийский, если есть четвертый — пусть будет лондрийский. Ты знаешь хоть по паре слов на каждом?

— По паре — знаю.

— Прямо сейчас и заговори с ней на каждом. А то она где-нибудь на улице что-нибудь услышит и заговорит на каком-нибудь варварском наречии.

— Понял, — вздохнул Элмар. — И как это ты меня уговорил?

— С трудом, — серьезно ответил король. — Иди, мой первый паладин, совершай подвиг во славу короны.

— Тханкварра… — проворчал Элмар и взялся за ручку двери.

— И не вздумай при ней ругаться по-варварски! — крикнул король ему вслед.

Ты знаешь, Тереза, я не могу долго пребывать в отчаянии по какому бы то ни было поводу. Так случилось и в тот раз. Я немного оклемался и стал думать. Положение было почти безвыходным, но только почти. Можно было попробовать хоть что-нибудь сделать. Если детонаторы существуют, значит, они где-то лежат. Раз они где-то лежат, значит, их можно достать. Раз периметр где-то включили, значит, там же его и выключают. Центр управления размещался на том же этаже, что и остальная техслужба — жилые боксы, мастерские и склад. На двери был примитивный электронный замок, таких уже сто лет не делают, их любой нулевичок сломает. Если, конечно, имеет представление об антиквариате. Я загорелся идеей и весь день мастерил себе отмычку, вместо того чтобы заниматься работой. А на следующий день пришел советник и стал интересоваться, как у меня успехи. А успехов у меня, сама понимаешь… Тот прибор, что мне дали на изучение, я даже не смотрел толком, только корпус снял. Перепугался я тогда, мама моя родная! Мямлю не пойми что, руки-ноги трясутся, думаю, как найдут сейчас мою отмычку, и прощай, бродяга… Но советник про отмычку не догадался, решил, что это я от работы отлыниваю, и устроил мне показательную экскурсию. Наш уровень был первым, в самом нижнем подвале, а над нами помещался этаж… Он так скромно назывался «отдел дознания». Ну, ты поняла. Я не буду тебе рассказывать подробно, но ваше гестапо вряд ли может потягаться с подвалами Кастель Милагро… Средние века все-таки… Думаешь, без разницы?

Ну, не буду спорить, я уже говорил, что не силен в истории. Ты знаешь, что я не переношу вида крови, покойников и всего такого. Я в ваш анатомический театр и то заходить не могу. А этот гад провел меня по всему этажу… Я там и отворачивался, и блевал, и в обморок падал… А он не успокоился, пока не показал все. После чего ласково так сказал, что я, дескать, должен понять, в каком трудном положении находится моя новая родина и как остро она нуждается в моих услугах. Затем попросил стражу проводить меня на свой этаж. После этой экскурсии я три дня не мог есть, а ночами мне снились кошмары. Я бросил все свои замыслы и принялся серьезно ковыряться в приборе, опасаясь, что без моих бесценных услуг моя новая родина еще решит, что я ей вовсе не нужен, и отправит в бокс номер тринадцать. Он так назывался. Там стояла печка для сжигания трупов… Нет, не как в фашистских лагерях, совсем маленькая, на одного человека. Почему человека? Потому, что их не всегда предварительно убивали. Пихали и живьем. Согласен, и не просто фашисты, еще хуже.

Через несколько дней я немного оклемался и пробрался все-таки ночью в центр управления. Просто посмотреть, что там. И чуть не врезал дуба от счастья. Там стояла совершенно рабочая Т-кабина, только ею никто не пользовался. Не разобрались, наверно, как она подключается. А еще там был антикварный комп, вполне совместимый с этой кабиной. Видно было, что с ним работал полный лох — там был разъем на перчатку, а кто-то самопальный под клаву присобачил… И, что удачно, переходная плата оказалась встроенной, удивительно, как ее не выкинули за ненадобностью. Оставалось только найти шнур, а штекер у меня был. В общем, повезло мне несказанно, вот и все. Я бы с этой клавой колупался до второго пришествия, я же не антиквар какой, а нормальный ломовик. Обрадовался я тихонько и ушел. Шнур искать и прибор свой ковырять. Хотя какой там прибор, обычная кухонная хлеборезка, только большая, для столовой, наверно… С этой хлеборезкой я и встрял.

Я тебе и это расскажу, раз уж решил все рассказывать.

Видно, господину советнику понравилось, как я падаю в обморок. Или он решил надо мной поиздеваться. Или эксперимент поставить. А может, и то и другое. Этакий психолог. Исследователь-садист. Поставить человека в критическую ситуацию и посмотреть, как он будет себя вести. Понаблюдать, сделать выводы, получить удовольствие от того, как бедняга корячится, изыскивая выход, которого нет… Я как-то путано объясняю, тот мужик, что мне потом про него объяснял, говорил намного складнее… Я просто хочу сказать, что то, что он со мной сделал, никому не нужно было, разве только ему для собственного извращенного удовольствия — втоптать человека в грязь и рассматривать под микроскопом, как он дергается.

Пришел он ко мне посмотреть, как я работаю. Показал я ему эту хлеборезку, объяснил, что это такое. Объясняю, а у самого голос дрожит и руки трясутся. Он смотрит на меня так изучающе, и видно, что ему это нравится до чертиков. А потом вдруг спрашивает:

— Леша, а почему ты так меня боишься?

Леша — это я так ему представился. Меня на самом деле так зовут. А прозвище я ему не назвал. Перестраховался, слишком уж оно было известно у нас.

— Не знаю, — ответил я, а у самого сердце в пятках. Думаю, все, засекли меня, когда я в центр ходил. Или увидели, что замок вскрывался. — А что, это так странно?

— Ничуть. Меня все боятся. Ну почти. Мануэль дель Фуэго, например, не боялся, хотя это ему мало чем помогло. Но вот что странно, попал сюда недавно один мой старый знакомый… Всего несколько лун назад мы с ним беседовали о сотрудничестве, и он меня боялся, почти как ты. А теперь, после того как он посидел в лагере и сбежал оттуда, он меня бояться перестал. С чего бы это?

— Наверно, ему так в этом лагере досталось, что вы уже не страшны, — предположил я, радуясь, что дело не в замке.

— Совершенно зря он так думает… — рассеянно заметил советник и посмотрел на мою хлеборезку. — Она работает?

— Работает, — сказал я. — Если она вам нужна, забирайте. А я могу еще что-нибудь посмотреть. Что скажете.

Он заулыбался. Улыбка у него была, как у крокодила.

— Тебе не понравилось на втором этаже?

— Пожалуйста, — попросил я, — если вам что-то еще нужно, скажите сразу, я пойму. Только не водите меня больше на второй этаж. Не могу я на это смотреть. Мне плохо становится.

Тянули меня за язык! Не мог промолчать, трепло…

— Так ты у нас великий гуманист? — заинтересовался он. — Дети, цветы, любовь, а не война, все такое? Ну-ну. Интересно.

И ушел. Минут через двадцать вернулся. А вслед за ним два стражника и палач волокли какого-то парня, избитого так, что на нем живого места не было. Подтолкнули его к столу, одну руку завернули за спину, а вторую сунули в эту долбаную хлеборезку. А господин советник обернулся ко мне, подтолкнул меня поближе и скомандовал:

— Теперь включай.

По-моему, со мной случилась истерика. Я ревел, как девчонка, и говорил, что я не могу, что ему же руку отрежет, что, если господину советнику нравится калечить заключенных, так у него для этого есть палачи, и при чем тут я, и зачем в моей мастерской…

Он улыбнулся своей крокодильей улыбочкой, достал пистолет, приставил к моей голове и повторил:

— Включай.

Парень поднял голову и посмотрел на меня. И такой ужас у него в глазах был, какая-то обреченность, готовность умереть. Самого парня я запомнить не смог, и теперь не узнал бы, если бы увидел. Помню только эти глаза и татуировку на плече. Красивая, редкого качества, настоящая хинская. Цветной дракон. Да-да, ты наверняка про него слышала. Это был он. Только тогда я этого не знал… Не помню, сколько мы так смотрели друг другу в глаза, наверное несколько секунд, не больше. Я ждал выстрела. Он ждал, что я нажму кнопку. Потом господин советник щелкнул затвором и напомнил:

— Ты не настолько ценный кадр, чтобы тобой дорожить. Не думай, что я тебя не убью. От тебя толку никакого, а так, по крайней мере, будет весело. Считаю до трех.

— Шеф, не надо! — вдруг сказал палач. — Лучше отдайте его мне.

Я тогда не понял, к чему это. А Блай прикрикнул на своего подчиненного и снова обернулся ко мне:

— Считаю до трех…

Можешь меня презирать. Наверно, меня и следует презирать. Я трус. Я достоин презрения. И совсем недостоин того, чтобы ты меня жалела и утирала мне слезы. Ты просто добрая девушка, вот и жалеешь кого ни попадя… Нет, расскажу до конца. Только налей мне, пожалуйста, вон из той бутылки… спасибо.

Король мне потом не раз говорил, что я дурак, что надо подходить к вопросу логически, что этот парень все равно не дожил бы до конца недели, а меня и в самом деле могли убить… Что он на моем месте поступил бы точно так же, причем не дожидаясь, пока ему сунут ствол под нос… Не знаю. Может, он и прав по-своему. Но мне глаза того парня до сих пор снятся. Я вижу, как нож хлеборезки крошит его пальцы, потом кисть и как это все по кускам выпадает с другой стороны. Я слышу его крик.

Очнулся я тогда в луже собственной блевотины, помню, что у меня были мокрые штаны…

— Ух, ты! — восхитилась Ольга, восторженно трогая пальчиком серый туман. — Это и есть телепортация? А где мы?

— В моей библиотеке, — объяснил Элмар. — Пойдемте, я покажу вам вашу комнату. Не хочется среди ночи будить слуг. Позвольте ваш мешок.

— Спасибо… — смутилась девушка. — Я сама. Он не тяжелый. Ну, не очень тяжелый…

— А как получилось, что вы переместились вместе с мешком? — полюбопытствовал принц-бастард, пропуская даму в дверь.

— Он был у меня на плечах, — пояснила та. — Я шла с поезда домой. Поэтому была с вещами… Вам что-то непонятно?

— Непонятно, — признался Элмар. — Что такое поезд?

— На нем путешествуют на большие расстояния.

— Вроде почтовой кареты? И вы шли пешком со станции?

— Именно так! — подтвердила Ольга. — Поезд прибывает поздно вечером, было уже темно… И тут этот маньяк гребаный… Ой, извините…

Элмар вспомнил просьбу короля не ругаться по-варварски и усмехнулся.

— Ничего, — сказал он. — По крайней мере, будет проще с вами общаться. А то моя изысканная речь меня уже начинает раздражать.

— Так говорите нормально, — засмеялась девушка. — Зачем же над собой издеваться?

— Проходите, — принц распахнул дверь. — Располагайтесь. Можете умыться вот за этой дверью и ложиться спать.

— Спасибо… А вы тоже пойдете спать?

— Нет, — поспешно ответил Элмар, опасаясь, что сейчас-то все и начнется. — Вы спите, а у меня еще есть дела. Спокойной ночи.

— Но я не хочу спать, — растерялась девушка. — Да и не смогу после такого… А спать обязательно?

— Тогда спускайтесь в библиотеку, — предложил Элмар, понимая, что влип. Надо было сказать, что он тоже пойдет спать. И просто запереть спальню. — Поговорим еще. Вы не голодны?

— Нет. А… здесь можно курить?

— Вы курите? У вас принято, чтобы женщины курили, или это только ваша особенность?

— У нас это личное дело каждой женщины. А у вас?

— У нас… — Элмар слегка задумался. — Видите ли, у нас не каждая женщина может себе позволить… э-э… вести себя так, как она считает нужным. Курят, в частности, воительницы, волшебницы и… э-э…

— И шлюхи, — закончила за него Ольга. — Правильно? Но вы же не решите, что я шлюха, если я закурю?

— Ни в коем случае! — спохватился принц-бастард. — Я хотел сказать, «и барды», про шлюх я как-то забыл… И сказал только затем, чтобы предупредить, что вам не стоит делать этого в общественных местах. Ладно, если вас примут за шлюху, но могут и за воительницу, что гораздо опаснее.

— Чем?

— Например, вас могут вызвать на поединок, — пояснил Элмар. — Я ожидаю вас в библиотеке, приходите, когда будете готовы.

Домашний наряд гостьи показался Элмару еще забавнее дорожного костюма. Бесформенные шаровары, похожие на костюмы жителей пустынь, были еще ничего. Пушистые тапочки в виде зайчиков могли бы, наверное, вызвать истерический смех даже у непробиваемого короля Шеллара. А тонкая черная рубашечка с короткими рукавами была вообще неописуема. На рубашечке имелся жуткий рисунок, при виде которого любой некромант удавился бы от зависти.

— Я что, так смешно выгляжу? — смутилась Ольга, заметив неудачные попытки Элмара сдержать хохот. — У нас это нормально… Или такая футболка кажется неприличной?

— Нет… — простонал принц-бастард, не выдержав наконец и рассмеявшись от души. — Но ваши тапочки… Они такие забавные… Я таких никогда не видел…

Девушка тоже засмеялась и объяснила:

— Они для того и сделаны, чтобы в них было весело.

Они посмеялись вместе, сначала над тапочками, потом над умирающим от зависти некромантом, которого Элмар весьма живо описал. Потом гостья спросила:

— А у вас и некроманты есть? Прямо так запросто ходят и колдуют?

— Да нет… — Элмар вспомнил, как об этом высказался однажды Жак, и повторил его слова: — С некромантами у нас примерно такая же ситуация, как у вас с наркотиками. Это запрещено законом, все знают, что это плохо, но, если надо, можно нанять некроманта чуть ли не на любом углу. Только места надо знать.

— Люди и в Африке люди! — удивилась Ольга. — То, что нельзя, делают охотнее всего.

— Совершенно верно, — согласился Элмар. — Взять хотя бы Мафея. Сколько раз ему говорилось, что опасно тащить из других миров что ни попадя. Доигрался — получил по башке. А мог бы и похуже неприятности иметь.

— Скажите, ваше высочество… Мне показалось, или ваш брат… он… на эльфа похож?

— Он и есть эльф.

— И вы — братья? — удивилась Ольга. — Или это какая-то семейная тайна?

— Да нет, ничего таинственного здесь нет… Если хотите, расскажу вам о своей семье, все равно я должен вам рассказывать о нашем мире, надо же с чего-то начать… Не желаете вина?

— С удовольствием! — обрадовалась девушка.

После первого бокала Элмар попросил не обращаться к нему «ваше высочество», а называть просто по имени. От этого «высочества» несло чем-то отвратительно официальным. Ольга полностью с ним согласилась и сказала, что официальщину тоже не любит, так же как и начальников. За это они выпили по второму, на чем бутылка кончилась, и пришлось лезть в буфет за следующей. Девушка достала пачку своих иномирских сигарет и предложила принцу попробовать. Узнав, что он не курит, тут же озабоченно уточнила, не будет ли она ему мешать.

— Курите, если вам угодно, — засмеялся Элмар. — Мне не мешает дым. С моим дорогим кузеном и не к тому привыкнешь. Я его вообще не помню без трубки… Но начну по порядку. Когда-то у нас была большая и нормальная королевская семья. Мой отец, прежний король Деимар XII, был человек широкой души и очень любил три вещи: оружие, порядок и женщин. Причем две последние постоянно входили между собой в противоречие. Только законных детей у него было пятеро, а таких, как я, вообще никто не считал, потому что матери не приносили их ко двору и не требовали признать. Девочек, например, вообще не принято признавать…. До сих пор достоверно неизвестно, где они и сколько их, но это к делу не относится. Тот факт, что у батюшки всегда были нелады с арифметикой и он постоянно ошибался при счете до тринадцати, общеизвестен…

— Постойте, постойте… — растерялась Ольга. — Я чего-то не догоняю, при чем тут арифметика и счет до тринадцати?

— Ах, у вас, наверное, такого выражения нет… Видите ли, противозачаточное заклинание для мужчин имеет силу ровно год, то есть тринадцать лун. И если мужчина по рассеянности забывает срок, когда ему надо сходить к магу и обновить заклинание и вследствие этого попадает в определенные неприятности, то о нем говорят, что он не умеет считать до тринадцати.

— Понятно, — улыбнулась девушка и полюбопытствовала: — А для женщин?

— Для женщин — один цикл. То есть им надо обновлять заклинание ежемесячно. Но я отвлекся… Итак, мой отец был женат трижды. От первой жены у него было два сына — первые наследники Деимар и Интар. От второй — две дочери, Тина и Нона. Они давно замужем, одна в Эгине, другая в Лондре. Это соседние королевства, географическую карту я вам потом покажу. После развода со второй женой…

— А что, у вас короли так просто разводятся? — удивилась Ольга.

— Не так просто, а по серьезным причинам. Если можно, я не буду на этом останавливаться пока. В третий раз отец женился на поморской принцессе Роане. Она была моложе его старших сыновей и неописуемо красива. И у нее был внебрачный ребенок. Маленький эльфик Мафей.

— У эльфов такие дурацкие имена? — полюбопытствовала Ольга. — В наших сказках у них имена намного благозвучнее.

— Это обычное поморское имя, к эльфам никакого отношения не имеет. Король Поморья, старик Зиновий, страшно гневался не непутевую дочь, но скрыть скандал не удалось. Родился ребенок, ему дали первое попавшееся имя и оставили при матери. После такого скандала у принцессы было мало шансов вообще выйти замуж, так что брак с королем Деимаром был для нее не таким уж несчастьем. Мой батюшка был еще мужик хоть куда, и у них вскоре появился общий ребенок, принц Аллеар. А Мафея король усыновил, мальчик получил титул принца и остался при дворе. Так вот и вышло, что у меня брат — эльф.

— А о себе вы забыли рассказать?

— О себе?.. Я попал ко двору, когда мне было двенадцать. До того жил с народом моей матери, в западных степях. Она была воительницей и воспитывала меня соответственно. Однажды она ни с того ни с сего дала мне коня, оружие, походный мешок и браслет, который отец подарил ей на память, и отправила в Ортан. Уже потом я узнал, что через неделю после моего отъезда на селение напала орда оласков и мое племя перестало существовать. Мать отправила меня, чтобы уберечь от гибели. В семье отца меня приняли с полным безразличием. Он поначалу вроде обрадовался, официально признал меня, распорядился учить и воспитывать как подобает, но на том его забота и закончилась. Не скажу, что отец обращался со мной плохо, скорее наоборот, но родным я его не чувствовал. Старшие братья относились ко мне свысока, как обычно взрослые юноши относятся к соплякам, к тому же я был бастард и неотесанный варвар. Тина была уже взрослая девица, а Нона — непроходимая дура. Зато с кузеном Шелларом мы сразу подружились. Он был большой чудак… Да его и сейчас трудно назвать полностью нормальным, но парень он хороший.

— Это тот, который сейчас король и курит трубку? — уточнила Ольга.

Элмар вспомнил о просьбе кузена и понял, что выполнить ее будет уже практически невозможно.

— Да, — неохотно подтвердил он и снова наполнил бокалы. — Выпьем еще?

Как оказалось, гостья была горазда хлестать вино не хуже любого королевского паладина. А любопытством не уступала кузену Шеллару.

— Как же вышло, что королем оказался ваш кузен? — поинтересовалась она после очередного тоста.

— Так случилось… — вздохнул Элмар. — Я не очень люблю об этом вспоминать, но раз уж я стал рассказывать… Однажды, года четыре или пять назад, у нас чуть не случился переворот. Орден Небесных Всадников, тханкварра…

— Что-что? — переспросила девушка. — Тхан… как его… Это имя или название?

— Это ругательство, — смутился принц-бастард. — Прошу прощения.

— Да ругайтесь на здоровье! Меня это не шокирует, я и сама умею ругаться. А что это значит?

— Ничего особенного… Это варварское ругательство на языке моего народа, переводу поддается с большим трудом. Так вот, эти Всадники, чтоб им до конца времен некроманты спать не давали, устроили государственный переворот. Меня тогда не было дома, мы с друзьями ездили совершать подвиги. Мафей был наказан за что-то, а Шеллар задержался на работе. Сестры, понятное дело, тогда уже не жили с нами. А все остальные — отец, братья, королева Роана — погибли. Вот так и вышло, что Шеллар стал королем. Я до сих пор благодарю всех богов, какие есть, что он тогда задержался. А еще за то, что покойный отец, составляя список наследников, поставил его впереди меня, а не после.

— А вам так не хочется быть королем?

— Да не приведите боги! Это такая морока… Хоть бы Шеллар скорей женился, а то я постоянно боюсь, как бы с ним чего не случилось. Ну, о своей семье я вроде все рассказал. О чем еще хотите услышать?

— Об эльфах! — немедленно попросила девушка.

Элмар невольно улыбнулся. Жак в свое время тоже настойчиво интересовался именно этим вопросом. Как эти переселенцы любят сказки!

— Эльфы ушли из нашего мира более трехсот лет назад, — сказал принц-бастард. — Так что для нашего поколения они уже небыль, как и для вас. Вот мэтр Истран их еще помнит.

— А как же принц Мафей?

— О, это особый и уникальный случай. Видимо, какой-то эльф случайно забрел в наш мир и встретил девушку, которая ему понравилась. А потом так же незаметно ушел. Я слышал, что Зиновий застал его в спальне дочери и, как любой отец, хотел с ним разобраться по-своему. Эльф тут же исчез и больше не появлялся.

— Нашкодил и смылся? — засмеялась Ольга.

— Именно. Кстати, Мафей унаследовал эту семейную черту характера. Шкодить и пытаться смыться. А поскольку он могущественный маг, можете себе представить масштабы его шалостей. Иногда это бывает просто страшно. Сопливый подросток без малейшего понятия об ответственности — что вообще свойственно эльфам — и огромной магической силой. Однажды, когда он был маленький, с перепугу разнес целое крыло дворца… А эта его «слепая охота»?

— Так вы как-то объясните ему, что ли, — посочувствовала Ольга. — Он вам так когда-нибудь гранату с вырванной чекой достанет и начнет рассматривать, пока она не рванет.

— Не совсем понял ваш пример, но уверяю, мы приводили не менее живописные. Результат налицо. Может, он хоть теперь немного подумает своей ушибленной башкой, прежде чем начинать шкодить… Впрочем, сомневаюсь. О чем бы вы еще хотели узнать?

— А расскажите о ваших подвигах, — попросила девушка.

Принц-бастард помрачнел.

— Пусть вам расскажет кто-то другой. Это будет нескромно с моей стороны, и я не люблю об этом говорить.

— Извините, я не знала, что вы такой скромный герой.

— Я, кажется, не говорил, что я герой, — удивился Элмар.

— Ну как же, раз совершали подвиги, значит, герой.

Логика была железная. Возразить было нечего.

— А часто вы это делаете? — не унималась Ольга. — В смысле, подвиги?

— Я этого уже не делаю, — печально вздохнул Элмар. — Мои подвиги закончились. Чтобы вы лишний раз не спрашивали почему, — а вы ведь обязательно спросите, — объясню. Мои соратники погибли, и наша группа распалась.

— Простите, пожалуйста, я не знала… Не хотела вас огорчить… Давайте тогда о чем-нибудь другом… Вот, например, этот дом. Вы в нем живете? А почему не во дворце?

— Не люблю. Там все слишком… как бы это сказать… напыщенно. А я не привык к придворным церемониям. Я простой степной варвар, воин, проведший десять лет в походах. Я хочу жить так, как мне нравится, и, к счастью, могу себе это позволить.

— Вы живете один в этом огромном доме?

— Я живу с женщиной, — кратко ответил Элмар, решив, что это самый подходящий момент пресечь возможные заигрывания. Хотя пока гостья ничего подобного себе не позволяла.

— А где она? Спит?

— Ее сейчас нет дома. Я вас завтра… вернее, сегодня утром познакомлю. Мне бы хотелось, чтобы вы подружились.

— А какая она? — тут же спросила любопытная Ольга.

— Очень хорошая. Увидите сами. Вам сколько лет?

— Двадцать один.

— Ей тоже. Ее зовут Азиль.

— Она ваша любовница или что-то больше?

— Что-то больше. Намного больше. Я ее очень люблю и… и очень многим ей обязан.

— А она вас любит?

— Да. Иначе бы не жила со мной.

— А почему вы тогда не поженитесь? Или вам нельзя, потому что она не принцесса?

Элмар вздохнул и налил еще вина. Эта девушка в смешных тапочках была способна, наверное, разговорить и скелет. Даже если он был немым при жизни.

— Мы ждем, пока она созреет для брака. Дело в том, что Азиль — нимфа. Она сама вам расскажет, кто такие нимфы и чем они отличаются от людей. Она в этом лучше разбирается.

— А это у вас в порядке вещей — межрасовые браки или вы просто такой оригинал?

— Когда эльфы жили с людьми, это считалось нормальным, хотя и не очень часто случалось. Сейчас… трудно сказать. Эльфы ушли, а другие расы с людьми не живут. Они устраиваются отдельно, своими общинами. Нимфы вообще большая редкость, особенно чистокровные, как Азиль.

— А как вы познакомились?

— Мы с моими соратниками спасли ее от насильников. Она была танцовщицей в бродячем цирке. Я влюбился в нее сразу. А у вас был… жених или просто мужчина? — Элмар поспешил перевести разговор на другую тему.

Девушка покачала головой:

— Нет. Во-первых, я не особенно нравлюсь мужчинам. Они предпочитают девушек, у которых хоть что-то есть в лифчике. А во-вторых, я их тоже не очень… На печальном опыте своих красивых подруг я поняла, что это не так уж плохо, когда у парней не текут слюнки, как только они меня видят. С ними хорошо посидеть в теплой компании, выпить водки, послушать музыку и интересно пообщаться. А стоит начать более близкие отношения, и они превращаются либо в озабоченных придурков, либо в самодовольных эгоистов. Так что я пришла к выводу, что с мужчинами лучше дружить и не портить хорошие отношения всякими глупостями.

— А разве вам не попадались исключения? — полюбопытствовал Элмар.

— Возможно, но у меня не было возможности проверить.

— Это как?

— Они либо были уже заняты, либо не обращали на меня внимания. А я не могу корячиться как дура и из кожи вон лезть, чтобы их завлекать. По-моему, достаточно взгляда, чтобы дать понять… И если на него не ответили, значит, не стоит дальше напрягаться и выставлять себя полной идиоткой. Может, это глупо, но эта извечная игра мне неприятна. Не умею я откровенно кокетничать. Вы извините, что я так неуважительно при вас о мужчинах, но…

— Не стоит, — поспешно перебил ее Элмар, чувствуя в душе неописуемое облегчение. — И вообще, давай на «ты». Я сейчас еще бутылку принесу.

Он спустился на кухню за вином, не помня себя от радости. Все его опасения были напрасны, верным оказалось первое впечатление. Ему встретилась нормальная подруга, каких он знал множество, с которыми неоднократно состязался в дружеских поединках, пил вино и ходил в битвы. Просто она была из другого мира и поэтому не носила меча. Неожиданное поручение Шеллара уже перестало казаться принцу такой обузой, как поначалу. Все было не так страшно. С такой подругой можно прекрасно проводить время в беседах и распитии напитков, можно даже научить ее стрелять из лука, например… Меч она вряд ли подымет… Одно плохо — с Азиль они не столкуются. Не подерутся, конечно, с его подругами Азиль никогда не конфликтовала, но и не подружатся.

— У вас довольно демократичное общество, как я смотрю, — сказал Ольга, когда они снова устроились в креслах. — Для средневековья просто удивительно.

— Из чего ты сделала такой вывод? — поинтересовался Элмар.

— Наследный принц собирается жениться на танцовщице из бродячего цирка, и это никого не волнует. Или тебе пришлось выдержать по этому поводу битву?

— Вовсе нет, — засмеялся Элмар. — Ты ошиблась во всем, что только что сказала. Наше общество так же подвержено сословным предрассудкам, как и любое другое. В любом королевском доме был бы грандиозный скандал, который наверняка окончился бы трагедией. Просто мне очень повезло с кузеном-королем. Ему совершенно безразлично социальное положение моей будущей жены. Он… как бы поточнее сказать… у него своеобразный склад ума. Он во всем руководствуется в первую очередь логикой, а уж потом эмоциями. Поскольку наш брак не представляет собой логического противоречия, кузен против него не возражает, а все возражения дворянского собрания — это, по его мнению, голые эмоции, не стоящие того, чтобы к ним прислушиваться. Господа, конечно, пытались возмущаться, но короля не так просто сбить с толку. Он невозмутимо выслушал все претензии, после чего выложил на стол три тома свода законов и пообещал пересмотреть свое мнение, если господа укажут ему точно, где сказано, что принцу нельзя жениться на девице иного сословия. Дворяне до сих пор ищут, поскольку правило неписаное и в законы не внесено. Кроме того, мой кузен порядочный человек. И еще Шеллар меня любит. А что касается битв, то мне их приходится выдерживать регулярно с почтенными отцами девиц на выданье. Они меня часто навещают и проводят со мной беседы. Если честно, меня от них уже тошнит. Скорей бы уже можно было жениться, а то надоело, тханкварра…

— Интересный у вас король, — заметила Ольга. — А такой пофигизм не мешает ему управлять страной?

— «Пофигизм»? Это что?

— Это когда человеку все по фигу. Ну то есть все равно.

— Ах, это… Но он же не во всем такой… пофигист. Надо же, какое слово забавное! Не забыть бы его при случае так обозвать…

— Да ты что! — спохватилась девушка. — Он же на меня обидится!

— А я ему не скажу, что это ты. Так вот, к делам Шеллар относится серьезно и с большим вниманием. Главный казначей вообще его боится до обмороков, потому что если его величеству чем-то не понравился финансовый отчет и он задумал сделать ревизию, то от него, что ни прячь, докопается.

— А король разбирается в бухгалтерии?

— Вообще-то он по образованию юрист. Но когда стал королем, то специально усиленно изучил экономику и финансы. Иначе, как ему кажется, разворуют все, что плохо лежит, не успеешь и «мяу» сказать.

— А у вас что, так сильно воруют?

— Не сильнее, чем где-либо, — засмеялся Элмар. — Просто Шеллар раньше работал в Департаменте Безопасности и Порядка и привык иметь дело с определенной частью населения.

— А зачем он работал? Ты, помнится, говорил об этом — когда было покушение на вашу семью, он был на работе… Разве принцы работают?

— Если хотят, — пожал плечами Элмар. — Первый наследник постоянно должен крутиться около короля и перенимать опыт, а остальные обычно готовятся для того, чтобы занимать важные государственные должности и помогать королю. Если хотят, конечно. Если не хотят, на эти должности можно посадить любого достойного гражданина. Интар, например, занимался финансами. Шеллар — внутренними делами и разведкой. А мне было интереснее совершать подвиги.

— А сейчас?

— Сейчас я, как выразился мой трудолюбивый кузен, бездельничаю и не страдаю от этого. Официально, конечно, я считаюсь первым паладином, но это должность скорее формальная. Если где-то в королевстве случаются неприятности, с которыми местными силами не справиться, то нас посылают туда наводить порядки.

— В смысле бунты подавлять?

— Последний бунт в нашем королевстве случился во время попытки переворота, да и его подавлять не пришлось. А предпоследний — лет пятнадцать назад у какого-то психически больного помещика, который довел своих крестьян до того, что его всей деревней дружно утопили, после чего мирно разошлись по домам. Так что неприятности у нас другого сорта: баронские междоусобицы, набеги варваров… Бывает, чудовище где-нибудь заведется, а героев поблизости нет. А воевать с обиженными крестьянами паладинов не посылают. На то есть полиция и суд. Или ты думаешь, что у нас тут дремучая нищета и наши крестьяне каждый год бунтуют с голоду? Ошибаешься, они живут вполне прилично. У нас богатая страна, и правительство может себе позволить не драть с населения непомерные налоги.

— Богатая страна — это хорошо… — вздохнула Ольга. — Я жила в стране бедной. Ладно, не будем о грустном. Лучше расскажи мне еще что-нибудь. Вот, например… эти книги. Это твои? Ты любишь читать? Я очень люблю.

— Можешь пользоваться моей библиотекой, — предложил Элмар. — Когда научишься читать.

— Но я умею читать.

— На печатные тексты лингвистический феномен не распространяется. Читать тебе придется учиться заново. Это будет нетрудно, раз ты раньше умела, просто выучишь другой алфавит. Все переселенцы быстро учатся. Но это не сейчас, и вообще, пусть этим занимается Жак, он знает как, у него опыт есть…

— Жак — это кто?

— Королевский шут. Он занимается у нас адаптацией переселенцев помимо основной работы. Он тебе понравится, славный парень и поразительно похож на тебя. У него такая же смешная речь.

— А почему он этим занимается?

— Ему интересно. Да и потом, он обаятельный, люди с ним легко находят общий язык.

— Элмар, а много у вас таких, как я?

— Таких, как ты, практически нет, — засмеялся Элмар. — А вообще переселенцев… Точно не знаю. С Терезой ты, наверное, познакомишься. Есть еще госпожа Гольдберг, почтенная пожилая дама, она работает в Казначействе бухгалтером. Шеллар ее очень ценит. Была еще какая-то крестьянка, но она вышла замуж и уехала в деревню… По-моему, женщин больше нет. Из мужчин я знаю не всех. Ну, во-первых, господин Хаббард. По-моему, он твой современник, может, с разницей в десять — двадцать лет, и большая сволочь, так что будь с ним осторожнее. Во-вторых, Дик. Он сейчас работает вышибалой в «Лунном Драконе». Забавная с ним была история, я тебе как-нибудь расскажу. Потом Марк. Он из каких-то давних времен, хороший мечник, сейчас служит в королевской страже. А о тех, кто не смог адаптироваться, я тебе не буду рассказывать, чтобы зря не пугать.

— Бывает и такое? А как это — не смог адаптироваться?

— Тебе это не грозит. Ты цивилизованный человек, образованная девушка, способная понимать, что кроме твоего взгляда на жизнь бывают и другие. А для примера можно вспомнить одного религиозного фанатика из ваших средних веков, который начал проповедовать свое учение, собирать воинствующий орден и провозглашать страшные вещи. Закончилось все очень печально — судом и виселицей. Наши христианские ордена сами обратились к королю с просьбой пресечь эти безобразия, потому что этот пришелец дискредитировал идеи христианства.

— А у вас есть христиане? — удивилась девушка.

— Есть, — Элмар улыбнулся. — Только совсем не такие, как у вас. Это обычная мистическая школа, как многие другие, совершенно мирная и безопасная. Я знаю, как все произошло у вас, мне Жак рассказывал. Жуткая история. Кто бы мог подумать, от каких мелочей иногда зависят судьбы мира… Или просто у вас люди более религиозны?

— А как было у вас?

— Нормально, как и со всеми остальными. Жил когда-то очень талантливый мистик, создал свою школу, обучил учеников, наделал много добрых дел, прожил долгую счастливую жизнь и умер в почтенном возрасте. Погиб, спасая своего ученика, который по неопытности попал в неприятности. Никаких интриганов-конкурентов, никаких учеников-предателей, никаких крестов и прочего мученичества… Ольга, ты любишь стихи?

— Люблю, — охотно призналась девушка. — С удовольствием послушаю, если ты почитаешь мне вслух. Раз уж я оказалась снова неграмотной. А если хочешь, и я тебе почитаю. У меня в рюкзаке книги, там и поэзия есть.

— Тогда давай по очереди, — предложил Элмар, которому хотелось и того, и другого.

За этими поэтическими чтениями они и встретили рассвет. А вместе с рассветом пришла Азиль. Нимфа возникла в дверях, как всегда бесшумно, и остановилась в своей обычной позе — подогнув одну ногу, чуть склонив голову набок и придерживаясь рукой за косяк.

— Доброе утро, — тихо сказала она. — У нас гости?

Элмар отложил книгу и встал ей навстречу.

— Доброе утро, Азиль, — ласково ответил он, обнимая и прижимая к груди любимую девушку. — Это не гости, это небольшая работа на благо короны, которую мне подкинул дорогой кузен. Познакомься, ее зовут Ольга. А это и есть Азиль.

— Привет! — радостно откликнулась Ольга и тоже встала. — Ой, Элмар, тебе не кажется, что последняя бутылка была лишней?

— Мне кажется, — улыбнулась Азиль, — лишними были последние три. Король поручил тебе проверить, сколько вина можно выпить с подругой за приятной беседой?

— Она не подруга, — нахмурился Элмар. — Она переселенка. Мафей сегодня ночью притащил. А у Жака какие-то проблемы, и король поручил мне заниматься адаптацией.

— Только сегодня ночью? — Азиль чуть подняла брови. — А пить вы начали сразу, как только оказались дома?

— Совершенно верно!

— Это заметно. А что у Жака за проблемы?

— Сам не понимаю, какие проблемы могут быть у человека, который живет один и даже слуг не держит? Может, откроем еще бутылку и посидим втроем?

— А может, пойдем все потихоньку спать? По-моему, вам на сегодня хватит. А посидим вечером.

— Да, пожалуй, — поддержала ее Ольга. — А то я что-то совсем опьянела и спать хочу…

Спустя несколько дней я все-таки нашел этот проклятый шнур. Распотрошил какой-то прибор со склада, там, по счастью, оказалось все, что нужно. До сих пор интересно, где они его взяли, на момент перемещения самого здания его точно быть не могло. Так же как и Т-кабины. Не изобрели еще Т-кабины в двадцать первом веке. Оставалось только залезть еще раз в центр, подключиться и выяснить, где же лежат детонаторы, что я и сделал. Я жутко боялся, что доблестный советник придумает еще какой-нибудь занимательный эксперимент с моей психикой, которая к тому времени уже пошатнулась. Как меня засекли, до сих пор не знаю, на этаже не было охраны, в коридоре можно было делать что угодно. Охрана была только на входе, но оттуда вход в центр не виден… Или я где-то в системе наследил, или кто-то из других техников заметил и стукнул. Там были и другие, такие, как я. Например, конструктор с полностью треснувшим блюдцем, который на полном серьезе сотрудничал с «новой родиной» и конструировал им ни много ни мало: танки, пушки, винтовки и прочие огнестрельные прелести. Или еще два спившихся приятеля — электронщик и оператор, которые обслуживали систему и генератор. Общаться с ними было невозможно, поскольку трезвыми я их ни разу не видел. А с еще одним, таким же, как я, общаться я сам не захотел, потому что он мог меня расколоть. В общем, не знаю, на чем я попался. Это должен был быть мой последний день в Кастель Милагро — оказалось, что детонаторы тоже хранятся в центре, в специальном контейнере, причем наши отдельно от заключенных и с более крепкой бетонкой. Колючку в те времена еще не придумали, но и бетонка тоже вещь малоприятная, без фугаса не сломаешь. Фугас я написал прямо с утра, ну, конечно, не то чтобы написал, в уме составил, на чем же его писать… А ночью я должен был взять свой детонатор, снять периметр и удрать через Т-кабину. Все равно куда. Но где-то я прокололся.

Не помню точно, что говорил мне Блай, настолько я одурел от страха. Я его даже не слушал, а только представлял, что со мной сейчас будет. Особенно почему-то я боялся той хлеборезки, уж не знаю почему. Но советник решил, видимо, что теперь я стал ценным кадром и калечить меня не стоит. Он дал мне пару раз по морде от души и поволок на второй этаж. Вернее, приказал, а поволокли два стражника.

В камере меня ожидали старые знакомые — палач, который требовал, чтобы меня ему отдали, и парень с татуировкой. По татуировке я его и узнал, потому что лица у него уже к тому времени не было…

— Ну что, маэстро? — обратился к пленнику советник. — Не передумал? Еще можно.

Он промолчал. Тогда советник обернулся к палачу и, указав на заключенного, сказал:

— Он твой. На сутки. Если выживет, отведешь в бокс номер тринадцать. Этого, — он указал на меня, — не трогать, пусть смотрит. Потом, если не договоримся, я тебе его тоже отдам.

Тонкий намек такой сделал. И вышел. Стражники быстренько пристегнули мне какие-то цепи на руки и шею, после чего тоже выскочили за дверь.

Ты никогда не видела маньяка-садиста в действии? Я до того тоже. Как он там вообще среди людей вращался, его самого надо в цепях держать, полный психопат и извращенец… Хотя, может быть, Блай держал его как раз за то, что он палач хороший? А заключенными прикармливал, чтоб на людей не кидался? Не знаю. И знать не хочу.

Как я оттуда выбрался? Понимаю, тебе не хочется слушать про маньяка-садиста. Я и не собираюсь рассказывать в подробностях. А как это все получилось…

Ты, конечно, никогда не слышала про «синдром берсерка». Это было через сто лет после тебя. Придется рассказать, иначе не объяснить, как я унес ноги. Это было где-то в середине двадцать первого. Тогда появилась повальная мода изобретать идеальных солдат. Один малахольный генетик придумал какой-то способ улучшить человеческую природу путем направленной мутации и испытал его на собственных детях. Милый такой дяденька был, слов нет. Результаты он не успел обработать — что-то у него в лаборатории так шарахнуло, что не осталось ни здания, ни бумаг, ни его самого. То ли конкуренты постарались, то ли сам чего-то недоглядел. А осталось у него семь или восемь сыновей — результаты, так сказать, его опытов, которые расползлись по свету, наплодили детей. Оказалось, что мутированный ген передается по наследству. В общем, это нормальный человек, но с некоторыми модификациями. Например, повышенная устойчивость к любым воздействиям, ускоренная реакция, крепче кости, все такое. Но главное не это. Собственно сам синдром состоит в том, что в нужный момент происходит некая трансформация и человек превращается в этакого супермена — становится нечеловечески сильным, ловким и метким. А еще чрезмерно агрессивным. Это как-то связано с выбросом адреналина и генетической памятью… Не знаю, я не медик. В первом поколении эта трансформация происходила управляемо. Во втором — только в состоянии стресса. Дальше — еще реже… Помнишь, я тебе говорил о своем прозвище? Один из детей чокнутого генетика потом стал писателем и написал несколько автобиографических вещей о себе и братьях. Вот его и звали Жак Ренар. Его главный герой — этакий обаятельный парнишка вроде меня, потому меня так и прозвали. А еще, по непроверенным данным, он мой дальний предок. Хотя, собственно, данные уже можно считать проверенными. «Синдром берсерка» у меня обнаружился.

Не знаю, где он был раньше. Со мной неоднократно случались такие неприятности, что любой другой давно бы трансформировался. Одного того, что произошло в Кастель Милагро, хватило бы. А у меня не получалось. Может, мешал страх? Так не должен бы, по идее, от страха люди обычно и трансформировались… Не знаю. И как это получилось, не имею понятия. Я стоял в своих цепях и прижимался к стенке. Глаза закрыл почти сразу, чтобы всего этого не видеть, но даже от того, что я слышал, волосы вставали дыбом. Особенно когда представлял себя на месте того мистралийца. Очень явственно представлялось, как меня точно так же нагнут и поимеют, попутно разрисовывая спину ножом, или еще что-нибудь не менее болезненное. А ведь иначе садисту не в кайф. Вот так я стоял, зажмурившись от страха, и вдруг почувствовал, как во мне закипает злость. Черт знает откуда она взялась, я никогда не умел злиться по-настоящему… Когда сплелись злость и страх, со мной что-то произошло. Я почувствовал в себе силу разорвать цепь и вырваться. А еще я ощутил желание убивать. Это было не умопомрачение, я полностью сознавал, что делаю, и прекрасно все помню, это было что-то… Я как бы стал другим. И больше ничего не боялся.

Можешь не поверить, но палача я разорвал пополам голыми руками, хотя мог бы одним движением просто свернуть ему шею. Не знаю, откуда во мне взялась такая жажда крови. А потом я подхватил под мышку своего изувеченного приятеля, взял из набора пыточных инструментов что-то покрупнее и вышел в коридор. Никто так и не понял, кто я такой и куда иду, и, видимо поэтому, не попытался меня остановить. Думали, так и надо. Тем более идти-то было всего метров двадцать. Стражники на этаже не успели даже сообразить, что происходит. Мое тело двигалось само и быстрее, чем я соображал. Несколько движений — и у того, что слева, сломана шея, а охранник справа проткнут тем самым инструментом, который я захватил с собой. Оба лежат и не шевелятся, а я только осознаю, что это сделал.

Я вышел на свой этаж и бросился в мастерскую за шнуром, а затем в центр управления. Успел еще привалить дверь сейфом и кое-какой мебелью, на чем мои подвиги и закончились. Разумеется, став самим собой, первое, что я сделал, это моментально проблевался, не отходя от двери и стараясь хотя бы не упасть в обморок. Спасенный незнакомец уже немного пришел в себя и теперь сидел на полу, глядя на меня так, словно у меня рога выросли. А потом я бросился к компу… Не буду объяснять, как ломают бетонку и как программируют Т-кабину, ты все равно не поймешь… Одно помню — пока я ковырялся с этой допотопной клавой, я очень жалел наших несчастных предков: они ж на этих дровах ВСЕ делали! Т-кабина? Ну, ты видела, как это делают маги? Телепортируются? Ну вот, то же самое, только без магии. Да, любой. И ты тоже, если научишься программировать… Больше всего меня удивило, что из кабины были выходы только в этот мир. Это полный абсурд. Если здесь есть Т-кабины, значит, они из нашего мира, и хоть одна должна выходить туда. А фигушки. Я попробовал набрать хоть один знакомый код, но мне выдавало: «доступ закрыт». За дверью уже слышались шум и грохот, дверь собирались ломать, поэтому искать доступ через сокет было некогда. Я плюнул, включил карту доступных точек и кинулся к своему новому приятелю.

— Пошли! — сказал я и стал его поднимать.

— Куда? — прохрипел он.

— Сюда. — Я затащил его в кабину и ткнул носом в карту: — Ты же местный, географию знаешь? Куда отсюда податься, чтобы нас не достали? Где нам помогут?

Он показал одну из точек и сказал:

— Зеленые горы… Иди туда. Там повстанцы. Помогут. А меня добей. Пожалуйста.

Начни я ему объяснять, что не могу, думаешь, поверил бы? Я и не стал ничего говорить, впихнул его в кабину и набрал код. Потом вернулся в комнату, выдрал с потрохами переходную плату и сунул за пазуху. А еще заехал стулом по монитору и расколотил вдребезги, чтоб гады больше им не пользовались. Мы успели смыться в последний момент, когда дверь уже выбили и сейф с грохотом падал на пол.

Мы оказались в какой-то пещере, что больше всего меня испугало — без выхода. Без выхода и без входа, просто маленькая пещерка и в ней кабина, а как из нее выходят на белый свет, совершенно непонятно. Я попробовал выяснить это у своего спутника, но он больше ничего вразумительного сказать не смог. Он вообще больше ничего не сказал, по-моему, парень окончательно свихнулся. Я и сам бы вполне мог точно так же. На мой взгляд, он и так слишком долго продержался. Я потыкался по углам, поискал выход, не нашел… Потом попытался еще разок пробиться в родной мир, и это у меня опять не получилось. Даже со штекером. Кончились мои попытки тем, что в контролке благополучно полетели все мульки, так что я потерял вообще какую бы то ни было возможность выбраться из этой закупоренной со всех сторон пещерки. Два дня я там просидел без еды и воды в обществе тихо помешанного мистралийца, который то валялся без сознания, то нес какой-то бред, то в минуты просветления просил, чтобы я его добил. Как я сам там не помешался, до сих пор не понимаю. А на третий день случилось чудо. Стена пещеры открылась, и туда вошел человек. Сначала я подумал, что наконец подвинулся мозгами и присоединился к своему приятелю, но оказалось, что я просто не нашел, где эта долбаная стенка отодвигается. Должен сказать, дяденька, когда нас увидел, охренел так, что с ним чуть плохо не сделалось, но, когда разглядел несчастного моего спутника, возрадовался, подхватил его на руки, как родного, и поволок с собой. Как потом оказалось, он этого бедолагу долго и безуспешно искал…

Нет, я не знаю, что с ним теперь, где он и выжил ли вообще… Даже если выжил, больше о нем никто не слышал. Может, он до сих пор где-то в дурдоме сидит или где у них психов держат. А может, потом оклемался, просто на люди не показывается. Ты же, наверное, слышала о нем достаточно, какой он был до того — и красавец, и золотой голос Мистралии, и бабы от него падали, и вообще первый парень на деревне, а тут его так изувечили, что глянуть страшно… А что значит для музыканта остаться без руки!.. Этот бедолага мне до сих пор иногда снится. Наверное, у меня тоже мозги съехали. Комплекс вины или как там это называется… Видимо, из-за этого я его и потащил с собой. Подсознательно желая хоть что-то для него сделать. Ведь в состоянии трансформации люди с «синдромом берсерка» так обычно не действуют, в смысле не спасают посторонних потерпевших… а меня почему-то угораздило…

В общем, потом тот мужик еще заставил меня в контролке мульки поменять, ну и заодно рассказал много полезного, в частности просветил насчет перемещений подробнее. Когда я узнал, что дома меня уже честь по чести схоронили, мне как-то не по себе стало… Но суть не в этом. Оказалось, домой я уже в любом случае вернуться не смогу. Ни через Т-кабину, ни каким другим путем. Раз я там умер и переместился сюда, доступ обратно закрыт. Я спросил, что теперь делать, и он посоветовал идти в Ортан. Пешком через горы, потому как нечего каждому встречному знать, где в Ортане стоят кабины. Особенно такому встречному, как я, которого стоит допросить попристрастнее, и он тут же все выложит. Еще он предложил в качестве альтернативы остаться у них, чего я не захотел. Они, может, и неплохие ребята, эти повстанцы, но я просто боялся оставаться в этой стране. И я пошел в Ортан. Потом тут и остался. Почему тут? Из-за короля. Мы с ним подружились, и он предложил мне жить здесь. А куда мне еще было идти?

Вот так я сюда и попал. А детонаторы потерял по пути, когда по горам лазил. Иногда я про них забываю, а иногда… Я ведь не знаю толком, как они устроены и что со мной будет, если, к примеру, мой детонатор под дождь попадет или если на него камень упадет… Зато если кто-то его найдет и начнет ковыряться, то… лучше не думать.

Как мы подружились с королем… Давай в другой раз расскажу. Это я могу рассказать в любое время. Только надо уточнить у короля, может, он хотел бы какие-то подробности сохранить в тайне. А то я ведь расскажу все… Кратко?

Если кратко, просто он мне понравился, наш король. Он тогда еще королем не был, но я как-то привык уже, потому и называю так. Он классный мужик. Может, столкнись мы с ним в другой обстановке, я бы счел его холодным и жестоким занудой, как считают многие. Но мне повезло застать короля в такой момент его жизни, когда как раз вылезло наружу все самое человеческое, что в нем есть. И он мне понравился. А я, наверное, понравился ему. Или просто стал жертвой его патологического любопытства. Не знаю. Просто мы подружились, и все. А что тут такого? Вот-вот, другие тоже так думают. Оттого так трудно королям заводить друзей. А они что, не люди? Не знаю, может, кое-кто действительно считает, что король Шеллар с причудами, но, по-моему, он тут единственный нормальный человек, способный непредвзято мыслить… Давай я тебя домой провожу, у тебя же, кажется, экзамен сегодня… Встретить тебя после работы? Я на улице буду ждать. Не пойду я вовнутрь, в вашу хирургию… боюсь. Сама знаешь.

Часов в девять утра Элмара разбудили вопли под окнами. Он с трудом поднял гудящую голову, прислушался и узнал голос графа Орри. Граф колотил мечом о щит и кричал во всю глотку:

— Элмар! Эй, герой! Вставай! Хватит дрыхнуть! В поход!

— Опять!.. — простонал принц-бастард, снова утыкаясь головой в подушку. — Тханкварра! Куда-то переться ни свет ни заря, скакать как придурок, мечом махать… Азиль, скажи ему, чтобы не орал, я сейчас…

Нимфа засмеялась, птичкой выпорхнула из-под одеяла и распахнула окно:

— Доброе утро, граф! Сейчас он встанет!

— Доброе утро, несравненная Азиль! — протрубил за окном доблестный паладин. — А что это он до сих пор спит?

— Провел ночь за возлияниями! — объяснила Азиль, обернулась, посмотрела на Элмара и добавила: — И еще не проспался.

— Элмар! — рявкнул граф. — Извини! Все ждут тебя!

Принц-бастард со стоном сполз с кровати и подошел к окну.

— Срочно? — хмуро спросил он, высовываясь на улицу. Осенний холод слегка освежил похмельную голову, но зато мгновенно заморозил все остальное.

Граф Орри в полной походной форме гарцевал под окном, ожидая проспавшего командира.

— Как можно скорее, — ответил он. — Почти все уже собрались, ждем только тебя, Лавриса и Мэнсора.

— А что там?

— Говорят, выводок диких троллей, но точно неизвестно.

— Выводок? Ну ни хрена себе… Тханкварра… Там что, ни одного героя поблизости нет? Ради такой ерунды поднимать нас! Пара магов справилась бы… Сейчас оденусь и приеду, ждите.

Он закрыл окно, распахнул дверь и закричал в пространство коридора:

— Илас! Походные доспехи и оружие! — Потом обернулся к Азиль и попросил: — Спустись, пожалуйста, на кухню, прикажи подать мне кувшин сока и большой бутерброд.

В ванной он облился несколько раз холодной водой, постоял, прислушался к своим ощущениям и решительно сунул голову прямо в лохань. Холодная вода помогла, но ненадолго. Сон удалось разогнать, а похмелье, как Элмар уже знал по собственному богатому опыту, столь радикальному и быстрому лечению не поддается. Он представил себе, как будет еще полдня трястись в седле в таком состоянии, и подумал, что насчет большого бутерброда, пожалуй, погорячился.

Возвращаясь в спальню, чтобы одеться, принц-бастард налетел на какую-то полуодетую девицу, стоявшую посреди коридора и таращившую на него глаза в немом восхищении.

— Чего стоишь на дороге? — проворчал он, отодвигая ее в сторону. — Оденься и делом займись…

Он попытался вспомнить, когда это его дворецкий нанимал новую служанку, но через несколько секунд вопрос вылетел у него из головы, поскольку забот и так хватало.

Еще минут двадцать весь дом стоял вверх дном: слуги носились, как подстреленные гоблины, разыскивая то потерянный хозяином второй сапог, то чистую рубашку требуемого цвета; сам хозяин ругался по-варварски и прыгал на одной ноге, пытаясь одновременно надеть штаны и причесаться; заспанный Илас метался по оружейной, разыскивая запропастившийся хозяйский шлем и наспех натирая тряпочкой панцирь, чтобы тот хоть чуть-чуть блестел.

В конце концов все было найдено, надето и пристегнуто, и первый паладин королевства тяжело взгромоздился на лошадь, все еще пытаясь прийти в себя.

— Ну что, готов? — усмехнулся граф Орри. — Поехали?

Они отдали честь несравненной Азиль, махавшей с крыльца платочком, и припустили галопом в сторону штаб-квартиры корпуса паладинов.

— Слушай, Келдон, — спросил Элмар, когда они проехали уже полдороги, — а где это у нас могли вывестись дикие тролли, так, чтобы никто их до сих пор не заметил? Может, они оседлые, а кто-то просто перепутал?

— Не знаю, — пожал плечами граф. — Но они нападают на людей. Значит, дикие.

— Большой выводок?

— Два взрослых самца, три самки, трое молодых и один детеныш.

— Полная чушь! Как могло быть, что никто их не видел, если у них уже молодняк подрос? Где это произошло?

— А сам как думаешь? Конечно, в предгорьях, в Сорелло.

— Тогда понятно. Там что сам барон Сорелло, что его шериф — два сапога валенки… И драконы заведутся, не заметят. А заметят, так полгода будут думать: сообщать в столицу или так обойдется?

— Ну да… — хмыкнул граф. — Само рассосется… А уж когда додумаются сообщить, то в такой панике, что в столице поднимут по тревоге корпус паладинов, хотя ты прав, пара хороших боевых магов тут больше подошла бы. Да не переживай, мы быстро управимся, может, сегодня же и вернемся.

— Тебе хорошо… — вздохнул Элмар. — А я вчера здорово перебрал и теперь как подумаю, что мне предстоит изысканное удовольствие гоняться за троллями и вдыхать их неповторимый аромат…

— Мы тебя поставим в задних рядах, около кухни, — засмеялся Келдон Орри, весело хлопая товарища по плечу. — Все мы это дело любим и твое состояние отлично понимаем. Кстати, слушай новый анекдот!

Элмар слушал вполуха и пытался понять, что с ним не так. Его не покидало чувство, что что-то не так. Он осмотрел доспехи и оружие — все было на месте, в порядке, а все равно такое чувство, словно что-то забыл.

На плацу перед штаб-квартирой уже выстроился весь корпус — сто пятьдесят королевских паладинов, отборная гвардия, элитное войско. Почти половина — бывшие герои. Гордость короны, слава отечества… На хрена было собирать такое войско ради несчастного выводка троллей? Любой из них разметал бы такого противника в одиночку, если, конечно, вооружиться не мечом, а хорошей палицей, к примеру… Или послать парочку боевых магов, желательно элементалистов… И все было бы в порядке, и перепуганного барона Сорелло успокоили бы, и несчастный первый паладин мог бы нормально проспаться. Нет, он, конечно, не против поразмяться, но не в таком же состоянии!

Заспанного командира приветствовали почетным салютом.

— Доброе утро, доблестный герой! — дружным хором проорали они, и Элмар понял, что, по крайней мере, еще часа два ему придется выслушивать шуточки товарищей по поводу его способности спать, пить, а заодно есть и все прочее, хотя на самом деле «есть и прочее» не имеет никакого отношения к тому, что он проспал. Он ответил на приветствие и заметил слонявшихся поблизости четырех магов-телепортистов. Это обрадовало его несказанно — значит, дело срочное и трястись в седле трое суток не придется. Сейчас их телепортируют прямо в Сорелло и ехать останется совсем немного. Значит, большой бутерброд вполне можно было и съесть… При воспоминании об утраченном завтраке радость резко поубавилась. А когда они прибыли на место и начались те самые шуточки, которых он боялся, настроение у принца-бастарда вовсе испортилось.

Начал все, разумеется, кавалер Лаврис, который был знаменит не только тем, что портил девиц в непомерных количествах, а еще и склонностью насмехаться над всем на свете.

— Что-то долго ты спишь, — подколол он печального принца-бастарда. — В детство впадаешь или ночь была бурная?

— Ты сам явился еще позже, чем я, — недовольно проворчал Элмар, понимая, что этим бесстыжего Лавриса не проймешь.

— Да я-то понятно, — ничуть не смущаясь, согласился тот. — Я вчера удостоился чести ужинать с ослепительной Камиллой Трезон, так что уснул только в пять утра. А ты?

— Ах! — вздохнул граф Орри. — Разве можно спать, когда рядом несравненная Азиль!

Граф был неравнодушен к прекрасным глазам нимфы и давно безнадежно вздыхал, завидуя приятелю. Сама же Азиль, как нарочно, обошла его своим вниманием, объяснив это туманно и непонятно, как и все, что она пыталась объяснить: «Тебе это не нужно». Не иначе от зависти его светлость и присоединился к насмешнику Лаврису, потому что обычно он не имел склонности издеваться над несчастными товарищами, которых поднимали ни свет ни заря и отправляли в поход в состоянии жестокого похмелья.

— Отвяжитесь, — проворчал Элмар. — Без вас голова трещит…

— Ах, вот оно что! — дружным хором вскричали друзья-паладины и заржали так, что их кони испуганно шарахнулись.

— Действительно, — подмигнул Орри, — Азиль упоминала о каких-то ночных возлияниях… И где же это ты так набрался, дружище?

— Дома, — проворчал Элмар. — Азиль ушла гулять, а мы посидели, выпили… Стоп, а с кем это я вчера пил?

Последовал новый взрыв хохота, конь Элмара вздрогнул так, что принц-бастард едва не вылетел из седла.

— Вспоминай, вспоминай! — простонал кавалер Лаврис. — Может, даму привел? Может, она до сих пор у тебя дома спит и не понимает, куда ты делся?

— Какую еще даму? — сердито огрызнулся Элмар. У этого Лавриса все мысли только об одном, нет чтоб о предстоящей битве задуматься! Насовать бы его носом в тролля хоть раз, чтобы осознал… — Разве бы я с дамой всю ночь вино хлестал? Нет, а действительно, с кем же я пил?.. Тханкварра!!! — вдруг взвыл он и в отчаянии хлопнул себя ладонью по лбу. Пластинчатая перчатка звонко лязгнула о шлем, отчего в голове у героя зазвенело. — Я же совсем про нее забыл!

— Значит, все-таки дама, — сделал вывод кавалер Лаврис.

— Какая дама! — застонал Элмар, разобравшись наконец, что за «новая служанка» попалась ему сегодня в коридоре и почему его все утро преследовало чувство, будто он что-то не сделал. О боги, стыд-то какой! Что она подумает о мире, в котором даже принцы, получившие королевское воспитание, слоняются по дому в неподобающем виде и хамят дамам, спьяну забыв, кто перед ними?! — Ну вас всех в задницу с вашими дамами! Мне король переселенку поручил для адаптации, а я привел ее домой, напоил и забыл про нее! Ой, тханкварра… Это же я на нее наткнулся в коридоре… Еще подумал, что это новая служанка…

— И что ты ей сказал? — тут же поинтересовался Орри.

— Не помню… Да какая разница, что я ей сказал, достаточно того, что я был совершенно голый!..

— Бедная девушка! — счастливо вскричал Лаврис. — Ее сердце разбито навеки!

Элмар прикусил язык, проклиная свою болтливость, но было уже поздно.

Поход обещал быть веселым.

— Ну он у тебя!.. — в который раз восхищалась Ольга, разводя плечи и сжимая кулачки, чтобы изобразить мускулистого принца. — Никогда в жизни такого мужика вблизи не видела!

— Да, — улыбнулась Азиль, — Элмар красивый… Говоришь, он тебя не узнал? С похмелья с ним и не то бывает.

— Я сама сначала подумала, что мне все по пьянке приснилось, и не могла понять, что с нашей общагой, а потом — где я вообще нахожусь… Выхожу в коридор, направляюсь на кухню покурить и вижу — навстречу топает здоровенный качок в чем мать родила… Ничего пробуждение?

Девушки рассмеялись и продолжили завтрак. Они сидели на кухне, пристроившись на подоконнике, чтобы не мешать кухарке, поглощали яичницу прямо со сковородки и веселились, вспоминая суматошное утро.

— А куда он так срочно собирался? Переполошил весь дом… — спросила Ольга.

— В поход, — пояснила нимфа. — Иногда их вызывают не предупреждая. Это еще ничего, Элмар, по крайней мере, живет у себя дома, и его всегда можно найти на месте. А вот Лавриса, к примеру, вечно приходится по борделям вылавливать… Что я смешного сказала?

— Ой… — Ольга согнулась пополам от хохота. — Я просто представила себе такой вот крик и грохот рано утром под окнами только что уснувшего борделя…

Азиль тоже рассмеялась:

— А я вот представила себе, что будет с бедным Элмаром, когда он все вспомнит.

— Что — «все»?

— Кто ты такая и что делаешь у него в доме. Он всегда так — напьется, отчебучит чего-нибудь, а наутро в нем королевское воспитание просыпается, и начинаются угрызения совести. «Ах, как я мог, ах, я же первый паладин, ах, как же это недостойно!», и все такое. Вот он вспомнит, что ему король поручил с тобой заниматься, а он первым делом наклюкался и о поручении забыл, и как начнет переживать! А потом еще сообразит, что бросил тебя на произвол судьбы и даже слуг не предупредил, и совесть его совсем замучит. Уж не знаю, помнит ли он, что нас знакомил, если помнит, то еще ничего… А уж когда смекнет, что ходил в непотребном виде в присутствии дамы, да еще из другого мира, вообще со стыда сгорит.

— Ах, как же это недостойно! — вскричала Ольга, и девушки снова дружно расхохотались.

Кухарка покосилась на них с явным неодобрением.

— А что мы будем делать? — спросила Азиль, когда они закончили завтрак и насмеялись вдоволь. — Ты не знаешь, как занимаются адаптацией переселенцев? У меня опыта в этом деле нет.

— У меня есть, — хихикнула Ольга. — Надо сесть в библиотеке, набрать побольше вина и квасить всю ночь. Во всяком случае, Элмар это делает так.

— Я так не умею, — засмеялась нимфа. — Я столько не выпью. Наверное, тебе надо что-то рассказывать? А что, например? Элмар тебе что рассказывал?

— О себе, о королевской семье, об эльфах и о своем кузене… А в основном о классической поэзии. А еще я его спрашивала о его подвигах, но он поскромничал. Может, ты расскажешь?

— О подвигах… — Азиль сразу как-то посерьезнела и оглянулась на кухарку. — Пойдем, наверное, действительно в библиотеку… А еще лучше, в твою комнату. Ты будешь устраиваться, а я тебе что-нибудь рассказывать.

— Доброе утро, ваше величество! — В дверь кабинета просунулась улыбающаяся мордашка Жака и повела глазами вокруг. — Вы заняты? Я вам буду нужен?

— Подожди, — кратко бросил король, указывая на диван, и снова обратился к секретарю: — Я приму его завтра в девять утра. Сегодня не получится, я всю вторую половину дня буду в Департаменте Порядка и Безопасности. Если что-то срочное, пусть меня ищут у Флавиуса. На десять вечера придешь… нет, у тебя рабочий день закончится в восемь, пусть придет Антрас. Сюда, в кабинет. Надо будет написать несколько писем. И вызови мне сейчас казначея со всеми рабочими документами, мы поработаем с бюджетом на будущий год. Счеты пусть захватит, а то он в уме складывать не умеет, и приходится по полчаса ошибку искать. Все ясно? Работай.

Секретарь с поклоном отступил от стола, спрятал в папку исписанные листки, снова поклонился и удалился.

— Как дела? — спросил король, когда дверь закрылась. — Ты хоть спал сегодня?

— Немного, — кивнул Жак. — Когда Тереза ушла.

— Рассказал?

— Рассказал, — вздохнул Жак.

— Все?

— Нет. До того места, как я попал в Ортан. Я подумал… что вы…

— Что я буду против? Я же сказал — можешь рассказывать.

— Про все? Про слонов тоже?

Король грустно усмехнулся:

— Что вам всем дались эти слоны? Очень даже милые слоны, и ничего страшного в них не было… Ты же рассказал ей про хлеборезку? И про свою способность к трансформации? И про свой страх? Ведь рассказал, не постеснялся?

— Рассказал. — Жак нахмурился.

— И как она отреагировала?

— Ей было меня очень жалко.

— Так вот, Жак, раз уж ты решил второй раз просить у меня разрешения… — Король задумчиво повертел в руках карандаш. — Ты сам понимаешь, что я могу быть против чего-то, но не можешь определиться, чего именно, вот и вспоминаешь этих несчастных слонов. Но дело совсем не в том, что я хотел бы скрыть какие-то факты своей биографии. Я не сделал ничего такого, чего следовало бы стыдиться. Но зная тебя… пожалуй, одно ограничение должно быть. Единственное. Если после твоего рассказа твоей девушке станет жалко меня, я на тебя очень обижусь. Тебе понятен ход моих мыслей?

— Понятен, — вздохнул Жак. — Но, ваше величество, вы ставите передо мной неразрешимую задачу. Я не вижу, как это все можно рассказать так, чтобы не вызвать к вам сочувствия. Даже если перечислить одни факты.

— Не можешь — не рассказывай. Я поставил тебе условие, как ты собираешься его выполнить — твое дело. В конце концов, ничего страшного не случится, если Тереза не узнает о том, как мы с тобой познакомились. А если уж ты твердо намерен рассказать, то опусти свои сочувственные комментарии. Нет ничего противнее, чем несчастный король, которого жалеют подданные. Ты со мной согласен?

— Вам виднее, — пожал плечами Жак.

— Значит, не согласен. — Король снова грустно усмехнулся. — Я так и думал. Ладно, с этим закончим. Ты сейчас в состоянии работать?

— Вполне, — с готовностью отозвался Жак. — А что? Надо о чем-то подумать? Или пошутить?

— Нет… А разве я тебе вчера не сказал? Забыл, наверное. У нас опять пополнение.

— Вот как… Кто на этот раз?

— Молодая девушка, конец двадцатого века, очень интересная. Тебе понравится. У нее такая же забавная речь, как и у тебя.

— Что-то везет нам на двадцатый, вам не кажется? Это уже четвертая. А где она сейчас?

— У Элмара. Потому и прошу тебя ею заняться. Вообще-то, я надеялся дать тебе немного отдохнуть и поручил ее Элмару. А его сегодня утром срочно вызвали в поход. Так что, извини уж, придется поработать.

— Нет проблем, ваше величество. Ну, я пошел?

— Иди. И, Жак… Если тебя опять начнут мучить кошмары, не стесняйся, приходи ко мне. Слонов я тебе, конечно, не обещаю, но напоить до беспамятства могу.

— Спасибо, ваше величество, — засмеялся Жак. — Только как же я без слонов? Без слонов никак нельзя!

Он легко подхватился с дивана, лихо сбил берет набекрень и шмыгнул за дверь. Король посмотрел шуту вслед, продолжая грустно улыбаться своим мыслям.