Прямые солнечные лучи. В погоне за эмоциями

Оксана Кириллова

Лана совсем не похожа на своих легкомысленных родителей – она скромна, разумна, знает цену деньгам и равнодушна к развлечениям. Учеба на престижном факультете, интересное хобби, верная подруга – кажется, у девушки есть все для счастья. Случайное знакомство с представителем «золотой молодежи» Денисом открывает для Ланы неизведанный мир, в котором нет места искренним чувствам, зато каждый день – фейерверк ярких эмоций. Остаться в этом мире – значит потерять себя, но, может, этого ей и хочется?

Глава 2

— Отличный вопрос, — заметил Дима, — можно будет быстро проверить правильность предсказания… которое написано на странице…?

— Сто тридцать два, седьмая строка сверху, — наугад выпалила Лана.

— «Эрику покупают в цвету и после окончания цветения выбрасывают», — продекламировал парень. — И что бы это значило?

— Да, у этого растения цветки довольно быстро опадают… Уж не знаю, как такое трактовать. Наверное, грядет что-то малоприятное, — весело заметила Лана.

— Хватит тебе, — на всякий случай возразил парень. — Хочешь спросить еще?

— Ну… Открой просто наугад.

— Хорошо… — Дима снова уткнулся в книгу. — Интересная фраза. «Особенно губительны прямые солнечные лучи».

— А очень жаль, как раз только-только начинает пригревать, — еще больше развеселилась Лана. — Давай-ка теперь ты себе погадай.

— Так. Ого! «Высокорослые кордилины как одиночные растения в кадках». Понятия не имею, что такое кордилины, но слово «одиночные» меня напрягает, — заявил Дима. — У тебя книга-пессимист: мне одиночество предрекает, тебя предупреждает о каком-то окончании цветения и не разрешает на солнце выходить… Лучше закроем ее и найдем более позитивную литературу для гадания.

— Поздно. Мое настроение безнадежно испорчено. — Лана внезапно обернулась и, к своему ужасу, Дима увидел, что ее лицо залито слезами.

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, и тут до него запоздало дошло, что девушка просто режет лук.

— Поверил! Какой ты милый! — воскликнула она со смехом.

— Тьфу, — выдохнул он. — Напугала. Я думал, ты правда из-за предсказания…

— Ха-а, вот еще. Мне одна гадалка знаешь какую чушь говорила…

— Ты ходила к гадалке?!

— Ага, Нина затащила. Одной ей было страшно, а очень уж хотелось знать, как к ней относится очередной… воздыхатель.

— Бр-р.

— Все, все, расслабься.

— И что тебе наговорили?

— Да чушь. Уже и не помню.

— Все ты помнишь, просто рассказывать не желаешь! Может, нагадали, что ты убьешь своего мужа…

— Угадал, такое не исключено — гадалка добавила, что многое зависит от того, как этот муж будет себя вести!

За беззаботной болтовней Лана даже не заметила, как приготовила полный ужин — мясо с салатом и компот (Дима даже смог настоять на том, чтобы помочь нарезать овощи). Для Ланы это был далеко не дебют в кулинарии, но волновалась она каждый раз как в первый — вроде попробовала и все в порядке, но вдруг что-то недоварилось, подгорело, пересолено — и искренне радовалась, когда дядя с тетей хвалили ее еду. Поэтому, выключив под сковородой и кастрюлей с компотом газ и присев на табуретку рядом с Димой, она смотрела на часы теперь уже не с тревогой, а с нетерпением.

— Что, ждешь, пока я уйду? — пошутил Дима, отлично знавший ее особенности.

— Бог с тобой, Вера с Мишей тебя еще и остаться на ужин заставят, — рассеянно отозвалась Лана.

— Пусть и не уговаривают. Не хочу никого объедать…

— Не в блокадном Ленинграде живем.

— Да и маму обижать не буду — она тоже для меня готовит, старается.

— А это весомый аргумент, понимаю. Его и приведешь Вере с Мишей.

Вот и звон ключа в замке. Дядя с тетей возвращаются с работы всегда вместе. Еще немного — и они втроем (раз уж Дима уходит) сядут за стол, станут разговаривать за едой, делиться впечатлениями от прошедшего дня. И это будет вовсе не обязательный отчет, а непринужденная дружеская беседа.

Лана иногда даже радовалась, что живет не в стандартной семье — с мамой и папой. Там, может, были бы какие-то недопонимания, нравоучения иногда. Вера с Мишей ее, разумеется, воспитывали (все-таки растили с трех лет), но ненавязчиво, претендуя на роль скорее старших товарищей, чем надзирателей.

История о том, как Лана попала к дяде с тетей, напоминала ей самой то ли сюжет романа, то ли киносценарий. Вначале — классический расклад, узнаваемые персонажи. Одинокая измотанная мать, растящая одна двух дочек (муж ушел, когда она была беременна младшей) и работающая не покладая рук — в сорок лет бедняжка выглядит на пятьдесят пять. Старшая дочь Вера — мягкая, ласковая, деликатная, во всех отношениях положительная, хорошо учится, помогает матери чем может. Младшая Аня — капризная, никого не слушается, прогуливает школу, лет с одиннадцати допоздна гуляет с мальчиками и вечно недовольна материальным положением семьи. Ей хочется наряжаться, блистать, путешествовать (поездки в Крым раз в пару лет явно не котируются). Она мечтает о роскошной жизни, хотя живет в условиях дефицита в Советском Союзе и сравнивать ей, в общем-то, не с чем. «Аня меня в могилу сведет», — частенько повторяет мать, даже не подозревая, что буквально предсказывает будущее. Вера устраивает свою жизнь как все «хорошие девочки» — заканчивает с отличием университет, встречает умного и интеллигентного парня, создает семью, работает по специальности. А Аня… ей судьба преподносит грандиозный подарок — любовь, которая меняет всю ее жизнь. Обаятельный двадцатисемилетний милаха не слишком честным путем набил кошелек и ни в чем себе не отказывает. Аня покоряет его красотой и беспечной легкостью, которая свойственна ему самому. Долго добиваться ее благосклонности не приходится — в отличие от сестры, она не слишком заботится о таких пустяках, как девичья честь. Еще не зарегистрировав брак, эта эффектная пара объезжает полмира, останавливаясь в дорогущих отелях и посещая шикарные светские тусовки. Когда в разгар праздника жизни Аня обнаруживает, что беременна, они быстренько расписываются в России и уезжают веселиться куда-то на озера. Дочка получает экзотическое имя Милана — в память о городе, в котором была зачата. Повозившись с ней буквально полгода, родители «дарят» ее бабушке, матери Ани и Веры. С младенцем нельзя пойти в ночной клуб, на рок-концерт и модную вечеринку, — а значит, он явно лишний в идиллии молодых. Так рассуждает не только совсем юная и ветреная Аня, но и ее взрослый муж. Его психологический возраст едва ли намного превышает ее фактический — разбогатев, он с жаром спешит восполнить пробелы дефицитной юности и, кажется, не замечает, что ему давно не восемнадцать…

Бабушка души не чает в Милане, однако зятя так и не принимает, отказывается от подарков, которые Аня покупает ей за границей на его деньги. Но Аню не сильно заботит отношение матери. Ее вообще ничто не заботит, она совершенно счастлива. Как и муж, она старается взять от жизни все. И фортуна благосклонна к молодым авантюристам. Но дальше сюжет поворачивается неожиданно: взамен на свое недолгое расположение судьба забирает… их жизни.

О том, что самолет, в котором супруги летели на очередной курорт, разбился, бабушка Миланы узнает из вечернего выпуска новостей, сидя на диване с трехлетней внучкой на коленях. Слышит, издает тихий вскрик, хватается за сердце и откидывается на спинку дивана…

Спустя полчаса, тоже узнав страшную новость, Вера бросается звонить матери, но трубку не берут. Забеспокоившись, Вера мчится к ней и находит ее мертвой. Маленькая Милана сидит рядом на полу и играет в кубики.

— Я позабочусь о тебе, малышка, — будто в тумане, оглушенная произошедшим, произносит Вера — и, как всегда, сдерживает свое слово…

Они с мужем забирают девочку к себе и растят ее в атмосфере любви — пусть довольно сдержанной — и взаимопонимания. Вот и все, конец. Может, для сказки и не совсем хэппи-энд (все-таки слишком много народу погибло), а для жизни — вполне себе хэппи: круглой сироте Лане удалось устроиться наилучшим образом. Хотя, конечно, в редкие минуты — особенно в детстве — ей не хватало именно материнской ласки.

Вера с Мишей никогда не высказывалась о погибшей в дурном тоне, но как-то очень грамотно давали Лане понять, что покойная родительница — не пример для подражания. Лана и не подозревала, насколько Вера боялась, что у племянницы проявятся нежелательные гены, но, к счастью, этого не произошло. Лана была совершенно равнодушна к тряпкам и украшениям, почти не пользовалась косметикой, сдержанно вела себя с парнями, никогда не капризничала. Девушка не считала, что дядя с тетей ей что-то должны, рано усвоила понятие «взаимопомощь». Когда в семье были проблемы с деньгами, Лана нашла подработку в цветочном магазине неподалеку от дома. Ей тогда было всего шестнадцать. И в вуз она поступила бесплатно — занималась одна, без репетиторов, не спала ночами. Главное, чему научила ее жизнь — если чего-то хочешь, добейся этого сам.

Учеба на первом курсе модного языкового факультета, вместе с десятками богатеньких, мнивших себя крутыми девчонок, нисколько не изменила шкалу ценностей Ланы. В этой многоликой гламурной толпе она не только не потеряла себя, но даже умудрилась найти двух близких по духу людей — Диму и умницу Сашу, которая почти сразу стала ее лучшей подругой. В общем, снова повезло…

— Привет! — донеслось из коридора. — Вкусно пахнет… Надеюсь, Дима, ты останешься на ужин?

— К сожалению, нет, — пробормотал парень. — Мне надо… м-м…

— Его мама ждет. У нее свои кулинарные достижения, уж получше моих, — с улыбкой пришла на помощь Лана.

— Как жаль. Ну, надеюсь, хотя бы чаю с нами выпьешь на днях. — Вера переобулась.

— Да, конечно! — обрадовался Дима (обижать дядю и тетю Ланы, с которыми он давно и хорошо общался, ему не хотелось). — А сейчас, пожалуй, пойду.

Вера с Мишей прошли на кухню, Лана с Димой — в коридор. Он надел пальто, они спешно обнялись у двери.

— Некоторые блюда ты готовишь лучше мамы, — прошептал Дима, она засмеялась:

— Разве что некоторые…

— Но вот блинчики она, извини, делает вкуснее всех. Помнишь про ее приглашение в понедельник?

— Как забыть! Уже не терпится.

— Побегу.

— Давай…

— Люблю.

— И я тебя…

Дверь закрылась, и Миша крикнул из кухни:

— Я попробовал! Боже, какое мясо! Просто пища богов.

— Слава Богу, — улыбнулась Лана, и на душе у нее сразу стало совсем легко.