Третье правило семьи Райс

Оксана Гринберга (2025)

С детства я назубок выучила все четыре правила нашей семьи и следовала им как могла. Но судьба обернулась против меня — из роскошного дворца шейха я попала в гарем к Пустынному Ястребу. Его имя обросло легендами, а его лицо скрыто под маской. Но пусть меня тянет к таинственному мужчине, я не собираюсь становиться покорной пленницей его гарема! К тому же, меня манит таинственный город Аль-Убари. Быть может, древний артефакт, спрятанный в его стенах, поможет мне обрести долгожданную свободу и встретить свою любовь? Мне еще надо найти древний артефакт, который поможет мне обрести долгожданную свободу и встретить свою любовь.

Продолжение от 20.01.

Через день корабли прибыли в Фису, живописный городок в зеленой речной долине, на окраине которой, на холмах, стоял дворец шейха Рохара.

Затем было гостеприимство Хании, купание в горячих ваннах, ароматные масла и умелые руки служанок, приводивших мое тело в порядок, вслух сокрушаясь о болезненной худобе молодой госпожи.

Их слова переводила мне Маиса, успевшая переодеться в одежду своей страны. Заодно Маиса ревниво следила за всеми проводимыми со мной манипуляциями. Но как я ей обещала, она осталась моей личной горничной, и я не собиралась с ней расставаться.

После купален меня облачили в непривычные одежды — длинную тунику золотого цвета с разрезами на бедрах и белоснежные шелковые шаровары. На ноги — легкие кожаные сандалии с золотыми пряжками.

И золото было повсюду… Много золота и целая гора драгоценностей, дожидавшаяся меня в распахнутых шкатулках на туалетном столике моего будуара!

— Это подарки шейха, моя госпожа! — прошелестела, кланяясь, служанка.

Но трогать ничего из этого великолепия я не стала, да и Маисе сказала, чтобы та не смела. Хорошо, если ей очень хочется, то она может полюбоваться издалека, а потом закрыть шкатулки и больше к ним не прикасаться.

Потому что я до сих пор не решила, как на все это реагировать.

К тому же, я отлично помнила третье правило нашей семьи, с детства вдалбливаемое в голову отцом. Еще в Калинках он учил меня никому не доверять кроме своей семьи.

Но был ли Роред моей семьей, этого я пока еще не знала.

Вскоре Маиса, ревновавшая меня к местным служанкам, сотворила поистине удивительной красоты прическу из моих волос Ловко вплела в них золотистые нити, затем собрала несколько кос в одну, украсив ее принесенными из сад цветами.

И вот уже в новых одеждах, благоухая незнакомыми ароматами, я сижу — вернее, полулежу, — на мягкой софе за низким столом, заставленным незнакомыми яствами.

Напротив меня расположился темноволосый и загорелый мужчина с волевым лицом. У него — черная аккуратная бородка с пробивающейся проседью. Волосы скрыты под забавной золотистой шапочкой, и одет он в не менее забавный расписной халат.

И еще он просит называть себя моим отцом.

Рядом с ним застыла любимая жена, не сводившая с меня встревоженных глаз.

Я прекрасно ее понимала — в уютном мире Хании появилась пришелица извне, которую Роред называл своей дочерью. Она не знала, что от меня ожидать, но подозревала, что перемены неизбежны.

Я собиралась развеять ее тревоги. Сказать Хании, что не причиню вреда ни ей, ни их семье, но тут заговорил Роред.

И начал он свой рассказ издалека.

— Мой брат Имгор, — шейх едва заметно поморщился, — привык брать то, что ему не принадлежало. По праву старшинства, как он постоянно заявлял мне с Ийседором. И начал Имгор с внимания матери. В детстве он был довольно болезненным ребенком, несмотря на то, что мы наделены магией, и в нас течет драконья кровь. Но пусть мы с братом быстро раскусили его притворство, мать постоянно над ним тряслись.

— Надо же! — пробормотала я. — Мне всегда казалось, что такая черта характера присуща как раз Ийседору Гервальду.

Тому самому, кто узурпировал трон Центина.

Роред покачал головой, затем продолжил свой рассказ.

Я слушала его крайне внимательно, при этом ловя себя на мысли, что в его слова казались мне пропитаны некой фальшью. Словно Роред Гервальд говорил правду, но не всю.

Имгору с детства доставалось самое лучшее, рассказывал он. Лучшие игрушки, лучшие лошади и лучшее оружие.

— Вернее, все наши игрушки, наше оружие и наши лошади. Мне казалось это верхом несправедливости, но отец запретил обижать брата, поэтому нам с Ийседором пришлось с этим смириться. Затем Имгор подрос и перекинулся на девушек. Но из-за своей испорченности и желания нам досадить он интересовался только теми, кого выбирали мы, его братья.

Признаюсь, я немного растерялась — совсем не таким мне представлялся Истинный король Центина, свергнутый узурпатором Ийседором!

— Ийседор его терпеть не мог, — продолжал Роред. — Считал Имгора недостойным править Центином, поэтому я не слишком удивился, когда он захватил трон. Впрочем, уже тогда я проводил большую часть времени в Остаре, поэтому решил, что это меня не касается. Мне не хотелось участвовать в их конфликте.

Протянув руку, я взяла кусочек щебета. Сладко и тает во рту!

— Но почему? — спросила у Рореда. — Вы ведь все-таки Гервальд!

— Потому что это не моя война, — пояснил он. — Впрочем, я попытался образумить Ийседора, но он меня не послушал. Вместо этого затаил серьезную обиду. Рассердился, потому что я так и не выбрал, на чью сторону мне встать. Но я люблю своих братьев, несмотря на то, что они натворили много бед. Поэтому я остался в Остаре и не прогадал.

— Но как? — я окинула взглядом огромный обеденный зал, в интерьере которого присутствовало слишком много золота. — Откуда все это?

Да, все это богатство.

— Дед оставил мне наследство, которое за последние два десятилетия я многократно преумножил. Торговля специями и ладаном, выращенном в Фисе, процветает. У меня имеется собственный флот, заодно я контролирую порт и множество других предприятий в Фисе…

Слушая его, я попыталась вспомнить.

Кажется, мать принцев была родом из Остара. Так и есть, она приходилась дочерью тогдашнему султану. Следовательно, султан Хефер, который сейчас правит Остаром — двоюродный брат Рореда Гервальда!

— Мой дед из всех внуков-Гервальдов любил меня больше остальных. Наверное, потому что мне всегда был ближе Остар, чем Центин. И это задевало как Имгора, так и Ийседора. Но когда Ийседор захватил трон Центина, Имгор потребовал, чтобы я отдал ему мое наследство, сказав, что таким образом я восстановлю справедливость. На это я ответил…

Роред усмехнулся, затем покачал головой.

— За свою жизнь я дважды просил Имгора поумерить свои аппетиты. Первый раз это произошло, когда он отбил у меня Аннариту Орейгу. Второй — когда Имгор приказал мне содержать его армию.

Армия сейчас меня не слишком интересовала.

— Но моя мама…

— Имгор соблазнил Аннариту и сделал это по старой привычке забирать у своих братьев то, что ему приглянулось. Впрочем, стоило мне узнать, что Аннарита мне неверна, как мои чувства к ней охладели. Когда Имгор понял, что она меня больше не интересует, он ее тоже бросил. Но если бы я только знал, что у нее родишься ты!.. Аньез, клянусь, я бы не позволил тебе расти без отца!

— Но у меня был отец, — возразила ему. — Двейн Райс вырастил меня, и я всегда буду любить его, как родного.

— Я отблагодарю этого человека, — холодно отозвался Роред. — Впредь он не будет ни в чем нуждаться.

Я хотела ему сказать, что папа не примет его благодарности, но промолчала. Решила, что мы об этом поговорим позже, не сейчас.

К тому же, Роред продолжил рассказ.

— Я следил за Имгором, потому что переживал о его судьбе. Ийседор был неправ, когда отобрал у него трон Центина, а уж тем более когда собрался казнить его на Ратушной Площади! Тогда-то мои шпионы и доложили, что у Аннариты есть дочь, после чего я больше не мог оставаться в стороне. Единственное, сперва я хотел убедиться, что в тебе течет моя кровь, а не Имгора.

На это я склонила голову.

— Но как в таком можно убедиться?!

— Смысла разговаривать с Аннаритой не было никакого. Подозреваю, она и сама не знала, от кого забеременела, но за деньги и собственную выгоду признается в любом. Мне помогли маги-менталисты. С их помощью я вспомнил все, до мельчайших подробностей. Все наши ночи любви и… все ее циклы. — Смуглая рука погладила плечо жены. — Это старая история, любовь моя! Ты не должна ни к кому меня ревновать!

— Но я и не ревную, — отозвалась Хания, но, опять же, я не слишком ей поверила. Хания тоже что-то не договаривала. — Наоборот, я рада, что у тебя оказалась дочь. Трехликий послал мне утешение, а тебе отраду.

— У вас еще могут быть дети, — сказала ей, вспомнив об Аль-Убари.

Подумывала рассказать Рореду об артефакте, но решила, что сейчас не время для подобного разговора. Сперва мне хотелось узнать его получше и убедиться в том, что он не такой, как Имгор, и не продаст меня в угоду собственным интересам.

— Когда я узнал дату твоего рождения из храмового архива, у меня больше не осталось сомнений. Все совпало, Аньез! Ты — моя дочь, а не Имгора и не Ийседора!

Услышав его последние слова, я приложила руки к вспыхнувшим огнем щекам.

Потому что думала… Считала, что моя мама крутила любовь с двумя принцами, после чего спешно вышла замуж за Двейна Райса. Но из рассказа Рореда получалось, что Аннарита Орейга завладела сердцами всех троих Гервальдов, а потом они владели ее телом…

— Тогда я послал своих людей. Приказал доставить тебя в Остар, но ни в коем случае не причинять вреда. Заодно я не хотел, чтобы ты встретилась с Имгором — подозревал, что он попытается использовать мою дочь в собственных целях. К тому же, тебе было слишком опасно оставаться в Центине. Если бы Ийседор прознал…

Он говорил и говорил — о том, что хотел успеть первым, и чтобы я ни в коем случае не попала в руки его братьев. Боялся, что они задурят мне голову или начнут использовать против него — чтобы заставить Рореда выбрать чью-либо сторону и поделиться с ним своим богатством.

— Похищение, признаюсь, было не самой хорошей идеей. Сперва я собирался тайно встретиться с тобой в Хасторе и обо всем рассказать, но из-за натянутых отношений между Остаром и Хастором у меня возникли определенные разногласия с королем Сигвердом. Прибыть в Меерс в открытую я не мог, а тайком опасался, поэтому капитан Сандор доставил тебя ко мне. Но если по дороге тебе причинили боль или неприятности, я сделаю все, чтобы загладить свою вину.

Замолчал. Смотрел на меня, и мне казалось, что взгляд его черных глаз пронизывал меня насквозь.

Молчание затягивалось, и я поняла, что настал черед моего рассказа.

Но я пока еще не была готова к откровенности. Чувствовала — пусть Роред рассказал о многом, он не был открыт со мной до конца.

Его явно что-то тревожило. И его, и Ханию, но они не собирались говорить об этом здесь и сейчас.

Быть может, сперва хотели присмотреться ко мне получше? Узнать, кто такая Аньез Райс, то есть, урожденная Гервальд на самом деле?

Ну что же, откровенность за откровенность — я вкратце поведала им о жизни в Калинках и дороге в столицу, скрыв свою роль в побеге Имгора. Рассказала, как поступила в Академию Изиля, причем, сразу же на пятый курс. Затем о том, как наша четверка прошла отбор и попала в Хастор, где мы выиграли первый тур магических состязаний.

А дальше я отправилась на поиски дорогого мне человека, которого любила и считала, что он любил меня. Все же ошиблась — пусть я была ему дорога, но больше всего на свете Джей Виллар любил артефакт «Сердце Центина».

Это был болезненный для меня удар, но я его пережила и смирилась с произошедшим.

Заодно я надеялась, что своевременное появление Сандора и его людей помогло Джею сбежать из Орлиного Гнезда.

Впрочем, ни нашим деканом, ни поисками и самим фактом существования артефакта Роред не заинтересовался. Похоже, не верил в то, что возможно объединение двух ипостасей, разделенных триста лет назад, а заодно с артефактом подобной силы можно снять проклятие с Гервальдов.

Куда больше Рореда заинтересовала моя помолвка с Эрвальдом, организованная его братом Имгором. Потому что, по его словам, хасторская династия не собиралась от меня отказываться.

Я смутно помнила морской бой — второй, произошедший уже после того, как на нас напали драконы под предводительством Райара Кеттера.

В то время меня мучала жестокая лихорадка, но из памяти всплыли корабли с флагами Хастора, абордаж и тонущая «Путеводная Звезда». Но хасторцам пришлось убираться не солоно хлебавши, потому что на подмогу капитану Сандору подоспели военные галеры Рореда.

Только вот принц не собирался от меня отказываться.

— Эрвальд Хасторский прибудет в Фису через два дня, — произнес Роред. — Сигверду удалось заключить временное перемирие с султаном, и принц приплывает с визитом вежливости. Заодно он собирается обсудить со мной важные дела. Уверен, они будут касаться тебя, Аньез!

Уже во второй раз за время разговора я приложила руки к вспыхнувшим щекам.

— Не думаю, что это хорошая идея — обсуждать с Эрвальдом мои дела, — сказала я Рореду. — Эту помолвку заключили за моей спиной и против моей воли.

— Я ни в коем случае не буду заставлять тебя выходить замуж за Эрвальда Хасторского, — любезным голосом сообщил мне Роред. — В этом случае я предоставлю тебе свободу выбора, Аньез!

«Только в этом?» — хотела спросить у него. Но не спросила, потому что, постоянно кланяясь и в полусогнутой позе, к нашему столу приблизился слуга.

Оказалось, только что прибыл посланник султана. Он привез письмо, которое лежало на подносе. Но дело спешное, и ответ требовался незамедлительно.

Я увидела, как изменился в лице Роред. Протянул руку, вцепился в запечатанный свиток, затем его раскрыл. Тотчас же вспыхнули сломанные им магические печати — и вспыхнули недобрым светом.

Прочитав письмо, Роред в очередной раз изменился в лице, но быстро взял себя в руки.

— Что такое, любовь моя? — встревоженно спросила Хания.

На это ее муж ответил, что завтра в Фису прибывает важный гость, который остановится во дворце, так что ему стоит подготовиться к визиту. Поднялся на ноги, пожелав нам приятного аппетита, а мне хорошенько отдохнуть и выспаться, но не забывать об уроках остарского, которые давал мне Кассим.

После чего вышел из комнаты.

— И что это за важный гость? — спросила я у Хании.

Она не ответила, покачала головой. Но я видела, каким бледным стало ее лицо.

Кем бы ни был этот человек, он внушал страх Хании Гервальд, жене влиятельнейшего шейха Остара.