Провинциалка, или Брачный Контракт

Оксана Гринберга, 2022

Чтобы не потерять свои земли, я пошла на сомнительную сделку. Банк пообещал отсрочку платежа, если я проведу четыре месяца в доме дяди, приняв участие в так называемом Брачном Сезоне. И я согласилась, решив, что уж как-нибудь переживу – и четыре месяца, и дядю, и Брачный Сезон. Правда, все оказалось совсем непросто! Во-первых, дядя давно забыл о моем существовании. Во-вторых, я приехала в столицу из провинциального захолустья, и зовут меня вовсе не Агата Ратфорт, потому что я попала сюда из другого мира. Но это далеко не самая большая моя тайна…

Глава 2

До Торки мы добрались ближе к вечеру и остановились в доме Мэри Лайонет — моей тетушки по материнской линии. Она приходилась двоюродной сестрой Эмилии Ратфорт, матери настоящей Агаты, но я давно уже привыкла считать ее своей родственницей.

У миссис Лайонет был муж Стен и двое дочерей — Мириам и Тония, с которыми я подружилась еще в первый год своего попадания в этот мир. Дружное семейство Лайонет частенько заглядывало в гости в «Зеленый Дол» под разными благовидными предлогами, даже если я не хотела никого видеть.

Только потом я поняла, что они обо мне заботились. После их отъезда в доме всегда царила идеальная чистота, а кладовые полнились привезенными из Торки припасами.

Позже я научилась всему сама, так что визиты родни стали чуть реже, зато я стала значительно чаще выбираться к ним в гости. Этим летом мы выдавали замуж старшую, Мириам, и свадьба вышла веселой и громкой.

Но тетушка Мэри решила не останавливаться на достигнутом — старательно подыскивала жениха не только для своей младшей, но еще и для меня, хотя я уверяла ее, что мне ничего такого не нужно.

У меня и так дел невпроворот, не хватало взвалить на себя еще и мужа!

— Ты все неправильно понимаешь, Агата! — говорила она, потчуя меня домашней выпечкой из собственной кондитерской. — Мужчины как раз предназначены для того, чтобы брать на себя твои обязанности.

— На это у меня есть Джейми, — пожимала я плечами. — Он отлично берет на себя все обязанности, даже если его об этом не просишь.

— А еще оградить тебя от забот, — не унималась тетушка.

— Джейми неплохо от них ограждает. Вернее, заграждает — роста в нем под два метра!

— Если ты выйдешь за правильного мужчину, — тетя Мэри не собиралась так просто сдаваться, — ты будешь за ним как за каменной стеной.

— Кстати, о стенах, — кивала я. — Вы правы, тетушка, изгороди в «Зеленом Долу» совсем прохудились, а некоторые местами развалились. Джейми один с этим не справится, а Лукас не в том возрасте, чтобы таскать тяжести. Думаю, мне придется нанять каменщиков из Торки.

На это тетя Мэри страдальчески закатывала глаза, но все еще не оставляла попыток наставить меня на путь истинный. Подобные разговоры начались за год до моего совершеннолетия — день рождения Агаты, к удивлению, совпадал с моим, — а после него тетушка Мэри стала еще активнее.

Но я отнекивалась — зачем мне замуж, мне и без этого хорошо!

Тогда она принялась давить на то, что у Ратфортов нет наследника. Мало ли, вдруг что-то со мной случиться, и что тогда?

Послушав ее, я все же составила завещание. Решила, что тот самый случай — вдруг со мной произойдет несчастье или же высшие силы, которые перенесли меня в этот мир, решат вернуть обратно…

Так вот, мне необходимо позаботиться о слугах, доме и своих арендаторах.

Отписала все своей лонширской родне, хотя понимала, что они привыкли к жизни в Торки и моя собственность будет им не нужна. Случись со мной что-то, они несомненно ее продадут…

От этой мысли мне нисколько не хотелось ни умирать, ни возвращаться в свой родной мир. Да и как мне вернуться?! Что станет с домом, который я полюбила, со слугами, к которым привязалась, с землей, что приносила пусть скудный, но все же доход?

С моими арендаторами, в конце-то концов!..

Они всегда честно мне платили, даже в те два года, когда в Лоншире был голод и им самим нечего было есть.

А с Крошей?! Ее уж точно не забрать в Петербург!

Поэтому я никуда не собиралась — ни замуж, ни возвращаться в родной мир. Вместо этого думала пережить Брачный Сезон, вернуться домой и продолжить жить как раньше — я была по-своему счастлива в доме под каменной крышей и с поросшими лозами дикого винограда стенами.

Наконец, переночевав у тетушки, рано утром мы покинули Торки, после чего понеслись во весь опор по Северному Королевскому Тракту. Впереди нас ждало два с лишним дня пути до Эндена.

Следующую ночь мы провели в Лилленделе, а потом в Донгере, немного не доехав до столицы, хотя Джейми делал все, чтобы сэкономить мне деньги и время. Но я все-таки попросила его свернуть на стоявший рядом с Северным Трактом и выглядевший вполне респектабельным постоялый двор.

Решила, если мы заявимся в дом дяди посреди ночи, это вряд ли добавит ему родственной любви, которую он и так ко мне не испытывал.

Поэтому завернули, хотя респектабельным это место, как оказалось, выглядело лишь с фасада. Но я все равно сняла две комнаты на втором этаже — нам некуда было деваться на ночь глядя. В одной из них устроились мы с Элишей, а вторая была предназначена для Джейми.

Правда, сперва тот отнекивался, заявив, что прекрасно переночует на сеновале или же с Крошей в экипаже. На это Кроша от него сбежала, а Джейми, посмотрев, как веселится в обеденном зале пьяная компания, передумал. Сказал, что лучше он будет всю ночь охранять нашу дверь, чтобы никто не вздумал полезть.

Но я не позволила.

— Ложись уже спать, — попросила его. — Все равно слух у тебя такой, что никто не проскользнет, а завтра ты нужен будешь мне отдохнувшим. Кто знает, как нас еще встретят в столице?!

И Джейми, немного помявшись, согласился.

Попрощались до утра, но перед этим Джейми просил задвинуть засов в нашей комнате и никого не пускать. На Крошу это не распространялось — я распахнула ставни, и она проскользнула внутрь. Покормила ее, после чего мы с Элишей вымылись в небольшой бадье — я подогрела воду магией — как раз под звуки чавканья ненасытной Кроши.

Это было еще одной проблемой, которую мне придется решать в столице, — нужно будет как-то ее прокормить, потому что наших запасов на четыре месяца не хватит. С таким-то ее аппетитом!..

Наконец, улеглись каждая в свою кровать, а Кроша в мою, чтобы на следующий день встать вовсе не на рассвете. Я решила, что в дом к дяде мы явимся к полудню, дав родне время выспаться, так что поднялись мы около восьми утра, после чего, собравшись, отправились вниз.

Там мы собирались спокойно позавтракать, затем продолжить путь в Энден.

Именно там, в просторном обеденном зале, привычно размышляя о том, что меня ждет в столице, я столкнулась с незнакомцем. Мы с Элишей как раз проходили мимо стола, за которым он завтракал, но тут мужчина, прихватив шляпу, поднялся со своего места.

Я все-таки успела отшатнуться, поэтому он налетел на Элишу. Та охнула и начала заваливаться набок, но незнакомец ловко поймал ее и даже меня схватил за руку, хотя падать я не собиралась.

Я уставилась на него с удивлением, про себя отметив, что незнакомец молод — лет двадцать пять-двадцать семь, — светловолос и хорош собой. Одет дорого — один только шелковый шейный платок чего стоил! — к тому же на меня пахнуло мужским парфюмом.

Признаюсь, этот терпкий запах всколыхнул позабытые воспоминания о собственном мире и о папе — потому что в Лоншире все мужчины привычно пахли… Лонширом.

А еще я подумала: как же хорошо, что Джейми отправился за экипажем и всего этого не увидел!

Впрочем, мужчина, казалось, искренне сожалел о произошедшем. Дважды и от всего сердца извинился, но при этом держал меня за руку, словно забыл ее отпустить. Наткнувшись на мой взгляд, выпустил ладонь, после чего уставился на меня с легким любопытством.

— Еще раз прошу прощения за собственную бестактность! Признаюсь, все произошло исключительно из-за того, что я был полностью и безоговорочно сражен вашей красотой!

Комплимент меня позабавил — я прекрасно понимала, что подниматься он начал еще до того, как успел меня разглядеть. Впрочем, говорил он искренне и смотрел восхищенно, так что я почувствовала, как к моим щекам приливает кровь.

— Лорд Артур Маркли, — поклонился он. — К вашим услугам!

Мне ничего не оставалось, как только назвать свое имя. Впрочем, затем я попыталась уйти, намекнув, что мы с Элишей спешим — нам нужно поскорее позавтракать, после чего нас ждала долгая дорога в столицу.

— Не смею задерживать! — вновь поклонился лорд Маркли, и на лице его появилась улыбка. — Надеюсь, мы еще увидимся.

Слова оказались пророческими — мы снова с нами столкнулись, но уже на заднем дворе, где нас с Элишей поджидал Джейми. Стараниями кучера наш затрапезный экипаж стал выглядеть вполне прилично — Джейми удалось оттереть с него лонширскую грязь.

Там я увидела лорда Маркли во второй раз. Он проходил мимо, держа под узды вороного жеребца, и мне показалось, что тем самым парфюмом тянет не только от молодого лорда, но еще и от его лошади.

Снова поклонился:

— Видите, леди Ратфорт, — улыбнулся мне так, что стали видны его белоснежные зубы, — нас с вами в очередной раз сводит судьба! Это означает, что мы непременно увидимся в столице.

Сказав это, лорд Маркли взлетел на лошадь и ускакал — судя по всему, по направлению к Эндену, — а я немного посмотрела ему вслед.

— Вот еще, нужен он нам! — фыркнула Элиша, заметив мой взгляд. — Нельзя вот так сразу взять и втюриться в первого встречного!

— Ни в кого я не втюривалась, — возразила ей. — Ты же сама видела, что это была случайность — и первая, и вторая наши встречи.

— Да, видела я эту «случайность»! — усмехнулась Элиша. Но затем все же пошла на попятную: — Хотя он очень даже ничего, симпатичный. Но все равно, нужно присмотреться и к остальным.

— Не буду я ни к кому присматриваться, — покачала я головой, выглядывая Крошу. Момент был как нельзя удачный — двор опустел, и та могла покинуть свое укрытие и забраться в экипаж.

Оказалось, и у Джейми нашлось, что сказать на эту тему. Правда, уже не мне.

— Смотри у меня, доприсматриваешься! — недовольным голосом заявил он Элише, явно перенеся все на себя. — И чем тебе первый встречный не угодил?!

Я с трудом удержалась от смешка.

Джейми попал в наш дом полтора года назад — приполз к воротам «Зеленого Дола» весь в крови. На нем и живого места не осталось, но на все мои расспросы он категорически отказался рассказывать, кто его так сильно избил, а заодно и оставил на его теле несколько дыр — то ли ножом, то ли вилами.

В то время я как раз проходила с наставниками целительство, да и при виде крови падать в обморок не собиралась. Перевязала его раны, затем старательно закачивала в Джейми магию, поражаясь тому, что огромное мужское тело… берет от меня еще и еще, присосавшись как ненасытная пиявка.

Признаюсь, уже тогда я заподозрила, что с ним что-то неладно.

Наконец, явились наставники, а с ними пришел и лекарь — они-то и поставили Джейми на ноги, хотя лекарю пришлось приплатить за молчание. Только вот уходить Джейми не собирался — заявил, что некуда ему идти, поэтому он поживет… где-нибудь неподалеку от «Зеленого Дола». Построит себе лачугу на берегу моря, если я не стану прогонять его со своих земель.

Не стала — вместо этого дала ему место в «Зеленом Доле», а потом через мужа тетушки Мэри выправила новые документы. За это Джейми платил мне верностью и работал за двоих, а то и за троих.

Потом он влюбился в Элишу и не давал ей прохода, хотя та все еще сопротивлялась. Заявила, что хочет присмотреться и не собирается принимать поспешных решений.

На это Джейми сказал, что он подождет. Но ревновал, ясное дело.

Но если в Лоншире в окрестностях «Зеленого Дола» он давно распугал всех ее кавалеров, то в столице было совсем другое дело. Пожалуй, Элиша ехала туда с куда большими надеждами, чем я, а Джейми — скрипя зубами.

Я же просто ехала.

И еще через пять часов мы доехали.

Сперва вдалеке появилась светло-серая полоска крепостных стен, едва заметная на фоне лазоревого моря — в солнечных лучах оно сверкало так, что аж рябило в глазах. Затем эта полоска принялась разрастаться в размерах, и еще через час мы смогли лицезреть очертания раскинувшегося на трех холмах гигантского города.

Он и правда был огромным.

Выстроенный на месте древней столицы алгунов, Энден, символ величия Элирии, мог похвастаться двумя линиями крепостных стен. За ними, словно соты, лепились друг к другу дома рабочих кварталов. В центре застройка была не столь густой — виднелись даже участки зелени, которые пересекали синие ленты каналов, отходящих от полноводной реки Томы.

Тома впадала в море, и в ее устье был выстроен оживленный порт. Впрочем, бухта Эндена выглядела такой же загруженной.

По водной глади сновали корабли — я смогла разглядеть как торговые, так и суда военного флота Элирии. Те отличались от остальных белоснежными парусами и развевающимися на ветру золотисто-красными флагами.

Правда, большей части военного флота в бухте не было — они сторожили два пролива, отделявших остров от материка, но на подступах к Эндену виднелось множество торговых кораблей под разноцветными парусами и флагами.

Купцы приплывали в богатый Энден со всех концов света, потому что именно здесь, вдали от своих врагов, имея практически непобедимую морскую эскадру, Элирии удалось добиться расцвета собственного королевства.

Правда, в Лоншире о расцвете ничего не знали, зато он ощущался даже на подступах к столице.

Нам пришлось простоять около часа в очереди на въезде в город, и я с легкой завистью провожала взглядами тех, кто на огромной скорости проносился мимо. Это были дорогущие кареты столичной знати и всадники с важными лицами — наверное, военные или же чиновники по особым поручениям.

Наконец-таки подошла и наша очередь — стражники старательно проверяли документы, косясь на то на Джейми, то на меня. На это мой кучер угрюмо молчал, а я отвечала им безмятежной улыбкой.

Ничего не знаю, мастер в Торки заверил меня, что его поддельные документы такого качества, что даже лучше настоящих, а людям из Лоншира я привыкла доверять.

Впрочем, вопросов наши бумаги не вызвали, мы получили паспорта обратно и покатили по городу. Глазели с Элишей по сторонам — на столичный люд и огромные, не чета лонширским, здания и широкие улицы.

Даже Кроша выбралась из-под лавки, где я приказала ей сидеть до конца проверки. Переползла ко мне на колени и тоже уставилась в окно.

Поглаживая ее по спине, я глядела на проезжавшие мимо кареты и экипажи и на сверкающие на ярком солнце витрины магазинов и лавок. На Элишу и даже на Крошу увиденное произвело самое что ни на есть завораживающее впечатление, тогда как я до сих пор не могла понять…

В моей голове все давным-давно перепуталось, две моих жизни наложились друг на друга, и я терялась в догадках, кто я такая на самом деле.

Агата Ратфорт или же Анна Волкова? Пришелица в чужом теле, либо меня занесло волной в этот мир? Восторгаться ли мне красотами Эндена, как пыталась сделать часть меня, или же пожать плечами, сказав себе, что я и не такое видала?!

Ехала, пытаясь разобраться, но в который раз у меня ничего не вышло.

К тому же довольно скоро мы прибыли на место. Миновали несколько кварталов тихого центра с размеренным движением и высившимися по обе стороны улиц особняками, пока не нашли улицу Роз и не остановились возле одного из домов.

Я снова приказала Кроше залезть под лавку и не подавать признаков жизни, тогда как сама выбралась из экипажа — Джейми распахнул перед нами дверцу, подал руку мне, после чего помог спуститься Элише.

Дом Ратфортов оказался из светло-серого камня, с небольшими балкончиками и декоративными башенками на фасаде, отгороженный от проезжей части железным кованым забором. За ним виднелся кусок сада — трава была аккуратно подстрижена, тут и там пестрели яркие пятна клумб.

Все выглядело впечатляюще дорого и солидно.

Впрочем, я уже знала, что Агата принадлежала к древнему и славному роду Ратфортов, прибывшему в Элирию вместе с Вильгельмом Завоевателем пять сотен лет назад. Ее предки сражались с великим королем плечом к плечу и за свою верность были не только награждены, но еще и вписаны в Золотую Книгу Титулов как Высший Род, чем, подозреваю, несказанно гордились.

Именно поэтому Леонарт Ратфорт был изгнан из семьи за своеволие, выражавшееся в том, что он полюбил девушку не из своего сословия.

Ну что же, с тех пор прошло около двадцати лет, и теперь угодливый лакей в сиреневой ливрее распахнул передо мной калитку, заявив, что меня ждут.

Попытавшись унять бешено заколотившееся сердце, я ступила на мощенную плитками дорожку, готовая встретиться с прошлым Агаты Ратфорт.

Притихшая Элиша следовала за мной по пятам.

Сперва мы поднялись на крыльцо, затем вымуштрованный лакей распахнул перед нами дверь дома, и мы очутились в просторном холле. Там нас попросили подождать, указав на софу и мягкие кресла в углу гостиной. Да-да, придется немного погодить, потому что семья пока еще не готова меня принять.

Пожав плечами, я опустилась в светло-серое кресло, принявшись украдкой разглядывать интерьер дома Ратфортов.

Что уж тут скрывать, долгое время я восторгалась чудесной обстановкой — хрустальной люстрой под потолком, картинами на стенах и ведущей на второй этаж полукруглой мраморной лестницей. Но потом от нечего делать — время тянулось и тянулось, а за мной так никто и не приходил, — принялась разглядывать эту самую обстановку куда пристальнее.

Именно тогда и заметила легкие следы запустения. Пусть все казалось чистым, даже выдраенным до блеска, но тут и там в стенах виднелись трещины, а потертые обои и деревянные пластины намекали на то, что их неплохо бы заменить.

Но тут же себя оборвала, решив, что я ищу к чему придраться, а это плохо по меркам любого из миров.

— Как-то ваша родня заставляет вас долго ждать! — пробормотала переминавшаяся с ноги на ногу Элиша.

Устраиваться в соседнем кресле горничная наотрез отказалась, заявив, что насиделась по дороге, а чай и сладости, которые предложили бы в домах в Лоншире, приносить никто не спешил.

Хозяева откровенно давали понять, что гости мы не слишком-то желаемые.

Наконец, через сорок минут ожидания за мной явился высокомерный лакей и торжественным голосом объявил, что лорд Ратфорт и его семья готовы принять Агату Ратфорт.

Изгнанный из столицы, своего титула Леонарт Ратфорт все же не потерял. Я тоже его унаследовала, но либо лакей об этом забыл, либо ему дали особые распоряжения.

Пожав плечами, последовала за ним, попросив Элишу еще немного подождать. Шла, размышляя, что столь холодный прием, вполне возможно, свидетельствовал о том, что этим же вечером нам придется возвращаться домой и никакого договора с Банком Воллесов не состоится.

Дядя не станет выводить меня в свет, несмотря на письменное обещание. Вместо этого он уже выплатил Воллесам свои долги и теперь больше от них не зависит. Поэтому он пошлет меня куда подальше — специально пригласил в столицу, чтобы именно так и поступить.

Такой вариант тоже имел право на существование.

Ну что же, сказала сама себе, даже если так, то я хотя бы повидаю родственников Агаты Ратфорт вживую, хотя поездка в столицу вылилась мне в приличную сумму. Признаюсь, я бы с радостью отдала ее в часть погашения процентов.

Впрочем, помимо несомненной радости от встречи с родней в столице у меня было важное дело. Я привезла с собой образцы пород — в шахтах мы нашли кое-что интересное, — и я собиралась спросить совета у местного артефактора.

Размышляя об этом, вошла в большую гостиную.

Картина, которую там застала, была достойна пера художника — не потому, что она была воистину прекрасна, а потому, что от нее за версту несло постановкой.

Первым я увидела дядю — лорда Катберта Ратфорта сложно было не заметить.

Он оказался среднего роста, обладал грузной фигурой с объемным животом, на котором с трудом сходился бархатный темно-синий камзол. Лицо у дяди было красным, с нездоровой кожей человека, куда больше времени проводящего за обеденным столом, чем на свежем воздухе или за физическими упражнениями.

Подбоченившись, дядя стоял, возложив вторую руку на мраморный пьедестал возле камина. За ним висел портрет его самого — но художник явно не брезговал приукрашиванием действительности.

Рядом с лордом Ратфортом стояла его жена Доротея — высокая, выше его почти на полголовы, худая женщина со строгим, желтоватым лицом — словно она страдала от разлива желчи — и сжатыми в тонкую полоску губами.

Одета она была в лиловое платье. Темные глаза смотрели на меня неодобрительно, даже брезгливо, словно на собаку, притащенную с помойки любимыми чадами. Вот бы выставить ее на улицу, но чада расстроятся, так что приходилось терпеть.

Они тоже были здесь — их дочери.

Пусть и близняшки, но сходством между ними и не пахло. Одна явно пошла в мать — она была худой, с темными волосами и прямой как жердь спиной. Одетая в голубое платье, сидела за белоснежным клавесином с закрытой крышкой и смотрела на меня с таким же видом, как и Доротея Ратфорт.

Высокомерно и немного презрительно. Лежавшие на крышке пальцы слегка подрагивали.

Вторая дочь, явно в отцовскую породу, все-таки мне улыбнулась. Невысокого роста, в бледно-розовом платье, она показалась мне немного полноватой. Но при этом на веснушчатом лице играла милая улыбка, делавшая ее простенькое лицо вполне привлекательным.

Подумала, что смотрины и молчание затягиваются, поэтому решила сделать ход первой.

Белые начинают и выигрывают, сказала себе. Или, по крайней мере, пытаются не проиграть с совсем уж разгромным счетом.

— Дядя! — поклонившись, произнесла с энтузиазмом, который нисколько не ощущала. — Тетя! Кузины!..

В ответ шевельнулась лишь та, которая показалась мне вполне симпатичной. Зато вторая демонстративно отвернулась и подняла крышку клавесина, показывая, что со мной никто не собирался иметь здесь дел.

Тонкие пальцы, украшенные множеством колец, легли на клавиши, но меня уже было не остановить.

Я была, как… болезнь. Прибыла на место и не собиралась никуда деваться, так что им придется со мной считаться.

— Как же я рада, что наконец-таки до вас добралась! — выдохнула я, добавив фальшивых ноток в это насквозь пропитанное ложью представление. — Как же счастлива увидеть всю свою семью!

— Агата Ратфорт, — пробасил дядя. — Ну что же, — все же замешкался. — Мы тоже…

— Мы нисколько не рады тебя видеть, но вынуждены принимать тебя в нашем доме, — ледяным тоном произнесла тетя Доротея, перебив своего мужа.

— Правда? — удивилась я.

Получилось не слишком искренне, но мне было все равно.

— Обстоятельства вынуждают нас вывести тебя в свет, хотя я нисколько не сомневаюсь в том, что твоя дурная кровь обязательно даст о себе знать и доставит нам немало проблем.

Я захлопала ресницами, подумав, что эти четыре месяца пройдут для меня очень и очень непросто.

— Позвольте уточнить, тетушка Доротея, я не совсем поняла! Вы говорите о дурной крови — получается, это кровь моей матушки?

В ответ Доротеря Ратфорт смерила меня высокомерным взглядом, ясно дававшим понять, что мне лучше как можно меньше попадаться ей на глаза.

— Дурная кровь твоей матери-простолюдинки может запятнать репутацию Высшего Рода, не так ли, Катберт? Женитьба твоего отца и так пошатнула наше положение, а твой приезд к началу Брачного Сезона совсем уж некстати.

Дядя пробурчал что-то невнятное, а я снова захлопала ресницами.

— Обещаю, тетушка, — заявила ей, — что я буду очень осторожна и в вашем доме, и во всех местах, куда вы столь благородно вызвались меня вывести. Постараюсь ни в коем случает не пораниться и не заляпать своей дурной кровью все вокруг, так что ваша репутация не пострадает!

На это Доротеря Ратфорт открыла рот, а потом нахмурилась, явно не ожидая от меня подобных слов.

Я же уставилась на нее совершенно невинным взглядом. Пусть решит, что я — дура, так мне будет только проще!

— Доротея, — внезапно, кашлянув, произнес дядя, — все же это дочь моего покойного брата! Думаю, нам стоит проявить хоть какое-то гостеприимство, несмотря на все сложившиеся обстоятельства…

— Мы проявим гостеприимство, несмотря на все сложившиеся обстоятельства, — заявила та холодно. — Но дочь твоего брата должна сразу же уяснить, что в нашем доме она никто и остается здесь лишь благодаря нашей милости.

— Спасибо, тетя! — отозвалась я, хотя мне очень хотелось поинтересоваться, уж не благодаря ли давлению со стороны Банка Воллесов.

— Как только Брачный Сезон закончится, она тотчас же уберется в свою деревню, и я больше никогда не увижу ни ее, ни эту позорную развалюху возле от нашего дома.

Я снова захлопала ресницами.

— Вы имеете ввиду мой экипаж, тетушка?!

Но та не соизволила мне ответить.

— И еще, эта девица должна сразу же понять, что она не получит от нас ни фартинга — ни на расходы, ни на новую одежду. Возможно, ей перепадут кое-какие обноски наших дочерей, чтобы она не слишком нас позорила, расхаживая на людях в том ужасном наряде, в котором сюда приехала.

На это я пожала плечами, потому что мое коричневое дорожное платье было новым и, по меркам Лоншира, вполне красивым. Да, в столице совсем другая мода, я уже успела в этом убедиться, но я не собиралась ни на кого производить впечатление.

К тому же тетушкина агрессия порядком меня задевала. Я не была никакой приживалкой, в конце-то концов, или же бедной родственницей, прибывшей сюда просить милостыню.

Во мне текла такая же кровь, что и в них.

Тоже Ратфортов.

— Милая тетушка, — произнесла я с улыбкой. Это обращение ей нисколько не нравилось, потому что она вовсе не была милой, и я решила, что впредь буду звать ее только так, — я несказанно рада тому, что смогу остановиться в вашем доме на все то время, пока не закончится Брачный Сезон. Мой дядя Катберт был настолько любезен, что пригласил меня принять в нем участие, и я не смогла ему отказать. — Лицо лорда Ратфорта искривилось. — К тому же я привезла вам подарки…

На это скривилась уже тетушка. Зато Дженни захлопала в ладоши, а Эмма оторвалась от безмолвного клавесина.

— Домашний эль, два бочонка, — начала я, и дядя взглянул на меня с интересом. — Лоншир славится им на всю Элирию, и я привезла лучшее, что смогла найти в нашей провинции.

Причем эти бочонки достались мне бесплатно, потому что прошлой зимой Кроша спасла дочь владельца пивоварни, провалившуюся под лед. Нырнула за ней следом, вытолкнув наружу.

— Копченые колбасы и несколько банок с солениями от Ирис. Это моя экономка, — пояснила я. — К тому же свежую выпечку от тетушки Мэри. И, конечно же, кружева из Торки.

Мастерицы Торки тоже славились на всю Элирию. Но на этот раз никто и никого не спасал, просто тетушка Боннет, владелица одной из мастерских, приходилась Агате Ратфорт троюродной теткой, поэтому кружева на подарки я приобрела за полцены.

— Можно посмотреть? — не выдержала Дженни. — Я о них слышала, но мне никогда не доводилось держать их в руках.

Раньше, чем я успела отозваться, леди Ратфорт устремила на Дженни холодный взгляд.

— Дочь! — холодно заявила ей. — Вспомни, о чем мы с тобой говорили не далее чем вчера!

Но Дженни, кинув на нее виноватый взгляд, все же упрямо направилась ко мне. И я подумала, что мы с ней непременно подружимся.