Жил-был лес

Оксана Гребенюк, 2019

«Лес был большим-пребольшим, по краям его росли высоченные ели, дубы и сосны. Снизу их ветви будто сплетались и образовывали непролазный заслон. Стволы перемежались с буйными зарослями кустарника. Кроны деревьев упирались высоко в небо и, казалось, даже птица не долетит до самой верхушки, и никакой, даже самый смелый лучик солнца не проберется внутрь леса. На самом деле лес был очень даже уютненьким, просто его обитатели не особо хотели, чтоб их дом стал всеобщим достоянием. Поэтому они изо всех сил берегли его от чужих глаз. Если бы кто-нибудь из людей когда-нибудь чудом попал в этот сказочный лес, он бы сильно удивился. Такую невероятную красоту вряд ли можно было встретить в другом месте. Посреди леса сверкало зеркальной гладью озеро…»

Глава 3

Утром мишка встал в отличном настроении, быстро позавтракал и побежал в школу. Он мечтал, как с закадычным другом лисенком Леликом пойдет после уроков гулять и запускать в воду бумажный кораблик. Кораблик появился у Шуши случайно. Недавно бабушка затеяла ремонт в летней кухне. Чтоб не забрызгать побелкой прическу, она соорудила из газеты колпак. Мишка заинтересовался, и оказалось, что из бумаги можно соорудить великое множество всяких интересных штуковин. Бабушка показала внуку, как делать бумажный кораблик. И тут мишка пропал. Все его мысли с тех пор были заняты только корабликами. Не сразу у него, конечно, получилось. Мишка израсходовал все старые газеты, понадергал листочков из тетрадей, нашел в шкафу обрезки обоев и тоже пустил в дело. Из обоев кораблики получались лучше других: веселенькими, разноцветными. Вот из салфеток выходило не очень. Казалось бы, вот он: ладненький, аккуратный, легкий, похожий на белый океанский лайнер. Но как только кораблик из салфетки опускался в воду, через секунду он намокал и становился похож на непрозрачную, желеобразную медузу… Мишка не знал, как выглядят медузы, но бабушка сказала, что один в один. Шуше не терпелось показать товарищу новое приобретение.

Когда мишка вбежал в класс, все ученики уже сидели на своих местах и ждали начала урока. Побеседовать с другом не удалось. Когда в класс вошла Марта Потаповна, дети встали со своих мест, а учительница сказала:

— Здравствуйте, дети.

— Здравствуйте, Марта Потаповна! — ответили дети.

И только мишка, у которого были в голове одни кораблики, прокричал: «Привет, мам». Мама сурово посмотрела на сына, но ничего не сказала. Мишка, который уже хорошо разбирался в маминых взглядах, сразу понял, что, в общем-то, бояться нечего. «Поговорим дома» означал он.

Начался урок, но знания упорно не желали лезть в голову. Мысли были совсем о другом. Далеко-далеко. Возле моря. Волны тихонько плещутся о берег, ласковое солнышко греет мишкину спину, а ветерок подгоняет бумажный кораблик. Он плывет вдоль берега и иногда врезается в камни. Тогда мишка длинной лозиной отгоняет его обратно, в море. Мишка стоит по колено в воде в красивом белом костюмчике и фуражке. А все вокруг удивляются: «Смотрите, какой молодой, а уже капитан!» В мечтах Шуша уже рассказывал окружающим о том, как бороздил морские просторы. Как вдруг, вместо криков чаек, он услышал фразу учительницы, завершающую урок:

— Записываем домашнее задание. «Причины обнаглевания зерножорок и способы их усмирения».

Все в лесу знали, что эти самые зерножорки — сплюшки. Появились они в лесу довольно давно и часто приносили обитателям леса проблемы. Неизвестно, из какого странного сна они появились, и зачем вообще они кому-то снились, но деваться было некуда, и жители леса старались приноровиться к их появлению. Ну не выгонять же их в самом деле.

В медвежьей семье была довольно большая библиотека, и мишка решил, что разыскать ответ для него не будет проблемой.

Следующим уроком было ЗДЖ (ЗНАНИЯ ДЛЯ ЖИЗНИ). Между собой дети называли предмет «знайка». На «знайке» детям действительно давали знания о жизни и выживании в лесу. Буквально всему-всему учили на этих уроках: как разжечь костер под дождем, как починить кран, как соорудить пугало для огорода. Учили плавать, правильно лазать по деревьям, находить подорожник, чтобы оказать первую медицинскую помощь и много всего другого — нужного и полезного. Занятия были не всегда в кабинете, часто учитель с детьми выбирались то на природу, то в мастерские, то в бассейн. В лесу было, где разгуляться. Вырастая, ученики без опаски вступали во взрослую жизнь. Благодаря своему учителю, они были готовы к решению многих проблем. Их незаменимым и любимейшим преподавателем был волк. Никто уже и не помнил, был он сплюшкой или настоящим зверем. Жил он в лесу долго-долго-предолго. Вот если сто раз так сказать, вот столько он жил. Звали его сэр Овсянкин. Некоторые старожилы считали, что изначально он звался Серж Овсянкин. Правды теперь уже узнать не у кого. А волку нравились оба имени. Серж — для друзей. Сэр — уважительно, для учеников. Фамилия тоже очень подходила ему. Дело в том, что Серж был уникальным волком. Любил он овсянку. Что тут поделаешь? Никто, собственно, ничего и не собирался с этим делать. Еще он любил овощи и фрукты, особенно вишню. Вечером, после работы, волк выходил к себе во двор с большущей миской спелых ягод и с удовольствием их поедал. Косточки он выплевывал, соревнуясь в дальности с сыном, который каждый раз к нему присоединялся. Серенький вишню любил, а мыть ее не хотел. Поэтому как только видел отца с миской ягод, «случайно» оказывался рядом. То он якобы дрова шел рубить, то калитку надо было красить. Заканчивалось всегда одинаково: папа с сыном пытаются друг друга переплюнуть. За долгие годы таких соревнований они наплевали целый вишневый сад. Жена сэра Овсянкина Сара Овсянкина просила перейти их на другие фрукты. Или, на худой конец, овощи, но, к примеру, сливу или яблоки они не любили, а капустой плеваться было неудобно. Сажать же руками, как все, неинтересно. В общем, утопал волчий домишко в вишневом цвете, и было это красиво до невозможности. Некоторые соседи даже приходили просить Овсянкиных поплеваться у них во дворе. Вот кто другой может хоть день плевать косточками, у него ни одна не примется, не даст росточка. А у Сержа с Сереньким всхожесть достигала девяносто двух процентов. Соседи записывались в очередь на заборе. Запись шла уже на год вперед. Отказывать не хотелось, а времени на все не хватало. Преподавание в школе, внеурочные занятия, домашние дела — дни буквально улетали. Казалось, только проснулся, вжих — уже ночь. Многие завидовали сэру Овсянкину, как складно и ладно у него жизнь идет. «Везет же тебе», — говорили окружающие. А волк-то знал, дело не в везении. На самом деле, чтоб жизнь была в удовольствие, надо заниматься любимым делом. Работа может быть, какой угодно: водить поезда, чинить газонокосилки, строить мосты. Главное, чтоб любимая. Ученики сэра Овсянкина доверяли учителю во всем. И тоже придерживались такой позиции. А вот взрослые верили не всегда. Попробуй докажи им. Да волк и не доказывал никому и ничего. Он просто учил детей и гордился своей работой.

Так вот в этот день вторым и третьим уроком было ЗДЖ. Сдвоенный урок, так как по плану было посещение пожарной инспекции. Одним уроком тут, конечно, не обойдешься. Здание инспекции находилось недалеко от школы. Всего-то надо было пройти через парк, свернуть к хлебозаводу, обогнуть продуктовый магазин, не дать ученикам отклониться от маршрута (всем срочно захотелось мороженого) и все. Пришли. Главным пожарным инспектором леса была зайчиха Драма. Дамой она была высокой, крупной и больше была похожа на кенгуру, чем на зайца. Несмотря на внушительные габариты и устрашающий вид, Драма имела нежную, ранимую душу и доброе сердце. Любое событие, даже ерундовое она превращала в проблему или драму. Имя ей, кстати, дали именно из-за этой ее особенности. Не только на работе, но и за ее пределами она постоянно осторожничала. Вот, например, на днях идет бельчонок домой из магазина. В сумке среди прочего спички, все по списку, как мама написала. Увидела Драма покупку, забрала у бельчонка, бросила все свои дела и полезла на ель… А это, скажу я вам, довольно проблематично: дупло расположено далеко от земли, а лазать по деревьям зайцы не обучены. Драма ободрала себе сучками лапы, пыхтела, вздыхала, но продолжала путь к беличьему дуплу. Когда она наконец добралась, то вместо благодарности чуть не получила шишкой в лоб. А как вы думали? Сидит мама, ждет бельчонка, а тут, в дверном проеме, вместо любимой мордочки показывается не понять кто.

— Где мой сын? — закричала белка.

— Сохраняйте спокойствие. С ним все в порядке, — отвечала Драма. — Я просто решила помочь.

— Он так много накупил, что не мог поднять сумку?

— Нет.

— У сумки оторвались ручки, и у него рук не хватило все взять?

— Нет.

— Он заблудился?

— Нет.

— На него напали хулиганы, и он попросил его проводить?

— Нет.

— Так что же вы здесь делаете? — вскричала белка Кама.

— Помогаю! Можете не благодарить, — гордо ответила зайчиха.

— Да я и не собиралась никого благодарить. Где мой сын?

— Тут такое дело, он не придет.

Мама белка от ужаса чуть не упала с дерева.

— Что с моим ребенком? — еле произнесла она и начала всхлипывать.

— Он задержан до выяснения обстоятельств. Методом визуального осмотра в сумке бельчонка обнаружены СПИЧКИ! — трагическим голосом ответила Драма, выпучив глаза.

Дело закончилось тем, что маме Каме пришлось пообещать больше не посылать ребенка за спичками. Поначалу она еще пыталась объяснить, что ждала сантехника и не могла уйти из дома. Что ее ребенок довольно взрослый и не будет баловаться. Ничего не помогало. Пока Драма не услышала, что хотела, она не слезла с дерева. В другой раз она не разрешила семье енотов пожарить баклажаны на своем дачном участке. Она случайно проходила мимо и увидела дымок. С ее ростом никакой проблемы заглянуть за забор не составляло. Драма увидела мангал с разожженными дровами и пришла в негодование. Недолго думая, инспекторша ввалилась в калитку и испортила всем настроение. Она махала перед носами изумленных енотов удостоверением и не угомонилась, пока семейство не окружило мангал десятью ведрами воды. Папа быстренько сбегал в строительный магазин и купил мешок песка. Потом все хором поклялись не баловаться с огнем, и Драма наконец покинула их участок. Почти все жители леса считали главного инспектора не совсем адекватной. Ее подчиненным казалось, что любое событие, ну кроме разве что купания в речке, начальница могла превратить в драму с противопожарными нравоучениями.

Когда сэр Овсянкин с учениками наконец добрались до места назначения, их уже ждали. Пожаров в лесу еще отродясь не случалось, и любой пожарный рад был хоть чем-то заняться и прочитать ребятам лекцию. После лекции детям показали единственную в лесу пожарную машину и разрешили посидеть в кабине. Занятие вышло интересным и познавательным. Кое-кто даже решил прийти в профессию после окончания школы. Кое-кто — это Лелик. Когда они с Шушей возвращались домой, он поделился своими мыслями с другом.

— Вот это по мне! — сказал лисенок.

— Что по тебе? — откликнулся мишка. — Пожары тушить, которых не бывает?

— Не-а. Каска блестящая. Форма нарядная. А пуговицы видел, как сверкают? Видел? Золотые, наверное. И сапоги… Ой какие замечательные сапоги, — взахлеб отвечал Лелик.

— У нас круглый год в лесу или лето, или аномально жаркое лето. Без сапог действительно никак, — скептически произнес Шуша. — Мне даже смотреть на них было жарко. А ходить в них как?

— Может, они с вентилятором внутри?

— Ага. И с холодильником.

— Не, с холодильником сапоги не бывают.

— А с вентилятором, так на каждом углу продаются.

— Ну, тогда я не знаю. Может, пожарные просто теплолюбивые такие. Любят, когда у них ноги потеют.

— Так себе удовольствие, — задумчиво сказал медвежонок. — Не, я пожарным быть не могу. Я решил, буду капитаном.

— А я? Как же я? Мы ж космонавтами хотели становиться, — расстроился Лелик.

— Так это когда было?

— Позавчера.

— Вооот! Я после космонавта уже поваром почти что стал. А сегодня — уже не позавчера, а сегодня. Все течет, все меняется, — умничал Шуша.

Он недавно услышал фразу и теперь ввернул ее в разговоре. Мама с подругами как начнут бывало то книги обсуждать, то бывших однокурсников. Как давай словечками непонятными перекидываться, да афоризмами обмениваться. Приходилось медвежонку поневоле становиться умным. Правда, никто, кроме него, так не считал.

— Ну хочешь, вместе будем капитанами? — предложил мишка товарищу.

— А так можно?

— Можно! Сколько кораблей, столько и капитанов. Что нам мешает кораблей наделать? Только отсутствие обоев. А отсутствия у нас не предвидится, так как еще четыре целых рулона в кладовке лежит. А если с обрезками считать, так и пять наберется.

— Интересно-интересно, — пробормотал Лелик.

— Откуда столько обоев? Так ремонт в моей комнате делать собираемся.

— Насколько я понимаю, корабль ненастоящий. Значит, и капитан ты ненастоящий.

Шуша аж начал задыхаться от возмущения.

— Это я-то ненастоящий? Очень даже настоящий! Капитан — это тот, кто кораблем управляет. Я сам управляю, значит я капитан!

— А вот и нет. Если ты его сам сделал, то ты конструктор.

— А ты. А ты. Ты даже и не конструктор.

Тут Лелик просто даже и не знал, что сказать. Он чуть не заплакал, запрокинул голову наверх, чтобы слезы укатились обратно, и так и пошел с гордо запрокинутой головой. «Обиделся, — понял мишка. — Подумаешь… Я без тебя не пропаду. Ты без меня — без без палки нолик. Себе найду других друзей. Бессовестный Лисенок Лелик!»

Такие горькие строки сами собой рождались в голове медвежонка. Он ведь совсем не хотел ссориться. Такого друга, как лисенок больше не найти. Им так здорово было проводить время вместе. У них были одни на двоих мысли, интересы и мечты. Как теперь?

Вдруг с той стороны, куда отправился лисенок, послышалось громкое «хрясь». А потом «оййй». Мишка оглянулся, Лелика уже не было видно. Видимо, он скрылся за поворотом. «Надо посмотреть, может, кто-то попал в беду», — подумал Шуша и побежал по тропинке. Она огибала муравейник, петляла между деревьями и через две минуты привела мишку к другу. Тот сидел на земле и потирал ушибленную ногу. Рядом валялся рюкзачок с учебниками. Когда Лисенок ушел, задрав голову, ему поначалу было неудобно так идти, потом в кроне деревьев он увидел Каму. Она учила бельчат перепрыгивать с одного дерева на другое. Бельчата хитрили: они уже давным-давно умели это делать. Но мама, которая считала их пока неумехами, за каждый правильный прыжок давала каждому по ореху. Лелик тоже захотел орешков и решил, что в общей толпе мама не отличит его от родных детей. А что, цвет шерстки почти совпадает, хвост такой же пушистый. Чем не белка. То, что прыжок удастся, лисенок даже не сомневался. В надежде получить любимое лакомство малыш полез на дерево. И это еще хорошо, что долез невысоко. Одна из веток, на которой прежде сидел бельчонок, не выдержала, хрустнула и надломилась. Лисенок камнем полетел вниз, прямо в заросли густой травы. Вот это и было и «хрясь», и «бум», и «ой-ой-ой», которое и слышал Шуша.

— Ты чего это здесь разлегся? — спросил он друга. — Упал?

— Нет. Просто лежу, отдыхаю. Думаю.

— И что надумал?

— Зря ты на меня обиделся.

— Это ты первый начал. А я вовсе и не думал обижаться. Вот чего меня оставил одного и ушел?

— Так, вроде, позвал меня кто-то, — оправдывался лисенок.

— А я почему не слышал? — удивился мишка.

— Может, ты глухой?

— Точно! Глухой. Как незаметно подкралась старость, — расстроился медвежонок.

Недавно он слышал, как мама говорила папе, что дедушка с возрастом стал терять слух. Лелику стало жалко друга и он сказал:

— Ладно тебе, не выдумывай, никакой ты не старый. Никто меня не звал. Я просто ушел расстраиваться.

— Фух, — перевел дух Шуша. Уж больно не хотелось ему стареть.

— Знаешь, я подумал, ты ж можешь быть не просто капитаном, если не хочешь быть конструктором. Давай ты будешь конструкторским капитаном, — потом он задумался еще на минуту и выдал, — или капитанским конструктором.

— Вот это дааа! Буду! Я могу и тем, и другим быть. А ты, ты будешь?

— Буду, буду. Куда ж я без тебя, — пробурчал лисенок.

Будущие кораблестроители окончательно помирились, собрали разлетевшиеся тетради и пошли домой. Лисенок, правда, немного прихрамывал. Но друг подставил ему плечо, и дорога не заняла много времени.