Серебряный. Отголоски Судьбы

Оксана Букия, 2017

На планете Элиас нет магии. Здесь правит сила Шакти. Могущественные шакты с помощью хьяртов управляют энергией стихий, имея неограниченную власть над остальными людьми. Димостэнис Иланди – шакт, глава Службы имперской безопасности, могущественный и всесильный, как сам властитель империи. Однако судьба не спрашивает с кем ей играть. Она стучит в двери и у Серебряного уже нет выбора. Ему предначертано сразиться с могущественным Советом Пяти, спасти от неминуемой гибели императора, выиграть войну, найти свою любовь и… потерять все. От судьбы не уйти! Надо лишь прислушаться и услышать ее отголоски.

Глава 2

— Осужденные! По законам княжества вы приговариваетесь к смертной казни через повешение. Приговор обжалованию не подлежит и будет приведен в исполнение незамедлительно. У вас осталось совсем немного времени, чтобы помолиться Зелосу и попросить его открыть для вас Врата в Небесную гавань, так как даже…

— А если я не согласен с таким приговором?

Вопрос внес некую свежесть в восприятие окружающей действительности и отвлек от происходящего. Капрал, огласивший решение суда и решивший поиграть в проповедника, недоуменно закрыл рот и посмотрел на осмелившегося дерзить смертника. Хотя, судя по его лицу он представлял последнего уже стоящего у тех самых Врат и получающего смачный пинок за свои грехи.

Идущий впереди осужденный остановился и с удивлением обернулся. Глядя на выражение его лица, нельзя было сказать, что он боится только что озвученной участи или хотя бы опечален. Скорее он был задумчив, как человек, который прокручивал в голове важную задачу и никак не мог определить, как сопоставить все составляющие уравнения, чтобы прийти к наиболее верному решению.

Дерзкий выскочка стоял третьим. Первый слегка досадливо поморщился и посмотрел на веревку, которой был скреплен со своим напарником по несчастью. В отличие от него руки идущего с ним в связке были связаны спереди, но два дня проведенные в одной камере давали ясное представление, что тот не будет дергаться и пытаться что-либо изменить в своей судьбе. Несчастный лишь мелко дрожал, а грубое рубище, в которое тот был облачен так же, как и другие узники, уже поменяло цвет от пропитавшего его пота.

Хэлл⁹, дьявол его побери! Жара невыносимая и Талла шпарит так, что казалось еще немного, и кожа начнет покрываться волдырями.

Интересно, на чем взяли такого тюфяка? Первый еще раз бросил взгляд на своего «напарника». Хотя нет, не интересно. Его участь уже решена. Зачем думать о том, кто скоро перейдет за врата Дома Зелоса?

— А если я не считаю, что суд, на котором даже не присутствуют обвиняемые, является справедливым? Я офицер и требую…

Кожаная перчатка с металлическими вставками врезалась в губы говорившего, заставляя его замолчать. Парень облизал губы и сплюнул кровь.

— Бить связанного, — бросил он злой взгляд на капрала, — а ты развяжи и попробуй повторить. Я тебе обещаю, одной руки ты не досчитаешься.

Хрясь!

Металл безжалостно врезается в скулу и отбрасывает парня на шаг назад. Он спотыкается об идущего за ним в связке и падает на землю.

По губам первого пробегает едва заметная улыбка. И почему Боги не послали ему такого напарника? Третий, умело делая вид, что запутался в веревке и ногах рядом стоящего человека, неловко падает на спину, закрывая собой связанные руки. Едва заметный энергетический всплеск. Не для каждого одаренного такие эманации будут ощутимы, но тот, кто всю свою жизнь боролся за каждую кроху силы, почувствовал выброс, и чтобы не привлекать внимания, отвернулся. И как стражи пропустили такие способности у этого парня?

Капрал потянулся к упавшему узнику, грубо хватая за рубаху, пытаясь вернуть в вертикальное положение. Удар в зубы отбросил его назад. Пленник рывком поднялся на ноги, сбрасывая порванные путы и встряхивая затекшие кисти. Пинок в живот и страж отлетает еще на несколько шагов. Конвоиры опомнились, рванули к осужденным.

Вспыхнули, разгорелись едва тлеющие факелы в нишах крепостной стены. Ветер подхватил искры и закружил их в вихре, огораживая четырех связанных людей от остального мира.

В серебристом свете Таллы в руках парня сверкнул клинок, который он отобрал у незадачливого капрала. Первый растер слегка онемевшие руки и коротко кивнул своему освободителю, благодаря. Бросил взгляд на своего напарника по камере. Тот сидел на земле, подтянув к себе ноги, и жалобно причитал.

— Вставай, надо убираться отсюда, пока они не разобрались что к чему и не успокоили вихрь, —

парень протянул ему руку. Тот лишь замотал головой и попытался отползти от человека, предлагавшего помощь.

— Они нас убьют, — всхлипывал он, — убьют. Всех.

— А до этого они что собирались сделать? — фыркнул парень.

— Не трать время, — жестко оборвал его попытки первый, — он сам выбрал свою судьбу.

Третий бросил на него взгляд исподлобья, но спорить не стал. Повернулся к тому, кто был с ним в связке.

— Ты с нами?

Тот кивнул, хоть и было видно, что напуган. Совсем еще мальчишка. И как его занесло на эти стены?

— Ты знаешь куда теперь? — спросил первый.

Парень пожал плечами и указал вперед.

— Сначала — уберемся отсюда, — и смело вошел в стену уже начавшего стихать вихря.

— Кстати, откуда это? — спросил он.

— Мне почем знать?

Прозвучало почти искренне.

Третий еще раз обернулся. Искры огня уже погасли, и ветер гонял по кругу лишь едва заметную серебристую пыль. Он нахмурился, поднял глаза на Таллу. Звезда все так же, не скупясь, бросала свои серебряные лучи с неподвижных серых небес. Хэлл, дьявол его побери!

Вырвавшие у судьбы еще один шанс люди мчались, не обращая внимания ни на хлесткие плети жары, безжалостно жалящие уже сгоревшую кожу, ни на воздух, который раскаленной лавой поступал в легкие, ни на отсутствие воды, которую они не получали вдоволь уже несколько дней. Лишь бы не схватить стрелу в спину.

— Все, — задыхаясь, третий оперся на стену, — здесь. Это здесь.

Остальные в немом вопросе уставились на своего проводника.

— Мы будем спускаться здесь, — парень сполз по стене на корточки, пытаясь восстановить дыхание.

— И чем этот кусок стены отличается от той, у которой мы были? — возмущенно взревел первый, подтянувшись на руках и осматривая пропасть, открывшуюся его взору.

Это ограждение было внутренним и по сравнению с первой стеной, вплавленной в скалы, величавым безмолвным стражем охраняющей границы княжества от своей соседки — империи, казалось меньшим братом. Невысоким и изящным. Только не тогда, когда ты стоишь на самом верху, а за спиной десяток разъяренных стражей, у которых лишь одно на уме — утыкать тебя арбалетными болтами, как подушечку для иголок у искусной мастерицы-вышивальщицы.

— Здесь нет стражей, — ответил парень и тоже поднялся на ноги, — зато здесь больше растительности и мы сможем спуститься.

Беглецы повернули головы на то, что он назвал растительностью. Это были деревья высотой более двадцати еров¹⁰, переплетающиеся между собой гибкими ветвями, на которых росли длинные, уже пожелтевшие от жары листья, скрывающие небольшие красные ягоды, гроздьями растущие то тут, то там и робко выглядывающие из-за своего укрытия. Самым примечательным были шипы, длина которых была размером с ладонь, а иногда больше. Точно такие же иглы окольцовывали всю поверхность ствола — от корней до самой вершины.

— Шипы на ветвях у самого ствола. Если хвататься за более тонкие части они не представляют опасности.

— Есть еще варианты?

Мальчишка вдруг вскрикнул и стал медленно оседать на камни. Из его груди торчала стрела.

— Можно еще так, — едко ответил проводник.

Стрела чиркнула о камень у его ноги.

Голоса приближающихся стражей. Стрелы, вспарывающие раскаленный воздух.

— Давай! — заорал парень и присел.

Там, где только что была его голова, ударился тяжелый болт, выбивая искры из камня. Первого больше не надо было уговаривать. Упруго оттолкнувшись от земли, он прыгнул вверх, едва коснувшись спины своего напарника, взлетел на стену. Краем глаза заметил, что стражей прибыло и стало гораздо больше, чем было на месте казни. Распластался на камнях и протянул руку, оставшемуся внизу. Парень схватился за нее и ловко забрался на ограждение, отделяющее их от свободы.

— Ориф, — вдруг произнес он и, поймав в ответ удивленный взгляд, пояснил: — вдруг еще встретимся внизу.

— В жизни не встречал большего оптимиста, — хмыкнул тот. — Дим.

В них летел град болтов, один из них задел Орифа, и он с криком соскользнув со стены, стал падать вниз. Дим резко наклонился, пытаясь поймать парня, краем глаза отмечая движение у своего лица. С досадным стоном отклонился, теряя надежду успеть помочь своего новому знакомому. Это заняло все оставшееся у беглеца время. Он собрал себя в тугой комок мышц и с силой оттолкнулся ногами от камня.

Как и обещал Ориф, ближе к концу ветви шипов не было. Зато она оказалось на удивление скользкой и ненадежной. Ладони не задерживаясь, скользили по гибкой лиане.

Хлясь!

Только что бывшая в руке ветвь плетью ударила по лицу, скидывая с себя ненужный груз. Человек полетел вниз, пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь, чтобы остановить падение.

Руки поймали еще один упругий хлыст. Кожа на ладонях начала трескаться от трения. Дим перехватил пальцы, зажимая спелые ягоды, которые не замедлили выстрелить соком прямо в лицо. Глаза защипало. Ладони невыносимо горели. Он снова соскальзывал в пустоту, пытаясь найти опору ногами.

Получилось. Одна стопа встала на прочную ветвь. Не веря своей удаче, беглец осторожно передвинулся, ставя вторую ногу.

Что-то чиркнуло совсем рядом. Мимо пролетели клочья оборванных листьев.

Дим выругался. Он все еще был хорошей мишенью. Надо спрятаться в листве, иначе не избежать болта. Он переставил ногу, вторую. Подтянулся на руках, уходя вглубь дерева. Еще шаг. Взвыл. Зубы вонзились в губу, останавливая очередной крик. Опустил глаза. Из стопы торчал острый шип.

Он сделал глубокий вдох, рванув ногу, освобождая себя из очередного плена. В глазах потемнело. Мокрые ладони не выдержали груза тела, и он снова полетел вниз.

Очередной шип вспорол рубаху от плеча до самого рукава. В первый раз за все это время Дим благодарил небеса за то, что на нем это рубище. Иначе вместо этого тряпья была бы кожа. Ветви хлестали, затормаживая падение. И когда очередной лист своим острым концом расписался на его лице, он увидел просвет и приближающуюся землю.

Нескольких мгновений хватило, чтобы сгруппироваться и чуть поменять положение тела. Дим зацепился за каменный выступ и повис на стене. До земли было уже не так далеко, но и не настолько близко, чтобы не задуматься о своей незавидной участи.

Пальцы мокрые от крови и сока ягод начали соскальзывать, он попытался поддержать себя ногами. Ступня нашла выступ. Дим встал, перенеся на нее вес тела. Боль продрала казалось до самых волос. Рука соскользнула, и он покатился вниз по земле.

Можно было порадоваться, что закончилась стена, но земля, высохшая за долгие дни жары, была не мягче камня.

Дим катился вниз, не в силах что-либо изменить, остановить это барахтанье. Булыжник, твердая как камень земля, крошево камней, корни деревьев. Булыжник, земля, крошево, корни. Земля, крошево, камни. Камни, камни, камни.

Пыль, забивающая нос, рот, глаза.

Булыжник, крошево, корни.

Удар.

Дыхание выбило. Дим захрипел, ловя пересохшими губами остатки воздуха. Сейчас даже раскаленный, наполненный песком и пылью он представлял собой немыслимую ценность.

В Бездну все эти камни! Чертово княжество со всеми его секретами! В Бездну все предосторожности! Надо уносить ноги. Он впился пальцами в землю, пытаясь найти источник энергии.

Земля была пуста. Словно Талла иссушив все вокруг, забрала и силу.

— Не может быть! — пробормотал Дим, слушая стихию. — Как они сделали это?

Он застонал и откинулся назад. То обо что он со всего маха ударился спиной, оказалось каменным ограждением рва, отделяющим внутреннею стену от основной.

Дим сел. Поднял голову, посмотрел наверх. Ни стрелы, ни болты не долетят сюда. Конечно, стражи спустятся вниз и будут прочесывать окрестности в поисках возможно уцелевших. Вот только вряд ли они это будет делать таким же способом как он, значит несколько мен¹¹, чтобы перевести дух у него есть.

Вжииик!

В двух ладонях от головы в ограждение врезался болт. И остался торчать, мелко вибрируя. По камню пошли трещины, посыпалась крошка. Дим замерев, смотрел на это чудовище. Стационарные арбалеты. Он успел их заметить еще когда его вели от камеры до места казни. Однако даже представить себе не мог убойную силу и дальность выстрела.

— Чтобы вас всех Летта¹² забрала в свои вечные объятия! — самым искренним тоном произнес он.

Пожелание касалось в первую очередь всего княжества, не в меру ретивых стражей, мощного оружия. Крепостей, стен и «высушенных зон», о которых он никогда ранее даже не слышал. Того, кто послал его на эти стены, чтобы приоткрыть завесу тайны, окружающей долину. Безмозглого лошака. Каким конкретно он, как оказалось, являлся.

Отучившись десять аров¹³ в классах Астрэйелля для одаренных силой Шакти и посвятив большую часть своей жизни изучению энергопотоков, он даже не мог себе представить, что есть учение отличное от имперского.

Когда Дим увидел нити четырех стихий переплетенные между собой в причудливый узор и опутавшие стены крепости, он был уверен, что для него, видевшего и умеющего управлять потоками энергий Элиаса, не составит ни малейшего труда разобраться со всеми этими плетениями. Тем более что можно было ожидать от недоучек, возомнивших себя равными великой империи?

Возвращение в себя было долгим и мучительным. На каменном полу, в узкой камере, с цепью на руке соединенный с другим «счастливчиком». Хьярт¹⁴ сжался и словно его вообще не было. Энергия, которая прошла сквозь него, когда Дим вступил на территорию защитного контура, выжгла все его силы. Через несколько дней ему предъявили обвинение в шпионаже и объявили об участи, которая его ожидает. Если бы не Ориф, еще неизвестно как все закончилось бы. Конечно, за эти дни хьярт почти пришел в норму и он смог бы воспользоваться энергией стихий, если бы не эта камера, изолированная от всех источников.

Дим не стал дожидаться пока следующий болт все же пригвоздит его к земле и начал отползать туда, где растительность была гуще, и он мог рассчитывать хотя бы на временное прикрытие.

Проткнутая стопа онемела, и нога не чувствовалась по самое колено. Опираясь на локти, он полз вдоль рва, надеясь наткнуться хоть на крупинки силы.

Наткнулся он на Орифа, который лежал не так далеко от того места, где приземлился сам Дим. Парень не двигался и не подавал никаких признаков жизни. И в отличие от него самого мюрдженцу повезло гораздо меньше — он ударился головой. Его волосы, лицо покрывала толстая маска крови, смешанная с пылью.

— Эй, — позвал Дим.

Ответа не последовало. Он дотянулся до шеи, нашел пульс. Тот бился. Ровно и довольно ощутимо. По крайней мере, для умирающего.

— Эй, — повторил он и несильно ударил парня по щеке.

Тот не шевелился. Дим ударил еще раз. И еще.

Пока Ориф не застонал и не открыл глаза.

— Я же сказал, еще свидимся, — он облизнул пересохшие губы.

— Ты лучше скажи, куда нам дальше.

— Куда? — удивился напарник по злому року, — а здесь есть много путей? Либо назад, либо в воду.

Дим, опасаясь выдать себя, вытянул шею и заглянул в ров. Вода искрила силой, бурлила, словно пытаясь продолбить камни и вырваться наружу.

— Давай, — Ориф подтянулся и сел, — нет времени тянуть. Как прыгнешь, первый поворот в тоннель, уйдем под скалы, а дальше держись меня. Авось свидимся на том берегу.

Дим усмехнулся, подтянул раненную ногу, перевалился через камни, краем глаза успел заметить первых стражей и упал в ров.

В отличие от земли, вода была переполнена силой Шакти. Одаренный попытался взять, то что принадлежало ему, но и тут его попытки оказались тщетны. Стихия огрызнулась и больно ударила чужими плетениями. Тяжесть навалилась на грудь и стала тянуть ко дну.

Дим увидел Орифа знаками показывавшему ему уходить глубже. Он последовал совету, первый раз в жизни стремясь не «к» желанной силе, а «от», спасаясь.

Тоннель, о котором говорил Ориф, находился не так уж и близко. Глубина тянула в свои объятия, легкие разрывало от боли. Кругом лишь непроглядная темень, куда не проникали лучи Таллы, черные скалы, ушедшие корнями в подземные воды и безмолвная мощь, глумливо предрекающая скорый конец.

— Это самое большое водохранилище, — произнес Ориф, когда они наконец увидели небольшой просвет и устремились к нему. Правда, особо радоваться не приходилось. Хватило места лишь для того, чтобы поднять лица над водой и жадно хватать долгожданный воздух. — Рассчитано на несколько миноров в случае затяжной осады.

Больше не разговаривали, берегли силы.

Отдышаться. Набрать больше воздуха в легкие. Уйти в темень.

Гребок. Руками, ногами. Забыв о боли. Всем телом. Зубами цепляясь за воду.

Просвет. Жадные глотки воздуха. И снова темень. Сколько раз они ловили эти просветы, устремляясь туда, где жизнь давала очередной шанс, уже трудно было сосчитать.

Наконец лучи Таллы прорезали темную гладь воды. Беглецы устремились туда, собрав остатки сил. Едва живые от усталости выбрались на берег небольшого озера, затерявшегося в густой растительности у южной стороны скалы.

У виска Орифа висел огромный лоскут кожи, открывая рану, из которой уже снова начала сочиться кровь.

— Стесал о камни, — произнес он, заметив взгляд Дима, — думал, голову размозжу себе о них, едва успел увернуться. Ты как?

— Проткнул ногу шипом дерева. Стопы почти не чувствую. Как ты узнал об этом месте?

— А я не знал, — парень пожал плечами, — я случайно увидел карты. Водохранилище уходит далеко под скалы и выходит в Скалистое море. Я только видел точку, означающую, что там есть поворот и прикинул, что толщина скалы в этом месте не особо большая. Если свернуть в этот тоннель, то он выведет из крепости.

— Не все подземные воды выходят на поверхность, — Дим недобро посмотрел на человека, которому так безрассудно доверился. — Здесь мог быть тупик.

— Нас собирались повесить, — напомнил ему Ориф.

Дим отвернулся, с трудом сдерживая себя. Не убивать же его здесь!

— Вряд ли кто сунется за нами тем же путем. Но если, как ты говоришь, этот тоннель обозначен на карте, понять, где мы не сложно. Надо убираться отсюда. На отдых времени нет.

Ориф кивнул. Снял рубаху, оторвал лоскут ткани, смастерил повязку на голове, закрывая рану. Дим повторил его манипуляции, перевязал стопу. Ногу невыносимо пекло, и каждый шаг отдавал болью.

— До границы нужно успеть до рассвета, — Ориф скосил глаза на хромающего напарника.

— Только не говори, что у тебя есть план, — Дим отставая на полшага, досадливо морщился каждый раз, когда под ногу попадался камень.

— Нет, но, если не успеем до того, как Талла взойдет на небосклон, нам не пройти незамеченными. Темнота наш единственный помощник.

Беглецы обогнули озеро и вышли к полосе, за которой начинались земли империи. Как таковой черты никакой не было. Границей была крепостная стена, отделяющая одно государство от другого, которую возвел Мюрджен, закрываясь от Астрэйелля.

Прячась за редкими деревьями, бывшие пленники наблюдали, как марширует патруль на стене, отсчитывая ровные неспешные шаги.

Один. Два. Три.

Три стража вооруженные тяжелыми арбалетами для дальней стрельбы, остановились на несколько мен, осматривая вверенную им территорию, и пошли дальше. Через десяток еров их действия повторила вторая тройка стражей, а чуть дальше можно было увидеть еще несколько троек шагающих друг от друга на установленном расстоянии.

Едва первые скрылись за поворотом, как навстречу вышла новая тройка, так же ровно чеканя шаг.

Дим раздраженно поцокал языком.

— И что так всегда? — спросил он у своего спутника.

— Нет, — тот покачал головой, — есть еще патрулирование на земле. Их меньше. Но как только они появятся — мы попали. Нам не разминуться.

— Тогда пора.

Дим старясь держаться редких кустарников, осторожно двинулся вперед. Кусты закончились до обидного быстро и до следующей полосы растительности, пусть редкой, но все же дающей хоть какой-то шанс прошмыгнуть мимо стражей, было еров десять, не меньше.

— Ползком, — прошептал Ориф.

Дим и сам это понял и, распластавшись по земле, бросил последний взгляд на стену.

— Здесь везде эти монстры? — он имел в виду те огромные махины, в которые заряжались от двух до десяти болтов сразу и били на дальнюю дистанцию. Его путник понял без пояснений.

— Обычно да. Здесь самая узкая линия «нейтральных зон» между княжеством и империей.

Ползти по открытой местности под носом у десятка стражей, в любой момент ожидая быть пригвожденным к земле, занятие не из приятных. Одна радость — Талла все еще гостила за небосводом и двое беглецов в серых неприметных рубищах отчасти сливались с посеревшей от жары землей, от всей души надеясь, что десять еров это не цена жизни.

Все же им удалось. Дим, который был впереди, шмыгнул в кусты, оглянулся на Орифа, ползущего рядом, и начал осторожно подниматься.

Перед самым лицом зависло острие даггера.

— Хорошо ползли, ребята, — в голосе говорившего слышалось веселье, — мы аж залюбовались. Даже мешать не стали. Вставай. Представление завершено.

Дим медленно разогнулся и поднял глаза на первого стража. Рядом стоял второй, чуть сзади держа арбалет в руках, болтом вниз — третий. Незаметно перенес вес тела на одну ногу, второй со всей силы ударив стража по лодыжке. Хруст кости. Саданул локтем в ухо, останавливая крик.

Легкий прыжок, нырок под занесенную с клинком руку второго противника, поворот и он уже стоит сзади. Отточено и стремительно. Словно танец. Каждый шаг, как хорошо заученные па. Короткий удар. Ребро ладони уверенно нашло точку на шее у основания черепа. Так и не успев понять, куда упорхнул только что стоявший перед ним противник, страж начал заваливаться на землю. Дим выхватил висящий у того на поясе длинный кинжал и, ловко прокрутив рукоять в своей ладони, метнул назад в третьего врага. Упал, перекатом уходя от возможного арбалетного выстрела. На мгновение замер, оценивая ситуацию. Плавно поднялся на ноги, выдернул клинок из груди стража и запустил в сторону застывшего Орифа. Нож вошел в землю рядом с сапогом напарника.

— Пора уносить ноги.

Из-за поворота показалась новая тройка стражей.

— Прикрой нас! — быстро бросил Дим и, прыгнув назад, схватил валявшийся арбалет и колчан с болтами.

Рядом с лицом, чиркнув о невидимую преграду, заскрипев от бессилия, упала стрела.

Вокруг Орифа вились плетения, образуя щит, прикрывающий двоих беглецов. Дим сделал выстрел, почти не целясь, чуть притормозив преследователей. Ориф мчался к лесу, Дим не отставал, стараясь держаться как можно ближе к одаренному. Град болтов и стрел летел следом, все так же бессильно врезаясь в щит и опадая на землю. Иногда Дим огрызался одиночными выстрелами, но только для того чтобы охладить пыл погони и чуть сбить скорость у врага.

Лес приближался отчаянно медленно, хотя двое преследуемых и неслись со всех ног, понимая, что только в нем их спасение. Мелькала под ногами земля. Кое-где вместо трещин и сухого песка начали появляться островки пожухлой от жары травы. То тут, то там встречались кусты, цепляясь своими лапами-шипами за одежду людей. Все больше овражков и буераков предательски скрывались под опавшими листьями.

Преследователи растянулись, окружая. В щит со всего маха врезалось чужое плетение, проламывая единственную защиту. Орифа качнуло. Парень сжал зубы, выправляя дыру. Он все чаще спотыкался и уже не мог держать заданный темп.

— Я долго не продержу, — прохрипел он.

— Вижу, — Дим оценил расстояние до леса, — сколько сможешь.

Ориф оступился и упал на колени. Дим схватил его за рубаху, рывком поднимая на ноги. Перед самым носом чиркнула стрела, срезая прядь волос со лба. Щита больше не было. Осталось лишь уповать на везение и милость Богов.

Дим выпустил последний болт, отбросил ненужный арбалет. Лес манил своим величавым спокойствием и обещанием защиты.

Очередной снаряд просвистел совсем рядом и ударившись о ствол, отскочил. Беглецы влетели под спасительный свод деревьев и, не останавливаясь, помчались дальше. Ветви безжалостно хлестали по лицу, по рукам, жаля глаза, цепляя волосы.

Бешеный стук сердца о грудную клетку отдавался в ушах. Каждым хрипящим вздохом, каждым ударом сапога о землю, свистом разрывающихся легких. Мелькание листвы, серебристые лучи восходящей Таллы, хруст веток под ногами. Свист болтов, крики преследователей. Единственная цель — уйти, как можно дальше.

Ориф споткнулся об очередную корягу, скрывающуюся в густой траве, и полетел вперед. Вытянул руки, пытаясь затормозить падение, но вместо твердой земли поймал лишь пустоту и кубарем скатился в крутой овраг. Дим успел затормозить. Выругался сквозь сжатые зубы, сел на траву и, помогая себе руками и ногами, заскользил вниз.

Напарник по несчастью лежал на дне оврага, раскинув руки, подставляя тело под потоки уже начавшего прогреваться воздуха.

— Твоя стихия — воздух? — догадался Дим.

— Да, — Ориф открыл глаза. Сейчас в них был отчетливо виден ободок бледно голубого цвета возле самого зрачка. — Иначе я так долго не продержал бы щит. У меня не самый сильный дар.

— Ты хорошо нас прикрыл, — Дим растянулся рядом, с блаженством даря покой измученному телу. — Вроде оторвались. Не слышно шума погони.

— Граница. Сюда мюрдженцы не сунутся. Выпустят Диких.

— Диких?

— Прирученные волки. Их специально держат на всех пограничных постах. Они отлично умеют брать след, знают лес — опасные зверюги.

— Тогда надо убираться как можно дальше.

— Да.

Однако ни тот, ни другой не спешили вскочить на ноги и продолжить путь. Как бы ни была близка опасность — отдых был необходим. Просто вытянуться всеми костями, мышцами, осмотреть раны, набраться немного сил, остудить голову.

— Как тебе удалось скрыть от конвоя наличие дара? Ведь шактов охраняют по-другому.

— Пришлось крутиться, — неоднозначно хмыкнул парень.

Он сел, прислонившись спиной к толстому бревну, лежавшему рядом.

— Один из стражей — мой старый приятель. Мы с ним частенько кости бросали. Он был должен мне кругленькую сумму. Вот и помог. Нас доставили в караулку двоих. Тот другой был неодаренный, вот мой приятель, пока не разобрались, кто есть, кто отправил меня в другой корпус, вместо него, — он помолчал, а потом с самым невинным видом добавил: — видимо решил, что даже если долг отдать не успевает, поможет делом. Есть же на свете хорошие люди!

Дим хмыкнул.

— Или ты пообещал ему, что скажешь своим дружкам, кто тебе остался должен, и они бы вытрясли из него эти деньги. А так и он при своих, и тебя все равно в петлю.

Ориф захохотал и не стал отрицать предположение товарища.

— Я закрыл хьярт от внешних источников. Всего несколько дней я ничем не отличался от остальных заключенных. Это было не сложно.

Дим приложил руку к груди, где мучительно ныло. Его хьярт обессиленный и опустошенный сжался в болезненный комок и отдавал тупой болью каждый раз, когда он пробовал дотянуться до него. И больше никак не реагировал.

Как не вовремя его дар снова решил поиграть с ним в прятки.

— Как ты вообще такой ловкий оказался в руках палача? — он в отличие от своего спутника не торопился подниматься и отрывать себя от земли. Пусть он не может сейчас проявить свою сущность, но даже просто лежать и чувствовать всем своим телом стихию, было невероятно приятно.

— Это история про разбитое сердце, — состроив скорбную физиономию, произнес Ориф.

— И? — Дим открыв глаза, с интересом посмотрел на собеседника. — Что случилось с твоим сердцем? Как оно привело тебя к виселице?

— Привело не оно, а комендант крепости. Вернее, его избранница. Мы с ней встречались уже несколько миноров. То ли он сам стал подозревать, то ли донес кто, но в один день мы чуть не попались. Мне пришлось бежать, в пылу я ничего не заметил. Уже у себя в комнате почувствовал, что в кармане куртки что-то лежит. Достал, а это секретная карта. Я не успел даже понять толком, что держу в руках, когда ко мне ввалились несколько человек, схватили, отняли бумаги, потащили в темницу.

— Это она тебе подбросила?

Ориф мрачно кинул.

— Она всегда говорила, что не хочет терять то положение и блага, которые имеет, будучи избранницей коменданта. И видимо решила, что мне болтаться в петле будет гораздо приятнее, чем ей возвращаться в родное село.

Дим улыбнулся и потянулся всем телом, скидывая усталость. Сел.

— А ты тоже парень не промах, — Ориф внимательно изучал его взглядом.

— В смысле?

— Мастер боя. Я видел нечто подобное. Уже очень давно. В классах Великих Домов. Случайно получилось.

— Падок ты на случайности, я погляжу, — Дим прищурился, слегка прикусив нижнюю губу. — Ты имперец? — спохватился он удивленно.

— Ты тоже не уроженец долины, — парировал собеседник.

— Ладно, пора уходить отсюда, пока на нас не спустили этих Диких.

В лесу было тихо. Нет, конечно, сам лес шумел. Птицы уже начали своей дневной концерт. То тут то там были слышны трели соловья, стук дятла эхом, разносившийся от дерева к дереву, где-то в глубине пела иволга, разливая нежные звуки флейты. Весело журчал ручеек, перешептывались листья, ворчливо хрустели ветки под ногами. Не слышно было звуков погони, лая псов, воя волков.

Правда и путники не стояли на месте, стараясь как можно дальше уйти вглубь леса, оторваться от погони, потеряться среди деревьев. Несмотря на усталость, бессонную ночь, жажду, голод они передвигались быстро, иногда переходя на бег, когда чащоба становилась более проходимой и деревья расступались, уступая им дорогу.

Формально они уже давно были на территории империи. Однако оба прекрасно понимали, что если это остановило стражей границы, то не помешает пустить в погоню следопытов. Беглецы постоянно оглядывались, пытаясь, уловить посторонние звуки или поймать глазом мелькание чьего-то силуэта среди деревьев. Иногда Ориф закрывал их щитом, так как опасность получить болт в спину была все еще реальна и заставляла двигаться все дальше и дальше, не тратя время даже на короткие передышки.

— Не трать больше силы, — Дим оглянулся на спутника, который был бледен, и его заметно пошатывало, — береги их для себя. Нам еще идти и идти.

— Ты уверен, что мы идем правильно? — хрипло спросил тот и, последовав совету, распустил плетения, снимая защиту. — Талла скоро скроется за небосвод. Ночью легко потеряться в таком лесу.

— Она уходит туда, — напарник кивнул головой, вслед уходящей звезде, — к морю. Если все время удаляться от моря, мы выйдем на поселения Астрэйелля. Вот увидишь, утром Талла должна подняться прямо над нашими головами.

Снова вперед. Без отдыха. Не поддаваясь соблазну остановиться и набрать хотя бы горсть ягод, щедро разбросанных лесом по земле, кустарникам, низким деревьям, утолить голод, прибавить сил.

Только когда стемнело, беглецы решили сделать привал на берегу небольшого озерца, заросшего водорослями, травой, камышами. Прорвавшись сквозь густые заросли ивняка, путники подошли к самой воде. Напившись, они с удовольствием умылись, смывая грязь, пыль, кровь, осмотрели раны, вновь перевязали более-менее чистыми лоскутами ткани, оторванными от рубах.

— Не уходи без меня, — вдруг произнес Ориф, глядя на товарища по несчастью из-под упавшей на глаза челки.

— Боишься заблудиться? — хмыкнул Дим, не став отрицать, что новый знакомый прочитал его мысли.

Мюрдженец пожал плечами.

— Надо переодеться. А то далеко не уйдем.

— Главное дойти до законников. Там…

— Там нас продадут назад.

Дим резко повернулся.

— Ты о чем?

— О зарабатывании денег. Каждый делает это как может. Двух странников одетых в рубище смертников, выдадут назад, получив хороший куш в виде золотых.

Напарник зло сузил глаза.

— Приграничные князьки скупают мюрдженский шелк, — не обращая внимания на вспышку гнева, продолжил Ориф, — он очень ценится у модниц империи. Владелец имения, один из тех, чьи земли тянутся вдоль восточных границ княжества, якобы имеет целую плантацию по выращиванию шелкопрядов. Чем он их кормит, интересно? К нему каждый минор идут обозы дорогого мюрдженского шелка, который он перепродает, выдавая за продукцию своего владения. А вино из черного винограда? Может, ты знаешь, где в империи растет такой? Только подвалы знати наполнены бочками этого напитка. Здесь все продается и все покупается. Мы в Астрэйелле!

— Много ты знаешь, — процедил Дим.

— Не сбегай. Как только дойдем до первого поселения, обещаю, я докажу каждое свое слово.

С этими словами Ориф устало опустился на землю. Немного повозившись, как человек явно не привыкший спать без каких-либо удобств, он все же устроился и затих. Несмотря на не меньшую усталость, Диму не спалось. Слова Орифа будоражили нервы и душу. Что мог этот мюрдженец знать о Великой Империи?

Талла еще не осветила небо своими первыми лучами, но мир уже был полон той первозданной силой, которую природа щедро раздаривала в эти предрассветные сэты. Дим открыл глаза и сел. Он всегда любил это время суток. Силу можно было черпать пригоршнями, напитывать организм, купаться в ней, чувствовать себя почти Богом.

Он тихо встал, стараясь не разбудить своего спутника. Над озером поднималась серая дымка. Дим даже прикрыл глаза, борясь с искушением. Хьярт заныл. Он положил руку на грудь. Еще чуть постоял, оглянулся на своего напарника. Ориф спал. Судя по всему, этот парень не промах, не пропадает, а у него своя дорога.

Дим вышел из леса, поднялся на небольшой пригорок, осмотрелся по сторонам, щурясь от ярких лучей Таллы. Дома стояли совсем близко к лесу, он раздосадовано поморщился. Придется обходить деревню стороной. Или пройти сквозь селение, по окраине. Раннее утро людей еще мало. Был шанс остаться незамеченным и огромный соблазн скорее вернуться.

Однако, чем ближе он подходил к селению, тем чаще ему встречались люди. Жители деревни, крестьяне, мастеровые, смертные¹⁵, мальчишки, гоняющие пыль по обочинам дороги. Дим представил себе, как он выглядит. Оборванный, в царапинах и кровоподтеках, в непонятном сером рубище, изодранном и порванном на лоскуты для перевязок. Его провожали удивленными, даже испуганными взглядами. Он раздраженно покачал головой. Так кто-нибудь еще и стражу позовет.

Впрочем, то ли действительно жители не растерялись, то ли это был обычной утренний обход, но пройдя всего несколько домов, Дим наткнулся на двух всадников, одетых в форменные куртки законников и нашивками своей службы на рукавах. Его тоже заметили, насмешливо воскликнули и, натянув поводья, остановили лошадей, ожидая пока он подойдет.

— Мне надо поговорить с вашим старшим, — произнес Дим, слегка задрав голову, чтобы видеть того, с кем он говорит. Другого выхода не оставалось. — Именем императора.

— Слышишь? — тот усмехнулся и посмотрел на товарища, — с нашим старшим. И по какому же вопросу изволите, кир¹⁶?

— Да чего уже там кир, — поддержал его шутку второй, — уж целый сэй, наверняка. Ты не слышал? Именем императора.

Оба довольно загоготали.

Дим сделал полшага в сторону, приближаясь к одному из всадников, и неожиданно ударил коня по крупу. Животное, не ожидая такого подвоха, оскорбилось и обиженно заржав, встало на дыбы. Дим схватил растерявшегося всадника за ногу и с силой дернул, выбрасывая того из седла. Законник полетел на землю лицом вниз, не успев ничего предпринять.

Дим наклонился над ним.

— О своем статусе я буду говорить с твоим старшем, болван тупоголовый, а с тобой…

Сильный удар чем-то тяжелым по затылку не дал ему закончить свою мысль. Как в прочем и все остальные порывы. Он упал на колени, пытаясь повернуть голову. Второй удар сапогом в живот отшвырнул его от свалившегося с лошади законника, а третий удар в лицо и вовсе вышвырнул из этого мира.

Очнулся Дим в темной камере, лежащим на грязной вонючей соломе лицом вниз, со связанными за спиной руками. Ныли ребра, затылок ломил, рубаха стояла дыбом от засохшей крови и причиняла немало неудобств, особенно, когда он пытался поднять голову, чтобы осмотреться и понять, где он находится.

Губы пересохли, он попытался облизнуть их, но язык будто присох к нёбу. Дим с трудом перевернулся и сел, оглядываясь в поисках воды. Ее не было. Впрочем, как ничего другого. Кроме охапки соломы да маленького окошка под самым потолком, которое было открыто и сквозь него можно было разглядеть сереющее небо.

Он почувствовал, как бешенство вскипает в крови, вместе с энергией стихии, которая ударилась в хьярт и просилась принять ее. Дать ей разбежаться по венам, набраться сил, помочь телу залечить раны.

Усилием воли он закрыл начавший приходить в себя хьярт. Сейчас нельзя. Сейчас, когда он сидит избитый и связанный в тесной каморке на краю империи, в тысячах еров от того места, где он должен быть, в рубище мюрджинских смертников… Лучше петлю на шею.

Впрочем, только ее и не хватает. Надо выкручиваться без силы Шакти.

Повернулся ключ в замке, отворилась дверь, в камеру зашел страж. С синим распухшим лицом и разбитыми губами, тот самый которого Дим скинул с лошади. Законник недобро посмотрел на узника, но рук распускать не стал.

— Пошли, — лишь коротко произнес он.

Дим с трудом поднялся на колени, потом на ноги. Голова кружилась, ужасно хотелось пить, связанные руки затекли и почти онемели. Он чуть помедлил у выхода, когда переносил раненную ногу через высокий порог, за что тут же получил тычок в плечо. Раздражение на вынужденное бессилие росло с каждой меной. Он уже почти забыл, что должен сдерживаться.

В комнате, куда его привели, за единственным столом сидел человек. В форме законника с нашивками старшего на куртке. Напротив, на стуле — Ориф в одежде купца средней руки.

— Ваш? — кивнул законник, показывая на вошедшего Дима.

Ориф тяжело вдохнул и закатил глаза.

— Уже третьего отлавливаю. Как только подъезжаем к границе, сразу пытаются убежать в Мюрджен. Будто им там шелком дорогу выстелили. Сумасшествие!

— И зачем вам, ларри¹⁷, с ними маяться? Пускай бежали бы. Кому они там нужны?

Ориф неопределенно махнул рукой.

— Я его забираю?

— Забирайте, — старший глазами указал своему подчиненному на узника. Страж подошел, разрезал веревки.

— Счастливо, ларри! Заходите если что, — хохотнул законник.

Дим растирая онемевшие руки, шел за Орифом по узкому коридору. Они вышли на задний двор, где стояло ведро с водой и деревянный ковш.

— Здесь можно привести себя в порядок. А это твоя одежда.

Дим смыл с себя кровь, умылся, надел чистую рубаху и штаны. Сразу стало легче.

Спутники шли по ночному поселению. Темно было хоть глаз выколи. Лишь изредка улицу освещал скудный свет из окон домов, где еще не спали.

— Решил меня проверить, — ехидно поинтересовался Ориф, — или острых ощущений не хватило?

Дим был не в том состоянии и настроении, чтобы оправдываться. Затылок ломило, нижняя часть лица почти не чувствовалась. Да и не привык он ни перед кем объясняться за свои поступки.

— Я сказал именем императора, — хмуро произнес он. Все же парень не раз его выручал, и он решил изменить своим правилам. — В империи это закон. Каждый, кто хочет что-то сказать может воспользоваться этим правом и призвать, чтобы его выслушали. И уж если он не сможет доказать весомость своих слов, только тогда его ждет наказание. Я знал, что делал.

Откровенно издевательский хохот стал ему ответом.

— Законы империи?! Их здесь всего два: ты должен быть шактом, и ты должен иметь много денег. Остальные вне закона!

Дим остановился и медленно повернулся к своему путнику. Его глаза гневно сверкали.

— Ты говорил, что империя и твой дом тоже.

Ориф вздохнул и тоскливо посмотрел туда, где в темноте все еще виднелись шпили защитной крепости.

— Дом там, где тебе лучше.

— И чем же там лучше? — Дим тоже кинул взор на едва различимые башни.

— Долина маленькая по сравнению с империей. Но жители там добрее. Правители заботятся о своем народе и люди готовы встать горой по первому зову. За свои семьи, свое государство, за свой правящий Дом.

Имперец фыркнул, едва скрывая надменность.

— Так называемое княжество Мюрджен — всего лишь кучка отщепенцев, когда-то бывших подданными его величества императора. Они держатся лишь на том, что пока правящему Дому Астрэйелля некогда обращать на них внимание.

— Потому что он занят либо междоусобными войнами, либо подавлением бунтов, либо самолюбованием! Как ваш нынешний император. Ему интересны лишь балы, состязания, гонки.

— Он правит всего лишь ар!

— Целый ар!

Оба замолчали, ожесточенно смотря друг на друга. Первым не выдержал Ориф, отвел глаза. Дим тоже отвернулся и продолжил путь.

— Тридцать аров империей правил Совет, — продолжил мюрдженец, — и сейчас продолжает. Кто смотрит на молодого Эллетери? Старшее поколение внемлет советникам, а младшее веселится вместе с правителем. И слушает старших. Везде разбой, взяточничество, продажность и нищета. Полное разложение. Как ты думаешь, как я тебя вытащил? Именем императора? — не удержался, сострил он.

Дим забыл о разбитых губах и с силой вонзил зубы в нижнюю. Чуть не закричал от боли. Споткнулся. Втянул воздух полной грудью. Остановился. Лучше смотреть правде в глаза. Повернулся к своему спутнику.

— И как?

— Когда проснулся и, как и предполагал, не обнаружил тебя, сразу понял, где тебя искать. Обошел селение, нашел своих знакомых и раздобыл нам новую одежду. Потом прямиком пошел в дом законников. Там мне сказали, что такой у них есть, но он сильно виновен и должен понести наказание. В общем, обещанные золотые решили вопрос и закрыли стражникам глаза на твою вину. Пришлось побегать, деньги надо были принести до вечера.

— Где же ты их взял? — чуть прищурился Дим.

Ориф поморщился. Видно было, что говорить ему не хочется.

— Наше родовое имение находится на юге-востоке Астрэйелля, рядом с Хайт-Пари. Вернее, тянется вдоль это кряжа. Дом Югрэлли знатен и когда-то был приближен к императору. Бывший глава Дома неожиданно отдалился от двора и стал вести замкнутый образ жизни в родовом имении вместе со своей семьей. Его сын, мой отец поддержал это желание. Мне было двадцать пять аров, когда я встретил девицу.

— Опять девица? — насмешливо изогнул бровь имперец.

— Они — моя погибель. Хотя эта была настоящей судьбой. Она была из Мюрджена, ходила с торговыми обозами. Я тебе говорил, здесь недалеко от границы это обычное дело. Она была не одарена силой Шакти…

— Смертной?! — перебил его Дим. Его лицо перекосила смесь непонимания и брезгливости.

Ориф усмехнулся, опустил глаза.

— Мы два ара встречались тайком, когда она приходила в селение близ наших владений. Потом отец узнал и выгнал меня. Она предложила уйти с ней. Я испугался и попытался вернуться домой. У ворот имения меня встретил один из прислужников и передал послание от отца. В нем говорилось, что наследник Дома Югрэлли умер и любой, кто будет выдавать себя за него, будет убит на месте. Я ушел с Ниссой.

— А деньги? — напомнил ему Дим.

— Тебе зубы не заговоришь.

— Интересно.

— У меня был небольшой запас золотых в Сберегательном Доме. В долине он мне был не нужен, здесь, как видишь, пригодился.

Они остановились недалеко от небольшого домика с одиноко горящим в нем окошком, словно маяк освещающий путь во тьме двум странникам.

— Останешься на ночь? — мюрдженец указал на дом.

— Это тебя ждут?

— Надеюсь.

— Еще одна девица?

Ориф скромно потупил глаза. Дим покачал головой, не сдерживая улыбки.

— Спасибо за все, — с этими словами он сделал несколько шагов в темноту и растворился в ночи.

Дим вышел на дорогу, ведущую на окраину поселения. Все реже и реже стали попадаться дома, все больше сужалась тропинка, все чаще вставали деревья на его пути. Он вышел в лес. Опустился на землю, положив на нее руки. Кончики пальцев кольнуло от прикосновения к силе стихии, хьярт свело болью. Слишком долго он не прибегал к своему дару, слишком рискованно было опустошать свой организм на такой длительный период времени.

Дим сжал зубы, не обращая внимания на огненный ком внутри, продолжал искать нити силы, пытаясь напитать свое тело. Наконец по кистям поползли серебряные искры, они поднимались по рукам, обвили плечи, шею, свились в клубок на уровни груди и ушли в хьярт. Шакт прикрыл глаза, наполняясь энергией стихии. Лишь когда его аура¹⁸ приобрела обычный вид, он оторвал руки от земли и поднялся на ноги.

Хьярт благодарно замер в груди, раны перестали мучительно ныть, тело наполнилось гибкостью и силой, ночь расцвела всевозможными оттенками черного и серого и больше не казалась непроглядной, лес звучал десятками звуков. Дим подбросил небольшой импульс силы, который серебристыми спиралями ушел вверх сквозь деревья.

Именно из-за этого серебра он и должен был терпеть столько мучений. Его аура слишком приметная и не такая, как у других. Это все равно что ходить с гербом своего Дома в руках или кричать свое имя на каждом углу.

На небе появилась тень, затмив неяркий свет звезд. Темный силуэт большого животного приближался к земле, нарезая аккуратные круги среди деревьев. Ярх¹⁹ опустился на землю рядом со своим хозяином, приветственно урча.

— Рад тебя видеть, дружище, — Дим потрепал летуна по мощной шее.

— Уррр.

Летун опустил одно крыло, наездник ловко на него запрыгнул и, сделав несколько почти невесомых шагов, оказался в углублении между крыльями, которое заменяло седло и не требовало других дополнительных приспособлений, чтобы держаться на спине ярха.

— Домой.

Вечерний воздух не так напитан силой, как в предрассветные сэты, но после столь долгого воздержания окунуться в стихию было невероятным блаженством. Дим парил на ярхе почти под самыми облаками, хватая всем своим существом энергетические нити, из которых плелся холст мироздания. Переплетаясь между собой, они составляли хаотичную сеть, переливающуюся разными цветами. Из узлов, образованных пересечениями линий, вверх и вниз уходили столпы, по которым происходил обмен энергиями между стихиями.

Его дар, его сила Шакти позволяла видеть мир во всей красе многочисленных оттенков, слышать звуки, которыми было наполнено все вокруг, ощущать всем своим существом — цело, ярко, не упуская ничего, дышать полной грудью, словно пропускать сквозь себя вселенную и чувствовать себя по-настоящему живым.

Дим начал снижаться лишь, когда далеко внизу стали мелькать очертания знакомых мест. Начинались владения Дома Иланди. Скалы, огромная река, берущая начало у подножия горы, проложившая себе путь через все земли их имения и уходящая вглубь южных квот. Множественные притоки разбегались в разные стороны, образуя сеть естественных водных каналов на желто-зеленом полотне земли. Деревни, поселения, присоединившиеся подопечные хозяйства, виноградники, плантации специй, которые выращивались только здесь, засеянные поля, стада животных. Нерушимый оплот, сердце владений — родовой замок с четырьмя высокими красавицами — башнями.

Ярх, повинуясь мягкому управлению наездника, приземлился около небольшого озера, уходящего под скалы и вливающегося в подземную реку, которая словно зеркальное отражение своей наземной сестры, проходила через все владения.

Земли Дома Иланди — большая долина, благодаря этим рекам никогда не нуждающаяся в воде, и, несмотря на жесткие южные условия жизни и соседству с Мертвыми равнинами²⁰, богатая и плодоносная. Чуть больше тысячи аров назад после глобальной катастрофы, случившейся на Элиасе, их род ушел сюда на юг, в выжженные после извержений вулканов земли. Как они смогли договориться с этим миром, выжить, построить свой дом там, где на многие тысячи еров стелился лишь пепел, да зола, знали только его далекие предки.

Однако они сумели возвести из праха не только свой Великий Род, но и принимали всех тех, кто хотел жить под их защитой. Строились деревни и поселения, возделывались поля и разводились стада животных, прокладывались каналы для орошения земли и дороги, возводились храмы, открывались лечебницы.

Маленькая империя внутри большой страны. Как, впрочем, и все владения Великих Домов.

Дим спрыгнул с летуна, как обычно поблагодарил его — поделившись своей силой. Серебряные нити растаяли под толстой шкурой, ярх одобрительно заурчал и взмыл вверх. На берегу озера у самого входа в пещеру сидела одинокая фигура, закутанная в плащ с накинутым на голову капюшоном. Она была почти неразличима среди ночного сумрака. Однако Дим знал, что его ждут, поэтому без труда нашел глазами темный силуэт и пошел к нему.

— Я уже пятый вечер прихожу сюда, — не оборачиваясь, укоризненно произнесла фигура.

— Меня хотели повесить в крепости Мюрджена. Пришлось задержаться, — ровным голосом ответил Дим.

— Считаешь это весомым аргументом?

— Я очень спешил. Мчался со всех ног, спасаясь от злющих стражников, желающих нашпиговать меня арбалетными болтами.

— Я думал ты бегаешь быстрее.

— Потом меня избили, как только я пересек границу империи. И я почти день провел в заточении в какой-то грязной дыре.

— Избили? Тебя?! — фигура искреннее расхохоталась.

— Я не хотел прибегать к своему дару. И воспользовался старым законом — призвал их именем императора.

На этот раз собеседник не ответил. Его прозрачная, почти неприметная аура чуть сгустилась, и в воздухе разлилось напряжение.

— Как оказалось, — продолжил Дим, — в этой стране не чтут ни законов, — он чуть помедлил, но все же продолжил, — ни своего правителя.

Фигура наконец повернулась. Капюшон упал с головы. Это был молодой человек с белыми, как снег длинными волосами, перевязанными тонкой кожаной тесьмой и тонкими изящными чертами лица. В светло-серых, почти прозрачных глазах вспыхнули гнев и злость, еще обида. Впрочем, это все чувствовалось и так. Словно вихрь налетел, зажав путника в кольцо чужих эмоций. Дим не дрогнул, даже аура на его коже осталось такой же неподвижной.

— Ты послал меня в Мюрджен. Зачем? Что ты знаешь об Астрэйелле? Что ты сделал для своей страны, Аурино?

Молодой человек выдохнул и слегка отвернулся. Буря улеглась. Вокруг опять царила ночь. И две фигуры на берегу неподвижно застывшего озера.

— Ты не представляешь, как это тяжело! Они все пытаются меня использовать, манипулировать мной, я для них всего лишь мальчишка, которым они хотят управлять и каждый на свой лад, каждый пытается перетянуть одеяло на себя.

— А ты?

— Мне не хватает сил противостоять им всем и, если даже я что-то и делаю, чаще они объединяются против, лишь бы не дать мне проявить свою самостоятельность. Чтобы я ни делал, они все контролируют. Все мои силы уходят на борьбу с их всевластием.

В бессилии сжав кулаки, он пнул ни в чем неповинный камень. Тот улетел в воду, растревожив зеркальную гладь.

— Мне нужна твоя помощь, Димостэнис! Я не справлюсь один. Я хочу вернуть то, что принадлежит мне по праву. Свою империю. Ты поможешь мне? Будешь со мной?

Дим растерянно развел руками.

— Кто я? Какой из меня государственный деятель? В отличие от тебя, меня этому даже не учили. Вряд ли из меня выйдет толковый помощник.

— У тебя все всегда получалось, если ты за что-то брался. Мы же с тобой всегда были вместе.

С тех самых пор, когда глава Дома Иланди привез мальчика пяти аров, будущего правителя Астрэйелля, у которого только-только убили всю семью.

— Вряд ли отец будет рад такому повороту событий, — попытался найти новую отговорку Димостэнис.

— Ха, — презрительно фыркнул Аурино, — неужели он серьезно думает, что ты всю свою жизнь посвятишь разведению скотины? Он, правда, считает, что твой удел — управляющий имением?

Иланди опустил глаза. Уже ар он управлял огромным семейным хозяйством, после того как закончил обучение и вернулся домой. Под предлогом, что маме нужна помощь (будто она когда-то этим занималась) отец всячески поощрял и поддерживал любые действия младшего сына. Все чаще это становилось похожим на фарс и переходило границы здравого смысла. Дим уже не раз задумывался, зачем это все отцу надо.

— Он как будто держит меня подальше от Эфранора, дворца и тебя.

Аурино снова фыркнул.

— У Совета есть две цели: не давать мне управлять моей империей и держать нас как можно дальше друг от друга.

— Почему?

Император пожал плечами.

— Поэтому я и прошу тебя — будь рядом. Так мы нарушим хоть какой-то из их планов.

Дим усмехнулся.

— Еще два ара я не смогу быть при дворе.

— Два ара — неплохое время на подготовку.

— За это время многое может измениться. Я могу быть больше тебе не нужен.

— Ты единственный близкий человек, который у меня есть. И единственный, кому я могу доверять.

Примечания

9

Хэлл — самый жаркий месяц года.

10

Ер — мера длины, равная примерно одному шагу взрослого человека.

11

Мена — период времени равный шестидесяти мгновениям.

12

Летта — богиня, владычица душ умерших.

13

Ар — период времени равный двенадцати минорам.

14

Хьярт — орган, наподобие второго сердца у шакта, расположенный чуть ближе к грудной клетке. Отличие хьярта от сердца в том, что тот не подпитывается кровеносными сосудами, так как основа его жизнеобеспечения — энергия, подвластная одаренному. Чем сильнее хьярт, тем больше возможностей у его носителя.

15

Смертные — так в империи называют людей, не имеющих дара.

16

Кир — обращение к особам благородного происхождения, но не приближенным к императору.

17

Ларри — обращение к шакту неблагородного происхождения, хотя в последнее время такое обращение стали употреблять к обеспеченным людям не имеющих дара.

18

Аура — защитный контур, который имеет каждый одаренный силой Шакти. Любой человек, имеющий дар по ауре может увидеть стихию, которой владеет шакт и его возможности.

19

Ярх — крупное животное с толстой, покрытой броней кожей, мощными крыльями и довольно слабыми нижними конечностями. После Большого Энергетического Взрыва на планете появились мутанты. Не все смогли прижиться в новом мире и большинство вымерло, но некоторые виды остались. Живут высоко в горах, признают только тех, от кого чувствуют силу. Любимая стихия — воздух, где они беспрепятственно могут купаться в чистых энергетических потоках.

20

Мертвые равнины — по сей день на Элиасе остались земли, не сумевшие восстановиться после извержения вулканов. Безжизненные, они могут тянуться на сотни, а иногда тысячи еров, с редкими порослями особо живучих растений, мха, лишайников. Самые большие до сих пор остались на юге планеты.