Наследник черного престола

Оксана Алексеева, 2019

Жил себе и жил, никому не мешал: любил девчонок, часто врал, нередко пользовался обаянием, играл в карты и занимал один из постов на нижнем уровне бесконечной трудовой иерархии. Не образец приличия, но вполне себе хороший человек. И тут передо мной встает красотка и заявляет, что я наследник престола в каком-то другом мире. Ладно бы какого-нибудь нормального престола, а-то ведь олицетворения злых сил. И я обязан усесться на него как лучший претендент на роль исчадия ада. Нет, я, конечно, не образец приличия, но такое…

Глава 3

Уже по началу можно было догадаться, что день не задался. Николай не догадался, а иначе вместо офиса летел бы в поликлинику — снова тормошить знакомого терапевта на предмет больничного. Обычно такая услуга обходилась недешево, потому Николай вспоминал о ней только в самых крайних случаях — например, когда в рабочий день просыпался уже после обеда. На этот раз ситуация не выглядела настолько пропащей, вот он и не подумал, как если бы все остальные события прошли мимо его сознания и не орали в полную глотку, что вот как раз сегодня лучше бы вообще ничем не рисковать.

На его появление в огромном кабинете никто внимания не обратил, коллеги были заняты работой. Николай, уже перестроившись на привычную зевоту, зашагал к своему столу… и был окликнут голосом, который никогда ни о чем хорошем не говорил.

— Радужкин, в мой кабинет, будьте добры.

Николаю пришлось быть добрым и последовать распоряжению.

— Здравствуйте, Виталий Игоревич.

— Здравствуй, — ответил шеф, усаживаясь за стол. — Итак, это последняя капля, дорогой Коля.

— Где? — тот делано удивился.

— А ты садись, садись, — совсем уж добродушно предложил директор. — Когда еще тебе придется здесь посидеть? Чует мое сердце, это последний раз.

— Увольняете? — почти равнодушно поинтересовался Николай.

— Угу. А сколько еще терпеть? Уходишь, когда хочешь, приходишь, когда хочешь, и это в те дни, когда не на больничном. Не напомнишь, с какого перепуга я вообще тебе последних сто шансов давал?

Виталий Игоревич даже раздраженным не выглядел — он просто констатировал факты. И решение уже принято, окончательное и бесповоротное, потому и злиться ни к чему. Николай тоже смысла раздражаться не увидел:

— Потому что я любого клиента могу уболтать до покупки абонемента?

— А, ну да, этого не отнимешь — врешь как дышишь, мы иногда всем офисом заслушивались. Последнее вообще хорошо зашло: «Супер-Ай-Ти давно работают на иностранное правительство и передают все данные с любых электронных устройств вашего дома, включая микроволновку, по своим шпионским каналам. Вы точно уверены, что хотите участвовать и платить этим нелюдям? Всего лишь из-за нашей небольшой технической неполадки, серьезно?» — Виталий Игоревич усмехнулся в сторону, почти дословно припоминая, а затем продолжил: — Но, Николай, к сожалению, для этого надо бы почаще на работе бывать и не отсыпаться на диванчике в банкетном зале, перебрасывая звонки на коллег. Я вообще удивлен, что ты так долго продержался. Без обид, но такие скользкие типы редко долго остаются на приличной работе.

— Без обид, — поддакнул Коля. — Только приличная работа должна коррелировать с приличной зарплатой.

Виталий Игоревич поморщился, но все еще не хотел злиться:

— Приличная зарплата, Николай, светит только тем, кто прилично работает! Захотел бы — давно бы начальником отдела стал! А то и филиала.

— Ага. У начотделов зарплата выше на двадцать пять процентов, а геморроя больше на сорок, увольте от такой сказки.

— Так я и увольняю! — раздражение шефа, несмотря на все его усилия, все-таки просочилось в голос.

С тяжелым вздохом Николай поднялся на ноги и уточнил:

— Прям совсем-совсем увольняете? Или просто в отпуск, только не знаете, как об этом сказать, чтобы не выглядеть великодушным?

— Увольняю! Слыхал? У-воль-ня-ю!

— И даже двухнедельной отработки не потребуете? Как-то жестоко это, не по-человечески.

— А толку с твоей отработки?! — теперь босс уже заорал. — Если ты даже в штате не особо-то работал! В понедельник явишься за расчетом, и чтобы больше глаза мои тебя не видели!

— Ну вот. А говорили без обид, — заметил Николай и покинул кабинет, пока истероид не начал еще и дыроколами швыряться в доказательство своей неправоты.

Он не особенно любил свою работу, но такого короткого рабочего дня еще не случалось. Николай вышел на улицу, глянул на машину, за которую еще не выплатил кредит, девицу рядом, которая устрашала посильнее любых коллекторов, и понуро поплелся к скамье. Сел, сцепил руки в замок и уставился в землю, решая, что делать целый остаток такого внезапно освободившегося дня.

Девица не медлила, тихо подкралась и села рядом, чем вызвала у него прилив ярости. Если уж совсем начистоту, то в увольнении ее вины нет. Ну, сегодня она немного помогла, спровоцировала, но Николай был с собой честным: не сегодня, так завтра бы уволили. Все предыдущие капли на темечко Виталию Игоревичу накапались задолго до появления страшилища в его жизни. Николай все это понимал, но и выход злости нашел:

— Из-за тебя меня уволили! Слыхала? Из-за тебя!

Она ответила тихо и сухо:

— Мне не вполне понятен смысл этого слова, господин. Хоасси, конечно, магически включил в мой разум все общеупотребимые в этом мире термины, но некоторые нуждаются в дополнительном пояснении — он предупреждал. Если нет аналогов, которые разум мог бы принять, то слово так и остается просто набором звуков. Что скрывается за «уволили»?

— Выгнали! Больше у меня нет работы, а значит, и зарплаты! Денег нет, теперь ясно?

— Почти, — отозвалась она. — Но работать и зависеть от чьего-то решения — это все равно не ваш уровень, господин. Я скрою ото всех сей прискорбный факт в вашей биографии, можете не волноваться.

Николай успел настолько испсиховаться, что эмоции уже сами переутомились и начали отступать. Теперь он даже улыбался, глядя на профиль девицы. А че не улыбаться, если вместе в дурку и пойдут? Ведь он сам видел, с какой скоростью та неслась по дороге за машиной! И странное свечение видел. Так вместе в дурке, может, повеселее будет?

— Слушай, ты действительно думаешь, что я волнуюсь из-за этого? На картах не всегда получается куш поднять, а у меня кредит! Коммуналка, чтоб ее. Бензин, в конце-то концов. И есть иногда нужно.

— После того как мы осуществим переход, вам не придется волноваться о таких мелочах, мой властный хозяин.

— Да не называй меня так! Это был стёб. По имени зови, раз уж все равно прицепилась. А то услышит кто твоего «лорда» или «хозяина», со смеху помрет.

— Пусть мрет, если ему подобное смешно. Могу и помочь, если недостаточно быстро помирать будет. У меня не тот статус, чтобы называть вас по имени, господин.

— А вот ты возьми и зови! Приказ такой, ясно?

Она сглотнула, помолчала пару секунд, потом кивнула.

— Хорошо. На все воля ваша… Киан.

— Коля, ехарный бабай, — Николай принялся истерически смеяться. — Меня зовут Коля!

— Вы приказали звать вас по имени, Киан. Ваша матушка зачем-то ввела вас в заблуждение. Если бы она уже не упокоилась, то за такое преступление против вашей личности я бы упокоила ее сама.

Николай уже вообще отпустил напряжение — а зачем напрягаться, если вокруг уже такая свистопляска, с которой не сладить?

— Офигительно! Новая подружка хотела бы убить мою упокоившуюся маму. Офигительно, какие интересные дни настали! Черт с тобой, зови как хочешь. Только давай на ты.

Ее глаза слегка округлились. Красивые, надо сказать, глаза, но какие-то холодные, неэмоциональные и этим создающие ощущение неосознанного ужаса.

— На ты? — еще тише переспросила она. — Но мой статус…

— На ты, — отрезал Коля. — Тоже приказ, если ты по-хорошему не понимаешь.

— Как скажешь, Киан, — она будто давила из себя эти слова. — Возможно, дурное воспитание твоей матушки и этого мира так сказались. В любом случае все будет так, как ты захочешь.

Если бы все было так, как он хотел, эта девица навеки исчезла бы прямо в клубе, а шеф сегодня ему зарплату в четыре раза повысил. Она такую чушь городит, что последняя чушь даже не самой бредовой воспринимается.

— Так, хоть с этим разобрались. А у тебя какое имя?

— Тринадцатая, Киан. Смею напомнить, что уже произносила его трижды.

— Произнесешь и четырежды, пока я окончательно тему не впилю. То есть нормального имени нет?

— Я не понимаю твоего вопроса.

— Ла-а-адно, — протянул Коля. — Тогда буду звать тебя Трина. Это хоть как-то звучит. Сойдет?

— Как вам… тебе будет угодно.

— Замечательно, Трина. Предлагаю пойти куда-нибудь и смочить мозги кофеином. — Он встал. Трина плавно перетекла из сидячего положения в стоячее. Николай решил и на этом не зацикливаться, разум пожалеть. — Идем тратить последние копейки, а завтра с утреца начну шерстить объявления. Ты голодная?

Она шла рядом, не опережая и не отставая. Ответила после долгой паузы:

— Вынуждена признаться и в этом. После перехода мне удалось немного насытиться, но с тех пор прошло несколько дней. Я уже ощущаю, что слабею.

— Не понял. Ты не ела несколько дней? Ты бессмертная, что ли?

— Нет, конечно, — она отвечала так же монотонно. — Влагу я нашла на утренних листьях, здесь ее избыточно много.

— Как, прости, много? — ему становилось все смешнее.

— Избыточно. Невозможно пропасть даже полному локкарту. Но пищу я опасалась добывать самостоятельно без твоего распоряжения. Хотела сначала поговорить, а потом уже принимать решения в чуждом мире. Вот потому ела только после перехода.

— И что же ты ела? — Николай решил уделять внимание каждой веселой мелочи, чтобы входить в беседу как-нибудь постепенно.

— Животное под названием «кошка». Поймала, выпотрошила, прожарила на костре и съела.

— Ты съела кошку? — веселиться расхотелось.

— Нет, неправильно выразилась. Одного из ее потомков. Выбрала того, что был крупнее.

Николай вообще остановился и уставился на нее, Трина тоже замерла.

— Ты съела котенка?! — на этот раз он почти крикнул от возмущения.

Трина вытянулась еще сильнее.

— Это здесь преступление? Тогда прошу простить за незнание.

— То есть… ты взяла маленького, хорошенького котенка, выпотрошила, зажарила и съела?!

— Примерно так, — она и глазом не моргнула, просто заметно напряглась.

— Да знаешь, как у нас таких называют? Живодерами! Это ж каким надо быть извергом, чтобы котенка…

— Повторяю, я не знала, что это священное животное. Но я услышала похвалу, благодарю.

— За что?!

— Ты назвал меня живодером и извергом. В моем возрасте такие приятные слова редко кто слышит, а уж от самого наследного лорда, вероятно, ни одна из шорсир.

— А-а, — зачем-то ответил Николай вместо всех аргументов.

И спешно пошел в кафе, пока эта жуть не начала прямо на его глазах пожирать все самое мимимишное, чем славится этот мир.