Сплетение чар и крови

Оксана Абрамкина, 2021

За нашу долгую жизнь мы с сестрами сменили много стран. Слишком рискованно было задерживаться на одном месте. И дело было не только в том, что жители могли заметить наши странности. С самого нашего рождения нас преследуют. Я понимала, что к новому месту нельзя привязываться, у нас никогда не будет дома. Но случайное знакомство раскрыло мне глаза – я не чудовище и я не хочу больше сбегать. Пора перестать быть хищником, живущим в вечном страхе. Нужно дать отпор врагам.

3

Его глаза так и манили к себе. В них можно было утонуть — как капля прозрачного океана. Погрузиться с головой и не выплывать. Бескрайняя чистота, такая заманчивая, такая притягательная. Ну как тут устоять? А эта светлая шевелюра! Его волосы такие мягкие на ощупь! Я любила проводить по ним рукой, выделять одну прядку и поглаживать ее. Как шелк. Ну до чего же он был хорош. Особенно я обожала, когда он морщил нос, когда о чём-то задумывался. Он порой сам этого не замечал, но мне его эта милая привычка сразу бросилась в глаза.

Его рука на моей хрупкой ладони. Любой бы при виде нас сразу определил, кто здесь слабая невинная жертва. Конечно же, эта темноволосая азиатка с раскосыми глазами, узкими плечами и настолько узкой талией, что её партнеру удавалось охватить её одной рукой. Ведь на фоне него, я выглядела такой хрупкой, такой ранимой. А он — такой большой, широкий в плечах, взрослый. Такие парни успевают за свою жизнь разбить не один десяток девичьих сердец. И мое сердце, казалось, тоже находилось под угрозой.

Но этот сторонний наблюдатель бы ошибся. Жертвой была не эта милая юная дева, а он — атлетически сложенный парень немного за двадцать пять лет. Только он сам об этом не догадывался. Да и хрупкая дева не планировала вредить ему. Слишком он ей нравился.

Можно ли эти чувства было назвать любовью? Я не знала, впервые мне хотелось быть рядом с кем-то другим. Ощущать его кожу на своей, тонуть в глазах и вдыхать такой сладковатый аромат, исходивший от его одежды и волос. Что это за аромат? Можжевельник с нотками экстракта папоротника? Этот запах уже успел стать для меня родным. Хоть мы с ним оставались наедине не так часто. Но уже лишь один его аромат я ощущала за десятки метров от него. Надеюсь, он никогда не сменит свой одеколон!

А у него? Были ли у него чувства ко мне? И тут я не знала ответа. Хотелось бы верить, что он полюбил меня за мой внутренний мир, за взгляды на жизнь, за интерес к рисованию, за талант и стремление жить и самосовершенствоваться. А не из-за того, что его неумолимо тянуло ко мне. И он не мог не идти на этот зов. Я была для него подобна зову опасной сирены, только куда как опаснее и страшнее во всех смыслах. Не стоило ему со мной связываться. Не стоило. Если бы он только знал.

Это было уже наше третье свидание. На первых двух он не позволял себе лишнего. Лишь мимолётные прикосновения. Это заставляло меня думать, что может это всё-таки оно? Те самые чувства, описанные в книжках? Любовь? Иначе бы он не смог совладать со своими эмоциями и уже хотя бы попытался поцеловать меня. Была бы я против? Да я жаждала этого! Я так хотела испытать вкус его мягких губ на своих. Я ещё ни разу в жизни не целовалась. Какого это? Опять-таки как описывают в любовных романах? Мои коленки подогнутся, голова закружится от избытка чувств, а в животе будут порхать бабочки? Что это вообще за выражение такое о бабочках? Или все будет более приземлено и это будет обыкновенный физических контакт?

И вот он приобнял меня и протянул к себе. Мы сидели на скамейке в парке, над нами сияла полная луна. Такая далекая и одновременно вот руку протяни и этот серебряный шарик у тебя на ладони. Неудивительно, что космос так и манил людей с давних времен. Столько неизведанного — и жизни не хватит, чтобы все это изучить. Хотя моей жизни может бы и хватило. Если когда-нибудь рисование наскучит мне, я, пожалуй, займусь изучением космоса. Может есть где-то там далеко планета, где мы сможем не скрывать свою сущность?

Гортензия цвела где-то позади, её аромат щекотал мои ноздри. Но его аромат все равно выделялся среди этого цветочного амбре. Идеальный момент совершить следующий шаг. Переступить эту черту. Узнать, какого это — целовать человека. Любить и быть любимой. Таять в его объятиях и чувствовать себя такой хрупкой.

«Никогда не сближайся с людьми» — увидела на краткий миг я перед глазами суровое лицо «старшей» сестры и её слова, которые она не уставала повторять нам. Чтобы она сказала, увидев нас двоих. Парочку влюблённых, которых так и тянуло друг к другу. Пока же не произошло ничего ужасного? Она просто заботится о нас. Мы не такие, как люди. Но это не значит, что мы не можем в них влюбляться. Не можем их целовать и быть близки с ними. Я всего лишь хочу попробовать. Что может случиться плохого? Не исчезнет же мир вокруг нас с этим поцелуем!

— Я хочу тебя поцеловать, — услышала я голос. Его голос. Такой тягучий, как сгущенное молоко. О, как же это мило! Жертва спрашивает у охотника разрешение! Нет, я не хочу быть охотником, не хочу быть чудовищем. И не буду им. Я сама повелеваю своей судьбой. Долой эти предрассудки. Если я не такая, как люди, это не значит, что я не могу попробовать стать простой девушкой. Пускай даже всего на один вечер. На один вечер в его объятиях.

— Я не против, — улыбнулась я ему, даже сквозь ткань платья чувствуя его ладонь на своей талии. Так близко друг от друга. Его глаза — два океана напротив моих двух чёрных озёр. И это тепло, исходящее от него. Невозможно устоять. Да и стоит ли отказывать себе в удовольствии? Любовь — необходимость в жизни каждого. Без нее день за днем проходят будто в полной темноте. Люди просто бродят во тьме, ища смысл жизни. Но вот же он — жить для кого-то помимо себя. Чувствовать, что кто-то в тебе нуждается.

Я готова. Я справлюсь. Его голова все ближе и ближе. Вот уже его челка щекочет мне лоб. Я чувствую его дыхание на своих приоткрытых губах. Кончик носа задевает мою щеку. В груди разливается тепло, по моим рукам пробегают разряды тока.

Я справлюсь. Должна. Никак иначе.

Должна.

Тепло разливается все сильнее, воздух вокруг будто искрит. Замечает ли он это? Или это ощущаю лишь я одна? Что чувствует он, находясь в такой близости от меня? Ему так же приятно, как и мне? Кажется ли ему происходящее таким же безумием? Целовал ли он кого-то до меня? Наверняка, но мне плевать на это. Я все равно лучше всех его бывших девушек. Сейчас существует только он и я. Мы хотим быть вместе. Ничто не должно нам помешать.

И вот его губы накрывают мои. Мне бы насладиться моментом, но ужас накатывает на меня, грозясь захлестнуть. Он начинает оплетать меня своими путами начиная с пят и продвигаясь все выше. В груди ужас останавливается и нарастает. Волоски на руках встают дыбом, чувства обостряются. Не человеческие чувства. А те, что даны мне от рождения. Нет! Только не это! Я же училась контролировать своё тело. Неужели этого мало? Неужели хищника во мне не усмирить? Сестра была права. Мы чудовища. Я — чудовище. И от этого не уйти. Не спрятаться за личиной милой хрупкой девушки. Внутри я остаюсь сама собой. Неизбежность — все происходящее можно описать одним этим словом.

Он отстраняется от меня, что-то в его взгляде меняется за долю секунды. Любовь, страсть, желание передали бразды правления всепоглощающему страху. Мне не нужно искать своё отражение в его глазах. И так понятно — процесс начался. И скоро он увидит меня настоящую. Поймёт, что я не человек вовсе. Его обманул мой хрупкий внешний вид, мой тонкий голосок и моё желание быть похожей на людей. Люди. Их так легко обмануть. Им никогда не перестать быть жертвами в этом мире. Пускай они считают, что главенствуют на этой земле. Но это не так — всегда будет кто-то сильнее.

Надо было прислушаться к советам сестры. Чем я думала? Надеялась, что смогу усмирить свою природу. Разве лев может спокойно существовать с ягнёнком, не желая им отобедать? Ответ очевидный. Хищник всегда будет видеть перед собой лишь потенциальную жертву, анализировать ее и просчитывать свои шаги — как лучше завладеть ею.

Но я действительно старалась. Я живу среди людей, я должна быть похожей на них! Может орден Вознесения прав в своём желании истребить нас? Мы представляем угрозу для человечества. Даже если не хотим причинять вред. Это неизбежно. Так может они не зло во плоти? Может они просто выполняют свою работу, чтобы такие как мы не смогли заселить землю и стать во главе людей?

Он скатился со скамьи кубарем и распластался на земле. Я не винила его — моё истинное обличье может свести с ума за долю секунды. Это тебе не красивая азиаточка. Раздался треск ткани, когда мое тело стало увеличиваться в размерах. Вот я уже не ощущаю своего человеческого тела, звуки вокруг смолкли или мне так казалось. Во всяком случае, они точно отошли на задний план. Мир предстал в ином свете. Теперь передо мной был не привлекательный молодой парень, а кусок сочного мяса. Я слышала, как кровь шумела в его венах. И этот звук был музыкой для моих ушей. Я теперь все видела иначе, человеческая оболочка осталась позади. Я не была человеком. Против природы не попрешь. Да и надо ли это делать?

— Что ты за тварь? — будто издалека донесся до меня его голос. Дрожащий голос, наполненный ужасом и отвращением ко мне. А ведь всего минуту назад я была для него самым дорогим человеком на всем белом свете.

Плевать! Я — чудовище! Зачем мне этого стыдиться? Я такая, какая я есть. Людям пора привыкнуть, что для нас они подобны скоту. Я перестала соображать и поддалась своим инстинктам. Его крики доносились издалека, но в моей голове пульсировала лишь одна мысль — кровь и плоть.

***

Я проснулась, ощущая вкус крови на губах. Огляделась. Вокруг привычная спальня в таунхаусе Атланты. Заметила, как удлиненные волоски на руках быстро втягиваются назад. Я чуть было не перевоплотилась во сне! Какой реальный сон. Будто это произошло только вчера. Самый страшный мой кошмар, повторения которого я страшилась.

Давно меня не посещали те воспоминания, ведь я их настойчиво гнала прочь от себя. Не нужны мне напоминания о моей сущности. Я и так помнила это. Всегда.

Взглянула на часы — пять утра. Легла я в два ночи и уже чувствовала себя отдохнувшей. Нам с сестрами было достаточно около трёх часов сна, чтобы восполнить силы. Поэтому по ночам мы зачастую чем-нибудь занимались для саморазвития. Пенелопа — штудировала юридические талмуды, Бекка — играла в игры на ноутбуке и втайне от Пен общалась по скайпу с парнями. Такая уж была наша Бекка. Ну не могла она обходиться без мужского внимания. И нашла способ делать это относительно безопасно — дистанционно. Главное было не сболтнуть парням о своём местонахождении. Их «влюбленность» была настолько сильна, что они могли сорваться из любой точки мира к нашей сердцеедке. Хотя стоило им перестать видеть Бекку, они начинали недоумевать, почему ей удалось так вскружить им голову. Ну а я обычно рисовала и читала. У меня не было любимого жанра. Я бралась и за любовные романы, и за исторические, и фэнтезийные. А что ещё оставалось делать, если путь в мир был для меня закрыт. По крайне мере, частично. А книги являлись идеальным способом почувствовать себя живой, прожить сотни других жизней, прочувствовать разные жизненные ситуации, не выходя из дома.

Что ж, новый день для меня уже настал. За окном только начинался рассвет. Но я готова была с новыми силами погрузиться в жизнь. Пускай и не такую, о какой грезила. Но я надеялась, что это лишь начало чего-то большего.

Сегодня я собиралась посетить художественный музей, который являлся самым посещаемым музеем изобразительного искусства в мире. Меня переполняли эмоции. До его открытия оставалось ещё пара часов, поэтому после принятия душа я не знала куда себя деть.

Пенелопы уже не было дома. Понятное дело — ушла на работу. Но и Бекки я не обнаружила в её спальне. Лишь ворох одеяла, скинутого на пол. У гардероба с раскрытыми дверцами лежала груда одежды. Она всегда была небрежной. И разбирала свои вещи раз в пару недель, за это время комната успевала погрузиться в настоящий хаос.

— Зачем убираться, если все снова покроется пылью? — негодовала она. Аккуратная Пенелопа на это всегда лишь качала головой. Я же была золотой серединой среди них в этом вопросе. Дотошность в уборке — это было не ко мне, но и стирать каждую пылинки с мебели я считала пустой тратой времени и сил.

Моё сердце кольнула тревога. Но я отогнала её прочь. Бекка давно не доставляла никаких неприятностей. А уж теперь она и подавно будет аккуратнее — ведь мы оказались в городе, который она давно мечтала посетить! Никаких деревушек! Цивилизация, да и только! Столько возможностей!

Все-таки помимо соблазнения парней она найдёт чем себя ещё занять. Мы трое были уже большими девочками. Хотя по сути мы являлись уже женщинами, а то и старушками. По человеческим меркам. Но это было известно лишь нам троим. Ну еще и Тадао был посвящен в нашу историю жизни. Хотя лишь частично. Опасно было рассказывать ему абсолютно все. Он слишком был ценен для нас и об этом мог прознать орден Вознесения.

Уже издалека музей поразил меня своим величием. Таким я его и представляла, когда смотрела фотографии в интернете. Ещё в 1926 году одна семья пожертвовала свой дом для размещения в нем коллекции серии выставок. Чуть позже отдельное здание для музея построили рядом с этим домом. Обилие белого бетона резало мой взор, но все равно я не могла отвести от него взгляд. Хотелось запомнить каждую линию здания. К счастью, у меня была хорошая память. Я не сомневалась, что и спустя пятьдесят лет смогу воспроизвести в своей памяти увиденное до мельчайших деталей.

Ради таких моментов стоило жить. Ради исполнения мечты, пускай и незначительной. Внутри меня встретило просторное фойе и обилие резных колонн. Как же красиво! Люди даже не задумываются, на что они способны. Возводить такие строения, сохранять важные данные. Это необходимо! Одно поколение сменяются другим. И важно уметь сохранять воспоминания.

Большое всего меня интересовала выставка фотографии. Музей начал собирать снимки в начале 70-ых годов. Я тогда уже прожила половину своей жизни! Разве это не невероятно?

Людей в будний день в музее было немного. Но я легко терялась в небольшой толпе, хоть и ловила постоянно на себе любопытный мужские взгляды. Женщины же фыркали и отворачивались от меня. Что ж, приходилось с этим мириться. Я особо и не нуждалась в их обществе и одобрении.

Меня особенно заинтересовала серия снимков за гражданские права. Я надолго остановилась напротив них, потеряв ход времени. Хотелось достать свой альбом и сделать пару зарисовок. Но я его оставила дома. Я не знала, разрешалось ли такое в музее. Ведь по сути это было почти сравнимо с фотографированием в музее, которое часто было запрещено.

В какой-то момент я ощутила цепкий взгляд, направленный на мои лопатки. Будто их прожигали лазером. Очередной бедолага никак не может мной налюбоваться? И при этом даже не понимая, что же такого особенного он нашёл во мне. И наверняка он не один — с ним какая-нибудь красотка, которая сейчас дико бесится, что ее возлюбленный уставился на другую девушку. Сколько скандалов на этой почве нам довелось лицезреть!

Я постаралась незаметно оглянуться, сделав вид, что поправляю свои волосы. Сегодня я оставила их распущенными. Позади меня стояла группа людей, поэтому я не сразу обнаружила того, кто не сводил с меня глаз. Но вот он нашелся позади толпы — я успела заметить злой взгляд, направленный на меня, полускрытый под надвинутой на глаза синей кепкой. Парень заметил мой взгляд и сразу развернулся спиной. Он быстро скрылся в соседнем проходе, покинув этот выставочный зал.

Я встряхнула головой. Что это было? Обычно бедолаги, которых манит моя внешность, так себя не ведут. Они наоборот хотят поймать мой взгляд, почувствовать одобрение. Приблизиться, а еще лучше — уловить момент и прикоснуться ко мне. Они как щенки, которых надо погладить за ушами. И они уже от одного этого будут в полном экстазе.

Этот же парень был другим… меня обуревали чувства. Взгляд не был заинтересованным, он был злым. О всем необычном я должна была докладывать сестрам. Но ведь я знала, чем это закончится! Пен в спешке побежит собирать вещи и связываться с Тадао для запроса новых документов. Я не хотела оставлять это место. Я не хотела из-за повышенной мнительности вновь скрываться с места! За эти пару дней мне тут действительно понравилось. В планах было ещё столько всего посмотреть! И я просто уже устала бежать и скрываться от группы озлобленных людей, решивших, что миру будет лучше, если истребить всех необычных существ, не вписывающихся в природные рамки.

С чего я решила, что этот инцидент важен? Я не думала, что это был член ордена. Просто на парня иначе подействовал мой магнетизм. Может он лишь выглядел злым, а на самом деле был милахой? Ну знаете, как английские бульдоги? С виду такие суровые массивные псы с тяжелой челюстью, а на деле плюшевые создания, желающие любви и ласки. Не могли же нас тут выследить люди ордена?

Я заправила чёрные волосы за ухо и продолжила созерцать фотографии, развешанные на стенах. Весь день я провела в художественном музее. И в его залах тот парень мне больше не попадался. Да и я не пыталась найти его в толпе. Не стоило на этом зацикливаться. Можно было перестать переживать и вновь наслаждаться приятными моментами.

В конце концов, что мы с сестрами знали о своей природе? Нас некому было учить, наша мать не успела ничего нам рассказать, приходилось самим подстраиваться под людей. И наш магнетизм не должен действовать одинаково на всех. Я даже представлять не хотела, как переполошится Пенелопа, узнав об этом инциденте. И всего два часа, и мы снова в пути. И на этот раз вряд ли она решит остановиться в крупном городе. И вечно недовольная Бекка, обвиняющая меня, что я навела панику. Нет уж. Новая жизнь в Атланте. Я буду следовать по своему плану. И не отступлю от задуманного.