Снег. или соло, мой друг

О Л С

Сборник включает в себя повесть, которая называется «Снег», и 57 рассказов, по формату – новелл. Повесть начинается с того, что в Городе не переставая идёт снег, необычный снег; герой повести ищет выход из снежного плена; от его имени ведётся повествование. Мир после Снега изменился – об этом рассказы, в нескольких из которых прослеживается дальнейшая судьба героя «Снега».

Вода

Вода всегда меня успокаивала. Растворяла ненависть. В школе меня называли психом. Поначалу я был самым маленьким и слабым в классе и пугал всех, катаясь на полу в истерике, только бы меня не трогали более сильные. В специальной тетрадке я бесконечно писал кровожадные тексты, как я расправлюсь со своими обидчиками, и пририсовал им на общих школьных фотографиях синяки под глазами.

Потом я стремительно всех перерос, но ненависть никуда не делась. Я стал ещё агрессивнее. Мог зацепить незнакомого человека на улице и избить до полусмерти.

Безнаказанным это не могло долго оставаться. Но в тюрьме я совершенно сорвался с катушек. Я стал зависимым от ненависти. Именно там я по настоящему испугался, решил, что у меня что-то вроде ломки наркомана, она сводила меня с ума, если я не выплескивал на кого-то свою ненависть. Ненависть накапливалась, накапливалась, как похоть, до такой степени, что я не находил себе места от желания, особенно, в одиночной камере. Меня аж трясло от напряжения. И когда я удовлетворял свою жажду, то затихал, как благостный святоша, пока не начиналось всё по новой, и новый раз требовал всё больших эмоций. После разрядки, сразу за вспышкой освобождения, приходило сожаление, и я начинал думать, как мне справиться со всем этим, что с каждым разом ненависть проходит всё тяжелее и опаснее для меня самого. Пока из пустоты и отчаяния снова не притягивала мозг и тело, невыносимо сильная, ненависть. И я уже за себя не отвечал.

Я заметил, что ненависть проходила, когда охранники сбивали меня мощной струёй воды из пожарного шланга. Придавленный к стене, захлёбываясь, мокрый с головы до ног, я словно остывал, разве что не шипел, как разогретый до красна кусок металл.

Я вспомнил, что мог часами сидеть на берегу реки и слушать, как она течёт, как подставлял руки под струю воды из крана и долго-долго смотрел на окровавленные костяшки пальцев, и сначала думал, что люблю это и кровяные следы на стёртой эмали раковины, а оказалось — воду.

Тюремный священник часто говорил, что есть вода, которую мы пьём, а есть вода живая.

— Это истина, — убеждал он и показывал священную книгу.

Мне хотелось поговорить с ним, сказать, что и буквальная вода может исцелять человека. Я долго не решался, а когда всё-таки напросился на разговор и рассказал о своих догадках, то наговорил всякого такого, как настоящий псих, и сказал, что я, возможно, ихтиандр. Не знаю, что на меня нашло. Эти священники, как колдуны.

В тюрьме мне приснился сон и потом часто снился, что я захожу в воду и чувствую сильное течение, и оно подхватывает меня и несёт, и я уверен, что к океану, и думаю во сне, что океан — это мой бог.

Когда я вышел из тюрьмы, то всё время думал, что как похоже: люди называют религии течениями и течение есть у воды, и может быть всё это неспроста. И решил искать в конфессиях живую воду — истину, которая бы для меня была лекарством от ненависти.

Считается, что по настоящему верующие люди не испытывают ни к кому ненависти, а вместо этого тихи, смиренны, всех любят, и что они видят воду, которую не вижу я. Я хотел почувствовать нечто подобное тому, что испытывал, когда надзиратели струями воды из пожарного шланга сбивали меня с ног, выбивали из меня весь мусор, загоняя в угол, и там я, остывающим куском дерьма, находил, рай для себя, который находят и верующие, только другой.

Но вместо того, чтобы окунуться в живую воду истины, я становился пассажиром кораблей, застрявших в высохших руслах рек. Меня убеждали, что корабли плывут издалека, много веков, что надо оставаться в русле, ждать, пока вода появится. И я видел, что в этом ожидании среди пассажиров царит уныние, недоверие и ненависть ко всему, что вне их корабля.

— Вода есть! — убеждал меня один священник. — Только её надо увидеть.

В русле валялись высохшие кости рыб. Впереди было тоже самое.

— Вы плывёте на месте, — сказал я одному религиозному деятелю. Может напрасно сказал.

Как-то разговорился с одним очень умным прихожанином, и он сказал, что человеческое тело большей частью состоит из воды и что это открытие сделали в отряде 731. Я ответил, что не слышал о таком отряде, но куда бы я не приходил, ничего кроме ненависти не находил:

— Их вода меня не успокаивает.

И тогда другой умный прихожанин сказал:

— Может тебя с моей дочерью познакомить Может она — вода, которая тебя успокоит?

И как в воду глядел.