Теория лингвокультурных типажей. Учебное пособие, 4-е издание

О. А. Дмитриева

В пособии раскрываются ключевые понятия теории линвокультурных типажей как одного из новейших направлений языкознания, анализируются концепты типизируемых личностей, их характеристики, проявляющиеся в языковом сознании носителей русской, французской и британской лингвокультур.Пособие адресуется студентам-филологам и широкому кругу исследователей проблем аксиологической лингвистики, лингвокультурологии и лингвоконцептологии.

Глава 1. Место теории лингвокультурных типажей в лингвокультурологии

становление лингвокультурологии как науки о культуре и языке

Культурологическое направление в лингвистике стало активно формироваться в 90-х годах двадцатого века когда, вследствие происходящих в обществе глобальных интеграционных процессов, традиционная для языкознания проблема понимания культур стала осознаваться в качестве комплексной междисциплинарной проблемы, имеющей свои социально-психологические, социально-культурные, историко-научные аспекты.

В языкознании XX в. существовало, по крайней мере, два подхода к проблеме корреляции между культурным типом и языковой структурой. Согласно более раннему подходу Э. Сепира (середина XX в.), прямой корреляции не существует — развитие культуры связано с изменениями содержания накопленного опыта, а развитие языка — только с изменениями формального выражения. Ученый отрицал наличие каких-либо расовых различий в устройстве внешней формы языка, считая, что эта форма (морфология языка) есть искусство мышления, внутреннее же содержание языков одно и то же — интуитивное знание опыта. Вместе с тем, Э. Сепир признавал, что взаимосвязь языка и культуры проявляется через элементы содержания языка; он считал, что именно лексика является наиболее чувствительным показателем ценностного отбора, осуществляемого обществом, то есть культуры народа. Однако, по мнению американского ученого, лингвисту не следует отождествлять язык с его словарем, история языка и история культуры развиваются параллельно, но подобный параллелизм не представляет интереса для лингвистики [Сепир, 1993]. Ознаменовав собой важный для своего времени этап на пути становления наук о языке и культуре, данный подход, тем не менее, не отражал всей многоаспектности развития языка, происходящего не параллельно с развитием культуры, а в тесном сплетении с культурой, в органичном единстве с ней.

Новый подход, появившийся в языкознании второй половины XX в. и активно разрабатываемый в настоящее время, включает в поле лингвистических исследований элементы содержания языка. Сторонники этого подхода видят взаимодействие, диалог языка и культуры в том, что язык хранит и обобщает коллективную память благодаря кумулятивной функции (см., например, [Телия, 1996]). Эту точку зрения разделяют, в частности, В. А. Маслова, указывающая на вполне конкретные единицы языка (безэквивалентную лексику, паремиологический фонд языка, фразеологический фонд языка, метафоры и т. д.) «которые приобрели символическое, эталонное, образно-метафорическое значение в культуре и которые обобщают результаты собственно человеческого сознания» [Маслова, 2001, с. 36], Е. М. Верещагин и В. Г. Костомаров, считающие, что слово является «вместилищем знаний», «хранителем человеческого опыта» (цит по: [Крюков, 1988, с. 23]). В этом же направлении мыслит и волгоградский лингвист В. И. Карасик: ученый доказывает, что язык выступает как «средство концентрированного осмысления человеческого опыта, который закодирован во всем богатстве значений слов, фразеологических единиц, общеизвестных текстов, формульных этикетных ситуаций» [Карасик, 2002, с. 106]. В поле зрения исследователей оказываются как спонтанно возникающие в процессе коммуникации, так и устойчивые, клишированные речевые высказывания, рельефно демонстрирующие самобытность, оригинальность языкомышления того или иного лингвокультурного сообщества. Достоинством данного подхода является то, что в его рамках обосновываются новые возможности лингвистики — изучение культурно значимых смыслов через лексический состав языка, т. е. через их конкретное языковое проявление.

Согласно представлениям современной науки, конечным итогом всякой коммуникации является не понимание языка как такового, а усвоение внеязыковой информации (в том числе и культуры, в рамках которой происходит само общение), поэтому новая, антропоцентрическая парадигма, рассматривает язык во всей совокупности языкового и внеязыкового (культурного) содержания [Воркачев, 2001; Маслова, 2001].

В лингвистике идет постоянное расширение диапазона исследований семантической составляющей языковых единиц и их соединений разного объема: от изучения значений слов и словосочетаний до исследования значений семантических полей и целых текстов. При этом происходит качественный переход исследований на более высокий, когнитивный уровень, знание становится объектом лингвистики в силу своего вербального воплощения [Караулов, 1989].

Один из основоположников лингвокогнитологии Н. Хомский призывал исследовать природные свойства языка, связь языковых единиц с восприятием мира: «Слишком долго ученые были сосредоточены на изучении внешних проявлений языка, его экстериоризованных форм; ныне предстоит задача заняться подлинными, природными свойствами языка в том его виде, в каком он интериоризован в мозгу человека» [Цит. по: Кубрякова, 1994 с. 42]. Лингвистической наукой сегодня признается то, что связь между историей и культурой народа устанавливается в мышлении народа. Это повлекло за собой становление таких новых ответвлений лингвистического знания как когнитивная лингвистика (В. З. Демьянков, З. Д. Попова, И. А. Стернин и др.) и лингвоконцептология (Н. Д. Арутюнова, С. А. Аскольдов, С. Г. Воркачев, Д. С. Лихачев, В. И. Карасик Г. Г. Слышкин и др.).

В отечественной лингвистике активно развиваются области исследования, основанные на идее взаимосвязи языка и культуры, представляющие несомненный интерес с точки зрения взаимодействия культур: лингвострановедение (Е. М. Верещагин, В. Г. Костомаров, Г. Д. Томахин, В. В. Ощепкова и др.), этнолингвистика (А. С. Герд, А. М. Копыленко, Н. И. Толстой и др.), теория межкультурной коммуникации (П. Н. Донец, В. Г. Зусман, З. И. Кирнозе, О. А. Леонтович, С. Г. Тер-Минасова, Н. Л. Шамне). В этом ряду находится и лингвокультурология (С. Г. Воркачев, В. В. Воробьев, В. И. Карасик, М. А. Кулинич, В. А. Маслова, Г. Г. Слышкин, В. Н. Телия, В. И. Хайруллин и др.), дисциплина, ориентированная, по мнению В. Н. Телия, на «культурный фактор в языке и языковой фактор в человеке» [Цит. по: Маслова 2001, с. 8] и на изучение и описание «корреспонденции языка и культуры в их синхронном взаимодействии» [Телия, 1996, с. 217]. Анализ работ лингвистов выявляет, что лингвокультурология рассматривается как наука, близкая лингвокогнитологии, лингвострановедению [Воробьев, 1997] или как часть этнолингвистики (области знания, исследующей специфические — национальные, народные, племенные — особенности этноса, проявляющиеся в языке) [Телия, 1996]. В противоположность последней трактовке, В. И. Карасик предлагает рассматривать лингвокультурологию как отпочковавшуюся от лингвистики самостоятельную науку, объединяющую в качестве более общей дисциплины этнолингвистику и социолингвистику (изучающую языковые особенности социальной структуры конкретного этноса (социума)) [Карасик, 2002]. Данного подхода придерживаются и авторы настоящего учебного пособия.

В наиболее общем виде можно выделить следующие ведущие направления в современной лингвокультурологии: язык и культура; национально-культурная специфика; лингвокультурные концепты. Соответственно, в рамках этих направлений осуществляется комплексное исследование языка, основывающееся на феноменах культуры, изучение элементов культуры посредством явлений языка и человека как носителя языка и творца культуры, а также системное описание фактов взаимодействия языка и культуры.

Вопросы для самоконтроля:

Назовите два основных исследовательских подхода к проблеме корреляции между культурным типом и языковой структурой. В чём их принципиальное различие? Какой подход более актуален в наши дни?

Что входит в сферу изучения лингвокультурологии?

Назовите учёных, разрабатывающих лингвокультурологическое направление в современном языкознании. С какими из научных работ этих учёных вы знакомы?

Темы рефератов:

Труды Эдварда Сепира.

Лингвострановедение как наука.

Лингвокультурология как наука о взаимосвязи и взаимодействии культуры и языка в его функционировании.

Основные положения теории лингвокультурных типажей

Подходы к изучению языковой личности. Лингвокультурный типаж как языковая личность

Теория лингвокультурных типажей возникла как следствие активного интереса, проявляемого лингвистами конца двадцатого — начала двадцать первого века к исследованию лингвокультурных концептов, поэтому представляется важным проследить поэтапное развитие научной мысли, способствовавшее образованию нового объекта изучения лингвокультурологии — лингвокультурного типажа.

В конце двадцатого — начале двадцать первого века повысился интерес учёных к личностному аспекту языка. Этот аспект разрабатывается в течение последних десятилетий в рамках лингвоперсонологии — самостоятельного направления языкознания, выделяемого в рамках антропоцентристских исследований языка и основывающегося на достижениях лингвистики, литературоведения, культурологии, психологии, социологии, объектом внимания которого является субъект и его языковые проявления. Формирование лингвоперсонологии предвосхитили лингвистические исследования антропоцентристской направленности, а именно работы Ю. Н. Караулова, Ю. Д. Апресян, Г. И. Богина, Н. Д. Голева, В. Г. Гака и других авторов, посвященные теоретическому и методологическому обоснованию изучения языковой личности.

К настоящему времени в современной лингвокультурологии уже собран значительный материал, касающийся языковой личности, ведутся обобщающие исследования типов языковых личностей, оказывающих доминирующее влияние на развитие лингвокультуры, и их коммуникативного поведения (С. Г. Воркачев, В. В. Соколова, С. С. Галстян, В. В. Красных, В. И. Карасик, М. В. Китайгородская, В. П. Конецкая, В. П. Нерознак, Н. Н. Розанова, И. И. Халеева, В. И. Шаховский, и др.).

Разработка теории языковой личности в отечественной лингвистике связана с именем Ю. Н. Караулова, обратившего внимание научного сообщества на феномен личности человека в языке и обосновавшего исследовательскую программу изучения семантических и прагматических характеристик языковой личности с учетом индивидуальных особенностей человека говорящего [Караулов, 1987]. Вследствие антропоцентрической направленности исследований в современном языкознании лозунг, восходящий к идеям Ф. де Соссюра «За каждым текстом стоит система языка» трансформировался в исследовательскую установку «За каждым текстом стоит языковая личность». Под языковой личностью Ю. Н. Караулов понимает совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов), которые различаются следующими признаками: а) степенью структурно-языковой сложности, б) глубиной и точностью отражения действительности, в) определенной целевой направленностью [там же]. Ю. Н. Караулов синтезирует в этом определении способности человека и особенности порождаемых им текстов. Уточняя понятийное поле языковой личности, учёный представляет его в виде трехчастной структуры: 1) языковая личность как ниша в предмете (лингвистики), как субъект, осмысливший мир и отразивший его в своей речи; 2) языковая личность как личность, обладающая определенными особенностями, отличающими ее от других личностей, например, языковая личность специалиста-филолога, персонаж (художественного произведения), конкретно-историческая личность; 3) языковая личность как научная парадигма «человек и язык», охватывающая языковую картину мира, знание о мире и о языке, национальную культуру, языковое сознание [Караулов, 1995].

В несколько ином ключе рассматривает языковую личность В. В. Красных. С одной стороны, исследователь принимает трактовку языковой личности, предложенную Ю. Н. Карауловым. С другой стороны, учёный считает необходимым рассматривать языковую личность в двух аспектах — системном и функциональном. В системном аспекте, помимо языковой личности, которую В. В. Красных определяет как «личность, проявляющую себя в речевой деятельности, обладающую определенной совокупностью знаний и представлений», учёный выделяет речевую личность — языковую личность, рассматриваемую в парадигме реального общения, т.е. личность, реализующую себя в коммуникации и осуществляющую ту или иную стратегию и тактику общения [Красных, 2003]. В функциональном аспекте исследователь выделяет «коммуникативную личность», под которой она понимает «конкретного участника конкретного коммуникативного акта, реально действующего в реальной ситуации» [Красных, 2003, с. 51]. Данный подход интересен тем, что проявления языковой личности рассматриваются в ее динамике, от потенциального статичного «обладания» определенными характеристиками до момента вступления в коммуникацию и непосредственной реализации данной личности в коммуникативном акте.

Подходы к исследованию языковой личности в лингвокультурологии, также как и подходы к её определению, характеризуются разноплановостью.

Структурно-речевой подход выражен в анализе речевых характеристик и коммуникативного поведения конкретно-индивидуальной личности либо того или иного типа личностей, например, описанию языка и стиля известных писателей, ученых, общественных деятелей [Сиротинина, 2003; Парсамова, 2004]. Изучаются речевые характеристики определенных социальных групп как языковых личностей, например, аристократов, студентов, представителей среднего класса [Ивушкина, 1997; Костецкая, 2001; Квартовкина, 2004; Крюков, 2001; Крысин, 2001]. Исследуемая под таким углом зрения речь является объективно существующей реальностью. Например, речь аристократов и представителей среднего класса исследуется на основании источников — писем самих аристократов и представителей среднего класса [Крюков 2001], материалы для исследования языковой личности берутся и из художественных произведений [Квартовкина, 2004; Костецкая, 2001], но выбор таких произведений для анализа обусловлен, как правило, оценкой значимости их авторов как посредников в возможно более достоверной передаче реальных речевых характеристик того или иного типа личности.

Относительно новый, более общий по отношению к структурно-речевому, подход к изучению языковой личности, концептный, вобрал в себя основные принципы структурно-речевого подхода, обогатив его акцентуацией ценностных приоритетов, значимых для языковой личности, социальной группы и всего этноса. Оставаясь в фокусе интересов исследователей, речевые характеристики отодвинулись на второй план как один из аспектов изучения личности человека в языке, при этом основное внимание стало уделяться личности субъекта в целом.

Этот подход представлен в трудах В. И. Карасика [2005], Е. А. Ярмаховой [2005], О. А. Дмитриевой [2005, 2007], Л. П. Селиверстовой [2007], А. Ю. Коровиной [2005], В. В. Деревянской [2008], Е. В. Гуляевой [2009], И. А. Мурзиновой [2009], И. В. Щегловой [2010], А. В. Асадуллаевой [2011], А. А. Рощиной [2012], И. Г. Чеботарева [2015] и др. и связан с моделированием лингвокультурных типажей. В рамках концептного подхода личность, проявляющаяся в языке, рассматривается в аспекте типизированного лингвокультурного своеобразия коммуникативного поведения как существующая в коллективном коммуникативном сознании представителей той или иной социальной группы или этноса.

Лингвокультурный типаж представляет собой обобщенный тип личности, выделяемой по социально-значимым параметрам в рамках определенного социально-этнического общества, проявляющий определенные речеповеденческие характеристики и узнаваемый носителями конкретной этно — или социокультуры по специфическим характеристикам вербального и невербального поведения и выводимой ценностной ориентации [Карасик, 2005]. Лингвокультурный типаж может оказывать существенное влияние на поведение представителей соответствующей культуры. Отличительной особенностью термина «лингвокультурный типаж» является то, что он акцентирует внимание на культурно-диагностической значимости типизируемой личности для понимания культуры и на изучение этой личности с позиций лингвистики [Карасик, Дмитриева, 2005].

Важность оценки того или иного типа личности как социально-значимого феномена, на наш взгляд, удачно подметил известный английский мыслитель, писатель и журналист Г. К Честертон, который был против точного портретирования человека, так как оно раскрывает лишь малозначимые детали, относящиеся к субъекту: «What a man’s name was, what his income was, whom he married, where he lived, these are not sanctities; they are irrelevancies» [Chesterton, www]. Честертон полагал, что описание личности субъекта должно раскрывать наиболее важные для общества в ценностном отношении ее стороны. Эта мысль легла в основу его книги «Varied Types», в которой им были обрисованы личности короля Чарльза II, королевы Виктории, Шарлоты Бронте, Байрона и других выдающихся фигур британской культуры с позиций базовых ценностей британского социума. Всего одна особенная черта, подмеченная и выделенная Честертоном, порой способствует формированию более полного образа личности, чем множество объективных «сухих» фактов. Для Честертона важен субъективный подход к описанию человека, важны эмоции, которые данная личность вызывает у большинства представителей социума — «the only existing thing which is true, emotion, the irreducible minimum, the indestructible germ» [Ibid]. Такой подход к описанию субъекта созвучен современному подходу к описанию лингвокультурных типажей, в частности, их ценностной составляющей.

Создатель теории лингвокультурных типажей В. И. Карасик рассматривает основные характеристики поведения (в том числе и речевого) лингвокультурного типажа через призму языкового сознания представителей социума, при этом учёный делает акцент на ценностных характеристиках типажа, ставя во главу угла отношение представителей социума к исследуемому типу личности. Примечательно, что, рассмотренные в новом ракурсе как концепты, существующие в коммуникативном сознании представителей изучаемой культуры обобщенно-типовые языковые личности «английский аристократ» или «студент элитного учебного заведения Америки» становятся лингвокультурными типажами [см., например, Ивушкина, 2005; Квартовкина, 2005]. То есть, изучение лингвокультурного типажа — один из подходов к изучению языковой личности, особенностью которого является установление ценностной значимости данного типа личности в культуре социума. Комплексное исследование типажа осуществляется за счёт изучения коллективного сознания (коллективной языковой личности) носителей той или иной лингвокультуры. При этом при моделировании некоторых типажей речевые характеристики могут оказаться нерелевантными. Описание речевых характеристик типажа — это лишь один из множества аспектов, характеризующих лингвокультурный типаж, многомерный феномен в лингвокультуре.

Вопросы для самоконтроля

В чём заключается эвристичность теории Ю. Н. Караулова? В чем суть этой теории?

Какие подходы к пониманию языковой личности вам известны?

Каким образом, на ваш взгляд, теория языковой личности могла предвосхитить формирование теории лингвокультурных типажей? Каковы «точки соприкосновения» этих двух теорий?

Чем различаются современные подходы к изучению языковой личности в лингвокультурологии? В чём состоит структурно-речевой подход? концептный подход?

Дайте определение лингвокультурного типажа. В чём заключается отличительная особенность термина «лингвокультурный типаж»?

Темы рефератов:

Труды Ф. де Соссюра.

Биография и лингвистические воззрения Ю. Н. Караулова.

Биография и лингвистические воззренияО. Б. Сиротининой.

Биография и лингвистические воззрения Н. Д. Голева.

Биография и лингвистические воззрения Г. И. Богина

Абстрактные и предметные концепты. Лингвокультурный типаж как концепт

Определяя концепты как «ментальные образования, которые представляют собой хранящиеся в памяти человека значимые осознаваемые типизируемые фрагменты опыта» [Карасик, 2007 (а), с. 27] (в настоящем пособии мы будем придерживаться этого определения концепта), В. И. Карасик указывает на существование абстрактных и предметных концептов. Заявка на существование предметных концептов имеет под собой основания. Вслед за Ю. С. Степановым, мы считаем, что «в культуре не только слова, но и материальные предметы могут нести духовный смысл, между духовной и материальной культурой нет резкой границы» [Степанов, 2001, с. 75], «в культуре нет ни чисто духовных концептов, ни чисто материальных вещей, каждое явление культуры имеет две эти стороны» [там же]. Мы разделяем точку зрения В. И. Карасика, отмечающего: «Каким бы противоречивым, на первый взгляд, ни было понятие „предметный концепт“, мы считаем, что оно имеет право на существование, если в языковом сознании некоторый предмет ассоциируется с культурно значимыми смысловыми рядами. В этом плане можно говорить о культурной значимости уникальных объектов, обозначаемых именами собственными, о концептах имен собственных в рамках национальной культуры, о концептах вымышленных героев или событий, которые стали фактами культуры в художественной литературе, живописи, кинематографе и т. д., о концептах абстрактных имен, о предметных концептах» [Карасик 2002, с. 148]. Наряду с существующими в языковом сознании россиян абстрактными концептами (например, «душа», «время», «счастье», «любовь», «жизнь» и др.) ученые называют такие предметные концепты, как «хлеб», «матрешка», «колобок», «подъезд», «Буратино» [Степанов, 2001; Карасик 2002]. Абстрактные концепты — это концепты, не имеющие отчетливого визуального образа, непосредственно соответствующего имени концепта, в сознании представителя той или иной лингвокультуры, в то время как предметный концепт привязан к какой либо «картинке». Мы не можем четко представить себе, как выглядит «тоска», но легко воспроизводим образ «матрешки» [Карасик 2002].

С точки зрения лингвоконцептологии, лингвокультурный типаж, будучи ментальным образованием, представляет собой разновидность концепта, содержанием которого является типизируемая личность [Карасик, 2005]. Таким образом, лингвокультурные типажи можно отнести к числу предметных концептов.

В содержании концепта В. И. Карасик выделяет три основных составляющих: понятийную, образную и ценностную. Понятийная сторона концепта — это языковая фиксация концепта, его обозначение, описание, признаковая структура, дефиниция, сопоставительные характеристики данного концепта по отношению к тому или иному ряду концептов. Образная сторона — это зрительные, слуховые, тактильные, вкусовые характеристики предметов, явлений, событий, которые в том или ином виде отражены в нашем сознании. Ценностная сторона концепта характеризует важность этого образования, как для индивидуума, так и для коллектива [Карасик, 2002, с. 154]. Такие же составляющие можно выделить и у лингвокультурных типажей.

Являясь коллективными представлениями о типизируемых личностях, образы которых возникают в сознании представителей того или иного социума при соответствующих стимулах, типажи могут актуализоваться в сознании под воздействием определённых стимулов. Часто таким стимулом может служить прецедентное имя лингвокультурного типажа. При этом в собственной лингвокультуре типажа образы, возникшие в сознании её носителей, будут яркими и насыщенными, в то время как в сознании представителей других социумов они, как правило, более размыты. Например, стимул «президент Америки» вызовет массу ярких образов у носителей американской лингвокультуры, в то время как у британцев или россиян образы, связанные с американским президентом будут намного менее яркими.

Наличие понятийной, образной и, самое важное, ценностной составляющих характеризует и лингвокультурный типаж как концепт типизируемой личности. Ранее уже отмечалась значимость ценностной стороны лингвокультурного типажа. Акцентуация ценностного элемента отличает лингвокультурный концепт от других ментальных единиц, используемых в различных областях науки (например, фрейм, понятие, когнитивный концепт, сценарий, скрипт, образ, архетип и т.п.). Центром концепта всегда является ценность, поскольку концепт служит исследованию культуры, а в основе культуры лежит именно ценностный принцип. При этом Г. Г. Слышкин отмечает, что не каждый произвольно выделяемый участок семантического поля языка обязательно является концептом. Базой для образования концепта становится только то явление реальной действительности, которое становится объектом оценки, именно «эмфатизация ценностного элемента концепта позволяет уточнить сущность концепта» [Слышкин, 1999, с. 13].

Выделение и описание лингвокультурных типажей в настоящее время является одним из направлений лингвоконцептологии [Карасик, Дмитриева 2005; Деревянская 2005; Мищенко 2005; Скачко 2005; Ярмахова 2005; Селиверстова 2006; Коровина 2008; Мурзинова 2009; Щеглова 2010; Асадулаева 2011]. В. И. Карасик отмечает, что лингвокультурные типажи могут иметь этнокультурную значимость, выражать ценности всего сообщества, подчёркивая национально-культурное своеобразие этноса (этнокультурные типажи, например, английский аристократ, американский ковбой, русский интеллигент) либо социокультурную значимость, характеризуя особую социальную группу, противопоставленную остальному обществу (социокультурные типажи, например, компьютерный хакер или футбольный фанат) [Карасик 2010].

Итак, лингвокультуорные типажи — обобщённые образы личностей, чьё поведение и чьи ценностные ориентации существенным образом влияют на лингвокультуру в целом и являются показателями этнического и социального своеобразия общества.

Вопросы для самоконтроля

Что понимается современными лингвистами под концептом?

Докажите, что лингвокультурный типаж является концептом.

Найдите описания личностей, созданные Г. К. Честертоном в книге «Varied Types». В чем ценностная значимость этих личностей? Процитируйте наиболее важные с аксиологической точки зрения характеристики.

В чём сходство подходов к описанию выдающихся личностей, созданных Г. К. Честертоном и принципов описания лингвокультурных типажей?

Какие составляющие выделяет в содержании концепта В. И. Карасик?

Каким образом типажи могут актуализоваться в сознании человека?

Темы рефератов:

Подходы к изучению концепта в отечественной лингвистике.

Структура концепта, согласно В. И. Карасика.

Структура концепта, согласно М. В. Пименовой.

Структура концепта, согласно С. Г. Воркачева.

Специфика коммуникативного поведения с позиции теории лингвокультурных типажей

Изучение концепта типизируемой языковой личности, представляющей какую-либо социальную группу, предполагает исследование одной из граней в её фасеточной структуре — коммуникативного поведения данного типа личности, а, следовательно, и данной социальной группы.

Коммуникативное поведение различных социальных групп определяется правилами общежития, которых они придерживаются в повседневной жизни и деятельности. Причина объединения людей в группы может быть разной, например, единство территории, традиций, вероисповедания, судьбы. У различных социумов появляется сходство быта, поведения. Важную роль в формировании социальных образований играет национальный язык. Единство социального быта укладывается в понятии «культура». Группы людей, объединенных одной культурой и, как правило, одним языком называются этносами, к примеру, французский этнос, русский этнос.

Проблемой национального коммуникативного поведения занимается Воронежская лингвистическая школа. Термин «коммуникативное поведение» введен И. А. Стерниным [Стернин, 2001]. Под ним понимается совокупность норм и традиций общения определенной группы людей. Этот подход в известной мере развивает этнокультурную концепцию Э. Сепира: «Социальное поведение — совокупность или упорядоченное множество таких сторон индивидуального поведения, которые связаны с культурными нормами, встроенными каждая в свой контекст, причем под контекстом понимается не контекст пространственных и временных цепочек биологических актов, а контекст рядов исторических событий, выборочным образом соотнесенных с конкретным поведением» [Сепир, 1993, с. 595]. Э. Сепир отмечает, что любой вид культурного поведения соотносится с некоторыми стереотипами. Действия и мысли индивида можно рассматривать обобщенно, с точки зрения общественного типа поведения, характерного для общества, а не для отдельно взятого индивида [Сепир, 1993, c. 597]. Собственно культура начинается с того, что на поведение накладываются дополнительные ограничения, не мотивированные физическими или биологическими критериями. Только в этом смысле следует говорить о социальном поведении [Байбурин, 1985].

Национально-культурная специфика речевого общения, как вербального выражения коммуникативного поведения, складывается из системы факторов, обусловливающих отличия в организации, функциях и способе опосредования процессов общения, характерных для данной культурно-национальной общности. Эти факторы «прилагаются» к процессам общения на разном уровне их организации и сами имеют различную природу, но в процессах общения они взаимосвязаны и переплетены с другими факторами, обусловливающими эти процессы [Леонтьев, 1977, c. 9].

Общение рассматривается как передача некоторого содержания Участника 1 (коммуниканта 1) Участнику 2 (коммуниканту 2), т.е. это акт индивидуального общения, происходящий при определенных обстоятельствах, обусловленных физическими, социально-культурными и лингвистическими факторами. Голландский ученый С. Дик относит к физическим факторам специфику номинации, обусловленную приоритетами того или иного общества, к социально-культурным факторам — поддержание контакта в процессе общения между коммуникантами, а также установление того или иного типа социальных отношений, к лингвистическим факторам — переключение языков в многоязычной среде (цит. по: [Карасик, 1992, c. 112]. Е. М. Верещагин и В. Г. Костомаров полагают, что считать общение явлением сугубо индивидуальным — недопустимое упрощение [Верещагин, Костомаров, 1980, c. 50], т.к. характер общения имеет двойственную природу (индивидуальную и общественную), которая аргументируется следующим образом: сообщение — это индивидуальное сочетание социальных средств выражения (т.е. слов), следовательно, общение с точки зрения общественного аспекта состоит в используемых словах, а с точки зрения индивидуального аспекта — в неповторимом сочетании этих слов. Кроме того, в структуре общения выделяют ряд категорий, несущих дополнительную информационную сторону общения. Общая модель категорий прагмалингвистики, приводимая в различных работах по прагмалингвистике и социолингвистике, включает четыре группы категорий общения: 1) категории участников общения, 2) категории условий, целей и форм общения, 3) категории структуры общения, 4) категории обстоятельств общения. Каждая из этих категорий в той или иной степени отражает этнокультурную специфику общества.

Говоря о языке как о средстве общения, обслуживающем все общество, выделяют такую характерную черту общества, как неоднородность, т.е. наличие социопрофессиональных групп, что приводит к дифференциации языка. С одной стороны, эта дифференциация вынужденная: разные люди имеют различные условия жизни, профессиональные занятия, уровень образования [Гак, 1973]. Во Франции, в отличие от России, к этому добавляются и классовые групповые различия. Все это отражается на всех единицах речи. Во французских паремиях этот факт зафиксирован, тогда как в русских, как показал материал, он опущен. «Le langage classe l’homme», т.е. по речи сразу можно узнать, что это за человек, к какой социальной группе он принадлежит. Отсюда следует, что при анализе культурологического компонента общения важно типологическое сопоставительное исследование национальных образов мира, складывающихся из национальных словесных образов.

С позиции теории лингвокультурных типажей единицами коммуникативного поведения служат типичные поведенческие реакции определенных типажей на различные стимулы. Кроме того, взяв на рассмотрение типажи, принадлежащие к разным культурам (французской и русской), можно говорить о национальном коммуникативном поведении, которое И. А. Стернин понимает как совокупность норм и традиций общения определенной лингвокультуры. Специфику коммуникативного поведения лингвокультурного типажа целесообразно рассматривать как на вербальном уровне (правила, традиции речевого общения, этикетные формулы, соблюдение временных рамок, интервалы общения и т.д.), так и на невербальном (совокупность правил и традиций, регламентирующих ситуативные условия общения, мимика и жесты, организация пространства в общении). Оба типа поведения неразрывно связаны друг с другом. Кроме того, коммуникативное поведение связано с коммуникативным сознанием, под которым понимается совокупность механизмов сознания индивидуума, которое обеспечивает его коммуникативную деятельность [Стернин, www]. Нормы коммуникативного поведения предлагается рассматривать в четырех аспектах: общекультурные нормы, групповые нормы, ситуативные нормы, индивидуальные нормы. Такая классификация норм построена на системе ценностей, регуляторов поведения в лингвокультуре. Эти нормы — регуляторы, имеют различный характер и могут быть условно разбиты на три класса: 1) жесткие социальные прескриптивы, запрещающие либо предписывающие те или иные поступки членов общества в рамках социальных классов и поведенческих стереотипов, свойственных людям определенного класса, возраста и пола, например, абсолютная необходимость для дворян вести себя в соответствии с правилами дуэльного кодекса, 2) мягкие социальные прескриптивы, рекомендующие определенные поступки членов общества для оптимизации общения и соблюдения баланса общественных и индивидуальных интересов, например, посещение балов и салонов для представителей светского общества, 3) нулевые социальные прескриптивы, оставляющие индивидуумам право на выбор того или иного типа утилитарно маркированного поведения, например, виды досуга у казаков. Жесткие социальные прескриптивы закреплены в кодексах, архетипах, моральных нормах, суевериях и других регуляторах коммуникативного поведения. Мягкие социальные прескриптивы соответствуют правилам здравого смысла. Нулевые прескриптивы устанавливаются как значимые отсутствия жестких и мягких прескриптивов в той или иной культуре сравнительно с другими культурами.

Групповые нормы отражают особенности общения, закрепленные культурой для определенных профессиональных, гендерных, социальных и возрастных групп. Выделяют особенности коммуникативного поведения мужчин, женщин, юристов, врачей, детей, родителей, «гуманитариев», «технарей» [Стернин, 2000]. Соответственно, при моделировании лингвокультурного типажа, необходимо анализировать в большей степени групповые нормы, т.к. индивидуальные нормы изначально определяют конкретную языковую личность, а ситуативные нормы — ролевое поведение личности.

Вопросы для самоконтроля

Раскройте термин «коммуникативное поведение». Почему коммуникативное поведение индивида можно рассматривать обобщенно, с точки зрения общественного типа поведения, характерного для того или иного социума в целом, а не для отдельно взятого индивида?

Охарактеризуйте аспекты рассмотрения норм коммуникативного поведения.

Перечислите и охарактеризуйте классы прескриптивов коммуникативного поведения.

Темы рефератов:

Биография и лингвистические воззрения И.А.Стренина.

Способы фиксации норм в языковом сознании.

Вербальное поведение.

Невербальное поведение.

Стереотипизация и типизация личности как основа выделения лингвокультурного типажа

Понятие «лингвокультурный типаж» соотносится с таким явлением, характеризующим человека сквозь призму его коммуникативного поведения, как «стереотип».

Большой толковый социологический словарь Collins определяет стереотип следующим образом: «совокупность устойчивых упрощенных обобщений о группе индивидуумов, позволяющая распределять членов группы по категориям и воспринимать их шаблонно, согласно этим ожиданиям» [цит по: Карасик, Дмитриева 2005, 12]. Стереотипное представление о той или иной языковой личности формируется в коммуникативно-массовом сознании, соответственно, говоря о стереотипе как основе лингвокультурного типажа, необходимо акцентировать внимание на таком понятии, как «социальный стереотип».

Согласно дефинициям, «стереотип социальный» (от греч. stereos — твердый и typos — отпечаток) — относительно устойчивый и упрощенный образ социального объекта (группы, человека, события, явления и т. п.), складывающийся в условиях дефицита информации как результат обобщения личного опыта индивида и нередко предвзятых представлений, принятых в обществе. Термин «стереотип социальный» впервые введен американским журналистом У. Липманом. Стереотип социальный, хотя он и не всегда отвечает требованию точности и дифференцированности восприятия субъектом социальной действительности, играет существенную роль в оценке человеком окружающего мира, поскольку позволяет резко сократить время реагирования на изменяющуюся реальность, ускорить процесс познания. Вместе с тем, возникая в условиях ограниченной информации о воспринимаемом объекте, стереотип социальный может оказаться ложным и выполнять консервативную, а иногда и реакционную роль, формируя ошибочное знание людей и серьезно деформируя процесс межличностного взаимодействия. Определение истинности или ложности стереотипа должно строиться на анализе конкретной ситуации. Любой стереотип, являющийся истинным в одном случае, в другом может оказаться совершенно ложным или в меньшей мере отвечающим объективной действительности и, следовательно, неэффективным для решения задач ориентации личности в окружающем мире, поскольку его основание выступает в качестве второстепенного по отношению к целям и задачам новой классификации. Содержательно родствен стереотипу социальному ряд явлений, имеющих место в процессе межличностного восприятия — эффекты ореола, первичности, новизны, феномен имплицитной теории личности и т. д. — и отражающих определенную тенденцию к восприятию индивидом социального объекта максимально однородным и непротиворечивым» [Психологический словарь «Планея», www]. «Стереотип, как готовая схема восприятия, позволяет человеку сократить время реагирования на изменяющиеся условия окружающего мира. Но в то же время, стереотип может препятствовать возникновению новых мыслей и представлений. У каждого народа, каждой нации есть свои собственные стереотипные представления об окружающем мире, о людях, о представителях другой культуры. Характерный пример стереотипа — представление русских о чукчах или французов — о бельгийцах» [Психология, www]. Таким образом, основные критерии стереотипа — устойчивость, обобщение, упрощенность, дефицит информации, искажение, идеологичность. Стереотипное представление буржуа в сознании представителя русской культуры, особенно советского периода выглядит следующим образом: толстосум, злой эксплуататор, наживающийся на нищете эксплуатируемых рабочих. Многочисленные карикатуры, продиктованные идеологией железного занавеса приравнивали Запад (синонимы: буржуазный мир, капитализм) = зло. При моделировании лингвокультурного типажа мы в большей или меньшей степени сталкиваемся со стереотипом, т.к. в процессе ответов при анкетировании, у респондентов возникают готовые картинки — стереотипы. В данном случае, считаем, демонстрируется правомерность тезиса Сепира-Уорфа об отражении в языке «наивной» модели мира. Согласно определению, «стереотип — представление фрагмента окружающей действительности, фиксированная ментальная картинка, являющаяся результатом отражения в сознании личности «типового» фрагмента реального мира, некий инвариант определенного участка картины мира» [Красных, 2003]. Именно типовое представление является точкой соприкосновения стереотипа и типажа.

Лингвокультурный типаж, как и стереотип, представляет собой обобщение на основе недостаточных знаний, набор ассоциаций, связанных с определенным объектом, благодаря которым можно прогнозировать схему действий по отношению к данному объекту, однако, «в отличие от стереотипа, типаж «привязан к реально существующей или существовавшей личности либо к фикциональной личности как концепту» [Карасик, Дмитриева 2005, 14]. Мы полагаем, что стереотипные представления являются разноплановыми характеристиками лингвокультурного типажа, существующими в коллективном сознании социума (например, стереотипные представления о чиновниках в сознании россиян «все чиновники — бездушные», «все чиновники — карьеристы» являются элементами ценностной составляющей типажа «чиновник», стереотипные представления о внешнем облике типичного чиновника — элементами образной составляющей данного типажа).

Таким образом, стереотип является одним из составляющих элементов лингвокультурного типажа, который представляет собой более сложное и многомерное образование, чем стереотип.

В ракурсе лингвокультурологических исследований, стереотип представляет важность при изучении национальных (этнокультурных) особенностей коммуникативного поведения. Здесь следует говорить о национальных стереотипах. Человеческая психика, обладая свойством создавать и прочно усваивать упрощенные стереотипы, моделирует устойчивое представление о других народах на уровне бытового мышления. Мы говорим, что англичане чопорны; что немцы аккуратны; что французы влюбчивы и легкомысленны, имея в виду определенный набор этнических черт или характерных качеств и подобная фраза понятна собеседнику и не требует дополнительных объяснений, т. к. она имеет под собой определенный национальный стереотип, прочно зафиксированный в общественном сознании. Таким образом, национальные стереотипы, являясь собирательными, условными образами, отражают этнические и культурные особенности народа, специфику национальной психологии и традиции. Отмечается, что понятие «стереотип» часто заменяется такими определениями, как «этнические предрассудки», «национальные образы», «дискриминация» и т. п. [Николаева, www]. Согласно определению, дискриминацией называют неоправданно негативное поведение по отношению к определенной группе и ее членам. Предрассудок — это неоправданно негативная установка по отношению к группе и отдельным ее членам. Под установкой подразумевается определенное сочетание чувств, склонности действовать так или иначе и убеждений. Вот эти-то убеждения, т.е., когнитивный аспект установки, мы и называем стереотипом. Другими словами, под стереотипом мы понимаем обобщенное мнение (представление) о характеристиках определенной группы и ее членов. Стереотип никогда не имеет эмоциональной или аффективной окраски. Это просто обобщение, которым мы пользуемся для упрощения картины мира. Человек стремится упростить существующие связи, так как и весь мир стремится к разложению более сложного на элементарные части [Что такое стереотип, www].

Существуют автостереотипы, отражающие то, что думают люди сами о себе, и гетеростереотипы, относящиеся к другому народу, отличающиеся большей критичностью. Например, то, что у своего народа считается проявлением расчетливости, у другого народа — проявление жадности. Люди воспринимают этнокультурные стереотипы как образцы, которым надо соответствовать, чтобы «люди не смеялись». Поэтому стереотипы оказывают довольно сильное влияние на людей, стимулируя у них формирование таких черт характера, которые отражены в стереотипе. Примером автостереотипа служит выведение типичной личности, усредненного представителя какой-то группы социума. Например, типичный француз выглядит следующим образом:

Во Франции «типичного» француза принято называть Месье Дюпон или Месье Дюран. Однако обе фамилии не являются самыми распространенными на территории Франции. Считается, что самая распространенная фамилия — Мартен, затем Бернар и Тома. Мальчиков чаще всего называют Жан, Пьер, Мишель, а девочек — Мари и Франсуаза. Особенно распространенно имя Патрик. Согласно статистики, среднестатистический француз половину своего времени проводит в одиночестве и молча, раз в три дня покупает газету, пользуется автобусом раз в 11 дней, поездом раз в месяц, самолетом раз в несколько лет, каждые два года покупает пару джинсов, а пластиковый пакет каждый день. Каждые полгода он один день проводит в больнице. Раз в четыре года бывает в суде. Живет в городе с населением 20 тысяч человек и умирает в 69 лет от сердечной болезни.

В реальной жизни такой француз — большая редкость. Вышеприведенные данные приходятся на 80-е годы 20 века. Со всей очевидностью можно полагать, что на сегодняшний день картина «типичного» француза будет несколько иная. Так в 1980 году на свете появился Супердюпон. Это герой юмористического комикса, французский эквивалент американского супермена. Автор Готлиб изобразил Супердюпона с батоном хлеба, который заменяет ему винтовку, с камамбером, бутылкой красного вина за поясом, в домашних тапочках и берете. Именно такой элемент как берет, помогает установить, к какому времени относится данный персонаж. Для Франции берет не являлся типичной одеждой вплоть до 1923 года, за исключением басков, для которых берет — элемент национального костюма. В 1932 году мода на береты достигла пика, было изготовлено 23 миллиона беретов, почти по штуке на француза. В этот период берет, практически, стал национальным головным убором. Однако в 50-е годы мода на береты внезапно прошла. Поэтому человек в берете олицетворяет собой лишь сравнительно небольшой период французской истории [Зэлдин, 1989].

Формирование гетеростереотипов связано с длительным историческим процессом межнационального и межкультурного общения народов друг с другом. В то же время эти стереотипы претерпевали значительную эволюцию под влиянием процесса взаимодействия наций, накопления опыта межнационального общения и других факторов. Этот сложный процесс узнавания народами друг друга не всегда совпадал с развитием межгосударственных отношений и явился одним из важных моментов современной цивилизации. Многие этнические стереотипы, бытующие в современном человеческом сознании, уходят корнями в XVIII—XIX в. Понять причины и механизмы их складывания в прошлом — значит облегчить понимание различными народами друг друга сейчас, значит построить более конструктивный межкультурный диалог в XXI в.

Лингвокультурный типаж представляет собой обобщение и в этом плане включает стереотипные представления о типизируемой личности, с которой говорящий себя осознанно или неосознанно ассоциирует. В число стереотипных характеристик типажа входят и ценности, в соответствии с которыми типаж строит свое поведение, а ценности, как известно, представляют собой самые глубинные характеристики культуры. Следует различать простой набор стереотипных характеристик и лингвокультурный типаж. В отличие от стереотипа лингвокультурный типаж привязан к реально существующей или существовавшей личности либо к фикциональной личности как концепту [Карасик, Дмитриева, 2005]. Таким образом, мы можем говорить о том, что стереотипизация является необходимым условием формирования лингвокультурного типажа в языковом сознании.

Помимо стереотипизации, следует выделить типизацию как основу существования лингвокультурного типажа. Рассмотрим словарные дефиниции этих двух понятий.

Краткий психологический словарь под ред. Петровского А. В. и Ярошевского даёт следующее определение стереотипизации: «Стереотипизация (от греч stereos — твердый и typos — отпечаток) — восприятие, классификация и оценка социальных объектов (событий) на основе определенных представлений (стереотип социальный). Стереотипизация является одной из важнейших характеристик восприятия межгруппового и межличностного и отражает схематизированность, аффективную окрашенность, свойственную этой форме социальной перцепции в целом. С психологической точки зрения стереотипизация представляет собой процесс приписывания сходных характеристик всем членам какой-либо социальной группы или общности без достаточного осознания возможных различий между ними».

Типизация, по определению «Толкового словаря русского языка» под ред. Ушакова, представляет собой «превращение в тип, воплощение в типических формах (лит., иск.)». В свою очередь, «тип» определяется как «обобщенный образ, содержащий характерные черты известной группы людей (лит., искус.) В словаре приводятся следующие примеры типов личности: «А теперь о втором типе работников. Я имею в виду тип болтунов, я бы сказал, честных болтунов, людей честных, преданных Советской власти, но не способных руководить, не способных что-либо организовать. Сталин.»; «То было время широких натур, почти уже несуществующего теперь типа загульных людей. Горбунов»; «тип лишнего человека в русской литературе 19 в.»; «Он (Гончаров) хотел добиться того, чтобы случайный образ, мелькнувший перед ним, возвести в тип, придать ему родовое и постоянное значение. Добролюбов».

«Словарь практического психолога» трактует типизацию как «один из способов создания образов воображения, особенно сложный, граничащий с творческим процессом. Например, художник при изображении конкретного эпизода вмещает в него массу аналогичных, делая его как бы их представителем».

Как видно из приведенных выше примеров, типизация и стереотипизация семантически близкие понятия. Однако в отличие от стереотипизации, являющейся бессознательным процессом восприятия, типизация представляет собой осознанное мыслительное действие по созданию образов, при этом создателем этих типизируемых, искусственно созданных образов может являться, например, учёный или автор литературного произведения.

Сравнивая процесс типизации в художественном и научном творчестве, Д. Д. Благой пишет: «Художественное творчество тем и отличается от творчества научного, что создаваемые им типические образы складываются не в результате простого отбора общих родовых признаков и стирания, вытравливания всякой индивидуальной окраски, что они — не бесцветные отвлечения, не чистые геометрические формы или алгебраические формулы, а живые лица, сверкающие всеми огнями и переливами конкретного, индивидуального бытия. Художественно-словесное творчество оперирует словами и сочетаниями слов, следовательно питается от стихии нарицательности, действует индуктивным методом, также возводящим к общим представлениям, — однако вся тайна и прелесть художественных произведений заключается в объединении и уравновешивании общего и индивидуального, в том, что общие представления наделены в них особой индивидуальной жизнью» [Благой 1925]. При типизации личности в художественном произведении индивидуальное не должно преобладать над общим, это подметил И. А. Гончаров: «Кому какое дело было бы, например, до полоумных Лира и Дон-Кихота, если б это были портреты чудаков, а не типы, то есть зеркала, отражающие в себе бесчисленные подобия — в старом, новом и будущем человеческом обществе» [цит по: Абрамович, 1974, с. 413].

Рассмотрим подробнее процесс типизации в литературном творчестве.

В литературоведении личность, типизируемая автором литературного произведения, называется литературным типом. Отметим, что понимание литературного типа неодинаково в отечественной и зарубежной науке. Для обозначения литературного типа в английском литературоведении используется термин «stock character»: “ (simplified stereotype) a character type that appears repeatedly in a particular literary genre, one which has certain conventional attributes or attitudes» [Current Literary Terms, 1980, с. 277; цит. по: Козеняшева, 2006, с. 8]. Важными особенностями такого персонажа-типажа являются следующие: он появляется неоднократно в произведениях определенного литературного жанра и обладает определенными традиционными свойствами и чертами. В отечественном литературоведении понятие «литературный тип» несколько отличается от данного определения. Так, по мнению Д. Д. Благого, под понятие литературного типа в собственном его значении, подходят далеко не все персонажи поэтических произведений, а лишь образы героев и лиц «с осуществленной художественностью, т. е. обладающие огромной обобщающей силой…» [цит. по: Благой, www]. Типическим образам в литературных произведениях Д. Д. Благой противопоставляет два других вида образов: образы-портреты и образы-символы. Первые отличаются от типа избытком индивидуальных черт, из-за чего они теряют свое типическое значение, вторые, напротив, настолько размыты, что широта их типического значения «до конца растворяет в себе их индивидуальные формы» [там же].

Таким образом, процесс типизации в художественном произведении представляет собой воплощение типического содержания в индивидуальные формы, сопровождаемое созданием определенного равновесия между индивидуальными особенностями персонажа и его типическими чертами.

Но где же проходит граница между литературным типом и лингвокультурным типажом и существует ли она? Как преодолеть разрыв между литературоведческим и собственно лингвистическим подходами в трактовке типизируемого персонажа?

Конец ознакомительного фрагмента.