Психоаналитическая супервизия

Нэнси Мак-Вильямс, 2021

Опираясь на глубокий опыт, теоретические и исследовательские знания, всемирно известный психоаналитик Нэнси Мак-Вильямс представляет в этой книге свежий взгляд на супервизию. Она видит роль супервизора в развитии клинических навыков терапевта, оказании поддержки, помощи в формулировании и мониторинге целей лечения, предоставлении информации об этических дилеммах. Наполненная клиническими примерами, книга посвящена как индивидуальному, так и групповому процессу. Она поможет специалистам оптимизировать уникальные терапевтические отношения с клиентами, станет проводником в вопросах профессионального обучения и роста. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Предисловие

В этой книге я попыталась систематизировать все, что знаю о психоаналитической супервизии. В начале профессионального пути трудно предугадать даже очертания своего потенциального вклада в какую-либо область знаний. Случайные комбинации времени и места влияют на появление неожиданных компетенций, новых исследовательских интересов и личных обязательств. Для меня было решающим то обстоятельство, когда в 1980-х годах, вскоре после того как DSM превратилось в систематизированную описательную таксономию (что вызвало у меня беспокойство о клинических последствиях), мои студенты из Ратгерского университета предложили мне написать учебник о структуре личности и ее влиянии на процесс терапии. Заведующий кафедрой Стэнли Мессер, который знал, что я люблю писать не меньше, чем преподавать и работать с клиентами, поддержал эту идею и помог мне воплотить ее в жизнь. Я и по сей день испытываю к нему благодарность за содействие, поскольку оно дало начало плодотворной работе, длящейся уже несколько десятилетий. Эта книга, возможно, последний мой труд, но я уже так говорила…

Моя карьера началась в 1973 году, в разгар общественного движения в поддержку психического здоровья. В тот момент я работала в местном центре, занимавшемся как раз подобными проблемами. В те бурные годы специалисты верили, что эффективная психотерапия изменит жизнь огромного количества людей. Стигматизация душевных болезней уходила в прошлое, благодаря новым антипсихотическим препаратам все меньше пациентов нуждались в госпитализации в психиатрические лечебницы, а новые способы лечения воодушевляли и внушали надежду на помощь всем и каждому. Американские страховые компании поддерживали долгосрочную терапию и следовали рекомендациям специалистов относительно необходимого пациентам лечения. Соединенные Штаты переживали благополучный экономический период, который был отмечен идеализмом и политическим курсом на улучшение качества жизни даже самых маргинальных членов общества.

Это была эпоха (весьма непродолжительная), когда возможностей для получения образования было предостаточно, и психологи располагали достаточным временем, чтобы заниматься профессиональным самосовершенствованием на рабочем месте, а у большинства начинающих клиницистов был широкий выбор супервизоров. Я обращалась к двум моим главным наставникам («контролирующим аналитикам») из Национальной психологической ассоциации психоанализа, Артуру Роббинсу, и покойному Стэнли Молдавски, а также проходила супервизию у психоаналитически ориентированных психологов (Джорджа Атвуда, Бертрама Коэна, Джуди Кляйн, Милтона Силвы и Дункана Уолтона), психиатров (Хармона Эфрона и Ираджа Сиасси) и социальных работников (Джуди Фелтон Лог и Герберта Стрина). Я училась проведению терапии пар, семейной и групповой психотерапии для взрослых, подростков и детей. Покойная Сара Лейблум познакомила меня с поведенческой секс-терапией; Моника Мак-Голдрик научила основам работы системной семейной терапии по Боуэну; я познакомилась с гештальт-подходом и гуманистической психологией. Я изучала Т-группы (Т — начальная буква от слова «тренинг» — эмпирическая обучающая модель), трансцендентальную медитацию и другие методы, которые росли в то время, как грибы после дождя. Я впитывала, осваивала и постепенно интегрировала методы работы своих талантливых учителей в собственный подход и стиль супервизии.

Оглядываясь сейчас назад, после почти пятидесяти лет терапевтической и педагогической практики я более отчетливо вижу направление и ведущие мотивы своего профессионального пути. Важной и неизменной составляющей моей работы всегда было доведение идей и открытий психоаналитического сообщества до аудитории, находящейся за пределами профессиональных групп. Моя цель заключалась не только в том, чтобы просвещать студентов, изучающих психотерапию, но и информировать представителей научных кругов, работников сферы услуг, членов общественных организаций и просто людей из самых разных слоев общества, интересующихся психопатологией и психотерапией и вопросами индивидуальности и психического здоровья. Супервизия и консультирование являются основными способами передачи психоаналитических знаний; они высвечивают проверенные временем принципы, выдвигая на передний план их применение При наилучшем раскладе супервизия помогает вчерашним студентам интегрировать опыт, полученный из клинической практики, и знания, усвоенные на академических курсах. Я всегда любила эту часть своей работы — роль наставника, дающую возможность способствовать этой интеграции. Сейчас же, в свои семьдесят с лишним лет, я чувствую большое желание поделиться своим опытом.

Оглядываясь назад, я вижу, как несчастливые события моей личной истории способствовали пониманию собственного предназначения. Мне было девять лет, когда умерла моя мама, оставив меня с идеализацией, которая имела как негативные, так и позитивные последствия. Негативные мне помог преодолеть психоанализ, который я открыла для себя, когда мне исполнилось двадцать. Я смогла понять и принять такие простые материнские ценности, как сострадание и забота, и они наполнили мою дальнейшую жизнь и работу Я живу в культуре, где «новейшие тенденции» автоматически предпочитаются старым традициям. Миф о сотворении Соединенных Штатов бережно хранит мотив отрыва от родины и начало чего-то кардинально нового. Любимые истории американцев непременно повествуют о противостоянии ограниченным, лишенным воображения или коррумпированным властям. Но в отличие от этих национальных легенд, моя ранняя потеря оставила во мне глубокое понимание ценности того, что было раньше, того, что передает нам старшее поколение и что можно безвозвратно потерять в погоне за чем-то новым.

Это убеждение сосуществует с моей профессиональной историей попыток говорить скромную правду власть имущим, вероятно, из-за отождествления с непоколебимой честностью моего отца. В современном мире, по крайней мере в западных обществах, интересы страховых компаний, фармакологической индустрии, политических организаций и некоторых ученых заглушают голоса тех из нас, кто не понаслышке знает, что такое клиническая практика на самом деле. В то же время большинство наших профессиональных организаций больше заинтересованы в новейших разработках, чем в проверенных временем знаниях. Историческая перспектива, обучение у опытных учителей и внимание к творческим элементам терапевтической работы обесцениваются в пользу того, что легко поддается измерениям.

Я высоко ценю исследования на клиническую тематику (особенно личностно-ориентированные и имеющие практическое применение, которые уравновешивают существовавший ранее перекос в сторону изучения краткосрочной директивной терапии конкретных симптомов) и прихожу в уныние, когда некоторые психоаналитики (включая Фрейда) преуменьшают важность научных исследований. Я в равной степени уважаю накопленную клиническую мудрость (Baltes, Gluck, & Kunzmann, 2002; Baum-Baicker, 2018; Baum-Baicker & Sisti, 2012; Sternberg, 2003) и рассматриваю психоанализ как глубокую бесценную традицию, одну из тех, чья сущность открывается нам в историях, сюжетах, метафорах, интуитивных догадках и субъективных впечатлениях. В мире, который все больше раскалывается на интеллектуальные «бункеры», изолированным сообществам трудно взаимодействовать друг с другом. Растущая пропасть между миром практикующих клиницистов и миром ученых (Shedler, 2015; Shedler & Aftab, 2020) угрожает здоровому равновесию и создает культуру непонимания и даже презрения.

Приведу один из примеров господствующего в наши дни дисбаланса. Когда практикующие специалисты представляют материалы для получения денежных средств в рамках программы повышения квалификации, Американская психологическая ассоциация разрешает им ссылаться только на научные работы, опубликованные за последние десять лет, как будто первоклассные труды, написанные более десяти лет назад, уже утратили свою ценность. (Это так же удивительно, как если бы спросили: «Неужели Герман Мелвилл не написал ничего посвежее?») Более того, требуется, чтобы среди «целей обучения» в этих заявках обязательно присутствовали достижения, поддающиеся измерению. Это требование привело к тому, что люди не могут использовать слово «учиться» применительно к целям, которые они указывают, чтобы получить кредит на образование.

Такой перекос и эмпирический энтузиазм всегда были свойственны американской психологии, которая до сих пор пытается доказать, что только экспериментально подтвержденное знание есть «подлинно научное». На самом деле это предубеждение временами приводит к тревожным последствиям (например, рекомендациям не обнимать своих детей, повсеместному широкомасштабному тестированию IQ, движению в поддержку евгеники). Печальных недоразумений можно было бы избежать, если бы безграничная вера в последнее слово науки уравновешивалась мудростью сообществ, имеющих накопленный годами опыт, в особенности тех, которые не обладают такими привилегиями и властью, как психологи, пропагандирующие новейшие интеллектуальные причуды.

В современной академической среде легко забыть, что идеи преданных своему делу выдающихся психологов (например, Блейлера о психотическом опыте, Винникотта об игре) могут оказаться для психотерапевта более полезными, чем последние научные разработки психологических лабораторий. Супервизия — такая область, где эмпирический опыт и накопленные клинические знания особенно важны. Как и психотерапия, супервизия — это искусство. Она должна быть основана на науке, но не ограничиваться лишь ею. Конечно, основу супервизии должны составлять фактические данные. Но, на мой взгляд, эти данные должны включать не только рандомизированные контролируемые исследования, но и багаж размышлений и наблюдений специалистов с многолетним опытом работы. Хорошо известно, что субъективные отчеты вызывают недоверие, что память ненадежна и на основании одного убедительного эпизода нельзя формулировать правило. Гораздо реже признается, что и объективные данные могут быть неверно интерпретированы, скомпрометированы или неправильно применены. В этой книге я стараюсь предложить супервизорам как открытия, сделанные экспериментальным путем, так и мудрость многих десятилетий коллективного опыта в искусстве наставничества.

Еще сравнительно недавно люди овладевали навыками супервизии по большей части методом проб и ошибок. Они зависели, как и я в свое время, от усвоения опыта своих супервизоров, обратной связи от супервизируемых и объективного улучшения клинической картины болезни клиентов в ответ на предложения наставника. В последние годы, желая подготовить психологов к исполнению функций супервизора в интегрированных системах здравоохранения, Американская психологическая ассоциация попросила включить в учебный план программ магистратуры по клинической психологии курс супервизии. Психиатрические учреждения, также обеспокоенные тем, чтобы медики-ординаторы были должным образом подготовлены к роли супервизора, которую им предстоит выполнять в больничной иерархии, составляют аналогичные рекомендации. Необходимость развития этого направления давно назрела.

По мере возникновения таких курсов увеличивается как число эмпирических исследований, так и число комментариев опытных наставников, посвященных супервизорскому процессу Появляются новые инструменты изучения супервизии, и разрабатываются новые подходы. Кажется, настало подходящее время для обзора и интеграции психоаналитических размышлений на эту тему В отличие от современной литературы, где, как правило, делается упор на обучение навыкам, поскольку это легко концептуализировать, изучать и, соответственно, преподавать, я в своей книге смотрю на супервизию как на явление, уделяю внимание ее роли в содействии взрослению, взращиванию уверенности и свободы действий терапевта В этой книге, как и в предыдущих своих работах (посвященных диагностике, формулированию психоаналитического случая и психотерапии), я старалась передать читателям живой клинический опыт и вместе с тем поразмышлять, чему нас могут научить исследования.

Такое внимание к мудрости практиков и уважение к накопленному клиническому опыту обычно более свойственно программам педагогической психологии и психологии развития, консультирования, социальной работы и пастырской опеки, чем программам современной клинической психологии и психиатрии. Но я уверена, что мудрость и практический опыт лучше отражают клинические реалии. Уже эмпирически доказано, что существуют различные способы эффективного лечения проблем психического здоровья; даже расстройства, соответствующие одним и тем же критериям DSM, имеют разное значение у разных людей и, следовательно, требуют индивидуального подхода (Norcross & Wampold, 2019). Кроме того, не следует забывать о здравом смысле и стремиться к тому, чтобы стиль супервизии естественным образом был взаимосвязан с личностью терапевта.

Эта книга предназначена для профессионалов всех специализаций и уровней подготовки. Несмотря на то что мой труд основан на психоанализе, я надеюсь, он будет полезен и тем, кто не знаком с психодинамической теорией и психотерапией. Я старалась брать примеры, иллюстрирующие широкий спектр клинических ситуаций, и избегать использования профессионального жаргона. Надеюсь, что моя книга будет полезна читателям различных теоретических направлений, имеющих разный опыт в наставничестве: от маститых профессионалов, ценящих свежий взгляд на то, как помочь молодым коллегам, до начинающих клиницистов, осмысливающих свою первую супервизию. Я писала эту книгу с удовольствием. И надеюсь, что вам понравится ее читать.

Дополнительные материалы см. по ссылке https://clck.ru/35XVN8