Дракмор

Нура Рид (2023)

Величественный, суровый и непроходимый лес окружает Академию Дракмор, утопая в полумраке и прохладе. Он тянется вдоль глубокого обрыва, такого же мрачного, как и сам городок Шартре. Стволы деревьев покрыты мхом, вьющимися растениями и грибами. Туман выходит из леса каждый вечер, густыми, жирными пластами, как только последний луч солнца исчезает за горизонтом. Лес охраняет территорию Академии пугая и притягивая в свои мрачные серые объятия. Тьма кружит по ночам, тенью стелется по земле облепляя стены закрытой Академии маревом. По коридорам там ходит сумрак, заглядывая в комнаты студентов. Статуи плачут кровавыми слезами, а земля хранит свои мрачные секреты от людей, обитающих в Дракморе. «Я не должна была позволять себе прикасаться ко тьме, но она искушающей была. Я хотела испить ту чашу до дна, не представляя, что, когда напьюсь не смогу сопротивляться злу. Я так многого не должна была делать, но каждый шаг он вёл меня во тьму, что ждала, жаждала новой крови».

Глава 1

Береника

Дом призрак, который хранил историю моего прошлого. Тех людей, что никогда больше не войдут в двери, не обнимут и не скажут: «Здравствуй». Тех, кто покинул меня, оставив такие обширные пустоты в душе, что я задыхалась. Просто ловила себя на мысли: мне не хватает воздуха.

На стенах старые портреты с улыбками, смехом и объятиями, а в душе тоска такая снедающая, такая жгучая, что хотелось захлебнуться.

Больше всего я любила именно тот снимок, где мама смотрит в сторону, улыбаясь кому-то. На заднем фоне над ней возвышалась Академия Дракмор. Потрясающее, загадочное место, куда я так отчаянно хотела попасть, лелея надежду найти её призрак в тех стенах. Но поступить туда, означало потерять то немногое, что у меня было. Бабушка останется совсем одна.

Я так и не решилась подать заявление на поступление и теперь понимала, шансов попасть в Академию у меня просто не осталось. В середине лета они не принимали заявки, списки тех, кто начнёт обучение в октябре были уже давно оглашены. Мне осталось только идти дальше, продолжая делать вид, что я живая, а не тень призрака.

— Береника? — Послышался голос бабушки. — Пойдём дорогая, нам предстоит сегодня трудный день.

Она мягко улыбнулась, взяла меня под руку и вывела из дома. Церковь — не то место, где я любила находиться, но сегодня именно тот день, когда этого требовали убеждения бабушки. Она не позволит остаться дома.

— Мы должны придаться воспоминаниям о том, какими они были, когда находились рядом с нами. Ты не можешь просто сидеть дома смотреть на все те фотографии и плакать. Мёртвых нужно вспоминать с улыбкой на губах и, да, она грустной будет, печальной, но того требует долг.

— Конечно, ведь нам так необходимо предаться воспоминаниям о тех, кто ушёл от нас, — в моём тоне чувствовался сарказм, но боже, сколько тайной, непостижимой боли, содержалось в каждой букве.

Бабушка цыкнула неодобрительно, когда мы вошли в церковь. Аромат ладана, корицы и гвоздики такой душный и концентрированный, ударил в нос. Он, казалось, тут же оплёл меня своим удушающим запахом, проник в гортань, прокатился по трахее, как липкий мёд, и я проглотила тот ком.

Заунывный голос священника в чёрной мантии действовал на нервы, чтобы не расстраивать бабушку пришлось высидеть весь час, пока длилась молитвенная речь. И я вовсе не вспоминала счастливые моменты с мамой или Линкольном, перед моими глазами стояли сцены более кровавые. Те, что не подходили прекрасной обители святых.

Взгляд задержался на привычном месте — фреска, нарисованная на стене, каждый раз вызывала жуткое чувство неправильности. Бабушка неправа, я не могла сидеть в церкви под удушающим ароматам ладана, который щипал нос, смотреть на картину чертей и дьявола веселящихся, пирующих в аду, и думать о прекрасных моментах. Наоборот, в моей голове вспыхивали картины более жуткие и запретные, в священных стенах церкви.

Пустые глаза. Холодная кожа. Кровь. А после могила, которую медленно заполняют землёй. Именно те моменты всегда всплывали в памяти. В обычные дни я не позволяла себе даже задуматься о том, что потеряла, но сегодня не могла заставить тени прошлого покинуть пределы моего сознания. Они всегда кружились рядом, били по мне, но я стойко выдерживала те нападки.

Сегодня, было всего несколько человек, и я понимала, что не смогу быстро покинуть пределы церкви. Бабушка знала, как на меня влияют большие скопления людей и не пыталась держать насильно. После того как мы похоронили Линкольна в прошлом году, та боязнь толпы только усилилась. Я не могла сдержать себя. Тремор бил по телу, словно кувалда, лёгкие резко сокращали поступление кислорода так необходимого мне, будто кто-то невидимой, призрачной рукой сдавливал трахею, по коже холодный пот, а в голове бесновались тени.

Мужественно высидев отведённое время, которое бабушка считала допустимым, мы вышли на улицу, и я задохнулась, когда чистый воздух обжёг лёгкие. Хотелось прокашляться, но поймав на себе осуждающий взгляд бабушки я снова проглотила горечь, скопившуюся во рту и проводила её домой.

— Мне пора, а ты должна отдохнуть, — поцеловав её в щёку, прошептала.

— Не задерживайся сегодня на смене, я приготовлю ужин.

— Конечно.

Ужин — это её способ почтить память моей мамы и Линкольна того, кто так долго был моим другом. Того, кто являлся неотъемлемой частью моего сердца, когда в возрасте семнадцати лет мы впервые поцеловались. Линк тот, кто сорвал первый поцелуй в старших классах. Он водил меня на выпускной. Он забрал мою девственность, а потом просто ушёл.

— Нет. Ты не станешь думать о прошлом, — прошептала строго. — Не сейчас, Береника. Возможно в будущем, но не сейчас.

Пытаясь держаться тени от деревьев, солнце обжигало кожу, пока добиралась до кафе «Тринити», я снова упала в ту горькую яму, наполненную воспоминаниями о прошлом. Это постоянный монолог внутри души, который я пыталась заблокировать, но редко получалось. Каждое чёртово воспоминание, словно демон, ковырялось внутри черепа напоминая о том, что потеряла и никогда не смогу вернуть.

Я делала лучший кофе во всём городе и любила работу, ведь Робби позволял выходить на смену тогда, когда я была свободна от учёбы в колледже. К тому же не иметь свободного времени как раз то, в чём я отчаянно нуждалась. Своего рода терапия от Береники: не хочешь вспоминать о том, чего лишилась — работай, учись, читай. Именно так я и взаимодействовала с миром, который казался мне самым страшным монстром. В один момент он разворачивал пасть и сжирал тебя, а после выплёвывал, оставляя такие обширные пустоты, в которых зияли дыры.

— Привет, Робби, — махнув седовласому мужчине, я направилась в небольшую комнату позади прилавка.

Аромат кофейных зёрен, такой грубый и горький, заставил тело расслабиться. Вот мой любимый запах, от которого я чувствовала себя спокойной и уравновешенной.

— Доброе, Береника, — пробурчал в ответ Робби.

Схватив с крючка кофейного цвета фартук, надела поверх майки и направилась в зал. Летом никто не заказывал горький, горячий кофе, все любили холодные коктейли, и я хорошо научилась сочетать вкусы кофе, льда и наполнителей, вроде кокосовой стружки, ванили, сливок.Он опустил взгляд решая очередной ребус, а я только усмехнулась.

Все мысли об утреннем посещении церкви постепенно ушли туда, откуда я никогда добровольно их не вытаскивала. Мне нравилась неспешная суета, сам процесс приготовления холодного фраппе. Когда колокольчик звякнул я подняла голову и не сдержала улыбки.

Если нужно было одним словом описать девушку с книгой, я бы назвала её — солнечной. Золотые волосы, как у диснеевской принцессы. Большие, выразительные глаза. Тонкая шея, изящная, словно статуэтка, фарфоровая. Девушка с книгой очевидно отдаёт предпочтение тени, а не солнечным лучам. И она единственная, кто предпочитал в тридцатиградусную жару, горячий кофе.

Та девушка, что предпочитала ирландские сливки, смешанные с крепким кофе, села за столик возле окна, достала толстую книгу и казалось её поглотили строчки, описанные на пожелтевших страницах. Я наблюдала за ней с нескрываемым интересом пытаясь понять, что такого может быть в той истории, что девушка не замечала ничего вокруг? Она даже не вздрогнула, когда разбилась чашка, с ярким звоном опустившись на мраморный пол. Она не чувствовала, как я наблюдаю за ней. И тогда я решила последовать правилам из детства. Знаете, когда мы просто подходили к другому ребёнку и говорили: «Давай дружить?». Почему взрослые так не умеют? Где, в какой момент взросления мы потеряли эту красивую и милую способность просто знакомиться?

— Привет, — тихо сказала, когда присела напротив девушки.

Она подняла глаза и посмотрела на меня своими пронзительными серо-голубыми глазами словно, когда бог создавал её, решил, что глаза будут похожи на небо, которое заволокло свинцовыми тучами. Карамельного цвета волосы упали на плечо, когда девушка подняла голову и улыбнулась.

— Привет, — голос мягкий, немного тихий, словно она не могла говорить громче.

— Твоя книга настолько хороша? — Кивнула я, улыбнувшись в ответ. Она не поняла, потому мне пришлось объяснить. — Ты так увлечённо читаешь. Поглощена, утонула, словно в море, в той истории.

Она смотрела на меня мгновение после чего глухо хохотнула. Да, голос определённо казался слишком тихим и немного неправильным.

— На самом деле — это моя любимая история.

— Можно взглянуть? — Спросила осторожно.

Руки чесались от потребности потрогать тёмный кожаный переплёт. Я хотела прижать её к себе и вдохнуть аромат. Для меня книги всегда пахли по-разному в зависимости от того, кто их владелец.

Девушка молча вложила закладку на место, в середине истории, и кивнула. Я потянулась не в силах совладать со своим любопытством. Как и казалось обложка на ощупь мягкой была, приятно лаская кожу. Не пытаясь скрыть интереса, всё же не стала её нюхать, это могло быть неправильно понято, раскрыла на первой странице и прочла:

«Яд. Влияние токсина на внутреннюю систему человека. Возможность манипулировать умом».

Вскинув брови, удивлённо посмотрела на свою собеседницу.

— Эту историю невозможно рассказать, нужно прочесть. И судя по тому как ты держишь книгу, будто это твоё самое дорогое сокровище, думаю, ты просто окунёшься в исследования, описанные в тех строчках…

Я не успела ответить, как услышала голос Робби. Виновато улыбнувшись встала, но тут же добавила:

— Не уходи, скоро вернусь, — я протянула руку тоскливо посмотрела на книгу и добавила. — Береника.

Она ответила вежливо, словно была увлечена нашим знакомством или оглушена моей наглостью.

— Дея.

Я ушла на кухню, приняла заказ и к тому времени когда у меня оказалось свободное окошко, увидела пустой столик. Разочарование казалось обжигало язык от того, что Дея ушла, не смотря на мою просьбу. Я подошла к столику за пустой чашкой, когда взгляд привлекла мягкая тёмная обложка. Она оставила свою книгу. Прижав её к груди, я все-таки вдохнула аромат страниц, чувствуя лёгкий запах жасмина и чего-то тёплого, словно солнечные лучи. Открыв первую страницу, увидела записку. Её почерк был красивым, плавным и привлекательным.

«Окунись в эту историю, но не забудь отдать, когда вернусь за ней. Береги её. Эта книга дорога для меня».

Прижав книгу к груди словно драгоценность, я спрятала её в сумке и вернулась за стойку, чтобы закрыть смену. Последний покупатель, желающий глотнуть живительного напитка, и я смогу уйти.

— Опоздала всего на двадцать минут, — пожурила бабушка, когда я вошла домой. Она уже сидела за столом, накрытым с изяществом и утончённостью.

Я мягко улыбнулась, кинула сумку на стул и присела за стол.

— Я в нетерпении, — не желая отвечать на её замечание, произнесла.

Потёрла руки, но к еде не притрагивалась. Терпение. Бабушка не любила, когда с едой торопились. Её мягкий, добрый смех наполнил комнату светом. В подобные моменты я наслаждалась своей жизнью, понимая, что её сила, упорство и мягкость — это моя броня. Бабушка всегда рядом была и никогда не давала мне размякнуть. Позволила поплакать несколько дней после похорон Линкольна, но потом решительно велела взять себя в руки и идти дальше.

— В память о тех, кого мы потеряли, но всегда будем помнить. Они оставили пламенный, неизгладимый след в наших душах и как бы больно не было, пусто и одиноко порой, мы не забудем о них. Будем вспоминать, позволяя им жить в наших мыслях, — не отрывая от меня своего взгляда, произнесла бабушка.

Бранда де Вир никогда не боялась своих чувств, и меня всегда заставляла не скрывать тех жутких монстров, которые, словно черви грызли изнутри. Она всегда велела помнить и никогда не забывать. Да больно, но это не повод прятаться от хороших воспоминаний, которые оставили в наших мыслях близкие люди.

— А теперь приступим.

Она кивнула, и я разложила по тарелкам сочную курицу, которую бабушка запекла, ещё овощи и мягкий домашний хлеб. Я знала, она сама замесила тесто. То, с какой любовью бабушка готовила, всегда меня впечатляло. Потому, когда мы садились за стол она требовала от меня терпения и теперь я не спешила, медленно прожёвывая мягкое мясо. Оно таяло во рту наполняя каждую клеточку блаженством. Бабушка любила не просто кушать, потому что нужно, а для того, чтобы чувствовать еду. Понимать её вкус и наслаждаться.

— Это было потрясающе.

— Как всегда, — без тени самодовольства, заявила бабушка. — Полежи немного со мной.

Я убрала со стола и зашла в её комнату. Забралась на кровать, обняла, как делала она в детстве. Мне нравился аромат. Он напоминал счастливые моменты то, как бабушка играла со мной в куклы, строила дома из подушек и одеял, а после мы сидели там с фонариком, и она рассказывала сказки. Как укладывала меня спать, ложась рядом и обнимая — это так откликалось в душе, что я всегда старалась быть ближе к ней. Не знаю сколько пролежала, когда услышала тихое размеренное дыхание. Выскользнув, поцеловала в щёку, укрыла одеялом и пошла в свою комнату. Но сон не то, что я выбрала, меня ждало тайное путешествие в другую историю.

Взяв книгу, которую оставила Дея, я погрузилась в чтение. Умение фантазировать, воображать и представлять то, что написано в книгах всегда волновало, ведь я могла узнать так много, буквально проникнуть в душу другого человека. Книга — это своеобразный телепорт в другой мир, и я наслаждалась каждым путешествием открывая новую историю.

***

— На улице так печёт, что мне дышать нечем, — задыхаясь, сказала Руби. — Сделай свой самый холодный коктейль, Береника. Иначе я не смогу работать.

Капельки пота блестели у неё на лбу, когда девушка присела на свободный стул. Каждый столик в нашем заведении был занят. Люди отчаянно искали убежище в прохладе. Кондиционеры работали на всю мощность и это ослабляло напряжение от невыносимой жары.

Сделав холодный кофе, я поставила бокал на стол. Руби тут же потянула за трубочку и застонала.

— Я прямо чувствую, как внутри всё охлаждается. Мои органы очевидно перегрелись и вот-вот лопнут от напряжения.

— По-моему ты преувеличиваешь, — засмеявшись, прокомментировала.

— По-моему ты преуменьшаешь.

Она допила напиток обошла стойку и скрылась в комнате, чтобы переодеться. Руби работала официанткой и ловко справлялась с подносом, маневрируя между переполненными столиками. Подобное «наводнение» было два раз в год. Лето без исключения, когда жара сводила всех с ума. И зима, когда в преддверии рождества люди искали уюта и покоя. Я любила рождество и каждую порцию кофе, которое готовила. С корицей, имбирём, пряностями и украшениями. Это было потрясающе.

— Как тебе книга? — Вырвал меня из раздумий тихий голос, и снова я задалась вопросом: почему Дея говорит так тихо, словно повысь она тон и её связки лопнут? Но спрашивать казалось грубым, потому я подарила ей приветливую улыбку и сделала любимый кофе.

— Ты была права, когда сказала, что объяснить не получится, эту историю нужно прочесть. Мне безумно понравилось и у меня к тебе миллион вопросов.

Она улыбнулась задору в моём голосе.

— Мы обязательно должны найти время, чтобы обсудить подробности, — ответила Дея и мне пришлось приблизиться к ней ближе, чтобы расслышать. Из-за шума голос казался слишком незаметным. — Вижу у тебя много работы, не стану мешать.

Я достала книгу, которую она мне одолжила и протянула. Дея убрала её в сумку, когда я заметила на тыльной стороне руки кровь. Красная, засохшая она потрескалась, и я сглотнула от кома в горле. Что-то неприятное ухнуло вниз, и кажется, разбилось внутри.

— У тебя кровь, — тихо выдохнула.

Она непонимающе посмотрела мне в глаза. Взяв ладонь, я перевернула тыльной стороной, когда Дея тихо засмеялась. Она потянулась, взяла салфетку и прошлась по коже.

— Краплак, — выдохнула Дея. — Его извлекают из корней красильной морены, или краппа.

— Что? — переспросила я.

— Это краска, Береника, — она оттёрла каждую чёрточку, и я выдохнула, не понимая, что до этого сдерживала дыхание. — Я художник, поэтому не удивляйся если увидишь пятна на моей коже или одежде.

— Ух ты, потрясающе. Пригласишь на выставку?

Почему-то с этой девушкой правила детства «говори то, о чём думаешь», безошибочно работали.

Она мягко улыбнулась и поднялась, сделав последний глоток кофе.

— Конечно. Я дам тебе знать, когда это произойдёт, но если хочешь могла бы показать тебе некоторые свои работы.

— Конечно хочу, — в моём голосе было слишком много энтузиазма.

— Тогда приходи в мастерскую в воскресенье к пяти. Буду ждать.

Кивнув я проводила её взглядом, чувствуя трепетное волнение в груди. Пожалуй, это будет интересное путешествие, как и наше знакомство.

Я делала последние приготовления к завтрашней смене. Протёрла столы, задвинула стулья. Убрала чашки, когда тихий, почти неслышный звон колокольчика, заставил меня вздрогнуть. Подняв глаза, посмотрела на высокого мужчину, вошедшего в «Тринити».

— Мы уже закрываемся…

— Сделай мне кофе.

Бывают такие моменты в жизни, когда ты просто понимаешь что-то не так. Интуиция. Шестое чувство. Подсознание. Как угодно, но все они сигнализировали о том, что этот мужчина опасен.

Незнакомец присел за стойку, его лицо скрывала широкая шляпа, я видела только бледную кожу подбородка и морщинки вокруг рта, будто он постоянно был чем-то недоволен, когда сжимал губы в тонкую линию. Развернувшись засыпала молотый кофе в холдер прижала темпером и заправила в кофе машину надеясь, что он пришёл именно за ним. Нет. Говорило нечто внутри меня, но я не могла просто вызвать полицию. Что я скажу? В кофейню пришёл покупатель, от которого у меня по коже мурашки? Смешно.

— Вы давно тут живёте? — Спросил он, вынуждая меня обернуться.

— Да, всю жизнь. Родилась здесь, — нахмурившись ответила.

Он не улыбнулся, но я увидела, как мужчина кивнул всё ещё не снимая шляпы. Прятался, что не может не настораживать. Я вцепилась пальцами в стол позади и пыталась заставить машину работать быстрее. Капельки кофе стекали в чашку, по-моему, слишком медленно и это нервировало.

— Ваши родители тоже живут в этом городе?

Его вопросы заставляли нервничать. Паниковать. Желать выставить этого мужчину вон.

— Мои родители умерли, — чётко, без тени эмоций, выдала я.

И почти воздела руки к небу услышав, что кофе готов. Обернувшись быстро взяла чашку, накрыла крышкой, чувствуя, как от волнения вспотели ладони. Обернувшись хотела пожелать мужчине всего хорошего и поскорее закрыть дверь кофейни, но никого за стойкой не оказалось.

Поставив чашку дрожащими руками, я кулаками протёрла глаза, пытаясь понять, что случилось? Мне ведь не показалось, правда? Нет, не показалось. На столе, в том месте, где сидел незнакомец, лежал конверт из чёрной плотной бумаги. Взяв его, я увидела сургучную печать с большими буквами «АД». Взломав сургуч, вынула белоснежную, дорогую бумагу, и когда прочла, не поверила своим глазам.

«Академия „Дракмор“

Уважаемая, мисс Береника де Вир, информируем Вас о предоставлении места в нашей Академии. Вы получили максимальный балл для прохождения по стипендиальной программе, включающей в себя бесплатное обучение в течении одного года, после чего ваше пребывание будет пересмотрено.

Форма для всех студентов утверждена советом Академии Дракмор и будет выдана Вам по прибытии, вместе со всем необходимым материалом для дальнейшего обучения.

Свод правил, а также необходимых учебников прилагается. Ознакомьтесь внимательно с тем, что необходимо иметь при себе, когда будете оформлять документы на поступление.

Занятия в Академии Дракмор начинаются 1 октября, но приехать вы, как и все студенты, обязаны не позднее 27 сентября.

С уважением,

Мисс Элис Норфолд».

К письму прилагался список необходимых книг, а также нарядов, которые должны присутствовать в гардеробе каждой студентки для праздничных вечеров в Дракморе. Приёмы, балы, собрания — они требовали определённого дресс-кода, но я не стала заострять на этом внимание. Меня больше привлёк список книг и одна из них была у меня. Та самая, которую я взяла почитать у Деи.

«Яд. Влияние токсина на внутреннюю систему человека. Возможность манипулировать умом».

Невероятная книга, из которой я сделала весьма много пометок в свой ежедневник.

Итак, что же содержалось в приложении к письму?

Список книг, которые необходимо получить в библиотеке Дракмора:

1. «Код яда» — Вирджиния Холл

2. «Алхимия трав» — Аманда Кресли

3. «Сила Луны» — Томас Дрейк

4. «Круг двенадцати» — Филипп Лоусон

5. «Яд. Влияние токсина на внутреннюю систему человека. Возможность манипулировать умом» — Аарон Девил

6. «Тысяча трав и грибов. Их токсины и патогены» — Руби Вок

7. «История Академии Дракмор» — Альдо Рокфорд

8. «Теория влияния на подсознание человека» — Купер Муун

Так же полагалось иметь:

1. Платья тёмных оттенков (выбор цвета одежды остаётся за Академией).

2. Личные принадлежности, так как форму вам выдадут в Академии.

Я знала, что возьму одно платье то, которое подарила бабушка на день рождение. Оно не было чёрным, а глубоким синим с переливающимися камнями, словно по ткани рассыпали мириады звёзд, и просто идеально подходило требованиям Академии к цветовой гамме моего гардероба.

Руки дрожали, когда я закрывала дверь на замок и вводила код сигнализации. Мои мысли роились в голове, словно черви, одна цеплялась за другую и так по кругу. Письмо, которое я спрятала в сумку, прожигало своим весом. Я знала, что такое Дракмор и понимала насколько мало шансов у меня попасть туда. Бюджетные места, их было всего десять в этом году, шанс оказаться среди тех, кому посчастливилось выбить место в золотой Академии, казалось невозможно. Дракмор — это высшая лига. Ставки там были заоблачно завышены, и я никак не могла представить, что окажусь оной из тех, кому дадут бюджетное место для обучения.

Тихий шорох отвлёк загнанные мысли. Обернувшись, заметила высокую тень. Не пытаясь подойти и рассмотреть, развернулась и ускорила шаг. Чем быстрее я шла, тем больше чувствовала себя загнанным зверем. Ловушка. Именно так всё и выглядело. Не сдержав паники, которая наконец схватила меня в железные тиски, я побежала.

Тихий шорох позади не прекращался, когда, перебирая ногами как сумасшедшая, я неслась к дому. Он усиливался, словно ещё немного и меня догонят. Схватят и затащат в один из тех одиноких, мрачных переулков, которые кишели крысами и бездомными людьми. Паника разрослась до вселенских масштабов, когда я буквально почувствовала чью-то тяжёлую ладонь на своей спине. Оборачиваться не имело смысла, я собьюсь, могу упасть и тогда точно не успею сбежать от ужаса, охватившего тело когтистыми лапами.

Крик — бешенный, отчаянный сорвался с губ, когда я увидела огоньки из окон нашего дома. Всё в тот момент оборвалось. Доли секунды, в которые моё тело среагировало молниеносно, я рванула вперёд, вырвавшись из хватки и буквально влетела в дверь, чувствуя, как пульс скачет в венах. Тело пульсировало от дикой пробежки, когда я обернулась, пытаясь найти того, кто меня схватил. Лёгкая тень отделилась от здания, и я чётко различила высокий силуэт мужчины. Широкие плечи, длинное чёрное пальто и шляпа, очень похожая на шляпу мужчины оставившего приглашение в Академию.