Подмастерье смерти

Нора Робертс, 2016

На катке в Центральном парке Нью-Йорка неизвестный снайпер убивает фигуристку, врача и учителя. За расследование берется лейтенант полиции Ева Даллас. Опытный следователь, Ева видела много убийств, но с таким запутанным делом столкнулась впервые. Жертвы застрелены из тактической лазерной винтовки, а значит, снайпер находился на расстоянии в несколько километров от зоны обстрела. Список мест, где мог скрываться убийца, кажется бесконечным. А вот совершить такой точный выстрел может не каждый. Муж Евы, компьютерный гений Рорк, вычисляет местонахождение снайпера. Что скажет Ева, когда окажется, что убийц было двое, а Центральный парк – всего лишь разминка?

2

«Сложно сказать, — думала Ева, возвращаясь домой после затянувшегося рабочего дня, — что тяжелее: уведомлять семью погибшего лично или по телефону». Как ни крути, своим сообщением она только что «разделила» жизнь людей на две части. С родителями Элиссы Вайман Ева встретилась лично, а вот дочери Брента Майклсона, улетевшей по делам в Филадельфию, пришлось сообщить печальную новость по телефону.

Она знала: их жизнь никогда не будет прежней. Смерть наложила свой отпечаток. А то, что это были убийства, лишь делало утрату еще горше. Приходилось отгонять печальные мысли — они застят сознание, мешают сосредоточиться.

Ни врагов, ни угроз, ни конфликтов. Никаких оскорбленных бывших партнеров. И большим капиталом, которому можно было бы позавидовать, никто из убитых не обладал. Как выяснилось, все три жертвы — самые обычные законопослушные граждане.

Просто оказались не в том месте не в то время.

Но почему эти трое? Да к тому же двое из них — постоянные посетители катка. Почему из толпы катающихся именно они?

Ева напомнила себе, что на все всегда есть причина. Даже если поначалу она кажется абсолютно идиотской.

Перебирая в голове все возможные причины, она въехала в ворота и покатила к дому по извилистой подъездной дорожке.

Вдруг ей вспомнилось язвительное замечание Ловенбаума.

Дворец Даллас? Вот, значит, как коллеги его называют.

Скорее он напоминал замок (разве замок и дворец — одно и то же?), особенно когда первые лучи ярких зимних звезд отражались от его массивных каменных стен. Дом был окружен башнями и башенками и на фоне простиравшегося вокруг снежного полотна, на котором то тут, то там блестели заиндевевшие кроны деревьев, казался перенесенным сюда из другого времени.

Или, точнее, из другого мира.

На самом деле это было творение Рорка — его личная крепость в сердце города. Сначала дом поразил Еву и даже напугал своей внушительностью. Не сразу смогла она к нему привыкнуть. Но теперь… теперь он стал родным гнездом.

Где для нее всегда горит очаг, где любимый мужчина одним взглядом мгновенно дает ей почувствовать, как много она для него значит, где кот, встречая, приветливо трется о ноги хозяйки.

«И где Саммерсет маячит в полумраке передней, словно вурдалак», — подумала Ева, останавливаясь у центрального входа.

Он будто нарочно ждал, когда она войдет и оставит на вычищенном до блеска полу следы своей перемазанной в крови и глине обуви. И, откровенно говоря, такое частенько бывало. Но сегодня — исключено.

Ева на всякий случай осмотрела ботинки, выходя из машины.

Сегодня ей некогда препираться с дворецким.

Не успела она переступить порог, как он тут как тут — поджарый, в темном костюме, с каменным лицом. У его ног примостился дородный кот.

— Даже и не думай что-нибудь сказать, — с ходу произнесла Ева, предваряя наверняка уже заготовленную колкость. — Ко мне коп зайдет. Ловенбаум. Пусть сразу поднимается.

— А гость останется на ужин?

Она уж решила, что елейный тон — явный признак капитуляции, однако сам вопрос ее смутил.

— Я…

Сколько же, черт возьми, времени? Ева усилием воли подавила желание взглянуть на часы. Такого удовольствия она ему не доставит.

— Это не гость, а полицейский. Он зайдет по делу.

Чтобы немного успокоиться, она прошла мимо кота, тут же начавшего тереться о ноги, легким движением плеча сбросила пальто и оставила его на перилах лестницы.

— Конечно.

Не обращая больше внимания на дворецкого, Ева в сопровождении кота поднялась наверх, в свой кабинет. И резко остановилась, увидев там Рорка. От одного взгляда на него сердце замирало, а потом начинало неистово колотиться. Они женаты больше двух лет. «Разве не пора бы страсти поутихнуть?» — подумала Ева. Разве не это провозглашалось в ее неписаном «семейном кодексе»?

Однако такие красавцы, как Рорк, словно созданы, чтобы нарушать все правила. Невероятно привлекательное лицо, осененное блеском пронзительных голубых глаз ирландского божества; идеально очерченный рот античной статуи. Темные шелковистые волосы (мягче, чем голос Саммерсета) забраны в строгий пучок. Какой же он высокий и стройный! Весь в черном. Ни пиджака, ни галстука. Рукава рубашки закатаны до локтя.

Значит, давно пришел. Работает.

Да, мимолетного взгляда на мужа хватало, чтобы все правила развеялись как дым, а сердце перестало биться. На один короткий миг их глаза встретились, и сердце Евы уже готово было выпрыгнуть из груди.

Любовь жила в глубине этих прекрасных голубых глаз. Вот так просто. И так мучительно.

— Ты как раз вовремя, — произнес Рорк с легким ирландским акцентом.

— Я… ты о чем?

Он молча протянул ей руку.

Ева подошла ближе, и он одним движением обнял ее. Умелые руки заскользили вверх по ее спине, а губы их слились в нежном поцелуе.

«Я дома», — снова подумала Ева, и события последних часов тяжелой волной схлынули с плеч. Она крепко обняла Рорка, прильнула к нему всем телом. Ева знала: здесь она может быть нежной и слабой и при этом не потерять достоинства.

— Новое дело наклюнулось? — еле слышно прошептал муж. — Убийства на Уоллмен-Ринк? В новостях передавали. Я сразу подумал, оно тебе достанется.

— Да. Я только что оповестила родителей первой жертвы и ее четырнадцатилетнюю сестру. Они совершенно раздавлены горем.

— Самая тяжелая часть твоей суровой работы. Мне очень жаль, что тебе приходится этим заниматься.

— Мне тоже.

Рорк слегка приподнял ее лицо, нежно поцеловал в лоб.

— Ты мне все подробно расскажешь. Может, для начала бокал вина? Знаю, потом будет много кофе, но сейчас-то у нас есть чуть-чуть времени расслабиться.

— Боюсь, почти нет. Ловенбаум вот-вот приедет. Хочу, чтобы он посмотрел видео с камер охраны. Мне нужен его совет. Он ведь спецназовец, — стала объяснять Ева.

— Да, я хорошо его помню. Он в прошлом году помогал расследовать дело террористической организации «Красная лошадь». А почему именно он?

— Лазерная винтовка. По одному выстрелу на каждую жертву. Все трое умерли на месте. Думаю, стреляли не с территории Центрального парка, а откуда-то извне.

— Хм, не из парка, значит? Ясно.

Рорк умел понимать ее с полуслова, и это освобождало от долгих и ненужных объяснений.

— Возможно, одна из жертв была намечена, остальные — прикрытие. А может, мне удастся выявить связь между всеми тремя. Но… — Ева удрученно покачала головой. — Теперь нужно составлять схему расследования и заводить дело.

— С этим я могу тебе помочь.

— Да, спасибо. Может, ты бы… — Она вдруг резко обернулась, и сердце снова замерло в груди. Правда, на сей раз от ужаса.

С экрана настенного монитора на нее смотрело изображение какого-то жуткого безобразия в розово-фиолетовых тонах. Комната. Розовые стены усеяны фиолетовыми завитками. Дальше — хуже. Посередине — нечто похожее на диван странной изогнутой формы. И снова фиолетовые завитки на розовом фоне. Сверху — гора подушечек всех возможных и невозможных цветов, размеров и форм. И на каждой — бахрома.

Под углом к этому шедевру стоял стул. Тоже розовый, в зеленый горох. А из спинки веером торчали самые настоящие перья, разукрашенные всеми цветами радуги.

У окна, тоже весь утыканный перьями, возвышался яркий, блестящий зеленый стол. Перед ним — еще два розовых стула. В фиолетовый горох. А на столе красовалась огромная ваза со странными цветами.

Сердце Евы снова робко забилось, но екнуло при виде изогнутой полумесяцем рабочей зоны нежно-розового цвета с фиолетовой каймой.

— Только не говори, что это настоящая комната.

— Шармейн спроектировала. Пошутить решила. — Рорк придвинулся ближе, взял в ладони лицо Евы. — И мы бы с тобой вместе от души посмеялись над этой шуткой, если бы у тебя голова не была занята убийствами.

— Хм, шутка, значит.

— Она нарочно изобразила полную противоположность тому, что тебе бы хотелось видеть в своем кабинете после ремонта.

— Так это противоположность?

— Полная. Скажу больше: когда она отправляла этот эскиз с тремя настоящими, добавила, что шок от первого должен смягчить восприятие всех остальных. — Муж улыбнулся и нежно провел пальцем по ямочке у Евы на подбородке. — Это займет всего минутку. Давай быстро пролистаем остальные. Одним глазком посмотрим. И тебе потом в случае чего не придется упрекать меня, мол, я уговорил, а ты смотреть теперь не можешь…

— Ты бы при всем желании не смог на такое меня уговорить. Но я не знаю…

— Компьютер, открываем проект номер один. Мы же условились: твой кабинет — тебе и решать, как его переделать.

Ева уже намеревалась поспорить, однако взглянула на картинку и умолкла. Приглушенные тона, простые линии. Особенно ее впечатлила большая и просто сногсшибательная рабочая зона.

— Ни капли розового. Ни пера, ни оборки, — прокомментировал Рорк. — Открываем проект номер два.

Здесь цвета были ярче или скорее насыщеннее. Несколько закруглений, плюшевые сиденья. Впрочем, все в меру и совсем не раздражает.

— И проект номер три.

Нечто среднее между первым и вторым. Приглушенные тона, более плавные очертания мебели.

— Так-то лучше?

— Еще бы! После розового кошмара…

— Рассмотри их попозже, когда голова не будет забита.

— Хорошо. Сверни, пожалуйста, картинку. Кто-то идет. Наверное, Ловенбаум.

Рорк прекрасно понимал: его жена-коп будет страшно раздосадована, если другой коп застанет ее за разглядыванием дизайна интерьера. Он закрыл изображения, а Ева направилась к двери встречать гостя.

— Лейтенант Ловенбаум, — объявил Саммерсет и попятился обратно за дверь.

Коллега вошел, улыбаясь во все тридцать два зуба. Он по-прежнему казался ей суровым, но вспомнился радар Пибоди, и Ева решила присмотреться.

— Да уж, слов нет! Шикарный дом! — Ловенбаум огляделся, подмечая каждую мелочь своими светло-серыми глазами. — Тут и потеряться недолго. Бывает с вами такое?

— Иногда.

— Так я и думал. Приветствую, Рорк.

— Здравствуйте, Ловенбаум.

— Я сама только вошла, — сказала Ева. — Еще ничего не подготовила.

— Не торопись. А это кто у нас такой? — Ловенбаум присел и стал гладить настороженно кравшегося за ним следом кота.

— Галахад.

— Да-да. Я о нем наслышан. Тот самый кот, который отвлек напавшего на тебя ублюдка. Здорово тебе тогда досталось.

— Ты знаешь эту историю?

— Говорят, ты действующего сенатора на рабочем месте скрутила. А у котика-то глаза разноцветные. Грозный зверь.

— Он умница, — ответила Ева.

— Я-то больше собак люблю, но кот и правда замечательный. — Ловенбаум поднялся во весь рост. — Приступим к делу?

— Хотите пива или бокал вина? — обратился к нему Рорк.

— Мы вообще-то работать собираемся, — нахмурилась Ева.

— Думаю, бокал пива вам не повредит. Ловенбаум, что скажете?

Коп смущенно улыбнулся. На щеках у него показались ямочки.

— От одного бокала я бы не отказался.

— У нас как раз новенькое сегодня. Помощник шерифа Баннер прислал, как договаривались, — обратился Рорк к Еве. — Сами варят. Семейная пивоварня.

— Коп из Арканзаса, — пояснила Ева Ловенбауму. — Помог нам задержать одну кровожадную парочку.

— И про это дело я тоже слышал. Так давайте выпьем домашнего пива и посмотрим, что там у вас…

— Секунду. — Ева подошла к столу, а Рорк отправился в располагавшуюся по соседству кухню.

— Записи с камер охраны катка. Пибоди собирает их со всего парка, но на этом кусочке четко видны все три выстрела.

Она вставила диск, махнула в сторону настенного монитора:

— Я сейчас запущу видео. Как остановлю запись, смотри на экран. Видишь девушку в красном?

— Ее трудно не заметить. Красавица. И катается мастерски.

— Каталась.

Ловенбаум кивнул, не отрываясь от видео, а Элисса в это время на экране сделала свой последний прыжок. Когда последовал второй выстрел, а затем и третий, лейтенант прищурился.

— Прокрути еще раз помедленнее.

Рорк вернулся с тремя бокалами пива. Он приостановился, взглянул на экран.

— Хорошо. Теперь увеличь картинку во время третьего выстрела, точнее, лучше за несколько секунд до, и еще немного замедли.

Ева сделала увеличение, замедлила скорость. Вдруг ей показалось, что на экране промелькнула слабая вспышка. Она даже прищурилась от напряжения.

— Гнездышко вашего убийцы находится к востоку от катка. А какая точность! Это не просто удачное совпадение. Он хорошо натренирован. С востока и сверху стреляли.

— Сверху?

— Медэкспертиза подтвердит. Надеюсь, я еще не совсем того. Спасибо, — обратился он к Рорку, принимая бокал. — Я сильно удивлюсь, если на видео с камер охраны удастся обнаружить что-то особенное. Если кто-то решит залезть с винтовкой на дерево, его сразу заметят даже на оживленной улице. И в любом случае, мне кажется, снайпер сидел выше. Отмотайте назад. Посмотрим еще раз.

— Кажется, я видела вспышку, красную… искру.

— Луч. Извините, — добавил Рорк.

— Нет, вы правы, — согласно кивнул Ловенбаум, не отрываясь от монитора. — Лазерная винтовка испускает луч. Он очень быстро распространяется, поэтому трудно различим. Отнеси запись в лабораторию. Эксперты подчистят изображение — будет четче видно. Вот тут останови-ка.

Ева нажала на «стоп». Картинка замерла.

— Да, вот он. Вижу. И угол могу точно определить. Выстрел был с востока и сверху.

— По-моему, даже если этот ублюдок залез на самое высокое дерево в парке, стрелял он из тактической лазерной винтовки.

— Какова их предельная дальность?

— Зависит от типа винтовки, ну и, естественно, от того, кто стреляет тоже. Если предположить, что наш снайпер хорошо натренирован и оружие у него новое… мили полторы-две, а то и больше.

— Такое оружие только полиция да военные имеют право использовать. В первой попавшейся лавочке не найдешь. Может, черный рынок — с рук у торговца купил. Но стоить будет нехило.

— Двадцать с лишним кусков запросто, — подтвердил Ловенбаум. — Даже лицензированному коллекционеру было бы трудно добыть такую официальным путем.

— Да, заморочек много, — проговорил Рорк, — но все же это осуществимо.

Ева обернулась к нему:

— У тебя ведь есть такая.

— Вообще-то, три. Винтовка Stealth-LZR…

— У вас есть LZR? — Глаза Ловенбаума засверкали, как рождественская елка. — Первая ручная лазерная винтовка… импульсного действия. Выпускалась с двадцать первого по двадцать третий год. Тяжелая, громоздкая, но умелый стрелок мог бы с легкостью попасть в десятицентовую монету с расстояния мили.

— Ну, с тех пор они здорово улучшились. У меня есть модель Tactical-XT — ваши ребята ими пользуются — и Peregrine-XLR.

— Да ладно! — Ловенбаум порывисто обернулся к Рорку: — Что, правда у вас есть Peregrine?

— Ну да.

— Эти штуковины поражают цель с расстояния в пять миль. В умелых руках, может, и дальше. Их только в прошлом году выпустили. И то исключительно для военных. Как вы… — Ловенбаум осекся, хлебнул пива. — Не мое дело… я понимаю. Меньше знаешь — крепче спишь, да?

— Все законно, — заверил его Рорк. — Пришлось, конечно, кое с кем договориться, но по документам все чисто.

— Очень хочется посмотреть…

— Без проблем.

— Правда?

— Как считаешь, мог наш снайпер таким воспользоваться? — вмешалась Ева.

— Если бы… тогда ему впору было бы из королевского дворца стрелять. Не терпится взглянуть на это чудо!

— Вам бы все в игрушки играть… Ладно уж.

— Давайте поднимемся на лифте, — предложил Рорк, жестом указывая дорогу.

— Тебе тоже не помешает взглянуть, — сказал Ловенбаум Еве. — Калибр сравнишь.

— Я видела твое служебное оружие, Ловенбаум. Да и самой довелось пару раз стрелять из лазера.

— Скорее всего, ваш стрелок пользуется тактической винтовкой. — Ловенбаум последним зашел в лифт. — Три точных попадания за такой короткий промежуток времени… Вы имеете дело с хорошо обученным мастером, умеющим профессионально обращаться с дальнобойной лазерной винтовкой.

— Кто-то из правоохранительных органов или военный. Может, в отставке. Плюс я добуду список всех официальных коллекционеров.

Ева в задумчивости сунула руки в карманы. Двери лифта тем временем распахнулись, и троица оказалась у массивных, снабженных особым защитным механизмом дверей оружейной комнаты Рорка.

Он поднес ладонь к пульту управления.

Когда открылись двери, Ловенбаум присвистнул, словно перед ним вдруг предстала обнаженная красавица.

Что и неудивительно: коллекция Рорка являла собой воплощение всей истории оружейного дела. Чего тут только не было: палаши, пневматические пистолеты, тонкие серебряные рапиры, мушкеты, револьверы, булавы, бластеры, пулеметы, боевые ножи.

В стеклянной витрине красовались образцы веками совершенствовавшихся орудий убийства.

Ева дала коллеге минуту — побродить, поудивляться.

— Вы с Рорком потом еще успеете наиграться со всеми этими колюще-режуще-стреляющими причиндалами. А сейчас надо делом заняться. — Она махнула на стенд с лазерным оружием.

Рорк отключил сигнализацию, отодвинул стекло и достал заветную винтовку Peregrine.

Ева никогда прежде не видела ничего подобного и, если быть уж совсем откровенной, с удовольствием опробовала бы это чудо-оружие, однако, когда Рорк протянул винтовку Ловенбауму, и бровью не повела.

— Заряжена?

— Нет, нет. Что вы… Не положено, — улыбнулся Рорк.

Ловенбаум со счастливой улыбкой поднес оружие — черное, как сама смерть, гладкое и скользкое, будто большая змея, — к плечу.

— Облегченная. Наши тактические винтовки весят до пяти целых трех десятых фунта. Да еще восемь унций, если оптический прицел использовать. И запасная батарея три унции. А эта на сколько потянет? Небось фунта три с небольшим?

— Три целых две десятых. Можно синхронизировать с КПК или использовать инфракрасный порт. — Рорк вынул ручной коммуникатор размером с ладонь. — Вот эта штука ловит сигнал на расстоянии в пятнадцать миль. Заряда батареи хватает на семьдесят два часа. Но меня предупредили, что, если работать без перерыва, через сорок восемь часов начнет нагреваться. Заряжается меньше двух минут.

Ловенбаум опустил винтовку, покрутил ее в руках.

— Уже испробовали?

— Да. Есть отдача. Мне сказали, это вполне нормально — так уж она устроена.

— Куда-нибудь попали?

— Только в искусственную мишень. На милю с четвертью стрелял. Дальше не получалось.

Ловенбаум с явной неохотой вернул оружие Рорку.

— Красавица. Но в вашем случае, скорей всего, вот из такой стреляли. — Он махнул в сторону витрины, где был выставлен более массивный экземпляр. — Тактическая винтовка. Выпущена специально для полицейских и военных нужд. За последние пять-шесть лет они почти не изменились. Думаю, вероятнее всего, это личное оружие. Служебным не так-то просто воспользоваться, его положено сдавать после каждой командировки. И, учитывая промежуток времени, за который были произведены выстрелы, вероятней всего, снайпер воспользовался какой-нибудь опорой — двуногой или даже триподом. Все жертвы были в движении. А первая к тому же развила высокую скорость. Если стрелять, скажем, с расстояния в милю, луч поразит жертву через две с половиной секунды. Нужно принимать во внимание скорость ветра. И, по-видимому, с этим справились мастерски.

— Такой выстрел нужно точно планировать — учитывать расстояние, скорость ветра, угол наклона… скорость движения жертвы. — Ева согласно кивнула. Становилось понятно, что стрелок какое-то время наблюдал за своими жертвами, оценивал их относительную скорость.

— Мне ни разу не приходилось пользоваться подставкой, ну, или если только во время учений. Сколько она может весить? Большая?

— Пару фунтов. И ножки опускаются до земли.

— А винтовка разбирается?

— Конечно. — Ловенбаум взглянул на Рорка: — Могу показать.

Рорк протянул ему оружие.

Ловенбаум проверил датчик заряда, убедился, что винтовка разряжена, однако перевел выключатель на минимальную мощность.

— Безопасность прежде всего.

Затем повернул маленький рычажок и ловким движением рассоединил ствол, зарядное устройство и прицел. Каких-то десять секунд, и винтовка была разобрана на четыре небольшие части.

— В таком виде она поместится в самый обычный чемодан, — заметила Ева.

— Верно. Но тот, кто ценит свое оружие, будет хранить его в специальном чехле с отдельными отсеками для каждого фрагмента.

— В государственное учреждение с таким не пройдешь. В музей или еще какое-нибудь общественное здание. Охрана задержит.

— Безусловно, — кивнул Ловенбаум.

— Значит, скорее всего, многоквартирный дом, отель, магазин или какое-то арендованное помещение.

Размышляя, она ходила взад-вперед по комнате, а Ловенбаум тем временем заново полностью собрал винтовку.

— Кто из лаборатории лучше всех проводит реконструкцию? — спросила Ева.

— Дикхэд, — ответил Ловенбаум.

— Да брось! Прямо так уж он хорош?

Неспроста тут имя главного лаборанта вспомнили.

— Ну да. Вы его уволили, так что обратиться к нему за помощью не получится.

— Своего решения я не отменю. Спасибо за подсказку.

— Не стоит, потому что, если я не совсем еще сбрендил, вы имеете дело с ДСУ, Даллас.

— ДСУ?

Ева обернулась к Рорку:

— Серийный убийца, стреляющий с дальнего расстояния.

— Копы, — процедил тот. — Никто другой бы не додумался с ходу такое сокращение выдать.

— И не пришлось бы его выдумывать, если бы люди не были такими отморозками в большинстве своем. Кто-нибудь из твоих знакомых смог бы сделать три настолько точных выстрела?

Ловенбаум шумно выдохнул.

— Я бы мог. Пара ребят в моей команде тоже справились бы. Понимаю, вам нужно их проверить, но это ни к чему. Я и еще нескольких человек знаю… список составить, черт побери? Понимаешь, что я имею в виду? То, что эти парни смогли бы выстрелить, не значит, что они бы это сделали.

— В любом случае имена знать не помешает.

— А еще это мог быть профессионал, Даллас. А уж тут ты и сама без моей помощи список можешь составить.

— И обязательно составлю. Но кому придет в голову нанимать профессионального киллера, чтобы убить студентку, подрабатывающую в местной кофейне, акушера-гинеколога и школьного учителя истории?

— Люди напрочь отморожены, — напомнил Ловенбаум.

— Это да.

— Ты ведь расследованием убийств занимаешься. Вот и делай свое дело. А я займусь тактической стороной вопроса. Это мой профиль. Три таких метких выстрела? — Он покачал головой, на лице его появилось выражение восторга и беспокойства одновременно. — Наш стрелок сейчас очень собой гордится.

— И захочет вновь испытать это чувство.

После ухода Ловенбаума Ева принялась за схему преступления. Повесила доску, села перебирать заметки и наблюдения.

— Сначала поешь, — категорично заявил Рорк.

— Да. Мне все равно что.

— Твое любимое жаркое. — Он буквально силой стащил Еву со стула. — Можешь есть и думать одновременно. И рассказывать мне обо всем, что тебе известно, ну и о своих догадках.

Такое предложение помогло ее уговорить. Да и жаркое пахло просто изумительно.

— Знаешь, перед тем как меня отправили на это дело, я сидела у себя в кабинете, мечтала провести тихий, уютный вечер дома. Выпить вина, поужинать, посмотреть фильм, сексом заняться.

Рорк пододвинул ей стакан воды, знал — следующие несколько часов жена литрами будет поглощать кофе.

— Ну, мы сможем выкроить немного времени между делом и для чего-нибудь приятного, да?

— Девушку звали Элисса Вайман. У меня на ее счет сразу появилось нехорошее предчувствие, а записи камер видеонаблюдения только подтверждают мои догадки. Ведь как она приземлилась… Ее же явно отбросило ударной волной. И никто на катке при этом не заметил никаких отблесков от лазерного луча. Да такого быть не может! А уж коп-то явно должен бы разглядеть… Но я пересмотрела запись по секундам — и ничего. Предложи мне кто-нибудь поспорить, что я сумею распознать, откуда исходили выстрелы, я бы на себя не поставила.

Он потянулся к Еве, накрыл ее ладонь своей.

— А я бы поставил.

— Да, но ты состоятельный человек и неравнодушен ко мне. Надеюсь, Ловенбаум поможет сузить область поисков, но даже тогда…

Она удрученно покачала головой и начала есть. Жаркое оказалось не только ароматным, но и очень вкусным. Каждый кусочек.

— Ну, а девушка… девятнадцать лет, жила с родителями. Семья среднего класса. На момент гибели в отношениях не состояла. Бывший парень учится в колледже во Флориде. Неприязни друг к другу они не испытывали. С год пытались поддерживать отношения на расстоянии, потом пути разошлись, и они расстались, впрочем, общались по-приятельски. Элисса время от времени ходила на свидания, но ничего серьезного у нее не завязалось. Каталась в свое удовольствие, надеялась попасть в профессиональную команду. Начала в восемь лет и на всю жизнь заболела этим видом спорта. Была постоянной посетительницей катка. Так что у меня есть все основания считать ее намеченной жертвой.

— Она выделялась из толпы, — заметил Рорк. — Изяществом, привлекательной внешностью.

— Да. Чего не скажешь о первом из мужчин. Брент Майклсон. Внешне самый обычный человек. Ничего примечательного. Но он тоже регулярно приходил кататься. Не так часто, как девушка, но тем не менее. Разведен, правда, много лет назад. Поддерживал приятельские отношения с бывшей женой, был близок с дочерью. Настолько, что они все вместе собирались за одним столом в доме бывшей жены на праздники и дни рождения. Ни конфликтов, ни истерик. Любил время от времени приводить с собой внуков. Он катался годами, но без фанатизма. Говорил, это помогает держать форму и снимает эмоциональное напряжение.

— А последний? — спросил Рорк. — Тот, что погиб, держа жену за руку.

— Какой ты внимательный! Запоминаешь детали. У них сегодня годовщина. Пять лет вместе. Решили воссоздать свое первое свидание. Кое-кто из близких знал, что они собирались пойти на каток, но, насколько мне удалось выяснить, немногие. Для них это было очень личное событие. Хотя точное время парочка не оговаривала.

— Значит, третий парень тебе кажется случайной жертвой. В общем-то, возможно, все трое случайные… но ты думаешь, что он — наверняка. Если целенаправленно хотели убрать одну из жертв, выходит, двое других послужили прикрытием, а иначе получается, в них стреляли наобум.

— Одно из двух. Но я очень надеюсь, что двое все же были прикрытием, потому что тогда дело у нас в кармане. Скорее всего. Ловенбаум ведь говорит, убийца сейчас очень воспрянул духом. Скажу больше: если жертва была специально намечена, я смогу вычислить, кто это сделал и почему, но если во всех троих стреляли без разбору…

— А если так, то почему именно на катке?

Рорк рассуждал как истинный коп. Ева не стала говорить об этом вслух, чтобы не обидеть мужа. Ведь он так ей помогал!

— Большое скопление народа, шумиха в СМИ — весомые мотивы для серийного убийцы. Может, с ним случилось что-то плохое на этом катке. Жена, подружка или друг именно там его бросили. Может, он раньше и сам катался, получил травму и поэтому злится на всех, кто способен стоять на коньках.

Ева умолкла в глубокой задумчивости. Уж слишком много тут возможных вариантов.

— Она беременна. Жена третьей жертвы. Только-только об этом узнала. Даже не успела ему сообщить. Хотела обрадовать сегодня на романтическом ужине.

Рорк вздохнул в ответ.

— Вот так всегда. Словно камушек в воду бросаешь, правда? Рябь кругами. Всегда приходится думать не только и не столько об ушедшем в мир иной, сколько об оставшихся.

— Отец у нее ирландец. Акцент как у тебя, только чуточку сильнее. Думаю, они с бывшей женой сохранили цивилизованные отношения, но праздники вряд ли справляют вместе. Тем не менее в трудную минуту смогли сплотиться, чтобы поддержать дочь. И он… отец… отозвал меня в сторону на минуту — поговорить о зяте. По нему было видно, что он любит молодого человека.

Это очень важно, — продолжила Ева, протягивая руку за стаканом воды, — потому что я в последнюю очередь стала бы его рассматривать как специально намеченную жертву. Если на двух других еще можно подумать, то этот… вряд ли. Просто вспомнилось вдруг.

— Тебе просто так ничего не вспоминается, дорогая.

— Девушку в красном застрелили первой. На нее трудно было не обратить внимания, как уже сказал Ловенбаум. Почему бы сразу не убрать намеченную жертву? Чтобы быть уверенным, что выполнил свою работу. Это первое, что хочется предположить, но потом я думаю: каким же надо быть самонадеянным ублюдком?! Нет, для того, кто способен на такое серьезное преступление, кто занимается таким темным делом, это было бы чересчур дерзко.

— Значит, по-твоему, настоящая жертва должна быть посередине: один случайный труп до, один — после.

— А может, и еще есть.

— Чем я могу помочь?

Ева окинула его взглядом.

— Ты ведь работал, когда я пришла.

— Вообще-то, нет. Я как раз закончил дела, и мне прислали фотографии с дизайном. Я их уже во второй раз просматривал, когда ты вернулась. Я свободен.

Рорк снова взял ее за руку.

— Мне очень жаль вдову, родителей и всех-всех родственников погибших. Но девушка в красном… до сих пор стоит перед глазами. Как она радовалась… как легко порхала над катком. Кто-то посмел навсегда прервать ее веселье. Я хочу помочь тебе найти того, кто это сделал.

«Дома, — снова подумала Ева, — можно прильнуть к родному плечу и не потерять при этом собственного достоинства».

— Узнать бы имена коллекционеров тактических винтовок. Ловенбаум считает, скорее всего, стреляли именно из такой. На самом деле меня интересуют владельцы любого оружия, из которого можно было бы совершить такие меткие выстрелы с дальнего расстояния.

— Слишком просто. Дай-ка мне задание посложнее.

— Хорошо. Нужна помощь со зданиями к востоку от парка. Скажем, между Пятьдесят седьмой улицей и Шестьдесят первой. Все дома по пути к набережной. Часть отсеется в ходе общей проверки. Большой список получится. Как сказал Ловенбаум, искать нужно выше четвертого этажа. Если его команда сможет поточнее определить, под каким углом стрелял снайпер, область поиска сузится и мы сможем ее тщательно обследовать.

Ева съела еще немного жаркого, потом вдруг резко вскинула голову:

— Сколько приблизительно из них принадлежит тебе?

Рорк с улыбкой поднял свой бокал.

— Пусть это будет сюрпризом.

Рорк отправился к себе в кабинет, находившийся тут же за стеной, а Ева приступила к рутинной следовательской работе. Хотя, надо отметить, монотонностью в привычном смысле слова ее работа никогда не отличалась. Ева проверила личные данные жертв, свидетелей, персонала катка, прокрутила в голове все возможные причины случившегося.

Она завела дело, подробно описала произошедшее. Перечитала свой текст, добавила еще пару слов, а затем откинулась в кресле с чашкой свежесваренного кофе и, закинув ноги на край стола, стала изучать схему преступления.

Одна и та же мысль по-прежнему не давала ей покоя: почему только три жертвы? Судя по скорости и меткости выстрелов, убийца мог бы за считаные минуты уложить дюжину человек, а то и больше. Если, что характерно для ДСУ, основные мотивы — паника и страх, почему он убил только троих?

И почему именно этих троих?

Девушка в красном — уж очень яркая мишень. Не исключено, что она и была намеченной жертвой. Однако яркий цвет костюма, юный задор, ловкость, скорость и изящество, с которыми она кружила по катку, говорили в пользу того, что ее убили незапланированно.

Третья жертва, молодой влюбленный. Эта парочка нечасто приходила на каток. Об их планах в тот день знали только самые близкие.

Скорее всего — тоже случай.

А вот второй по счету… Акушер. Постоянный посетитель. Всегда приходил кататься в определенное время, в определенные дни недели.

Если кого-то из троих и планировали убрать, Ева склонялась к тому, что это Брент Майклсон.

Но была ли вообще намеченная жертва? Вот в чем вопрос.

А что, если стреляли наугад?

Она поднялась и, не выпуская чашку из рук, стала ходить вдоль доски со схемой преступления, внимательно изучая положение тел убитых.

Но тогда почему только трое?

— Компьютер, включи видео с камер наблюдения. За минуту до сцены убийства.

Запрос обрабатывается…

Облокотившись о стол, Ева снова изучила посетителей катка, отметила, как вели себя все три жертвы. Потом был первый выстрел, второй и третий.

Некоторые очевидцы, не сообразив, что произошло, еще продолжали кататься и оказывались совершенно не защищены от возможной атаки. Другие запаниковали и беспорядочной толпой бросились к выходу. Некоторые даже попытались перелезть через забор. Опять же идеальные живые мишени. Вот показались «два добрых самаритянина» — врачи. Их было бы убрать гораздо проще, чем злополучную троицу.

Разумеется, такое событие не может укрыться от общественности. СМИ вмиг растрезвонят новость, первые полосы газет несколько дней будут пестреть устрашающими заголовками, ну и появится прекрасный повод для сплетен. Пострадай, скажем, дюжина человек (не важно, убиты они были бы или ранены) — уже почти сенсация. Неделями обсуждать можно.

Получилась бы новость международного масштаба.

Но убиты трое. На одном катке. Значит, многие теперь перестанут туда приходить. Аргумент в пользу версии, что убийца точит зуб на руководство катка. Ева представила себя на месте киллера. Если бы у нее в руках была лазерная винтовка, а на уме — несведенные личные счеты с администрацией, она бы, наверное, убрала девушку в красном, еще кого-нибудь, а потом обязательно выстрелила в охранника и, по крайней мере, в одного врача.

— Троих, — пробормотала Ева себе под нос, все еще не отрывая взгляда от экрана. — Убийство хорошо организовано, снайпер натренирован. Тщательно готовился. Именно троих собирался уложить. Ни больше ни меньше.

Она остановила видео, вернулась за стол — еще раз прочесть биографии жертв.

Когда Рорк прислал список коллекционеров — владельцев подходившего по всем параметрам оружия (они были разбросаны буквально по всем районам Нью-Йорка, и несколько жили в Нью-Джерси), Ева начала искать личную информацию каждого. Всего их набралось двадцать восемь. Ева пыталась обнаружить возможную связь с жертвами, проверяла, могли ли они иметь какое-то отношение к катку.

К тому моменту, когда в дверях показался Рорк, она принялась за вторую порцию кофе и дошла уже до середины списка.

— Лицензия коллекционера с правом владения лазерной винтовкой любой марки, модели и года выпуска стоит больше двадцати пяти тысяч.

— Охотно верю.

— Большинство владельцев такой лицензии, с которыми мне доводилось иметь дело, — богатые люди. За исключением пары человек. Им оружие досталось по наследству. Мы практически всех проверили, но это не значит, что твоего преступника не упустили.

— Так всегда и бывает. В любой сфере.

Проигнорировав кофе, Рорк предпочел плеснуть себе пару глотков виски.

— Я отобрал нужные здания.

— Уже?

— Дольше всего пришлось возиться с программой. Нужно ведь, чтобы она учитывала все критерии. Ну а потом уже… — Он пожал плечами, отхлебывая виски.

— Ты специальную программу разработал?!

Сама Ева часто и пользоваться-то программами не могла без затруднений. Вечно путалась и бесилась.

— Ну да. Интересный опыт.

— Компьютерщики — умелые ребята, однако. Так, значит, у тебя готов список потенциальных зданий?

— Что есть, то есть. И да, список готов. Но я подумал, тебе будет удобнее работать с наглядным изображением. Когда переоборудуем твой кабинет, сможем пользоваться голограммами, а пока… — Рорк поставил стакан на стол, жестом попросил Еву подняться, сел за компьютер, нажал несколько клавиш, и на экране показался кусочек Манхэттена.

— Ты мне обозначила вот эту зону — от места преступления вниз к реке. Улицы к северу и к югу. А теперь… — Он набрал еще одну комбинацию, и некоторые здания стали постепенно исчезать.

— Так-так, поняла. Хорошо охраняемые здания не берутся в расчет. Прекрасно.

— И те, что ниже четырех этажей.

— Точно. Выходит, в одном из оставшихся домов и свил себе гнездышко наш стрелок. Мне нужно…

— Кое-что еще.

Улучив момент, когда жена сосредоточенно уставилась в экран, Рорк одним ловким движением притянул ее к себе и усадил на колени. Она была так увлечена, что даже не успела отстраниться.

— Полегче, метеор. Я работаю.

— Я тоже. Из всех этих зданий каток очень хорошо просматривается и, соответственно, жертвы были прекрасно видны. Но… — Продолжая одной рукой держать Еву за талию, он нажал еще несколько клавиш. Исчезло еще несколько домов. — Я убрал также и те, где уровень охраны средний или выше. Может, позже их придется рассмотреть. Всегда ведь есть способ обойти охрану, но пока я оставил только плохо охраняемые объекты и не охраняемые совсем. Многоквартирные дома, отели средней руки, негосударственные организации и закрытые фирмы. Из тех, что тебе иногда попадаются, — танцевальные студии, художественные школы… что там у тебя еще обычно бывает… Пара офисных зданий.

— Ну да, если есть неохраняемые места, зачем же рисковать? Но ты прав, лучше на всякий случай иметь в виду и те, и другие. Вдруг в выбранных ничего не найдем. Вот бы мне…

— Еще не все.

Рорк снова щелкнул клавишами, и под изображениями домов засветились тонкие синие и красные линии.

— Те, что подчеркнуты синим, — возможные варианты. Могли стрелять из окон или с крыши этих зданий. А красным выделены наиболее подходящие по вашей с Ловенбаумом теории объекты — к востоку от катка и плохо охраняемые.

Ева приподнялась, чтобы получше рассмотреть схему, однако ее снова утянули обратно. И на сей раз, обдумывая только что увиденное, она полностью расслабилась в объятиях мужа.

— Программа создана на основе кадров с места преступления. В нее заложен особый алгоритм, высчитывающий скорость ветра, температуру воздуха, скорость и угол падения лазерного луча и… Ну а дальше — чистая математика. Тебе вряд ли будет интересно.

— Ты сделал программу, которая наглядно показывает все возможные варианты с учетом всех переменных величин.

— Коротко говоря, да.

— Ты не просто умный. Это же гениально!

— Без ложной скромности должен с тобой согласиться. На самом деле, очень интересно было поработать над такой задачкой.

Ева понимала — придется осмотреть множество зданий. И все же гораздо меньше, чем она предполагала всего каких-то два часа назад. Она обняла Рорка за шею, повернулась к нему вполоборота.

— Это ведь не бесплатно?

— Дорогая, твоя благодарность — лучшая награда.

— И секс.

— Полагаю, это одно из проявлений… — Муж с улыбкой ее поцеловал.

— Секс из благодарности. Скажем так.

Ева снова отстранилась, придвинулась ближе к монитору, изучая картинку.

— Как насчет того, чтобы отобрать из наиболее подходящих те, где на окнах установлены защитные экраны?

— Вот умница! Кто же захочет, чтобы его застукал у окна с винтовкой наперевес случайный прохожий или глазеющий по сторонам турист с фотоаппаратом?

— И окна должны открываться. Какой смысл нашему убийце было стрелять через стекло? Возиться, вырезать отверстие. Если только это не его собственный офис или жилье. Лишняя зацепка, выводящая на след.

— Дай мне минутку. Хотя я и рядом с тобой могу поработать, — сказал Рорк, когда Ева снова было привстала. — Вот сделаем тебе командный центр, и с такими задачами справляться станет легче.

Муж задал новые параметры вручную, очень быстро (ей никогда не удавалось понять, как у него это получается) и запросил новые результаты.

— Пять или шесть домов еще отпадут. А сколько…

— Не торопись. Компьютер, выведи на экран идентификационные данные.

Запрос принят. Идет обработка.

— Выходит, я смогу создавать такие схемы в виде голограмм?

— Ну да. Или на первых порах, пока не наловчишься, я буду помогать.

— Вообще-то я уже умею. Даже на том оборудовании, что есть сейчас.

— Работать будет проще, а рисунки станут сложнее. Причем не важно, отсюда или из моего кабинета с центрального пульта. А вот и обновления.

Теперь на схеме появились адреса и обозначения типов зданий. И по каждому адресу были выделены этажи, подходящие по заданным критериям. Всего двадцать три здания.

— Уж двадцать три я смогу проверить. И если удастся обнаружить гнездышко убийцы, можешь рассчитывать на умопомрачительный благодарственный секс.

— С костюмами и всяким реквизитом?

Ева закатила глаза:

— Размечтался. Я еще ничего не нашла.

— Может, небольшой аванс? — Рорк слегка укусил ее за шею.

— Прекрати думать о сексе.

— Такое я не умею программировать. Но перед тем, как воздать мне должное, ты, конечно же, хочешь сделать перекрестный поиск коллекционеров, жертв и всех двадцати трех зданий.

— Именно. Только прежде скажи мне вот что: представь, ты — серийный убийца. Хорошо дисциплинированный, натренированный, умеющий держать себя в руках.

— Насчет умения сдерживаться ты уверена?

— Всего лишь три жертвы. А могли быть десятки убитых и раненых — больший вред, больше шумихи. Если ради этого все и затевалось. Так что да — думаю, он умеет себя контролировать. И не важно, три жертвы были намечены или только одна из них. Так вот: ты бы на его месте стал устраивать засаду в собственном доме? Или в офисе?

— Интересный вопрос. — Рорк в задумчивости снова поднял свой бокал. — Преимуществом было бы время. К твоим услугам целая вечность. Можно бесконечно осматривать выбранное место из своей засады. Полная секретность и возможность примеряться и прицеливаться сколько душе угодно.

— Хм, а вот про это я не подумала, довод весомый. Тренироваться и тренироваться. Из одного и того же места. Принимается. А что насчет недостатков?

— Умные копы, вроде моего, неустанно выискивающие потенциальных преступников. Риск того, что умный коп может напасть на след. Ну а офис… если это не просто «крыша», в большинстве случаев там должен работать кто-то еще. Хотя бы секретарь, уборщики и так далее. Дом? Тогда возникает вопрос: живет ли наш убийца один, и если нет, то как те, с кем он живет, относятся к его намерению совершить убийство. Я бы на его месте предпочел арендовать помещение на вымышленное имя. Пришлось бы немного поднапрячься, — добавил Рорк, — но оно бы того стоило. Офисное помещение, небольшая квартира или номер в отеле. Сделал дело — и можно сбежать.

— Я бы тоже так поступила, — кивнула Ева. Она думала в том же направлении. — Нельзя исключать и первого варианта, но я с тобой согласна. Я бы пожертвовала удобством действовать со своей территории ради меньшего риска. Нужно проверять номера отелей, офисные и жилые помещения, сданные внаем в течение последних шести месяцев. В самообладании ему не откажешь, и все же не думаю, что он стал бы снимать дольше. С этим разобрались.

Рорк еще мгновение подержал Еву в объятиях и наконец отпустил.

— Почему бы тебе не начать перекрестный поиск подходящих помещений? А я займусь всем остальным.

Они оба встали, и Ева обернулась к мужу:

— Когда мы вот так в кабинете собираемся, обсуждаем дело, если хочешь, работай здесь. Чтобы не засорять свой компьютер всякими полицейскими штуками.

— Да я не против полицейских штучек.

— Знаю. Учтем это сегодня ночью. Вот закончу и еще раз посмотрю фото с дизайном, выберу один вариант.

— Если один тебя полностью устроит.

— Это да.

Ева вернулась за рабочий стол и запустила перекрестный поиск. Пока компьютер обрабатывал запрос, она придумала, как отправить Пибоди созданную мужем всего за каких-то полтора часа сложнейшую программу.

Ева представила, как обрадуется эксперт-программист — старина Макнаб. Просто запляшет от счастья.

Загрузив обновления, она пошла на кухню — сварить еще кофе. И тут ей вспомнилось, что и кухню ждет переустройство.

«Не надо привязываться к вещам», — убеждала себя Ева. На самом деле, даже привычные вещи менялись. Вот, например, с тех пор как Мэвис и Леонардо поселились в ее прежнем жилище, по-спартански скромная и простая квартира полицейского очень изменилась. Теперь там господствовали буйство цвета, горы всякого барахла и малыш-непоседа.

Малыш.

Как только в голове возник образ Бэллы, тут же вспомнился детский день рождения, на который Еву однажды пригласили. И там, конечно же, было еще много детей. Они ползали, пытались вставать и неуверенно шагали своей детской походкой, издавая необычные звуки.

И смотрели не моргая, точно куклы.

«Почему они так странно себя вели?»

Она тут же отогнала непрошеную мысль, достала кофе из «Авто-шефа» и вернулась к делу.

Поступило сообщение от Рорка, а через несколько секунд пришел он сам.

— Я пометил флажками отели, в том числе дешевые одноместные комнатушки, и несколько арендованных за последние шесть месяцев квартир и офисов. Те, что сданы семьям с детьми, многофункциональные офисные помещения и такие, в которых трудится больше трех сотрудников, обозначены как маловероятные.

— Проверяешь постояльцев?

— Ну, это ведь следующий шаг, правда?

— Да. Я нашла несколько совпадений, хотя полностью подходящих вариантов нет. Первое — у одного из коллекционеров в доме из нашего списка живет тетя. Но этаж ниже, чем нужно. Плюс он никогда не служил ни в полиции, ни в армии, да и стрелять не учился, как выяснилось. Мы его, конечно, проверим, но это не наш клиент.

Ева взяла чашку с кофе, откинулась на стуле и приняла свою любимую позу для раздумий — скрестив ноги, положила их на край стола.

— У другого большой жилой комплекс с видом на парк. Занимается подбором дизайнеров, получается не очень — судя по тому, что я о нем узнала, маловато опыта. Хотя он этого, наверное, не афиширует. Что еще… живет с женой в третьем браке и ребенком. С ними также постоянно проживает няня этого самого ребенка. Кроме того, воспитывает сына-подростка от второго брака, который часто у него гостит. Есть еще домработница. Трудится полный рабочий день. Плюс еще одна живая душа. И все же у него наверняка есть скелеты в шкафу. Будем проверять.

Она опустила ноги, снова выпрямилась.

— Ни один из двоих парней преступлений раньше не совершал и никакого отношения не имеет ни к катку, ни к жертвам.

Ева встала и подошла к доске со схемой преступления.

— Если именно в этих трех убийствах не заключалась его конечная цель, убийца снова нанесет удар. И скоро. Три выстрела, и все точно в цель. Слишком удачный ход. Велик соблазн закрепить успех. Только в следующий раз будет не каток. Там его миссия выполнена. Если, конечно, он не сводит личные счеты с администрацией катка.

— Но ты считаешь, и я с тобой согласен, что, если бы он точил зуб на руководство катка, жертв на твоей схеме было бы обозначено гораздо больше.

— Да. Так я и думаю. Будет другое публичное место, и снова массовый расстрел. Если таков его план, он уже выбрал место, как следует его осмотрел и свил себе новое гнездышко. Под удар может попасть кто угодно. И мы даже не догадываемся, кто, где и когда. У него на руках все карты.

— Ну а у тебя своих предостаточно.

— С тем, что у нас есть сейчас, ничего нового я выяснить не могу. Может, Моррис и Берински завтра что-нибудь нароют. Да и Пибоди с Макнабом над своими заданиями работают вовсю. Попрошу Миру составить психологический портрет. Вдруг это как-то поможет прояснить ситуацию. Однозначно стрелял непрофессионал.

Она, сощурившись, опять внимательно посмотрела на доску.

— Профессионал не станет убивать трех случайных людей. А наши жертвы точно никак не связаны друг с другом. Оговорюсь: действующий профессионал не стал бы. Хотя, возможно, мы имеем дело со спятившим спецом. Но это не заказное убийство. Скорее всего. Клиент мог заказать троих. Двое послужили прикрытием намеченной жертве. Такую версию все же нельзя совсем отметать.

— Лейтенант, вы повторяетесь.

— Да, да. — Ева в последний раз бросила долгий взгляд на девушку в красном. Рорк прав. Она слишком зациклилась на своей идее. — Ну что ж, а теперь давай еще раз посмотрим проекты дизайна.

— Сегодня тебе это делать ни к чему.

— Меня гложет эта затея. Пока не выберу, не успокоюсь. Как же трудно бывает выбирать!

— Ты редкая женщина, дорогая. Не только признаешь, но и воплощаешь в жизнь общеизвестную истину.

Рорк сделал запрос, и на мониторе открылся первый проект.

— Мне не очень нравится. Цвета какие-то слишком девчачьи. А мебель… угловатая… и в то же время какая-то гламурная. Все просто до неприличия. Не знаю, как по-другому сказать, но такое создается впечатление. В смысле, задумка-то неплохая. То, как все расставлено. А вот сами вещи… совершенно не мое. Будто в чужой дом попала.

— Тогда поехали дальше. Номер два.

Разглядывая второе фото, Ева заерзала на месте от нахлынувшего чувства вины.

— Здесь мне нравится обстановка. Вещи не выглядят такими новыми и совершенными, что до них дотронуться страшно. Можно спокойно работать и не чувствовать себя неловко, будто под укоризненным взглядом Саммерсета, если что-нибудь прольешь ненароком или вещи разбросаешь.

— Но?

— Цвета чересчур насыщенные. Наверное, это хорошо. Но, как по мне, немного режет глаз. Думаю, будет отвлекать.

— А как насчет вот такой расцветки?

Рорк открыл третий вариант.

«Интересно, — подумала Ева, — как у дизайнеров называются эти цвета? Что-нибудь идиотское, вроде „умиротворяющий беж“, „дзен-уединение“ или „шоколадные брызги“».

В ее понимании комната была выполнена в зелено-коричневых тонах с вкраплениями белого. Цвета спокойные, приглушенные.

— Да, цвета мне нравятся. Спокойные, но не девчоночьи. Не кричащие. И командный центр выглядит что надо. Настоящее рабочее место, а не какая-то финтифлюшка. Но, по-моему, в остальном комната смотрится неуютно.

— Давай-ка кое-что попробуем. — Рорк подошел к компьютеру, набрал какую-то комбинацию, и на экране появился второй проект в цветовой гамме третьего.

— Ого. Ты можешь даже… Да, вот это…

— Если не уверена, душа не лежит — подождем. Я передам дизайнеру твои пожелания, она уберет, что не нравится, и добавит, что скажешь.

— То, что нужно… мне нравится. Правда. Очень. Я и сама не ожидала. Вещи не смотрятся… аляповато, как в той насыщенной, кричащей гамме. Все выглядит более… естественно. Думаю, мне такой вариант подходит. Я смогла бы жить в этой обстановке. В смысле, привыкла бы. Мне правда нравится. Практично, неярко, просто. — Ева обернулась к мужу с искренним смущением на лице. — Боже, как же мне понравилось! Похоже, нас ждет просто дикий благодарственный секс.

— Мое заветное желание. — Крепко прижавшись к жене, Рорк внимательно изучал выбранный ею образец и с удовольствием отметил, что ему картинка нравится ничуть не меньше. И все же…

— Хочешь повременить несколько дней? Все как следует обдумаешь, возможно, захочется что-нибудь изменить?

— Нет. Правда. Нет. Я с ума сойду. Давай согласимся на то, что есть. Единственное — когда я здесь работаю над делом, я не вынесу, если кабинет перевернут вверх дном и какие-то незнакомые ребята будут шастать туда-сюда.

— Предоставь эту проблему мне. — Муж обернулся к ней, взял за плечи, поцеловал в лоб. — Нам обоим здесь будет комфортно.

— Знаю. И скучать по прошлому не буду. Прекрасно помню свои чувства, когда ты в первый раз привел меня сюда и я увидела, что ты для меня сделал. Эти эмоции не исчезли.

— И причина, по которой я сделал все это для тебя, — тоже.

Приобняв Еву за талию, он вывел ее из кабинета.

— Надеюсь, ты помнишь, как чувствовала себя, когда я в первый раз привел тебя в спальню.

— Отпечаталось в моей памяти навеки.

— Хорошо. Через пару дней нам пришлют образцы дизайна для спальни.

— Ты серьезно?

— Совершенно.

— Но спальня…

— Мы спим в ней вместе, а обустраивали ее для меня одного. Теперь она станет отражением нас обоих. Наших вкусов, потребностей, желаний.

— Наши вкусы не совсем совпадают. Если честно, я вообще сомневаюсь, есть ли у меня вкус.

— Ты же знаешь, что тебе нравится, а что нет. Разве не интересно будет понаблюдать, как сплетутся наши предпочтения, во что это выльется? Так же как в случае с кабинетом, обстановка должна тебя устраивать. Но и меня тоже. Так что, наверное, придется подумать чуть больше двух минут, которые ты потратила на выбор дизайна для своего кабинета.

Двумя минутами бы не обошлось, если бы не Рорк.

— Значит, будем скандалить, как сапожники?

— Искренне надеюсь, что нет. Но даже если и так, уж по поводу кровати мы наверняка договоримся.

Нахмурившись, Ева вошла в спальню, посмотрела на огромную кровать, возвышавшуюся на подиуме под стеклянным куполом, и не смогла представить, чтобы какая-нибудь другая устроила бы ее больше.

— Мне нравится эта.

— В конце концов, может, сойдемся на том, чтобы ее оставить и поменять весь прочий интерьер. А если нет, придется с ней распрощаться, как с твоим старым рабочим столом. Просто предположение.

— Зная тебя, думаю, прежде чем от нее избавиться, мы на ней еще раз пятьсот успеем покувыркаться.

— Воспринимай это как репетицию, — сказал Рорк и сгреб Еву в объятия.

Поскольку сопротивляться и смеяться одновременно было невмочь, Ева сдалась и, оказавшись на кровати в чем была (в обуви и прочем), обвила мужа ногами.

— Мы даже не разделись.

— Я это мигом исправлю, — проговорил он, жадно приникая к ее губам.

Наконец их ждала долгожданная награда за длинный и тяжелый рабочий день. Рорк прижался к Еве всем телом, его волшебный рот обжигал жаром дыхания, от поцелуев у нее по всему телу пробегала дрожь. И никаких кошмарных видений, вроде окровавленных пальцев на стеклянной двери, давящих, пытающихся разбить стекло, будто кто-то хочет ворваться в комнату. Здесь она могла спокойно заниматься любовью.

Раздался щелчок, когда Рорк своими божественными пальцами, не менее волшебными, чем рот, расстегнул на ней портупею. Ева задвигалась, помогая ему. Амуниция полетела прочь.

— Вы обезоружены, лейтенант.

— Это не единственное мое оружие.

— Не сомневаюсь. Но у меня и свое припасено, — с этими словами Рорк слегка укусил ее за шею.

«Да уж», — подумала Ева и в ответ прижалась к мужу еще сильнее.

— И твое, как обычно, уже взведено.

Его губы заскользили по ее коже, не пропуская ни одного изгиба.

— Кто-то надел сегодня свои озорные трусики.

— Я вообще-то подумываю от них избавиться.

Одним рывком Ева сбросила обувь. Упругий толчок бедер лишь еще больше раздразнил обоих. Не снимая с нее свитера, руки мужа скользнули под него, нащупали топ. Соски у Евы отвердели и набухли под обтягивающей тканью. Рорк опустился ниже, расстегнул ремень, затем вернулся наверх и, дразня, сжал ее грудь.

Снова вниз — расстегнуть пуговицу и медленно-медленно потянуть молнию.

Его руки могли бы, казалось, бесконечно блуждать по ее телу. По упругой маленькой груди, длинному худому торсу под простой тонкой майкой, по упругому животу и узким бедрам.

Он немного, всего на дюйм, приспустил ей брюки и кончиками пальцев скользнул в трусики (такие же простые, как топ). Его коп не был создан для рюшечек и кружев. Однако это простое, без всяких украшательств белье непрестанно манило его.

Он знал, какая искра таилась внутри.

Чувствовал, что жена полностью расслабилась под его ласками, отогнав прочь всю тревогу. Кровь и смерть были отброшены в дальний угол сознания. Ради него. В такие мгновения он готов для Евы на все на свете в их маленьком мирке вдали от холода и мрака.

Наконец он стянул с нее свитер вместе с топом, сжал грудь, а она в ответ с улыбкой обхватила ладонями его лицо.

— Приятно.

— Правда?

— Да. — Опустив руки, Ева начала расстегивать на нем рубашку. — Очень.

— Я могу сделать еще лучше.

— Не сомневаюсь.

Рорк рассмеялся, приникая к ее губам.

Ева тоже могла бы сделать еще приятней, только не в этот раз. Она погружалась в негу. Это скрытое под рубашкой сильное, натренированное тело принадлежало только ей. Можно с наслаждением гладить его. Горячую кожу, упругие мышцы.

Поцелуи стали настойчивее, и она вновь подумала, что в эти мгновения Рорк принадлежит ей одной. Огонь разливался под кожей. Снова обхватив мужа ногами, Ева перевернулась, поменявшись с ним местами. Сидя сверху, выгнулась. Дразня, стала прикусывать его губы, язык, плавными движениями всего тела доводя и его, и себя до дрожи.

Она расстегнула на нем ремень, и в этот миг Рорк снова опрокинул ее на кровать. Стягивая с нее брюки, нащупал у нее на ноге пристегнутый чуть выше лодыжки чехол для ножа. По спине у него пробежал тревожный холодок. Оставив все как есть, он ласками и поцелуями довел ее до исступления.

Ева вскрикнула, выгнулась дугой, когда его язык, мягко порхая по всему телу, проник внутрь. Пальцы впивались в простыни, ему в спину, а он все усиливал удовольствие.

Оргазм накрыл ее внезапной волной неистового наслаждения. Затем последовало еще несколько постепенно затухающих всплесков. А он все продолжал дразнить.

Ослепленная, бездыханная, Ева притянула его к себе, и они сплелись воедино на синей глади простыни. Тем временем она порывисто срывала с него оставшуюся одежду.

Он вошел в нее, и весь мир содрогнулся.

Его губы… Боже, как же она их любила… снова жадно приникли к ее губам, словно силясь найти в них утоление своей неизбывной жажды. Он задвигался в ней. Руки сплелись, тела слились, покачиваясь в едином темпе на самой грани. Удовольствие все прибывало, приближался очередной взрыв.

Вернувшись с небес на землю, Ева растворилась в сияющей голубизне глаз мужа.

Спустя еще несколько бесконечно долгих мгновений, когда они обессиленно распростерлись на постели, словно двое выживших в страшной катастрофе, Рорк, потянувшись, слегка ущипнул ее губами за шею.

— Хорошо?

— Мне понравилось. Благодарность засчитывается?

— Сполна.

— Ха, и никаких костюмов и прочей атрибутики.

— Ну, на тебе было оружие.

— Что? — Ева широко распахнула глаза от удивления.

— Мне этого хватило вполне. — С глубоким вздохом Рорк сполз с Евы, сел, и его взгляд стал блуждать по ее небрежно разметанному на кровати обнаженному телу. Лишь крупный бриллиант красовался на шее, да к ноге был пристегнут нож. — И хватило бы с лихвой еще на много-много раз.

— Мужчины такие извращенцы!

Он лишь улыбнулся в ответ, затем поднялся и принес бутылку воды. Сделав несколько глотков, протянул бутылку Еве:

— Попей.

Опершись на локоть, она последовала его совету. Когда потянулась отстегнуть оружие, он ее остановил:

— Не сейчас.

— Я не собираюсь в этом спать.

— Не надо спать. — Рорк потянулся за портупеей.

Он начал пристегивать к ней ремни, и она тут же его оттолкнула:

— Что за черт?!

— Ради меня. Мне очень любопытно. — Муж быстрым, ловким движением застегнул на ней портупею, затем снова немного отошел, чтобы как следует рассмотреть Еву со стороны.

Она оперлась на локти, смущенная, глаза еще подернуты дымкой желания. От этого зрелища сердце его взволнованно забилось.

Ева лежала с ножом на лодыжке и перекинутой через плечи винтовкой. Гибкое нагое тело. Женщина-воин. Рорк смотрел на нее, и волнение лишь усилилось. Она всколыхнула самые глубины его естества.

— Да, представил…

— Представил, как я ношу оружие совершенно голая?

— Понимаю теперь, что даже мое прекрасное воображение подкачало. Так-то, лейтенант.

Он запрыгнул на нее, и на сей раз она не просто смутилась. Для нее это стало настоящим потрясением.

— Ты что, шутишь?

— Нисколечко.

Рорк снова схватил ее за руки, прижал к кровати.

— Ну ты же не можешь… — Опустив глаза, Ева увидела, что очень даже может. — Но как ты…

— Наверно, моя извращенная природа.

Он резко вошел, она вскрикнула и мгновенно кончила.

— О боже!

— Хочу любоваться тобой, мой вооруженный коп, — говорил Рорк, пронзая ее снова и снова. — Любоваться, проникая в тебя, и брать тебя, пока мы оба не насытимся.

Он медленно погружал Еву в темные, влажные глубины ее естества, наполняя чувственным наслаждением. Не в силах сопротивляться, она беспомощно подчинилась, предаваясь пьянящему, отчаянно прекрасному ощущению, тая, словно воск. А тело жаждало большего.

Он продолжал глубоко погружаться, пока она совсем не обессилела, а затем отпустил себя и излился в нее.