Провинциальный театр абсурда

Нора Никольская, 2018

К Антону Вербову вновь обратилась Регина Моисеевна, чиновница из Министерства культуры. Ее племянницу Глафиру, работающую гримером в провинциальном театре, подозревают в краже. Задача Антона не только найти вора, но и убедить Глафиру переехать в Москву. Но не все так просто. Когда Антон уже разоблачил преступника, случилось покушение на ведущего актера театра, и директор просит Вербова вычислить, кто мог желать актеру смерти. А в это время готовится еще одно покушение. Вторая книга в серии "Антон Вербов и другие".

Глава 3

Антон Вербов после устроенного ему ужина супругами Гальскими зашел к Глафире, и они втроем прослушали записи бесед.

Глафира развеяла подозрения Анжелы Гальской, пояснив, что уборщица Зинаида Зотова влюбилась в пожарного театра Солдатова Семена Павловича и, как только он развелся с женой, стала принаряжаться и купила себе помаду как у актрисы Пелагеи Лагиной.

— Завтра побеседую с актрисой и еще с реквизитором, а потом с молодыми актерами — с Германом Гуровым, Ильей Илларионовым и Виталием Волошиным.

Серафима рассказала, что обследовала все возможные подсобные помещения.

— Я не уверена, что похищенные вещи хранятся в здании театра. Это полный абсурд, — произнесла Серафима.

— Если воришка страдает своеобразной клептоманией, то вещи складываются в коробку, — возразил Вербов. — Нужно искать схрон.

— Я попросила сделать для меня дубликаты ключей, продолжу поиски, — согласилась Серафима.

Ни Антон, ни Серафима с Глафирой не предполагали, что приближаются к более трагическим событиям.

— До трех часов я свободна, — сказала Глафира и предложила московским гостям прогуляться по городу. — Проведу с вами экскурсию, покажу наиболее интересные места, сможете сфотографировать достопримечательности, а потом пообедаем в кафе. Я успею загримировать Серафиму под образ уборщицы, уеду на работу, а Фима приедет позже, — предложила Глафира.

Договорились встретиться в десять утра.

На следующий день Антон Вербов оторопело глядел на преображенную Серафиму, которую не сразу узнал.

Девушка выглядела намного стройнее и такой красоткой, что Антон не мог поверить, что перед ним Серафима, тем более что он видел ее в образе уборщицы и не слишком привлекательной.

— Глафира, Вы кудесница, теперь мне понятно, почему Мсиславская выглядит намного моложе своего реального возраста, — воскликнул Вербов.

И Серафима, и Глафира довольно улыбнулись.

— Глафира даст мне уроки мастерства макияжа, — сообщила Серафима. — В нашей с Вами, Антон Дмитриевич, работе это очень пригодится.

— Так, Фима претендует на постоянное место моей помощницы, — усмехнулся про себя Вербов. — А, впрочем, она права. Почему бы и нет. Одного помощника я уже нашел, — сказал себе Антон, вспомнив про Гордея Кондратьева.

Глафира пригласила Антона и Серафиму в свою машину, пообещав отвезти их на улицу, с которой она запланировала начало экскурсии по городу.

Антона Вербова и Серафиму Иванкову этот областной город удивил пестрой и контрастной архитектурой, где здания XII — XVII веков стояли вперемешку с домами еще советских времен, избами и новостройками.

Оставив машину на стоянке, Глафира вела Антона и Серафиму по красивой, широкой и длинной центральной и исторической улице. Они шли прогулочным шагом и любовались бывшими купеческими домами, торговыми палатами и самой известной городской достопримечательностью — Кремлем.

Антон и Серафима согласились с Глафирой, что прогулке по территории Кремля как и посещению музеев необходимо выделить отдельное время.

— В нашем городе есть очень много интересных и красивых мест, не счесть сколько ресторанов, — гордо сообщила Глафира. — Так что приезжайте специально минимум на неделю. Позже я подскажу, где купить сувениры, например, изделия из бересты и дерева и расписанные предметы.

Глафира улыбнулась, что-то вспомнив.

— Мне рассказывали, что сотрудники одной фирмы подарили своему шефу покрытую росписью компьютерную мышку за четыре тысячи рублей. Так что вы сможете купить шкатулки, матрешки, если захотите удивить своих близких уникальными подарками. И не забудьте приобрести наши знаменитые пряники, — посоветовала Глафира.

Довольный проведенной гримером мини-экскурсией Антон Вербов предложил Глафире и Серафиме пообедать в кафе или ресторане на выбор, а затем поехать в театр.

Придя в театр, Антон Вербов сразу встретился с тридцатидвухлетней актрисой Пелагеей Лагиной. Гримерную она делила с двумя начинающими актрисами, исполнявшими маленькие второстепенные роли. До их прихода у Вербова было минут тридцать пять, и он начал беседу.

— У меня нет мужа-режиссера как у Анжелы и знакомых среди высокопоставленных чиновников и поэтому нет возможности раскрыть свой талант, — обиженно заявила актриса.

— Моя знакомая года три пребывала в подобной ситуации, а затем пошла на хитрость и через три месяца ей стали предлагать второстепенные, но колоритные роли, а теперь у нее ведущие роли, — доверительно сообщил Вербов.

Пелагея с любопытством посмотрела на Вербова, встала и плотно прикрыла дверь гримерной.

— Слушаю Вас внимательно, — сказала Пелагея.

— Я видел репетицию спектакля и видел Вашу игру. Роль небольшая, и Вам нужно придумать трюк. У моей знакомой за весь спектакль было всего лишь несколько реплик, и она словно бы случайно выронила красный шарфик из тончайшего шелка, и он спланировал, а она попыталась поймать его. И, конечно же, привлекла к себе внимание. В следующий раз у нее расстегнулась заколка, и ее шикарные волосы заструились по спине, которые она безуспешно пыталась заколоть обратно в прическу. По окончании сцены прямо во время спектакля молодой человек преподнес ей букет, который актриса сама же и организовала. Раздались аплодисменты. Но главное — не повторяться и не каждый спектакль удивлять, чтобы не переборщить. Однажды она надела на руку часы в виде паука. Одним словом, режиссер обратил на нее внимание.

— Благодарю Вас за дельный совет, но только Вы больше никому в театре не давайте его, — попросила Пелагея Лагина.

На вопрос о кражах Пелагея смущенно сказала, что подозревает Илью Илларионова.

— А зачем ему женская косметика? — удивился Вербов.

— Мне кажется, он заимствует зажигалки. Впрочем, я не уверена. Кражи какие-то странные.

Лагина явно жалела о своих словах и очень обрадовалась приходу актрис, занимающих вместе с ней одну гримерную.

Виктория и Валерия чем-то были похожи друг на друга, и Антон Вербов после ухода Лагиной решил побеседовать сразу с обеими.

Перебивая друг друга, они говорили в основном о мужчинах, задействованных в одном с ними спектакле.

И Вербов убедился, что в театре действительно не существует разделения: актеры одинаково завидовали и актерам, и актрисам.

— Я слышал: в театре пропадают вещи. Как вы думаете, эти кражи могут быть местью актеров? — спросил Вербов.

— Мы на совместном чаепитии заявили, что узнаем, кто воришка, пообломаем руки, и в последнее время у нас ничего не пропадало, — победно заявила Виктория.

— Кого-то подозреваете? — уточнил Антон.

— Нам бы не хотелось, чтобы зрители прочли в газете о нас такие вещи, — произнесла за обеих Валерия.

Вербов был приятно удивлен, что из актеров они единственные никого не оговорили.

Пожелав актрисам успешной карьеры, Антон направился в костюмерную. Он не заметил, как кто-то в коридоре проводил его озабоченным взглядом.

Люсьена Заславская с раздражением, которое пыталась скрыть, приоткрыла окошко в машине.

— Федор, кардиолог строго-настрого запретил тебе курить, а ты дымишь как паровоз. Свое здоровье не бережешь и заодно мое: пассивное курение еще вреднее, — попеняла она мужу.

Заславский, признавая ее правоту, поспешно затушил сигарету.

— Ты обещал пригласить журналиста к нам на обед и поговорить с ним, — продолжила Люсьена. — Он приехал с заданием от Министерства культуры, а значит, у него там могут быть связи, — не поворачиваясь к мужу и продолжая рулить, сказала она.

Люсьена Заславская всегда осторожно водила машину и сейчас, направляясь в театр, она была очень внимательна за рулем.

— Я тебе говорил, что в мои планы не входит переезд в столицу. Здесь у меня ведущие роли, а в Москве «кушать подано» придется играть. Лучше быть первым в провинции, чем на задворках в столице, — глубокомысленно изрек Заславский.

— Подключи все свои связи, ведь ты заслуженный артист. Я не отказалась бы сняться в сериале, не обязательно устраиваться в театр.

— У нас здесь квартира, дача, машина, друзья, знакомые, а в Москве мы сразу попадем в категорию «Понаехали тут», — пытался вразумить жену Заславский.

— Это у тебя друзья и знакомые. Вышла замуж за одного… взрослого мужчину, а получается семь стариков и одна девушка. Навязываешь мне общение с ними, а толку от них никакого.

— Ты преувеличиваешь…

Люсьена возмущенно ахнула и невольно повысила скорость.

— Это я преувеличиваю?! Ты ничего не перепутал? Это у меня главные роли, а Анжела на второстепенных ролях? — воскликнула Люсьена. — Ты даже эту старуху не можешь осадить, а Мсиславская третирует меня, распускает сплетни обо мне, — всхлипнула Люсьена.

Все-таки она была хорошей актрисой, и даже такой опытный артист повелся на ее жалобы.

— Хорошо, сегодня же приглашу журналиста к нам и поговорю с ним, — пообещал Федор Иванович.

— Я тебя обожаю, Федюша, — весело воскликнула Люсьена.

— Стар я для нее, — впервые подумал Заславский. — тесно ей в провинции. Может отпустить ее в Москву, поговорить с Заломовым, он на телевидении работает? — спросил он себя. — Но Заломов затребует кругленькую сумму за услугу. А что на старость останется? — продолжал рассуждать Заславский остаток пути до театра.

Если бы он мог заглянуть в ближайшее будущее, он бы прямо сегодня вместе с женой уехал в Москву. Но он всего лишь артист, а не ясновидящий.

Костюмерная казалась маленькой из-за количества костюмов разных эпох и аксессуаров к ним.

Вербов внимательно оглядел помещение.

Перед ним стояла молодая женщина лет тридцати. Черноволосая Диля Даутова, худенькая, небольшого роста, с черными раскосыми глазами напоминала девочку-подростка.

— Это Вы журналист из Москвы? — спросила она Антона.

— Все верно, хотел побеседовать с Вами, ведь от Вашей работы зависит настроение актеров и успех спектакля, — польстил Антон Вербов.

— Да, приходится изощряться, чтобы актеры не нервничали. Кто-то набрал вес, а виновата я. Некоторые такие истерики закатывают, — обиженно произнесла Диля Даутова.

Антон сочувственно улыбнулся в ответ.

Но его готовность слушать оборачивалась отрицательной стороной. За два дня пришлось выслушать столько жалоб, сплетен и сетований на жизнь. Но он так и не продвинулся вперед в своем расследовании.

— А что Вы, Диля, можете сказать о кражах в театре? — спросил Вербов, следя за реакцией костюмерши.

Диля была эмоциональной (явно сказывалась азиатская кровь) и резко среагировала на его вопрос.

— Представьте себе, Антон Дмитриевич, завелась крыса в театре или крыс. Я когда училась в училище, у нас в группе случилось подобное. И каково было наше изумление, когда мы узнали, что «крысой» была староста группы. Мы ей едва темную не устроили.

Вербов понял — Диля Даутова — не воровка.

— А Вы подозреваете кого-нибудь?..

— Ломаю голову, но уверена: это человек, кого нельзя ни в чем заподозрить, и он постоянно находится на сцене среди актеров. Это может быть рабочий сцены или помощник режиссера, или кто-нибудь из актеров, а может уборщица. Сплетничали насчет Глафиры, но я не верю в это.

Диля Даутова зарделась.

— Я себя не назвала, но я и не имею отношения к личным вещам актеров, все они приходят одеваться в костюмерную. И потом я такая брезгливая и никогда бы не стала пользоваться чужой косметикой. Так боюсь заразы.

Диля передернула плечами.

И Вербов поверил ей.

— А Вы спровоцируйте воришку, — посоветовала Диля Даутова.

— Каким образом? — удивился Антон Вербов.

— Оставьте где-нибудь свою зажигалку, если курите, или авторучку. Она у Вас оригинальная. И наблюдайте. Вы посторонний человек в театре, своим подобное я не могла предложить, так как можно было нарваться на вора.

— Диля, Вы не ту профессию выбрали, — усмехнулся Вербов.

— Люблю читать детективы, вот только их не накупишься, ведь читаю я быстро, а зарплата костюмера не очень большая, — посетовала Диля.

— Моя знакомая, как и Вы, любительница детективов записалась в городскую библиотеку и почти всю Донцову прочла, — подсказал выход Вербов.

— Ой, мне в голову не пришло. Завтра же запишусь в районную и городскую библиотеки. Спасибо за совет, — обрадовалась Даутова.

Антон в свою очередь поблагодарил костюмершу и вышел в холл. Постояв немного, он пошел в помещение реквизитора.

Клавдия Кирилловна Коноплева, работающая реквизитором в театре, оказалась, в отличие от костюмера, малоразговорчивой особой.

Из личного дела Антон Вербов выяснил, что Коноплевой тридцать семь лет, но выглядела она старше.

— Русые волосы завязаны резинкой, без макияжа, в рабочем халате, — отметил Вербов.

Реквизитор настороженно смотрела на него.

— Клавдия Кирилловна, я хотел побеседовать с Вами, ведь Вы часто видите актеров?

Коноплева пожала плечами.

— Я имею в виду со стороны, — произнес Вербов.

— У меня нет привычки собирать сплетни, а к актерам я отношусь с уважением. У нас в театре весь коллектив состоит из талантливых людей, а их игра вне критики, — резко произнесла Коноплева, чем даже удивила Вербова.

— Вот и расскажите о них, мне будет интересно послушать Ваше мнение, — попросил Вербов.

— И Вы напечатаете в своей статье? — недоверчиво уточнила Коноплева.

— Я отражу в статье Ваше мнение и укажу, что это Ваши воспоминания, — пообещал Антон.

Клавдия Кирилловна согласно кивнула, посмотрела, как он нажимает на кнопку диктофона и начала рассказывать о Софье Константиновне Мсиславской.

— Моя мама пришла в театр, работала реквизитором, а потом администратором и только из-за больных ног ушла на пенсию, — стала говорить Коноплева. — Она видела Мсиславскую, когда та была молодой, и всегда восхищалась этой талантливой актрисой, — восторженно отозвалась Коноплева о юбилярше.

И она перечислила все ведущие роли актрисы и сколько раз та их играла.

— Ни одного провала за всю ее театральную деятельность, — гордо сообщила Клавдия Кирилловна.

От Мсиславской она перешла к Федору Ивановичу Заславскому.

Вербов был искренне поражен памятью реквизитора и выразил ей свое восхищение. Он заметил, как загорелись восторгом глаза женщины. И Клавдия Кирилловна поведала ему о своей мечте устроить в холле для зрителей стеклянные стенды с личными вещами актеров, с фотографиями со спектаклей.

— А Вы предлагали директору театра воплотить Вашу идею в жизнь? — спросил Вербов.

Лицо реквизитора помрачнело, она горестно вздохнула.

— Альфред Янович явно не воодушевился моей идеей, но и не отказал, — ответила Клавдия. — А ведь у моей мамы целый архив старых фотографий той же Софьи Константиновны и к ее юбилею можно было бы организовать такой стенд, — вздохнула Клавдия Кирилловна.

— Вы так много знаете о творчестве бывших и нынешних актеров, что собрался материал для книги о них. А если проиллюстрировать ее фотографиями, то можно издать все в виде альбома, — произнес Вербов.

— Я не подумала об этом, — неожиданно встрепенулась Коноплева. — У мамы столько афиш с автографами актеров, некогда служивших в театре.

— Как интересно. Хотел бы взглянуть на этот бесценный архив и хорошо бы для статьи использовать фотографии Мсиславской, Заславского, — произнес Вербов, преследуя совсем иную цель.

— Вы можете прийти к нам после репетиции, — предложила Коноплева.

— Мне неудобно беспокоить Вашу маму в поздний вечер…

— Как все пожилые люди, мама поздно ложится и ей приятно будет пообщаться с гостем из Москвы, — возразила Клавдия Кирилловна.

— Хорошо, только скажите, какие конфеты Вы и Ваша мама предпочитаете и назовите название любимого торта, — стал настаивать Вербов.

Он заметил, как глаза реквизитора радостно заблестели.

— А ведь она хорошенькая, ей бы поработать над своей внешностью, — подумал Антон Вербов.

И только покинув реквизиторскую, Антон вспомнил, что в отличие от других, с кем он беседовал, он не задал Коноплевой вопрос о кражах в театре.

Через мгновение он усмехнулся и пошел искать Серафиму.