Купленная измена

Нора Лирова, 2023

Я никогда не совершала ошибок. Из-за этого у меня хорошая жизнь. Есть работа, семья. У меня все хорошо. Я в этом уверена. Да, у компании сменился владелец. Да, мой муж мне изменил. Да, он меня продал малознакомому мужику, который со мной переспал. Да, этот мужик теперь и работает со мной. Да, у меня все хорошо и под контролем....Сколько бы я себя ни убеждала в этом, но нужно было признать, что вся жизнь летела в пропасть. Контроль я давно потеряла. Чувства проснулись и захлестнули разум и сердце. Все, что так долго создавалось, было разрушено. Впереди будущего нет. Но я смотрела на все это и совсем не чувствовала печали. Было лишь ожидание сильной руки, которая погладит по голове и этим покажет, что я все делаю правильно. А остальное меня больше не волновало.

Глава 2

Наша квартира находилась на седьмом этаже. Это была обычная просторная однокомнатная квартира с большой кухней и вместительным коридором, где удалось сделать гардеробную и при этом пространство коридора не сильно сузилось. Конечно, мы с Олегом понимали, что если появятся дети, то этой квартиры будет мало. Из-за этого и решили вначале выплатить кредит за квартиру и купить двухкомнатную, а лучше трех, чтобы точно места всем хватило. До того, как не будут улучшены жилищные условия, мы детей рожать не планировали. И даже сейчас, заходя в квартиру, я поняла, что это было правильное решение. Вот если бы был ребенок, то проблем было бы намного больше. Олег пьяный, я уставшая, потому что вечер не принес отдыха, а лишь добавил проблем. Меня впереди ждет отчет. Для ребенка бы просто не было времени.

Дима не стал разуваться. Так в грязных ботинках и прошел в комнату, оставляя за собой грязные следы на чистом, светлом ламинате. Я промолчала, хотя переобулась в тапочки. Дима кинул Олега в кровать. Стянул ботинки и откинул их в сторону. Затем скинул свою куртку и кинул ее на спинку кровати. Я поморщилась. Вот зачем грязные вещи класть туда, где спят люди?

— Спасибо за помощь, — сказала я, думая как бы его выпроводить.

Он же пошел по комнате, оставляя следы на сером ковре, лежащим перед диваном, где у нас с Олегом была зона гостиной. Дима подошел к полкам, на которых стояли милые сувенирчики, приехавшие с нами из поездок.

— Как будто в гостиницу пришел, — крутя в руках бокалы, сказал Дима. — Минералочка стоит, ну как в гостинице.

— Рада, что вам понравилось. Дима, я устала…

— Мне не понравилось, — ответил он. — В доме жизнь должна быть. У же тебя тут холодно.

— Спасибо за оценку моему дому. До свидания.

— Я пока не собираюсь уходить, — проходя мимо меня, сказал Дима. Прошел мимо меня. Зашел на кухню. Открыл холодильник.

— Дима, я не хочу больше вас видеть.

— Это жаль. Ты мне нравишься, — доставая оттуда огурец, сказал он. Помыл его в раковине. Подошел к окну. — Вид не очень.

— Какой есть, — наблюдая, как он опускает жалюзи, сказала я.

— Я сейчас полицию вызову.

— Пока они доедут, я уйду. А тебе придется объясняться за ложный вызов, — жуя огурец, сказал он. — Что будешь делать?

— Мы договорились…

— С тобой я не о чем не договаривался, — возразил он.

— Слушайте!

— Весь во внимании, — он улыбнулся. — В доме своей охраны нет. Домик все-таки бюджетный. Полицию вызывать не вариант. Так, рыжая? Что ты будешь делать? Как ты меня выгонишь? Самое интересное, что никак. Сжимай или разжимай кулачки, но я же прав. Знаешь, что правила приличия сдерживают людей, если мы их соглашаемся соблюдать? А если отказываемся, то сдерживает уважение к человеку. Тебя я не уважаю. У тебя симпатичная мордашка. Неплохая фигурка, но что-то подсказывает, что человек ты не очень.

— Я это слушать не буду, — сказала я, чувствуя, как по спине прошел неприятный холодок.

— Будешь, — ответил он. Несколько шагов в мою сторону. Хоть самой из дома беги. Умная мысль пришла с опозданием. Я кинулась к двери, но он поймал мою руку, останавливая.

— Отпустите!

— Как скажешь, — сказал он, противно улыбнувшись. Хищно. Подножка. Рывок. Я только поняла, что отлетела на другой конец кухни, врезавшись в стену.

Пока я попыталась подняться, он неторопливо подошел ко мне. Нагнулся. И тут мне стало страшно. Я вжалась в стену, пытаясь от него отстраниться.

— Будешь рыпаться, то будет больно, — мягко сказал он, хватая меня за шею. Сильная, крепкая рука больше походила на тиски, чем на руку. Большие и толстые пальцы сжали шею.

— Не надо.

— Так не вырывайся, — сказал он, забираясь мне под юбку и стаскивая колготки свободной рукой. — У меня сегодня нет настроение делать тебе больно.

— Я не хочу…

— Ты сама не знаешь, чего хочешь.

— Я буду кричать!

— Кричи. Может, кто и услышит. Сейчас стены тонкие.

— Вы не боитесь.

— Нет. А вот тебе бояться стоит. Давай руку, помогу подняться, — сказал он. — Больно ударилась?

— Да.

— Сама просила, чтобы я тебя отпустил.

— Но не просила, чтобы меня кидали.

— А как бы я твои колготки снял? — улыбаясь, спросил он. Помог подняться. — Не бойся. Правило такое. Если будешь пытаться драться, кричать, вырываться, то я буду действовать грубо. Если ты будешь послушной, то все закончится быстро и безболезненно для тебя.

— Дима, давайте вы просто уйдете, и мы забудем обо всем.

— Зачем? Ты мне все равно ничего не сделаешь.

— Почему вы так думаете?

— Потому. Представь, как тебе все это придется повторить во время допроса. Все заново пережить. М? Малоприятная перспектива. Садись на стул, — велел он.

Надо вырываться. Но если драться, то я не смогу выиграть. Он сильнее меня. Наглее. Это только в кино можно драться с насильниками и победить. А так только получится отделаться малым.

— Мне тебя помочь сесть? — спросил он, выдвигая стул на середину комнаты.

— Не надо, — сказала я, садясь на стул.

— Хорошо. Сейчас я свяжу руки тебе за спиной, — сказал он.

— Зачем?

— У тебя голос дрогнул. Значит боишься, но хорошо держишься, — связывая руки колготками, сказал он. — Так проще общаться. Я могу спокойно повернуться к тебе спиной и не бояться, что ты попытаешься сбежать. Или что схватишься за нож.

— У вас видимо хороший опыт в этом деле, — сказала я.

— Есть такое, — сказал он, привязывая связанные руки к стулу. Отошел. — Вот теперь можно и поговорить. Ты испугалась, что я тебя ударю? Поэтому согласилась, чтобы я тебя к стулу привязал?

— Силы не равны. Нет смысла бороться.

— Интересно. Я думал, что ты более боевая. Но ничего страшного. Это все равно будет интересно, — сказал он.

— Что интересно?

— Ты. Обычно снаружи холод, а внутри эмоции. Ты же пока еще себя контролируешь. Я хочу этот контроль немного ослабить. Копнуть в тебя побольше, — сказал он, подходя ко мне и начиная расстегивать пуговицы на блузке.

Ничего страшного не происходило. Я пыталась в этом себя убедить до последнего. Мне казалось, что он меня пугал. Вот сейчас попугает и уйдет. Ну не было ему смысла меня насиловать.

— Ты не забывай дышать, — посоветовал он, вытаскивая край блузки из-под юбки. Окончательно ее раскрыв, мужчина спустил блузку до локтей, максимально оголив мое тело. — Глаза открой.

— Мне и с закрытыми глазами хорошо.

— Знаю. Поэтому и говорю, чтобы ты открыла глаза. А ты зажмурилась. Нет, так не пойдет, — сказал он, сжимая мою грудь. Прищипнул сосок. Я тут же открыла глаза. Он же тут же меня отпустил. Даже отошел. — Ты боишься боли?

— Кому она нравится? — спросила я.

— Ну, некоторым нравится, — ответил он. Задумчиво погладил подбородок. — Посиди здесь.

Он ушел. Быстрым шагом вышел из кухни. Его шаги были слышны в комнате. Я попыталась развязать руки, но он как-то так странно их связал, что стоило мне пошевелить руками, как колготки тут же натягивалась. Вернулся он довольным с тюбиком смазки и пачкой презервативов, которые явно достал из тумбочки, что стояла рядом с кроватью. И тут мне стало страшно. Я попыталась развязать руки, порвать путы, но ничего не получилось. Дима спокойно за этим наблюдал.

— Ноги раздвинь, — велел он.

— Я не буду.

— Ты думаешь, что я с тобой играю? — спросил он.

— Нет.

— Тогда давай прекращать этот цирк. Хочешь, чтобы быстрее все закончилось — не сопротивляйся. Будешь хорошей девочкой, я тебя быстро отпущу. Договорились?

— Правда?

— Мне нет смысла тебя обманывать, — сказал он. — Да и воевать со мной не получится. Сама же говоришь, что со мной тебе не справиться. Остается, что сделать?

— Расслабиться?

— Верно. Расслабься и получай удовольствие, — усмехнулся он. — Ножки раздвинь. Насколько можешь. Вот так.

Он достал телефон и сделал несколько снимков. От стыда я не знала куда деваться.

— Ты глаза не закрывай. Я хочу видеть твои выразительные глазки, — сказал он. Подошел, чтоб задрать юбку. Опять сделал фотографии моих ног. — Приподними попку. Надо убрать юбку, которая нам явно мешает.

— Пожалуйста…

— Что ты хочешь? Чтобы я перестал?

— Да.

— Мы с твоим мужем договорились, что я тебя сегодня попользую немного за пять тысяч. И я сделаю все на эту цену. Ничего большего. Фотки будут без твоего лица. Так что никто тебя не узнает.

— Я на это не соглашалась.

— А на что ты согласна? — делая очередную фотку, спросил он. Присел между моих ног. Провел пальцем по трусикам, закрывающим промежность. — Со мной можно поторговаться. Что ты сделаешь, чтобы я удалил фотографии?

Его палец отодвинул ткань трусиков. Я невольно сжала ноги.

— Не надо так. Ноги держи широко, — велел он, раздвигая складки. — Так что ты хочешь мне предложить?

— Не знаю.

— Сейчас незнакомый мужик фотографирует твою промежность, а ты не знаешь, что ему предложить, чтобы никто больше не дрочил на эти фотографии?

— Не знаю.

Страх парализовал. Бедра напряглись. Он же начал водить пальцем вдоль складок промежности.

— Ладно, давай я предложу. Хочу кончить тебе на твой ротик. Как ты на это смотришь? — Это противно.

— Противно. Но стоит тех фотографий? Как думаешь? Молчишь. Значит не стоит. А может тебе хочется, чтобы на тебя смотрели? — спросил он. — Можно и видео сделать. М? Как на такое смотришь. В этот момент его палец проник в меня. Я вздрогнула, отодвигаясь назад. Чуть не упала со стулу.

— Какая ты резвая! А может тебя в зад трахнуть? М?

— Первый вариант, — почти прокричала я, когда он меня начал трахать пальцем.

— Вот здесь находится клитор. Считай третий сосок. Если его потереть, то почувствуешь возбуждение. И чаще помимо воли. — Больно! — я вздрогнула, когда он нажал на него.

— Правильно, это раздражает. Боль может быть вначале. Но к ней надо привыкнуть. После боли всегда будет наслаждение.

— Не хочу привыкать.

— Да ладно тебе, крошка. Тебя надо растрахать. Ты горячая и чувственная. Боишься только всего, — пробормотал он, откладывая телефон в сторону. — Подвинься ко мне.

— Скоро все закончится?

— Скоро. Сейчас я тебя немного потрахаю и закончу, — поглаживая мои бедра, сказал он.

Дальше все стало пошло. Слишком пошло, чтобы быть реальность. Он наклонился, раздвигая складки промежности пальцами. Я чувствовала его дыхание. Тихий смешок. И вот язык скользнул по сухим складкам, увлажняя их. Я знала, что такое клитор. Знала и что некоторые мужчины так делают, но никогда и в мыслях не могла допустить, чтобы со мной проделали такое. Стыд сменялся неприятным ощущением влаги от его слюней. Он лизал выпуклую горошинку клитора, заставляя непроизвольно сокращаться бедра, как от сильной щекотки. Я не могла ничего сделать. Мне было тяжело принимать эту ласку. Да какая это была ласка, если он пользовался моим телом по мимо моей воли. Чужой мужчина в моей квартире творил то, что не мог делать муж. Я была против любых экспериментов в кровати. Была против…

Его пальцы проникли в меня и начали движение. При этом язык продолжал выделывать пируэты, скользя по клитору, спускаясь к пальцам и возвращаясь к точке. Болезненное напряжение сковало тело. Я хотела все это прекратить. Отодвинуться, но со стула сбежать было нельзя. Боль была такой сильной, что я дернулась, сжимая ноги. Он же не останавливался. Дыхание вырвалось со свистом сквозь стиснутые зубы. Вскрик. Он зачем-то укусил меня за внутреннюю сторону бедра, продолжая двигать пальцами внутри меня. Его язык теперь скользил по месту укуса.

— Вот ты и стала влажненькой. А то холодная! Не бывает холодных. Бывают криворукие разжигатели огня, — сказал он. Поднялся. Достал из холодильника воду. Налил себе в стакан. — Пить будешь?

— Не хочу.

— Попей, пока возможность есть, — сказал он, поднося стакан с водой к моим губам. Я отвернулась. Вода полилась по телу, потому что он продолжал ее лить мне на губы, не обращая внимание на мой отказ. — А говорила, что ты не будешь сопротивляться. Теперь только юбку и лифчик намочила. Может тебя так оставить? В мокрой одежде и привязанной к стулу? Пей давай.

Он налил еще воды в стакан и второй раз поднес к губам. Похоже Дима был из упрямых. Пришлось начать пить, потому что обливаться холодной водой мне совсем не хотелось. Все происходящее было как со стороны. Я в этом словно не участвовала. Да это и не могло со мной произойти. Такие вещи происходят с обычными женщинами, которые приезжают в гости к незнакомым мужчинам. Такое не могло произойти со мной.

— Больше не могу, — отвернулась я.

— Пей еще, — велел он, наливая еще один стакан.

— Не хочу. И…

Его руки дернули меня за волосы, заставляя откинуть голову назад. После этого он продолжил вливать воду мне в рот насильно. Я не успевала ее проглотить. Вода текла по подбородку, шее, стекала по спине и груди. В какой-то момент я закашлялась. Он же довольно похлопал меня по щеке. К пощечине я была не готова. Голова дернулась в сторону. Боль резанула щеку.

— Если еще раз будешь со мной спорить, то получишь сильнее, — сказал он.

— Не надо. Я все сделаю, только не надо…

— Ты боишься боли. Одну слабость я у тебя нашел, — сказал Дима. Потрепал по голове. — Можно мне было и раньше сказать. Я же не хочу тебя обидеть. Всего лишь хочу узнать. Чего ты еще боишься? Чего ты плачешь? Я разве тебя обидел?

— Хватит надо мной издеваться!

— Так я даже не начинал. Есть много вариантов, чтобы поиздеваться. Я всего лишь с тобой играю. Как хочешь, чтобы я тебя трахнул? Что ты мне откроешь сегодня?

— Ничего.

— Неверный ответ. Знаешь, я ведь могу и разозлиться. Тогда сделаю тебе больно. Но я этого не хочу, как и ты, — сжимая мои губы и поворачивая лицо к себе, сказал Дима. — Еще раз задаю вопрос, как ты хочешь, чтобы я тебя трахнул.

— Обычно.

— Как обычно? Как это я люблю?

— Я не знаю, как это.

— Так давай я тебе расскажу, — сказал он, наклоняясь к моему уху. — Вначале я тебя поставлю раком, а потом потрахаю в щелку. Потом ты встанешь на колени и попросишь меня, чтобы я кончил тебе на лицо. Даже реветь перестала. Тебе понравилась моя идея?

— Нет.

— А как ты хочешь?

— Просто хочу.

— Что? Произнеси словами. И не реви ты. Я тебе всего лишь предлагаю озвучить твои желания.

— Просто трахни меня, — попросила я, понимая, что иначе он не отвяжется.

— Как? Лечь на тебя сверху? Этого хочешь?

— Да. — Так и скажи это. Чего я должен из тебя каждое слово тянуть? Он отпустил мои губы. Зато опять запустил пальцы между моих ног. — Ляг на меня сверху и трахни меня, — выпалила я, чувствуя, что сейчас от стыда просто сгорю. Он же стал трахать меня пальцами. Хмыкнул.

— А тебе это нравится. Вон, как возбудилась.

— Нет. Это…

— Это во всем тело виновато? — насмешливо спросил он, резко вынимая пальцы из моей щелки и поднося к моим губам, чтобы размазать выделения. — Это ты от меня так потекла, красотка. Почувствуй это и прими как данность.

Я попыталась отвернуться, но он не дал. Запах раздражал. Хотелось его смыть, вытереть. Чтобы хоть как-то быстрее от него избавиться, я слизала с губ размазанные выделения, чем вызвала смех Димы. Мужчина отвязал мои руки от спинки стула. Поднял за блузку.

— Вставай на колени, — велел он. Когда я это сделала, то он погладил меня по голове. — Хорошая. Не надо со мной воевать. Тогда и не будет проблем. А теперь ложись на спинку и раздвинь ножки. Я сейчас к тебе подойду. Он начал раздеваться. Снял ботинки, джинсы, носки. Я лежала на грязном полу и ждала, когда меня начнут насиловать. Все равно это не укладывалось в голове. Как страшный сон. Как безумный сценарий в воспаленном мозгу. Такое не могло происходить.

— У тебя красивые ножки. Шире их раздвинь, — велел он, возвращаясь с телефоном и продолжая делать фотографии. Я же смотрела на его член, который был не таким уж и длинным, но зато толстым и выглядел опасным. — И трусики у тебя симпатичные. Сейчас покажу, как ты выглядишь со стороны.

Он сел рядом со мной. Отмотал фотографии. Вот я сижу привязанная к стулу. Зареванная. Косметика потекла. Вот бесстыдно раздвигаю ноги. А тут он снимает то, что спрятано половыми губами и похоже на странный цветок. Тут я уже лежу на полу бесстыдно раскрыв ноги, словно приглашая мужчин. Рыжие волосы растрепались. Губы раскраснелись. И в глазах блеск. Пусть этот блеск и от слез.

— Я и не заметила, что разревелась, — тихо заметила я.

— Испугалась, — сказал он, откладывая в сторону телефон. Сам же взял презервативы. Выдавил смазку, чтоб размазать ее по резиновому изделию. Устроился между моих ног. — Все еще хочешь, чтобы я тебя трахнул.

— Хочу.

— Молодец. И я этого хочу, — сказал он, закидывая мне ноги к лицу и одновременно надавливая членом на вход в лоно.

Он меня тут же заполнил. Устроился удобнее, чтобы мягко выйти из меня и вновь расширить щель толстым членом. Я понимала, что он примерялся. Что все только начиналось. Можно было бы закрыть глаза и просто представить, что я нахожусь в другом месте, но тут дала о себе знать выпитая вода.

— Мне нужно в туалет.

— Терпи.

— Очень нужно.

— Потерпишь, — повторил он, надавливая мне на живот моими же ногами. — Терпи, если не хочешь опозориться. И сразу напряглась. Ты у меня теперь прям целка.

Он начал движение, постепенно увеличивая темп. Я прикусила губу, стараясь вытерпеть. Он же словно издевался и только сильнее давил мне на живот. Потом поменял положение, закинув ноги себе на плечи. Зато его палец переместился на клитор. Теперь он не только меня трахал, но и ласкал клитор. Я старалась сильнее сжать ноги, чувствуя, как опять тело охватывает болезненное напряжение. Только это напряжение теперь еще и было связано с давлением мочевого пузыря.

— Пожалуйста! Я не могу больше.

— Терпи, рыженькая.

— Дим…

Тело пронзило что-то острое, неконтролируемое и болезненное. Меня накрыла дрожь вместе со слезами. Я удержалась от порыва помочиться в последний момент. Дима же вытащил член, снял с него презерватив и пихнул его мне в губы. Я попыталась отвернуться, но он сжал мне губы трубочкой и пихнул в рот член. Мне удалось лишь сжать зубы, чтобы он не пропихнул его дальше в рот. Сперма потекла мимо губ по подбородку. Тягучая, горячая струйка.

— Глаза открой, — велел он. Я открыла, увидев мужчину, который так и не снял очки. Он стоял перед моим лицом на коленях, тыча в рот членом и выглядел вполне довольным. Я же была унижена. — Вот и все. А ты боялась.

— Отпусти меня. Мне очень нужно.

— На бок повернись. Я тебе руки развяжу, — сказал он.

Я послушно повернулась. Дима быстро развязал мне руки. Я хотела подняться, но руки дрожали и вначале я упала на пол. Пока я поднималась второй раз, мужчина успел надеть трусы. Вторая попытка увенчалась успехом. На дрожащих ногах я пошла к туалету. Вот тут я смогла испытать настоящее блаженство. Пока я была в туалете, то услышала, как хлопнула дверь. Выходить было страшно, но я все же вышла. Осторожно прошла по коридору. Дима ушел. На кухне его не было. Как и в комнате. Я выглянула в окно. Его машина отъезжала с парковки. Все закончилось. Он ушел. На полу кухни валялись колготки и использованный презерватив. Под стулом была лужа воды, которая стекала по телу, когда я отказывалась пить.

Он ушел. Я осталась. Осталась с этими следами секса против моей воли. С опустошением и липким ощущением между ног. Со вкусом спермы на губах. Нужно все было убрать. Сходить в душ. Вместо этого я налила воды в стакан. Села на другой стул и сделала большой глоток. Если подумать, то сегодня меня изнасиловал незнакомец. Чего я о нем знала? Лишь имя. И он обо мне ничего не знал. А я с ним переспала. Гадко. Противно. Но мне было с ним приятно. Тело отреагировало на пошлость и грубость. Отреагировало так, как не реагировало на Олега. Значит я не такая уж и фригидная. Только явно фригидность приходит, когда меня берут против воли. Опустив голову на руки, я закрыла глаза. Сегодня я узнала, что Олег мне изменил. Можно ли считать, что секс с Димой был моей местью за измену Олега? Наверное, можно. Если бы я захотела отомстить изменой, то вполне себе могла нарваться на такого Диму. Который бы привез к себе и там меня трахал, сколько хотел. А я бы была рада, что осталась в живых. Самое печальное, что Дима был прав. Мне нечего было ему предъявить. Насилие? Оно было только в фотографиях, которые он увез с собой и которые скорее всего не удалил. Побоев нет. Разрывов нет. Есть только секс. Неплохой секс. А остальное всего лишь игра и понимание, что от повтора такой игры я никогда не буду застрахованной.