Соберик

Нова Мира, 2022

На планете Соберик живут люди и родственные им виды. Чуждые культуры сплетаются в одно целое, но кое-кого отправляют в дальние космические путешествия.Книга является логическим продолжением первой части: "Мусор Титанов". Теперь на Соберике живут люди из далекого будущего, местные жители и герои первой книги.

Пролог

Зеленый рассвет заглянул в разорванный купол. Старпом открыл глаза. Он никак не мог привыкнуть к такому освещению. Сразу захотелось стряхнуть дремоту, ведь здесь, на Соберике ему снился один и тот же страшный сон. Каждый раз повторялись события приземления точно, как он их запомнил. Все виделось как будто со стороны. По сути это был сон про пробуждение, который повторялся под утро.

В том кошмаре Михаил Владимирович очнулся не сразу. Тело долго отходило от заморозки, мысли путались. Кто-то перемещался по кораблю, шумел, спорил, а он все не мог себя заставить выбраться из холодильника. До затуманенного сознания долетали возгласы:

— Данил, поди сюда, еще один оттаял!

— Давай, вытащим что ли?

— Одежда другая и лежит отдельно.

— Может пилот? — ответил кто-то в серой куртке.

— Глаза открыл. Говорить можешь?

— Серый, а может, на койку его перенесем, может не совсем отошел? Посмотри вон на того пассажира. До сих пор его трясет.

Михаил Владимирович почувствовал весь холод перенесенной глубокой заморозки. Его начало знобить. Пальцы рук и ног болезненно покалывало.

— Эй, доктор, можно его того… Вытащить?

Теплые руки проверили пульс.

Михаил Владимирович с трудом сфокусировал взгляд, но лица все равно расплывались. Мозг требовал тепла, вяло напоминал о нестандартной опасной ситуации.

— Я сам, сам.

В крио отсек зашел мужик в защитном скафандре и без шлема. Он искал веревку, ракетницу и спички, cобирался что-то взрывать. Его слушали в пол уха, советовали поискать на складе где-нибудь.

Михаил Владимирович слабым голосом протестовал, говорил, что в защитке сюда нельзя. Просил ничего не трогать, пытался руководить. Перед глазами предательски темнело, но он нашел в себе силы и неверным шагом направился в рубку управления.

Старший помощник капитана выполнял свою работу: подключал нужное оборудование, запускал соответствующие протоколы. Пол часа он скачивал и архивировал данные о полете и приземлении. Остальные таскали какие-то вещи, упаковывали, собирались ехать. Куда ехать? Разбивать лагерь на планете, по которой не ступала нога человека?

Пока старший помощник капитана отправлял сообщение на аппараты в космосе, беспокойные пассажиры уже что-то подпалили на улице. Он подошел к иллюминатору, чтобы визуализировать данные датчиков. На фоне синеватой растительности ярким пламенем горел бикфордов шнур. С грохотом оторвало люк грузового отсека.

Корабль тряхнуло. Помощник капитана упал, ударившись головой о край приборной доски. На пару минут он потерял сознание.

Михаила Владимировича привел в себя рыжий мужик, который кутался при его пробуждении. Он так в одеяле и ходил.

— Здорово, я Витек!

— Что это было? Вы что, сдурели все? Корабль взрывать?

— Они там, это… Тачки нашли, хотят ехать. Говорят, вокруг радиации много, надо там, за лесом палатки поставить.

Михаил Владимирович посмотрел в честные голубые глаза Витька и понял, что все только начинается. Он взял кое-какую аппаратуру, включил межпланетный маяк, вытащил из кладовой тревожную сумку с одеждой и припасами. По дороге к грузовому шлюзу столкнулся с техником.

— О! Данил? Рад видеть! Где капитан?

— Капитан и второй пилот Васильев скончались на рабочем месте.

— Как?

— Разорвало при разморозке.

— Сколько выживших?

— 12.

— Понятно… Членов экипажа ты и я.

— Караваев еще, доктор.

— Не было такого, посмотрим, что он там лечит.

Данилушка прихватил тревожную сумку и кое-какую технику. Он загрузил электромобиль, слушая, как Старпом орет через колонки, пытаясь призвать всех к порядку, назвать свои фамилии, имена и отчества.

Большинство выживших садились в электромобили, которые резво завелись и поскакали по бездорожью, как на крыльях.

Старпом с бортинженером задраили люки, как смогли и отправились за остальными на своем необычном транспорте.

Отцы и дети

Старпом лежал в палатке, которая давно утратила первоначальное пафосное название «Купол». Теперь на соседней планете есть купол, который видно за миллионы километров. Сквозь навигационную систему, снятую с Трехи просматриваются крупные детали. Даже плотные слои атмосферы и парящей в ней органики пропускали блеск полусферы размером с Шанхай. К слову сказать, уже появилось два купола поменьше и ударными темпами строился квадрат с провинцию Синьцзян.

В пологе шатра зияла большая дыра. Сквозь такую удобно наблюдать за соседями, пока планеты находились на подходящем для этого расстоянии. Старпом думал обо всем сразу и ни о чем. Этой способности у людей Соберикцы не отняли. Он строил несбыточные планы, пытался принять решение о том, лететь ему дальше покорять вселенную или остаться здесь.

Старпом помогал строителям человеческого межпланетного корабля, регулярно посещал стартовую площадку ковчега с изгоями. Он постоянно прислушивался к новостям из местной обсерватории, помогал расшифровать данные с исследовательских кораблей, что исчезли за краем галактики.

Старпом поробовал слушать, о чем думают существа вокруг палатки. Он отодвинул в сторону телескоп, взял со стола водянистый голубой лист, завернул в него немного укропа, выращенного Витьком. Длинные лопухи, похожие на морскую капусту — первая местная пища, которую начинает принимать человеческий организм. Он жевал и слушал.

Неподалеку Витек спорил с местными ботаниками о пользе зеленых растений и способах их культивации. Те сомневались в практическом применении земных организмов на Соберике, но сходились во мнениях, что вреда от них не будет. Витек собирался засеять ячменем поляну за лагерем и просил помощи при перекопке.

Старпом не был растениеводом и скучные речи агронома вводили его в состояние прострации. Он сосредоточился на безвкусном съедобном листе. Соль и специи уже закончились, приходилось ограничиваться укропом.

Человеческое ухо уловило разговор. Небольшая компания подходила к кораблю. Он сразу понял, что из людей тут Антрополог, Доктор и Дикой. Последнего было сложно уже назвать человеком, прочитать его мысли не удавалось. Он неожиданно появился, словно свалился с неба и почти не говорил.

— Так почему же Вы не болеете нашими болезнями?

— Мы вас всех еще в первый день стерилизовали, — ответила Доктору Кати.

— Катя! Как ты могла!? — возопил Дикой!

— Не в плане размножения, а в плане микроорганизмов.

— А… Дезинфицировали, — догадался Доктор.

— Да, всех вас и поляну вашу тоже. Я лично с людьми работаю с момента пребывания.

— Это как?

— Изучаю, улучшаю, защищаю свою популяцию.

— От кого? Мы же мирные.

— Двое из вашего лагеря пойманы на попытке прекращения жизнедеятельности Соберикцев.

— Ага, и за одного из них ты замуж вышла, — вступил в разговор Серый. Он наконец-то научился скрывать свои мысли. Так как они часто были пошлыми или развратными, местные провели с ним пару мастер-классов.

— Замуж — это ваши традиции, мы таким не занимаемся. А Дикой никого не убил и не собирался. Мы его мысли проанализировали.

— Тогда кто второй? Первый — Бегемот, а второй?

— Не знаю, как зовут и чем прославился, но застали его за поджогом анабиотического отсека. Прочитали мысли, оказалось, что он хотел поджарить и съесть спящих. Планировал сжечь всех, радовался мучениям и потерям. В общем, мы забрали у него защитный костюм и выпустили в темном лесу. Его сейчас Доктор забрал в свой музей.

— Ну скажете тоже, Катенька, музей… Так, коллекция… — скромничал Доктор.

Старпом перестал жевать: «И что же это за коллекция?» — подумал он.

Вялый тоже научился скрывать свои мысли, но тут не выдержал и стал думать о всяких страшных вещах: кто-то горел живьем, а в синих джунглях возвышалась гора разноцветных трупов.

Тем временем разговор продолжался.

— Здесь кто-то есть? Я слышу, как Вы жуете.

— Да, я, Старпом. Уже заканчиваю.

— Скажите, Старпом, а Вы как думаете, надо нам полностью подстраиваться под эту чудесную планету? — под полог заглянуло лицо доктора. На лбу у него поблескивало несколько чешуек, похожих на рыбьи.

— Ну… Мы все меняемся, как хочет большинство.

— А Вы хотите?

— Я… Нет, скорее не хочу. Если будет возможность, полечу исследовать космос.

— Все бы хорошо, но нет технологий, способных поднять на такую высоту наш корабль. И нет способа нам в нем преодолеть межзвездные расстояния.

— Это да…

— А если остаться? — нарушил паузу Антрополог. Как мы сохраним наш вид?

— Да, вид не сохраним.

— Я о том, что женщин у нас мало. У нас есть замороженные эмбрионы, но кто же их будет вынашивать?

— А давайте, усыпим баб на шаре, введем им ваши эмбрионы и пусть они рожают. А что? Местные же так делают! — не выдержал унылой беседы Вялый.

— Вот и займись, а то под тобой уже синяя глина проступает от постоянного лежания.

— Да я пошутил.

— Хреновые у Вас шутки, уважаемый. Бегемоту за такие штучки голову оторвали, и никто не возразил.

— А помните, был такой, Овощь? У него в голове сосуд лопнул или типа того.

— Ну да, что с ним?

Вслед за первой компанией к шатру подошли подруги Кати. Старпом вышел из своего укрытия, дожевывая укроп.

— Приветствую всех! — Старпом обвел глазами подошедших. Дикого снова не было. А очень хотелось увидеть именно его изменения, как первопроходца в этой области.

— Чик-чик… «никогда к этому не привыкнем», — ответили коренные жительницы на приветствие.

На Соберике не принято здороваться, прощаться, вести вежливые разговоры. Любому жителю планеты легко найти собеседника по интересам, а при небольшом усилии наладить с ним длительное мысленное общение на большом расстоянии.

Людям же казалось, что за ними постоянно следят и ущемляют их свободы. Однако, воли гораздо больше, если тебе не надо слушать из вежливости то, что совсем не интересно. Беседа продуктивна, когда все ее участники заинтересованы в общении. Паранойя медленно, но верно проходила, однако человеческие умы, зараженные ложью и недоверием перестраивались с трудом.

— Мы тоже полетим с Вами, если почините корабль.

— Почему с нами? — удивился Серый. Он сильно вытянулся за последнее время, но еще был низок для соберикца.

— Мы больше не относимся к генетическим отходам.

— Как так? Раньше от вас избавиться хотели, а сейчас передумали?

— Мири была слишком низкой, но из-за вас средний рост соберикца стал меньше, — пояснила Кати.

— Я попала под отсев, когда весь Соберик переводили на синтетическую пищу. Не могла есть почти ничего, поэтому положили меня в камеру и поэтому не могла я лететь в космос. Теперь все изменилось. Даже платформы исхода засажены съедобными растениями, а об искусственном питании никто не помнит.

— Так у вас тут давно уже порядок совсем другой. Могла бы жить как хочешь.

— Все сильно изменилось, кого я знала, те умерли или улетели. Я завела Ручи-ручи, занялась альтернативными формами жизни. Мой основной проект имеет отношение к перемещениям в космическом пространстве и закрывается после вылета поселенцев, — добавила Мири.

Все замолчали. Мири делилась воспоминаниями, которые уже потеряли цвет и четкость, но все еще наводили тоску на маленькую зеленую женщину.

Она со своими братьями и сестрами разводила животных. Родители рано переставали заботиться о маленьких соберикцах и их Мири почти не помнила. Но они оставили детям отличную звероферму, ведь когда-то на этой дивной планете с идеальным обществом любили покушать мяско.

Гигантские розовые жуки с ровными блестящими крыльями давали сахарный нектар, а питались в облаках. Тогда небо было плотнее. Так уж устроено тут, что Гчила, войдя в симбиоз с Мати создала защитный слой летающей живности. Это спасало жизнь на поверхности вместо озонового слоя, так как он еще не полностью успел сформироваться.

В небесных полях паслись стада, похожие на сонмы гигантских бабочек. Эти создания спускались в долину чтобы отложить яйца из которых выводились толстые гусеницы. Их хорошо кормили и жарили потом на сопле Гчилы, где она выпускала тонкой струей горячий воздух. Оставшихся охраняли, пока однажды у ползающих сарделек не вырастали крылья. Тогда уже не надо было их кормить, а только ждать, когда они вернутся, отложат яйца и все повторялось.

Из розовых крыльев жуков, дающих сахар, брат Мири делал горки детям в долине. За это местные жители приносили всякое разное, кто чем богат. Жареных гусениц резали наподобие колбасы, их тоже меняли на продукты и нужные вещи.

А потом все изменилось и вот уже нет ни бабочек, ни жуков, ни растений, что так похожи были на водоросли и кораллы южных морей Земли. Брат девушки мог плеваться огнем. Его сочли опасным и отправили на другую планету. К горячему соплу, через которое Гчила спускала раскаленный газ подвели десяток труб и теперь они отапливают ближайший полюс.

Мири загрустила. Ручи-ручи бегала вокруг, пытаясь отвлечь хозяйку от дурных мыслей.

— Жучка! Жучка! — радостно позвал ее Витек и сообщество переключило внимание на него.

Он все же убедил соберикских растениеводов помочь вскопать делянку за лагерем. Теперь осталось посадить культурные растения и убедить местных, что зеленое лучше синего.

— Ликчи, а тебя за что замуровали? — поинтересовался Серый.

— Я сама сделала такой выбор, чтобы быть свидетельницей истории.

— Ну мы же понимаем, что это не так.

— Она клон, — отрезала Кати.

— Клон?

— Да, 200 лет назад было принято решение клонировать всех идеальных на тот момент соберикцев, кто летит осваивать космос. А потом сообщество приняло решение запретить размножаться клонам, которые остались на Соберике.

— Что-то странно. Совсем глупое решение, на мой взгляд. Лучшим-то надо наоборот…

— Нельзя тем, у кого исходник оставил потомство, в любом виде.

— Я решила стать хранителем истории. Раз в год я просыпаюсь и проверяю свою семейную пещеру.

— Это что-то новенькое! — удивился Старпом.

— Так… Ты не знал, что ли? У вас же тоже такая пещера есть. Род людей… Хранитель у вас Доктор.

В голове Доктора промелькнула серия жутких и очень мрачных картин. Все увидели мумифицированные трупы с одинаковыми лицами. Голова Бегемота с белыми глазами жутко торчала на острие Гчилы. В темных углах стояло какое-то оборудование, на стенах — рисунки и надписи на русском.

— Ты что наделал? Доктор? Это ты здесь за расчлененку? — гаркнул опешивший Старпом.

— Ну и что, я же никого не убивал.

— А я дело твое видел, перед тем, как у меня ноут увели! Убивал и расчленял.

— Да нет, же, нет… На Земле я работал медбратом и забирал себе кое-что, после ампутаций. Я это все хранил очень аккуратно, никому не показывал. А потом в наших краях маньяк появился. Ну… У меня нашли мою коллекцию… Меня арестовали, но выяснилось, что большинство живы тогда были и это доказано.

— Ну ты извращенец.

— У них тут подобная практика считается нормой, между прочим и, между прочим, я остаюсь и буду уважаемым членом общества. На Земле мне пришили больше 20 убийств, чтобы дела закрыть, а потом предложили эту миссию.

— А ты что? Не смог оправдаться?

— Я? Я-то смог, только родственники жертв дважды на меня покушение организовывали. Меня на свободе убили бы.

— Да за что? Раз ты не виноват?

— У нас не принято говорить, что не виноват, а люди верят во что хотят. Тут предложили поучаствовать в исследовании… Долгосрочном.

— И ты сразу согласился?

— Меня пригласили на должность медика, но в конце концов отправили как обычного исследователя, как всех.

— Ладно, понятно, что с тобой ничего не понятно.

— Я вообще сюда шел, чтобы взять кое-чего из своих вещей. Ухожу я, переселяюсь.

— Отбиваешься от коллектива?

— Ага, меняю работу.

— Ну, давай, мне спокойней.

— А покажешь, эту свою пещеру?

— Да.

— Нет.

— Я вообще-то у Ликчи спрашивал.

— Ну, пошли тогда. Мне еще Доктору надо показать, как лучше яйца хранить.

В ответ раздался дружный человеческий хохот.

— Ну даешь!

— Это кто же тебя так шутить научил.

— Это не шутка, — ответила Ликчи.

— Так вы мне не ответили насчет размножения, — опомнился антрополог.

Тут всем стало ясно, что ему нравится задавать подобные вопросы женским особям. В его голове назойливо всплыли неэтичные эксперименты над мартышками в лаборатории на Земле.

— Вот, вот, мне тоже интересно, особенно насчет яиц, — вставил свое слово Серый. Он даже раскраснелся и стал фантазировать, перебив мысли спутниц.

— Пойдемте, я вам покажу. Сейчас как раз время вскрыть мое хранилище и посмотреть, что там. Потом мне надо будет… Как вы выражаетесь… Помедитировать, связаться с другими заинтересованными соберикцами.

— А есть способ туда побыстрее попасть? Доехать или долететь?

— У нас машина на ходу, можем дорогу через джунгли проложить.

— Имеется еще несколько возможностей, но вам они пока не доступны, — ответила Ликчи.

— Пошли с нами, Старпом, если хочешь.

Старпом обрадовался, но попытался сделать суровый вид. На языке вертелись резкие словечки, хотелось показать, что делает одолжение.

— Мы же читаем твои мысли? Забыл? — добавила Кати.

Старпом молча последовал за компанией. Было ощущение, что одежда не по размеру и обувь жмет. «Наверное, мышцы затекли в неудобной позе» — подумал он.

Словно в ответ на его догадку Доктор протянул руку вверх. Конечность казалась до странности длинной. Футболка на нем задралась, обнажив поясницу, а рукав наоборот сильно скатался. Кожа спины под футболкой оказалась коричневой, в мелких темных точках. С такого ракурса стало очень заметно, что уши его поменяли форму, а рост увеличился сантиметров на двадцать.

Ликчи вела всех прямиком к скалам, оставшимся от деятельности Гчилы. Иглы уже на половину разрушились, но все равно смотрелись грозно, хотя и не так фантастично, как свежие.

Через час вся компания дошла до ровной платформы, на которой высокие деревья не росли. Никто даже не подозревал, что это именно то место, где есть пещеры. Людям всегда кажется, что они должны быть в горах, но это не так.

Ликчи потопала по ровной поверхности, потом нагнулась и потянула за незаметную ручку. Она приложила усилие и оторвала слой дерна, обнажив лаз в подземелье.

— Сорвите мелких листьев каких-нибудь, а то будет темно.

— Да мы можем факел сделать из веток или вообще костер там развести.

— Я не об этом, — тихо сказала Ликчи, забираясь под поверхность планеты.

«Условно разумные», — подумала она, глядя, как люди собирают хворост.

В ответ на это Кати выпустила на волю собственные мысли и выдала серию строгих щелчков. В ответ человеческие мужчины сразу все объяснили.

— Ну, так бы сразу и сказала.

— Я не слышал.

— Ты не говорила.

— Она не говорила.

— Пусть еще возьмут большие камни! — послышалось из-под земли.

— Это еще зачем? — удивился Серый.

— Тропа осыпалась, вы не пройдете.

До подземного хранилища чего бы там ни было оставалось совсем недалеко, и отступать не имело смысла. Любопытство брало верх над страхом перед неизведанным. Про подземелья этой «земли обетованной» пока известно было мало — не любили Соберикцы туда спускаться. Подавляющее большинство пребывало в уверенности, что под поверхностью только трубы и ничего более.

Правила хранения яиц

При дневном свете в широкий лаз виднелись ровно уложенные обломки гигантских игл. Проход рассчитан на трехметровый рост. Пришлось собрать все обломки вокруг, чтобы доложить некоторые места, сделав их более проходимыми. Местные растения для этой цели не очень годились, да и девушки стали возмущаться, говоря, что дерево сгниет, а ходить здесь еще долго придется.

— Где листья? — поинтересовалась Ликчи.

Люди переглянулись. Они явно забыли о первой просьбе.

— Вот, есть, — Серый достал из заднего кармана помятую веточку.

— Я взяла, — Мири протянула букет, в темноте подземелья кажущийся черным.

Ликчи подошла к стене и приподняла какой-то хитрый камень. Раздался звук, похожий на свист воздуха. Пещера наполнилась запахом застоявшейся морской воды.

— Надо воду поменять.

— На обратном пути.

Ликчи отломила маленькую ветку и бросила куда-то, в пространство под камнем. Через секунду в стене обозначился силуэт падающего растения. Оно очень медленно опускалось и светилось по контуру, а потом все полностью. Фантастический рисунок двигался, распространяя вокруг длинные прямые лучи.

В умах людей возникали и гасли догадки. Прошло пол минуты и Кати, которая никогда и никого к своим мыслям не подпускала, проронила несколько слов о прошлом. Она поделилась воспоминаниями, показав картину из своего детства.

Огромное светящееся море, без берегов и горизонта казалось спокойным. Где-то в его недрах дышала Гчила, создавая волны и приливы. Маленькая сиреневая девочка сидит верхом на золотой спине в крупной чешуе. Это ее дед, живущий в море, приплыл поиграть со своими сухопутными внуками. Вокруг плавает стайка двоюродных братьев и сестер, парит над волнами еще какой-то дальний родственник или приятель.

Сверкает море, на глазах у Кати дополнительное веко, что отсеивает лишнее сияние и не дает обжечься глазу. Кто-то протягивает ей небольшую сеть с камнями по периметру. Она нагибается и ловит мелких круглых существ, что переливаются и высовывают колючки прямо из своего пухлого тельца.

Воспоминание окончилось и всем стало ясно, что холодная воинственная Кати больше не будет делиться впечатлениями.

— Так… Это морские животные?

— Да, морские.

— А где же моря?

— Да, у нас нет сведений про моря.

— И рек мы не видели — максимум лужи под пробитыми трубами.

— Моря все в трубах… — голос Ликчи отзывался эхом и было понятно, что подземелье огромное.

Она отодвинула еще один камень, бросила туда ветку. Стало светлее.

— Но как же здесь все это сохранилось? Где живут подводные обитатели?

— Здесь только светящиеся водоросли. Они вечно живущие. Их кормишь — светятся, не кормишь — спят.

— Вот это да! А мне можно покормить? Можно таких же в мою пещеру?

— Нужно, доктор, просто необходимо.

Доктор взял протянутую ему ветку, встал на носочки и отпустил корм для водорослей.

Аквариум озарило всполохом. Даже проводница удивилась такому.

— Покажи руку. Что ты туда кинул?

Доктор протянул ладонь. На ней виднелись ссадины от перетаскивания камней. Одна из них довольно сильно кровила.

— Это кровь. Водоросли едят кровь.

От такого импульса проснулся весь аквариум. В ярком свете стало видно, что путники идут почти параллельно земле по узкой расщелине. Дна ее не было видно, а верх ограничивался каменным, но рукотворным потолком. Трубы, обернутые в материал, похожий на монтажную пену, пронизывали пространство под ним.

— Это стекло? — нарушил молчание Серый и демонстративно постучал по прозрачной стенке.

— Нет, другой минерал, — ответила Ликчи.

Аквариумов было несколько. Следующий уже так ярко не светился. Туда попробовали бросить волос и сломанный человеческий ноготь, но реакция была такой же, как на растения. Водоросли медленно поедали нежданное лакомство, давали свет, привлекая на пиршество всю колонию.

— И долго они будут светиться? Мы обратно успеем?

— Полгода, год. Успеем обратно, даже светлее будет.

— Вот это да! На Землю бы таких!

— Мы отсылали, с первым ковчегом. Только они и прижились.

— А что с ними случилось потом?

— Не знаю, это ты мне скажи. Есть у вас такие?

Все молчали. Ярко светящихся в темноте подводных хлопьев точно никто не видел. Доктор вспомнил фосфоресцирующих существ из глубин океана.

— Похожие есть. Тоже на большой глубине живут.

В ответ — молчание.

Тропа казалась довольно широкой, но в одном месте обрушилась. Пришлось кое-как пробираться, хватаясь за неровности камней.

— Я двадцать лет назад однажды аквариумы не почистила, торопилась, так это Гчила сделала. Ей не нравится, если совсем нет изменений и сильные тоже не любит. Ради спокойствия под Собериком и на его поверхности наши мудрые соплеменники разрешили оставить это место. Я сливаю на нее осадок, добавляю воду и кормлю водоросли в резервуаре, а за это мою пещеру не трогают.

— В каком смысле? Не разоряют?

— Ее не рушат для прокладки коммуникаций. Я за этим слежу.

— Ты же спишь целый год?

— Да, но работы согласовываются заранее.

— И тебя слушают?

— Да. Взвешивают все за и против. Сообщество решает, что мое наследие очень ценно и я отрабатываю свое место на Соберике. Тем более, я храню генофонд, который уже никак не восполнить.

— А как же с морскими жителями? Кати, у тебя тоже есть такая пещера?

— Нет.

— Всех морских обитателей отправили на планету, где очень много воды, — ответила за нее Мири.

— Увы, тут остаются только те, кто нужен большинству. Последние поколения изменяют, некоторых еще в яйце, некоторых позже.

— Надо же, какое разнообразие. Вы все настолько отличаетесь друг от друга. У нас даже между видами отдельными нет столь разительных отличий, — вежливо удивился Доктор.

— Это ты еще мою пещеру не видел.

Ликчи остановилась. Она толкнула стену ладонями, и та пришла в движение. Откинувшись назад, каменная глыба образовала мост через пропасть.

Антрополог споткнулся обо что-то и чуть не угодил в бездонную яму.

— Тьфу, блин, что это? Ровно что ли сделать не могли?

— Это ручка. Обратно надо будет ее закрыть. Потянешь и закроется. Чтобы посторонние не залезли. Это опасно для них, для нашего мудрого сообщества, бесконечно далекого от вандализма.

— А? Понятно. Тебя прослушивают, — сообразил Серый.

— У нас это не так происходит. Я несколько дней в году бодрствую обычно, поэтому ко мне приковано много внимания. Сейчас я изучаю вас, людей и уже месяц нахожусь под пристальным наблюдением.

— А что же сами не придут, не спросят?

— Им это не нужно, ведь я честна и постоянно открыта, общаясь со всеми.

— Так тебе разрешили свой схрон нам показать? — не выдержал Старпом. Ему все еще были непонятны многие аспекты происходящего.

— Большинству все равно.

— А меньшинству?

— Интересно.

— Да, странное у вас общество. Снаружи, вроде, все идеально, а на деле всех, кто в рамки не укладывается на верную гибель отправляете.

— Это шанс выжить или быть полезными для своего народа, как вы говорите.

— Нас чуть на «Убийцу дронов» не отослали, там бы точно кранты.

— Зато собрали бы данные, оборудование по терраформированию установили, а может, на орбите бы жили, пока не умерли от старости? Вы же к этому стремитесь?

— Нет, нет.

— Мы уже много сделали.

— Мы первопроходцы, так сказать.

— Тогда ваша цель уже достигнута.

— В каком смысле?

— В смысле, что мало кто из вас здесь приносит какой-то положительный результат, а только отнимаете ресурсы. Стремлений у вас нет, делать вы ничего не умеете.

— Вот и поговорили.

— Проходим, не толпимся! — подогнала сзади Кати.

Все общество прошло внутрь длинного просторного зала. Звук отодвигающегося камня, голубовато-белый свет, потом еще и еще.

Люди застыли в изумлении.

На входе под стеклом, а точнее в стекле, как в янтаре, находились две гигантские фигуры. Чудовища стояли на задних лапах и совсем не напоминали тех красивых стройных существ, что бродили по поверхности планеты.

— Это моя прабабушка, — Ликчи показала правой рукой на жуткую ящерицу с шаровидными глазами. От носа до кончика хвоста она достигала метров 5 в длину.

— А это мой прадедушка, — она подняла левую руку.

Крылатый монстр, похожий на трехметровую гаргулью застыл с гримасой боли на лице. О том, что это боль можно было догадаться благодаря копью, размером с бревно, торчащему из его странной морщинистой груди. На когтях сверкал какой-то металл, а в черепе зияла металлическая пластина.

— Это твои предки?

По сравнению со своими родичами, Ликчи выглядела маленькой и хрупкой, такой обычной, солнечно-оранжевой девчонкой.

— Они контролировали всю долину. Прабабушка управляла всеми, кто находился на довольно большом расстоянии возле нее. Она не только читала мысли говорящих, но и внушала все, что ей было нужно: повиновение, обожание, желание охранять, приносить дары.

— А дед?

— Он — кумир нашей Кати. Он держал в страхе всю долину, приносил до пяти шкур в день. Он даже убил нескольких, кто сопротивлялся им с бабушкой. А их дочери были такими маленькими, что он возил их в бой на своей спине. Когда он летал… Трепетала вся округа.

— А потом его убили?

— Да, сторонники идеального климата. Хотели отправить осваивать одну из планет, но зачем же ему? Он и так хорошо жил. Предпочел умереть в бою.

— Жители долины, наверное, обрадовались?

— Из них треть отправили на орбиту, а потом закинули в вашу звездную систему. Никто не знает в какое время они попали и что с ними стало.

— Но еще две трети живы остались?

— Да, остались, но потом и среди них выбрали половину для освоения космоса.

— А обратно почему Вы своих исследователей не забираете?

— Это вам скажут другие. Я не могу.

— Какое-то не очень идеальное общество у вас получается.

— Пошли дальше. Много будешь думать, полетишь радиацию измерять. Наши астрономы открыли новый пульсар, тоже команду набирают.

— А это наскальная живопись?

— Что за техника? Словно камень прожжен.

— Эта техника ныне утеряна. Она не имела практического смысла при освоении Соберика.

Рисунки можно было рассмотреть, только отойдя к противоположной стене. Они состояли из отдельных частей, но с большего расстояния складывались в цельную картину.

В начале широкого коридора красовались круглые объекты в какой-то незнакомой системе, связанные снопом летящих искр. Потом существа или механизмы, похожие на головастиков или маленьких рыб летели, а может плыли вверх. Далее представлены длинные черви; плоские куски гладкого материала с лапками; гигантские насекомообразные существа; фрагменты игольчатых образований, похожих на мех или свернувшихся ежей.

Изображения невиданных существ или загадочных предметов на противоположной стене находились сверху, под сводами пещеры. Ниже располагались тонкие линии и завитки, далее они складывались в орнамент. Еще ниже — круг, символизирующий планету.

Из поверхности планеты торчали иглы, гротескно преувеличенные остроугольные скалы. Половину ее заливали огромные океаны. Можно было понять, что изображено, но белых шапок на полюсах или пустынь на экваторе не просматривалось.

Речь явно шла про Соберик. И вот существа уже на поверхности. Они попадают в липкие щупальца, закапывают грунт вещи, зарываются сами. Они тонут в океане, горят в дыхании Гчилы, но несколько выживают.

Перед резким сужением коридора рисунки существ изменились. Изображения стали тоньше, худее, видимо, подразумевалось снятие защитной оболочки. Они палили в небеса из пушки, делая дырку в плотном куполе облаков. Из другой пушки они выпускали что-то в виде пара, который поднимался к небесам.

— Вот так. С одной стороны жгут, а с другой восстанавливают… — заговорил антрополог.

— Как мы своим СВЧ-маяком.

Старпом на минуту почувствовал себя урожденным соберикцем.

— А может это вообще о другом?

— Ты о чем подумал, Серый?

— Ну, в начале — это наши живчики, потом, значит, это самое.

— Да все поняли про это самое, перестань думать, ты всем мешаешь.

Женщины стояли молча, ожидая пока все версии выскажутся.

— Ну, а если это вот, на карте, территории, места охоты или контроля за населением. Ваши предки же были кем-то, вроде дворян? Ликчи?

— Не знаю, кто это такие, но они были очень могущественными и уважаемыми.

— Они контролировали несколько поселений.

— Да, куда прилетали, там и контролировали. До последнего сдерживали переделку планеты. О! Как они были неправы!

— Понятно. Думаю, это зоны их влияния, круги на первой картинке, потом изображения их потомства, которое также контролировало свои территории.

— А что за черви?

— Домашние животные, наверное, их разводили.

— А потом они стали жечь небо? Животные домашние?

— Вот это загвоздка. Поумнели, наверное, и напали на своих.

— А может это планеты, как в учебнике, упрощенный макет?

— А эти штуки? Дроны, может?

— А, понял, паразиты, которые прилетели сюда и сожгли атмосферу. Ниже, наверное, печка нарисована, только в землю вросла.

— Да нет, это цельная порода. Мы сами уже не знаем, что это. Мне пещера от исходника досталась. Она улетела, но подробностей не рассказала.

— Как все у вас сложно.

Коридор сузился настолько, что пришлось идти по одному.

В соседнем зале повторилась история с аквариумами. Стало холодно. Для современного соберикца было бы уже нестерпимо. Но присутствующие были родом из более суровых и переменчивых миров, поэтому почувствовали лишь прохладу.

— Сквозняк здесь у вас.

— Это из зоны хранения яиц.

— Яиц, ха! — обрадовался Серый.

— Да не этих яиц, ты же знаешь, как они размножаются.

— А ты у нас людей изучаешь? А почему каждый день спрашиваешь, как вот эти потомство получают?

— Да все понять не могу, нравится им это или нет.

Зал за широким коридором оказался заваленым останками оборудования, которое долго и с особенным вандализмом использовали не по назначению. Разбитый непрозрачный шар, ведро с камнями и изогнутые зеркала занимали центр помещения. На выступе камня лежала железная перчатка под трехпалую руку кого-то очень маленького. В огромном черепе с острыми челюстями вместо зубов плескалась жидкость, похожая на зеленую ртуть.

— Что это?

— Это, наверное, для смещения центра тяжести в корабле. И еще при попадании органики перерабатывает ее до простейших веществ.

— А череп?

— Его не трогает, хотя он настоящий.

— А это? — Антрополог указал на прозрачный кристалл, в котором замуровали покалеченный шарообразный предмет, напоминающий помпон из толстых кабелей.

— Это живым было. Так хорошо сохраняется органика.

— Интересно, а можно попробовать? — Серый потянулся к похожему на большой джойстик предмету.

— Можно пробовать, но выносить нельзя. Технологии прошлого только сюда можно, а обратно запещено.

— Да я только попробовать.

Серый потрогал и подергал то, что так неосторожно стояло в углу. Гигантский рычаг окружала развалившаяся от времени отделка, оплетающая его когда-то вокруг, формируя что-то вроде гнезда.

— Не работает…

— Конечно не работает. Это вытащили из рукотворного дома или аппарата, лежащего на дне моря, когда воду разобрали на климатическую систему.

— А что с затопленным объектом?

— Закопали, конечно.

— А почему расщелину эту оставили, в которой твоя пещера?

— Гчила не дает, это важно для тектоники. Трещину засыпают постепенно.

— Так ее засыплют?

— Да, через 1000 лет такими темпами, так что у меня время есть. А потом попробую пробурить сверху вход, если еще можно будет к тому времени обойти коммуникации.

Когда все закончили осматривать кучи хлама на полу, пришло время открыть невысокую дверь в конце зала. Даже людям пришлось наклоняться, чтобы пройти туда.

— Так и знал — люди строили, — обрадовался своей догадке Серый.

— Не льсти себе. Ваших предков тогда еще не выбросили, — ответила Кати, которая шла сзади.

— В каком смысле? — возмутился Анртополог.

— Надо быть разумней и внимательно слушать.

— Кати говорит, что ваших предков как генетический мусор зашвырнули через портал в другую галактику. Вы, люди, верите, что даже в другую вселенную, где все развивается иначе, но почти как в вашей. Это не я придумала, это уже ваши легенды.

— Давайте не будем ссориться, а зажжем свет.

— Намочим свет, тогда уж.

— Давайте уже посмотрим, что тут, а то холодно.

Открылась дверь, также вниз, но она не стала мостом через пропасть. Получилось что-то вроде пандуса, который вел под углом в темноту. Опять послышался звук отодвигаемого камня, шелест листьев, но света не было.

— Погибли что ли?

— Придется всю воду менять?

— Да не беспокойтесь, здесь всегда так. Ро засыпают от холода.

— Ро — это светлячки водяные?

— Да.

— Дамы, подскажите, а эти водоросли могут напасть, руку съесть? Может мне ее в резервуар засунуть? — осторожно и нерешительно поинтересовался Доктор.

— Точно, это их разбудит. Не бойся, они хорошо дезинфицируют, но в чуждой среде не приживаются.

Череда образов показалась не очень убедительной, но Доктор все же протянул руку.

— Подсадите меня что ли, мужики.

— Тут есть подъем, попробуй, вроде ваших ступеней.

Доктор нащупал ногами выступы вдоль стены помещения. Идти по ним оказалось крайне неудобно. Он добрался до гладкой грани и понял, что это стенка аквариума. Теплая большая рука нетерпеливо перехвалила его руку, вторая придержала, чтобы не упал.

Ладонь быстро ощутила ледяную воду.

— А-а-а! Ты что делаешь?

— Ты же сам не найдешь отверстие, — невозмутимо ответила Ликчи.

В темноте голос звучал страшно, словно демон в голове грешника, а эхо разносило трели и щелканье. Доктору стало очень страшно, как при приземлении на Трехе. Все замерли.

— Может не надо? Может плюнешь туда, красавица? — нервно промямлил Серый.

— Откуда такое эхо? — удивился Старпом.

Голос отразился от сводов и сразу всем стало понятно, что женщин это тоже пугает. Звук гудел словно в колоколе. Он отражался от стен и окончания фраз терялись где-то во тьме.

Несколько секунд вся компания мерзла в ужасе. По ощущениям было +12 или +15 по Цельсию, может меньше, темнота — хоть глаз коли.

Вдруг на стене появился свет. Доктор почти висел на локте, но его ладонь оказалась погружена в воду. Свет принял форму раны на руке, потом ладони. Сначала голубое, а потом белое мерцание расползалось вместе с кровью. Доктор потер пальцы друг о друга, сжимая и разжимая кулак.. Промелькнула молния и содержимое резервуара вспыхнуло словно гигантская электрическая лампочка.

После полутьмы предыдущих залов яркий свет ослепил людей. Когда зрение восстановилось, они увидели своих спутниц с полностью черными глазами. Защитные шоры рефлекторно опускались на орган зрения. Они пугали людей, в культуре которых подобным образом символизировалась одержимость.

Доктор уже стоял на каменном полу, куда его заботливо переставили, когда он свалился со ступенек. Лестница, по которой карабкался экспериментатор, теперь освещалась. Ступени оказались настолько малы, что по ним удобно было бы идти существу полуметрового роста. Это были даже не ступени, а множество выступов, ведущих вверх.

Хранительница пошла обходить все аквариумы по периметру зала. Светился пока только один, но в его лучах виднелись гигантские чаши с ровными одинаковыми камнями. В каждой лежала целая груда.

— Это что? — спросил опешивший Старпом.

— Это наши яйца, — ответила Ликчи.

— В смысле?

— Они так размножаются, — важно ответил Антрополог.

— Как так? Не как мы? — изумлялся Старпом, впадая в ретроградный ступор.

— Вообще не так.

— Надо валить с этой планеты, — испугался Серый.

— Да ты послушай. Может понравится.

— Чет я как тебя слышу, так все про размножение.

— Да… В голове все никак не укладывается.

— Вы разговариваете, а слышно на всю пещеру, — подала голос Мири.

— Старпом не знает, как вы размножаетесь. Просветите, пожалуйста, будьте так любезны.

В остальных аквариумах появлялся нитеподобный свет, видимо корм делал свое дело.

— Мужская особь и женская откладывают по яйцу. Если их диаметры совпадают, то можно аккуратно разделить их на две части и соединить половинки. В одном варианте будет развиваться маленький организм. Второе яйцо можно соединить и оставить на корм детенышу. Можно обойтись без этого.

— Вот это да! А как же это самое, процесс оплодотворения?

— Главное руки помой перед тем, как за яйца хвататься, чтобы грязь не занести, — продолжила Мири.

— И все что ли?

— У женщин есть железы для кормления, а у мужчин сумка для вынашивания.

— А как же удовольствие там, должны же плюсы быть.

— Этому ты потом научишься, перерождение долгий процесс и во многом неожиданный, — ответила Кати.

— Это ты про Дикого? Что-то я его давно не видел.

Голос Старпома дрогнул и унесся под купол пещеры.

— Он рядом. Остался сторожить расщелину снаружи.

— Так это… не камни?

— Нет.

— Яйца что ли?

— Женские — круглые, мужские — овальные.

— А потрогать можно?

— Нет, они обработаны для хранения.

На блюдах из неизвестного материала лежали однотипные шары и овалы разного размера. Подносы располагались вдоль стены. Сначала стояли разнообразные. Большие, словно заварочный чайник лежали в одном блюде; маленькие, с лесной орех, в другом. Они отличались по цвету и форме, были глянцевыми и матовыми по фактуре.

Потом пошли блюда со сферами размером с яблоко, появились с мячик для пинпонга. Пока обошли весь периметр, насчитали около 100 кладок (гнезд, или лотков). Последние 30 подносов полностью одинакового размера. Цвет их стал ровным, по большей части бежевым.

— Смотрю, искусственный отбор в действии.

— Да, согласна, мы все становимся похожими друг на друга.

— Но у вас цвет разный. У нас такого нет.

— Почему нет? Мне рассказывали, у вас есть расы.

— На экваторе — черные, на севере — белые. Это да.

— Разрез глаз, волосы — это малая толика изменений, связанных с климатом и отбором.

— Антрополог, ты бы объяснил это по-научному.

— Да, а дети от таких браков — метисы. Они не такие темные и не такие светлые.

— А у нас могут быть другого цвета или полосатыми, например.

— Это хорошо или плохо?

— Для природы — нормально, а в обществе это осуждается.

— Расизм, значит?

— Нет, это не то.

— Объясни?

— У нас уже лет 100 как нет изменений температуры воздуха. Нет дождей, ветров, а день и ночь по всей планете длятся одинаково. У нас нет морей, пустынь, рек и гор, а шипы Гчилы мы оставляем только лишь для того, чтобы не случилось катаклизма — планета же вращается.

Иногда, когда падают метеориты или наши постройки становятся слишком тяжелыми, она выдает что-то неожиданное. Может надуть гигантский пузырь и прорвать оболочку струей раскаленного воздуха. Тогда возникает ураган, который гасится благодаря ее шипам… В общем, нет причин быть разными и обладать бесполезными способностями.

Последнее предложение прозвучало наигранно и противоречиво.

— А Гчиле все не нравится? Наверху жизнь на йогурт похожа. Сладкая и легкая.

— Возможно, но если ты пользу обществу не приносишь, то ждет тебя «Убийца дронов». Так что советую Вам поискать занятие по душе.

— Да. Все довольны у нас. Каждый занимается тем, что нравится, но сообщество тебя может счесть лишним. И еще у тех, кто сильно отличается от большинства другое мышление, а это затрудняет чтение мыслей, искажает информацию при передаче на расстоянии.

— Ладно, ясно все с вами. Путаетесь в показаниях, уважаемые.

Старпом решил прервать разговор на эту скользкую тему. Сколько не обсуждай, все равно будешь чувствовать себя лишним и наблюдать, как готовится к отлету твой личный крематорий.

— Так здесь что? Все свои яйца хранят?

— Нет, только «нестандарт», как вы говорите. В основном такие как мы, кто долго в спячке находится, выходят иногда и откладывает яичко изредка…

— Ладно, пойдемте.

— О! Кати! Смотри, это же твое….

— Портиться начало. Заберу, пожалуй.

Кати взяла с последнего подноса яичко и спрятала его в ладони.

— Да, конечно, чтобы не испортило весь генофонд.

— А вот ты, Мири, какую пользу ты обществу приносишь? — доктор стал с ней уже почти одного роста и говорил, глядя в глаза.

— Ну… Я покрываю оболочкой яйца в таких вот склепах, для долгого хранения. А раньше я колбасу оборачивала.

От неожиданности все замолчали и беззвучно смотрели, как изо рта у нее выдвинулся хоботок. Она наклонилась к последнему блюду и обильно полила яйца прозрачной жидкостью, потом повернула тарелку на 180 градусов и повторила свой фокус снова.

— Все, теперь не испортится. Я здесь за этим.

— Что-то Серого не слышно, он бы это прокомментировал.

— Серый!

— Серый! Ты где?

— Идите сюда! — на порог между залами из тьмы вынырнул сумрачный силуэт.

— Что там?

— Так не скажешь.

Звук отразился от стен. С расстояния двух десятков метров стал неразборчивым. Только улавливая обрывки мыслей его спутники поняли, что он нашел что-то ценное и хочет показать всем. Из соседней камеры подземелья его голос звучал глухо, тихо и ни одного слова разобрать не удавалось.

Все перешли во второй зал. Взорам представилось нечто совсем неожиданное.

Серый растащил хлам с середины комнаты по углам. В центре стояла каменная тумба, на которую он поместил разбитую сферу. Находчивый изобретатель включил фонарик.

— Серый! Откуда у тебя фонарь?

— Мы тут вслепую…

— Я думал, он не работает, батарейка села, но сейчас зажегся.

— Да вы с Вованом все аккумуляторы угробили по ночам к бабам бегать.

— Ну и че?

— Да ни че, че звал?

— А оно того стоило? Как Вам ближневосточные красавицы? — вступил в разговор Антрополог.

— Мне нормально, а Вована и там теперь Чикчук зовут.

— Чикчук!

— Чикчук! — защелкали женщины.

— Смеются… Это они его так обозвали.

— Ладно, давай уже, показывай.

Серый подолбил рукоять фонаря о ладонь, потом о камень. С видом обиженной мартышки он пощелкал кнопкой.

— Щас, Щас. О! Вот!

Фонарик загорелся довольно тускло, если сравнивать с аквариумами. Серый поместил его в разбитый хрустальный шар, и все увидели длинный голубой луч. Конец его пронзал два облака, словно мечом.

— И что это?

— Есть идеи?

— Подвигай — ка!

— Ликчи? Ты знаешь, что это?

— Нет… Мне уже таким все досталось. Это не я сюда принесла.

Серый вращал фонарем, и при каждом движении возникала новая картинка.

— Так… Он многослойный.

— Че? Соберем?

— Давай.

Вскоре осколки удалось совместить. Если свет поместить внутрь шара и направить на стену, то получаются довольно четкие рисунки лучами и тенями на темной поверхности.

— Может клей у кого есть?

— Ага, а может скотч? — съязвил Серый.

— Правда что ль?

— Не тупи, Старпом, мы же не на Земле.

— Не говори тут мне, что делать! — злым басом рявкнул бывший помощник капитана.

Эхо разнесло выкрик по залам.

— Да не ори ты.

— А ты мне…

— Да тупи сколько хочешь.

— Стоп, господа мои хорошие. Я тут понял…

— Что?

— Я клеем плююсь…

Все обернулись на Доктора.

— Это ты как обнаружил?

— Пару дней назад восьмикрыл в рот залетел, ну я его и выплюнул, а потом отковырять не смог.

— Давай тогда, поплюй в шарик.

— А долго сохнет?

— Пару минут.

Через пол часа кое-как склеенные части загадочной сферы стояли в центре зала. Фонарик окончательно сдох, поэтому внутрь налили светящейся воды. Для этого пришлось шар перевернуть, и изображения получились вверх тормашками. К удивлению, технология работала.

На гладких стенах зала появились силуэты. Они двигались, менялись.

Из шара выходил луч, который пронзал пространство со звездами, галактиками, облаками неизвестной материи, скатообразными плоскостями, полупрозрачными кометоподобными скоплениями. Это был не тот космос, который привыкли видеть земляне на экранах телевизоров или в телескоп. Нечто подвижное, как гигантский живой организм, предстало удивленным взорам.

Одна точка быстро увеличивалась, стала гигантским скоплением звезд. Две другие галактики переместились под действие луча, они менялись в размере, словно приближались. Звезда, комета и изогнутая плоскость пролетели по очереди сквозь него и свет слегка ослаб.

Масштаб изменился и стало понятно, что солнечная система и система Каямили попали под действие луча. Они сблизились, но было ясно, что это неправда, на самом деле расстояние оставалось прежним.

С Соберика полетели шарообразные объекты прямо по лучу. Они исчезали и появляясь недалеко от Земли помятыми или расплющенными. Галактика двигалась, луч тоже. Он несколько раз пронзал обе системы, пока не переместился, почти погаснув.

Через несколько секунд свет опять засиял и проник сквозь крутящиеся облака, выйдя с другой стороны. Теперь уже на Соберик полетели корабли. При этом луч задевал несколько других сгустков, обозначающих галактики и другие звездные системы. Оттуда тоже летели объекты — светлячки.

— Телефон бы — заснять все это.

Поврежденный кусок разбитого шарика пришлось пропустить. Гигантский фрагмент истории или сказки хрустел под ногами тысячами осколков. На стене появились странные существа, нарисованные у входа. Они оказались в мире, где пол неба могло быть белым, а половина черным. Тут всходила зеленая луна и ее синий спутник, а солнце светило сиреневым. Изображения стали цветными от чего появилось чувство радости в этом мрачном месте.

Сверкающе-яркая водная гладь накрывалась черным куполом, вокруг летали невероятные создания. Это был словно детский рисунок, придуманный после прослушивания сказки по радио. Существа начали рыть землю и копировать себя, но каждая копия имела отличительную деталь.

Шар застрял и вращение пришлось прекратить как раз на том месте, где змеи, ежи и рыбы делали дырки в небесах из гигантской пушки. Вниз сыпались останки врагов, но не ясно было как те выглядели. Небо становилось более прозрачным, и существа принялись копать, явно планируя дорыть до Гчилы. Тогда она восстала и пронзила всю планету скалами, но существа смогли утихомирить ее, как было показано.

Тема последней инсталляции стал новый вид существ, немного похожий на первых. У них появились парные конечности, головы, тела. Они заселили море, небо, горы и землю. Существа на последней сценке обменивались половинками яиц.

— Вот, в общем-то и все, — закончил Серый показ светового шоу.

— Мы не знали про это…

— Это миф о заселении. Мне в детстве рассказывали, — проговорила Кати, с трудом что-то вспоминая.

— Это ваша история. Ей миллионы лет, наверное.

— Что ты… Какие миллионы? Около тысячи…. Может две, — ответила Мири, разглядывая ландшафт на заднем плане последней картины. Всем стало ясно, что в детстве она видела не только изображенное там сопло Гчилы, но и острую горную гряду на горизонте. Останки объектов, бороздивших космос и их странных пилотов в, ее время, принимали за причуду природы, нечто недоеденное Гчилой.

— Ого! Быстро вы…

— Мы за последнюю тысячу лет от сохи до ракеты дошли.

— Ну, тоже не мало.

— А до этого что делали?

— До этого… была дикость.

— Совсем без прогресса?

— Ну, были римляне, греки, племена Майя.

— Ну вот, видишь, а у нас вот это было, — Ликчи начинал раздражать этот бессмысленный разговор. Ей предстояло показать все общественности и объяснить каким-то образом появление неизвестной технологии. К тому же полузабытый миф приобрел новые подробности, а это могло вызвать конфликт интересов.

— Пошли, пора, — проговорила Кати.

— Прямо сейчас?

— Дикой сообщает, что собирается группа… Они планируют пойти сюда.

— Но сюда же никто не ходит, только ты и рабочие, кто трубы обслуживает.

— А еще ты, она, вот они и десяток любителей пещер, которые лазят на дно расщелины, ищут тело Гчилы.

— Да, давайте.

— Стоп. Мне нужна помощь.

Ликчи уходить пока не собиралась, а без нее увеличивались шансы заблудиться.

— Давай, только быстрей.

— Я буду открывать слив, а ты закрывай. Начинай, когда я дойду до конца комнаты. Ты открывай воду, а ты закрывай, когда он дойдет до конца комнаты. А ты за всеми пройдешь и проверишь, чтобы не капало.

Открывалась вода также просто и хитро как место для кормления. Начали с зала, где хранились яйца.

Вода шумела, лилась вниз, где-то за сотни метров слышно было водопад. Потоки не разбивались о камни, а замолкали глубоко в недрах пропасти.

Серый опять начал долбить фонариком и высек луч света. Он выхватил мелкую лесенку, ведущую вверх по своду, но конец ее рассмотреть не удалось — таким высоким оказался потолок.

— Кто же туда лазил?

— Кто-то мелкий.

— И зависал под потолком?

— Открывай! — крикнула Ликчи.

Когда вода наливалась, светящиеся водоросли не спешили заполнить ее объем и сияние слегка угасало.

— Следующий раз придешь и возьмешь себе сколько нужно. Сначала подготовь резервуар. — сказала Ликчи в ответ на мысли Доктора.

— Ок. Принято.

— Не болтай, открывай.

Компания постепенно продвигалась к выходу. Где-то внизу шумела река из сточных вод. Из резервуаров сливалось только то, что оседало на дно и мешало жить светящимся бесформенным организмам. Теперь со дна ущелья поднимался неприятный запах. Похоже оттуда жидкость не удалялась, а продолжала тухнуть десятилетиями.

Когда дошли до выхода, естественный свет показался невероятно ярким. Шум подземной реки стих, как только открылся люк. Мозг каждого из группы работал одинаково. С появлением яркого света и теплого воздуха путники на время забыли о пещерах, чтобы отправиться по домам. Женщины рефлекторно опустили шоры на пол минуты.

Моя пещера — мои правила

Ликчи долго маскировала люк, потом руками поправляла за всеми примятую синюю поросль, что заменяла тут траву.

— Идем, идем. Дикой говорит, что группа любопытных уже направилась в вашу сторону.

— Да где же он?

— Он здесь.

— Не пойму, он что мимикрирует? Невидимым становится?

— Не, в духовную сущность, наверное, перекинулся, — люди выдвигали предположения, привычные их культуре.

— Или… — Серый почему-то представил себе суккуба из фантастических книжек времен лихих девяностых.

— Так! Серый, Антрополог — вы не думайте. Отвлекаете очень.

— А меня нет, мне интересно, — проронила Мири.

— Кто не знает дорогу? — вдруг спросила Ликчи.

— Ну, я не знаю. Я здесь первый раз. Ну второй, обратно же идем, — сказал Старпом.

— Это хорошо, что ты так считаешь. Тебя поведет Доктор, а ты поведешь меня.

— Зачем так сложно?

— Толпа разбушевалась. Половине идущих сюда хочется в шарик посмотреть, думают, что мы не все разглядели, а вторая половина считает, что самые старые яйца надо вырастить и отправить куда подальше.

— В смысле?

— Во всех.

Ладно, я не понял, но пойду.

Ликчи с закрытыми глазами шла, держась за плечо Старпома.

— А что, они по нашим мыслям не смогут сориентироваться?

— Нет, не смогут, вы другого роста, иное восприятие.

— А остальные?

— Мы прячем мысли, нам можно — никому не обещали подробности посещения пещер. Мы не клоны, так что возможностей больше. Дикого вообще никто понять не может, кроме Кати.

— Идем, идем, не задерживаемся.

— Расскажи что-нибудь отвлекающее.

— Ну… Я так понял, что тысячу лет назад сюда приземлился корабль инопланетян. Может они из Земли выкопались, спали там сотни лет, а потом напали на вас. Они убили летающих…Животных-не животных? Тварей убили, сожгли много кислорода из своей пушки, но вы их победили. — задумчиво предположил Старпом.

— Это на землян больше похоже. Давай лучше что-нибудь про вашу планету?

— Ну… У нас все по-другому. Тысячу лет назад на телегах ездили, чумой болели, страшные были времена. Потом пришел прогресс.

— Откуда знаешь? Тебя же тогда не было.

— Тогда письменность была уже, сказки разные, археологи много что раскопали, даже динозавров, которые более 200 миллионов лет назад жили.

— А это как поняли?

— Ну… Я из диафильма. На корабле Паюти оказался один, нам дали посмотреть. Ученые наши текст перевели. Технология вроде той, что в пещере видели.

— Ерунда, бездоказательно. У нас тоже находят разное, когда трубы проводят, но это же не значит, что…

— А если значит? У вас же письменности нет, полагаетесь только на опыт, а он меняется из поколения в поколение.

— С этим не поспоришь.

Серый с Антропологом тщательно скрывали мысли о радиоуглеродном анализе и других методах. Они даже завидовали дивной пустоте в голове Старпома, касаемо археологии.

— Дикой говорит, около 50 соберикцев уже в долину входят.

— Ну, а мы выходим.

— Идем быстрее. Нас не должны увидеть, а то придется остановиться.

Ликчи старательно подняла за собой примятые заросли, закрыла кусты.

— А если найдут?

— Тут есть лючки для рабочих, пусть полазят, заодно и проверят трубы с водой. Что цело, что подтекает?

— Опять мы к прежней теме возвращаемся. На меня давят, требуют вход показать.

— Эй, Антрополог! Ты у нас лучший в рассказе историй про размножение человека. Просвети аудиторию! — с вызовом повысил голос Серый.

— О! Ну если надо, то я могу.

— Давай, начинай свою лекцию.

— Меня зовут Семенов Валерий Михайлович, я — антрополог, но сегодня расскажу вам о самом сокровенном секрете человеческой расы.

Он завел разговор издалека, сначала про пестики-тычинки. Под смачные комментарии Серого лекция казалась особенно интересной. Когда разговор зашел о третьем триместре беременности, рассказчик впервые услышал в своей голове возмущенные голоса спутниц. Ликчи пожелала кого-то убить, у Кати на спине, шее и голове появился острый хищный гребень, но без мыслей.

Конец ознакомительного фрагмента.