Ведьмин пес. Детство ЦерБера

Нова Мира, 2023

ЦерБер – двухголовый пес, живущий в глиняном доме с лесной ведьмой. Пока еще он забавный щенок, с хозяйкой, которая охотно использует ворожбу, зелья и немного колдовства. Ведьма плетет интриги и подстраивает под свои нужды всех кого может.В книге много юмора и сказочных историй. Глазами демонического щенка познается мир людей. Наш пес растет далеко от страстей большого города и редко бывает в деревне, поэтому остро воспринимает пороки и достоинства человеческого общества.Несколько страшных историй из иного мира проходят вскользь через всю книгу. Однако, в целом это легкий развлекательный рассказ в котором ссорятся и мирятся две головы говорящего пса, а древняя ведьма ищет наиболее удачный способ омолодиться на веки вечные.

Домохозяйство лесной колдуньи

Бабушка все время говорила, что кормит меня и воспитывает для того, чтобы я дом сторожил. Это почетное и важное дело. Она живет одна, в лесу, а народ тут разный ходит. Могут ночью завалиться. Были даже, кто приходил, ругался, грозился избу спалить за ее проделки.

Вот вчера пришел один. Все орал, что он деревенский староста, а она, мол, на него порчу навела. Пахло от него, одной женщиной, что приходила месяц назад и просила сделать так, чтобы муж по бабам не шлялся и с друзьями не загуливал.

Ведьма все как надо состряпала, да только тетка та муженьку проболталась почему вдруг он стал трезв и верен. Начал вести нормальную жизнь семейную — скучно ему. Пришел требовать, чтобы вернула ему дурь и хамство, а то друзья не заходят и жена слишком довольная.

Подхожу я к нему сзади и говорю:

— Дядь, а ты не староста. Он к нам часто заходит за дурманом для поклонения и пылью для восторга.

Мужик обернулся, да как подскочит! В грязь упал (нашел же лужу в сухую погоду), подпрыгнул на метр с места и с воплями побежал к лесу, при том в другую от деревни сторону.

— Убью, сожгу, на дрова раскатаю! — удалялись вопли недовольного.

— Был он старостой три дня. Мне рассказывали на постоялом дворе, что пришел к ним с сельской казной в опечатанной шкатулке. Туда люди добрые складывали ценные вещички под список именной.

— Это зачем?

— Если беда у кого из них, то все помогают и можно что-то из ларца обменять на услуги, стройматериалы или еду. Всякое бывает… пожар, голод, наводнение, гибель кормильца.

— Да… Удобно.

— Там, на постоялом дворе жили люди из этой деревни.

— И что? Забрали свое?

— Не то слово. Не успел он все прогулять. Отлупили как Сидорову козу.

— А кто такой Сидор?

— Это… Это… сложный вопрос. К нам он не приходил.

— А что дальше?

— И чего его жена терпит? Такую погань травить надо, аки таракана вездесущего, а она на него зелье приворотное переводит.

После этого случая решила ведьма меня к хозяйству пристроить, мол, большой уже вырос и страшен как бес. Пора дом охранять и на улице жить.

С утра велела она мне пойти к собачьей будке, да проверить, цела ли цепь, на которой прежний волкодав сидел. Велела примерить ошейник и подогнать себе по размеру.

Я — то на земле спать не приучен, все в доме, да в сенях. Говорю:

— Холодно там, и сыро.

А она мне:

— Так возьми из дома подстилку, одеяло, да будку почини, пока дожди не начались.

Я цепь проверил, ошейник примерил, матрас себе в будке постелил. Взял молоток, гвозди, краску и полез чинить изнутри крышу. Влезть-то смог до половины, а домик надо мной стал подниматься.

Разохалась бабка:

— Куды-ж ты вырос такой здоровенный? У всех собаки как собаки, а у меня будку на пузе поднял.

Я встать попытался, а она как перевернется, как развалится… В общем, остался я без домика. Потом еще о цепь споткнулся, чуть не полетел кубарем, вырвал случайно колышек, к которому она прикована была. В общем, получилось все не лучшим образом.

— А давай, я под крыльцом жить буду? Оттуда так удобно бабочек ловить! — оправдывался Цер.

— Или в сенях, как раньше? — поправил его я.

— Шерсти много с тебя сыплется, прямо спасу нет.

— С кота тоже много, но ты его и на печь иногда пускаешь.

— То в морозы.

— А я что? Не мерзну что ли?

— Церберы ничего не боятся: ни холода, ни зноя, ни града — ничего!

— Да кто тебе сказал?

— Кто надо, тот и сказал.

У лесовухи явно портилось настроение.

— Ну, давай я вычесываться буду? Сам?

— Давай, но жить все равно будешь во дворе, чтобы тебя боялись, а то ишь ты? На чужих баб у него не стоит… А то можа какой еще привороженный опомнится, а у него уже седина во всех дырах.

— Ну, как скажешь, матушка — твой дом, твои правила. А дураков и правда много.

— Тогда с сегодня и начни. Спишь во дворе, в общем.

Я надеялся, что к ночи она забудет свои угрозы выселить меня на улицу. Вел себя тихо, выбросил разбитую будку с глаз долой, свернул цепь и забросил ее подальше, в крапиву. Как увидел, что она на меня в окошко смотрит, схватил метлу и вымел весь двор, до самого огорода. Потом забор поправлял до вечерней зори.

Вечером баба Нана засобиралась куда-то. Сказала, что не будет ее ночь и день. Она все-таки выселила меня на улицу, велев подумать над тем, где я буду жить зимой. Она, мол, не знает, до какого размера я вырасту и в сенях уже тесно и от шерсти моей проходу нет.

Зашла в пристройку горбатая старушка, а вышла крепкая торговка. Интересно, что там, за деревянной задвижкой? Надо посмотреть.

— Следи за ним, Гор! — велела она коту, который точно был в курсе колдовских дел.

Полное имя того ведьминого любимца — Горностай. Однако, все звали кота Гор. Он уже был намного меньше меня и едва доставал спиной человеку до колен, но хитрости и злорадства набрался на всех нас вместе взятых.

— Мяу! Мур-мяу! — ответил мой мучитель с крыши. Он сидел там целый день и улыбался, показывая белые клыки, словно угрожая.

Ведьма закрыла дом и ушла по тропинке в лес. От обиды я не стал ее провожать, а сразу лег на свой матрасик и долго смотрел на вечереющее небо.

В ту ночь я почти не спал. В лесу кто-то шуршал, вдалеке выли волки. Было дико страшно к тому же комары с муравьями грызли нещадно. Промаявшись так до рассвета, я передумал все что можно. Даже хотел уйти из дома вовсе, но где же мне жить тогда? В шахте каторжников сторожить, да руду таскать? Или в лесу под корягой, как дикий зверь?

Я заснул, когда встало солнце и провалялся во дворе до обеда. Проснулся от ощущения, что кто-то перелез через плетень. Я вчера перестарался слегка, пока пытался угодить ведьме и закрыл забором дыру, через которую мы ходили.

Открыл один глаз. Смотрю, женщина в длинной юбке лезет. Выглядит прилично, пахнет хорошо, а лезет. Сняла подол с забора стоит, мнется. Стал звать:

— Тетя Сия! Сия! Где ты?

Я открыл второй глаз и поднял голову.

— Да спи уже. Постоит и уйдет — сонно пробормотал Цер.

— Вряд ли, идет к дому.

— Ну гавкни, пусть испугается.

— Сам гавкни. Ты тоже охраняешь…

Пока мы препирались, женщина пересекла двор и направилась к нам.

— Хорошего Вам денечка! Слышу беседу. Можно подойти?

Тетка оказалась на диво вежливой и явно не из пугливых.

— Полай!

— Сам полай!

Вставать мне совсем не хотелось. Солнышко припекало сквозь густую листву — хорошо. Ну зачем подрываться в такую погоду?

— Сия? Это ты?

Я все же встал, отряхнулся, зевнул:

— Нет, не я. Гав, гав, гав!

— Ой! Я прямо испугалась! — схватилась женщина за сердце.

— Нету ее. Вечером вернется.

— Передай ей, будь так добр, что приходила ее старая подруга. 10 лет брала зелье приворотное, а теперь нужно наоборот, отворотное.

Под глазом у этой приличной дамы наливался свежий синяк. Она пыталась чем-то замазать позорную метку, но смотрелось еще хуже.

— Я… Я… передам, конечно. А что это с тобой? В сосну врезалась?

— Да нет, не в сосну.

Я вспомнил ее по запаху. Это она опоила муженька средством от загулов. Вчера он приходил и грозил спалить ведьмину хату. Надо же быть такой дурой и когда только все у них наладилось, взяла и рассказала ему обо всем. 10 лет молчала, что привораживает, терпела все выходки, а тут взяла и вывалила.

— Это он тебя?

Она опустила глаза.

— Да я его! Глотку разорву! — бесновался Цер со сна не разобравшись в чем дело.

Она шарахнулась, замахала руками.

— Ладно, ладно, не кипятись.

— Гав, гав, гав! — зло лаял Цер, пытаясь подбодрить обиженную.

В общем, бежала она так, что пятки сверкали и плетень взяла с разбега, оставив на сучке кусок кружевной нижней юбки.

— Может на тебя все же цепь надеть, а то клиенты разбегаются?

— Ни за что! Она ржавая, старая и вся в паутине. Тебе тоже не позволю!

— Да успокойся уже, а то я вместе с тобой нервничаю и потею.

— Эй, бабонька, ночью приходи! Ждать тебя будем! — провыл я громко, насколько смог.

Своим острым слухом уловил, что тетка упала, охнула, потом вскочила и помчалась прыжками, как заяц.

— Ну, сторож из нас хороший.

— Расскажем? Может Сия нас все же в дом пустит?

Ведьма пришла ночью, в образе толстой торговки. Она устало забралась на крыльцо, причитая, что надо оборачиваться кем-то с менее пышными формами. Сбросила у порога потную грязную обувь и устало побрела к себе в горницу.

Я стучал в окно и дверь, но она отвечала, что со всем завтра разберется.

Так и пришлось мне спать опять во дворе.

Ночью пошел дождь, и я спрятался под крыльцом. Забрался туда, к паукам и дохлым мухам. Долго дергался от неудобств и отвращения, но заснул к полуночи.