«Плохой поэт – подарок нынче редкий. Возрадуйся, коль ты его нашёл!»Удивлены? Однако продолжаете читать. Ибо за вызовом и бравадой видите чувства, настоящие или выдуманные, и отношения, болезненные или целительные, – всю жизнь Homo scribens, человека пишущего, со всеми её взлётами и падениями, творческими и «не очень» – вынужденный или добровольный «бесцельный» путь автора, не обременённого ответственностью за собственное «величие»: «Я буду маленьким поэтом. Карманным, если захотите».
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Плохой поэт. Стихи предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
7. Комплекс МЦ
«На чёрном фоне Вечности бессонной…»
Уж сколько их упало в эту бездну…
…Вам всё равно, а ей — довольно…
На чёрном фоне Вечности бессонной
Рукой подать — осмелиться — дерзнуть… —
Алмазно-слёзно,
Звёздно-невесомо,
Аспи́дную пронзая глубину,
Просительно,
Простительно,
Надменно… —
Не разобрать, с собой не заберёшь! —
Висит Луна монетой неразменной —
Серебряных шесть пенсов —
Медный грош8.
От бремени…
До времени…
В поклоне ли?.. —
Не всё ли вам равно, к чему клонюсь?
Уж если в этом веке недопоняли9,
То в будущем — уж точно…
Ну и пусть10.
Смотрите же!
Моргайте озадаченно!
Я — точка в этой бездне! Грош-Луна!
На карте Неба строго обозначена
Иному — Ценность,
А иным — цена.
Комплекс МЦ
Иногда мне кажется:
Много лет…
Отстояв у Бога…
Одна…
На паперти…
Еле-еле вымолив Этот Свет —
Доказать — сказать им:
— Плохой поэт!
Я согласна.
Буду…
Хорошей матерью!
Попытаться! Пытка! — попытка та!
Попытаться! — чистой воды безумие!
— Потому ли, милая, без креста?
(Невоцерковлённая — потому ли я?)
Ничего не помнится! — как на грех!
Но я всё надеюсь — само расскажется!
И всё рвусь куда-то — огнём тире…
Прорываюсь —
Будто бы в стане вражеском…
А порой на сердце найдёт волна…
И летишь вослед…
Отпускаешь-каешься…
И тогда мне слышится:
— Прощена…
И тогда мне верится:
Я — Она.
Или только кажется?..
Просто кажется.
МЦ. Au fond
Почему я о ней непрестанно думаю?
Светлой ли осенью…
Летом угрюмым ли…
Сколько уж слов! — о былье и белье —
И в прозе, и песенных —
О любовях и грозах её,
О розах-депрессиях
Впарено, вбухано, отоварено…
…в фартуке кухонном…
…рыбу пожарила…11
И — повесилась:
«А вы тут кушайте.
Да ладно вам! Слушайте,
Я ведь — тихо вишу —
Не дышу…»12
Так ли, Марина?
Сама ли хотела?
Цветом отцветшим тело
Повисло…
…и приписала в записке,
в конце: «МЦ»13.
Чтобы и сын — в дневнике — уж потом:
«В сущности, мама, ты правильно сделала…» —
Русским (да нет, не совсем14) языком.
Чёрным — по белому,
Пó ночи — мелом…
…сердце кроши́тся мелком…
Бедная! Бедная!.. Всё это — мелочи:
В сердце — не около —
Спится глубóко…
Спи же, родная! —
Au fond15.
Дребезги
Я всегда разбивалась вдребезги, и все мои стихи — те самые серебряные сердечные дребезги.
А мне костёр не страшен.
Я — всегда — разбивалась — вдребезги.
И до Вас.
И сейчас иду — этим берегом,
И не раз
Я пройду этой гранью зыбкою —
Среди скал…
И увижу, да-да! — улыбкою! —
Их оскал…
Я всегда… разбиваюсь вдребезги…
Или — нет…
Обережные эти верески —
Мой секрет.
Корсиканский жасмин
Она жива.
Её зовут — Марина.
Тот августовский вечер — не конец:
И запах «Корсиканского жасмина»,
И перезвон серебряных колец,
И чу́дная, «с Волошиным», тарелка —
Она везде с собой её везёт! —
В любой детали жизненной и мелкой
Марина, как живая, предстаёт17.
И я,
Ведома нитью Ариадны,
Вдыхаю с нею каждый новый день! —
Насмешливо… печально… нежно!.. жадно!..
Она — живая.
Мир вокруг — лишь тень:
Кулисы, зеркала и арлекины —
Но ею всяк — Безмерною! — объят!
И гроздья корсиканского жасмина
Серебряною Вечностью звенят…
«Никто не будет так любить…»
Я бы душу отдала — чтобы душу отдать!
Никто не будет так любить.
Никто. Нигде. Не верь. Не слушай.
И я — чтоб только заложить
Свою мятущуюся душу —
От розоватых лепестков
До стеблей ломких и колючих,
От крыльев до своих оков
И до стихов — до самых лучших! —
От самых нижних этажей
До облаков из сладкой ваты —
Я не люблю её уже,
Но нравятся моей душе, —
Душа — она не виновата!
И вот — от самой золотой
До жилы самой распоследней —
Я душу заложу за то,
Что без тебя не буду
Той.
И вот за это.
Лишь за это.
За это тоже
…За наши не-гулянья под луной…
За то, что ты — не мной — другой отвержен,
За то, что я — резка, а ты — всё реже,
За то, что ты напишешь — как отрежешь,
И воздухом разреженным дышу…
За то, что мне и этого хватает,
И глупою Снегурочкою таю,
И все свои задумчивые тайны
Я поверяю лишь карандашу…
За то, что «Нам увидеться? — Не светит»,
За то, что жёны, и мужья, и дети,
За то, что «приручили» и «в ответе»,
За то, что приняла и не скорблю…
За то, что ты — всё тот же, я — всё та же,
За то, что всё же — «Мы», и, знаешь, даже
За те слова, что никогда не скажешь, —
За это тоже я тебя люблю.
Прок сердца
Я умираю
Вечно невпопад:
Не к месту, не ко времени —
Ни проку…
Ни толку.
Это сердце — без заплат. Без лат.
Оно угаснет втихомолку.
Никто и не узнает. Ну и чёрт!
Со мной. И с ним. И с ними — что за птицы?!
И вот…
Оно до времени умрёт…
Но, глупое, — некстати — возродится.
Бремя
Несу своё безрадостное бремя —
Сокровище! — чуднóе естество!
За то, что я — опередила время,
За то — что я отстала от него,
Что я из всей цепи перерождений
Единственное выбрала звено —
Скользящих истин, прочных заблуждений —
Мне бремя — Чудо! Царствие! — дано.
Не тягостно — почётно быть иною:
Я — талисман, секретный оберег,
Которым ты — моим богатством! — Мною! —
Так не по-королевски пренебрег.
Книгиня
«Здесь я, княгиня, по благости рока!»
Носить — ни ожерелья, ни вериги —
Не думать, хороши или плохи:
Когда мне плохо — я верстаю книги,
Когда мне хорошо — пишу стихи.
А вот когда ни хорошо-ни плохо —
И гаснет дух, и чахнет естество —
Снести и это, подчиняясь року:
Ведь невозможно сделать — н и ч е г о.
Растрата
Стихи мои — все вольность! Все — растрата!
Какой ни взять — над пропастью прыжок!
А Вам — гордиться славой Герострата:
За то что он — библиотеку сжёг18.
«Заходила к тебе… Тебя — не было…»
Заходила к тебе… Тебя — не было:
как-то мы не совпали по времени…
Конец ознакомительного фрагмента.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Плохой поэт. Стихи предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
8
«Луна и грош» (англ. The Moon and Sixpence — букв. «Луна и шестипенсовик») — роман У. Сомерсета Моэма, биография Ч. Стрикленда, биржевого маклера, в 40-летнем возрасте внезапно бросившем семью, чтобы стать художником. Стрикленд писал картины, живя в нищете и перебиваясь случайными заработками — его прообразом послужил П. Гоген, французский живописец, скульптор-керамист и график. В начале 1870-х годов он начал заниматься живописью как любитель, с 1880 года участвовал в выставках импрессионистов, с 1883 года работал как профессиональный художник, однако работы Гогена не находили спроса, он жил в бедности.
9
Марина Ивановна Цветаева (26 сентября (8 октября) 1892‒31 августа 1941) — русская поэтесса, прозаик, переводчик, один из крупнейших русских поэтов XX века. В 1917 году родила дочь Ирину, которая умерла от голода в приюте в Кунцево (тогда Подмосковье) в возрасте 3 лет. Годы Гражданской войны оказались для Цветаевой очень тяжёлыми: её муж Сергей Эфрон служил в рядах Белой армии, им пришлось эмигрировать. С 1930-х годов семья жила практически в нищете. «Никто не может вообразить бедности, в которой мы живём. Мой единственный доход — от того, что я пишу. Мой муж болен и не может работать. Моя дочь зарабатывает гроши, вышивая шляпки. У меня есть сын, ему восемь лет. Мы вчетвером живём на эти деньги. Другими словами, мы медленно умираем от голода». (В эмиграции) «В совет Литфонда. Прошу принять меня на работу в качестве посудомойки в открывающуюся столовую Литфонда. 26 августа 1941 года». (По возвращении на родину) «У меня в сумке 450 р. и если постараться распродать все мои вещи… А меня — простите. Не вынесла. МЦ» (Из предсмертной записки)
10
Хорошо — что никого, / Хорошо — что ничего, / Так черно и так мертво, / Что мертвее быть не может / И чернее не бывать, / Что никто нам не поможет / И не надо помогать. (Г. В. Иванов «Хорошо, что нет Царя…»)
11
…Марина ушла из жизни, не сняв кухонный фартук. Так её и похоронили. Поэт так уйти не может. Финал — точка, поставленная Поэтом, тем более Женщиной. Даже если сама ушла… фартук она бы сняла. Что заставило забыть о фартуке? Что? (Т. Костандогло «Пятый воздух. Версия убийства Марины Цветаевой», Часть 5)
12
…Более, чем странность — горячая рыба в сковороде, только что приготовленная ею… Как вам голос самоубийцы за кадром? Давайте услышим: «Дорогие мои, я тут повесилась, а вы обедайте! Не обращайте внимания, приятного вам аппетита!» (Ах, мужчины! Женщина-чекист об этом подумала бы и сковородочку с горячей рыбкой с собой бы утащила…) (Там же)
13
А меня — простите. Не вынесла. МЦ (Фрагмент копии одной из трёх предсмертных записок М. И. Цветаевой, оригинал утерян)
14
…Через три недели после смерти матери Мур записал в своём аккуратном, без единой помарки, дневнике: «Что сейчас бы делал с мамой? Au fond она совершенно правильно поступила, дальше было бы позорное существование». (Т. Костандогло «Пятый воздух. Версия убийства Марины Цветаевой», Часть 5)
15
Au fond (франц.) — в сущности; от fond (франц.) — дно, глубина, основание, основа, сущность, сердцевина.
17
Как запомнился быстрый материнский наклон мне навстречу, её лицо возле моего, запах «Корсиканского жасмина», шёлковый шорох платья… Бархатный лев — слегка обгоревший на первой в моей жизни ёлке и, в качестве погорельца, самый любимый из игрушечных моих зверей, лакированная карандашница с портретом юного полководца 1812 года, тяжёлая фаянсовая тарелка с золотисто-коричневым рисунком, изображающим крадущегося сквозь растительный орнамент гривастого «царя зверей с лицом Макса Волошина», серебряный подстаканник с Серёжиными инициалами — Маринин свадебный подарок — и янтарное ожерелье: грубо гранённые, архаические «колёса» цвета тёмного пива, нанизанные на вощёную суровую нитку, — в голодный год выменянное Мариной, вместо хлеба, где-то под Рязанью, — были с Мариной неразлучны, странствовали вместе с ней по Германии, Чехии, Франции, а в 1939 году были вновь привезены ею в Россию, где и пропали в войну. (А. С. Эфрон «О Марине Цветаевой. Воспоминания дочери»)
18
Герострат (др.-греч. Ἡρόστρατος) — житель Эфеса (ныне в Турции), который летом 356 года до н. э. сжёг храм Артемиды в своём родном городе. По рассказу древнегреческого историка Феопомпа, Герострат сознался, что поджёг храм для того, чтобы его имя помнили потомки. Эфесцы казнили преступника и постановили никогда не упоминать его имени. Однако историк, рассказавший о преступлении, сохранил таким образом память о нём.