Когда я встречу тебя вновь. Книга 3. Отблеск непогасшей свечи

Нина Резун (2024)

Это третья книга в серии «Когда я встречу тебя вновь». Лиза ждет весточки от Шандора, живя надеждой на скорую встречу с ним. Он снова мерещится ей среди прохожих и приходит во снах. В момент сильнейшего отчаяния от несбыточных желаний она встречает его на своей экскурсии — и жизнь снова обретает смысл. Знакомясь с его детьми, Лиза проникается к ним заботой и любовью, и печалится, когда приходит время с ними расставаться. Она живет по велению сердца, и долгожданная мечта становится реальностью. Жизнь, казалось бы, налаживается и сулит приятные перспективы. Но один случайно подслушанный телефонный разговор меняет все. Счастье начинает казаться фальшивым, и Лиза оказывается на грани помутнения рассудка. Сумеет ли она справиться с эмоциями и не разорвать ту единственную нить, что связывает их с Шандором? Окажется ли он романтическим героем или злодеем с расчетливой душой? Может ли у их истории любви быть счастливый конец… или это только начало?

Глава вторая

Когда я доехала до дома, на улице совсем стемнело. Но я нашла в себе силы, а главное желание, пробежаться до супермаркета, в котором был отдел с косметикой, и купить тушь и блеск для губ. Завтра я должна выглядеть на все 100%. Завтра у меня почти что свидание.

Когда я вошла в дом, мама с Полиной сидели за столом и пили чай. Мама испекла булочки. Аромат от них я учуяла еще за дверью.

— Ой, мама, ты такая красивая!

Невольно я посмотрела на свое отражение в зеркале. С чего бы мне вдруг стать красивой? На мне ведь ни грамма косметики.

— Обычная, — улыбнувшись и пожав плечами, сказала я.

— У тебя такой красивый румянец и глаза блестят.

Я снова посмотрела на свое лицо. Да, действительно, видимо обгорела на солнце, пока ехали по канатной дороге. А глаза? Я не заметила ничего выдающегося, но возможно со стороны виднее.

— Не поздно ли для булочек? — не удержалась я от вопроса. — Уже спать пора.

— Мы не устояли перед ними, они такие аппетитные, — изображая наслаждение, сказала Полина.

Я посмотрела на нее новыми глазами. После дня, проведенного в обществе черноволосых и черноглазых детей Шандора, невыразительность светловолосой и белобровой Полины стала очевиднее. Ее кожа за первый месяц лета немного загорела, но светло-серые глаза, обрамленные полупрозрачными ресницами, от этого стали только тусклее и невзрачнее, и лишь пухлые розовые губы хоть как-то скрашивали ее бледность. Вроде не дурнушка и обещала вырасти красоткой, но, несомненно, яркость ей сможет добавить только косметика.

— Завтра мы идем в парк, поэтому иди спать, — я налила себе чай и села за стол. — Нужно будет встать пораньше, чтобы помыть голову и заплестись.

— В парк — утром? — удивилась Полина. — Там же красивее вечером.

— Вечером не получится. Мы идем не одни.

— А с кем? — в один голос спросили мама и Полина.

— С моим другом и его детьми, — не сдержав улыбку, сказала я. — Старшей, кстати, как и тебе 8 лет. Я думаю, вы подружитесь.

— Кто это? Я их знаю? — спросила дочь.

— Не знаешь. Я с ним училась много лет назад.

На мамином лице отобразились все возможные чувства — от недоумения до любопытства. Не исключено, что она перебрала в памяти всех, кого знала. Интересно, когда дойдет до Шандора?

— Это Егор? Так звали того спортивного мальчика?

— Боже упаси, мама, — и, обращаясь к Полине, повторила: — Заканчивай с булочкой, иди мыться и спать.

— Ты сказала, там будут дети, значит эта девочка не одна? А сколько лет другим? — не унималась дочь.

— Шесть лет средней и… я не знаю, сколько младшей. Наверное, три или чуть больше.

— А как их зовут?

— Завтра познакомишься.

— Это видимо, очень хороший друг, если ты все время улыбаешься, — заметила Полина.

— Так, давай-ка и правда заканчивай с булкой быстрее и иди, — вдруг заторопила мама внучку.

Полина хотела помыть за собой посуду (к чему я всегда ее приучала, а мама порой делала ей поблажки, и из-за этого мы ссорились), но бабушка снова повторила свою просьбу. Только в этот раз, я подозревала, ее подстегивало любопытство, а не желание угодить внучке. Полина обиделась на нее. Она искала в бабушке поддержку, а та сама ее вытолкала из комнаты, отправив мыться.

— Ну рассказывай, кого ты встретила.

— Много вариантов?

— Есть один. Только он мне совсем не нравится.

Мама села напротив и пристально посмотрела в мои глаза.

— Главное, чтобы нравился мне.

— Это цыган?

— Не называй его так, пожалуйста. Тем более таким тоном. Его зовут Ша́ндор. Или Юра, если тебе так удобнее.

— Где ты его встретила?

— На экскурсии. Он отдыхает в Анапе с детьми.

— Ой, не нравится мне, как ты улыбаешься, — покачала головой мама. — Он до сих пор женат?

— Да, у них не приняты разводы.

— Какая замечательная традиция!

Я не прокомментировала ее сарказм. Видимо, в этот момент она думала о себе.

— Тогда чего вся светишься? — нахмурив брови, спросила мама.

— А я должна плакать? Хватит с меня слез. Я встретила друга, которого не видела десять лет.

— Трое детей, женат, а она радуется. Ну, совсем с ума сошла!

— Мама, какое отношение имеет количество детей и его семейное положение к прогулке в парке?

— Если это закончится прогулкой в парке, то конечно никакого.

Я допила чай и помыла чашку.

— Он ведь уедет, да? — с тревогой спросила мама.

— Конечно, уедет.

— Ну, зачем эти прогулки? — беря меня за руку, заглянула она мне в глаза. — Ты снова будешь плакать!

— Мама, пожалуйста. Не мешай мне быть счастливой, — и, отчеканивая каждое слово, добавила: — Мы просто идем в парк. С детьми. Ты же не думаешь, что я запрыгну на него при них на карусели?

— То есть присутствие детей — это единственное, что тебя останавливает?!

— Спокойной ночи, мама.

Я вернулась за телефоном в прихожую, а затем пошла в спальню.

Увидела пропущенный звонок и сообщение от Шандора. Мобильный до сих пор стоял на беззвучном режиме, поэтому я не слышала его. Сердце радостно забилось, и я тут же забыла о разговоре с мамой. Хотела позвонить, но, заметив время его звонка, передумала. С тех пор прошло полчаса. Дети наверняка уже спали и не хотелось их разбудить. Зашла в сообщения.

— Забыл сказать тебе спасибо за прекрасную экскурсию. Детям очень понравилось, и мне тоже.

— Пожалуйста, я старалась. Они уже спят?

Ответ пришел не сразу. Может быть, Шандор сам уснул.

Тем временем я переоделась. Посмотрела, что лучше всего надеть завтра. Взгляд упал на белое платье с фотосессии, ставшее для меня пропуском в новую жизнь. Длина и фасон соответствовали случаю, и я остановила свой выбор на нем. К платью у меня имелись легкие босоножки бежевого цвета на невысоком толстом каблуке и светлая соломенная шляпа с полями средней ширины. Образ получался очень романтичным, особенно с распущенными волосами. Вот только не будет ли мне жарко от них? Но, решив, что игра стоит свеч, остановилась на этом образе.

Пришло СМС:

— Прости, был в ду́ше. — Я заставила себя не представлять его в этом месте. — Дети спят. Устали, но держались стойко.

— Они у тебя умнички. — Я выдержала паузу. — Забыла тебе сказать. Сегодня была встреча выпускников. Ты знал?

— Нет. Но догадывался. Я помню, что договаривались в первую субботу июля каждые пять лет.

Я хотела спросить, почему не приехал на первую, если помнил, но передумала. Лучше не по СМС.

— Удивительно, что мы встретились сегодня, — написала я.

Мог ли он подстроить это специально, если помнил?

— Да, это именно та встреча выпускников, о которой я мечтал. Пришли все, кого хотел увидеть.

Я рассмеялась. А потом перечитала еще раз и по коже пробежали мурашки. Были вопросы, которые боялась спросить в лицо, но написать оказалось еще страшнее. Когда не видно глаз, включается полет фантазии. С моим воображением так нельзя.

Спать не хотелось, но понимала, что надо, если решили идти в парк. Тем более ему. Сомневалась, что дети проспят долго. Но расставаться не хотелось, пусть по средствам связи, но я желала ощущать его присутствие в моей жизни.

Представляла, как он пишет свои сообщения, как улыбается. Возможно, что-то стирает и пишет заново. Думает обо мне. Мечтает? «Это та встреча выпускников, о которой я мечтал». Шутка или правда?

Возникла шальная мысль сорваться и приехать к нему в отель. Посидеть с ним на краешке стула или кресла в их номере, почувствовать его рядом; тихонько, чтобы не разбудить детей, проболтать всю ночь. Столько хотелось сказать, столько спросить! А главное, видеть его своими глазами, чувствовать дыхание и биение его сердца, знать, что мы делаем это в такт и желаем одного и того же.

Но я заставила себя успокоиться и отбросить эту затею. Навязчивость плохой попутчик. Я и так «сказала» больше, чем должна, выставив ролик в «Друзьях». Дальше его ход. Я приму любое его решение, но в душе желала, чтобы оно совпадало с моим.

— Как долго вы пробудете в Анапе? — не удержавшись, спросила я.

— Пятнадцатого уезжаем.

Впереди целая неделя!

— Какие мысли по поводу дня рождения Динары? — оправдывая свое любопытство, спросила я.

— Думал, ты подскажешь. Что есть увлекательного в Анапе, чего мы не видели, и на экскурсиях нам не предложат?

— В жаркую погоду лучше всего в какое-нибудь закрытое помещение, где кондиционеры. Есть очень хорошие детские центры с лабиринтами и батутами. Можно заказать аниматора. Если интересно, могу узнать всю информацию.

— Хорошо, я подумаю до утра.

— Твои дети любят купаться? — Вдруг пришла мне в голову новая идея.

— Конечно.

— Тогда возьми им завтра купальники… Ну или в чем они у тебя купаются в море?

— В купальниках… Я думал, мы идем в парк аттракционов.

— Да, но потом мы пойдем в другое место.

— Аквапарк?

— Нет, хотя у нас тут очень красивый аквапарк, оформленный в греческом стиле. У нас вообще очень многое стилизовано под Грецию. Завтра увидишь. Если интересно, можете сходить в аквапарк одни.

Я понимала, что идти с ними было бы чересчур. Не хотела смущать Шандора своим видом в купальнике. Только не при детях.

— Мое погружение в воду тоже предусмотрено программой дня?

Я рассмеялась. Представила Шандора, погружающегося в детский надувной бассейн. Конечно, бассейн был большим, и даже Шандор бы в него поместился в сидячем положении, но это выглядело бы весьма забавно.

— Я думаю, что лучше эту радость предоставить детям, — я нарисовала смайлик. — Наверное, тебе пора спать. Дети проснутся рано.

— Да, Анфиса точно встанет раньше всех.

— Тогда спокойной ночи. И не брейся, пожалуйста.

— Спокойной ночи. Хорошо. Завтра позвоню.

Хотелось добавить: «Целую», — но стерла. Куда это меня понесло?

Я отложила телефон и пошла в душ. А когда я вернулась, мама уже пришла в спальню. Она думала, я давно сплю. А я не знала, как вообще смогу это сделать. В глазах не было и намека на сон.

— Мама, ты приготовишь завтра обед?

— Конечно. Могла бы не спрашивать.

— Я имею в виду побольше, с учетом гостей.

— Я только успокоилась, а ты опять за свое!

Я опустилась на пол перед мамой и положила ей голову на колени.

— Мама, пожалуйста, сделай, как я прошу. Это очень важно для меня.

— Ну почему из всех мужчин на земле ты выбрала его? — кладя руку на мою голову, с надрывом спросила она.

— А почему ты выбрала папу?

— Не говори мне о нем.

— Мама, столько лет прошло, а ты не можешь забыть и простить. Потому что любишь. Почему ты не допускаешь мысль, что я тоже не могу забыть Шандора? Ты же знаешь, как я жила эти годы, неужели ты не хочешь видеть свою дочь счастливой?

— Хочу, девочка моя. Но он женат.

— Он женился не по своей воле. Ему жену выбрал отец, когда он был совсем мальчишкой. Он дал обещание отцу жениться на той девушке взамен его разрешения на учебу в университете. И этим словом он был связан пять лет. Он не мог обмануть отца. Даже ради меня.

— Неужели такое бывает в наше время?

— Да, мама, я тоже отказывалась в это верить. Но как никто испытала на себе силу этого обычая и данного слова. Но сейчас он здесь, и я не могу не быть счастливой, когда вижу и слышу его. Позволь мне насладиться теми недолгими минутами, что он рядом.

— А что же потом, когда он уедет?

— Я не знаю. Я подумаю об этом потом.

Я подняла голову и посмотрела на маму.

— Ты приготовишь нам обед?

— Хорошо.

— И бассейн нужно накачать и набрать воды.

— Он, правда, так хорош?

— Да, мама. Другого такого нет. Сегодня я узнала, что он защитил диссертацию и имеет степень кандидата исторических наук. Одно это заслуживает моего уважения к нему.

— Поразительно. Он точно цыган?

Я улыбнулась.

— Да, самый лучший их представитель.

Утром я вышла во двор и окинула взглядом небо. Вновь не было ни единого облачка, легкий ветерок колыхал листья плюща на беседке и по прогнозу синоптиков на сегодня ожидалась жаркая и сухая погода. Со всех сторон слышалось радостное щебетание птиц, и, мне казалось, моя душа откликается на птичью трель таким же заливистым пением.

Я встретилась с нашими постояльцами, которые собрались на пляж, и поинтересовалась, все ли их устраивает, и как проходит их отдых. Получив от них массу положительных отзывов, я пожелала им доброго дня, и, наполненная позитивом, вернулась в дом.

Мама заплела Полине французскую косу, и мне оставалось только погладить дочери белое платье с крупными маками и панамку красного цвета. К этому наряду у нее были красные сандалии. Может и перебор с ярким цветом, но мне не хотелось, чтобы она потерялась на контрасте с детьми Шандора.

Когда он позвонил, я назвала ему наш адрес и как до нас доехать. Парк находился недалеко от нашего дома, и я планировала дойти до него пешком.

После этого целый час я провела около зеркала в нерешительности, стоит ли накрасить глаза? Вчера я была не накрашена и, как заметила Динара, выглядела естественной. А если сегодня она решит, что я прихорошилась для ее отца? Не слишком ли откровенно я заявлю о своих притязаниях на его внимание?

Но мне хотелось стать чуточке ярче, и, отбросив прочь сомнения, я все же нанесла неброский макияж. Для чего я, в конце концов, накануне бегала в поисках более-менее приличной туши и блеска для губ?

Не меньше получаса ушло, чтобы завить на плойку волосы и распустить их по плечам кудрявыми локонами.

И когда мой образ был готов, я вдруг испугалась, что перестаралась. Восхищенные возгласы Полины, заметившей, «какая я красивая», лишь добавили мне нервозности. Что подумает Динара? От ее изучающего взгляда не ускользнет ни одна деталь. Ей хоть и «почти девять», но, кажется, что ума у нее на все тридцать.

Но что-то менять было поздно, Шандор уже приехал.

Он сделал звонок, и мы с Полиной вышли на улицу.

Возле ворот стоял белый минивэн, чистенький и как будто новенький, и рядом с ним высокий брюнет в светлых льняных брюках и полосатой рубашке бело-синего цвета. Его голову покрывала шляпа, сильно надвинутая на лоб, и я сразу узнала ее. Свисавшие из-под ее полей волосы пробудили во мне давно забытые ощущения и желание пропустить их через свои пальцы. Как и щетина, еще отчетливее обозначившаяся на лице, которой так и хотелось коснуться руками. А лучше губами… Но о чем это я?

Я разволновалась. Таким сногсшибательным и сексуальным я его никогда не видела. И аромат его парфюма лишь усиливал производимый им эффект. Ох, если бы не дети…

А как же реагирует на меня Шандор? Его взгляд медленно скользит по мне, задерживается на моих волосах, движется ниже к моим рукам, в которых я держу шляпу, и снова возвращается к лицу. Он улыбается и лишь кадык, судорожно дернувшийся вверх-вниз, выдает его волнение.

Дети увидели меня и стали рваться из машины. По крайней мере, две из них. Шандор им открыл.

— Здравствуйте, Лиза! — выкрикнула Софа. — Вы такая красивая!

На девочке снова было платье — на этот раз зеленое в белый горох.

— Здравствуй, Софа, спасибо.

— Здравствуйте, — все также серьезно встретила меня Динара, оценивая мой вид.

Динара была в том же платье, что и вчера, и это указало на аккуратность девочки, позволившей ей быть чистой и опрятной два дня подряд. А может и больше.

Я поздоровалась с остальными и представила Полину. Старшая дочь Шандора протянула ей руку и назвала свое имя. Ростом Динара превосходила Полину почти на голову. Моя дочь ответила на рукопожатие и улыбнулась. Потом ей представились две другие девочки и повторили за своей старшей сестрой, подав руку.

— Полина, а это… — я растерялась, не зная, как назвать Шандора.

— Ша́ндор, меня зовут Ша́ндор, — помог Слобода.

Он тоже протянул Полине руку.

— Я вас знаю, — я не успела понять, о чем она, как дочь продолжила: — Я видела вашу фотографию у мамы в кошельке.

Мне захотелось провалиться сквозь землю. К щекам прилил жар, и они запылали. Мне стало стыдно не столько перед Шандором, сколько перед детьми. Что они обо мне подумают? Уж Динара точно.

Я посмотрела на дочь вытаращенными глазами.

— Полина!

Но слово, как известно, не воробей… Хотя… причем здесь воробей? Разве его можно поймать?

— Что? Я же не трогаю ее, почему ты опять злишься на меня?

— Все хорошо, Лизавета, — откликнулся Шандор, и сменил тему: — Вы готовы идти?

— Да. Парк совсем рядом. Отсюда видно колесо обозрения.

Я надела на голову шляпу. Передние поля загнула кверху, чтобы лучше видеть Шандора, и мы пошли в парк. Старшие девочки шагали впереди нас, идя друг за дружкой по узкому тротуару, но это не мешало им вести оживлённую беседу. Полина легко сходилась с другими детьми, и мне было приятно, что и это знакомство не стало исключением.

Мы с Шандором держали Анфису за руки, и для удобства общения он шел по краю дороги слева от нас.

— Что за фотография? — спросил Шандор.

Я смущенно улыбнулась.

— С госэкзамена.

— Я помню ее. У меня тоже такая есть. Не обижайся на Полину.

— Я не ожидала, что она про нее вспомнит.

Девочки передвигались поспешнее, и Шандору пришлось взять младшую дочь на руки, чтобы не отставать от старших. Анфиса довольно улыбнулась и принялась разглядывать все по сторонам с высоты своего положения.

— У тебя большая машина… — заметила я.

— Для большой семьи это лучший вариант.

— И часто вы куда-то на ней выезжаете?

— У нас родственники по всему краю и в Абхазии, мы часто их навещаем.

— Давно водишь?

— Лет пять. Это уже вторая машина. До этого была меньше. Но семья растет, взял побольше.

— Дорогая, наверное? — не удержалась я от вопроса.

— Недешевая. Я брал ее с салона и в кредит. А ты давно за рулем?

— Семь лет. Начала ездить еще в Краснодаре, но там время от времени и на чужой машине, а когда стала переезжать сюда, то купила свою. Тоже в кредит, и бабушка с отцом помогли.

— О! Как твой отец?

— Хорошо. Все также работает врачом онкологом. Женился на Ларисе.

— Значит, они все-таки развелись с твоей мамой? — с горечью спросил Шандор.

— Да, почти десять лет назад.

— Мне очень жаль.

Я заметила, как Шандор нахмурил брови.

— Это дела давно минувших дней, — улыбаясь, сказала я. — Отец счастлив, и я за него рада. Кроме того, у него появилась еще одна дочь.

Шандор повернул ко мне голову и от хмурости не осталось и следа.

— У тебя есть сестра?

С годами я стала спокойнее реагировать на это слово, но все еще ревновала Машу к отцу — когда видела их вместе.

Но Шандору об этом знать не обязательно. Ему этого не понять.

— Да. Сейчас ей уже десять лет.

— Ты не говорила про нее.

— Я узнала позже. Когда ты уехал.

На дороге показалась машина, и Шандор велел девочкам уйти на тротуар, и сам юркнул на него позади меня. Я тем временем перебросила волосы на левое плечо, потому что солнце припекало мою спину и от волос становилось жарко.

— Ты все-таки обрезала волосы, — вернувшись на дорогу, сказал Шандор.

Я повернула к нему голову, и наши взгляды встретились. Он тоже вспомнил то утро, когда целовал мои волосы?

— Да, уже давно, — вновь устремляя взгляд вперед, ответила я. — Но как видишь, не слишком коротко.

За заборами виднелись многоэтажные отели и гостевые дома, и Шандор с любопытством осматривал окружающую местность.

— Я думал, Витязево — это небольшой поселок с маленькими домишками.

— В моем детстве он был именно таким. Но время не стоит на месте, и чтобы конкурировать с Анапой приходится изощряться. Нынешний турист требует максимального комфорта.

Мы повернули направо и оказались на центральной улице поселка. С двух сторон расположились павильоны со всякими курортными принадлежностями, одеждой и сувенирными лавками. Кое-где попадались ларьки с фруктами, тиры и другие развлекательные точки для детей. Особой популярностью они пользовались поздно вечером, когда зажигались огни.

— Насколько я помню, твоя бабушка тоже сдавала номера отдыхающим.

— Да, но она умерла. Теперь этим занимаемся мы. Хотя правильнее будет сказать, мама.

— Мама?

— Да. Она живет с нами.

Шандор переменился в лице. Неужели вспомнил, как недобро она встретила его у нас дома? Иногда хорошая память только вредит.

— Что за история с купальниками? — вновь заговорил Шандор.

— Хочу после парка пригласить вас к себе в гости. Нас будет ждать обед, и после него дети покупаются в бассейне. Мы надуваем его в летний период. Ты не против такой программы дня?

— А как к этому отнесется твоя мама?

— Она не возражает.

— Она знает, кто придет?

— Да, Шандор, знает. Все будет хорошо.

Но я видела, что новость о моей маме его встревожила.

В парке поговорить с Шандором почти не удавалось, дети постоянно тянули нас с одного аттракциона на другой. Где-то на аттракционах катались старшие девочки, на других младшие, и нам с Шандором приходилось разделяться — он сопровождал одних, я — других. Надежда воссоединиться была на колесе обозрения, но оказалось, что Анфиса боится высоты, и я предложила остаться с ней.

И пока все катались на аттракционе, мы с девочкой подошли к киоску, где продавали гелиевые шары, и купили четыре штуки. Также я взяла мыльные пузыри. Когда я повязала один шарик Анфисе на руку, она спросила, не улетит ли она вместе с ним. Я обнадежила ее, что одного шарика для этого недостаточно.

Когда вернулись остальные дети, я вручила им шары и мыльные пузыри.

Потом мы ходили в кафе, и дети ели мороженое в креманках. А мы с Шандором единодушно заказали себе кофе. Как оказалось, в эту ночь плохо спала не только я, и сознание, что я была не одна в своей бессоннице, бодрило лучше любого кофе.

Мы снова вернулись на аттракционы. Я тоже покаталась на нескольких вместе с младшими дочерями Шандора. А он сходил на автодром с Динарой, Полиной и Софой. Моя дочь поехала с Динарой, а он — с Софой. Я заметила, что Полина лучше управляла машинкой, чем сменившая ее Динара. Моя дочь делала это уже не в первый раз, а для старшей дочери Шандора, видимо, катание на автодроме было в новинку. Шандор доверил руль Софии, при этом контролировал ее движения и помогал в случае необходимости. Мы с Анфисой лишь наблюдали за ними, девочка радостно выкрикивала имена тех из них, кто проезжал мимо, и махала им руками.

Затем мы сходили в зеркальный лабиринт и комнату смеха, поблудили в первом, посмеялись во втором. Особенно комната смеха понравилась младшим девочкам, которые хохотали громче всех.

Шандор предложил сходить нам вдвоем на экстремальные виды аттракционов, куда детей не пустят, даже старших, и сказал, что Динара присмотрит за младшими сестрами, пока мы отсутствуем. Девочка согласилась, и Полина обещала ей в этом помочь. Я никогда не ходила на такие аттракционы — было страшновато, но возможность побыть с Шандором наедине подстегнула пойти на риск.

Мы выбрали «Камикадзе». Это огромные две качели в виде молотов, разлетающихся в разные стороны, — то делающие полный круг, то замирающие на высоте и вновь стремительно летящие вниз.

Мы с Шандором сели на ряд сидений, которые установлены в «голове» молотов. Нас надежно закрепили при помощи удерживающих устройств, закрыли клетку, и мы стали раскачиваться из стороны в сторону, довольно быстро набирая высоту. У меня захватывало дух, я кричала и жмурила глаза. Мы делали несколько оборотов вокруг оси и, мне казалось, этому вращению не будет конца. Когда я решила, что мы идем на снижение скорости, на самом деле мы изменили направление качели и теперь крутились спиной вперед. Это оказалось еще более захватывающим и устрашающим, чем движение лицом.

Когда аттракцион замедлил ход и качание уже не казалось таким страшным, я обнаружила, что держу Шандора за руку. Наши ладони сомкнулись, а большие пальцы перекрестились между собой. Он сжимал мою руку крепко и уверенно. И от этого прикосновения жар растекся по всему телу. Я как завороженная смотрела на наши руки и не решалась пошевелить пальцами, чтобы не вспугнуть своими движениями Шандора.

Но вдруг он ослабил хватку и его большой палец погладил мою кисть. Я чуть повернула к нему голову и подняла глаза. Он смотрел на меня с улыбкой и нежностью, и это мгновение хотелось остановить. Но останавливались только качели. Я улыбнулась ему в ответ и высвободила руку. Детям это видеть ни к чему.

— Пойдем на другой? — выходя из клетки, спросил Шандор.

— Давай немного передохнем, меня еще от этого трясет, — смеясь, ответила я.

Дети подбежали к нам, отдали наши вещи, которые мы просили их подержать. Я водрузила на голову шляпу и отчиталась о своем состоянии любопытствующим детям.

— Страшно и завораживает, — сказала я.

Анфиса смотрела на нас во все глаза.

— Вы очень храбрая, — сказала она и… обняла меня за ноги. — Я боялась за вас.

Эти слова и поступок тронули меня до глубины души. Какая чувствительная девочка! Я едва не проронила слезу. Шляпа помогла мне укрыться от глаз Шандора.

— Все хорошо, — я наклонилась к Анфисе и погладила ее по голове. — Видишь, со мной все в порядке.

Я подняла глаза. Полина наблюдала за этой сценой с непонятным мне выражением лица. А потом она отвернулась.

— Может еще по мороженому? — предложил Шандор.

— Да! — в голос поддержали его дети.

В этот раз взяли мороженого старшим меньше. Мы тоже с Шандором взяли по шарику. Лица у детей раскраснелись от жары и от эмоций, волосы под панамками взмокли. Они сняли их, и Динара заметила косу у Полины.

— Какая красивая! Лиза, это вы заплетали?

— Нет, — я пожалела, что не могла ответить по-другому. — Это бабушка Полины. Моя мама.

— Но вы тоже умеете?

— Нет, — опередив меня, сказала Полина, — мама это делает больно.

По мне прошла волна негодования.

— У Полины просто непослушные волосы. На твоих волосах, я думаю, будет удобнее плести косу. Их надо только хорошо расчесать. Если хочешь, можем сегодня попробовать.

Динара улыбнулась.

— Да, хочу. А когда?

— Чуть позже.

И снова я поймала напряженный взгляд Полины. Что не так? Чем она недовольна?

— Я тоже хочу косичку, — стала причитать Софа.

— И тебе попробуем, — согласилась я.

— А мне? — вторила им Анфиса.

Мы посмеялись.

— Тебе можем сделать только много-много маленьких хвостиков. Будет очень мило, — коснувшись своим пальцем ее носика, сказала я.

Я обратила внимание, что Шандор стал каким-то молчаливым и задумчивым. Может, сказывалось солнце и усталость, а может, он над чем-то размышлял. Но он не спешил поделиться своими мыслями, и я терялась в догадках, отчего он вдруг поник.

— Вам здорово! — послышалось от Полины. — Вас трое и вам никогда не бывает скучно.

Мне стало не по себе от этих слов. Они прозвучали как упрек в мой адрес.

— Нас четверо, — ответила ей Динара.

Я обернулась к ней. Что значит — четверо?

— А кто четвертый? — тоже не поняла Полина.

— Дома у нас еще есть маленькая сестренка. Она родилась недавно, — радуясь, сказала Софа.

Я посмотрела на Шандора. Он тоже смотрел на меня — взгляд был непроницаем. Еще одна дочь… Что это? Очередная попытка заиметь сына? Не может же кандидат исторических наук не знать о средствах предохранения. Неужели настолько сильно желание самоутвердиться среди своих, что готов идти до конца?

Чувствовала ли я себя от него дальше с каждым ребенком? Нет. Я его желала хоть с одним, хоть с десятью детьми.

— Поздравляю, — невольно сорвалось с моих уст. — Как ее зовут?

— Аня.

Я улыбнулась.

— Как и твою маму…

— Да. У Анны очень много именин в году.

— Класс! — сказала Полина. — Везет вам.

— У тебя есть брат, — напомнила я. — И скоро ты поедешь к нему в гости. А еще Маша. Так что не прибедняйся.

— Слава еще маленький и далеко. И Маша далеко.

— Кто такая Маша? — спросил Шандор.

— Это моя сестра. А Слава сын Марка. Он женился и недавно стал отцом второй раз.

У меня зазвонил телефон. Юля. Я улыбнулась своим мыслям. Видимо, она хотела отчитаться, как прошла вчерашняя встреча выпускников.

— Извините, отвечу.

Я нажала зеленую кнопку.

— Да, Юля, привет.

— Привет, Лиз. Ты как обычно не пришла. А так было весело.

— Много вас набралось?

— Двенадцать человек, между прочим. Хотя, думали, будет девять. Твоего Слободы, разумеется, не было.

Ее было очень хорошо слышно, поэтому после ее последних слов я подскочила с места и заторопилась выйти из-за стола подальше. Как бы Юля еще чего-нибудь не сказала, что слышать детям, да и самому Шандору не обязательно.

— Юля, говори тише, тебя слышно лучше, чем меня. И он не мой.

— А что такое? Кто-то рядом? Мужчина? — елейным голосом спросила она.

— Юля, давай я тебе позже перезвоню, мне сейчас не очень удобно разговаривать.

Попрощавшись с Юлей, я вернулась на место.

— Как все прошло? — спросил Шандор.

— Говорит, весело. Было двенадцать человек.

— Папа, а вы пойдете еще на страшный аттракцион? — спросила Софа, вылизывая креманку.

— Соф, ну что ты делаешь? — игнорируя ее вопрос, с досадой вздохнул Шандор. — Возьми ложку.

— Ложкой так не вылизать. Пойдете?

— Нет, не будем травмировать психику Анфисы, — ответил ей отец. — Или ты хочешь? — уточнил он у меня.

— Нет, я с тобой согласна.

— Мы еще будем кататься? — спросила Динара.

— Мне кажется, мы уже все обошли. Пора закругляться. Да и жарко становится, — сказал Шандор.

Он рассчитался за мороженое, и мы вышли из кафе. Солнце действительно стало свирепствовать. Часы показывали второй час после полудня.

— А куда мы дальше? — поинтересовалась Динара.

— Вы пойдете к нам, — ответила Полина. — Так мне бабушка сказала. Да, мама?

— Да, — и, обернувшись к Шандору, уточнила: — Мы же идем?

— Ты уверена?

— Да. Думаю, все готово к нашему приходу. Дети, вы любите купаться?

— Да! — снова хором выкрикнули они. — Мы пойдем на море?

— Нет. У нас есть бассейн. Вам как раз подойдет.

— Классно!

— Только у вашего папы какие-то сомнения, — ища поддержку в детях, уведомила их я.

— Лизавета, так нечестно.

— Папа, папа, пошли к Лизе в гости, — послышалось со всех сторон.

Он был вынужден уступить.

Во дворе нашего дома справа от входа стоял бассейн с водой. Мама надула его с помощью насоса, воду набрала через шланг из водопровода. Около бассейна небольшая песочница, которую мы накрывали крышкой, когда ей не пользовались. С целью защиты от котов. Также во дворе был установлен небольшой деревянный детский комплекс с пластиковой горкой, скалодромом и качелей. Мы позволяли детям отдыхающих играть на этой площадке, но они редко пользовались такими привилегиями. Поэтому Полина играла на ней преимущественно одна или с подружками с соседских домов. В начале этого сезона мы установили над детской площадкой теневой навес и теперь здесь можно было играть и днем, когда солнце особенно агрессивно.

Моя машина стояла слева от входа во двор под арочным навесом, и от остальной территории огораживалась небольшим заборчиком. Около него проходила дорожка, которая вела ко входу в гостевую часть дома. За кустами туи она поворачивала направо к нашей входной двери и уходила дальше до беседки, расположенной в конце двора. Там же на стене дома находился умывальник, который мы использовали в летнее время, чтобы не бегать каждый раз в дом перед тем, как сесть за стол.

Беседку мы приобретали на заказ уже после смерти бабушки и расположили ее на том месте, где у бабушки были две небольшие грядки. Одна сторона примыкала к забору соседей, вторая — к нашему, глухому, третья — на лето зарастала плющом, а четвертая — служила входом в беседку и наполовину тоже зарастала плющом. В беседке царил полумрак и прохлада, и мы любили здесь завтракать или ужинать, особенно когда она покрывалась растениями. Тогда мы становились невидимыми для постороннего глаза.

Младшие дети Шандора, увидев обустройство двора, завизжали от восторга. Софа мгновенно взлетела на горку и скатилась с нее лежа на животе. За ней последовала и Полина, довольная, что теперь у нее есть компания для игр. А Анфисе больше приглянулись качели. Она забралась на сидение и ждала, когда ее раскачают. Динара осмотрела территорию сдержанно, но я заметила, что глаза у нее тоже загорелись. Она подошла к Анфисе и стала ее качать.

Шандор с любопытством рассматривал все вокруг и от его взгляда не скрылась моя машина. Он вытянул лицо от удивления, а потом улыбнулся и похвалил за выбор.

— Она, конечно, не новая, — сказала я, — и даже не была такой, когда я ее покупала, но в свои девять лет справляется со своим функционалом лучше любого новичка. На ней очень удобно ездить в Краснодар, да и здесь приходится преодолевать немалые расстояния.

— Согласен. Моя первая была такая же, только трехдверная. Но надо было с чего-то начинать, и для старта она вполне подходила.

Мама заметила нас в окно и вышла во двор. На ней был легкий сарафан в цветочек на широких лямках, а на ногах обычные сланцы, в которых она ходила на территории дома. В руках она держала скатерть, а через плечо было переброшено полотенце.

Я поспешила к ней навстречу. Взяла ее за руку, призывая быть добрее.

— Мама, пожалуйста.

— Я постараюсь.

Она рассмотрела каждого из детей Шандора, оценивая их внешний вид. И как будто бы осталась удовлетворенной. Потом посмотрела на Шандора. Чуть улыбнулась ему. То же сделал и он.

— Здравствуйте, Елена Ивановна. Я Юра. Или Шандор. Как вам удобнее.

— Здравствуйте. Я помню. Как погуляли? Наверное, проголодались? У меня все готово.

— Да, мама, мы бы с радостью поели. Давай я тебе помогу.

Мама отдала мне скатерть и вернулась в дом.

— Шандор, пойдем в беседку. Там можно поставить рюкзак на лавку.

Он пошел следом за мной, по дороге делая наставления Софе, которая, на его взгляд, вела себя слишком шумно. Но девочка находилась в том возбужденном состоянии, когда едва ли услышала отца.

— Шандор, перестань, пусть порезвится.

Мы вошли в беседку, я зажгла светильник над столом, и Шандор сразу увидел кота. Шанди любил спать на лавке, и если его нужно было найти, то мы знали, где он прячется. Шандор широко улыбнулся и лишь глазами спросил, тот ли это кот, которого он когда-то мне подарил. Сам опустился на лавку около него и погладил кота по спине.

— Да, Шандор, это он. Тот самый Шанди.

Я встала по другую сторону стола и положила на него скатерть.

— Он… возмужал, — заметил Шандор.

— По кошачьим меркам он уже солидный мужчина.

— Это точно. Я где-то читал, чтобы перевести возраст кота на человеческий, надо к первому году жизни котенка прибавить пятнадцать лет, ко второму — десять, и все последующие — по четыре. Исходя из этого, ему сейчас… ох, я не силен в математике, но это где-то около шестидесяти человеческих лет. Да он почти пенсионер.

— О, я думала моложе.

— А потомством он обзавелся?

— Нет, — смущенно ответила я, — мы смолоду лишили его подобного рода удовольствий.

Шандор сочувственно посмотрел на кота, который продолжал спать и только ушами шевелил, реагируя на звуки.

— Бедолага! — Шандор поднял на меня глаза, и спросил: — А что с его интеллектом? Он не подкачал?

— Нет, всё, как дети и предрекали. Шанди очень умный кот.

— Надеюсь, он больше не спит на твоей подушке?

— Ты помнишь?..

— Я помню все…

Ох, Шандор, не все. Меня бросило в жар от его взгляда, и я была готова перепрыгнуть через стол, чтобы вновь ощутить прикосновение его тела к своей разгоряченной коже.

Но радостный визг детей напомнил нам, что мы не одни. И несмотря на то, что были скрыты от их глаз, мы не должны были терять рассудок.

Чтобы унять волнение, я взялась за скатерть и стала расстилать ее на столе. Но под пристальным взглядом Шандора это давалось нелегко, и я несколько раз вскидывала руки, чтобы расправить сбившуюся ткань. И, в конце концов, он пришел мне на помощь, и аккуратно поправил скатерть со своей стороны. В благодарность я улыбнулась, и в этот момент в беседку вошла мама. Шандор, переменившись в лице, взметнулся вверх, точно тот юноша, внезапно застигнутый ею в моей спальне.

Она принесла тарелки.

— Ты, кажется, хотела помочь, — напомнила мама.

— Да, извини. Я сейчас.

Я убежала в дом. На входе бросила взгляд на себя в зеркало. Щеки горели, глаза блестели. Все, как и вчера, только теперь я это заметила.

Взгляд поднялся выше, и я улыбнулась. Картина Гнедова «Двое». Наконец-то представился случай показать ее Шандору. Не сейчас, но он должен ее увидеть.

На столе была составлена вся необходимая посуда и приборы, и нужно было только отнести их в беседку. Я схватила вилки, ножи, ложки и салфетки и понеслась во двор. Я ожидала, что мама придет следом, и ее отсутствие меня обеспокоило. Как я могла оставить ее наедине с Шандором?

— Хозяйка! — услышала я, когда вышла из дома.

Я обернулась. Один из наших новых постояльцев, кажется, он с семьей приехал два дня назад, стоял на дорожке перед своим входом в дом и, не решаясь пройти на нашу территорию, призывал к себе. Я вместе со всеми приборами была вынуждена откликнуться на его просьбу.

— Что-то случилось? — подходя к мужчине, спросила я.

— Нет, все замечательно. Я только хотел уточнить, как нам найти аквапарк.

Я вздохнула с облегчением. Меньше всего сейчас мне хотелось каких-нибудь проблем, которые требовалось решить немедленно. Я объяснила мужчине, где расположен аквапарк и как до него дойти. Также он поинтересовался ценами, и я рассказала и об этом. После чего посчитала нужным добавить о других развлечениях, которые есть как в Витязево, так и в Анапе, призывая его с семьей посетить эти места. И разрешила его детям приходить на нашу детскую площадку. Только просила закрывать крышку песочницы, если они решат ею пользоваться. Мужчина поблагодарил за исчерпывающую информацию, и удалился в дом.

Дети продолжали носиться по всей площадке и позабыли, что наступила пора обеда, и что они должны бы проголодаться. Они как будто бы даже не заметили меня, когда я проходила мимо. Я улыбнулась и почти вошла в беседку, когда голос Шандора меня остановил:

— Что бы вы не говорили, Елена Ивановна, Лермонтов все равно останется моим любимым поэтом. Я прежде всего ценю его творчество. Гении редко угождают своим характером. На то они и гении.

Я вошла в беседку. Я ожидала чего угодно, но только не беседы о Лермонтове. Мама расставила тарелки по всему столу и сидела напротив Шандора. Я не заметила в воздухе искр и это было хорошим знаком. Неужели он смог маму к себе расположить?

Я подозрительно посмотрела на них, выложила все приборы на столе и поставила салфетки.

— Поэзию обсуждаете?

— Да, но, к сожалению, наши вкусы не совпали, — сказала мама. — Но что-то я засиделась. Надо ведь детей кормить. Пока они весь двор не разнесли.

С двух сторон от стола располагались лавки. На одну из них, спиной к бассейну, сели Анфиса, Шандор и слева от него Динара и Полина. На вторую — справа от меня Софа и мама. Я оказалась напротив Шандора, и это расположение я нашла весьма удобным.

Я разложила всем по тарелкам картофельное пюре и куриную ножку. Первым подала Шандору. Подумала, что так принято у них дома — сначала обслуживают мужчин. Затем оказалась в некотором замешательстве. Кому следующему? Маме или детям? Но быстро отказалась от размышлений. В конце концов, я у себя дома. Буду раздавать в порядке старшинства. Передала тарелку маме, следом уже детям.

Я опустилась на свое место, и тут же ко мне подбежала Анфиса и села слева от меня. Шандор посмотрел на нее с улыбкой, но во взгляде я заметила грусть. Ревновал?

Анфиса попросила отделить ей мясо от кости, и я с радостью откликнулась на ее просьбу.

За обедом Софа поделилась с мамой, что ее бабушка тоже хорошо готовит, и особенно ей нравятся ее лепешки. Мы должны непременно к ним приехать и попробовать их. Мама приподняла брови от такого предложения, но промолчала.

— Бабушка, а тортик будет? — спросила Полина.

— Конечно, сладкая моя. Как же без него?

— Мама, а твой день рождения мы все вместе отмечать будем?

Мы с Шандором переглянулись. Вспомнили вчерашнюю переписку.

— Возможно. Я еще не думала. У Динары тоже день рождение 13 июля.

— Ого! Правда, Динара?

— Да. Мне будет девять лет.

— А где твой папа, Полина? — спросила София.

— Он живет в Санкт-Петербурге. У него другая жена.

— Другая жена? А так бывает? — выпучила глаза Софа.

Уже в шесть лет средняя дочь Шандора знала, что брак — это навсегда. У них, у цыган. И считала, что так во всем мире.

— Дети, вам еще наложить картошки с курицей? — решила мама прервать детский разговор, хотя и того, и другого в их тарелках было полно. На что Полина и указала бабушке.

— А тогда я сейчас еще конфет принесу. И фрукты.

— Ура, конфеты! — закричала Софа. — Я люблю конфеты.

— И я, — подхватила Анфиса.

Мама ушла в дом. Пусть и неискусно, но тема повторного брака была закрыта.

— Шандор, а у девочек уже есть цыганские имена? Когда они появляются? — спросила я.

— Пока нет. Правда, моя мама называет Динару Шукар. Что означает «красавица». Но это только в узком семейном кругу.

— Красивое имя. Тебе оно нравится, Динара?

— Да. Особенно мне нравится, как бабушка его произносит.

— Мама, а я тоже могу себе выбрать другое имя? — спросила Полина.

— У нас это не принято.

— А почему принято у них?

— Потому что мы цыгане, — сказала Динара. — У нас несколько имен. Так моего папу зовут Шандо́р и Юра.

— А для чего нужно столько имен?

— Юрой папу назвали при крещении, это имя записано у него в документах. А в быту его называют Шандором. Это своего рода прозвище, которое его характеризует или напоминает о каком-то событии в его жизни. Шандор означает «гордый». Папа превосходит всех цыган в нашем поселке. Он самый умный. Он кандидат наук. Я тоже, когда вырасту, буду ученым. Как папа.

— И чем занимается твой папа? — спросила Полина.

— Изучает историю.

— Какую историю?

— Это наука такая, — пояснила Динара. — Она изучает развитие человечества в прошлом.

— Это скучно. А я буду танцовщицей. Это весело. Моя мама с папой тоже танцевали, когда были молодыми. Ты бы видела, как папа танцевал на своей свадьбе! Но только уже не с мамой.

И так далее и тому подобное. Мы с Шандором, молча, слушали детей и забавлялись над их словами. Особенно веселила серьезность, с которой они говорили.

Софа закончила со своей курицей и картошкой, и спросила, когда же будут конфеты, которые ей обещали. Вторила ей и Анфиса. Я заметила, что младшая дочь подхватывала желания любого. Главное, чтобы они совпадали с ее. А не как в Сафари-парке с динозаврами.

Мама вернулась с целой вазой разнообразных конфет — от леденцов до шоколадных. Дети сразу бросили есть горячее и булки и принялись за конфеты. Еще мама принесла им кисло-сладкий морс, и они им запивали.

После этого помыли руки и побежали на площадку. Шандор велел Динаре смотреть, чтобы Анфиса не сыпала себе в глаза песок.

— Лиза сказала, вы кандидат исторических наук, — начала мама, когда дети ушли играть: — Как вы все успели? Когда отец Лизы писал и защищал диссертацию, у него это занимало уйму времени. Лиза тогда была маленькая, мы уезжали к моей матери сюда, чтобы ему не мешать. А у вас столько детей.

— Я просил вас обращаться ко мне на «ты», мне неловко, когда вы мне «выкаете» — улыбнулся Шандор маме, она согласно кивнула: — Когда я писал диссертацию, я тоже уезжал из дома. Жил в Краснодаре. Это было нелегко. Особенно вдали от детей. Анфису я впервые увидел, когда ей исполнилось 5 месяцев. Сожалею о тех пропущенных месяцах в ее жизни. Денег почти не было, подрабатывать толком не получалось, мама помогала. Но у меня была цель. И я шел к ней. Если бы я не защитился, ради чего тогда было начинать?

— Где вы работаете?

— «Ты», — еще раз напомнил Шандор. — В филиале одного из столичных вузов в Сочи. Преподаю историю.

— А ваша… твоя жена чем занимается?

— Она занимается детьми.

— Почему ты здесь без нее?

— Мама, что за допрос? — прервала я, не желая продолжения этого разговора.

— Это не допрос. Шандору было любопытно узнать, чем живу я, теперь мне интересно то же узнать о нем.

— Мне не сложно, я отвечу. Моя жена осталась с новорожденной дочерью.

— Четвертой?!

— Да.

Наступила пауза. Слышно было только детей. Я боялась смотреть на маму. Передо мной лишь Шандор и его решительный взгляд.

— Я поставлю чай… Лиза, помоги мне, — выдохнула мама и ушла в дом.

— Шандор, зачем? — был мой вопрос.

— Лучше, если она узнает об этом от детей?

— Я хочу, чтобы ты понимал. Для меня это не имеет никакого значения. Даже если бы у тебя было десять детей.

Он смотрел на меня напряженно.

— Извини, я пойду к маме. Только ради бога никуда не исчезай, пока меня нет. Обещаешь?

Пауза, которую он выдержал, чуть не разорвала меня на клочки.

— Обещаю.

Мама держала корвалол и пыталась накапать его в ложку. Руки у нее тряслись. Она плакала. Я забрала флакон, и сама докапала ей оставшиеся капли. Она приняла их и запила водой.

— Мама, не драматизируй, пожалуйста. От количества детей сумма не меняется. Три или четыре уже не имеет значение. Он хотел сына. Я думаю, поэтому столько детей.

— Что ты делаешь, Лиза? Зачем разрушаешь семью? Я же вижу, как он на тебя смотрит. Уйдет он от них. Тебе их не жалко?

До этой минуты я не задумывалась о судьбе детей, но вдруг четко поняла, почему они здесь.

— Мама, никто никуда не уходит. И я не собираюсь его об этом просить.

— Тогда на что ты рассчитываешь?

— Мне бы только знать, что он любит меня и быть с ним. Хоть на один день. Но вместе.

— Глупая! Разве о таком счастье ты мечтала?

— Нет, мама. Но если другого не дано, я согласна на это.

Я вдруг вспомнила про Марка. Она же его так любит! Наверняка его мнение будет для нее важно.

— А ты знаешь, что это Марк помог мне найти Шандора?

— Как так? Что значит найти? Разве это не случайная встреча?

И я рассказала маме, как все было.

— Мама, даже Марк понял, что моя жизнь бессмысленна и пуста без Шандора. Ему все равно, что он женат, Марк хочет, чтобы я была счастлива. Почему ты не желаешь мне счастья?

— А Марк знает, что у него четверо детей?

— Нет. Тогда я знала только о двух детях Шандора. Мама, я же тебе говорю, я не собираюсь забирать его из семьи. После знакомства с его детьми, это невозможно. Позвони Марку, поговори с ним. Пусть он тебя успокоит, если я не могу.

— Хорошо, я позвоню Марку. Сейчас же.

Она сделала это при мне — набрала номер Марка и рассказала ему все, как есть. По ее мнению, я выжила из ума и решила сойтись с женатым мужчиной, у которого четверо детей. Когда она закончила со своей речью, я услышала его ободряющий голос:

— Елена Ивановна, я очень вас уважаю и люблю. Но вам не кажется, что Лиза уже в том возрасте, когда вам пора перестать за нее переживать и позволить ей жить, как она хочет. А хочет она своего Шандора. И если вы будете препятствовать ей, вы наживете в ней врага. Выпейте корвалол и успокойтесь. Она взрослая девочка. Пусть живет, как знает. Лично я желаю ей счастья. Счастья с Шандором. Будь он хоть трижды женат и четырежды отцом.

Я улыбнулась и ушла. Марк всегда помогал мне решить проблемы с мамой. Ее безграничная любовь к нему творила чудеса, и я надеялась, что этот новый случай тому не исключение.

Я вышла во двор. Дети стали проситься в бассейн. И когда я убедилась, что мама закончила разговор с Марком, они отправились в комнату к Полине, чтобы переодеться.

Мама успокоилась и перестала плакать.

Я застала Шандора на том же месте в беседке. Шанди уже не было видно, видимо, сбежал, когда на его территории появились дети.

Я села рядом на лавку.

— С Еленой Ивановной все в порядке?

— Уже да. У меня есть хороший союзник.

— Отец?

— Ну что ты? Они почти не общаются друг с другом. Она даже не знает, что сейчас он живет в нашей квартире. После развода он с Ларисой долгое время жил в съемной.

— Тогда кто?

— Марк. Он всегда умел воздействовать на маму. Иногда мне кажется, что его она любит больше, чем меня.

— У вас с ним хорошие отношения… — заметил Шандор.

— Так было не всегда… Только последний год… Когда мы помирились. А до этого были три года истерики, как я их называю, и шесть лет молчания. Шандор, я вытворяла с ним такие вещи… Мне сейчас стыдно вспоминать о них. Так не ведут себя с друзьями, с людьми, которых любят. Я потом долго не могла себе этого простить и жила с чувством вины. Мечтала о его прощении, ждала, что он найдет женщину, которая полюбит его по-настоящему, и он ответит ей тем же. Два года назад он женился. А прошлым летом приехал сюда, и мы помирились. Сейчас мы снова друзья.

— Он заботится о Полине?

— Да. Всегда. Сначала он помогал финансами, а, когда Полина подросла, они стали общаться через интернет. Она ездила к нему в Питер, а в прошлом году он приезжал сам. Отвел ее в первый класс.

— Почему твоя мама называет Шанди Маркушей?

Я рассмеялась.

— О, это долгая история.

— Я никуда не спешу.

— Ты прости, но Марк всегда был для мамы самой идеальной парой для меня. И когда она узнала, что я назвала кота в твою честь, да еще и отказалась выйти замуж за Марка в самый разгар приготовлений к свадьбе, она придумала это имя, и я ничего не могла с этим поделать. Я так злилась, выливала свою злость на ней, на Марке… Ох, об этом лучше не вспоминать. Но именно так у моего кота стало два имени.

— Все как у цыган, — улыбаясь, заметил Шандор.

— Хм, никогда об этом не думала, но, видимо, да.

Из дома вышли девочки, переодетые в купальники, и мы поспешили к ним, чтобы контролировать их в воде. Вместе с ними появилась мама. Она помогла детям забраться в воду, и предупредила, что в туалет выходить наружу, в бассейне не мочиться. Это замечание позабавило нас с Шандором, но мы согласились, что вполне уместное.

На Шандора мама не смотрела, но с его детьми вела себя дружелюбно. И уже за это я была ей благодарна.

Несколько раз приходилось вылавливать из воды Анфису, которая поскальзывалась и падала. Но вопреки опасениям Шандора, это ее не пугало, а больше раззадоривало.

Чтобы солнце не припекало детей, ведь бассейн находился в стороне от тента, мы поставили в специальную подставку пляжный зонтик и повернули его так, чтобы большая часть бассейна была закрыта от его лучей. И так как дети в воде постоянно перемещались, то на солнце подолгу никто не задерживался, и мы могли быть спокойны за их кожу.

Я принесла фотоаппарат и сделала несколько памятных снимков. Эти счастливые веселые лица непременно должны быть увековечены. Бывают ли они такими у себя в таборе? Что-то подсказывало мне, что нет. И оттого эти фотографии становились ценнее.

Несколько снимков девочки сделали со мной и с Шандором, и я понимала, что, когда они уедут, у меня будет вещественное доказательство того, что это был не сон, а самая настоящая реальность.

Я поинтересовалась у Шандора, что он решил с днем рождения Динары. Он остановился на варианте с игровой комнатой в детском центре. Это лучший вариант в дневное время, а когда жара спадет можно организовать какое-нибудь мероприятие на улице. Напомнил, что это не только день рождение его дочери, но и мой, нужно и мне дать возможность провести день с удовольствием. Я заметила, что встретить его в такой компании для меня самое лучшее удовольствие, а где неважно. Хоть в берлоге у медведя. Но на полном серьезе добавила, что мама будет ждать, что я проведу свой день рождения дома вместе с ней. И если Шандор не против снова посетить нас с детьми, лучшего подарка я и не смею ожидать. Он согласился. На том и порешили.

Я полюбопытствовала, какой подарок сделать Динаре. Я не так хорошо ее знала, чтобы выбрать его самостоятельно. Шандор сказал, что она будет рада любой книжке по истории. Откуда любовь к ней можно было не спрашивать.

Но Шандор рассказал сам. Оказывается, когда она родилась и была совсем крохой, он постоянно с ней разговаривал, читал ей книжки. Но не сказки, а книги по истории. Он тогда учился в аспирантуре, и эта литература была его постоянным спутником. Динара слушала очень внимательно, словно понимала его.

— Мне не хватало общения, и я нашел в ней самого благодарного слушателя, — мы посмеялись с Шандором над его рассказом, — она даже успокаивалась, когда я начинал говорить. Первое слово, что она произнесла, было «папа», и на меня оно действовало как бальзам на душу. Тогда я в полной мере осознал, для чего живу…

Он замолчал. Я поняла, что дети — это то, что спасало его все эти годы. Именно поэтому он приехал сюда с ними. Хотел показать, что он и они неразделимые существа. Конечно, он никогда не оставит их, и я не посмею на этом настаивать. Я лишь надеялась, что найдется частичка времени в его жизни, которую он посвятит мне.

Накупавшись вдоволь, дети вышли из бассейна. Всем распустили волосы, чтобы они высохли.

Тем временем мы сели пить чай с тортом, булочками и конфетами. Динара напомнила, что я обещала ее заплести. Другие девочки ее подхватили.

Первой села заплетаться Динара. Полина принесла расческу, невидимки, шпильки и резиночки. Я расчесала волосы старшей дочери Шандора. Аккуратно, чтобы не сделать больно. Полина очень внимательно наблюдала за этим процессом. Периодами морщилась, словно я расчесывала ее. Динара не издала ни звука.

— Тебе не больно? — не выдержав, спросила Полина.

— Нет, приятно. Дома меня никто не расчесывает. Я сама.

Правильно ли, что я взялась за это дело? Может, их воспитанием не предусмотрено, чтобы за девочками ухаживали, заплетали их? Я посмотрела на Шандора в поисках ответа. Но ведь он не воспрепятствовал этому, значит можно.

Он улыбнулся.

Девочки подошли и глянули на прическу сверху.

— Как красиво! — выдохнула Софа. — А теперь мне.

Когда Шандору с детьми пришло время возвращаться в Анапу, мне стало грустно. Завтра у меня предстоял рабочий день, встретиться с ним я не смогу. Как я переживу этот день без Шандора? Без всех его детей? Кто подарит мне столько радостных эмоций?

Я с Полиной вышла провожать семейство Слободы за ворота. Девочки стали обниматься на прощание и спрашивать, когда мы снова увидимся. И мы решили, что можем где-нибудь встретиться во вторник во второй половине дня после экскурсии.

— Тебе предлагать, ты лучше знакома с местностью.

— Детей можно вывести на какую-нибудь детскую площадку. В Анапе их много. Это будет наиболее экономично. Давай я пока подумаю, где лучше организовать наш отдых.

— Договорились, — сказал Шандор. — Дети, идите в машину.

Он завел ее и внутри заработал кондиционер. Девочки залезли в машину, пристегнулись, и Шандор закрыл за ними дверь. Я между тем отправила Полину домой.

Мы остались на улице вдвоем. Он стоял спиной к машине и ко мне лицом.

— Это был чудесный день. Спасибо тебе за него, — сказала я.

— Мне-то за что?

— За то, что ты был в нем.

Моя жизнь не была чередой тусклых и безрадостных дней, были в ней и яркие моменты, но лишь с появлением Шандора я поняла, что снова живу.

Его глаза сказали больше слов.

— Тебе спасибо. Дети остались довольны.

— Чем займетесь завтра?

— Сходим на пляж. А чем Полина занимается?

— Будет дома. Может к подружкам пойдет или наоборот. Я не знаю.

— Мы могли бы взять ее с собой. Сходим у вас в Витязево.

— Было бы неплохо. Пляжи и море у нас почище, чем в Анапе. Но с четырьмя детьми на пляже, это, наверное, сложно. За всеми тяжело уследить… одному.

— Согласен, но вместе Полине было бы веселее.

— Спасибо за предложение, но мне неловко обременять тебя заботой о моей дочери. На пляже это слишком большая ответственность. Тем более с маленькими детьми. Ты можешь приехать за ней потом, после пляжа. Где-нибудь погуляете вместе. Правда, у нас не так много мест для прогулок с детьми. Вы можете поехать с ней в Анапу, а вечером я ее заберу.

— Хорошо. Давай сделаем так.

Нужно было прощаться, но мы никак не могли сказать друг другу: «Пока». Хотелось остановить эти мгновения.

— Шандор, я могла бы взять Динару на экскурсию во вторник. Совершенно бесплатно. В автобусе всегда есть одно свободное место. Я так возила Полину. Это обзорная по Анапе. Если вы не были, ей было бы интересно. Мы посетим исторические места города. Будем в парке Воинской Славы, посмотрим Русские ворота, археологический музей Горгиппия — все это часть местной истории. В конце нас ждет морская прогулка. Я бы могла прокатиться на теплоходе вместе с ней. Если ты не возражаешь.

— Мы не были на обзорной, — признался Шандор. — Я старался выбирать такие места, чтобы всем детям было интересно. Были только в аквапарке и парке аттракционов в самой Анапе.

— Тогда соглашайся. Я понимаю, что без Динары тебе будет сложно, — я намекала на ее помощь с младшими детьми, — но ты ведь потерпишь пять часов без нее, правда?

Я улыбнулась.

— Даже не знаю, как я справлюсь, — рассмеялся Шандор. — А если серьезно, то конечно, я был бы рад, если бы Динара поехала с тобой. Я поговорю с ней.

— Отлично. Тогда я поговорю с Полиной на счет завтра.

— Договорились.

Дети стали стучать в окно. Они устали сидеть без дела в машине.

— Ладно, Шандор, поезжай, — сдалась я. Как бы ни хотелось, но надо было отпустить к ним отца. — Дети устали.

— До встречи.

— До встречи. Я напишу… про завтра…и послезавтра… и вообще.

Я ощущала потребность поцеловать его на прощание. Видела, как он тоже смотрел на мои губы. Дыхание учащалось от этих взглядов, но я сделала два шага назад. Нужно прекратить это безумие, иначе мы потеряем голову прямо при детях.

Шандор ушел в машину.

Я помахала девочкам и зашла за ворота.