Дыши, родная. История (не) одной вдовы о переживании утраты

Нина Перунова

Книга представляет собой сборник статей, посвященных размышлениям автора о жизни после смерти супруга.«Я расскажу свою историю, не похожую на вашу. И вы заметите, как много у нас общего.Приведу примеры из жизни других вдов. И вы обнаружите, что вы нормальны.Я пишу не о том, как пережить, а о том, как можно выжить и жить. Как, переживая утрату, пройти путь достойно, без отказа от собственных чувств и ценности своей потери».

Чудесные сны

История каждой вдовы начинается по-своему.

Моя — так: я не дождалась мужа к обеду.

Обычно Олег звонил, предупреждал, если задерживался на службе или не мог прийти. Бывало, прибегал, как чайка глотал еду на лету и, отвечая на звонок разрывающегося всё это время телефона, выскакивал из дома.

Настоящим подарком были дни, когда муж мог не только спокойно покушать, но и вздремнуть в обеденный перерыв. Тогда он переодевался. Садился за стол. Обильно сдабривал солью и перцем любое блюдо, даже не попробовав вначале. Съедал свою «пайку» и «ещё немножечко, что там осталось». Под мои бессмысленные стоны «Вредно же» запивал это дело каким-нибудь дюшесовым лимонадом, а после ложился отдыхать.

«Карапузая, иди сюда. Разбуди меня в 15:30», — говорил он, похлопывая ладонью по свободному месту на диване, обычно уже с полузакрытыми глазами. Поспать удавалось недолго, 30—40 минут. Но это было ему необходимо, а ещё было необходимо, чтобы во время его сна я была рядом.

Даже вымыть посуду нельзя было. «Не суетись. Уйду — вымоешь, или оставь, приду — помою». Можно было лежать рядышком и делать «что хочешь»: хочешь — обнимать, хочешь — гладить по спине, хочешь — лежать под его ногой и рукой. Главное — рядом.

Подобно грудничку, Олег пробуждался от малейшей моей попытки отлучиться и тут же спрашивал: «Куда?» Даже если в ответ звучало «В туалет», всегда следовало коронное «Зачем?», ну и «Давай быстрей обратно». Это был неизменный сценарий почти десяти лет совместной жизни. Так было всегда.

Но однажды Олег не пришёл и не позвонил. В этот день, в 15:30, когда я, возмущаясь его занятостью, перекладывала остывший обед из тарелок обратно в кастрюли, его уже доставали из покорёженного автомобиля.

Живым я больше мужа не видела. Даже в последний путь его провожали не из дома. Но после похорон каждый раз, засыпая днём, я встречала Олега со службы так, как должна была встретить тогда.

Эти сны продолжались в течение нескольких месяцев и потрясали своей реалистичностью. В мельчайших подробностях я видела интерьер квартиры и самого Олега. Чувствовала запахи, движение воздуха из окна, тепло рук и отчётливо ощущала любые прикосновения.

Мне снилось не прошлое или будущее, это был тот же день, что и на календаре. Даже часы показывали верное время. Я встречала его по-разному. Иногда открывая дверь, иногда просыпаясь, видела его сидящим рядом со мной на диване. Рядом.

Грустный, уставший, Олег уже не спешил. Мы оба знали, что спешить некуда. Он снимал форму, обедал, а потом, как обычно, ложился на диван, но не спал.

Мы лежали вместе, теперь лицом к лицу, держались за руки и говорили, говорили. Говорили о случившемся, о похоронах, о близких и друзьях, о том, как нам с сыном жить дальше, без него. Мне казалось, мы при жизни столько не разговаривали, как во время этих встреч. Мы оба пытались понять, что произошло, как быть, и старались договорить важное, недосказанное. Иногда мы молчали. Но всё было понятно и так. Я просила его не уходить, а он только смотрел с теплотой и болью.

В одну из встреч Олег произнёс: «Я даже не думал, что ты меня так любишь». Наверное, я и сама не думала. Не думала, что когда-то потеряю. Не думала, что скучать буду так сильно. И не думала, что когда-нибудь захочу, чтобы мы пошли каждый своей дорогой.

Мистика или игры разума, эти встречи были нужны как воздух. Благодаря им возникло и укрепилось ощущение, что между нами не осталось вопросов. В самые тяжёлые первые дни муж не оставлял меня. Он приходил домой к обеду.

Было так хорошо в моих снах, что не хотелось просыпаться. Всякий раз засыпая, я надеялась на новую встречу. Не давала покоя только подавленность мужа. Как и при жизни, Олег не признался бы, что ему тяжело или он делает что-то только ради меня, но меньше всего хотелось, чтобы ему было плохо. Вместе с радостью от наших свиданий стала замечать тяжесть.

Тогда я пошла в церковь. Там мне сказали, что, вероятно, муж остаётся привязан ко мне в этом мире, не может пойти туда, куда должен, и это не есть хорошо для души. Надо что-то заказать, что-то почитать, под нужной иконой поставить свечку. Я всё проделала, и сны мои кончились.

Олег снится порой иногда. Но сейчас это другие сны и совсем другой Олег — спокойный, умиротворённый. Не знаю, что тогда сработало: любовь, молитва или моя мало-мальская готовность к жизни в новых условиях. Но сон со словами «Я даже не думал…» был последним в той чудесной, реалистичной серии.

Не раз я ещё возвращалась мыслями к его посланию.

Вообще, поняла, что до смерти Олега не думала о многом или думала о чём-то не о том. Во время того же послеобеденного отдыха часто размышляла, как бы выскользнуть из объятий и помыть посуду, но не о том, чтобы замереть, пока он рядом, уткнуться в его могучую грудь и слушать биение сердца.

Теперь я гораздо меньше суечусь и думаю всё больше о другом. Понимаю, что есть ещё что терять. Значит, есть что ценить. И сегодня, бывает, как раньше спешу, но только уже больше — любить.