Россия, молитвой спасаемая

Нина Николаевна Гайкова, 2018

Первая часть – размышление о духовном начале русской жизни и трагедии окаянного века двадцатого. Трагедия России показана на примере нескольких семей, облика человеческого не утративших. Во второй части главные герои – студенты техникума. В обоих рассказах приходит помощь по молитве. Одному – во время сдачи вступительных экзаменов, другому – во время болезни. Оба рассказа – особенно второй – основаны по сути на реальных событиях, свидетелем которых является сам автор.

Глава Вторая Спасающее благочестие.

В тот вечер Серафим Тихонович в храме был один — супруга его Елизавета Григорьевна работала фельдшером — и в тот день была на дежурстве в Первой Градской Больнице, — иначе к любимой Матушке Евфросинии они пришли бы месте…

В Первой Градской Больнице супруги и познакомились много лет назад, когда Серафим Тихонович привёз покалеченного в аварии пожилого мужчину. И тогда наш герой впервые увидел удивительно светлую молодую женщину, которую хотелось назвать забытым словом «сестра милосердия» — «милосердная сестра», как пелось в старинных солдатских песнях. Было видно, как неподдельно переживает она за того, кто попал в беду; как искренне старается облегчить страдания другого — не только умелыми действиями, но и добрым словом. Эта удивительная женщина со столь редким в двадцатом веке истинно славянским обликом как будто пришла из древнего Новгорода или Пскова или сошла со страниц древнерусской литературы, или с картин Константина Алексеевича Васильева, о котором ни наш герой, ни его будущая жена в те годы, конечно, ещё не знали. Серафиму Тихоновичу вдруг показалось, что этот образ он видел во сне. А ещё вдруг со всей ясностью осознал, что Господь незадолго до этой встречи уберег его от очень страшного, непоправимого — но об этом несколько позже…

Итак, вскоре водитель скорой помощи и сестра милосердия сочетались законным браком — и Серафим Тихонович удочерил её двухлетнюю дочку, удивительно похожую на мать. Удочерил! Да он, кажется, давно и забыл о том, что их Соня, Сонечка, София не родная по крови. А вообще, разве это самое главное?! Разве могут любовь, привязанность, родство душ «измеряться» генетической наследственностью?! А какими «критериями» в таком случае определять «ближних» и «дальних»?! Священное Писание говорит о том однозначно. А потому мужчина, который не способен принять чадо любимой женщины и относиться как к своему; для которого «верховным божеством» стала своя, часто весьма сомнительная «порода», мало чего стоит и на нашей грешной земле — и уж любить он, точно, никого не способен…

Потом в семье родились Вера, Елисей, и Даниил — и родители воцерковлялись вместе со своими чадами — тем более, что сами крещены были ещё в младенчестве. Когда Елизавета Григорьевна носила под сердцем Елисея, супруги обвенчались в том самом храме, который до конца дней своих посещала бабушка нашего героя. Обвенчались, можно сказать, полулегально — ведь было всего лишь начало Перестройки. Назвали же мальчика в честь расстрелянного деда — защитника храма — и крестили, как и его, в честь Самого Милосердного Пророка. А младшего сына крестили в честь Благоверного Московского Князя Даниила.

Князь Даниил — хозяин Москвы! Спаси Москву — а с ней и всю Россию! Помоги нам сохранить то, что называли «московским благочестием», вспомнить, что «четвёртому Риму не быти»!

В страшном тринадцатом веке, когда была Русь на шаг от гибели, поднял князь Москву, создал Святую Обитель — ныне самую древнюю в столице. Князь — миротворец, принявший одно, пусть и очень важное сражение, но победивший не мечом. Князь, учивший сыновей своих и весь народ тому, что сила только в соборном единстве. Даниловская обитель — духовный центр Москвы, позже всех закрытая и одна из первых возродившаяся — ещё в годы официального безбожия — и вернувшая на многие годы утраченный «глас» свой — колокола, как в плен, угнанные на чужбину и возвратившиеся из плена на Родину. Обитель, соединяющая трёх Святых Даниилов — Пророка, Столпника и Благоверного Князя Русского. Соединяющая века в вечности!

А один из дней памяти благоверного Князя Даниила всегда приходится именно на дни Великого Поста. И потому в эти особенные дни как-то по-особенному воспринимается и жест Благоверного Князя, указующий нам с иконы на Храм как единственный путь спасения. Святые Благоверные Князья — Заступники Земли Русской, но здесь — на Юго-Западе Москвы, в Даниловской и Донской Обителях, в отстроенной рядом с метро часовне и в Храме Преподобной Матушки Евфросинии, — кажется, особенно ощущаешь их присутствие…

В честь Святого Благоверного Князя Даниила был крещён и добрый, простодушный водитель скорой помощи, с которым соединил Господь бабушку нашего героя…

После окончания службы Серафим Тихонович молился о своих детях. Все они — уже взрослые люди и, судя по всему, духовно, нравственно сложившиеся. У обеих дочерей и у Елисея свои семьи, скреплённые узами церковного брака; и дети, которые, дай Бог, тоже вырастут настоящими русскими православными людьми. Обе дочери преподают литературу, стараясь «достучаться» до души — и для младшей сестры старшая всегда была примером. Елисей, с детства мечтавший спасать людей, стал хирургом. И, как мама, никогда не был равнодушным к страданиям людей. А Даниил учится в духовной академии! И у всех в домах кошки — найденные на улице или подобранные возле храмов. А у Софии ещё и взятая в приюте собака — беспородная, конечно.

А без Бога настоящей семьи не бывает! И, кажется, нельзя, невозможно не видеть, что Настоящей Русской, Православной Семье объявлена даже не очень скрытая война. Конечно, мы не дошли — и, дай Бог, никогда не дойдём до того, что творится там, где т.н. «толерантность» (изначально «невосприимчивость», «нечувствительность») попирает христианские, нравственные ценности. А ещё, дай Бог, навсегда канули в Лету чудовищные фантазии, «проекты» об упразднении семьи, о коллективном воспитании оторванных от родителей детей. Дай Бог, никогда не «разгуляются» на Святой Руси утратившие стыд «ювенальщики», как случилось это во многих западных странах. Однако, чем, если не целенаправленным растлением, можно объяснить бесстыдство рекламы, когда «предлагается» на самом деле не товар, а отреченье от стыда и нарушение Заповедей Божьих! И ставшие нормой позорные сцены в фильмах, обсуждение на всю страну того, что должно твориться только за закрытыми дверями; попытка пробудить не высокие чувства, а порочную чувственность — и беспрепятственный доступ ко всему этому детей?! Разве не является этот «разгул либерализма» попыткой разрушить семью изнутри, лишить отношения людей святости, благоговения и свести всё к низменным инстинктам и к сомнительному комфорту?! Ведь лишённых нравственного стержня так легко обратить к злу — ими так легко манипулировать! А тот, кто разучился или никогда не умел благоговеть, глубоко несчастен, хотя может и не осознавать этого. И чем тогда лучше «творящие разврат» тех, которые почти сто лет назад ходили обнаженными по улице с лозунгом «долой стыд» — и от кого благочестивые мамы и бабушки прятали своих детей, утыкая носом в юбки?! Наверное, ещё хуже своим беспредельным цинизмом и продажностью!

«Кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему жерновный камень на шею и бросили его в море», — говорил сам Спаситель.

А потому только истинной верой, исходящей из разума и сердца, истинной, а не показной нравственностью можно уберечь детей наших от насаждаемого разврата.

И, ещё то, что заставляет содрогнуться, — это отношение к самому появлению на свет чаду! Вроде бы многие и православными себя считают, и в храм заходят, а с какой лёгкостью обрубают уже зародившуюся жизнь, не считая содеянное не только преступлением, а даже простым проступком! Как будто ненужную, использованную вещь выбрасывают. Но не нами жизнь дадена — а, значит, и отнимать её права у нас нет. И разве выброшенная или убитая кошка, собака, брошенные старики и инвалиды, и дитя, которому не дали появиться на свет, — не звенья одной страшной цепи, которой «повязаны» все, утратившие милосердие, потерявшие веру, забывшие, что за всё рано или поздно придётся ответ держать?! Хорошо, что хотя бы теперь врач имеет права по религиозным убеждениям отказаться «помочь» женщине совершить убийство.

А чем предлагается русским людям скреплять отношения самих супругов?! Доходящей до бесстыдства страстностью, даже в немолодом возрасте, неимоверными стараниями выглядеть моложе? Но обмануть Творца всё равно не получится. И станут ли такие люди делить тяготы оказавшихся в немощи? А ведь случиться беда может с каждым! Вряд ли. Потому что тяготы старят, а страсть угасает. И появляются тогда отговорки вроде тех, что безнравственно жить с человеком, к которому угасли «чувства», вернее, — примитивная страсть. А предать не безнравственно?!

И вот в противовес козням лукавого пред взором нашим Преподобная Княгиня Евфросиния (в миру Евдокия). Она со своим супругом Святым Благоверным Дмитрием Донским — один из примеров благочестивой русской семьи, как и Святые Пётр и Февронии Муромские, родители Преподобного Сергия, древние Святые Супруги — Мученики Адриан и Наталия. Перед храмом удивительный памятник Святой Супружеской Чете с двумя сыновьями. (На самом деле сыновей было шестеро — но нельзя же запечатлеть в скульптуре всех). Положительные примеры есть всегда — надо только захотеть увидеть, найти! Каждый видит то, что видеть хочет, и находит то, что ищет! Может быть, потому и стал храм Преподобной Княгини Евфросинии любимым для наших благочестивых супругов.

Конечно, Серафим Тихонович и Елизавете Григорьевна, хоть и были людьми культурными, не углублялись в творения наших религиозных философов; но мысли В. С. Соловьёва о «соединении в Боге» и И.А.Ильина о духовной любви и о том, что христианин «ставит» свою семью и воспитание детей «пред Лицом Божием», разделяли полностью.