Когда ты женщина

Нина Мартыненко, 2021

Беречь женское здоровье. Эта задача не всегда бывает самой простой. С чем только не приходится сталкиваться женщинам! Неприятные ощущения, беременность, так долго не наступающая, врачи, которые не располагают к себе, но пугают страшными диагнозами… Что же делать? Искать специалиста, который своим профессионализмом и чутким отношением покажет: женское здоровье – великая ценность, и сохранить его не только важно, но и возможно. В этой книге вы прочитаете истории трех женщин, чьи заботы и волнения о здоровье, развеяла Доктор Нина.

Саша

Глава 1

…Яркий солнечный свет разливался по белоснежным сугробам, заставляя зажмуриться. Уроки закончились, и семиклассница Саша бежала домой в предвкушении новогодних каникул. Они уже договорились с Катькой ходить на горку каждый день и учиться кататься, стоя на санках. Откуда в них возникло это смелое желание, сказать сложно, но девочки твердо вознамерились покорить вершину и скатиться с нее не упав. Они даже поспорили с одноклассником, который усомнился в выполнимости подобных трюков.

— Вы же девчонки, сломаете себе все, что только можно. Не советую даже пробовать, — скептически произнес Егор, свысока взирая на юных авантюристок. Конечно, это раззадорило их еще больше.

Пришлось даже заключить пари. Подруги в этом вопросе оказались принципиальными.

Пробежав мимо всех сугробов, раскрасневшаяся Саша взлетела на третий этаж старой хрущевки, в которой жила их семья, быстро скинула с себя верхнюю одежду и направилась на кухню, намереваясь пообедать.

— Ты вернулась? Отлично, мне нужно тебе что-то сказать.

Нарочито веселый голос матери насторожил Сашу. Светлана Викторовна была женщиной замкнутой и скупой на эмоции. Поэтому сейчас девочка чувствовала: за совершенно не свойственным матери игривым тоном кроется то, что ей, Саше, не сулит ничего хорошего.

— Папе предложили работу в его родном городе, и летом мы переезжаем туда. Ты же помнишь дядю Славу? Так вот, он позвонил отцу и позвал на должность директора производства в фирму, где сам работает. К тому же бабушка с дедушкой совсем состарились, поэтому наш переезд в Ставрополь был лишь вопросом времени. Ты ведь понимаешь, дочка? Еще и хорошую должность со стабильным заработком предложили. Папа уезжает послезавтра, а мы с тобой присоединимся к нему, когда закончится учебный год. Правда, здорово? Тебе борщ со сметаной?

Если бы Сашу в этот момент огрели обухом по голове, то эффект был бы менее оглушительным. Несколько секунд она не понимала ровным счетом ничего. Потом осознала сразу все, но не нашла ни одного слова, которым могла бы хоть отчасти выразить свои чувства. Да и если бы нашла, что с того? У них в семье не было принято говорить о том, что внутри. Обсудить телепрограмму или попросить прикрыть окно — это пожалуйста. А сказать о том, что любишь, или еще хуже — не любишь, — вот уж нет. Иногда Саше, вообще, казалось, что ее родители ничего не чувствуют, как манекены какие-то. Единственным человеком, с которым она могла говорить о чем угодно, была Катька. А теперь не будет и ее…

…За покоренными горками и ослепительными сугробами, долгожданными пятерками и досадными тройками закончился учебный год. Саша попрощалась с Катькой и уехала с мамой в Ставрополь. И как бы Светлана Викторовна ни пыталась подбодрить девочку, та еще долго оставалась грустной, улыбка никак не появлялась на ее лице. Еще бы! Чужой город, чужая школа… Да все чужое!

Впрочем, судьба смилостивилась над Сашей и все же подарила ей подругу в новом городе. Ею стала соседская девчонка Аня. Рыжеволосая, в веснушках, она напоминала Пеппи Длинныйчулок. Характер ее тоже мало чем отличался от нрава героини книги Астрид Линдгрен. Для Саши задорная девочка стала лучом света в безрадостной и одинокой, по ее собственному твердому мнению, жизни.

Когда Саша впервые попала в гости к Ане, то ахнула. Трехкомнатная квартира Верещагиных напоминала не то джунгли, не то дом семейства Уизли из «Гарри Поттера». Прямо в зале была установлена шведская стенка, а на ней — и кольца, и канаты, и даже качели. Качели! В квартире! Здесь, в этих джунглях, царствовали трое ребятишек Верещагиных, а мама и папа не только не возражали, но и, напротив, всегда участвовали в веселье, которое Аня с братьями устраивали в свободное время.

Теплые отношения между детьми и родителями в семье соседей, их совместные поездки к морю с палатками стали для Саши примером идеальной семьи. Ей было горько, что в ее семье не принято проводить время друг с другом, что сама она с мамой даже о месячных поговорить не может (в свое время ее просвещала Катька), что отец — и вовсе будто не папа, а чужой человек.

Поэтому когда Саша познакомилась с Аней, то сразу поняла: вот вырасту — и все будет иначе! Будет дом — полная чаша, в нем звенит смех и принимают гостей. Будет дружная семья с мужем и детьми (их родится не меньше двух), будут походы в кино и вечерние прогулки, будут…

— Сашка, ты уснула, что ли?

Саша вздрогнула, встряхнула копной светлых волос и испуганно уставилась на Милану, энергично машущую прямо перед ее лицом растопыренной ладонью. Милана относилась к тому типу девушек, которые всегда и во всем хотят быть первыми, не упускают ни одного шанса продемонстрировать окружающим бойкость, за словом в карман не лезут и во что бы то ни стало добиваются своего. Из общего у них была только работа. Но, видимо, противоположности и правда притягиваются, потому что в коллективе «Ставромебель» Милана была единственным человеком, с кем Саша по-настоящему дружила.

— Видела бы ты свое лицо — как будто с луны свалилась! — залилась смехом Милана и продолжила низким протяжным голосом: — Земля вызывает Сашу!

— Да ну тебя, — проворчала Саша, окончательно возвращаясь в реальный мир. В последнее время она особенно часто вспоминала детские годы. По сравнению с унылой работой они казались ей такими насыщенными, такими яркими…

Никита, парень Саши, не мог взять в толк, почему она с ее специальностью дизайнера интерьеров работает всего лишь в офисе мебельной фабрики. Девушка аргументировала это тем, что без опыта работы она, разумеется, вообще никому не нужна. Поэтому сейчас важно наработать стаж, встать на ноги — и уж тогда можно будет заняться любимым делом. Никита в ответ пожимал плечами и спор не продолжал. А если честно, Саше не хотелось признавать, что она просто трусиха и не способна на решительный шаг. Вот почему каждый день с десяти утра до семи вечера девушки трудились на фабрике и возвращались домой вместе.

Вот и сегодня майская погода радовала, поэтому с работы было решено идти пешком. Кругом все цвело, было жаль упускать возможность насладиться мягким весенним вечером.

— Ой, я совсем забыла рассказать тебе кое-что, — спохватилась Милана, когда до Сашиного дома оставалось пройти всего один квартал, и продолжила тоном заговорщика: — Это про мою старшую сестру…

Саша внимательно посмотрела на подругу, всем видом показывая, что готова слушать. Сестра Миланы в их общении была своего рода мифическим персонажем: Саша знала о ней практически все, но никогда не видела. Милана продолжила:

— Недавно они с мужем решили завести ребенка, и Раиска пошла к гинекологу, чтобы обследоваться. Раньше у нее все нормально было, разве что цикл длинный — дней тридцать восемь, что ли. А так ничего не беспокоило. И вот она сдала кучу анализов, и ей какой-то диагноз поставили дикий — название я забыла. И теперь нужно собирать огромные деньги на операцию, иначе она никогда не сможет родить. Дома все паникуют, родственники чуть ли не семейный совет собирают, чтобы решать, что делать. Я сама думаю, что все будет хорошо, но Раиску все-таки жалко. Она итак переживает, а тут еще родня с ума посходила. В общем, у нас бедлам какой-то.

Милана театрально развела руками: мол, я бы хотела что-либо с этим сделать, но, увы, бессильна. Саша промямлила что-то дежурно-сочувствующее и попрощалась с подругой. Но думать о Раисе не перестала.

Милана часто рассказывала разные истории о том о сем — смешные, глупые, страшные, грустные, милые. Она была мастером устных зарисовок о быте людей, и Саша даже предлагала ей начать их записывать. Ей казалось, что Милана обладает даром из самого прозаического события сотворить карнавал. Но то, что рассказала подруга сегодня, неожиданно задело девушку.

Она никогда не задумывалась о том, что ее сорокадневный менструальный цикл — это что-то необычное. Ведь наставления Катьки, выданные в подростковом возрасте, гласили: главное, что месячные есть и что они регулярные. Больше Саша ни с кем свои женские дела не обсуждала. А опыт взаимодействия с гинекологами ничего, кроме унижения и стыда, не принес, потому она раз навсегда закрыла для себя эту тему.

Обуреваемая безрадостными мыслями, девушка поднялась на свой этаж. Еще не войдя в квартиру, она уже поняла, что Никита дома не один. Слышно было, как он с кем-то смеется. Ну конечно, это был соседский мальчишка Федор, или, как его окрестили Саша с Никитой, дядя Федор. Взрыв каштановых кудрей, серьезные серо-зеленые глаза за толстыми линзами очков, уютный свитер ручной вязки — дядя Федор заметно отличался от сверстников, и не только внешностью. Для своих двенадцати лет он был на удивление сообразителен и начитан. Каким образом дядя Федор стал закадычным другом взрослого Никиты, Саша так и не поняла, но всегда была рада юному гостю.

Никита преподавал математику в частной школе, и ему до безумия нравилась его работа. Находить общий язык с детьми он умел, как никто другой. К тому же частная школа давала множество преимуществ: небольшие по наполненности классы, заинтересованные и старательные ученики, периодические командировки за границу на всевозможные олимпиады. В общем, он нашел свое призвание и верно ему следовал.

Дядя Федор же был вдумчивым ребенком, и Никита часто с восторгом пересказывал Саше их диалоги. Что только они не обсуждали: недостатки школьной программы по математике, философский подтекст «Смешариков», космическую программу NASA, Heroes III, экологические проблемы современного общества… Саша, видя привязанность любимого человека к детям, только радовалась. Ей казалось, что исполнение ее мечты о дружной семье начинает приближаться.

Из комнаты доносились оживленные голоса. Застав Никиту и его юного падавана за какой-то новой настольной игрой, Саша вяло улыбнулась и пошла на кухню. Обычно ей нравилось смотреть, как Никита непринужденно общается с мальчиком, словно между ними нет никакой разницы в возрасте (по крайней мере, Никита никогда не придавал этому значения). Но сегодня эта картина ее удручила.

История, рассказанная подругой, тяжким грузом легла ей на плечи. А вдруг у Саши тоже что-то «серьезное»? Вдруг ее цикл вовсе не норма, а симптом тяжелого заболевания? Что если она?.. Саше стало страшно продолжать мысль. Напрасно она пыталась себя убедить шаблонными формулировками из журналов, что все индивидуально и, если у сестры Миланы есть какие-то проблемы, это совсем не значит, что они будут и у нее. Мрачные мысленные тучи сгущались, и все разумные доводы, за которые, как за последние лучи света, она пыталась ухватиться, были безжалостно поглощены воцарившейся тьмой непреодолимой паники.

В таком состоянии и нашел ее Никита. Встревоженный бледностью подруги, он не успокоился, пока та наконец не рассказала ему о причине своего отчаяния, густо краснея.

— Сашка, ты меня испугала. Я думал, что-то серьезное случилось! Саш, если ты действительно переживаешь за свое здоровье, просто сходи к врачу. Уверен, он тебя сразу успокоит. Во всяком случае, не стоит судить о себе по чужому опыту. И тем более ставить себе диагноз.

Саша вспыхнула. Просто сходить к врачу? Просто? Да ни разу это не просто. Как он может так говорить? Это же самая настоящая пытка! Гинекологи — пережиток средневековья в современном мире, не иначе. Если бы сейчас женщин все еще казнили по подозрению в колдовстве, их бы отправляли не на костер, а в гинекологический кабинет! В памяти снова всплыли те два визита к гинекологам, после каждого из которых Саша неделю пила валерьянку. Подруги посмеивались над ней, упрекали в чрезмерной чувствительности, но девушка была уверена, что дело здесь отнюдь не в этом. Не ее впечатлительность приносит ей столько страданий, а бестактность врачей. Иногда она думала, что отсутствие деликатности — обязательное условие для того, чтобы попасть на факультет акушерства и гинекологии. Особый профессиональный навык, так сказать. Проходной балл.

— Никуда я не пойду! — выпалила Саша, залилась краской и уткнулась взглядом в пол.

Никита растерялся.

— Почему? Ведь это единственный способ убедиться, что все с тобой в порядке. Иначе подозрения тебя просто замучают, Саш, сама ведь знаешь. Круглосуточно будешь думать и примерять на себя диагнозы один другого страшнее. Ну разве не так?

Саше трудно было признаться Никите, почему она не хочет идти к врачу. Любой разговор на деликатные темы давался ей непросто, а тема женского здоровья и вовсе была табуированной. Ей почему-то казалось неприличным обсуждать свой менструальный цикл с кем бы то ни было, даже если это подружки в университетском общежитии. Ее всегда удивляло, как девчонки могут спокойно обсуждать свои «женские» дела, делиться друг с другом опытом сексуальной жизни. Сама же она с трудом могла попросить прокладку у соседки по комнате: приходилось всегда держать руку на пульсе и следить за наличием у себя необходимых средств. То, что все ее подруги считали естественным, ей самой представлялось постыдным. Ну как про «такое» можно болтать?

Поэтому, несмотря на то, что Никита относился к ограниченному кругу людей, с которыми она была предельно открыта, Саша предпочла не развивать дальше эту тему. К тому же она в глубине души понимала, что действительно не успокоится, пока ее сомнения не будут развеяны аргументами посерьезнее, чем заверения Никиты.

— Ладно, я схожу, — уныло произнесла она.

Глава 2

В поликлинике было шумно, неприятно пахло больницей, в коридорах скопились очереди. Все это только усугубляло чувство неконтролируемого страха, охватившее Сашу, стоило ей только выйти из дома.

Когда над дверью загорелась лампочка, приглашающая в кабинет, Саша вцепилась напряженными пальцами в сумку, выдохнула и неуверенно шагнула вперед. Помещение, где ей предстояло провести следующие (возможно, последние) минуты жизни, показалось Саше подозрительно безобидным. Не веря обманчивым ощущениям, она осмотрела светло-зеленые стены, почти у самого входа увидела раковину с зеркалом, у окна — большой стол, а в углу — старую ширму в трещинах. За столом сидела женщина лет тридцати в белом костюме медсестры. Она указала пациентке на одиноко стоящую напротив стола табуретку и сообщила, что доктор сейчас подойдет. Саше очень хотелось услышать хоть одно-единственное ободряющее слово, увидеть хотя бы мимолетную улыбку, но медсестра, словно забыв о ее существовании, что-то быстро писала в большой журнал. Через минуту в кабинет ввалилась (другим словом описать этот способ передвижения просто невозможно) грузная дама в тесном светло-розовом халате. У нее были неестественно рыжие волосы, красная помада выходила за контуры тонких, плотно сжатых губ. Попытка доктора изобразить из себя роковую женщину, кажется, обернулась провалом: Саша мысленно сравнила ее с Долорес Амбридж из Гарри Поттера.

Далее последовали дежурные вопросы о возрасте, дате рождения и прописке. Саша говорила себе, что все совсем не страшно, что все проблемы надуманные и что сейчас она успокоится. Раз с вопросами о росте и весе все прошло гладко, то и остальное сложится хорошо. Но все ее усилия пошли прахом, когда доктор, услышав о сорокадневном цикле, возмущенно прошипела:

— И ты только сейчас пришла к гинекологу? Чем люди думают вообще! Сначала годами не ходят к врачу, а потом удивляются, когда у них киста на кисте обнаруживается. Раздевайся — и в кресло! — последние слова прозвучали как приговор.

Для Саши всегда было загадкой, как женщины-гинекологи (с мужчинами все и так ясно) могут быть такими бестактными, такими безжалостными по отношению к пациенткам. Даже если врачебная этика для них — пустой звук, то хотя бы из женской солидарности можно было бы проявить понимание? Но нет. Вместо бережного сочувствия — унизительная грубость.

Осмотр в кресле прошел, словно в тумане. Холодные инструменты, резкие движения доктора, металлический лязг приборов о лоток и скептические замечания по поводу того, что «некоторые люди» просто до ужаса безответственно относятся к своему здоровью… Все это эхом отзывалось в сердце Саши, когда она плелась в кабинет ультразвукового исследования. Ничего хорошего — она это точно знала — УЗИ ей не сулило. Не просто так же отправили.

Мультифолликулярные яичники. Девушка не имела ни малейшего представления, что это может значить. Даже по частям страшное слово не могла разложить. Но по лицу доктора мгновенно поняла: это что-то ужасное. Последняя надежда, едва теплившаяся глубоко в душе, погасла.

— Да вы хоть понимаете, что это значит? — медленно, растягивая каждый слог, заговорила доктор. Она подчеркнуто произнесла «вы», хотя до этого обращалась к Саше исключительно на «ты». Ей будто доставляло удовольствие сознание собственного превосходства. Мол, сейчас она объяснит этой глупой легкомысленной девчонке, во что ей обошлась ее халатность.

— Это значит, что у вас могут быть большие проблемы. Очень большие, девушка! Я не удивлюсь, если у вас еще и синдром поликистозных яичников, милочка. Да-да! С таким-то подходом к своему организму. Чем, вот скажите мне, чем вы думали, когда столько времени ходили со своим абсолютно ненормальным циклом и ничего не предпринимали? Вам что, никто не объяснял, что такое месячные? Теперь такую кашу расхлебывать придется — мама не горюй. Вот список анализов, которые нужно сдать. Получите результаты, и сразу ко мне! Сразу! Будем думать, как вас спасать. Надеюсь, еще не поздно. А пока для профилактики пропейте-ка вот это, — доктор протянула побелевшей Саше лист с назначением анализов и списком лекарственных препаратов.

Из поликлиники Саша не выходила, а выползала. Она едва держалась на ногах и несколько минут пыталась сообразить, в какую сторону идти, чтобы попасть на нужную остановку. Прибывший автобус был практически пуст. Только две бабульки ехали по своим делам и обсуждали изменения, происшедшие в городе за последние десятилетия. Разумеется, раньше все было лучше. И яблоки вкуснее, и циклы короче. Саша прислонилась лбом к стеклу и смотрела на мелькающие пестрые клумбы, тенистые аллеи и маленькие скверы с фонтанами. Ставрополь стал ей родным, и она искренне полюбила этот город. Но вот эти яичники… Она так и не запомнила страшное слово. В голове непомерной засела тяжелая мысль мысль, червем точившая девушку изнутри. Она не в порядке. С ней что-то не так. Но она даже не поняла, что именно!

«Мульти… мульти-что-то там яичники». Саша открыла поисковик и начала набирать диагноз — вернее, то, что осталось от него в ее испуганном мозге. Нашла! Точно! Если бы существовала машина времени, в эту секунду появилась бы Саша из будущего и выбросила бы телефон в окно. Потому что занятия бесполезнее и опаснее, чем делать выводы о своем здоровье на основании информации в Интернете, придумать сложно. Но машину времени еще не изобрели, а оставаться в гнетущем неведении хотя бы минуту было слишком мучительно. Поэтому Саша выбрала несколько статей, которые показались ей адекватными, и погрузилась в чтение. Примеряя на себя каждый симптом и ужасаясь, она перешла на статью с еще более страшным названием — СПКЯ (синдром поликистозных яичников), о котором сказала ей гинекологическая версия Долорес Амбридж. Оказалось, что СПКЯ — одна из самых частых причин женского бесплодия. Сашу бросило в дрожь. Ну какое бесплодие, когда уже есть мечта о семье? Один за другим диагнозы пестрели перед ней, пугая обилием симптомов и тяжестью последствий. Внезапно пришедшая мысль о том, что на первом курсе у нее могла быть вовсе не молочница, а что-то по-настоящему серьезное, стала последней каплей. Напрасно она старалась себя успокоить. Напрасно твердила себе, что ей-то такого диагноза никто не ставил, что нужно сдать анализы, и тогда уже можно будет делать какие-то выводы. Мысль о бесплодии решила во что бы то ни стало свить гнездо в дестабилизированном Сашином сознании.

Дома ждал Никита, убежденный, что тревоги его благоверной были безосновательны и что она вернется успокоенная и воодушевленная. Вместо этого домой вернулась тень Саши.

— Что случилось? — севшим голосом спросил Никита. Он тут же забыл, что собирался по случаю «уничтожения вредоносных мозговых тараканов» (так он окрестил поход к врачу) сводить девушку в кино и поужинать в каком-нибудь приятном месте.

— Я… Я не… — только и сумела пролепетать Саша и громко разревелась. Накопившееся напряжение, страх и отчаяние вылились в беспомощные рыдания.

Но ведь все было хорошо! Она всегда считала себя обычным человеком. На этот счет у нее была своя теория: у посредственных людей (таких как она) редко случаются потрясения. Их жизнь протекает ровно, без непредвиденных обстоятельств. Они работают на обычной скучной работе, регулярно платят по счетам, раз в год ездят на море, возвращаются и снова работают, чтобы через год опять позволить себе отпуск. И хотя ей отчаянно хотелось вырваться из этого порочного круга, она считала, что может сделать это только благодаря желанию жить не так, как жили ее родители, а не потому, что у нее есть какие-то исключительные качества. То, что происходило сейчас, по Сашиным меркам вполне можно было назвать потрясением, а поэтому было совершенной несправедливостью. Не должно было такого происходить с ней. Ведь она все делала для того, чтобы жизнь была спокойной и размеренной!

Попытки объяснить Никите, что случилось, ни к чему не привели. Стоило Саше хоть немного успокоиться и начать говорить, после первых же слов рыдания возобновлялись с новой силой. Бедный Никита не знал, что ему делать. Ему даже не удалось соединить произносимые Сашей отдельные слова в какую-то внятную историю. Когда он собрался было ехать в поликлинику и узнавать все там, Саша наконец сумела выдавить из себя что-то похожее на объяснение.

— То есть тебе не поставили никакого диагноза? — только и смог спросить Никита. Он был готов услышать худшее, а вместо этого узнал, что Саша сама плохо понимает, что с ней такое. Не сданы еще даже анализы, и только где-то маячит призрачная вероятность, что могут возникнуть проблемы. Но в Интернете об этом много чего пишут, и вообще кошмар!

Никита хлопнул себя по лбу (он всегда так делал, когда творилось что-то непонятное) и пошел на кухню. Через минуту он принес два стакана воды, отдал один Саше, немного помолчал и произнес:

— Знаешь, Саш, это ненормально. Тебе еще никакого диагноза не поставили — только анализы назначили. А ты уже сама сделала выводы и практически похоронила себя заживо. Я сейчас не хочу давить на тебя, ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку. Но я не смогу тебе помочь, если ты сама не начнешь разбираться с собой. Ты — это ты! Почему ты решила, что у тебя будет, как у сестры твоей подруги или как у толпы «экспертов» с форумов, которые ты читала? Когда ты понимаешь, что есть причины для беспокойства, и спокойно идешь обследоваться, полагаясь на заключение врача, это одно. Но когда ты паникуешь и сама себе диагностируешь недуги, это совершенно другое. И так быть не должно! Поэтому я прошу тебя: пожалуйста, постарайся успокоиться сейчас и не делать преждевременных выводов. Когда ты сдашь анализы и станет понятна реальная картина, только тогда и будем решать, как действовать. Хотя я уверен, что все будет в порядке! И еще: надо найти тебе нормального врача, потому что, судя по твоему рассказу, эта твоя Амбридж — просто неадекват. Я, если честно, сомневаюсь в ее профессионализме.

Последние слова Никиты вызвали у Саши печальную усмешку: найти нормального врача, как же! Проще найти иголку в море… Или в море — это песчинку, а иголку в стоге сена ищут обычно? Они все такие безжалостные грубияны. Саша помотала головой, гоня прочь глупые мысли. Слова Никиты все же немного отрезвили ее. Он был абсолютно прав, но просто взять и успокоиться она все еще не могла.

— Никит, Никита… А если в самом деле окажется так, что я не смогу иметь детей? Что будет с нашей мечтой о семье?

— Я от нее не откажусь, это точно, — серьезно ответил тот.

Этот спокойный и твердый ответ подействовал куда лучше, чем прежние разумные доводы. Саша сделала глубокий вдох, выдохнула и впервые за этот вечер почувствовала, как сильно она устала. Напряженные мышцы расслабились и потребовали отдыха после перенесенного стресса. Никита тут же считал сигнал и пошел расстилать постель.

Устроившись поудобнее в объятиях любимого, Саша думала о том, как ей повезло с парнем и как она рада, что этот бесконечно длинный день подошел к своему завершению. Как она уснула, Саша не помнила, но ей долго снилось, как она идет по пляжу, теплый ветер ласково треплет ее волосы, а за спиной звучат счастливые детские голоса.

Глава 3

Утро выдалось пасмурное. Никита рано ушел на работу, а Саша встала проводить его. И хотя серая погода вызвала непреодолимую сонливость, она решила больше не ложиться. Самой ей выходить нужно было только через полтора часа, и она не спеша варила себе кофе (это был ее любимый утренний ритуал). Все еще чувствуя усталость после вчерашнего дня, она старалась получить от этого утра максимум удовольствия: идти на работу в убитом состоянии для нее было равносильно тому, чтобы бежать марафон со сломанной ногой. Постылая работа вогнала бы Сашу в депрессию уже давно, если бы она не взяла за правило ежедневно компенсировать нелюбимое дело маленькими радостями, будь то утренний кофе или захватывающий фильм после рабочего дня. Главное в этом принципе — регулярность. В жизни всегда должно быть то, что приносит радость. Тогда все будет размеренно и без потрясений.

Ставя турку на огонь, Саша старалась не думать о событиях вчерашнего дня. Тревожные мысли не прекращали атаковать ее, но она доблестно сражалась с ними. Хотя в отсутствие Никиты делать это было довольно трудно: все-таки его убежденность в положительном исходе вселяла уверенность и в нее, хотя бы чуть-чуть. Поэтому, когда пришло время выходить из дома, Саша как никогда была этому рада. Она чувствовала, что долгое пребывание наедине с собой может пробить брешь в хрупкой броне ее условного спокойствия. Один в поле не воин — это точно про нее.

Каждое утро Милана встречала ее на перекрестке в 8:50, они шли на остановку, и уже в 9:20, за десять минут до начала рабочего дня, заходили в офис. Поездка на автобусе, как правило, была бенефисом Миланы. Она взахлеб рассказывала Саше о том, как прошел ее вчерашний вечер, что случилось с соседом-дедушкой и его забавным кокер-спаниелем, какой странный диалог она услышала, пока стояла в очереди к кассе супермаркета, и все в таком духе. Саша внимала ей, периодически издавая многозначительные «угу» или «ничего себе». Из уважения к подруге она честно старалась не упустить в рассказе ни малейшей детали, но неизбежно отвлекалась на пейзаж за окном или на собственные мысли. Как ни любила она Милану и как ни восхищалась ее феноменальной способностью к занимательному изложению ничем не примечательной информации, чрезмерный объем таких рассказов все же Сашу утомлял. Но сегодня она с упоением слушала каждое слово. Мельчайший повод отвлечься от собственных страшных мыслей казался ей подарком судьбы.

— Кстати, я же вчера тебе рассказывала про сестру, — выпалила Милана, в упор не видя, как потемнело вдруг лицо подруги. — Вчера они с мужем к нам приезжали. У нее все серьезно, оказывается. Решили операцию делать в Москве, там у дедушки связи какие-то есть. У друга его своя клиника, и он предложил помощь. Переполох в семье, конечно, страшный. Все смешалось в доме Облонских, как говорится. Решают, кто полетит с сестрой в Москву, потому что ее муж в это время будет в командировке. Как по мне, мог бы и отменить свою командировку ради жены-то! Но Раиска говорит, что он эту командировку ждал два года, от нее зависит вся его карьера. Вечно его защищает, в общем. Даже если он воткнет нож ей в спину, она будет уверять, что он это не специально, а просто шел и споткнулся.

— Уверена, с Раей все будет хорошо, — не слишком убедительно произнесла Саша, направляясь к открывшимся дверям автобуса.

— Вот и я говорю! — подхватила Милана, вприпрыжку выходя за ней. Увлеченная своей историей, она даже не заметила подавленного настроения подруги.

Весь день Саша усиленно сосредотачивалась на работе. Хотя дело свое она не любила, это не мешало ей добросовестно относиться к рабочим задачам. Наверное, именно этот подход и спас Сашу от очередной панической атаки. Когда же смена закончилась, она была вполне способна не впадать в истерическое состояние, да и вчерашний разговор с Никитой не прошел даром. Саша наконец признала: нельзя игнорировать тот факт, что ни разу в жизни ее удлиненный цикл не доставлял ей никаких беспокойств. Она бы и дальше спокойно жила, если бы не внезапно свалившаяся на нее история Миланиной сестры. За этот аргумент Саша ухватилась, как за спасательный круг. И чем больше она думала об этом обстоятельстве, тем сильнее нарастал внутри нее протест. Страшно было соглашаться с тем, что ее женское здоровье действительно в опасности. Но слова доктора о возможных проблемах тоже не могли возникнуть на пустом месте. Поэтому, оказавшись в плену мучительных противоречий, Саша поняла: ей просто необходимо пройти обследование. И тогда либо все ее подозрения растают, как снег по весне, либо… Продолжить мысль Саша опять была не в силах.

Да, решено. Надо обследоваться. Но эта мысль вместо ожидаемого облегчения принесла сильную усталость. Снова идти в поликлинику и выслушивать злопыхательства Амбридж? Нет уж. Искать нового врача? Задача не проще. Да и дело даже не в самом процессе (хотя удовольствия он никакого не доставлял). Просто результат всегда оказывался плачевным. Вот всегда! То ли Саше так не везло, то ли хороший гинеколог — это действительно миф.

Ответ пришел, откуда его не ждали. Саша, как и многие, терпеть не могла контекстную рекламу в соцсетях. Она считала подобное использование данных грубым вторжением в личное пространство человека, столь ею ценимое. Но когда в очередной раз при просмотре новостной ленты Саша увидела рекламный баннер, она не испытала привычного раздражения. Впервые ей предлагали то, в чем она действительно нуждалась: аккаунт гинеколога-эндокринолога.

Саша с любопытством открыла профиль, ожидая увидеть какую-нибудь серьезную, напыщенную даму средних лет. Но на фотографии оказалась стильная женщина, уж слишком привлекательная для гинеколога и слишком молодая для кандидата наук. Удивленная Саша пролистала несколько записей врача, поразивших своей ясностью, адекватностью, а главное — отсутствием злобного напора. В первый раз она почувствовала, что ее не пытаются убедить в необходимости срочно пройти дорогостоящее обследование или приобрести уникальный чудодейственный препарат. Ей просто рассказывают о том, как устроен женский организм, что делать важно и нужно, а чего — не следует. Отзывы о докторе Нине, похожие друг на друга своим восхищенно-благодарным тоном, показались девушке чем-то совсем из ряда вон выходящим. Какая-то часть сознания Саши критически заявляла, что любые отзывы можно купить и что не стоит верить всему, что пишут в Интернете. Но любопытство, однако, взяло верх, и она, все еще ожидая какого-нибудь подвоха, тут же записалась на прием. Ведь хуже, чем та тетка из поликлиники, быть уж точно не может. Значит, самое страшное уже позади. И даже «доктор Нина», как врача называли пациентки, звучало не так ужасающе, как слово «гинеколог» с потрепанной таблички на двери той злюки.

Ближайшая свободная запись к «доктору Нине» нашлась только через неделю. Врач принимала в частной клинике, и расписание у нее было достаточно плотным. Зато время приема позволяло рассчитывать, что пациентку хотя бы выслушают.

— Что ж, неделю как-нибудь проживу! Жила же всю жизнь, — рассудила Саша.

Ее оптимизм поубавился, когда Никита объявил о внезапном отъезде. Учитель, который должен был сопровождать школьников на олимпиаду по физике, вдруг заболел. Поэтому вместо него ребят в Москву повезет он, Никита. А поскольку поездка на олимпиаду, как правило, одной лишь олимпиадой не ограничивалась, и ученикам предстояла насыщенная культурная программа, ждать Никиту раньше, чем через пять дней, не приходилось.

Одно дело ожидать похода к врачу в компании любимого, и совсем другое — в окружении собственных (так и не сбежавших!) тараканов. Напрасно Никита успокаивал ее и обещал всегда быть на связи. Появившаяся было легкость после знакомства с аккаунтом доктора Нины, подрывающим ее устоявшиеся представления о гинекологах, стремительно сменялась апатией.

Утром, проводив Никиту на рейс, Саша собрала волю в кулак и отправилась на работу. Как назло, Милана решила держать подругу в курсе развернувшейся семейной драмы, и поэтому шансов отстраниться от мыслей о своем предполагаемом диагнозе у Саши не осталось. Беспокойство нарастало снежным комом. В памяти неожиданно всплыли несколько деталей. Она вспомнила, как на втором курсе, накануне экзамена по истории архитектуры, у нее резко заболел низ живота. Обращаться к врачу времени не было, но соседки по комнате авторитетно заявили, что если болит внизу живота, то это точно «женский вопрос». И хотя сама Саша тогда решила, что приступ случился исключительно из-за волнения перед экзаменом, теперь она с тревогой думала об этом эпизоде и включала его в свой анамнез. Беспокоили ее и несколько случаев незащищенного секса. Вернее, тот факт, что она не забеременела. Теперь она уже не считала себя везучей, как тогда. Вдруг дело не в удаче, а в том, что она просто не способна зачать ребенка? Ведь были же шансы, были!

При других обстоятельствах Саша не придала бы этим воспоминаниям никакого значения. Совпадение, не более. Но сейчас каждая деталь складывалась в предательский пазл, в котором у нее серьезные проблемы со здоровьем, а ее мечта о большой и дружной семье неумолимо катится в пропасть.

До похода к врачу оставалась неделя. Саша решила не терять времени зря и для более полной картины сдать анализы, которые ей назначили в поликлинике. Совмещать рутинную работу и вечерние походы в лабораторию, да еще и в отсутствие Никиты, оказалось крайне тяжело. Сначала стресс вылился в бессонницу, потом пропал аппетит. Даже кофе не радовал. На работе она стала невнимательной и рассеянной, несколько раз перепутала отчеты, которые лично составила, и не смогла вспомнить имя постоянного клиента. В довершение ко всему Никита задерживался в Москве. Когда до приема оставался всего день, Саша всерьез опасалась, что скоро ей понадобится не гинеколог, а психотерапевт.

Ночью перед приемом уснуть удалось только на пару часов. Поэтому восход она встречала, сидя на кухне с третьей по счету чашкой крепкого кофе. Воздух пронизывали жизнерадостные птичьи трели, и солнечные лучи, запутавшись в густой листве растущих под окнами деревьев, ложились на стены причудливыми узорами. Завороженная игрой света, Саша на мгновение забыла, что сегодня не просто обычный выходной, ей предстоит визит к врачу, и что за последнюю неделю она катастрофически мало спала. Звонок будильника, который разбудил бы ее, усни она ночью, напомнил об этом.

Саша приехала в клинику задолго до назначенного времени. Оставаться дома было уже невмоготу, к тому же она не любила опаздывать и предпочитала закладывать время с запасом на случай форс-мажора.

В клинике было светло и чисто, и даже больничного запаха не чувствовалось.

Администратор, женщина средних лет, приветливо встретила ее и предложила присесть на стоящий в холле кожаный диван. Хотя Саша отдавала себе отчет в том, что частная клиника внешне должна отличаться от государственной поликлиники, интерьер ее приятно удивил. Видно было, что к созданию дизайна приложил руку профессионал, а это всегда вдохновляло Сашу: если уж даже врачи пользуются услугами дизайнеров — значит, возможно, и у нее есть шанс найти свое место в этой нише. Когда-нибудь…

Не успела девушка сесть, как в приемную вошла еще одна пациентка. На вид ей было лет тридцать с небольшим. Стройная, ухоженная, она была довольно привлекательной. В ее больших карих глазах были заметны усталость и грусть. Молодая женщина заняла место рядом с Сашей, взглянула на часы и принялась внимательно рассматривать висящую на стене картину.

На ресепшн администратор записывала кого-то на прием, в соседнем кабинете слышался чей-то веселый смех. Надо же! Смех в кабинете гинеколога! И тут измученная бессонницей Саша погрузилась в дрему. Мысли, сменявшие друг друга с невероятной быстротой, будто застыли. Появление третьей пациентки привело ее в чувство.

Грациозная статная женщина представилась Татьяной. На первый взгляд ей было чуть больше сорока, но, сколько именно, Саша определить не смогла. Татьяна относилась к типу тех женщин, которые с возрастом выглядят только эффектнее. Едва успев занять место в удобном кресле, она завязала диалог, и Саша охотно поддержала его, потому что напряжение от предстоящего приема начинало возрастать несмотря на то, что недосып притупил все чувства и рефлексы. Да и Дарья, сидевшая на том же диване, кажется, тоже была рада отвлечься. Обе женщины понравились Саше: вопреки их явной непохожести на нее, она чувствовала в них родственные души. Поражаясь самой себе, она с не свойственной ей легкостью поделилась с ними своим страхом перед гинекологами. Она почему-то была уверена, что женщины поддержат ее, и не ошиблась. Она услышала так необходимые ей слова ободрения прежде, чем отворилась дверь и вышедшая в коридор доктор Нина пригласила ее в кабинет. С замиранием сердца Саша вошла внутрь.

Глава 4

Кабинет, как и приемная клиники, разительно отличался от тех мест, в которых до этого Сашу целых три раза принимали гинекологи. Просторная, хорошо освещенная комната разделялась на две зоны белой (чистой!) ширмой. Первая походила на обычный рабочий кабинет. Удобный стол из светлого дерева, монитор компьютера, клавиатура и милый кактус с цветком. Не было привычной бумажной горы из многочисленных медицинских карт пациентов, которая всегда так раздражала Сашу в поликлиниках. Здесь вообще не было визуального мусора: все необходимые документы стояли в аккуратных папках на стеллаже. Среди папок с бумагами Саша случайно заметила и несколько знакомых книг, отметив про себя, что как человек доктор Нина ей уже нравится. Все-таки она ни разу не встречала плохих людей, которые читали бы «Империю ангелов». По разные стороны стола стояли два кожаных кресла — для доктора и для пациентки. Стильные кашпо с фикусами придавали обстановке уюта. Вторая зона — за ширмой — предназначалась для осмотра. Из всего оснащения Саша узнала только кресло и кушетку. Остальной комплекс приборов был ей незнаком, но выглядел внушительно. Впервые в жизни, глядя на гинекологическое оборудование, девушка испытала не ужас, а интерес.

— Здравствуйте, Саша, — с улыбкой обратилась к ней доктор, жестом приглашая присесть.

Пациентка закончила изучать пространство и смущенно уселась в кресло. Нина Владимировна (в приемной Саша успела выяснить отчество доктора) в жизни оказалась в точности такой, как на фотографиях в соцсетях. Это была красивая женщина с умными глазами и открытой доброй улыбкой. Чувствуя, что внутри нее зарождается симпатия к доктору, Саша одернула себя и предостерегла от преждевременных выводов. Все же она не в гости пришла, а на прием к врачу. И вообще — за деньги. А потому судить нужно о профессиональных, а не о личных качествах человека.

— Что вас беспокоит? — спросила Нина Владимировна после сбора анамнеза, внимательно смотря на пациентку.

Этот вопрос прозвучал совсем не так, как этого ожидала Саша. Обычно врач, заполняя какие-то бумажки, ненароком бросал в ее адрес сухое: «С чем пришли?» или «Ну и на что жалуемся?». А сейчас девушка услышала в вопросе искренний интерес. И то ли истощенный прошедшей неделей организм достиг своего предела, то ли участие со стороны доктора так удивило Сашу, но она почувствовала, как начинает дрожать подбородок. Чтобы ответить доктору Нине и не разрыдаться, пришлось собрать последние силы.

— Я думаю, что не смогу иметь детей, — с места в карьер начала девушка, тут же поразившись своей формулировке. До этого момента она боялась вот так прямо, в виде утверждения, говорить о своем бесплодии, об этих «женских вопросах», хотя эта мысль мучила ее уже долгое время. Но сейчас все самые отчаянные страхи выползли наружу и обрели над ней полную власть.

— Почему вы так думаете? — видя, что пациентка не намерена продолжать, немного удивленно спросила доктор Нина.

— Потому что у меня неправильный цикл. Он длиннее, чем должен быть, целых сорок дней, — Саша тщательно выбирала слова. Она не хотела произвести впечатление истерички, но накопившееся напряжение рвалось наружу. — Недавно я была у врача, и мне сказали, что у меня… что у меня мультифолликулярные яичники. Доктор сказала, что у меня могут быть большие проблемы. Я читала, что с большой вероятностью я… что у меня может быть бесплодие… А я так мечтала о семье!

Закончив, она сжала губы, едва сдерживая слезы. Услышав об удлиненном цикле и об этих самых мультифолликулярных яичниках, Нина Владимировна обязательно должна была нахмуриться или встревоженно заметить, что обследоваться, конечно, нужно было давно. Но, вопреки ожиданиям, доктор спокойно возразила:

— Милая, ничего из того, что ты сейчас мне рассказала, не дает оснований полагать, что у тебя не будет детей. Бесплодие диагностируют у пары — подчеркиваю, именно у пары! — после года безуспешных попыток зачать ребенка. И, что самое главное, даже если диагноз ставится, это не означает, что пара навсегда лишена возможности иметь детей. В большинстве случаев это вовсе не необратимый процесс. Поэтому не переставай мечтать о семье!

Доктор Нина вдруг обратилась к Саше на «ты», но в ее устах это не прозвучало фамильярно или грубо. Наоборот, вышло настолько естественно, что официальное «вы» теперь было бы совершенно не к месту.

Больше всего на свете Саша хотела услышать, что ее подозрения не имеют под собой никаких оснований. Однако мысль о бесплодии, видимо, уже слишком плотно укоренилась в ее сознании, потому что слова доктора не принесли ей желанного облегчения. Теперь ей казалось, что доктор Нина недооценивает всю серьезность ситуации.

— А как же мультифолликулярные яичники? — возразила она, уже четко произнося этот длинный термин и протягивая файл с результатами всевозможных анализов, которые своими названиями походили на магические заклинания: Human Papillomavirus, Gardnerella vaginalis, Candida albicans и т. п.

Нина Владимировна пристально посмотрела на Сашу, принимая из ее рук бланки анализов. Изучив каждую страницу, она решительно произнесла:

— Что ж, анализы в полном порядке! Что касается мультифолликулярных яичников, то, даже если они есть, при отсутствии дополнительных симптомов это нормальная картина, не требующая никакого вмешательства.

И видя недоверчивое выражение Сашиного лица, улыбнулась и добавила: — Совершенно нормальная картина! Давай мы еще раз сделаем УЗИ, чтобы убедиться, что все в порядке. А сейчас необходимо осмотреть тебя и взять мазок для исследования.

С этими словами доктор проводила Сашу за ширму, дала ей одноразовые полотенце и носочки, указала, куда можно положить вещи, и начала готовить инструменты для осмотра. Усаживаясь в кресло, девушка вновь испытала стыд. Хотя она прекрасно понимала, что через подобную процедуру регулярно проходят миллионы женщин, ей каждый раз было совестно за то, что приходится вот так сидеть перед совершенно незнакомым человеком. Доктор Нина спокойно подошла к ней и, начав осмотр, более подробно расспросила о менструальном цикле: с какой регулярностью приходят месячные, насколько они обильны, сопровождаются ли дискомфортом. Пока Саша отвечала на вопросы, осмотр завершился. Ее удивило и то, что обычной боли при вводе инструментов она не почувствовала.

Кабинет УЗИ был смежным со смотровым, поэтому выходить в коридор не пришлось. Нина Владимировна быстро подготовила оборудование и сама провела исследование, параллельно показывая Саше на экране аппарата, как выглядят яичники, что собой представляют фолликулы, где в матке эндометрий и за что все эти штуки отвечают.

— УЗИ не показало ничего, что могло бы дать повод для беспокойства, — сказала доктор, когда они вернулись в кабинет. — Чтобы определить природу твоего удлиненного цикла, нужно провести небольшое гормональное дообследование. Когда придут результаты, можно будет точно что-либо диагностировать. А пока постарайся меньше нервничать и больше спать! Стресс и бессонница еще никому не помогали.

Последние слова Нина Владимировна сопроводила заботливой улыбкой, посмотрев на серое Сашино лицо и темные круги под глазами. Девушка на секунду зависла и рассеянно улыбнулась в ответ.

Визит к доктору поверг Сашу в состояние недоумения. Во-первых, каждый пункт из ее списка стереотипов о гинекологах Нина Владимировна, сама того не зная, безжалостно опровергла. Во-вторых, она не подтвердила ни одного из опасений, не поставила страшного диагноза и не прописала никакого лечения после осмотра, что для Саши было само собой разумеющимся. Обычно, выходя от любого врача, она прямиком шла в аптеку и оставляла там не меньше тысячи рублей. В-третьих… Что «в-третьих», девушка точно не знала. Она слишком устала, чтобы проводить глубокую рефлексию, но было что-то еще, что осталось в ее душе после посещения доктора Нины и что она никак не могла объяснить. Только Никите она сказала, что будто побывала на другой планете.

Когда были получены результаты гормонального обследования, Саша снова поехала в клинику. Нервное напряжение стало настолько привычным ее состоянием, что она почти не замечала его.

— Ну, — весело встретила ее Нина Владимировна, — удалось прийти в себя и выспаться?

Саша ответила что-то невнятное и вопросительно воззрилась на доктора. Она поняла вдруг, почему у нее появилось чувство «инопланетности». Доктор Нина была человеком, вносящим свежесть в жизнь людей, с которыми ей приходилось взаимодействовать. Казалось бы, она, как гинеколог, должна заботиться исключительно о репродуктивной системе пациентки, но ее беспокоит, выспалась ли та. И дело даже не во взаимосвязи этих процессов с медицинской точки зрения, а в живом, человеческом участии. Жизнь — вот что чувствовала Саша, когда смотрела на доктора Нину. И ей вдруг показалось, что сама она, несмотря на свою молодость, в душе — древняя старуха, и что настоящей девушкой — юной и задорной — была не она, а доктор Нина.

— Вижу, что не очень, — ответила на свой же вопрос Нина Владимировна, с укоризной глядя на Сашу. — А зря! Ты сама себе придумала проблему и вогнала себя в стресс. С таким подходом ты просто лишишь себя радости жизни! Ты подумай, разве стоит хотя бы одна, даже самая настоящая болезнь того, чтобы ради нее приносить в жертву свое счастье? Что бы ни случилось, ты — это ты. Не отождествляй себя со своей болью. Что касается твоего здоровья, то ты, дорогая моя, в полном порядке!

С этими словами доктор Нина улыбнулась Саше и повернула к ней экран монитора.

— Сейчас покажу! Понимаешь, у тебя просто особенность такая — удлиненный цикл. В твоем случае это не патология, а абсолютная норма. Ты ведь знаешь, что самым важным в менструальном цикле является его регулярность, а у тебя с этим проблем нет. Что касается самого цикла, — Нина Владимировна взяла со стола ручку, чтобы использовать ее как указку, — он делится на три фазы: сама менструация, первая фаза и вторая фаза. С менструацией все понятно, но вот что происходит дальше. Во время первой фазы — ее еще называют фолликулярной — в яичниках начинается рост фолликулов. Это такие маленькие пузырьки, в которых находятся яйцеклетки. Растущие фолликулы начинают секретировать в кровь женский гормон эстроген, в результате чего в матке начинает нарастать эндометрий — слизистая оболочка. Где-то за четырнадцать дней до ожидаемой менструации все фолликулы, кроме одного, перестают расти и начинают регрессировать. А один оставшийся продолжает расти, достигает в среднем размера в двадцать миллиметров и лопается под воздействием определенных стимулов. Из лопнувшего фолликула в маточную трубу выпускается яйцеклетка. Это, как ты знаешь, называется овуляцией. С момента овуляции начинается вторая фаза цикла — лютеиновая, и длится она до начала месячных. Во время этой фазы организм готовится к началу беременности. Образовавшееся из остатков лопнувшего фолликула «желтое тело» выделяет прогестерон — гормон, который подготавливает слизистую оболочку матки к прикреплению оплодотворенной яйцеклетки и, следовательно, к началу беременности. Если беременность не наступает, «желтое тело» перестает секретировать прогестерон, матка начинает отторгать уже не нужный организму эндометрий, и наступает менструация. Так вот, твоя особенность в том, что у тебя процессы каждой фазы длятся чуть дольше обычного. И сам цикл поэтому удлиненный.

Саша всегда была довольно сообразительной девушкой, но сейчас она ошалело уставилась на доктора Нину, пытаясь воспринять услышанную информацию. Секунд десять спустя она все же сумела подвести итог.

— То есть, по вашему мнению, со мной все в порядке? — будто не веря собственным ушам, спросила она.

— Если не считать того факта, что ты слишком быстро поддаешься необоснованной панике, да, — доктор не смогла сдержать улыбки. — А если серьезно, тебе достаточно проходить профилактический осмотр раз в год. Это делать непременно нужно, чтобы избежать лишних проблем и поддерживать свой организм в должном состоянии. И еще важный нюанс — если тебя что-то беспокоит, ни в коем случае нельзя заниматься самолечением! Вероятность, что ты сможешь точно диагностировать заболевание, практически нулевая. А если и сумеешь, это тебе ничего не даст. Назначая тот или иной курс лечения, доктор опирается не только на природу болезни, но и на индивидуальные особенности пациента. Самостоятельно выписывая себе лекарства, ты рискуешь своим здоровьем.

— И еще, пожалуй, самое важное, — Нина Владимировна проницательно взглянула на Сашу. — Не разрешай страхам диктовать тебе условия. Когда ты поддаешься отчаянию и идешь на поводу у эмоций, ты сама крадешь у себя жизнь. Действительно ты больна или это только твои подозрения — второй вопрос. Даже если болезнь существует, это вовсе не значит, что жизнь закончилась. Ведь единственное, что может стать для тебя настоящим концом света, — конец света и есть. Но на это мы с тобой повлиять не в силах. Поэтому живи моментом и не позволяй даже самым сложным обстоятельствам украсть твою радость!

Слова доктора Нины еще звучали у Саши в голове, когда она вернулась домой. Ей нужно было время, чтобы хорошенько обдумать происшедшее. Во-первых, уже устоявшийся образ гинеколога-мучителя был наголову разбит простым и внимательным подходом Нины Владимировны. Во-вторых, вместе с восторженным недоумением появилось ощущение, что все, сказанное доктором Ниной, оказалось подозрительно просто. Почему один врач напугал ее до смерти, предсказав худшее, а другой сказал, что все в полном порядке? Как могло так случиться, что они не просто расходились во мнениях, а противоречили друг другу? Этого Саша объяснить себе не могла. И, как ни хотелось ей поверить спокойному объяснению доктора Нины, на каждый аргумент «за» приходилось несколько «против». Чувство тревоги вновь непрерывно нарастало.

— Так, значит, все в порядке? — обрадованно спросил Никита, выслушав подробный рассказ подруги о заключении Нины Владимировны, но, увидев выражение ее лица, осекся.

— Я не знаю, — ответила Саша и уставилась в окно. — Я не могу поверить, что все так легко. Почему тогда Амбридж мне сказала, что все плохо?

— Потому что она некомпетентный врач? — предположил Никита, но девушка не заметила прозвучавших в его голосе саркастических ноток.

— Нет, это не объяснение. Я думаю, мне нужно сходить еще к одному специалисту. Если бы расхождения во взглядах Амбридж и Нины Владимировны были малы, я не придавала бы этому такого значения. Но они противопоставлены друг другу, как два полюса, и мне нужно третье решение. Я хочу узнать мнение еще одного врача.

— Да ты вошла во вкус! — с иронией произнес Никита. — Ты же понимаешь, что рано или поздно тебе придется остановиться?

На этот раз шпилька не осталась незамеченной. Саша нахмурилась и обиженно посмотрела.

— Прости, я не хотел тебя обидеть, — примирительно улыбнулся Никита. — Но я, правда, беспокоюсь. Если бы я тебя не знал, подумал бы, что ты просто хочешь оказаться больной. Ты будто хочешь убедиться, что проблемы у тебя все-таки есть. Но хорошо, раз это так важно для тебя, давай найдем еще одного доктора.

Остаток вечера прошел в натянутой атмосфере. Хотя Никита извинился, Саша видела, что он не разделяет ее позицию, и это по непонятной ей причине сильно раздражало. «Он же парень, ему не дано понять суть женских проблем», — заключила в итоге она и решила больше не думать об этом.

Глава 5

Поход к новому врачу уже не казался такой мукой, как прежде. Что ни говори, а знакомство с доктором Ниной проделало брешь в той части сознания Саши, которая отвечала за тотальную неприязнь ко всем-всем-всем гинекологам. Поэтому на сей раз дискомфорт доставляла лишь мысль о диагнозе, который либо опровергнет, либо подтвердит новый специалист.

— Хм, — многозначительно промычала женщина в белом халате, просмотрев кипу результатов анализов. — В целом ничего смертельного, жить будешь. Но вот цикл, конечно, никудышный, и нужно его нормализовать, иначе могут быть проблемы в будущем. У тебя никаких выделений специфических нет? А болей? Тоже нет? Ну хорошо. Тогда просто выравниваем цикл. Оральные контрацептивы принимала когда-нибудь?

— Нет, — с трудом подавив смущение, пролепетала Саша. — Не доводилось.

Хотя парализующего страха перед гинекологами девушка уже не испытывала, ей по-прежнему было неловко обсуждать с посторонним человеком детали своей сексуальной жизни. Она прекрасно сознавала, что сексуальный аспект так же естественен, как любой другой вопрос, касающийся ее организма, но все равно не могла избавиться от чувства стыда. В студенческие годы это сильно усложняло ей жизнь, потому что стоило кому-то коснуться темы секса, Саша неизменно краснела. Многие находили это милым, но сама себе Саша казалась наивной простушкой, и это ей вовсе не льстило.

— Ну, теперь придется, — безапелляционно заявила врач и протянула девушке бумажку с названием препарата. — Это восстановит менструальный цикл. Принимай по инструкции два-три цикла подряд, а потом приходи ко мне. Будем смотреть, как дальше действовать.

Заключение врача показалось Саше вполне убедительным. На этот раз ей не поставили никакого жуткого диагноза, но и не тешили иллюзией, что все замечательно. Теперь стало совершенно очевидно, что удлиненный цикл — не норма, потому что в своем окружении она ни разу с таким не сталкивалась, а единственный пример — история сестры Миланы — оказался негативным. Следовательно, проблему нужно искоренить. Раз навсегда. Поэтому назначение оральных контрацептивов в качестве лечения даже обрадовало. В конце концов, можно убить двух зайцев сразу: поправить здоровье и надежно предохраняться.

Впервые за несколько недель Саша вздохнула свободно. Окружающий мир вновь заиграл яркими красками. Лето уже вступило в свои владения, и Саша почувствовала, как соскучилась по жаркому воздуху, пестрым клумбам и очередям у киосков с мороженым. Смех детей, резвившихся вблизи фонтанов и ловивших желанные капли воды, которые успевали долетать до их маленьких ручек, показался настоящей музыкой. Саша почти вприпрыжку домчалась до остановки, едва поймав нужный автобус, и с радостным сердцем направилась домой.

— Я вернулась! — объявила она, войдя в квартиру. Никиты дома не оказалось, и Саша, грустно вздохнув, пошла на кухню. Раскладывая купленные продукты, она вспомнила о лежащем в сумке препарате и подумала: даже хорошо, что дома сейчас только она. Как раз будет время разобраться с новым лекарством.

Устроившись в кресле поудобнее, Саша развернула лист тонкой бумаги с инструкцией, испещренный мелким шрифтом. Среди множества разделов отыскала «Способ применения» и внимательно прочла. Кажется, ничего сложного: принимать ежедневно в течение двадцати восьми дней, по одной таблетке, в одно и то же время. Все вроде бы понятно. Уже собираясь отложить инструкцию, Саша бросила взгляд на раздел «Побочные действия». Обычно она никогда не читала этот пункт в инструкции по применению лекарств — да и необходимости не возникало. За все время самостоятельной жизни, когда лекарства покупала не мама, список Сашиных недугов сводился к тому, что вполне лечилось нехитрыми активированным углем, парацетамолом и перекисью водорода. В этом смысле ей со здоровьем жутко повезло. Точнее, везло до недавних пор. Поэтому после недолгих колебаний Саша приступила к изучению списка. Тошнота… Головная боль… Боль в молочных железах… Нерегулярные маточные кровотечения… Депрессия… Бессонница… Снижение либидо… Список оказался внушительным, причем побочные эффекты варьировались от головокружения до рака молочной железы. И хотя последний относился к крайне редким побочным реакциям, настроение Саши из жизнеутверждающего мгновенно стало депрессивным. Ей потребовалось довольно много времени, чтобы прийти в себя и вспомнить, что раньше у нее никаких побочных или аллергических реакций ни на что не было, а поэтому волноваться, наверное, едва ли стоит.

Несмотря на смутные подозрения, закравшиеся после прочтения инструкции, Саша наконец запретила себе поддаваться панике. Она решила не омрачать день, который принес ей ясность относительно здоровья. В конечном счете главное, что теперь она понимает, как действовать. На этой ноте она принялась готовить ужин. Сегодня ей особенно хотелось порадовать Никиту. Все-таки он проявил немало терпения и стойкости за время ее гинекологического паломничества.

Когда Никита пришел домой, его ждал накрытый стол с любимой едой: бургеры, огромные и сочные, с соусом, который Саша придумала сама и секрет которого не рассказывала никому. Не потому, что дорожила своими кулинарными открытиями; просто ее всегда забавляло, с каким азартом все, кто пробовал ее бургеры, пытались выпытать у нее эту тайну. Бургеры дополняли картофель по-деревенски и лимонад домашнего приготовления с малиной и мятой.

— Ну и ну! — изумленно присвистнул Никита. — Что празднуем?

— Мои скитания по больницам завершены! Теперь я могу жить по-человечески, а главное, точно знаю, что нужно делать, — со счастливой улыбкой объявила Саша.

Если бы в хрущевках слышимость не была такой хорошей, Никита, вероятно, издал бы торжествующий вопль, достойный индейского вождя, но, поскольку соседей он ценил и уважал их право на спокойный и тихий вечер, просто схватил Сашу в охапку и сжал в крепких объятиях.

— А может, по такому случаю пикник во дворе устроим? — предложил он, смеясь.

— А давай!

Саша ловила каждое мгновение вечера. Она поняла, что впервые за долгое время действительно отдыхает и по-настоящему счастлива. Слушая голос Никиты, когда он рассказывал очередной забавный случай из своей педагогической практики, глядя в его сияющие глаза, Саша почувствовала: как же редко она испытывает такую легкость, как сейчас! Ей вдруг показалось, что она проживает жизнь, принадлежащую кому-то другому. Делает не то, что должна делать. Но, решив не лишать себя возможности насладиться долгожданным отдыхом с любимым человеком ради несвоевременного осмысления своего существования, Саша отбросила навязчивые мысли и погрузилась в настоящее.

— Это один из лучших вечеров в моей жизни, — умиротворенно промурлыкала она. — Определенно!

Глава 6

— Сашка, ты в порядке?

Милана стояла возле рабочего стола и с беспокойством смотрела на подругу.

— Ты сегодня весь день молчишь и на вопросы не отвечаешь. Если бы только на мои — это еще ничего. Но ты сейчас проигнорировала Большого Брата (так подруги звали старшего менеджера за его манеру внезапно появляться за спиной, из-за чего складывалось впечатление, что он неустанно следит за всеми). Мне пришлось отвечать за тебя! Повезло, что я мастер импровизации, — девушка хитро прищурилась. — Если бы я тебя не знала, подумала бы, что ты забастовку решила устроить.

— Что устроить? — вяло переспросила Саша.

Уже несколько дней у нее болела голова. Обезболивающие приносили лишь временное облегчение, а когда действие препарата заканчивалось, боль возвращалась с новой силой. Из-за постоянной мигрени Саша часто просыпалась среди ночи, а когда все же удавалось уснуть, сон был неглубокий и беспокойный. Никита был уверен, что это побочное действие контрацептивов, и просил прекратить их принимать, но Саша упрямо возражала. Она отказывалась соглашаться с тем, что головная боль — это побочная реакция, и списывала все на жаркую погоду. Тот факт, что раньше жару она переносила, как бедуин, она в расчет не принимала.

— Ты в порядке, спрашиваю? — не сдавалась Милана. — Как зомби себя ведешь. Выглядишь, честно говоря, не лучше. Что стряслось, подруга?

— Да так, голова болит уже который день, — отмахнулась Саша. — Ничего серьезного. Сейчас приму таблетку, полегчает.

— Ну смотри, — недоверчиво протянула Милана.

Ответ ее явно не удовлетворил. Но она знала: заставить подругу что-либо рассказать, если она сама этого делать не хочет, практически невозможно. Поэтому решила не донимать расспросами: когда будет нужно, Саша все объяснит сама. Но волнение за подругу все же не давало Милане покоя, и она пыталась найти разумное объяснение ее состоянию.

К вечеру стало понятно: откровенничать Саша не собирается. По дороге домой Милана решила взять дело в свои руки. Не зная способа лучше начать доверительную беседу, она начала с себя и начала с места в карьер:

— Знаешь, я тебе не говорила, но я планирую через месяц уйти с работы.

Саша мгновенно забыла о мигрени и ошарашенно уставилась на подругу.

— То есть как — уйти с работы?

— Ну вот так. Ты мне сама говорила, что у меня природная способность к созданию текстов. Я решила проверить, правда ли это, поэтому последние несколько месяцев проходила курсы копирайтинга. Я не говорила, чтобы не сглазить, — начала оправдываться Милана, увидев возмущенное Сашино лицо. — И к тому же я не знала, буду ли я действительно всерьез этим заниматься. Я, если честно, ни одной живой душе об этих курсах не рассказывала. Хотела сама все обдумать. Но в своей группе я лучшая ученица, и мне уже предложили несколько проектов в качестве старта. Так что я согласилась. Решила взять месяц испытательного срока, чтобы руку набить и влиться в процесс, а там, если все срастется, уйду с работы и погружусь в тексты полностью. Знаешь, я просто осознала, что не хочу всю жизнь проторчать в офисе мебельной фабрики. Да, это хороший старт и все такое… Но теперь я поняла, что такое работа, узнала цену времени и деньгам и хочу большего! А ждать удобного момента, чтобы начать заниматься чем-то еще, можно хоть до пенсии. Поэтому ловлю удачу за хвост уже сейчас. И тебе советую!

Милана виновато улыбнулась, глядя на подругу.

— Прости, что не рассказывала. Ты в последнее время постоянно была чем-то загружена, и я не знала, нужно ли тебя еще и в свои проблемы посвящать. Я как-то совсем не подумала, что это тебя могло задеть. Глупо получилось…

— Да нет, я понимаю, — ответила Саша с плохо скрываемым огорчением. — Я действительно была занята собой и редко справлялась о тебе. Это моя вина. Но я рада за тебя, очень рада, Миланка! Это такая чудесная возможность! Тебе не место в офисе.

— Как и тебе, — отрезала Милана. — И я очень надеюсь, что ты сама не собираешься остаться там навсегда! Иначе ты положишь жизнь на алтарь вечной бумажной волокиты. Да только твой подвиг никто не оценит. Ты умрешь прямо на рабочем месте, и на твоем надгробии напишут что-то вроде: «Она была лучшим работником „Ставромебели“». Ты этого хочешь? И еще, — внезапно переключилась она, — может, расскажешь все-таки, что с тобой происходит?

Вздохнув, Саша нехотя пересказала подруге историю своих похождений, опустив лишь тот факт, что почвой для ее паники стала, собственно, история Миланиной сестры. Она не хотела, чтобы подруга почувствовала себя виноватой.

— Нет слов, — выдавила Милана, дослушав рассказ, и, помолчав немного, добавила: — Но я бы не стала идти к третьему доктору. И тем более — принимать оральные контрацептивы. Это же не лекарства. Но дело твое, впрочем! Не буду тебя учить. Как говорится, непрошеный совет хуже татарина.

Саша рассмеялась от интерпретации пословицы в устах подруги — нелепости фразе добавляло еще и то, что Милана была наполовину татаркой. Но по существу отвечать ничего не стала, диалог продолжать не хотелось. К тому же головная боль снова дала о себе знать.

Уже ночью, безуспешно пытаясь заснуть, Саша вдруг осознала, что скоро останется одна на своей работе. Не будет рядом Миланы. И эта мысль пугала.

Глава 7

День не задался с самого утра. Из-за головной боли уснуть удалось лишь за пару часов до будильника, который Саша даже не услышала. Впервые за всю свою трудовую деятельность она проспала — Никита ушел рано и не стал будить, зная, как плохо в последнее время она спит.

В спешке натягивая платье, Саша ругалась на чем свет стоит. Никогда еще она не испытывала такого сильного раздражения. Бесило все: и головная боль, и тихий будильник, и беззаботный Никита, и проклятая работа, на которую совершенно не хочется идти. Но больше всего Сашу раздражала она сама. Она впервые в жизни не могла контролировать свои эмоции. Саша всегда была образцом спокойствия и хладнокровия — сказывалась семейная «школа». Но сейчас она готова была рвать и метать — и сама не понимала, почему. Ведь зная, что старший менеджер приходит на работу позже всех, можно было не волноваться, что за опоздание накажут. И все же она злилась.

На работе никто, кроме Миланы, даже не заметил, что Саша опоздала. Но подруга была шокирована:

— Ты… Ты проспала!

Всегда знавшая, что сказать, сейчас она не смогла произнести ничего более вразумительного. Сама она за полтора года работы просыпала столько раз, что на ее опоздания уже давно махнули рукой. Старший менеджер сначала грозил увольнением, но Милана, несмотря на свою импульсивность, была одним из лучших работников, поэтому он просто ввел правило: опоздание на работу утром равно задержке в офисе вечером. Другого способа мотивировать сотрудников быть пунктуальными он придумать просто не смог. Милана даже представить не могла, что наступит день, когда она придет на работу раньше подруги.

Саша ничего не ответила. Она чувствовала, что, если сейчас заговорит, все ее раздражение выплеснется на ни в чем не повинную Милану, а ей этого хотелось меньше всего. Поэтому она просто кивнула и пошла к рабочему месту.

День был адской мукой. Задачи, раньше простые и понятные, теперь отнимали много сил и времени. До этого дня Саша просто выполняла дела, не особенно задумываясь, нравится ей это или нет. Да, свою работу она не любила. Но к выполнению задач подходила достаточно равнодушно, следя лишь за тем, чтобы все сделать верно и качественно. Сегодня же она ненавидела все: от звонков и разговоров с клиентами до безвкусного рабочего стола, стоявшего здесь еще с советских времен, и уродливых жалюзи. Внутри нее словно проснулся демон, рвавшийся наружу и жаждавший разрушений.

Хотя старший менеджер не знал об опоздании Саши и ничего ей не сказал, она все же предпочла задержаться на работе. И не потому, что не могла идти вразрез с совестью. Просто не хотелось возвращаться домой вместе с Миланой и отвечать на ее вопросы. Поэтому из офиса она вышла едва ли не позже всех и не спеша побрела домой. Туда она тоже не слишком торопилась.

Вчера вечером, уже в постели, Никита нежно обнял ее, как часто делал перед тем, как заняться любовью, но Саша неожиданно для себя самой притворилась спящей. Ей не хотелось реагировать на ласки. Ей вообще ничего не хотелось. И внезапно она поняла, что уже некоторое время совершенно не хочет секса. Девушка поймала себя на том, что в последние несколько вечеров, списывая свое нежелание на головную боль (которая не всегда бывает настолько сильной, как она старается показать), она испытывает огромное облегчение, когда Никита с пониманием кивает и просто засыпает рядом. Саша была уравновешенной по натуре, но никогда не была фригидной. Поэтому, обнаружив в себе неведомое раньше чувство полного безразличия, она растерялась. Она любила Никиту, очень любила. Рядом с ним ей всегда было хорошо и спокойно, и в постели, будучи от природы довольно застенчивой, с ним она ощущала себя уверенной, свободной и даже страстной. Ей очень не хотелось лишаться этого. Но она не могла притворяться, что все в порядке.

Никита был уже дома.

— Ты сегодня позже, чем обычно, — тихо произнес он, встречая девушку в коридоре.

В его голосе Саша уловила вопросительные нотки. Она понимала, что его беспокоит не только ее позднее возвращение, но и пропавшая страсть. Ей было страшно заводить разговор о сексе. Поэтому, стараясь выглядеть как можно беззаботнее, она ответила:

— Ага, пришлось задержаться на работе. Представляешь, сегодня злостно проспала. Повезло еще, что старший менеджер пришел позже и не знал… — Саша осеклась, понимая, что выдала саму себя.

Виновато улыбнувшись, она пожала плечами и прошла на кухню в поисках чего-нибудь съедобного. К ее удивлению, в этот раз Никита не приготовил ужин, как делал всегда, возвращаясь домой раньше нее.

— Чем занимался тут без меня? — не сдавалась Саша, но вдруг услышала дрожь в своем голосе.

Никита пристально посмотрел на девушку.

— Саш, мы можем делать вид, что все в порядке, а можем поговорить. Ты избегаешь меня, и я вижу, что дело не только в твоих головных болях. Я не осуждаю тебя — просто волнуюсь. Давай обсудим это? С тех пор, как ты начала принимать таблетки, с тобой творится неладное.

— Может, и так, — с наигранным спокойствием согласилась Саша, чувствуя, как внутри снова поднимается волна раздражения. — Но эти таблетки помогают мне восстановить цикл. Это лишь временная мера. Вообще-то, я терплю это ради своего здоровья и нашего будущего.

— Да в том все и дело, что я не уверен, поможет ли это твоему здоровью. И тебе не кажется неразумным жертвовать настоящим ради какого-то мифического будущего? — возразил Никита.

— Так что же теперь — наплевать на будущее? — огрызнулась Саша. Ее утомлял этот разговор, хотя глубоко внутри она начинала признавать правоту любимого.

— Я не предлагаю наплевать на будущее, Саш, но я не хочу, чтобы мы жили одним только будущим. Наша жизнь идет уже сейчас. И я хочу проживать с тобой каждый день. Проживать, а не выживать. И я действительно считаю, что эти контрацептивы несчастные приносят твоему организму только вред.

Саше внезапно ощутила дикую усталость. Она словно состарилась лет на десять.

— Я не хочу продолжать этот разговор, — сухо произнесла она.

— Я понял тебя, — в тон ей ответил Никита. — Пойду подышу воздухом. Не знаю, во сколько вернусь, поэтому не дожидайся меня и ложись.

Саша кивнула и отвернулась. У них было правило: решать конфликты до конца дня. Они не ложились спать, пока были в ссоре. Если Никита решил сейчас уйти — значит, чаша его терпения переполнена. Или она слишком сильно задела его. Силясь не расплакаться, Саша быстро разделась, забралась под одеяло и дала волю слезам. Выплаканное горе освободило голову не только от злых мыслей, но и от ноющей боли. Обессиленная, она уснула и проспала до самого утра.

По дороге на работу Саша пыталась осмыслить происшедшее вчера, но в мозгу будто образовался вакуум. Связать между собой мысли и облечь их в понятную форму не получалось. Вдобавок начала возвращаться мигрень, и девушка, проклиная все на свете, оставила попытки рефлексировать. Впереди был долгий день, и, если он будет хоть немного похож на вчерашний, есть смысл беречь остаток сил. Но этот день был не такой, как вчера. Он был хуже.

На работе случился аврал. На горизонте внезапно замаячил видный клиент, контракт с которым мог принести фабрике немалую прибыль. Офис гудел, как пчелиный улей. Большой Брат носился от одного работника к другому, раздавая задачи. Обычно понятливая, Саша несколько раз переспрашивала, что от нее требуется. Боль не давала сосредоточиться. Но Большой Брат принял несообразительность сотрудницы за издевку над собой: работники офиса не любили его за подхалимство и навязчивость, поэтому частенько подтрунивали над ним. Покраснев как рак, он сквозь зубы процедил что-то насчет задержки на час для особенно остроумных и удалился. Саша жалобно посмотрела на Милану в надежде, что та поможет, но та лишь пожала плечами. Хотя она дулась на подругу за вчерашнее молчание, помочь не смогла бы в любом случае — была слишком поглощена своими делами, чтобы слышать разговор Саши и Большого Брата.

Конец ознакомительного фрагмента.