Совести нет

Нина Князькова, 2020

Марья Догилева не надеется на то, что в ее жизни будет настоящее женское счастье. Но разве у нестандартной женщины счастье будет стандартным? Уж Яков об этом точно позаботится. Виктории поступило неожиданное предложение. Да не от кого-нибудь, а от мужчины ее мечты. И как на это реагировать? Лучше спросить у более опытных в этом вопросе подруг. А те такого насоветуют…

Глава 4

Марья

— Ты нормальная вообще? — В сотый раз спрашивал меня Хохриков, когда я отправила мальчонку спать в свою комнату, предварительно загнав в душ. — Ты хоть понимаешь, что наделала? — Он сокрушенно покачал головой и потер лысину.

— Нормально все я наделала. — Огрызнулась в который раз. — А надо было его там, на дороге бросить? Или тем подросткам дать добить? Ребенок и так жизнью не балованный, а вы все его пытаетесь куда-то слить! — Я старалась не орать, но получалось плохо.

— Да обратно его нужно было отвезти! — Не сдавался Яшка. — У него, наверное, родственники какие-то есть, которые претендовать на него будут. Опеку оформят. А так получается, что ты ребенка украла! — Припечатал он меня.

Я насупилась.

— Никого я не крала. Говорю же, в парикмахерской была…

— Я заметил. — Он снова шлифанул ладонью лысину, видимо, надеялся, что из нее джинн вылезет и возникшую проблему решит. — Только в интернат этот сообщить все равно надо. Я Веньке позвонил. Он скоро подойдет.

— Что? — Взвилась я тут же.

— Слушай, — Хохриков в примирительном жесте выставил руки вперед. — Ребенок — не домашняя зверушка. Его нельзя просто подобрать по дороге домой и оставить у себя. — Попытался образумить он меня.

Я почему-то резко успокоилась и усмехнулась.

— Почему? — Задала провокационный вопрос.

Он даже растерялся.

— Потому что он живой и думает. Что, если он не захочет тут жить? — Лысина была вновь протерта. Так скоро до черепа смозолит.

Я сделала вид, что задумалась.

— Тогда мы уйдем жить к Гарину? — Предположила.

Яков тут же помрачнел.

— Нет. — Проворчал. — Тут будете жить. — Согласился. — Завтра съезжу в интернат, узнаю все.

В дверь тихо постучали. Хохриков пошел открывать, а я задумалась. Мда, проблем с Николаем много, но… Но хотелось хоть на время попробовать, каково это, когда у тебя есть спиногрыз со всеми вытекающими. Правда, мальчуган уже большой, и пеленки вряд ли мне светят…

Вениамина привезла Поля, которая ни на шаг не отходила от мужа. Парень же с порога уставился на меня немигающим взглядом, заставляя нервничать, а потом кивнул своим мыслям и улыбнулся. Вот после этой улыбки стало реально страшно. Когда он так улыбается, вечно происходит что-то такое…

— Ну? — Потребовал отчета у расположившихся на кухне гостей Хохриков.

— У Коли никого нет. Они с мамой в город приехали, когда их отец бросил. Он тоже несколько лет назад скончался. Теперь мать. Оба были ВИЧ-положительными. Коля в этом плане здоров. В интернат я позвонил, о родственниках там ничего неизвестно. Ребенка порекомендовали вернуть им, так как надо его передать городскому приюту, — Кулаев покосился на раздраженно хмыкнувшую меня.

— Не отдам, — отрезала.

— Маш, — встряла Поля, — надо тогда опеку оформлять.

Я психанула, схватила свой телефон и набрала Корсарова. Он ответил на четвертом гудке, как и всегда.

— Чего опять натворила? — Послышалось в трубке.

— Чего, натворила-то сразу? — Насупилась я.

— А то я тебя не знаю, — фыркнул Гек. — Жалуйся быстрее, меня жена ждет.

— Подождет, — огрызнулась я, но затягивать перепалку не стала. Трубку еще бросит. — Мне срочно нужно опеку над ребенком оформить. Желательно сегодня.

В ответ раздалось сосредоточенное молчание, потом тихое:

— Кир, скоро вернусь, — и хлопок двери. — Так, Машка. Рассказывай, чего натворила! — Рявкнул он неожиданно. Я коротко обрисовала ситуацию. Гек фыркал и сопел в трубку, как маньяк-астматик. Потом неожиданно заявил. — Ты нормальная вообще?

Так как этот вопрос меня подзадолбал за вечер, я сорвалась.

— Нет. Ненормальная! — Проорала в трубку.

— Не ори! — Резко осадил меня Гек. — Видишь ли, деятельная ты наша, опеку на ребенка женщине, которая проходила лечение в психушке, никто не одобрит. — Добавил он.

Я глаза к потолку подняла.

— Вот я по своей воле там была, да? У меня посттравматический синдром был. У меня документы есть о полном выздоровлении и нормальной работе моей нервной системы. — Сказала.

— Да будь у тебя хоть сорок справок о полном выздоровлении…

— Ты поможешь, или нет? — Перебила нетерпеливо. — Или мне Виталика напрячь?

Корсаров не был бы собой, если бы спокойно не спросил.

— А ты уверена на сто процентов в своих действиях? Обратного пути не будет, — поведал он мне.

Я озверела.

— Гек, если бы не была уверена, то не звонила бы, — проорала в трубку, рискуя разбудить ребенка, спящего на втором этаже. Благо, ребенок глухой, да и Яшка додумался дверь на кухню закрыть. — Короче, лучше братцев напрягу, — проворчала.

— Я помогу, — согласился Корсаров. — Завтра документы подготовят, а послезавтра съездите в интернат и там все быстренько оформите. И еще в соцзащиту потом. Сразу говорю, там тетки страшные. Мне уже жаловались, когда Дарьку на себя оформлял.

— Разберемся, — выдохнула я. — Спасибо.

— Не за что еще. Якову трубку дай, — попросил он.

Послушно протянула телефон лысому мужику и обратила внимание на довольного Веньку. Хотя, он сейчас всегда довольный. Полина, кстати, тоже. Аж скулы сводит от них. Эх, ну почему я такая завистливая? Ведь люди же просто счастливы.

— Все. Завтра документы, послезавтра опека. Довольна? — Мрачно спросил Хохриков.

Я прислушалась к себе и поняла, что да.

— Вполне, — ответила.

Яшка хмыкнул и съязвил.

— Теперь хоть буду знать, как твое довольное лицо выглядит, — паразит лысый явно издевался.

Полина почему-то встрепенулась.

— Так, все, нам пора, — громко заявила она и, схватив Веньку, потащила его на выход.

Хохриков устало опустился на стул рядом со мной и тихо попросил.

— Сядь.

Я секунду поколебалась, но все же послушалась. У самой ноги гудели, и тело ломило от сегодняшних приключений. На сто процентов я еще не оклемалась, так что перегружать организм было лишним.

— Я сегодня посплю на полу во второй комнате на втором этаже, — сразу перешла к делу.

Яков мрачно на меня глянул. Вроде, с виду добродушная морда, а взгляд у него, как у снайпера в сезон охоты. Или он только на меня так смотрит? Надо бы понаблюдать.

— Нет! — Четко отрезал он. — Сегодня спишь на диване, — добавил.

Я насупилась.

— К Тольке уйду, — пригрозила.

Мужик гадко улыбнулся.

— Ребенка тут оставишь? — Спросил он.

Я нащупала на столе салфетку и швырнула в него. Жаль, тяжелее ничего не нашлось.

— Решил манипулировать ребенком? — Спросила, ничуть не злясь, так как сама такая же.

— Да. — Сознался он. — А теперь снимай одежду, посмотрю, как все заживает.

— Нормально все заживает. — Решила соврать я.

Хохриков задумчиво побарабанил пальцами по столу.

— Знаешь, Корсаров сказал, что для опеки было бы лучше, если бы я на тебе…

— Даже не говори этого слова, — предупредила. — Ладно, смотри. Извращенец! — Стянула с себя футболку.

Яшка хмыкнул, взял меня за плечи, поднял на ноги и подтолкнул в сторону гостиной. Послушно дошла до дивана, куда меня настойчиво положили. Лежу, изучаю потолок, пока он расстегивает на ребрах корсет, который прописал врач.

— Болит? — Спросил он, надавив на зеленоватое огромное пятно, которое было на животе. Гематома почти сошла, но травмы все еще чувствовались.

— Слушай, еще раз так спросишь, я тебя отделаю, а потом буду на синяки нажимать и ласковым голосом то же самое спрашивать, — огрызнулась.

Он вздохнул, отклеил пластырь от проколов, через которые мне селезенку ушивали, и осмотрел поджившие ранки. Достал из кармана крем и принялся намазывать поверхность.

— Обезболю, — пояснил он свои действия.

Я раздражённо фыркнула, но мешать не стала. Проходили уже, он меня наручниками (откуда только взял) к кровати пристегнул и все равно намазал. Упертый мужик.

Вот и сегодня, намазал, приклеил снова пластырь, застегнул корсет и накрыл меня пледом.

— Спи.

А я что-то так сегодня вымоталась, что даже спорить не хотелось. Да даже сил на душ не осталось. Закрыла глаза, слушая тихие шорохи и передвижения Хохрикова по дому. Нашла в себе силы и передвинулась немного, освобождая место под еще одного человека. Я достаточно худая, так что места должно хватить и на Якова. Я ж не зверь какой, под порог на коврик его из собственного дома не выгоню.

Он еще немного пошуршал по дому и, наконец, лег позади меня на диване. Я тут же провалилась в дрему. Никогда не смогу уснуть, если по дому кто-то ходит. На грани сознания почувствовала, как на мой живот, затянутый в корсет, легла большая теплая ладонь.

Утро мое началось с тихого разговора, который происходил на кухне. Открыла глаза, зевнула и потерла лицо. Вроде бы, вчера и уснула не поздно, а все равно суставы немного ломит и общее состояние оставляет желать лучшего. Подтянулась, одним движением встала с дивана, немного размяла мышцы и принялась отжиматься. Потом приседания, растяжка, стойка на руках. Все, программа минимум выполнена. Теперь можно в душ и позавтракать.

Вымылась минут за десять, натянула на себя привычные спортивные брюки и майку и отправилась на кухню. Потрепала по макушке Кольку, уплетавшего простую яичницу с колбасой, которую додумался сделать Хохриков, и налила себе свежеприготовленного кофе.

— Я на работу сейчас уеду. К обеду подвезут мебель, присмотри. — Распорядился Яшка.

Я чуть не подавилась.

— Чего это я? — Насупилась.

Он как-то плотоядно окинул мою тощую фигуру взглядом и спросил.

— Будем дальше делить диван?

— Мебель, так мебель. — Быстро согласилась я. Шантажист хренов.

Он разочарованно поморщился и молча вышел из кухни. Колька все так же давился завтраком, пытаясь набить рот посильнее.

— Не спеши. — Села напротив ребенка. — Вас что, в интернате не кормили? — Спросила.

Парень тут же скис и принялся ковыряться в тарелке, тщательно пережевывая то, что было у него во рту.

— Кормили. — Ответил он через минуту. — Но там все такое было… Невкусное и для здоровья полезное. — Вздохнул он.

Я хмыкнула, отпив кофе.

— Такое тебе у нас точно не светит. У тебя будет вредная и вкусная пища. И будешь ты толстый и прыщавый. — Предупредила его. Ни я, ни Хохриков что-то изысканное готовить не умели.

Парень радостно кивнул и снова набросился на еду.

— Теть Маш, а я у вас надолго? — Спросил он между кусками колбасы.

Я задумалась.

— Ну, если все нормально, то лет на восемь то точно. — Ответила. — Если захочешь, конечно. — Неволить я никого не собиралась.

Он радостно закивал. Видимо, в приют ему совсем не хотелось. А я начала думать, чем бы занять мальца до обеда. Потом-то понятно, приобщим ребенка к прекрасному, к сборке мебели. А с утра чего делать? Я все еще была на больничном, да и на работу везти его пока не хотела. Взяла телефон и набрала нужный номер.

— Теть Саш, утро доброе. — Додумалась поздороваться.

— Марья? — Удивилась тетя.

— Ага, я. — Созналась. — Теть Саш, слушай, а ты чем Дюху с Виталиком занимала, когда им лет по десять было? — Поинтересовалась я.

В трубке раздалось молчание и что-то сгрохотало на заднем фоне.

— Маш, я даже спросить боюсь, зачем ты задаешь такие вопросы. — Наконец, призналась она. — Но мальчики такого возраста любят стрелялки всякие, технику, подвижные игры. Это лет с тринадцати их из-за компьютера было не вытащить…

— Я поняла. — Перебила. — Спасибо.

Отложила телефон и задумчиво посмотрела на ребенка, быстро допивающего молоко. Стрелялки, подвижные игры… Нет, стрелять ему ее рано, отдачу не сдержит. А вот подвижно потренироваться… Где-то у меня был набор метательных ножей.

— Коль, а хочешь, я тебя поучу ножи метать? — Спросила. Вдруг, не захочет.

Глаза мальца тут же загорелись интересом.

— Настоящие метательные ножи? — Он радостно захлопал ресницами.

Я коварно улыбнулась.

— Идем, найдём инвентарь и на улицу.

Яков

Я задумчиво повернул руль к конторе. Прежде чем ехать к своей стройке, хотел поговорить с Геком об опеке. Все-таки опека и усыновление — разные вещи и хотелось бы знать, в чем различия.

Вот только вырулив на стоянку, я, дернув ручник, выскочил из машины и побежал разнимать двух дерущихся мужиков. Точнее оттаскивать Корсарова, избивающего несопротивляющегося Толика.

— Твою мать, Гек! — Рявкнул я, когда он меня с силой отпихнул и вновь бросился на плохо стоящего Гарина, сбив его с ног.

С крыльца уже сбегали Виталик с Артемом. Втроем нам удалось оттащить небольшого с виду Гека от избитого Толика.

— Пустите. — Дернул плечами Генка, мрачно сверлящий севшего на земле замдиректора неприязненным взглядом.

— Успокойся. — Виталик встряхнул Корсарова за плечи. — Быстро рассказал, почему взбесился. — Приказал он.

Гек сплюнул на землю и выдавил из себя.

— Олька.

Все почему-то посмотрели на крыльцо, где стояла хрупкая девочка подросток и с ужасом смотрела на бегущую по подбородку Гарина кровь. Толик тоже не сводил с нее глаз.

Конец ознакомительного фрагмента.