Тени скрытого города. Книга первая. Шаг в реальность

Нина Воронгор

Первая часть романа – «Шаг в реальность».24-летняя библиотекарша Таня получает загадочную эсэмэску, которая подталкивает её к решению начать самостоятельную жизнь в незнакомом городке Отоке. Оток с виду обычный. Но почему о нём прежде никто не слышал? И почему Тане угрожает опасность?Таня так хотела, чтобы её жизнь заиграла яркими красками! Но почувствует ли она радость, даже если что-то начнёт происходить? Или реальные перемены начинаются не с чудес, а с поступков, на которые Таня осмелится?

Глава 2

Предупреждение

Таня всегда считала, что раз в год во время каникул или, как теперь, во время отпуска обязательно надо куда-нибудь съездить, развеяться, иначе нельзя считать отдых состоявшимся. А без отдыха и свежих впечатлений, конечно, покроешься плесенью! Вот Танин папа уже лет двенадцать не только никуда не выезжал, но даже просто в отпуск не выходил: всё работал, работал и пил пиво после работы, закрывшись в комнате. Он считал свою жизнь нормальной. Но природа взяла своё! В прошлом году папа, как всегда, шёл на работу и, как всегда, думал, до чего ему всё осточертело и как он не хочет никуда идти. И бац! — поскользнулся, упал и вывихнул руку, да так, что еле-еле добрался до дома. Таким образом, папа всё-таки получил свой «отпуск» — правда, провёл его в больничной палате, зато без забот.

Таня не собиралась, как папа, доводить себя до крайности. Этим летом решила отправиться на Алтай в горы. Год назад она уже была на Алтае с подругой: в группе с гидом они совершили небольшой поход на лошадях. Вот и теперь: ещё не окончились рабочие дни, а Таня сходила в знакомое турагентство и узнала о разных видах отдыха на Алтае. В этот раз остановила выбор не на походах, а на туристической базе возле Телецкого озера. Турагент сказала, что Тане не придётся ехать одной: туда же собирается другая девушка, Танина ровесница, которую зовут необычным именем Ная, и с ней можно будет познакомиться здесь через неделю при оформлении путёвки.

В самом деле, хорошо, что рядом с Таней кто-то будет! Вдвоём веселее, да и Таня всё-таки ни разу в жизни не ездила за пределы родного города полностью самостоятельно: то мама брала всё в свои руки, то тётя, то подруга помогала сориентироваться в незнакомой местности.

Через неделю, предварительно созвонившись с турагентством, Таня приехала оформлять путёвку и встретила ту самую Наю. Широко раскрытые испуганные глаза, бледные незагорелые руки, очень прямая осанка; сама стройная, но какая-то чересчур подтянутая. Ходит как солдатик, резко поглядывая по сторонам, словно боится, что к ней подкрадётся хулиган.

Девушки прошлись вместе две остановки, поговорили. Ная работает продавцом в фотосалоне, любит читать книги по истории, но давно распрощалась с мечтой поступить на исторический факультет: пыталась когда-то, но провалила вступительный экзамен. «Попытайся снова!» — подбодрила Таня. Ная неопределённо покачала головой и едва слышно сказала: «Нужны способности, которых у меня нет». Таня стала горячо переубеждать, а девушка молча, строго, без улыбки слушала. Потом уехала домой, а Таня решила прогуляться.

Солнце ярко освещало здания и выложенные мелкой плиткой улицы, грудь высоко вздымалась, переполненная радостным чувством перемен и свободы. Хотелось побежать вприпрыжку, нечаянно вспугнуть воркующих голубей: те бы взлетели и закружились над головой, громко хлопая крыльями. Унылые стены библиотеки, до свидания! Больше не потребуется каждый день приходить на работу! Спи, сколько хочешь, делай, что хочешь! Таня съела мороженое, купила в магазине «1000 мелочей» шампунь, зубную пасту, мыло — в поездку. И, несколько уставшая, отправилась домой.

Хотя свободного времени было теперь в избытке, Таня так и не садилась за рисунки. Ведь она постоянно была чем-то занята: то посуду надо мыть, то в комнате прибрать, то родители зовут на мичуринский собирать ягоду, а то по телевизору идёт интересная передача «Час Суда» (про судебные разбирательства) или реалити-шоу «Дом 2» (где молодые люди выясняют отношения). Получается, что времени на творчество не хватает, ведь чтобы рисовать, надо сосредоточиться, погрузиться в процесс, а это непросто.

Через несколько дней наступило время отбытия. Папа проводил до вокзала, купил Тане пакетик апельсинового сока, они сели на скамейку под солнцем (места в тени были заняты) и ждали, потому что до прибытия автобуса оставалось ещё полчаса. На вокзале Таня встретилась с Наей. На ней были серые брюки, как в прошлый раз; через плечо перекинута маленькая дорожная сумка. Таня сравнила со своей — большой клетчатой — и застыдилась: во-первых, обычно в таких клетчатых сумках торговцы привозят на рынок товар, а во-вторых, складывалось впечатление, будто Таня взяла огромное количество вещей, а ведь Ная как-то обходится малым.

Девушки сдали сумки в багажное отделение автобуса и устроились на мягких откидывающиеся сиденьях. Тане повезло: досталось место у окна. С широкой улыбкой она долго махала папе через стекло, мечтая, чтобы автобус поскорее тронулся, а папа поскорее скрылся из виду.

Они поехали в Новосибирск, где собиралась туристическая группа. Оттуда ночью в специальном просторном автобусе их повезут на Алтай. По пути до Новосибирска ели бананы и яблоки и немного разговаривали.

— У тебя такое необычное имя — Ная. Кто тебя так назвал?

— Мама.

— А как твоё имя записано в паспорте?

— Так и записано — Ная.

— А вместе с отчеством?

— Ная Сергеевна.

— Интересно! А уменьшительно-ласкательно тебя называют Наюшка? Найчик?

— Никак не называют, Ная и Ная.

— Тебе, что ли, не нравится твоё имя? — заподозрила Таня.

— Вообще-то мне бы больше хотелось, чтобы меня назвали Леной или Викой.

— Хм… «Ная» довольно красиво звучит. Похоже на «Даная». Может, в паспорте следовало написать «Даная»?

Спутница взглянула расширенными глазами и вполголоса, но твёрдо, как учительница заявила:

— По-моему, это совершенно разные имена. И мне не нравится «Даная».

Больше ни о чём особенном не говорили.

Поначалу Таня не отрывалась от окна, вбирая восхищёнными глазами блестящую сочную зелень деревьев, изгибы оврагов и промелькивающие гроздья жёлтых цветов. Но потом утомилась от солнечного света, бьющего в лицо, задёрнула шторку и откинулась на сиденье.

Вот и Новосибирск с высокими серыми домами и широкими грохочущими проспектами. Ная предложила дойти пешком от автовокзала до назначенного места: мол, это недалеко. Таня целиком положилась на спутницу, и они зашагали вдоль дороги, время от времени останавливаясь, потому что у Тани из-за сумки уставала рука. Ещё издали Таня догадалась, что почти пришли: у ступеней белого здания толпились люди в бриджах, панамках и солнцезащитных очках — туристы. Рядом на асфальте громоздилась поклажа.

Таня мгновенно прицелилась: что за люди? А главное, какие мужчины составят компанию во время отдыха в горах? Ведь, если откровенно, ради них, мужчин, она здесь! Ну, конечно, ещё ради отдыха и впечатлений… Но что за впечатления, если опять ни с кем не познакомишься и так и проведёшь отдых в одиночестве?

Галдят парень с девушкой — видно, муж и жена; оба боевитые, плотного телосложения, в тёмных очках. Рядом кучкуются четыре девушки с тонкими подведёнными бровями, яркими причёсками, оголёнными животами. На них поглядывает парень в джинсах… вполне привлекательный. И ещё один паренёк держится в сторонке — невысокий (ниже Тани), кареглазый, выражение лица мягкое. Таня встала так, чтобы он её видел, принялась громко разговаривать с Наей, шутить и смеяться, иногда поворачивала лицо в сторону паренька, но смотрела мимо, слегка прищурившись. Правда, она стыдилась своих бесформенных синих штанов, но зато у неё тонкая талия, и футболка с розочками на груди этого не скрывает.

Все уже отметились в списке, находящемся в руках низенькой женщины, и как раз подъехал высокий большой автобус с затемнёнными окнами. Таня знала по опыту, как холодно по ночам в автобусе, поэтому заранее приготовила свитер. Весёлые, возбуждённые туристы заняли места. Таня определила: кареглазый парень сидит позади неё сбоку. Низенькая женщина объявила, что на Алтае всех ждёт прекрасный водопад Корбу, рекомендовала каждому сходить на сплав и в двухдневный поход на водопад Учар (пятый в мире по силе, падает каскадами), пожелала счастливого пути и покинула салон. Таня повизгивала от предвкушения побывать на Учар, но Ная сказала, что это за дополнительную плату. «А вдруг недорого?» — понадеялась Таня. «Хотелось бы, конечно», — согласилась Ная.

Прошла долгая ночь в автобусе. Спать было ужасно неудобно: сиденья — это всё-таки не кровати. Да Таня и не спала почти, только дремала и ворочалась: то калачиком пыталась свернуться, то сползала, вытянув ноги под чужое сиденье. Поспать удалось, наверное, часа два и ещё часик перед выходом из автобуса.

За окном в утренней дымке высились горы, поросшие лесом. «Горы! Горы!» — ликовала Таня, хлопая в ладоши. И снова прилипала к холодному стеклу, поглощая глазами величественные алтайские дали. Оборачивалась в соседние окна, толкала Наю: «Смотри! Смотри!» Горы, как большие зелёные барашки, улыбались после сна.

Подъехали к озеру, на котором стоял железный катер. Зябко ёжась, вышли наружу и сразу стали искать туалет. Таня подобралась к самой воде и омыла лицо. Потом расчёсывала волосы, искоса наблюдая, смотрит на неё кареглазый парень или нет. А тот ни к кому не проявлял интереса, стоял поодаль, без стеснения разминая тело, потом вдыхал полной грудью и оглядывал озеро и горы. Хоть и холодно, а он в облегающей футболке, выделяются его мускулистые руки и широкая расправленная грудь.

Другой парень, в джинсах, который тоже, хоть и меньше, привлёк Танино внимание, ходил вокруг четырёх девушек.

— Посмотрите, какие здесь собаки! Чувствуют себя хозяевами! — неестественно громко говорил он девушкам, широко размахивая руками. — Не то, что в городах: там собаки какие-то пришибленные, я видел! А эти с чувством собственного достоинства. Правда, забавные?

Девушки, видимо, так не считали. Они даже не изменили положения, оставаясь повёрнутыми друг к другу, косились на непрошенного собеседника и поджимали губы то ли в усмешке, то ли в раздражении. Парень отошёл и снова приблизился, как маятник.

— А знаете анекдот! — заранее засмеялся он. — Жена говорит мужу: «Что это ты такой сонный и спина у тебя расцарапана?» А муж: «Да ты понимаешь, всю ночь не мог уснуть: спину себе царапал!»

Девушки даже не улыбнулись, и от этого Тане стало неловко за парня и очень его жалко! Она отвернулась и заговорила с Наей, лишь бы не видеть, как дальше развивается «знакомство» парня с девушками.

Подъехал ещё один катер; туристам велели подняться на него по деревянному трапу. Поплыли, быстро отдаляясь от берега. Засияло солнце, отражаясь в волнах. Озеро такое огромное! Справа и слева возвышались скалы, поросшие мхом, тонкими берёзками и соснами. Сначала казалось, что горы впереди смыкаются, но потом оказывалось, что одни горы ближе, другие бесконечно дальше, а между ними озеро делает поворот, и не видно, чтобы оно где-то кончалось. Плыли точно на юг — значит, там будет теплее и солнечнее, чем на северном берегу.

Туристов пригласили спуститься в трюм на завтрак; все столпились в маленькой каюте. Таня с трудом протиснулась к столу, взяла бутерброды с сыром и ветчиной, налила кипяток в пластиковую одноразовую чашечку и положила в него пакетик чая.

После завтрака сидела на ветру, держась за край скамейки, чтобы не скатываться назад: катер не стоял прямо. Стало очень холодно, хотя вовсю светило солнце. Пришлось доставать из-под чужих поклаж свою сумку и вынимать оттуда свитер… а потом и пуховик. На полпути катер причалил к берегу, чтобы туристы посетили водопад Корбу. На берегу, наоборот, стало жарко.

Таня всё старалась попадаться на глаза кареглазому парню, хотя прямо смотреть на него не решалась. У водопада, похожего на фату или раздутый капюшон кобры, туристы защёлкали фотоаппаратами. Мужчины раздевались и заходили под самый поток; раскидывали руки, натянуто улыбались и фотографировались так. Кареглазый парень тоже заходил — Таня незаметно его сфотографировала.

На обратном пути, наконец-то, начали сбываться Танины надежды. Она шла впереди парня и тут заметила большое ярко-зелёное насекомое на дороге.

— Ой! Какой большой кузнечик! — закричала, остановившись.

Кареглазый парень приблизился, взял насекомое пальцами и сказал:

— Это не кузнечик, а саранча.

— Как интересно, а я ни разу не видела! — Таня покраснела до ушей — конечно, не оттого, что стыдилась своего неведения.

В этот момент насекомое выскочило из рук.

— Я читал про них: стая саранчи действует как одно существо, а каждое в отдельности ничего не значит.

— Это как?! — возмутилась Таня.

— Представь: летит туча саранчи в чётко заданном направлении. Ничто не может её остановить, она пролезет через стены, кусты, огонь и воду — через любые препятствия, но не изменит направления. У этой тучи есть цель. А если отделить какое-нибудь насекомое от общей массы — просто взять его и оставить одного, — то оно не поймёт куда лететь, будет бессмысленно метаться из стороны в сторону.

— Интересно, но как-то грустно.

— Ты думаешь, люди устроены точно так же? — парень взглянул на неё своими тёмными завораживающими глазами.

— Не-эт!

— Тогда о чём ты сожалеешь?

Поднялись на катер и снова поплыли.

— А как тебя зовут, если не секрет? — Таня широко улыбнулась, облокотившись о перила; он тоже улыбался — мягко, пряча глаза.

— Гриша.

— Ну, теперь спроси, как зовут меня!

— Как?

— Таня. Интересно, мы с тобой ровесники?

— Не знаю.

— А сколько тебе лет?

— 26.

— Ой, а выглядишь намного моложе! Думала даже, что ты меня младше, а ты, оказывается, старше на два года. Скажи, ты был раньше на Алтае?

— Нет.

— А я была, в прошлом году. Тебе здесь нравится?

— Очень!

— Ты такой смелый, заходил под водопад! Понравилось?

— Честно говоря, нет! Вода ледяная и дышать нечем: дышишь воздухом вперемежку с каплями. Я пошёл туда из любопытства.

Он отодвинулся и встал боком. Таня с тоской посмотрела на расходящиеся волны, а он… удалился.

Уже показался берег. Вдоль него выстроились в ряд светлые деревянные домики. Позади них зелёной массивной стеной возвышалась гора. Значит, гулять можно только вправо или влево. Кстати, далеко слева есть что-то интересное, вроде заводи, — хорошо бы туда прогуляться… с Гришей!

Сошли на берег, устланный белым песком; всем выдали ключи от домиков. Здесь два коттеджа с балконом под крышей, остальные — бунгало: они проще и в три раза меньше. Таня и Ная поселились в бунгало рядом с умывальниками. Когда вошли, сразу почувствовали запах свежеспиленного дерева. Три узких окошка высоко над полом, зеркало, две кровати, тумбочка между ними. Девушки распаковали сумки. Ная положила на тумбочку увесистый потёртый том Льва Толстого «Анна Каренина», а сверху — ещё одну потёртую толстую книгу, с древним эпосом.

— И тебе в самом деле это интересно? — удивилась Таня, перелистав желтоватые страницы, сплошь исписанные тяжёлыми стихотворными столбцами.

— Да, — серьёзно кивнула Ная.

— Хм… Ты обязательно должна поступить на исторический! Ведь ты такая умная! Вон какие умные книги читаешь!

Ная криво улыбнулась, приподняв напряжённые плечи, и продолжала застилать постель.

Раздался звон колокола, призывающий в столовую. Столовая находилась в открытом деревянном помещении вроде большой веранды, непосредственно примыкающей к кухне. Перед столовой на песке, как в музее, была выставлена необычная композиция из гладких беловатых коряг. Каждая коряга на что-нибудь похожа. Например, была в виде двух змеек с глазами, носом, ртом и ухом — никто специально не рисовал, такая она от природы! Центральную корягу венчал череп коровы. Как потом выяснилось, этими корягами, ветками, стволами усеяны берега; волны долго полировали и отбеливали их, прежде чем вынести на сушу. Так что, если кто желал, мог сам поискать деревяшку необычной формы и внести свой вклад в «музей под открытым небом».

Туристы накладывали еду сами: подходили к большим противням, заваленным мясом и кашей, или брали салат из общих тарелок на столе. Гриша ел поодаль и однажды блеснул тёмными глазами в сторону Тани. На короткий миг их глаза встретились, но Таня тут же опустила взгляд в тарелку. Возвращаясь к бунгало, она видела, как Гриша в просторной беседке, соседствующей со столовой, играет в теннис с энергичным коротко стриженным мужчиной.

Такой милый, симпатичный… Мягкая улыбка, тёмный ёжик волос… Жалко только, что маленького роста! Когда Таня фантазировала, как они обнимаются, ей трудно давалась сцена, где она прижимается к его груди: всё представлялось, будто она больша-ая, а он ма-аленький…

Вечером в плотной застёгнутой на все пуговицы рубашке Таня прохаживалась вдоль озера. Группа туристов разожгла костёр и беседовала, сидя вокруг огня на облупленном стволе. Но Таня не приближалась к ним, тем более Гриши среди них не было. Донимали комары: вот уж Таня не думала, что на Алтае водятся эти писклявые назойливые насекомые!

Не Гриша ли впереди? Точно, он! Сразу в темноте не разглядишь. У кромки воды делает какие-то странные движения на полусогнутых ногах. Таня села поблизости на корягу, раздумывая: то ли встать и уйти, не мешать человеку, то ли остаться, чтобы продолжить знакомство. Гриша вскоре прекратил заниматься.

— Любишь спорт? — обратилась Таня.

— Это не спорт, а магические пассы! Читала Карлоса Кастанеду?

— Да! Мои любимые книги! — обрадовалась Таня.

— Значит, тебе будет полезно узнать, что у Кастанеды есть том, посвящённый магическим пассам.

Разговорились. Гриша предложил заниматься магическими пассами вместе — он научит! Таня сразу согласилась, правда смущало, что все будут глазеть, как они на берегу машут руками. «Сколько у нас общего! — мысленно ликовала девушка. — Он тоже интересуется эзотерической литературой, верит, что люди — энергетические коконы. И знаки зодиака у нас сочетаются: он Рыбы, я Водолей — не идеально, конечно, сочетаются, но всё же…»

— Ты где живёшь? — спросила.

— В Москве.

— А я пока в Томске. Но этой осенью переезжаю в другой город — Оток. Буду жить отдельно от родителей. Это по работе. Я же говорила, что работаю библиотекарем, а тут предложили перейти в библиотеку совершенно незнакомого города. Никто из девчонок не захотел, а я согласилась. Так волнуюсь из-за всех этих перемен! А ты слышал что-нибудь об Отоке?

— Нет, — Гриша отошёл и смотрел в сторону; его как будто нисколько не заинтересовала Танина история.

Неожиданно он стал быстро подниматься по песчаному склону к домикам. Таня — следом.

— Раньше Оток был закрытым городом, а теперь нет, — срывающимся голосом проговорила она.

— Ладно, пока! — бросил Гриша и направился к коттеджу, в котором поселился.

Таня выпятила нижнюю губу, нахмурилась, в глазах защипало от слёз. Собиралась рассказать ещё о загадочной эсэмэске… а этот Гриша какой-то грубиян! Хотя, может, Таня выбрала неудачное время: уже поздно, темно. Ведь он предложил совместные занятия пассами! Значит, Таня ему хоть немножко, но понравилась.

Ная читала, укрыв ноги одеялом. Напомнила Тане, чтобы та разулась у порога: не нужно заносить песок с улицы! Тане было это очень неудобно: бунгало такое маленькое, один шажок — и сразу крыльцо, тем более она не додумалась взять из дому ни тапок, ни дополнительных сланцев. Но спорить с Наей бесполезно! Сегодня они уже поругались из-за этого, а потом мирились.

Пряча покрасневшие глаза, Таня расправила постель и сразу легла лицом к стенке. Ная отложила книгу, выключила свет. Вскоре над самым ухом пронзительно запищали комары. Пришлось вскакивать и хлопать их блокнотом, который Таня взяла для черновых зарисовок. Когда снова улеглись, Таня призналась Нае в своих чувствах к Грише. Ная выслушала, но комментировать не стала.

— А у тебя есть друг мужчина? — спросила Таня.

— Нет.

— И тебе не грустно от этого?

— А что грустить? Мне этих знакомств и не надо!

Уже засыпали, как Тане пришла в голову идея, и она вновь зажгла светильник.

— Ты чего? — щурясь, проговорила Ная.

— Я сейчас! На секундочку воспользуюсь твоей книгой, прочитаю кое-что, ладно?

— Ладно, ладно…

Таня взяла «Анну Каренину» и наугад открыла: таким образом она получала «информацию свыше». Надо задать вопрос, а ответ найти в тех строчках в книге, куда упадёт взгляд. Таня мысленно спросила: «Какие чувства испытывает ко мне Гриша?» Ответ был: «…знаю Анну — извини меня, я не могу переменить о ней мнения — за прекрасную, отличную женщину…» Интерпретировать нечего, всё и так понятно! Он относится к Тане как к «прекрасной, отличной» девушке! Со счастливой улыбкой она вернула книгу на место и выключила свет.

Дни на базе сменяли друг друга, как страницы в книге. Особенно это сравнение касалось Наи, которая всё время сидела на крыльце и читала, перекинув ногу на ногу. Ноги её при этом были надёжно спрятаны в штаны — летние, лёгкие, но всё-таки штаны! Причём, когда она ходила, то так испуганно таращилась и так напряжённо вытягивалась в струнку, будто всерьёз боялась, что кто-нибудь вдруг подкрадётся и сдёрнет с неё эти штаны!

Ная никогда не валялась раздетая под лучами солнца, как делали многие. Например, четыре девушки, с которыми однажды пытался познакомиться парень в джинсах, каждый раз, когда выглядывало солнце, даже если было прохладно, расстилали полотенца и ворочали на них свои и без того коричневые спинки и ножки. А в это время над озером то тут, то там с лёгким плеском подпрыгивали рыбы: бульк! Купаться мало кто осмеливался. Женщина с веснушчатыми плечами, по имени Зина, каждый день заходила в воду, а выходя на берег, бодро восклицала: «Тёпленькая водичка!» Ничего себе «тёпленькая»! Таня как-то мочила ноги и немного отошла от берега: настоящий лёд! Скорее-скорее обратно на сушу!

Перед обедом, когда почти все загорали, Таня сидела на песке в купальнике и наблюдала за рыбами и блеском в волнах. Так она отдыхала от Наи и уборки в домике. Ная обожала прибираться: подметать, мыть. Ведь надо, чтобы на полу не осталось ни одной песчинки! Хотя разве это возможно, когда всюду песок?

При виде Гриши у Тани со всей силы сжималось сердце! Да даже не видя его, Таня умирала от муки. Хотя Гриша взялся учить её магическим пассам, он не проявлял инициативы к дальнейшему знакомству. С интересом слушал Таню, её размышления на разные философские темы, описания снов, в которых она «на самом деле» встречалась с кем-то (например, буквально этой ночью — с ним! Просто он не помнит). Гриша говорил: «Прикольно!» — и всё. «Ты интересная девушка», — произнёс однажды, и с тех пор Таня с утра до вечера носила эту фразу в голове, рассматривая её с разных сторон и неустанно обдумывая.

Во время занятий пассами (а состоялись они лишь два раза) Таня заметила, что у Гриши сильно дрожат руки. Сначала решила, что это от волнения, ведь она так близко и в короткой тонкой маечке, но потом увидела: руки у него дрожат постоянно. Не от пьянства, конечно (какой он пьяница!), а болезнь, наверное, такая. Ещё у Гриши на правой руке укорочен один палец: как он объяснил, отрубило на производстве.

Уже на второй день пребывания на базе Таня призналась Грише, что он ей нравится, даже очень. И сразу, увидев обеспокоенность на Гришином лице, стала оправдываться: нет-нет, это не значит, будто она собирается преследовать и донимать его или готова покончить с собой от бурной страсти.

— Я по натуре спокойная и никогда не испытываю каких-то диких страстей.

— Ну, слава богу! — облегчённо вздохнул Гриша. — А то я уже испугался за тебя.

— Скажи, есть ли вероятность, что ты когда-нибудь ответишь мне взаимностью?

— Вряд ли! Я предпочитаю оставаться независимым.

— Но ведь любовь не означает зависимость! Наоборот, любовь даёт свободу! По-настоящему любящий человек принимает тебя таким, какой ты есть, и не станет делать тебе плохо, принуждать к чему-то!

— В своей жизни я сталкивался с противоположным.

— Скорее, человек зависит от одиночества, чем от любви! — сердилась Таня.

— Меня одиночество не беспокоит.

— И что, ты никогда не женишься?

— Я был женат. Мы расстались без обид и до сих пор остаёмся друзьями.

— А почему расстались?

— Она хотела детей, а я не хочу. Помнишь, как написано у Кастанеды? От детей в животе образуются энергетические дыры.

— Ну, я тоже вроде рожать не собираюсь. Хочу найти мужчину, который стал бы мне другом, и мы совершали бы разные путешествия.

После этого разговора Таня размышляла: «Не всё потеряно! Просто он разочарован. Не нужно спешить ему понравиться, требовать от него. Он такой хрупкий, как цветочек… Милый Гришенька… Самое главное — он явно не отталкивает меня».

Гриша часто катался на катамаранах вдвоём с коротко стриженным мужчиной. Таня тоже хотела кататься, но не знала, с кем. Предложила Грише, он согласился, но долго не предоставлялась возможность: то нигде его не видно (наверное, в домике или отправился на прогулку куда-то далеко), то испортилась погода, а то уехал на экскурсию. А потом Гриша вдруг заявил, что кататься с ней не будет, «чтобы не давать повода для надежд».

Однажды Таня каталась с Наей, но далеко уплыть не удалось: крутились на одном месте, не зная, как справиться с управлением, да к тому же обе покрылись гусиной кожей от ветра и холода (на воде в сто раз холоднее, чем на суше!).

В экскурсиях пришлось разочароваться: они действительно за дополнительную плату, причём, немаленькую. Самый дорогой — двухдневный поход на водопад Учар — тот самый, который рекламировала женщина в автобусе, — стоит аж полторы тысячи с человека! Таня думала сначала вообще отказаться от любых экскурсий, но потом решила побывать на Серебряном источнике и Магнитных камнях за 700 рублей (почти все её деньги).

Гриша отправлялся на Учар — расставание на два дня. Туристы — и те, кто на Учар, и кто на источник — сели на яхту с опущенными парусами (эта яхта обычно стояла у берега перед столовой) и поплыли вперёд, а потом налево. Сошли на берег и забрались в крытый кузов грузовика, которым управлял алтаец-шофёр по кличке Шумахер. Он очень смешливый и не любил, когда его обгоняли, хотя обгонять-то здесь вроде некому. Он нёсся по бездорожью как угорелый, болтая и перетряхивая визжащих туристов.

От места возле кабины водителя доносился повествующий голос гида Владимира Петровича. Внезапно он отвлёкся и призвал взглянуть в окна:

— А вот вы видите остатки древнегреческих галер!

Туристы проезжали над бурным течением реки. А гид под «галерами» подразумевал вытянутые нагромождения из камней и палок на воде. Для чего-то эти нагромождения нужны и, конечно, они никакие не галеры и тем более не древнегреческие. Таня это поняла, но всё равно изумлённо переспросила:

— Неужели?! Правда, что ли?! А как сюда попали древние греки? Да вы шутите ведь!

Туристы посмеивались.

Серебряный источник разочаровал. Обычное озерцо — можно сказать, лужа, — местами сине-зелёное, со склизкими мшистыми камнями. Ещё перед поездкой Владимир Петрович сообщил, что в источнике много полезного серебра, и туристы заранее приготовили пластиковые бутылки. Теперь они наполняли бутылки грязной водой и тащили в машину — кто по две, а кто по три сразу. Может быть, этот источник такой же серебряный, как те палки на воде — галеры древних греков. Надо ведь как-то развлекать туристов! Хотя верить в чудо, в самом деле, хотелось.

Вероятно, именно с этим желанием — отыскать чудесное — Таня и блуждала неподалёку от источника. И нашла! Ей показалось, будто в траве блеснул золотой клубок нитей. Девушка замерла и вернулась на два шага назад. Даже успела подумать, что нашла древнее украшение, не попавшее пока в руки археологов. Обегав глазами траву, подняла камень — прохладный, зеленоватый, грязный с той стороны, которой был вдавлен в землю… В общем-то, обыкновенный! Таня сполоснула его в источнике — зелёные и золотисто-жёлтые цвета проявились ярче, округлые бока заблестели, посверкивали переплетённые восьмёрками золотые прожилки. Зелёный цвет неравномерный: где-то тёмный матовый, где-то почти изумрудный. Может, малахит?

— Посмотрите: он драгоценный? — спросила у Владимира Петровича.

Гид повертел в руках:

— Нет.

— Жалко!

— Зато очень красивый! — улыбнулся Владимир Петрович. — Вот у тебя теперь есть алтайский сувенир.

Таня вновь пригляделась к камню: почти высох, цвета поблекли, красив, пожалуй, только с одной стороны. Зато уютно лежит в ладони, руке приятно от его гладкой округлости. Наверное, и правда, стоит сохранить. Хотя великоват: в кармане носить неудобно. А вдруг обладает магическими свойствами? Ведь недаром находится рядом с Серебряным источником! В общем, выбрасывать не стала.

Снова поехали и остановились на вершине холма. Внизу расстилалась ярко-зелёная долина с небольшим синим озером, возле которого сидела дикая коза. Немного поднялись и оказались на Магнитных камнях — беловатых лепёшках, кое-где покрытых мхом. По словам Владимира Петровича, эти камни обладают положительным биополем, и алтайцы ходят сюда исцелять болезни и подзаряжаться энергией. Туристы сразу разлеглись на камнях, чтобы лучше «подзарядиться». Владимир Петрович посоветовал разуться — многие так и сделали. Вниз по склону росли жёлтые пушистые цветы с приятым медовым запахом, и летали чёрные бабочки. Таня гонялась за ними, чтобы вблизи рассмотреть крылья, но они не давались.

Экскурсия разнообразила пребывание на Алтае, но в остальные дни Таня не знала, чем заняться. Один раз довольно далеко зашла в ту сторону, где видела с катера заводь. Песок постепенно превратился в мелкие камешки, камешки — в булыжники, а булыжники — в огромные валуны, по которым Таня прыгала и карабкалась, следя за тем, чтобы не подвернуть и не поранить ногу. «Дойду до мыса, посмотрю, что там!» — подумала девушка, всматриваясь вдаль. За мысом оказался ещё один мыс, и, наверное, этому не будет ни конца ни края. Таня посидела на камне… Волны в этот день были особенно сильными: далеко накатывались на берег и с шумом ударялись об него. Когда волна отступала, на камнях, где она была, оставалась пена. Да, если не знать, то можно подумать, что это не озеро, а море. Под шум прибоя просыпаешься, под шум прибоя засыпаешь…

Снова гулять в одиночестве желания у Тани не возникало. Она много спала в домике, бродила по пляжу и сидела на корягах, думая о Грише. Иногда играли с Наей в теннис.

Ещё одним развлечением было поесть. Кормили хорошо, как в ресторане. По утрам — самое вкусное: печёные бутерброды с ветчиной, творожные лепёшки и сгущённое молоко. Обычно блюда сложные: например, в салате — яйца, капуста, перцы и креветки, а в манной каше — яблоки. Правда, надоело мясо! Его в разных видах подавали утром, днём и вечером: мясо, мясо, мясо… Ни фруктов, ни сока, ни сладостей, не считая лепёшек со сгущёнкой и сахара, который можно было положить в чай или кофе. Конечно, имелся бар, где соблазнительно лежал шоколад и стояли пакеты с соком, но цены на эти вкусности были уж очень высокие. Кстати, в баре те самые четыре загорелые девушки постоянно покупали коньяк.

Зина, женщина с веснушчатыми плечами, всегда беспокоилась, когда кто-нибудь отказывался от какого-то блюда. Сама ела всё, что предлагали. Она сидела как раз напротив Тани и, глядя на неё, причитала:

— Ты почему кашу не накладываешь? М-м-м! Вкуснятина! Я добавки возьму, — и она в самом деле поднималась за добавкой.

— А мясо? Ешь! Оно с ананасами! Ешь!

Однажды Таня пожаловалась Грише, что очень соскучилась по сладкому. Гриша улыбнулся и пообещал «помочь горю».

— Хочешь, угощу конфетами? Мне надавали в дорогу, а я не ем.

— Не ешь конфеты? Почему?

— Не люблю.

И он вынес целый мешок шоколадных «Ромашка», сливочных «Му-му» и ещё каких-то в полосатой обёртке. Вот благодаря этому и открылись некоторые странные обстоятельства!

Вечером в бунгало Таня не спеша поедала сладости, угостив, конечно, Наю. И заинтересовалась полосатым фантиком: такой она раньше не видела, к тому же он был красивый, с изображением корабликов, которые, казалось, нарисованы от руки акварелью. Таня прочитала состав конфеты, а потом адрес изготовителя: «Кондитерская фабрика „Мишуткин двор“, г. Оток (!), ул. Пустынная, 10».

— Боже мой! — закричала Таня.

— Ты чего? — Ная оторвалась от книги.

— Вот, смотри! — протянула фантик.

Она уже рассказывала Нае про библиотеку, Оток и эсэмэску.

— Что смотреть? — не понимала Ная.

— Прочитай адрес!

— Оток, улица Пус… Оток? Тот самый город?

— Да!

— Интересное совпадение, — Ная вернула фантик. — Только почему ты так разволновалась?

— Гриша говорил, что живёт в Москве и понятия не имеет об Отоке!

— А почему ты решила, что он обманул? Не все же вчитываются в эти мелкие буковки на фантиках. Тем более он не ест конфет.

Таня, приподнявшаяся перед этим, плюхнулась обратно на кровать и уставилась на Наю.

— Ты думаешь?.. Это что, отоковские конфеты так популярны, что продаются даже в Москве?

— А почему нет? Не одни же московские конфеты едят москвичи. Поговори с Гришей, что он тебе скажет.

Утром Таня нетерпеливо умылась, прыгая на месте, отбегая от умывальников и вновь подбегая, чтобы не приставали комары. Гриша раньше неё почистил зубы и ушёл. В столовой Таня то и дело вскидывала голову: здесь он ещё или нет? Подскочила, как только Гриша направился к выходу, догнала и с ходу попросила, протягивая полосатый фантик:

— Прочитай, пожалуйста!

— Что? «Мечта».

— Нет, адрес!

Таня заметила: Гришина улыбка дрогнула! Он мельком взглянул на буквы и уже вовсе без улыбки прямо посмотрел на Таню.

— Что? — голос прозвучал непривычно жёстко.

— Оток, куда я собираюсь переезжать! Ты живёшь в Отоке?

— Тебя заклинило? Я живу в Москве!

Таня растерянно смотрела ему вслед. Глупо получилось! Хотя с чего он взял, что её «заклинило»? Разве она когда-нибудь спрашивала об этом?

После обеда Гриша сам подошёл, когда она сидела на бревне и пыталась рисовать озеро.

— Я хочу поговорить с тобой… Я ведь и правда живу в Отоке. Только об этом, кроме тебя, никто не должен знать!

— Почему?

— Потому что Оток — не просто закрытый, это секретный город.

— Но ведь он уже открытый!

— Кто тебе наболтал? Директор в библиотеке? Да что ей может быть известно! Я хочу предупредить, раз уж ты туда собралась — честно говоря, по непонятным мне причинам…

Таня перебила:

— В Отоке требуются библиотекари с филологическим образованием, а своих специалистов нет, поэтому приглашают из других городов! Оток становится открытым! И то, что отоковчане переходят на стандартное обучение в школах и вузах, — тоже признак открытости! Раньше ведь их обучали только по специфической, чисто отоковской, программе. И причины понятные, почему я туда еду. Буду там работать! — Таня сверкала глазами, высоко подняв голову.

— Ты меня, наконец, выслушаешь? Или и так всё знаешь? — спросил Гриша.

Таня покраснела.

— Нет, я хочу тебя послушать…

— Оток — секретный город. Любого постороннего спроси, он ничего не сможет о нём сказать. И ты никому не говори!

— Меня что, посадят за это? — улыбнулась Таня.

— И посадят! Так что ничего смешного.

— Да никто даже и не слышит, о чём мы сейчас разговариваем!

— Не обольщайся, слышат! Я хочу предупредить, что не так-то просто тебе придётся, если ты там поселишься. Поэтому сто раз подумай, прежде чем принимать решение. Отоковчанам не разрешается запросто покидать город. Нужно специальное разрешение губернатора на любой выезд за пределы.

— Но ты ведь как-то выехал! — Таня продолжала улыбаться.

— Я получил разрешение на время отпуска. Причём, мне дают это разрешение только один раз в год. А тебе и вовсе могут отказать!

— Как это? — насторожилась Таня.

— Ты новый человек, непроверенный… Хотя не знаю, ты ведь наверняка будешь жить на Окраине, а не в Центре, и требования к тебе, возможно, будут мягче. Я-то живу в Центре.

— И в чём разница между окраиной и центром? Только в центре можно выведать все секреты?

— Ты собираешься выведывать?

— Нет, это шутка! В чём разница?

— Об этом лучше не шути! А разница есть. Короче, я тебя предупредил, — он хотел удалиться, но Таня остановила:

— Ты в тот раз не дослушал меня, а я хотела рассказать кое о чём.

— В какой «тот раз»?

— Ну, в тот, когда был вечер. В библиотеке я получила странную эсэмэску, причём до того, как нам объявили об Отоке. Когда пришла эсэмэска, я вообще ещё ничего не знала! Если хочешь, покажу её, она имеет прямое отношение к Отоку.

— Покажи!

— Я сейчас, за сотовым!

Таня вскарабкалась по склону и побежала в домик, а Гриша сел на бревно и прищурился в даль озера. Когда Таня показала эсэмэску, он долго разглядывал её: Тане показалось, смотрит на номер телефона.

— Не знаю, кто тебя может ждать, — сказал он. — Глупость какая-то!

— В нашем городе нет такого номера, так что я не обманываю! А ты не знаешь, что это за номер?

— Нет, откуда мне знать! Ты действительно собираешься переезжать в Оток?

— Ну да, наверное… Правда, ты меня запугал, и я уже сомневаюсь.

— Подумай! — кивнул Гриша. — Я не просто так говорю.

— Слушай, а может, ты дашь мне свой домашний адрес? Или телефон? Если приеду, то мне будет кому позвонить, а то я там никого не знаю…

— А тебя вроде знают? Хорошо, обменяемся номерами. Запиши мой сотовый и позвони — у меня определится твой номер.

— Ага, записываю!

— 11 617 255 1718 33.

— Ой, как много цифр!

— Ладно. Лучше не распространяйся об Отоке направо и налево! — и Гриша удалился.

«Ой-ой! Какие важные! — Таня скривила лицо, глядя вслед на его широкую шею. — Прямо не город, а сплошная военная тайна! Только меня вообще это всё не волнует, и никто с меня клятв не брал!» Она решительно отвернулась к озеру, но невольно передёрнула плечами: «А вдруг правда за мной сейчас наблюдают и всё подслушивают? И, может, даже читают мысли?»

Постепенно мысль отказаться от переезда выходила на первый план.

До конца пребывания на базе из отведенных восьми дней оставался последний. Ная отправилась в летний душ, а Таня лежала на кровати и думала о Грише. Их отношения оставались неопределёнными, а ведь скоро они разъедутся, и что-то надо делать! Нравится ли она ему? Хочет ли он сблизиться? По поведению не поймёшь: сказал, что «вряд ли» полюбит, но сомневался; говорил, что Таня интересная, с ней интересно общаться. Улыбается и смущается в её присутствии — по крайней мере, так Тане кажется. Надо срочно выяснить этот момент! Пусть напрямую скажет, что он о ней думает!

Таня покинула домик, прошлась до столовой и обратно, но ни на пляже, ни в открытом помещении для тенниса и бильярда Гришу не нашла. Тогда отправила ему эсэмэску: «Нам надо обязательно поговорить! Мне тяжела неопределённость».

— Что ты хочешь услышать? — позвонил он через три минуты.

— Хочу, чтобы ты откровенно сказал, что ты думаешь обо мне и наших отношениях.

— Я могу сказать сейчас.

— Нет! Лучше с глазу на глаз! Я хочу, чтобы ты сказал правду, потому что с правдой мне будет намного легче, чем теперь.

— Хорошо, поговорим после ужина.

— А ты сейчас где?

— Я занят. До встречи!

До ужина ещё много времени. Что же он скажет? Его голос по телефону был бодрым, даже, наверное, весёлым… Хотя он так резко произнёс: «Могу сказать прямо сейчас». Таня взяла «Анну Каренину» и загадала вопрос: «Как настроен Гриша по отношению ко мне?» Открыла и прочитала: «Прикажите ещё поворот сделать. Всего три ступеньки прибавить. И пригоним в самый раз. Много покойнее будет». Да-а… Как тут интерпретировать?.. То есть он настроен расставить все точки над и, чтобы мне и ему самому было спокойнее?

Но как же он ко мне сейчас относится? Таня вновь открыла книгу: «Трава была низкая, придорожная, и Левин, давно не косивший и смущённый обращёнными на себя взглядами, в первые минуты косил дурно, хотя и махал сильно». «Что за чушь! — злилась Таня. — Так… Значит, сначала Гриша косил, косил под дурака, то есть держался на расстоянии, потому что смущался моего внимания. А теперь он уже не косой? „Махал сильно“, то есть сильные чувства?» Таня ещё раз внимательно перечитала и вдруг поняла, что в книге имеется в виду не то, что Левин коси́т глазами, а то, что он ко́сит траву! Тут она окончательно запуталась в интерпретациях.

Чтобы как-то сократить время, Таня вздремнула, а потом вышла на воздух. Думала нарисовать бунгало с вывешенными Наей полотенцем и мочалкой, но не нашла, где пристроиться. Тогда села на бревно внизу у озера и стала рисовать береговую линию, яхту без парусов, баню и изгиб горы за деревьями.

В восемь часов прозвучал колокол. В столовую неторопливо стекались отдыхающие. Появился и Гриша. Он не смотрел на Таню, наполнил тарелку супом и сел на обычное место. Таня съела салат с курицей, гречку и заставила себя разжевать половину отбивной, ведь та была вкусной. Внезапно вынесли огромный торт, украшенный персиками и апельсинами, и Таня очень пожалела, что так наелась, тем более мясом. Ну наконец-то дали сладкое! Только почему без предупреждения и почему поздно вечером перед самым сном? Таня не смогла отказаться от куска… Гриша подошел и сказал, что будет в бильярдной.

Съев торт и оборачиваясь на поднос, где оставалось ещё очень много и валялись крошки, пропитанные сгущёнкой, Таня вытерла салфеткой руки и вышла в вечернюю темноту. Прохладно. От беседки, где размещались теннис и бильярд, лился свет. Гриша на пару с другим парнем стучал шариком по теннисному столу. Таня дрожала, голова как в огне! Вошла и окликнула Гришу.

Спустились к озеру. Таня без конца отмахивалась от комаров. Гриша выразил сожаление, что некуда от них спрятаться, а потом предложил зажечь зелёную спиральку, которой пользовались туристы: зажигали в столовой во время еды и в домиках перед сном; от тлеющего конца поднимался дым, который отпугивал комаров. Гриша сходил за спиралькой, они сели на берегу и установили её на песке. Заалел огонёк, донёсся специфический запах. Говорят, вредно дышать этим дымом, но на воздухе, наверное, не так опасно.

Сначала говорила Таня — много, горячо. Описывала своё внутреннее состояние. Потом в ожидании повернулась к Грише:

— А ты что чувствуешь? Я тебе нравлюсь?

Гриша прямо посмотрел на неё: в темноте нельзя было разглядеть лицо, но девушка почувствовала жёсткость Гришиного намерения.

— Ты не в моём вкусе.

— Почему? — спросила Таня бодрым голосом. — Что именно тебя во мне отталкивает?

Гриша задумался.

— Слабость какая-то, — невольным жестом он изобразил Танины опущенные плечи.

— Понятно… Тебе больше нравятся спортивные, крепкие девушки? Тебе нравится, чтобы девушка была лидером?

— Дело не в этом… Я вообще никогда никого не любил и не люблю! Любовь — это привязанность. А я выбираю другой путь — исследование!

— Но ведь любовь не мешает исследованию!

— Как раз мешает.

— Когда люди любят, для них мир открывается по-новому! Они радуются, им хорошо, поэтому они более внимательны к окружающему. Об этом везде написано: любящие замечают зелёные листочки, пение птиц, для них мир — тайна! Они познают друг друга! А как ты хорошо узнаешь другого человека, если не будешь любить и останешься одиноким? По-моему, ты сильно сужаешь свои исследовательские горизонты, туда много чего не попадает!

— Птиц и листочки я замечаю, — возразил Гриша, выслушав Таню до конца. — И мир — это тайна, а любовь заклинивает на одном человеке.

— Так ты не любил свою жену?

— Конечно, не любил! — голос прозвучал резко.

— А с девушками встречаешься?

— Да. Мы хорошо проводим время, но я не люблю их и, само собой, не собираюсь ни на одной жениться.

— Они знают об этом?

— Я не скрываю. (Тане показалось, что он немного улыбается.) Каждый выбирает своё!

Ей стало неприятно. Волшебный флёр спал, и под ним оказался разнеженный эгоист, унижающий женщин. Эгоист, влюблённый в пустые навороченные идеи! Таня нисколько не поверила ему! Не полная же она дура, чтобы этот нарочито жёсткий тон принять за истину! Фу! Надел маску и думает, будто удалось спрятаться!

Таня встала и, перед тем как уйти, насмешливо произнесла:

— Ну понятно! Спасибо за откровенность, узнала много новенького! И правда, теперь намного легче. Пока!

…Но на следующий день, когда упаковывали вещи и отплывали на катере, Таня украдкой смотрела на Гришу и вздыхала: «Нет, не в силах я тебя разлюбить!» Наверное, это и есть настоящая любовь? Когда никакие препятствия не могут помешать?

На катере под ярким тёплым солнцем неистово дул ветер. Таня продрогла в пуховике и пряталась в трюме. Там, куда плыли, синели тучи и стояли смазанные косые полосы дождя. Вот и берег. Пасмурно. Туристов ждал знакомый автобус, который весь вечер и всю ночь будет везти обратно до Новосибирска. Через окно автобуса Таня видела, как у озера под дождём местные мальчишки продавали кедровые шишки и деревянные ложки.

На Новосибирском вокзале Ная купила билеты на поезд, и, пока не подошло время, девушки съели по шоколадному батончику и мороженому. Таня больше молчала, с грустью глядя в пустоту перед собой. Иногда сжималось место в области желудка. Ещё несколько дней это ощущение будет продолжаться. Таня подумает: «Возможно, открывается чакра, и я становлюсь другим человеком. Ведь не даром со мной происходит столько новых событий!» Но у мамы будет иная версия: «Скорее всего, отравилась мясом! Вы его ели в таких количествах — вряд ли без вреда для организма!»