Кольцо эльфийской работы

Нина Воробьева

В мире, пропитанном магией и населенном сверхъестественными существами, находится место и обыкновенным человеческим чувствам, страхам и желаниям. Здесь можно обладать сверхчеловеческой силой, но при этом иметь свои тайные земные слабости. А можно быть всего лишь человеком, но не уступать в смелости и силе духа волшебным созданиям. И, кто знает, может однажды любовь и приключения сами найдут своих героев, сблизят их и помогут им сделать правильный выбор и найти свое место в жизни?

Неосознанная мечта

— Крис, там дракон!

Я сорвалась с места, роняя все, что лежало в пределах досягаемости: моток ниток, пяльцы, ножнички и иголки.

— Где?

— На восток полетел! — задыхаясь, выпалил Лэйн, младший из моих шестерых братьев, старше меня всего на год. — Мы тебя подождем!

— Нет! — грозно проговорила тетушка Корнелия. — Сядь, Кристейна. Мы еще не закончили. Ты же помнишь, что сказал отец — в первую половину дня ты забываешь о своих не подобающих девушке забавах!

Я понуро опустилась на стул.

— Лэйн, скажи, чтобы мне оседлали мышастого. Я догоню вас.

Брат с сочувствием кивнул и исчез за дверью. Тетушка Корнелия важно поправила чепец старой девы и сурово посмотрела на меня.

— Подними все с пола и разложи по порядку — ножнички сюда, нитки туда. И аккуратнее, чтобы они не спутались. Теперь повторяю — стежки следует делать в одном направлении, слева направо и сверху вниз, так вышивка выглядит красивее. А пока ты заканчиваешь цветок, я еще раз напомню, в каком порядке должно рассаживать гостей за праздничным столом. Если к тебе прибудет его величество, что, конечно, вряд ли произойдет…

Я угрюмо вонзала иголку в ткань, пропуская наставления тетушки мимо ушей.

До прошлого года я жила как хотела, не тратя время на этикет, вышивку и искусство занимать гостей разговором. Отец воспитывал меня так же, как и старших своих детей, то есть обучал стрельбе, верховой езде и бою на мечах. Мама же… мама ничего не могла с этим сделать, поскольку умерла при родах.

Веселой ватагой мы носились по окрестным лесам, как бегом, так и вскачь, стреляли из луков по мишеням и устраивали почти настоящие турниры — отец понимал, что давать пятилетнему ребенку настоящий боевой меч не стоит. Но уже в двенадцатилетнем возрасте я сражалась наравне, по крайней мере, с тремя младшими братьями. От мальчика меня отличала только копна длинных волос — отец не позволял их стричь, что доставляло мне массу неприятностей. Они постоянно лезли то в рот, то в глаза, то цеплялись за ветки, а Илан, пятый по старшинству, любил дергать за них в самый неудобный момент — например, когда я целилась.

А потом на пороге дома появилась тетушка Корнелия — какая-то дальняя мамина родственница. Я слышала об ее существовании и, кажется, видела в раннем детстве, но мне и в голову не могло прийти, какие перемены в жизни заявились вместе с ней.

Отец вежливо принял ее, как и полагается, хотя и удивился, что тетушка прибыла с большим багажом. Умывшись и сменив дорожное платье на повседневное, она расположилась в гостиной и потребовала позвать меня. Посланная на розыски служанка нашла меня в конюшне — мы только что вернулись с охоты и расседлывали лошадей. Поэтому перед ясный взор тетушки я явилась во всем блеске — встрепанная, в мужской одежде, пропахшая лошадиным потом и с засохшей кровью на щеке.

Тетушка, надо отдать ей должное, не упала в обморок. Она окинула меня пристальным взглядом, тяжело вздохнула и повернулась к отцу.

— Я, конечно, подозревала, Хэнк, что тебе нельзя доверять воспитание девочки, но до такой степени? Кого ты из нее вырастил?

Отец поспешно проглотил отличный бренди, который только что отхлебнул, и непонимающе воззрился на родственницу.

— В чем дело, Корнелия? Что тебя не устраивает? Девочка только что с охоты, ты же сама не дала ей возможности переодеться и причесаться.

— Дамы должны возвращаться с охоты такими же ухоженными и красивыми, как и поехали на нее! — строго возвестила тетушка. — А не мчаться сломя голову по лесу, да еще и в мужской одежде! Хэнк, через год Кристейне шестнадцать, ее нужно будет вывозить на балы, и кого я туда повезу? Вот это лесное чудовище?

— Но я… — возмутилась было я, но Корнелия заглушила мои протесты на корню.

— А вас, юная леди, никто не спрашивает! Стой ровно, выпрями спину и смотри в пол, как положено молодой девушке!

Я в отчаянии бросила взгляд на отца. Тот хмурился и покручивал усы.

— Ты сможешь что-нибудь сделать с этим, Корнелия?

— Попытаюсь, — проговорила тетушка. — Хотя это почти невозможно. Остается только надеяться, что в девочке есть что-то и от матери, а не только от родни по мужской линии.

— Кристейна, Корнелия права, — мрачно сообщил мне отец. — С этой минуты первую половину дня ты будешь проводить с ней, впитывая все то, чему тетушка будет тебя учить. И надеюсь, будешь хорошей ученицей. Не посрами память твоей мамы.

Эти последние его слова часто, если не сказать постоянно, всплывали в моей памяти. Я напоминала себе о маме, приучаясь держать ровно спину, медленно опускаться на отодвигаемый одним из братьев стул, пить маленькими глоточками, всегда думать, что говоришь — и не допускать в речи не подходящих для девушки слов.

Тетушка вкладывала мне в голову все то, что, по ее мнению, должна знать приличная юная леди: от допустимой величины выреза до умения пользоваться девятью ножами и семью вилками за обедом, от необходимой глубины приседания перед особами различных титулов до музицирования и рисования. С последним, правда, у меня не задалось, как и с вышивкой. Но Корнелия твердо вознамерилась хотя бы научить меня обращаться с иголкой и ниткой.

— Кристейна, ты что, не видишь, что нитка путается? Разверни пяльцы и дай иголке повиснуть свободно, нить распутается сама.

— Тетушка! — взмолилась я. — Уже полдень.

До полудня, по моим подсчетам, оставалось не меньше получаса, но вдруг бы тетя смилостивилась и отпустила меня пораньше?

— Не лукавь, Кристейна, и заканчивай цветок. Твое время еще не наступило.

Мне пришлось высидеть все полчаса, пока не пробили большие часы в гостиной, потом под пристальным взором тетушки аккуратно убрать все принадлежности для вышивки в корзинку, и только потом, получив разрешение уходить, вихрем выместись за порог, получив в спину грозный оклик: — Кристейна!

Содрав ненавистное платье милой юной леди, я влезла в мужскую одежду, накинула сверху толстый дублет, заправила волосы под шапку и, прихватив перчатки, слетела по лестнице вниз. Мышастый жеребец, немудрено прозванный за масть Серым, уже ждал меня, фыркая и выпуская облачка пара на морозе.

— Здравствуй, милый. — Я обняла Серого за морду и потрепала за ухом. — Прости, я задержалась, но не по своей вине.

Конь фыркнул и тряхнул мордой, словно бы торопя меня сесть. Я взлетела в седло и пригнулась к его шее. Серого не требовалось понукать — он сам сорвался с места и стрелой вылетел со двора. И куда бежать, ему не пришлось объяснять — след, оставленный лошадьми братьев, отчетливо виднелся на снегу.

Серый мчался по лесу, вздымая снежную пыль копытами. Я отчаянно надеялась, что мы успеем найти братьев до того, как они убьют и разделают дракона. Реликтовые создания часто встречались в наших местах, но мне еще не доводилось их видеть, разве что на картинках в древних рукописях. Илану я бы не поверила, но Лэйн не стал бы лгать, зная, как сильно мне хочется увидеть дракона хоть краем глаза. Моя мечта могла исполниться в любую минуту.

Серый встал как вкопанный, и я не слетела с него только потому, что крепко обнимала за шею.

— Ты что? Ой!

Слева за деревьями мелькнуло что-то темное. Руки заученно сорвали притороченный к седлу лук, натянули тетиву и наложили на нее стрелу. Еще мгновение — и она отправилась бы в полет, но серый встал на дыбы и протестующе заржал. Мой возмущенный оклик так и не слетел с губ, потому что ему ответил второй конь — тот, кто пробирался между деревьев, а через несколько минут вышел к нам.

— Кого мне благодарить? Лесных духов или судьбу за то, что в этих бесконечных лесах нашлась хоть одна живая душа? — со смехом вопросил его седок.

— Моего жеребца, милорд, — вежливо отозвалась я, опасливо разглядывая незнакомца. Широкие плечи, мощное тело, отличная посадка в седле выдавали хорошего бойца. Добротная, если не сказать дорогая одежда и сапоги, седло и сбруя на его коне, да и сам гнедой — то, что мужчина передо мной явно не бедствовал. Светлые волосы, выбивающиеся из-под шапки, чеканные черты лица и необычного золотого цвета глаза притягивали к себе.

— С превеликим удовольствием, — продолжал веселиться незнакомец. — Но за что?

— За то, что он учуял вашего коня и остановился, — все еще настороженно сообщила я. — И за то, что не дал мне выстрелить, иначе наш разговор мог и не состояться.

— Ты хочешь сказать, что мог бы убить меня, мальчик? — подмигнул незнакомец. Я пропустила мимо ушей обращение, быстро огляделась и увидела прямо над нами шишку на верхушке высокой елки. Стрела все еще лежала на тетиве, никто не шумел над ухом и не мешал мне стрелять, так что все должно было пройти без проблем. Я выстрелила не целясь.

Шишка с застрявшей в ней стрелой полетела вниз, прямо мне на голову. Быстрым — я едва успела моргнуть — движением незнакомец отбил ее в сторону. Шишка ударилась о ствол, дерево дрогнуло, и на нас грохнулась снежная шапка, запорошив глаза и засыпав все вокруг белой искрящейся пылью.

— Вот… — я вовремя замолчала, вспомнив, какие именно слова не должна употреблять приличная девушка, и сняла шапку. Длинные светлые волосы рассыпались по плечам. Незнакомец резко перестал смеяться.

— Девушка? — с невероятным изумлением произнес он. Я стряхнула снег с шапки, натянула ее и вздохнула.

— Поскольку нас некому представить друг другу, сделаю это сама. Кристейна ин Бэрренхойл, седьмой ребенок барона Хэнка ин Бэрренхойла.

— Рад приветствовать вас, миледи Кристейна, — все еще не отойдя от ошеломления, вежливо произнес незнакомец. Он подъехал поближе, взял мою руку и поднес к губам с явным намерением поцеловать пальцы, но наткнулся лишь на заснеженную перчатку. — Вынужден принести свои извинения: и за то, что принял вас за юношу, и за то, что усомнился в вашей меткости.

Я не отнимала руки, наслаждаясь растерянностью на красивом мужском лице.

— Вы не так уж и виноваты, милорд. Видимо, вы приехали издалека и никогда не встречались с детьми барона ин Бэрренхойла. У меня шесть старших братьев, и отец воспитывал нас одинаково, давая в руки меч и лук, как только ребенок твердо вставал на ноги. В округе долго считали, что у него семь сыновей, а не шестеро.

— И опять я вынужден просить извинения. На это раз за то, что попираю все правила этикета, — без малейшей вины в глазах усмехнулся незнакомец. — С вашего разрешения, я тоже представлюсь сам. Эрл Даррен ин Дагонхорст.

Я нахмурилась. Тетушка заставляла меня учить знатные рода во всей округе, но такого имени мне не встречалось.

— Не пытайтесь вспомнить, Кристейна, — эрл осторожно сжал мою ладонь и отпустил. — Это бесполезно, потому что я появился в ваших местах совсем недавно. Собственно, поэтому и заблудился. Для меня весь лес выглядит одинаково — деревья и снег, снег и деревья. Я выехал немного прогуляться и вскоре понял, что никак не могу добраться домой.

Я хмыкнула — лес же везде разный. Здесь растет орешник, здесь — молодой осинник, здесь глубокий овраг, там — медвежья берлога. В нем невозможно заблудиться. Наверное. Если ты бегаешь по нему с тех пор, как научился ходить.

— Не смейтесь, Кристейна, — вздохнул эрл. — Я бесконечно благодарен вашему жеребцу, что тот так удачно остановился посреди этого огромного заснеженного пространства и тем самым спас меня. Если бы не вы, я мог бы навсегда остаться в лесу и бродить неприкаянным призраком, пугая собирающих ягоды девушек и старушек.

Я весело рассмеялась.

— Мы спасем вас от этой участи, милорд. Только скажите, где ваш дом, и у вас будет лучший проводник, которого вы сможете сейчас найти.

— Я купил поместье «Дубовая роща», кажется, оно так называется.

— А, знаю. — кивнула я, немного расстроившись, что не догадалась сама. Это поместье у горного кряжа пустовало несколько лет, а недавно прошел слух, что его кто-то купил. Выходит, слух оказался верным, и передо мной новый владелец.

— Вам следовало бы ехать в сторону гор, — посоветовала я.

— Я так и делал, — скривился эрл, — но все время оказывался в одном и том же месте.

— Следуйте за мной, эрл ин Дагонхорст, и вскоре вы будете пить горячий эль у камина.

Ехать след в след эрлу явно было скучно. Он выдержал несколько минут, потом решительно подал жеребца вперед и поехал рядом со мной — там, где позволяла местность. Я благословляла тетушку Корнелию за навыки поддерживания беседы — они отлично пригодились мне здесь, в заснеженном лесу, наедине с привлекательным золотоглазым мужчиной. И, откровенно говоря, даже расстроилась, когда за деревьями показались крыша и дым из трубы.

— Вот ваша «Дубовая роща», эрл.

— Даррен, — поправил он меня. Я непонимающе подняла бровь. — Даррен, — повторил эрл. — Я считаю, что вы имеете полное право обращаться ко мне по имени после того, как вывели меня из леса. А я, в свою очередь, просто обязан напоить вас чем-нибудь горячим.

Я с сожалением бросила взгляд на горы, на вершинах которых уже устроилось солнце. Через полчаса наступят сумерки. Тетушка выйдет из себя, если я появлюсь дома после наступления темноты, а мне еще возвращаться.

— К сожалению, мне тоже пора домой. До свидания, эрл… Даррен.

— И я надеюсь, что оно состоится в ближайшем же будущем, Кристейна, — ответил эрл, слишком буквально поняв обычные слова прощания. — Но вы не заблудитесь в лесу? Может быть, вам дать провожатого?

— Нет, Даррен, не волнуйтесь. Я знаю здесь каждый уголок, да и Серый не даст мне затеряться в лесу.

Улыбнувшись на прощание, я толкнула коленями своего коня, и мы скрылись за деревьями. Возможно, Даррен и отправил кого-то в провожатые или, вернее, в сопровождающие. Мне постоянно чудилось, что кто-то пристально смотрит в спину. Я оборачивалась, но никого не видела. А потом, когда землю накрыли сумерки, и поворачиваться перестала. Только Серый периодически прядал ушами и нервно поднимал голову.

Братья, разумеется, давно приехали домой. Никакого дракона они не нашли. Лэйн, правда, утверждал, что видел его трехпалые следы, но ему мало кто верил, и брат первым выбежал во двор, заметив мое возвращение.

— Крис, ты его видела? Ты поэтому так задержалась?

— Нет, — покачала я головой, спрыгивая на землю и отдавая повод конюху. — Я доехала до «Дубовой рощи», почти до гор, но никого не встретила.

А про Даррена я тебе все равно не расскажу. Мне совершенно не нужны нотации тетушки на тему недопустимости общения юной леди с мужчиной наедине. Лэйна все равно интересовал только дракон.

— Жаль. Я подумал, что его увидела, и он…

— Меня растерзал? — хмыкнула я, поднимаясь на крыльцо и стряхивая снег с шапки и дублета.

— Н-нет, — запнулся Лэйн. — Все равно жаль.

— Жаль, — согласилась я с братом, и мы зашли в жарко натопленный дом, где я натолкнулась на отца.

— Кристейна?!

— Да, отец, — потупив взгляд в пол, как и положено девице, отозвалась я.

— Где ты была?

— Доехала до «Дубовой рощи», — второй раз объяснила я и тут же перешла в наступление. — А ты знаешь, что поместье перекупили, и там опять живут?

— Нет, — заинтересовался отец. — А кто?

— Кто-то. Подробностей не знаю. Просто заметила свет в окнах и тут же уехала.

— А что ты там вообще делала? — отстраненно, исключительно потому, что так требовалось, поинтересовался отец. И я знала, о чем он задумался — о новом слушателе. Отец обожал рассказывать про своих воинственных предков, и вся округа знала его истории чуть ли не наизусть, а тут ему подворачивалась возможность еще раз выложить их полностью, от первого до последнего слова.

— Дракона искала, — искренне ответила я. — Лэйн сказал, что видел его, и я поехала к горам. Где же ему еще прятаться, как не там?

— Ну и как, нашла?

— Нет. Можно мне идти? Я переодеться хочу.

Отец равнодушно махнул рукой и сам устроился перед камином в любимом кресле. Я могла дать голову на отсечение, что утром он поедет в «Дубовую рощу» и познакомится там с новым владельцем.

Хорошо, что никто не стал со мной спорить. Моя голова осталась на плечах. Отец никуда не отправился, потому что Даррен приехал к нам сам. Я узнала об этом только в полдень, когда тетушка Корнелия завершила свою ежедневную пытку (отношение к которой у меня резко изменилось). Лэйн ждал меня за дверью и немедленно выложил все новости. Впервые в жизни меня озаботила собственная внешность. Брат все шире раскрывал глаза при виде того, как я приглаживаю волосы, расправляю складочки на юбке и снимаю невидимые пушинки с рукавов. Еще больше он изумился (и не сдержал веселого смешка) в ответ на мое намерение опереться на его руку. Но тем не менее предложил ее, и мы медленно и плавно спустились по лестнице вместо того, чтобы сбежать, перепрыгивая через три ступеньки.

Даррен торопливо встал, когда мы появились на пороге гостиной, и подошел ко мне. Возможно, его поспешность объяснялась усталостью от занудных отцовских историй, но мне больше нравилось думать, что причиной тому была я сама. И мне очень нравилось, каким огнем горели его золотые глаза.

— Миледи. — Даррен склонил голову, поднес к губам мою руку и поцеловал пальцы. И опять, как и вчера, я не стала торопиться опускать ее. — Я просто обязан был дождаться вас, чтобы выразить свою благодарность за спасение.

Ой-ой. Лучше бы он этого не делал. Или если ему уж так нужно было меня поблагодарить, сделал бы наедине. Как я теперь объясню отцу это самое «спасение жизни»?

— Серый уже получил свою порцию лакомств, — между тем, улыбаясь, говорил Даррен, — но вам, миледи, я хочу подарить нечто более ценное, чем ячменный сахар и морковка.

Он отпустил мою руку. Меня кольнуло разочарование, которое тут же улетучилось. На ладони Даррена в открытой коробочке лежал восхитительный сапфир солнечно-желтого цвета в изящной серебряной оправе. Много позже я узнала, как тяжело далось ему желание сделать мне подарок, и по достоинству оценила дар. Но сейчас, в эту минуту, он казался мне бесценным — в первую очередь потому, что оттенок камня напоминал цвет глаз Даррена.

— Вы позволите, миледи?

Легким кивком я дала согласие. Даррен зашел мне за спину, подождал, пока я приподниму волосы, и застегнул замочек тонкой серебряной цепочки. Сапфир лег как раз над вырезом. Мне очень хотелось посмотреть на себя в зеркало, но правила приличия требовали оставаться на месте.

— Благодарю вас, милорд, — смущенно поблагодарила я.

— Крис, тебе идет, — одобрительно заявил Лэйн.

— И я подтверждаю слова юноши. — Даррен вновь поцеловал мои пальцы. — Миледи просто очаровательна. Барон, так мы договорились? Я жду вас завтра?

— Да, разумеется, — сухо отозвался отец.

— В таком случае до встречи.

Даррен склонил голову, прощаясь со мной, и ушел. Отец хмуро смотрел на меня.

— Ты не говорила, что вы уже встречались.

— Это нельзя назвать свиданием, — вскинулась я. — Серый заметил его в лесу, и мы просто проводили эрла до дома, чтобы он не замерз в лесу. Не моя вина, что он так дорого ценит свою жизнь.

Мои пальцы коснулись камня на груди.

— Ладно, — немного смягчился отец. — Если все так и было, как ты говоришь…

— Именно так!

— Не шуми, Кристейна, а то я передумаю брать тебя с собой.

— Куда? — насторожилась я. Даррен что-то упоминал о договоренности с отцом…

— К эрлу, — подтвердил мои догадки отец. — Он пригласил нас завтра на обед, пообещав показать свою коллекцию холодного оружия. Твои братья, разумеется, едут со мной, вот в тебе я не был так уверен.

— Конечно, я тоже хочу! — выпалила я, забыв про приличия. — Ты же знаешь, что мне так же нравится оружие, как и вам всем!

— Знаю, — в усах отца мелькнула усмешка. — Это в тебе от прадеда. Мой дед, а твой прадед в юности не мог глаз отвести от всего, что могло рубить или колоть. И как-то раз…

Мы с Лэйном переглянулись, подавили вздох и сели. В ближайшие полчаса нам предстояло выслушать очередную историю из жизни предков. Не знаю, слушал ли Лэйн или же размышлял о чем-то своем. Лично перед моим внутренним взором стояли золотые глаза Даррена и его мягкая улыбка, а пальцы то и дело неосознанно касались солнечного сапфира.

Как единственная дама, я заняла место по левую руку от эрла. Напротив сидел отец, и у меня кусок в горло не лез от его пристального взгляда и близости Даррена, оказавшегося гостеприимным и приятным человеком. Он с легкостью поддерживал беседу со всеми мужчинами, обсуждал с отцом последние новинки в оружейном деле, рассказывал братьям про обычаи мест, где он успел побывать, и обращался ко мне не иначе как «миледи». А мне очень хотелось вновь услышать от него «Кристейна», и желательно, чтобы при этом не присутствовали шестеро братьев и отец.

— Вам не нравится еда, миледи? У вас по-прежнему полная тарелка.

— Нет, все очень вкусно, — не поднимая взгляда от стола, тихо отозвалась я, и в доказательство съела кусочек чего-то, не разбирая вкуса.

— А вот был еще случай, Даррен… — громыхнул отец, и внимание эрла вновь перешло на другую сторону стола. Мне оставалось сидеть, изображая внимание, и чувствовать, как внутри растет необъяснимая неудовлетворенность.

Правда, она слегка уменьшилась при виде коллекции Даррена. Шпаги, рапиры, стилеты, даги, кривые арабские кинжалы, самые разнообразные мечи: от огромного двуручника, который я и приподняла бы с трудом, не то что размахивать им, до вполне подходящих для меня пары заспинных. Лэйн тоже обратил на них внимание.

— Крис, вот эти тебе подошли бы, как ты думаешь?

— Миледи умеет и фехтовать? — удивился эрл. — Как она стреляет, я уже видел, но владение оружием?

— Возможно, вы как-нибудь захотите проверить это на деле? — мило улыбнулась я. В глазах Даррена мелькнула тревога.

— Нет-нет! Я сразу признаю свое поражение. Одна мысль, что при неудачном ударе на этой прекрасной коже останется некрасивый шрам…

— А напрасно, — бросил отец, внимательно изучающий узкий и длинный стилет, предназначенный для скрытого ношения в рукаве. — Кристейна неплохо владеет мечом и могла бы вас удивить, эрл.

— Тогда тем более, — засмеялся Даррен. — Шрам может остаться на моей коже, а мне бы этого не хотелось. Боюсь, мое умение владеть мечом весьма отличается от вашего, миледи.

Обожание в глазах братьев приугасло, но не потухло окончательно. Блеск стальных клинков продолжал его подпитывать. Во мне же, кроме неудовлетворенности, зародилось и сомнение. Я хорошо помнила то быстрое, на грани видимости движение, с которым Даррен отбрасывал шишку, и силу удара, от которого она практически впечаталась в ствол дерева. Его широкие плечи и мощные бицепсы явно свидетельствовали о том, что их обладатель не проводил время в праздном лежании на диване. и этот человек утверждает, что не умеет драться на мечах? Или же в его словах содержался другой смысл? Его умение владеть клинком отличается от моего не в худшую, а в лучшую сторону?

Я оставила свои мысли при себе, не стремясь делиться ими с мужчинами. Илан только поднимет меня на смех, Лэйн начнет придумывать бредовые причины поведения эрла, а отец нахмурится еще больше. Такие сомнения лучше разрешать наедине, без посторонних свидетелей.

Но остаться наедине с Дарреном у меня не получилось. Рядом со мной все время находился кто-то из первых по старшинству братьев, а эрла не отпускал от себя отец. Прощаясь с владельцем «Дубовой рощи» и возвращаясь домой в мужском окружении, я чувствовала, как растут и крепнут внутри неудовлетворенность и досада.

По правилам, отец должен был прислать Даррену ответное приглашение на обед. Но прошел один день, другой — а Лэйн, который всегда все знал, ничего подобного мне не рассказывал. Напрямую спрашивать как брата, так и отца я страшилась. Неизбежно начнутся вопросы «почему», «зачем» и «для чего», а отвечать на них — значит, зародить еще большие подозрения. Я и сама себе еще не могла объяснить, с какой целью так интересуюсь Дарреном и почему хочу с ним встретиться, желательно, без лишних пристальных взглядов. Но мне определенно хотелось его увидеть.

Дни сплетались в круговерть времени. Отец, судя по всему, не намеревался поддерживать знакомство с Дарреном. Эрл либо не хотел приезжать к нам без приглашения, либо просто не хотел этого делать. У меня все валилось из рук: путались нитки, отказывались укладываться волосы, стрелы летели мимо «яблочка», чего не случалось уже много лет. В довершение всего отец вызвал меня на разговор и без лишних обиняков сообщил, что Келрик ам Карренхерст просил моей руки. Я внутренне передернулась.

Ам Карренхерсты много лет жили по соседству с нами, и, как водится, поддерживали дружеские связи. Тесные контакты привели к ожидаемому результату: мой самый старший брат Райан недавно обручился со средней дочерью Дагоберта ам Карренхерста Лобелии. Их старшая дочь уже вышла замуж и уехала жить к мужу, младшая еще не вышла из возраста кукол и игрушечных лошадок, и Лобелия мне, в принципе, нравилась. Не знаю, правда, о чем будет разговаривать с ней Райан, ведь в красивой головке его будущей невесты не помещалось ничего, кроме платьев, лент и вышивания. С другой стороны, он женится не для разговоров, а с целью продолжения рода, и вообще это будут его проблемы.

Моя же проблема состояла в Келрике — единственном сыне Дагоберта, который вырос с мыслью, что весь мир должен крутиться вокруг него. Возрастом чуть младше Райана, меня он принципиально не замечал, хотя я повсюду таскалась с братьями. Не замечал ровно до той поры, когда мое тело приобрело совсем не детские очертания. Теперь, стоило нам оказаться в одном помещении, Келрик буквально не давал мне прохода. Его взгляд не отлипал от округлостей, выглядывающих из выреза, жадные руки то и дело норовили обнять меня, пользуясь нашим давним знакомством, а на красивых губах под тонкой нитью усов застывала нахальная улыбка. Лэйн как-то раз обронил, что наши отцы поговаривают о двойной свадьбе, но у меня внутри все сжималось от мысли о замужестве с Келриком.

И вот теперь малоприятная перспектива нависла надо мной, угрожая задавить своим весом.

— Нет.

— Сделаем вид, что я этого не слышал, — сдвинул брови отец, — и ты попросила время подумать.

— Отец, мне нужно время подумать.

— Оно у тебя есть. Но раздумывай не слишком долго. Келрик — единственный наследник отца, и на него зарятся многие девушки. Ты должна быть благодарна за то, что он выбрал тебя.

— Я очень благодарна, — буркнула я.

— Вот и хорошо. До Зимнего бала ты должна дать ответ, иначе в поместье ам Карренхерстов будет управлять другая хозяйка.

Я бы всем сердцем приветствовала это, но отцу явно хотелось услышать другой ответ. Он жестом отпустил меня, так и не дождавшись желанных слов. Прямо сейчас я не готова была их дать, как и в обозримом будущем — до Зимнего бала, каждый год проходящего в ближайшем городе, на который собиралась вся округа, оставалось две недели. Да и вообще никогда не хочу соглашаться на этот брак.

— Крис! Что отец от тебя хотел? — высунулся в коридор Лэйн. Я отмахнулась, не желая сейчас говорить с ним, да и вообще с кем-нибудь. Горло перехватило, в глазах стояли слезы, а сердце оледенело. Отец не примет отрицательного ответа, и мне всю жизнь придется крутиться вокруг Келрика, выполняя любую его прихоть. Осознание этого вызывало ужас, тоску и желание поплакать в одиночестве. Но в доме, где живет девять человек, не считая слуг, днем просто невозможно остаться одной. Даже в спальню обязательно кто-нибудь вломится и позовет стрелять, или учиться готовить плюшки с ревенем, или же проехаться верхом.

Вот, пожалуй, последнее — то, что мне сейчас подойдет. Мне же нужно подумать — вот именно этим я и буду заниматься. Одна.

Зимний лес встретил меня и Серого тишиной и морозным воздухом. Я подняла воротник дублета, натянула шапку почти на глаза и отпустила поводья, давая возможность коню самому выбирать путь. Без разницы, куда он приведет. Везде будет одно и то же — навязанный брак и печальные перспективы рабыни с высоким титулом.

Серый куда-то шел. Поскрипывал снег. Катились по одной слезинки, смывая иней с ресниц. Мерзли пальцы на руках и ногах — не спасали даже теплые сапоги и перчатки. Я все глубже и глубже погружалась в оцепенение, из которого не желала выходить.

— Миледи?

Я неохотно подняла голову и несколько раз моргнула, чтобы сфокусироваться. Чуть поодаль гостеприимно светились огни «Дубовой рощи», а прямо передо мной стоял владелец поместья.

— Миледи, что вы тут делаете? — с большей тревогой в голосе произнес Даррен. Не могла же я ему ответить, что размышляю о будущей жизни, поэтому с моих губ слетело первое, что пришло в голову:

— Ищу дракона.

По лицу эрла скользнула странная тень.

— Кого?

— Дракона.

Серый, устав стоять или замерзнув, сделал шаг в сторону. Я не удержалась и начала падать. Прямо в руки Даррена.

— Кристейна, бесы все побери, что случилось?

Я не отвечала, уткнувшись в такое теплое, такое притягательное мужское плечо. Судя по всему, Даррен и не стал ждать ответа, поскольку сразу понес меня в дом, на ходу отдавая распоряжения:

— Позаботьтесь о коне! Дров в камин! Горячего вина со специями, и побыстрее!

Меня обдала жаркая волна — мы вошли в дом, потом по глазам ударил свет — я невольно зажмурилась, и сильные руки начали стаскивать дублет, шапку и сапоги.

— Крис, ты же совсем замерзла.

Теплые ладони начали бережно растирать мне окоченевшие руки и ноги. Я вскрикнула, ощутив, как в них словно бы воткнулось множество иголочек.

— Тише, девочка моя. Ты с ума сошла — ездить в такой мороз. Как отец тебя отпустил?

Я молчала — и потому, что не хотела отвечать, и потому, что не могла — горло тоже оледенело. Девушка-служанка принесла чашку горячего вина.

— Пей, Крис. Не торопись, я помогу тебе.

Даррен, придерживая чашку, заставил меня выпить все, а потом вновь принялся растирать ноги. Когда, по его мнению, кровообращение восстановилось, он на руках отнес меня в жарко нагретую спальню.

— Я должна ехать домой.

— Ты никуда не поедешь, — жестко ответил Даррен. — Ехать в такой мороз — самоубийство. Счастье уже то, что Серый благополучно довез тебя до моего дома, и ты не свалилась по дороге в сугроб.

— Отец будет волноваться.

— Пусть поволнуется, ему полезно, — хмыкнул эрл. — Я завтра утром сам отвезу тебя и все объясню барону. Спи, Кристейна.

Даррен укрыл меня одеялом и вышел, закрыв за собой дверь.

— Так какого дракона, миледи, вы искали?

— Обычного, — ответила я, пригнувшись, чтобы не задеть низко свисающую ветку. — Он летал над горами. Правда, не вчера, а с дюжину дней назад.

— И его нужно было искать именно вчера?

— Даррен. — Я остановила Серого и повернулась к эрлу. — Пожалуйста, не будем об этом.

— Почему, миледи?

— Крис. Или хотя бы Кристейна.

— Что?

Вот теперь впервые за все утро на лице Даррена проявились хоть какие-то эмоции.

— Не называй меня «миледи». Ты звал меня вчера Кристейной, и нам обоим это нравилось.

— Кристейна, — выдохнул эрл и чуть было не ударился головой о мощный сук. Он наклонился так быстро, что для меня его движение свелось к смазанному образу: в одну секунду он сидит прямо, а в следующую уже пригибается к шее коня. — Нет, так невозможно разговаривать.

Он вытащил из моей руки поводья Серого и направил своего жеребца на небольшую полянку, слез сам и, не спрашивая, стянул меня на землю.

— Кристейна, так почему ты вчера оказалась на пороге моего дома?

— Серый привез, — буркнула я.

— Ты же понимаешь, что это не ответ.

Я вздохнула, сдаваясь.

— Мне сделали предложение руки и сердца. Отец настаивает, что я должна его принять.

— А ты?

Золотые глаза, казалось, проникали в самую душу. Я не могла лгать Даррену.

— Мне придется. Но я не хочу этого брака.

— Почему?

Я могла ответить, что знаю Келрика много лет, что терпеть его не могу, что мне противны его прикосновения и ухмылочка на красивом лице. Но произнесла совсем другое. То, что пряталось в глубине сердца и что вытащил взгляд золотых глаз.

— Потому что я хочу быть твоей женой.

— Это невозможно, Кристейна.

— Почему? — еле шевельнулись мои губы. Я ждала любого ответа: что он уже женат или помолвлен, что дал обет никогда не жениться, что ему нравятся совсем другие девушки, похожие на Лобелию. Но не того, что последовало за моим вопросом.

Даррен отступил на пару шагов, вздохнул и раскинул руки. Нет, не руки. Крылья. Восхитительного ледяно-голубого цвета. Выгнулась длинная шея, увенчанная точеной головой. В золотых глазах мелькнула грусть. Зачарованная, я шагнула вперед и коснулась теплой чешуи.

— Даррен…

С тихим шорохом тело дракона покрылось дымкой, и передо мной вновь стоял мужчина.

— Вот поэтому, Кристейна, — сухо проговорил он и легко приподнял меня, подсаживая на Серого.

— Даррен?

Он молча сел на своего жеребца и отправил его вперед. Мне не оставалось ничего другого, как следовать за ним.

Дальнейший путь мы проделали в гробовом молчании. Я пыталась было заговорить с Дарреном, позвать его, сказать хоть что-то. Бесполезно. Он не слышал или делал вид, что не слышит. Я видела только его прямую спину и светлые волосы, выбившиеся из-под шапки.

В таком же молчании мы въехали в ворота моего поместья. Без единой эмоции на лице Даррен помог мне слезть, открыл передо мной дверь дома и сразу прошел к отцу.

— Крис, ты где была? — выскочил Лэйн. Высыпали остальные братья. Вышла тетушка Корнелия, недовольно сжимающая губы. Я содрала со спутанных волос шапку и бессильно по стеночке опустилась на пол.

Даррен провел у отца не меньше получаса. Я не видела его ухода — меня увела Корнелия, сурово напомнив о необходимости привести себя в порядок. Он не зашел ко мне проститься. Я так и не выяснила, что он сказал и, главное, что не сказал отцу, и вообще узнала об отсутствии Даррена в доме по громовому реву:

— Кристейна!

С тяжелым сердцем пришлось спускаться к нему. Братья тоже собрались внизу, кто с укоризной, а кто и с любопытством глядя на меня.

— Ты больше шагу не сделаешь в сторону «Дубовой рощи», — отчеканил отец. — Вы присмотрите за ней, все шестеро! — повернулся он в сторону братьев. — На Зимнем балу будет объявлено о твоей помолвке с Келриком ам Карренхерстом. А теперь уходи к себе и готовь с тетушкой приданое.

Время, оставшееся до Зимнего бала, я провела в состоянии глубокой тоски. Мне не дали встретиться с Дарреном. Каждый раз, как я выходила из дома, возле меня возникал один из братьев, как правило, из самых старших. Я тихо, крадучись, выходила из спальни глухой ночью — и натыкалась на весьма недовольного брата, а потом утром тетушка делала мне часовое внушение, что пугало едва ли не больше, чем гнев отца.

Я хотела попросить Лэйна передать Даррену пару слов — безрезультатно. Точнее, он и помог бы мне, но его тоже не подпускали ко мне. Я пыталась поговорить с отцом — еще меньше, чем безрезультатно. Он просто отправил меня наверх и приказал тетушке найти мне дело до ночи.

Меня не радовало ни красивое золотистое платье, которое мне сшили для помолвки, ни еще более красивое белоснежное — для свадьбы. Я прятала под одеждой золотистый сапфир, опасаясь, что отец сорвет и выбросит его — а это единственное, что придавало мне сил жить дальше. Я не могла уснуть, а когда, наконец, забывалась сном, то словно бы проваливалась в черную яму. А мне так хотелось увидеть хотя бы в сновидениях дракона ледяно-голубого цвета!

Любая дебютантка, собираясь на свой первый бал, предвкушает музыку, смех, улыбки, внимание кавалеров и вообще начало новой жизни. Я, надевая золотистое платье, чувствовала себя так, словно натягиваю саван. Бал не собирался дарить мне ничего, кроме навязчивого внимания Келрика, его жадных взглядов и, в финале — вечные мучения в браке с ним.

Тетушка протянула мне янтарное ожерелье. Я, не взглянув на него, надела серебряную цепочку с солнечным сапфиром. Корнелия поджала губы, но промолчала, открывая дверь и выпуская меня из спальни.

Отец при виде камня побагровел и протянул руку, пытаясь его сорвать. Я успела отпрянуть, прикрыла камень ладонью и прошипела:

— Не трогай!

— Не стоит, Хэнк, — заступилась за меня тетушка. — Камень хорошо сочетается с платьем. Пусть остается.

— Нам уже пора, — подал голос Лэйн.

Отец хмуро посмотрел на меня и кивнул. Корнелия накинула мне на плечи меховой палантин. Вторым мне закутали ноги, усадив в сани. Сани окружили братья верхом на лошадях. Отец не хотел давать мне ни малейшей возможности сбежать по дороге на бал. Я держала спину ровно, как учила меня тетушка, и обещала себе, что из моих глаз не выкатится ни одна слезинка.

Разумеется, первым, кто встретил нас, оказался Келрик. Потной ладонью он сжал мою руку и, улыбаясь, поднес ее к мокрым губам.

— Рад видеть тебя, Кристейна. Мы так давно не виделись, что я забыл, насколько ты хороша. — Его липкий взгляд попытался залезть под вырез платья. — Но теперь мы будем видеться часто, очень часто. Правда же, ты рада этому?

Я не ответила, с усилием нацепив на лицо улыбку.

— Красивый кулон. Я раньше не видел его. Подарок отца, не так ли?

Я судорожно прикрыла ладонью сапфир и невразумительно кивнула, не давая четкого ответа. Келрик принял это как подтверждение собственных слов, подхватил меня под руку и повлек по лестнице, словно ведя ягненка на жертвенный алтарь.

— Мы будем танцевать с тобой весь вечер, дорогая. Я не хочу упускать ни минуты общения с тобой.

Я не выдержала.

— Келрик, даже обрученным дозволяется лишь три танца на балу. Мы еще даже не помолвлены.

— Но будем к концу вечера, радость моя. И мне плевать на все правила, как, помнится, и тебе. Конечно же, ты хочешь быть только со мной.

Я не успела ничего сказать, как Келрик резко остановился и задрал голову.

— Смотри, омела! Как удачно, что ты сейчас со мной!

Он приник к моим губам, жадно захватывая их своими. Мое ошеломление продлилось не дольше секунды. Приложив все усилия, я вырвалась из его объятий и отступила на шаг.

— Ничего, дорогая, — пообещал Келрик, не сводя с меня горящих желанием глаз, — у нас еще все впереди.

— Поэтому веди себя прилично, Келрик, — напомнил голос сзади. — Она еще не твоя жена.

Лэйн взял меня под руку и, прочитав в моем взгляде все, что только я могла ему передать, повел в зал.

— Спасибо, — выдохнула я, как только мы отошли на приличное расстояние.

— Держись, Крис. Боюсь, это только начало.

Я и не сомневалась в этом. Келрик появился, как только объявили о начале бала, и первым повлек меня в центр зала. Он выполнил свое обещание и никому не давал меня пригласить, глядя на каждого приближающегося с такой яростью, что возможный кавалер уходил искать другую партнершу. Как танцор Келрик был неплох, и вообще являлся завидным женихом, в этом отец не лгал мне. Поэтому то, что единственный сын Дагоберта ам Карренхерста весь вечер не отходит от Кристейны ин Бэрренхойл, в первый раз появившейся на балу, вызвало множество сплетен и кинжальной остроты завистливых взглядов в мою сторону. Если бы они на самом деле могли ранить, я бы уже через четверть часа лежала бездыханной. Но, к сожалению, мне предстояло терпеть и всеобщее недовольство, а зачастую и истинную ненависть.

Между танцами меня прикрывали от толпы братья — как правило, Илан и Лэйн. Старшие возложили на них, как на самых молодых, присмотр за сестрой, а сами окунулись в удовольствия вечера. Райан не сводил влюбленного взгляда с Лобелии, остальные тоже находили чем развлечься, и только я считала минуты до тех пор, когда можно будет уехать отсюда, уткнуться в подушку и как следует порыдать над загубленной судьбой. Отец говорил, что собирается огласить помолвку в полночь, значит, мне осталось пробыть на балу сто девять минут… Нет, уже сто восемь…

— Мне кажется, вы чересчур долго стоите возле дамы, милорд. Другие красавицы тоже хотят вашего внимания.

В первую секунду я не поверила собственным ушам и подняла голову, ожидая, что ошиблась. Сердце заколотилось так, что мне стало страшно — не выскочит ли оно наружу. В глазах блеснули тоска и отчаяние.

— Вы, собственно, кто? — выступил вперед Келрик, заслоняя меня.

— Мужчина, который тоже хочет потанцевать с дамой, на которую вы, насколько мне известно, пока не имеете никаких прав. Разрешите вас пригласить, миледи?

Илан собрался было возразить, но Лэйн ткнул брата под ребра. Я выскользнула из-за Келрика и грациозно протянула руку Даррену.

— Конечно, милорд.

Эрл легко закружил меня в танце. Я не отрывала взгляда от его лица, чеканного и невозмутимого.

— Это ваш будущий жених, миледи? — нарушил он молчание первым.

— Да.

— Мне он не нравится.

— Мне тоже. — И не моя вина, что слова прозвучали как всхлип.

— Но вы все еще носите мой подарок. Почему?

— Разве ты сам не понимаешь? — На этот раз мне удалось сдержаться. Почти.

— Нам нужно поговорить. И не здесь.

Умело лавируя, Даррен вывел меня на край танцующих пар и быстро увлек в небольшой уединенный закуток, кажется, как раз предназначенный для разговоров не для всех.

— Почему, миледи? — повторил Даррен.

— Крис.

В глубине золотых глаз что-то блеснуло.

— Почему, Крис?

— Потому что это единственное, что осталось от тебя.

— Но ты не приходила с того дня.

Мы оба знали, с какого именно.

— Отец приказал братьям не выпускать меня из дома и на шаг, не то что к тебе.

— И ты не смогла удрать?

Я гордо вздернула подбородок.

— Ты тоже не приходил к нам домой, а ведь тебе было проще это сделать.

— Я приходил, Крис. И если бы я только знал, что ты ждешь моего появления, то меня не остановили бы все шестеро твоих братьев вместе с отцом…

Мы стояли рядом друг с другом. Настолько близко, что при дыхании моя грудь почти касалась рубашки Даррена. Вздохнув, я уткнулась в его плечо.

— Я ведь говорила, что хочу стать твоей женой.

— Несмотря на то, что…

— Даррен… Ты не представляешь себе, насколько сильно я хотела увидеть дракона. И теперь, увидев его, еще сильнее хочу стать твоей. Больше всего в жизни.

— Кристейна, ты сама не понимаешь, что говоришь. — явно сдаваясь, выдохнул Даррен. Я лукаво посмотрела в его глаза.

— Еще как понимаю. Например, мы сейчас стоим под омелой. Ты ведь знаешь, что это означает?

Вместо ответа он легко коснулся моего лба. Но такой поцелуй только возродил во мне то самое чувство неудовлетворенности. Не отдавая себе отчета в действиях, я прижалась к Даррену всем телом и чуть запрокинула голову, подставляя губы. И пропала. Или мы пропали оба, потому что Даррен перестал себя сдерживать, стиснул в объятиях и страстно и одновременно нежно поцеловал. Я неосознанно сжала его плечи, стараясь удержаться на ногах после мощной волны ощущений, заполонившей тело. Было забыто все: Келрик, отец, братья, бал и приглашенные гости. В мире остались только Даррен и я. И еще то огромное невыразимое чувство, что сейчас росло между нами.

— Отпусти ее, мерзавец!

Меня грубо схватили за плечо и рванули назад. Не удержавшись на ногах, я все-таки упала в подставленные руки Райана. Келрик продолжал орать:

— Лобелия, уведи Кристейну отсюда! Напои ее травами! А я пока разберусь здесь!

— Райан, пусти меня! — пыталась вырваться я. — Даррен!

— Отец говорил, чтобы ты не подходила к нему! — прорычал старший брат, стискивая меня словно клещами. — Какого беса ты делаешь, Крис?!

Несмотря на мои попытки вырваться, он уволок меня куда-то вбок и запихнул в небольшую комнатку, где уже поджидала его невеста с чашкой в руках.

— Пей, Кристейна! — приказным тоном заявила она.

— Не буду!

— Пей! — присоединился к ней Райан и откуда-то взявшийся Скир, второй по старшинству брат. Совместными усилиями они раскрыли мне рот и влили травяной настой. Кашляя и отплевываясь, я возмущенно уставилась на них.

— Что вы себе позволяете? Даррен…

— Больше не подойдет к тебе и на дюйм, — тяжело дыша, пообещал старший брат. — Твой муж этого не позволит.

— Я не выйду замуж за Келрика! Никогда!

Вот только мой голос звучал совсем не так твердо, как хотелось бы. Закружилась голова, внезапно подкосились ноги, в глазах потемнело, и, кажется, я упала.

В чувство меня привел холод, обжигающий открытые части тела. Придя в себя, я осознала три вещи: во-первых, меня кто-то куда-то везет, посадив перед собой на лошадь, причем совсем в неподходящем виде для зимней ночи: без шапки, теплых сапог и перчаток, только в накинутом поверх платья дублете. Во-вторых, этот кто-то — не Даррен. Потому что, в-третьих — Даррен никогда не стал бы увозить меня со связанными руками, при этом погоняя плеткой коня.

— Пусти меня! — дернулась я, но добилась лишь того, что следующий удар плетки пришелся не по боку несчастного животного, а по моим ногам. Я вскрикнула не столько от боли, сколько от неожиданности.

— Будешь дергаться, получишь еще, — пригрозил мне Келрик. — И не надейся, никто не придет тебе на помощь. Твой отец объявил о нашей помолвке, так что ты теперь моя! И тот подонок тебя не спасет. Не думаю, что ему удастся выбраться из городской тюрьмы, куда его сунули, как последнего бродягу!

Полную луну в небе пересекла крестообразная тень. Я резко вскинула голову, пытаясь рассмотреть ее, но ничего не увидела. Зато добилась того, чего не хотела — ударила Келрика под подбородок. Его зубы лязгнули и, кажется, он прикусил язык, судя по вырвавшемуся ругательству. Но и он выполнил обещание — от нового удара бедра вспыхнули острой болью, и из меня вырвался более громкий крик.

— Я научу тебя знать свое место, Кристейна! Ты будешь мне подчиняться!

Келрик вновь занес плетку, и тут произошло нечто странное: его лошадь, скачущая во весь опор, внезапно развернулась мордой к городу, не удержалась на ногах и упала на бок. Келрика выбросило из седла, меня тоже, но в отличие от своего похитителя я приземлилась не в снег, а на руки Даррена. Он легко поцеловал меня в лоб и поставил на ноги.

— Я быстро, любовь моя.

Келрик, осыпая проклятиями бесову скотину, с трудом выбрался на дорогу и замер при виде мужской фигуры, хорошо различимой в лунном свете.

— Да бесы меня побери… — только и смог выговорить он.

— Сейчас устроим, — зловеще пообещал Даррен.

— Ты? Ты даже без оружия! А я считаюсь одним из самых сильных мечников в округе!

— Я справлюсь с тобой голыми руками, — процедил через зубы дракон-оборотень. Келрик, не желая продолжать нелепый спор, выхватил меч и ринулся в бой. Я знала, как он фехтует — братья часто включали и его в наши турниры, чтобы седьмому участнику тоже нашлась пара, и могла бы, наверное, что-то подсказать Даррену, но слова застряли у меня в горле.

Выпад Келрика, который, казалось бы, должен был пронзить грудь противника, пришелся в никуда. Неуловимым для человеческого глаза движением Даррен за долю секунды до удара переместился вбок и резко ударил по вытянутой руке моего несостоявшегося жениха. Вопль Келрика стряхнул снежные шапки на деревьях. Меч вылетел и упал в снег. Впрочем, он уже и так не пригодился бы владельцу — сломанной рукой сложно наносить удары.

Это если нападающий вообще сможет стоять на ногах. Второй удар Даррена сломал челюсть Келрику, третий пришелся в скулу и свалил воющего от боли сына барона ам Карренхерста на дорогу. А дальше меня значительно больше начало беспокоить собственное состояние — мороз пробирал тело до костей, и что хуже всего, я перестала чувствовать ноги и кисти рук.

— Даррен! — онемевшими от холода губами позвала я.

Дракон поднял голову от поверженного противника, в мою сторону метнулось размытое пятно, и не успела я моргнуть заиндевевшими ресницами, как он уже сжимал своими ладонями мои руки.

— Крис, девочка моя, — с яростью пробормотал Даррен, голыми руками разрывая прочную веревку на запястьях, и бросил взгляд на поднявшуюся на ноги лошадь. — Верхом мы будем ехать вечность, а ты и так замерзла. Крис, тебе нужно просто очень крепко держаться. Совсем недолго, и я буду лететь очень плавно.

Я не успела осознать сказанное. С шорохом развернулись крылья. Дракон бережно схватил зубами воротник дублета и перенес меня на свою спину. Мне сразу стало теплее — мощное тело согревало не хуже камина. Даррен чуть подвинул меня вперед, чтобы я устроилась в удобной ложбинке между крыльями.

— Держись, Крис, — попросил он и взлетел.

Честно говоря, в тот первый полет я ничего не видела, плотно прижавшись к шее дракона и обхватив его замерзшими руками. Оценить всю прелесть свободного парения в воздухе мне удалось оценить немного позже, а сейчас все силы уходили на то, чтобы держаться за Даррена и не падать в бессознательное оцепенение. Да и полет продлился всего несколько минут — дракон торопился доставить меня в теплое и безопасное место.

Которым, разумеется, оказался его дом. Даррен приземлился у крыльца, так же, за воротник дублета, спустил меня на землю, вернулся в человеческую ипостась и, подхватив меня на руки, ворвался в дом, на ходу отдавая приказания.

— Сухую одежду, живо! Дров в камин! Горячую воду! Аптечку и бинты! Вино со специями, и побыстрее!

По дому забегали проснувшиеся слуги.

— Кажется, это уже было, — с усилием улыбнулась я.

— Только на этот раз я тебя уже никуда не отпущу, — пообещал Даррен, опустил меня на пол у камина и одним движением содрал стоявшее колом промороженное платье. Обнаженную кожу на миг обдало жаром пламени, но служанка тут же накинула мне на плечи теплую сухую рубашку и помогла вдеть руки в рукава. Не прошло и пары минут с момента нашего появления у «Дубовой рощи», а я уже сидела в кресле у жаркого огня, укутанная пледом, а Даррен протягивал мне чашку с вином.

— Пей, Крис, — попросил он. — Это просто вино, чтобы разогнать кровь по телу. Здесь нет ничего…

С его помощью я жадно осушила чашку, с каждым глотком чувствуя, как ко мне возвращаются силы и согревается тело.

–…кроме нескольких трав, чтобы умерить боль, — закончил Даррен.

— Хорошо хоть не снотворное, которым опоил меня Келрик с помощью Райана, — передернулась я. Даррен неосознанно сильнее сжал мою ступню, которую осторожно растирал. — Ой!

— Прости, — немедленно извинился он. — Но этот ублюдок еще мало получил.

Я поторопилась перевести тему.

— Кстати, он говорил мне, что тебя бросили в городскую тюрьму. Тебе удалось выбраться?

— И ты поверила ему, Крис? — поднял бровь Даррен. — Они не смогли даже удержать меня, и то я старался сдерживаться, чтобы не испортить Зимний бал похоронами.

— Но в лесу ты так и не научился ориентироваться, — наигранно вздохнула я, — иначе спас бы меня значительно быстрее.

— Мне пришлось сначала добежать до окраины города, — виновато проговорил Даррен, — чтобы не шокировать общественность видом взлетающего с главной площади дракона, а потом еще покружить над лесом, чтобы понять, куда этот мерзавец тебя увез. Но ты права — для меня по-прежнему весь лес одинаковый.

Мы рассмеялись оба, но мой смех быстро стих.

— Даррен… но ведь Келрик видел, как ты обращаешься в дракона, и расскажет об этом всем в округе.

— Расскажет, когда сможет говорить, — отмахнулся он. — Я сломал ему челюсть, так что это случится еще нескоро, и вряд ли ему кто-нибудь поверит. Скажут, что проигравший пытается оправдаться. В самом худшем случае мы с тобой улетим ко мне домой, на север. Дракона не так-то просто убить.

— А ты на самом деле не умеешь обращаться с мечом? Тебе достаточно кулаков?

Даррен нежно сжал мою ладонь, которую в этот момент растирал.

— Умею. Но с человеком буду драться на мечах только в самом крайнем случае, например, защищая свою или твою жизнь. Иначе это будет нечестный бой. Ты сама видела, как я двигаюсь.

— Но в обычной жизни ты же умеешь соизмерять свою скорость.

— В обычной могу. Но в бою действуют уже иные инстинкты. Крис, ты же не хочешь помериться со мной силой?

— Хочу. Но не сейчас.

Я пошевелила пальцами, убеждаясь, что они, хоть и ноют, но в остальном не пострадали.

— Хвала богам хотя бы за это, — пробормотал Даррен. — Крис, запястья сильно болят?

— Нет.

Но он все равно нанес на них целебную мазь и аккуратно забинтовал, а потом смазал рубцы на бедрах, оставшиеся после ударов плетки.

— Келрику крупно повезло, что на улице мороз, и я вынужден был спасать тебя. Иначе он не ушел бы живым.

Не могу сказать, что меня волновала судьба несостоявшегося мужа. Даже наоборот.

— Может быть, он остался на дороге и замерз…

— Не думаю, — серьезно отнесся к моим словам Даррен. — Даже со сломанной рукой можно доехать до жилья. Кроме того, эта дорога ведет не только к поместью ам Карренхерстов. Кто-нибудь его непременно нашел бы. Завтра… нет, уже сегодня узнаем. Слухи быстро распространяются. А теперь тебе нужно отдохнуть.

Он отнес меня на руках в ту же спальню, где я уже ночевала, и вознамерился уйти. Я не отпускала его, продолжая обнимать.

— Не уходи. Пожалуйста.

Даррен все же посадил меня на кровать и встал на колено передо мной.

— Кристейна… Ты точно этого хочешь?

Я безошибочно поняла, о чем он говорит.

— Я, Кристейна ин Бэрренхойл, хочу быть твоей женой, эрл Даррен ин Дагонхорст.

— Драгонхорст, — поправил Даррен.

— Драгон… ну да, конечно. Я, Кристейна ин Бэрренхойл, хочу быть твоей женой, эрл Даррен ин Драгонхорст.

Фигура Даррена на мгновение размылась в бесформенное пятно, в углу что-то стукнуло, и передо мной вновь возник коленопреклоненный мужчина.

— Повторяй за мной. Перед Светом и Тьмой…

— Перед Светом и Тьмой…

— Перед горами и водой, перед солнцем и луной я, Даррен ин Драгохорст, беру тебя, Кристейна ин Бэрренхойл, в жены.

–… Даррен ин Драгонхорст, в мужья.

— И пусть свидетелями тому будут все звезды на небе, все песчинки на земле и все капли росы в море, — торжественно завершил Даррен и взял мою руку.

— Вообще-то я должен надеть тебе на палец другое кольцо, эльфийской работы, с голубым топазом. Но его украли несколько десятилетий назад. Когда-нибудь я верну его, а пока… — Он осторожно надел мне на палец кольцо с солнечным сапфиром, близнецом того, который носила я на шее.

— Мне нравится и это, — зачарованно проговорила я. — Оно напоминает о твоих глазах.

— Крис… — выдохнул Даррен и наконец-то поцеловал меня.

После полудня в нашу дверь настойчиво постучали.

— Милорд… Там…

— Не вставай, — поцеловал меня Даррен и быстро натянул штаны. — Я разберусь сам.

Но я все же поднялась с кровати, выглянула в окно и, вспоминая все известные мне неподходящие для приличных девушек слова, заторопилась вниз, застегивая на себе рубашку Даррена. Громогласный рев послышался уже на середине лестницы.

— Верни мне ее!

— Ты потерял все права на Кристейну, Хэнк, — спокойно отозвался Даррен, стоя на пороге дома. Казалось, его не беспокоит ни холод, ни собственный полуодетый вид, ни пятеро вооруженных людей перед дверью «Дубовой рощи». Пятеро — отец не взял с собой ни Илана, ни Лэйна, только четверых старших братьев. — Ты отдал ее ублюдку, который считает себя вправе поднимать руку на женщину, и готов опоить ее, лишь бы заполучить в постель до заключения брака.

Отец на мгновение изменился в лице, но быстро справился с собой. Райан отвел взгляд и сжал губы.

— Она моя дочь!

— Она моя жена, — все так же ровно ответил Даррен. Кто-то из братьев, кажется, Скир, не выдержал и выстрелил из лука. Даррен перехватил стрелу перед своей грудью. Кажется, настал мой черед вести переговоры, пока мои родственники не поубивали друг друга, причем еще неизвестно, кто в итоге победит. Как там говорил Даррен — дракона трудно убить?

Я вышла к порогу и встала рядом с Дарреном.

— В каком ты виде?! — захлебнулся яростью отец. Я не отреагировала на его тон и слова.

— Вот это, — с поднятых рук сползли слишком широкие для меня рукава, открывая повязки на запястье, — и вот это, — я приподняла полы рубашки, показывая багровые рубцы на белой коже, — последствия моей помолвки с Келриком. Я говорила тебе, что не хочу выходить за него, и сделала собственный выбор. — На моем пальце блеснул солнечный сапфир. — Теперь я Кристейна ин Дагонхорст.

— Дагонхорст, — ядовито проговорил отец. — Ты знаешь, что говорит о твоем муженьке Келрик? Кто или, вернее, что он?

— И знать не хочу, — равнодушно сообщила я. — Отец, ты будешь верить подонку, который избил и хотел изнасиловать твою дочь, или же своим собственным глазам? Даррен, как истинный рыцарь, во второй раз спас мою жизнь и предложил руку и сердце, которые я приняла, нравится тебе это или нет.

Отец некоторое время молча смотрел на нас. Даррен демонстративно обнял меня за плечи, притягивая к себе. Я только приветствовала это — после тяжелой ночи силы еще не полностью вернулись ко мне.

— Презренный аспид, — наконец, выплюнул отец, развернулся и направился к своему коню. Братья последовали за ним.

— Передайте Лэйну, что я все еще люблю его! — крикнула я им в спину. Даррен закрыл дверь и повернулся ко мне.

— Я еще многого не знаю о тебе, — задумчиво протянул он.

— Как и я о тебе, — согласилась я. — У нас еще много времени, чтобы выяснить это, целая жизнь. Но только давай не здесь, потому что я… замерзла.

Договаривала я уже в спальне, куда отнес меня муж. Он лег рядом со мной и накрыл нас обоих одеялом. Я удобно устроилась у него на плече.

— Ты не слишком расстроена, что испортила отношения с отцом.

— Нет. Он слишком хотел выдать меня замуж на Келрика, не спрашивая моего мнения.

— Он считал, что так для тебя будет лучше.

— А я всю жизнь мечтала о тебе, — хмыкнула я.

— Правда? — даже приподнялся на локте Даррен. Я подумала. Потом подумала еще и кивнула.

— Да. Правда, я до этого дня не осознавала, что у меня есть такая мечта. Точнее, была. Теперь она уже исполнилась.

Даррен притянул меня к себе, и мы слились в поцелуе.