Невеста и Чудовище

Нина Васина

У шестнадцатилетней Лилит по кличке Текила и ее бойфренда Байрона – все необычное! И имена, и увлечение – на досуге продвинутые «детишки» занимаются хакерством, – и родители. У Текилы папа был разведчиком. Он погиб, когда дочери исполнилось три года. А вот отец Байрона, тоже шпион, оказался жив и пару лет назад внезапно появился в его жизни… В конце октября удача изменила юным хакерам – их накрыло ФСБ. В тот же судьбоносный день Текила поняла, что беременна. С ФСБ все обошлось: талантливым ребятам ничего не смогли предъявить. Байрон познакомил свою невесту с отцом... В результате Текила поселилась на их даче. Именно там ей стала являться девочка в белом платьице и в красных туфельках. И вот странность, ее видят только Лилит и старый сторож. Текила понимает: девочка-видение явно чего-то от нее хочет, но еще не знает, что ей предстоит вернуться в тот октябрьский день, чтобы изменить свою судьбу и судьбу еще не родившегося ребенка…

Лизавета

Я не видела девочку почти два месяца. То ли Бирс так удачно ткнул меня пальцем в лоб, то ли из-за всяких других забот, но я ее не видела и почти совсем забыла. За это время я поверила в гипнотические способности Бирса. В декабре пошла в консультацию, а девочка сидит в коридоре у кабинета врача и ножками болтает. Те же носочки, обветренные губы, спокойный взгляд. Я села напротив и стала смотреть на нее, не отрываясь. Девочка показала мне язык. Покосившись по сторонам — никто не смотрит, — я тоже показала язык. Девочка сложила перед собой ладошки домиком.

— Где? — спросила я.

Девочка махнула рукой на окно.

— Когда? — у меня сердце замерло, пропустив удар.

— Сково, — сказала девочка, картавя, и вылезла из кресла.

Она прошла совсем рядом, так близко, что я разглядела заусенцы на ее испачканных пальцах. Она остановилась поодаль и смотрит задумчиво. Насколько девочка реальна, вот в чем вопрос. По крайней мере, она кажется совсем настоящей, не просвечивает насквозь, как полагается призракам. Но она в том же платьице и с голыми коленками! Мои нервы сдали.

— Чей ребенок?! — крикнула я, вскочив. — Ей же холодно! Уже зима.

Несколько женщин осмотрелись и уставились на меня с беспокойством.

— Чья девочка?.. — я показала рукой на ребенка. Рука тряслась.

Женщины стали переглядываться. Ладно, осталось последнее средство.

Я пошла к девочке с твердым намерением ее потрогать. Один шаг, второй… как тяжело двигаться!.. Я была на расстоянии вытянутой руки, когда сидящая в коридоре женщина схватила меня за эту самую руку.

— Не стоит этого делать, — тихо сказала она, таща меня за руку вниз, чтобы я села. — Они не любят выяснений и прикосновений. Может быть больно.

— Они?.. — я сажусь рядом в полном ступоре.

— Ну да. Мертвые.

— Вы видите девочку?

— Конечно, вижу, иначе зачем мне тебя останавливать.

Разглядываю ее лицо вблизи. Женщина худая, бледная, с синяками под глазами, с тонким носом с изящными ноздрями, грустным ртом и большими глазами, на раскраску которых она не пожалела косметики.

— Они делают больно? — я покосилась на застывшую девочку.

— Только если их трогать. Тебе покажется, что ты прикоснулась к чему-то живому, а потом рука оказывается в пустоте, и ты падаешь. Очень больно получается, как от сильного толчка, — женщина задрала рукав кофточки и показала кровоподтек на локте. — В твоем положении нельзя расшибаться. Я всегда падаю с последствиями, синяки — это ерунда. Два раза были переломы, и даже подозрение на трещину тазобедренного сустава. — Она серьезно и грустно покивала головой.

— Вы… видите только эту девочку или еще… других?

Женщина осмотрелась.

— Здесь только ребенок. А дома у меня ходит муж. Он даже ест. И потом выводит из себя отходы жизнедеятельности.

— Выводит?..

— Ходит в туалет, пользуется унитазом. Это очень странно. Какой срок? — вдруг сменила тему женщина, я не сразу ее поняла.

Она кивнула на мой живот.

— Пятнадцать недель, или около того, — я пожала плечами. — У меня нерегулярные месячные… были.

Женщина порылась в сумочке, достала блокнот и кивнула:

— Сто восемнадцать дней. Это семнадцать недель без одного дня. Лучше знать точное количество дней. Врачи иногда ошибаются со сроками, а ты должна знать все точно до одного дня.

— Это вы… обо мне? — я не сразу сообразила, о чем она говорит. — Сто восемнадцать дней? Откуда…

— Я все посчитала. Сентябрь-октябрь-декабрь, плюс семнадцать дней в августе, сегодня у нас какое?..

— Подождите, как вы могли меня… просчитать?

— Я точно знаю, когда вы с Байроном это сделали.

— А вы кто?.. — в полном обалдении шепотом спросила я.

— Ах да, извини. Я иногда веду себя странно. Пока шла сюда, все твердила, что первым делом должна подойти к тебе и познакомиться. А тут этот ребенок, и ты пошла к нему… Лизавета, — женщина протянула мне руку. — Я мама Байрона. Я специально пришла, чтобы познакомиться с тобой. Зови меня Лизаветой и на «ты».

Я в тоске посмотрела на дверь кабинета. Почему меня не вызывают? Куда бы сбежать и спрятаться?! И девочка пропала, а я не заметила — когда, хотя решила не сводить с нее глаз. Отвлеклась. Смотрю на женщину в упор и чувствую, как на глаза наплывают линзы слез. Вот чем мне ненавистно мое беременное положение, так это почти не проходящей плаксивостью!

Конец ознакомительного фрагмента.