Обратитесь к душе за советом. Сборник самоисполняющихся сказок

Нина Валентиновна Изгарова

Эти сказки написаны на курсе Натальи Стуковой «Высшая школа сказкотворчества». Они о самореализации, здоровье, отношениях. О событиях, происходящих в обычной жизни – болезнях, ссорах, предательстве. О тех, кто живет рядом с нами, идет сам и помогает другим. Они о том, как преодолеть трудности, улучшить отношения и стать счастливым.Самоисполняющиеся сказки это мелодия, исцеляющая душу и тело. Она формирует будущее и врачует прошлое.

Берёзка

Высоко в седых горах, с макушек которых облака пьют воду, лежало семечко, но ветер поднял его и отнес в тридевятую чащу, в тридесятый лес. И там много лет назад родилась Берёзка. Высунула пальчики — веточки из земли, пошевелила ими, распустила почки и стала любоваться миром. Тут было посмотреть на что. Сосны-великаны, дубы — молчуны, липы-стройняшки гордо шелестели кронами. Ёлочки-красавицы зеленели, звенели, радовались солнышку, дождям, ветру. Поляны, украшенные незабудками, луговыми гвоздичками, багульником привлекали пчёл и шмелей, а те жужжали, ссорились, мирились и снова жужжали. Бабочки, кузнечики, муравьи — всё было нашей Березке в диковинку.

Шли годы, и жил этот лес своей жизнью, ему предназначенной. Ведь у каждого своя миссия на Земле. Росла Березка. Весной выпускала клейкие листики, вдевала сережки, распускала на ветру свои цыганские юбки, любовалась ровным, словно мраморным стволом. Из её семян родились детки, такие же прутики, какой когда-то была она.

Однако жизнь торопилась, летела вперед. И вот уже ствол становится неровным, покрывается наростами, ветки понемногу скрючиваются. Ну и от его неровностей кора морщинится, отстает.

Сказать огорчилась Берёза — ничего не сказать. Она тихо стонала и плакала по ночам, чтобы никто не видел её слез. Плакала от боли, когда ветер шевелил сучковатые ветви, стонала, сгибаясь под тяжестью кроны. Ей так хотелось выпрямиться, чтобы противостоять ветру, чтобы разглядывать плывущие облака и смотреть на чудесный лес с радостью и улыбкой. Только день ото дня Берёзке становилось все хуже. Она сгибалась к земле, дрожала от мысли, что могучий ветер может опрокинуть её. Тогда придётся лежать и чахнуть в высокой траве.

Однажды ночью тихий плач Берёзки услышала сова. Мудрая, ушастая Марта уселась на соседней осинке и заухала в такт всхлипам.

— Зачем дразнишь меня, желтоглазое создание? Тебе хорошо, летаешь, где хочешь, мир смотришь, а я вот мало того, что всю жизнь на одном месте, так еще и согнулась совсем. Болят мои ветки, ствол ноет и скрипит. А так хочется быть ровной, стройной как прежде, жить без страданий, — продолжала всхлипывать Берёзка.

— Знаешь ведь, слезами горю не поможешь, а только душу разбередишь, — сова спокойно смотрела на Берёзу, — События. Их так много было в твоей жизни. Они цеплялись одно за другое, сплетали полотно жизни. Где-то оно поросло плющом и покрылось пылью, где-то его разъедает короста, а местами чистое до прозрачности. Вот она глубина прошедших лет. Но и беде твоей помочь можно. Нелегко придётся, конечно. Готова?

— О, Марта, я на всё согласна, лишь бы ствол свой выпрямить, да от боли избавиться.

— Надо к Лешему на поклон идти. Тот тебя выслушает и если ты, ему, Лешему, понравишься, то помочь может советом дельным. А чтобы понравится, надо ему историю интересную рассказать-потешить. Или, если уж рассказывать не мастерица, то преподнести бутылочку соку берёзового. Очень уж батюшка Леший его любит-уважает. Ну, там уж по обстоятельствам, сначала, конечно, голову заморочит, а потом поможет. Путь к нему укажу, а дальше сама действуй.

Встрепенулась Берёза, взмахнула ветвями и шагнула вперед с той поляны, на которой почти всю жизнь провела. Марта путь указала и по своим совиным делам двинулась. А Березка наша к Лешему зашагала. Даже распрямилась немного, цель у нее появилась и надежда.

Долго ли шла, коротко, только ручей дорогу перекрыл. Перепрыгнуть было собралась Берёзка, да сил не хватило, чуть не упала. А ручей хохочет, звенит по камешкам. Просит водички его испить целебной. А Берёзке вроде и недосуг, к Лешему торопиться, но наклонилась, обмакнула свои листики, попробовала чудесной водицы. Расступился ручей, пропустил Березу. Даже туесок воды с собой дал, гостинец Лешему.

Спешит Берёзонька, торопится, а на пути болото топкое, вязкое, зелёным мхом заманивает, причмокивает, вздыхает. Скучно ему, болоту, сказку рассказать просит. Что осталось Берёзке — у болота сидеть или говорить?

Стала она свою историю рассказывать, да так увлеклась воспоминаниями, что и не заметила, как солнце село. Болото довольно зафырчало, уж больно интересный рассказ получился. Про хихикающих лягушек, сову Марту, волшебный лес. Указало оно на незаметную гать, где легко пройти и простилось с Берёзкой. И к утру та нашла избушку Лешего.

— С чем пожаловала, красота? — Леший потянулся и глянул задумчиво на Берёзу.

Та молча выставила гостинцы — бутыль берёзового сока, туесок с родниковой водой и потупила глаза. У неё не было сил говорить, ведь всю ночь она шагала сюда.

Леший отпил из бутыли, довольно отёр рот и засмеялся:

— За молодостью пришла? А ты попробуй вдохнуть мир, как он есть, и выдохнуть через боль, радость, любовь. Ощути его, поймай ароматы, краски и вкусы, «Одень» улыбающееся лицо, встань в позу. Жесты и походку исправь на уверенные и в твоей голове, самым чудесным образом, возникнут светлые, радостные мысли. А когда энергия на пике, начинает выходить всё. Проще всего жалеть себя. Сидишь, сматываешь в клубочек паутинки — обидки разные — большие и маленькие. Пугаешься, прижмешься к страху. Глядишь и желание, и мечта задохнулись, испарилась. Сложно бывает вырваться из этой кружевной паутины. На один страх и боль наматываются другие. Порвать паутину или размотать клубок всегда можно. Но хватит ли решимости заглянуть в самую суть, что время идет, мы меняемся и ступить навстречу переменам?

Долго говорил Леший. О том, что внутри каждого живет самозванец и авантюрист. И не надо переусердствовать и поддаваться на их провокации. Иначе опять можно припарковаться где-нибудь в жалости к себе, в болезнях.

Потом посмотрел на Берёзу, развернулся и скрылся в избушке. Где-то смеялись кикиморы, надрывалась кукушка в своем вечном «Ку-ку», выстукивал свои дроби дятел. А Берёзка улыбалась, и постепенно распрямлялся ствол, приобретая мраморный оттенок, поднимались ветки. Она бодро зашагала в свой волшебный лес и с губ её слетала не то песня, не то молитва:

— Как по Божьему веленью,

Да по Роду изволенью,

Да по слову моему

Быть отныне посему.

В тридевятой чаще, в тридесятом лесу уже потеряли Берёзку. Деревья поглядывали на то место, где всегда стояла белоствольное дерево, недоуменно пожимали плечами:

— Куда подевалась? Сбежала? Украли? — переспрашивали друг друга, перешептывались и сокрушенно качали листьями.

А однажды вечером услышали нежный напев, и на поляне появилась Берёза. Красивая, ровная, с гибкими ветками, яркими листиками, сережками и гордо поднятой головой. Зашуршали дубы, зашелестели липы, переглянулись сосны и елки.

— Где ты была, сестрица? Что приключилось с тобой? Как похорошела ты! — так и летело со всех сторон.

И Берёзка начала рассказывать о беседе с Лешим, о целебной водице из ручья, которая хвори выгоняет, о своих мыслях и думах. Она рассказывала, как надо жить, верить в себя и свои силы. Идти к своей цели. Даже, если есть шанс упасть. Идти с лёгкостью, доверяя этому миру самое ценное — свою жизнь. Просто идти вперёд. И тогда червячки сомнений и жалости к себе убегут прочь, покинут тебя, ведь им с тобой будет уже не по пути.

Тут и ночь прошла за разговорами. Замолчала Берёзка, замерла в густой росистой траве. Стоит и смотрит, как на темно-синем небе раздвигается бархатистый занавес, и первые робкие лучики начинают исполнять прелюдию нового дня. А под увертюры и арии пернатых артистов и магическое движение облаков, постоянно меняющих форму, стала Берёзка вновь напевать:

— Как по Божьему веленью,

Да по Роду изволенью,

Да по слову моему

Быть отныне посему.