Синдикат. История мирового правительства

Николас Хаггер, 2013

Есть ли что-то общее в процессе глобализации, создании Евросоюза и войне на Ближнем Востоке? Почему США и Великобритания вторглись в Ирак, хотя сведения о наличии оружия массового уничтожения и связях иракского режима с «Аль-Каидой» оказались ложными? Действительно ли это война с терроризмом, представляющим для нас главную угрозу, или мы просто заблуждаемся? Николас Хаггер рассматривает эти события в контексте истории последних ста лет. Он выдвигает противоречивую и весьма непростую теорию. С момента русской революции и до наших дней всеми событиями управляют деньги и нефть, а никак не случайные человеческие поступки, направленные на зло и агрессию, с одной стороны, или на достижение свободы и демократии, с другой. За всеми этими событиями кроется чья-то воля, планы мирового правительства. За этой волей стоят теневые интересы и организации, которые подрывают цельность национальных государств и угрожают перевести наш мир в новую, пугающую эпоху.

I. Вопрос

Нет на свете ни пролетарского, ни даже коммунистического движения, которое бы не действовало в интересах денег (причем так, что идеалистами среди его руководства это никогда не осознается), в том направлении, которое деньгам желательно, и постольку, поскольку того желают деньги.

Освальд Шпенглер. «Закат Европы»

На Западе большинство людей, даже если они и не доверяют своим политикам, считают систему управления благотворной, работающей на благо нации, твердой и справедливой в своих отношениях с окружающим миром, несущей мир и сотрудничество и решающейся на войну только в случае абсолютной необходимости. В развивающихся государствах, в частности мусульманских, занимающих огромную территорию от Атлантического до Тихого океана, на которой существовали самые древние цивилизации в истории человечества, люди воспринимают Запад иначе. Они считают западный мир неискренним и агрессивным, а то и настоящим воплощением зла.

Я понимаю такую точку зрения. Я думаю, она гораздо более точна и справедлива, чем это может показаться нам, людям западного мира. Мне гораздо проще воспринимать Запад глазами представителей другого мира, чем большинству академических историков. В 1966 году я был среди европейцев, которые стали свидетелями культурной революции в Китае. В 1969 году я проезжал через Триполи в день, когда свершилась ливийская революция. Я читал лекции в Багдадском университете и четыре года преподавал английский язык в трех токийских университетах в Японии.

Поэтому в своей книге я буду рассматривать историю XX века с точки зрения, незнакомой большинству читателей. Я считаю доминирующей силой, определяющей основные исторические события, деньги и нефть, а вовсе не случайные убийства и правительственные перевороты. Железнодорожные и нефтяные магнаты обладают властью гораздо более значительной, чем Ллойд Джордж или кайзер.

События последних двух лет привели к тому, что мою точку зрения стало разделять гораздо большее число людей. Темп событий ускоряется. Ложь становится более глобальной, а события — все более необъяснимыми. Вот почему мы все с большей подозрительностью относимся к политикам. Вот почему нам кажется, что они работают вовсе не во имя всеобщего блага. Вот почему мы все активнее сопротивляемся войнам. Политикам приходится тратить гораздо больше сил на то, чтобы убедить нас. Они изобретают истории или просто отказываются слышать то, чего слышать не хотят. И вот почему.

Я перейду прямо к основной теме, сделав четыре замечания.

Во-первых, мир стремительно лишается нефти. Практически все комментаторы соглашаются, что имеющихся ресурсов хватит на 50–100 лет при современных темпах производства и потребления и предположении о том, что развивающиеся и перенаселенные страны, такие, как Китай, не станут стремительно увеличивать потребление нефти (но это кажется неизбежным).⁽¹⁾

Уровень производства на 1998 год.

Запасы на 1 января 1990 года.

Во-вторых, ресурсы распределяются следующим образом:⁽²⁾

Крупнейшие мировые производители нефти:

подтвержденные запасы сырой нефти (2003)

и общий объем производства нефти (2002)

(Источники: EIA и Oil and Gas Journal)

В Соединенных Штатах и Великобритании нефти осталось примерно на пять лет или даже меньше. Растущая зависимость от импорта оказывает серьезное воздействие на платежный баланс этих стран. В результате дефицита британской нефтяной торговли платежный баланс Великобритании в настоящий момент превышает 40 млрд. фунтов стерлингов в год. Правительство консерваторов Гарольда Макмиллана в 1964 году пало из-за того, что дефицит платежного баланса составил менее 1 млрд. фунтов стерлингов. В 2003 году дефицит платежного баланса Соединенных Штатов составлял 542 млрд. долларов.⁽³⁾

В-третьих, нужно понимать, что нефть и политика связаны самым тесным образом. Это особенно заметно на примере современного правительства США. Вице-президент Дик Чейни прежде был председателем совета директоров и президентом компании Halliburton Co., крупнейшей в мире компании промыслового обслуживания, активно работающей в Азербайджане. Чейни и министр торговли Дональд Эванс управляли энергетическими компаниями и заработали миллионы долларов на нефти. Госсекретарь США Кондолиза Райс с 1991-го до января 2001 года была директором фирмы Chevron. У компании даже есть танкер, названный ее именем. Брент Скоукрофт, советник Райс и советник по вопросам национальной безопасности президента Джорджа Буша-старшего, был директором компаний Pennzoil-Quaker State Co. и Enron Global Power & Pipelines, подразделения компании Enron Corp. Администратор Агентства по защите окружающей среды Кристина Тодд Уитмен имеет акции нефтедобывающих компаний Техаса и Колорадо. Дональд Рамсфелд, министр обороны США, вложил от 3,25 до 15,5 млн. долларов в энергетические компании. Джеймс Бейкер, советник семейства Бушей и бывший госсекретарь США, имеет юридическую фирму, которая представляет интересы нескольких нефтяных компаний, активно работающих в Азербайджане, в число которых входит и Exxon-Mobil Corp. Ричард Эрмитедж, заместитель госсекретаря США, был сопредседателем американо-азербайджанской Торговой палаты.⁽⁴⁾

Джордж Буш унаследовал от своего отца нефтяной бизнес в Техасе. В 1975 году он основал компанию Bush Exploration. Его компании Arbusto не всегда удавалось найти нефть, и инвесторы теряли деньги, когда скважина не приносила доходов. К 1983 году нефтяная промышленность США переживала упадок. Вместе со своим отцом, вице-президентом США, Буш сумел получить финансовую поддержку. К нему обратился Билл Де Витт с предложением занять пост председателя совета директоров своей успешной фирмы Spectrum 7 Energy Corporation с жалованьем 75 тысяч долларов в год и с пакетом акций более чем на миллион долларов. Полтора года спустя положение компании стало шатким, и в 1986 году она была поглощена фирмой Harken Energy. Поскольку в это время отец Буша как раз проводил предвыборную кампанию, Буш занял должность консультанта с жалованьем в 120 тысяч долларов в год и акциями Harken Energy на 600 тысяч долларов. В 1990 году Harken Energy сумела перехватить у Amoco контракт на поиски морского нефтяного месторождения в Бахрейне.

В-четвертых, впервые в истории мы начали войну на основании сведений разведки (как позднее выяснилось, ошибочных). Теперь совершенно ясно, что Ирак не представлял непосредственной угрозы для национальной безопасности ни США, ни Великобритании. На границах Ирака не оказалось войск, готовых атаковать США или форсировать Ла-Манш. Багдад не посылал террористов бомбить Нью-Йорк или Лондон. Ни один из террористов, совершивших атаку на США 11 сентября, не был иракцем. Ирак был бедной страной, обескровленной экономическими санкциями мирового сообщества. Часть его территории контролировалась войсками Альянса. Над ним регулярно летали американские самолеты-шпионы, а инспекторы ООН постоянно рыскали под землей. Но оказалось, что эта бедная страна обладает самыми большими в мире запасами нефти, которых при объемах производства на июнь 1998 года хватило бы на 142 года.⁽⁵⁾

Наша нефть подходит к концу, а в Ираке ее с избытком. Наши политики связаны с нефтью, значит, нам нужна война с Ираком. Возможно, эти факты и не имеют прямой связи. Может быть, правительства США и Великобритании искренне верили, что их граждане или солдаты находились в опасности, которую представляло саддамовское оружие массового уничтожения. Может быть, они начали войну с Ираком по гуманитарным, а вовсе не по геополитическим соображениям. Мало кто может возразить против того, что мир без Саддама Хусейна стал лучше. Но все эти аргументы разбиваются о тот факт, что в последние десятилетия мы не начинали войн против таких же или даже гораздо худших деспотических режимов. Напротив, мы очень часто поддерживали их, как поддерживали и Саддама в 80-е и начале 90-х годов.

Надо признать, что эти факты связаны самым тесным образом. И подобные связи можно проследить на протяжении всей истории XX века и прежних веков.

Ниже дано краткое изложение недавней истории.

Случайно ли все войны и революции происходят в районе нефтяных промыслов и нефтепроводов? Если это не случайность, насколько хорошо инициаторы этих событий осознают собственные мотивы? Как далеко они готовы зайти, чтобы скрыть их? Ответственны ли они за тысячи погибших в этих конфликтах?

И это первая тема нашей книги. Мы должны осознавать, какие силы стоят за государственной властью. За наиболее значительными событиями XX–XXI веков стоит стремление обладать деньгами и нефтью, а не только защита свободы и демократии. Разумеется, в том, что страна защищает собственные ресурсы, нет ничего неправильного, по крайней мере, не больше, чем в желании расширить свой бизнес, получить контроль над чужими ресурсами — в конце концов, в такую игру играет любой супермаркет. Совершенно естественно, что бизнес на любом уровне занимается установлением отношений и построением альянсов. На базовом экономическом уровне наша экономика глобальна. Граждане владеют акциями компаний, работающих по всему миру. Крупные корпорации просто вынуждены быть многонациональными.

Возможно, до этого момента вы разделяли мою точку зрения. Опросы общественного мнения показывают, что большинство граждан подозревает, что мы начали войну против Ирака вовсе не по гуманитарным соображениям, даже если большинство приветствует результат этой войны: более демократичный Ирак, освободившийся из-под власти Саддама Хусейна.⁽⁶⁾ Но я пойду дальше. Вторая тема моей книги — это гораздо более серьезная игра, которая разыгрывается на наших глазах. Мы говорим о таком уровне, на котором страны и народы являются лишь пешками. Лидеры, которых мы выбираем, чтобы они нам служили, вовсе не собираются работать в наших интересах. Логика глобальных интересов заключается в том, чтобы создавать многонациональное, региональное, даже глобальное правительство, а не правительство национальное. Тогда можно будет устранять различия в валютах, армиях, налогах на импорт и экспорт. Можно сосредоточиться на увеличении богатства, не испытывая на себе превратностей национальных государств. В конце концов, отдельные национальные государства переменчивы, нестабильны и (как правило) управляются в интересах народов этих стран, а не в многонациональных, глобальных интересах. Глобальным корпорациям необходимы глобальные организации, способные влиять и действовать. Сегодня глобальные интересы сосредоточены вокруг денег и нефти, и проявляются они согласованно. Они образуют то, что мы можем назвать «Синдикатом».⁽⁷⁾ Синдикат мощнее любого человека и любой группы людей. Он сильнее, чем это сознают его отдельные «члены». Его влияние настолько всепроникающе, его идеи настолько рациональны, что многие — в том числе президенты и премьер-министры — действуют в его интересах, не осознавая логического результата.

Я пойду еще дальше. Хотя намерения некоторых членов Синдиката могут быть самыми лучшими, глобальный результат его действий пагубен. А некоторыми движут далеко не самые лучшие мотивы. Может показаться невероятным, но именно на этом строилась история XX века. События, о которых мы читаем, показывают, что сбываются самые мрачные предчувствия. О мировом господстве мечтали еще в Древнем мире. Та же мечта движет и современными лидерами. В нашем мире они имеют возможность воплотить эту мечту в реальность. Если мы это поймем, то сможем бороться с ними. И, как обычно, для миллионов это понимание придет слишком поздно. Следуйте же за мной в моем повествовании, насколько это окажется для вас возможным.