Приключений не предвидится. Айсберг и фонарный столб
Арчер страстно мечтает о приключениях. О настоящих приключениях, чтобы в них были парашюты, и закаты над океаном, и необычные знакомства. Но о каких приключениях может идти речь, если тебя одного не выпускают даже за порог? А все потому, что бабушка и дедушка Арчерa – знаменитые путешественники – пропали, исследуя Антарктиду. К счастью, у Арчерa есть друзья – Аделаида и Оливер. Друзья составляют план действий. Неплохой план. Но события начинают развиваться совершенно непредвиденным образом… Иллюстрации – Николас Гэннон.
Оглавление
- Пролог. Бескрайнее белое ничто
- Часть первая. Арчер Б. Хелмсли
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Приключений не предвидится. Айсберг и фонарный столб предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Часть первая
Арчер Б. Хелмсли
Глава первая
Дом семейства Хелмсли
У многих детей дома живут собаки и кошки. У Арчера не было ни собаки, ни кота, зато имелись страус, барсук и жираф. В доме семейства Хелмсли было четыре этажа, и на каждом этаже, в каждой комнате обитали животные. Они выстраивались вдоль узких лестниц и по стенам еще более узких залов. Они были набиты опилками и не могли пошевелиться, однако Арчера это абсолютно не смущало. За неимением братьев и сестер поговорить ему было не с кем, и потому Арчер беседовал с животными.
— Доброе утро, — сказал Арчер барсуку у входа в кухню. — Как погода?
— К сожалению, дожди все никак не прекратятся, — ответил барсук. — А ведь сырость так вредна для моей шкурки. Сам полюбуйся!
Арчер потрепал барсука по голове.
— И совсем незаметно, — солгал он. (В сырую погоду барсучий мех выглядел просто безобразно.)
Из кухонной двери высунулась миссис Хелмсли.
— С кем это ты там говоришь? — спросила она.
— Да так, ни с кем, — ответил Арчер. — Сам с собой.
Мама нахмурилась, но Арчер вывернулся из-под ее тяжелого взгляда и вошел в кухню.
Съев завтрак, состоявший из чая с молоком и тоста с джемом, Арчер отправился в экспедицию. Сначала он спустился в холл первого этажа, а оттуда — в зимний сад со стеклянными стенами. Зимний сад был уставлен стеклянными витринами и выходил в сад за домом. Арчер прижал лицо к витрине, в которой красовалась коллекция диковинных тропических насекомых.
«Хорошо, что они неживые, — подумал мальчик. Укуси его за ногу вон тот, голова, пожалуй, стала бы фиолетовой. А тот, другой, наверняка забрался бы под кожу и обзавелся бы семейством. — Просто замечательно».
Выстроившиеся вдоль стен стеклянные витрины хранили в себе множество разнообразных бабочек, выложенных ровными рядами. Арчер подумал, что за ними, пожалуй, никому и в голову не придет гоняться с сачком. Уж скорей такая бабочка сама пустится за вами в погоню.
— От них лучше держаться подальше, — поделился он с жирафом.
— Мудрое решение, дорогой мой, — ответил жираф. — Я на них и смотреть-то не могу без содрогания.
— Разве это бабочки? — спросил Арчер. — Какие же это бабочки!
— Вероятно, уместнее было бы называть их летающими кошмариками, — согласился жираф.
Арчер улыбнулся.
— Точно. Настоящие летающие кошмарики.
Он повернулся, чтобы уйти, но обнаружил стоящую за спиной маму и от неожиданности подпрыгнул чуть не до потолка. Мама уперлась руками в бедра.
— С кем это ты разговариваешь? — сурово спросила она.
— Да так, ни с кем, — ответил Арчер. — Сам с собой.
Мальчик увернулся от сердито нахмуренной брови и пошел дальше.
Хелена Б. Хелмсли, мама Арчера, часто устраивала дома званые ужины. Приглашенным всегда хотелось побывать в доме знаменитых путешественников. Что же до Арчера, то ему, наоборот, совсем не хотелось никаких гостей.
— Вечером будет куча народу, — сказал он, поглаживая страуса по спине.
— Не смей ко мне прикасаться, — фыркнул страус. — Я тебе сто раз говорил: не трогай меня грязными руками.
Арчер извинился и осторожно попятился. (Иногда на страуса находило.)
Взрослые часто считают детей чем-то вроде странных музейных экспонатов. А уж такому мальчику, как Арчер, да еще живущему в таком доме, как этот, приходилось и того хуже. Гораздо хуже. Поэтому в такие вечера он старался (обычно безуспешно) улизнуть наверх, к себе.
— Арчер! — сказала миссис Хелмсли, едва он занес ногу над ступенькой. — Я хочу познакомить тебя с мистером Кипсен-Охнеллом. Он владелец знаменитой фабрики шариковых ручек в Англии.
Арчер развернулся и подошел к пышноусому гостю.
— Добрый вечер, мистер Кипа Сена, — сказал он.
Мистер Кипсен-Охнелл нахмурился. Мистер Хелмсли усилием воли сдержал смешок. Миссис Хелмсли обошлась мерой попроще.
— Кипсен-Охнелл, — произнесла она по слогам. — Кип-сен-Ох-нелл.
— Совершенно верно, — пропыхтел Кипа Сена.
Арчер порадовался, что на самом деле его зовут не Кипа Сена. С таким именем далеко не уедешь.
— Простите, мистер Пискнул-Охнул, — извинился он.
Мистер Хелмсли едва не лопнул от сдерживаемого смеха. Миссис Хелмсли схватила Арчера за руку, уволокла его прочь от Кипы Сена и сунула сыну поднос с огурцами, велев обносить угощением гостей.
— Улыбайся, кивай и молчи, — велела она. Ее карие глаза смотрели сурово и неумолимо. — И чтоб больше ни слова.
Кружа по залу со своим огуречным угощением, Арчер приметил некоего худосочного джентльмена, который пробирался по залам как бы тайком, но уверенно, словно хорошо знал дом. Арчеру стало любопытно. Он пошел следом и увидел, как незнакомец нырнул в пустую комнату. Арчер просунул голову в дверь и чуть не вскрикнул и не уронил поднос, потому что гость смотрел прямо на него. Он кивком пригласил Арчера вой ти, а сам удобно устроился в кресле.
Арчер молча стоял перед незнакомцем, раздумывая о том, что с маминым званым ужином этот человек как-то не сочетается. Гость был стар, но его зеленоватые глаза искрились жизнью.
— Ты, должно быть, Арчер Хелмсли, — сказал он, ласково улыбнувшись. — Замечательный внук Ральфа и Рейчел Хелмсли. Как я погляжу, явился ты на свет с дарами.
Арчер приподнял поднос.
— Хотите огурец? — спросил он.
— Не интересуюсь, — отмахнулся гость и повертел головой, разглядывая комнату и в то же самое время не сводя глаз с Арчера. — У твоих дедушки с бабушкой симпатичный дом. А что ты о них думаешь?
Арчер пожал плечами.
— Я их никогда не видел, — ответил он.
Гость кивнул.
— Это меня не удивляет, а впрочем, довольно скоро ты с ними познакомишься, — с этими словами он понизил голос, хотя в комнате кроме них никого не было. — Скажу тебе по секрету: их вовсе не обрадовали бы все эти толпы, что являются к ним в дом обменяться сплетнями и кривотолками.
Что такое «кривотолки», Арчер не знал, но все равно улыбнулся. Приятно было знать, что дедушка с бабушкой тоже не любили званых ужинов.
— Там, за дверями дома — удивительный и прекрасный мир, Арчер Хелмсли, — снова заговорил гость. — А все эти люди его не заменят, сколько их ни приглашай. — Он бросил взгляд на часы. — Что ж, к сожалению, мне пора идти. Будь любезен, подставь плечо.
Арчир опустил поднос пониже.
— Чем скорее мы пойдем, тем будет лучше, — сказал гость, вставая и придерживаясь за плечо Арчера. — Мы же не хотим столкнуться с твоими… — Он умолк.
Арчер посмотрел ему в лицо.
— С кем столкнуться? — спросил он.
Гость улыбнулся и покачал головой.
— Да так, — ответил он. — Мы же не хотим неприятных разговоров.
Арчер согласился. Неприятных разговоров на этих званых ужинах хватало. Хорошо зная дом, он повел гостя кружным путем, по пустым залам и вниз по лестнице, и наконец привел к самым входным дверям, избегнув всевидящего материнского (или еще чьего-нибудь) ока.
Гость встал на пороге — уличные фонари очертили его силуэт серебристым светом — и посмотрел на Арчера.
— Тебя что, всегда наряжают как новогоднюю елку? — спросил он.
В своем зеленом бархатном костюмчике и красной в горошек бабочке Арчер действительно смотрелся весьма вычурно. Миссис Хелмсли говорила, что он выглядит как юноша из хорошей семьи, но про себя Арчер согласился с гостем. В этом костюме он и впрямь напоминал новогоднюю елку.
Гость положил на плечо Арчеру тяжелую ладонь и сказал:
— Никогда не забывай, Арчер, что ты из рода Хелмсли, а это что-нибудь да значит.
Он повернулся и хотел уже шагнуть прочь, как Арчер остановил его.
— Откуда вы знаете дедушку с бабушкой? — спросил он.
— Это долгая история, — ответил гость, не оборачиваясь. — Расскажу при следующей встрече, если напомнишь.
Гость, прихрамывая, сошел на тротуар — Арчер не сводил глаз, опасаясь, как бы незнакомец не споткнулся и не упал, — но тут из-за спины Арчера протянулась рука и захлопнула дверь.
— Кто это такой? — спросила миссис Хелмсли.
— Не знаю, — ответил Арчер. — Но он знаком с дедушкой и бабушкой.
«Если бы мне тоже с ними познакомиться», — думал Арчер. Он не знал ни дедушку, ни бабушку. С самого рождения внука они только и делали, что колесили по свету. Ральф и Рейчел Хелмсли были для Арчера тайной за семью печатями — печатями, которые ему страстно хотелось сломать. Но, заслышав их имена, мать Арчера всякий раз меняла тему разговора.
— А где поднос? — спросила она.
Арчер вздохнул, подобрал поднос и вновь пустился в огуречный рейс по залу. «Ты из рода Хелмсли… а это что-нибудь да значит». Арчер не особенно понимал, что именно это значит, но был почти уверен, что к огурцам это не имеет ни малейшего отношения. Он пробрался сквозь заполонившую комнаты толпу и уже приготовился к новой попытке побега, когда сидящий на радиаторе дикобраз попросил огурчика.
— Бери, — сказал Арчер. — Только не при всех.
И унес дикобраза в пустую обеденную залу.
— Фу, какая гадость, — сказал дикобраз.
Арчер тоже попробовал огурец и согласился. Оставив колючую зверушку на стуле, он отправился в кухню — поискать что-нибудь повкуснее. Пока его не было, в обеденную залу вошли гости и стали рассаживаться за столом. Мистер Кипсен-Охнелл не заметил, что его стул уже занят, и спешно плюхнулся тылом прямо на дикобраза. Арчер как раз возвращался из кухни и замер в дверях. Пискнули дамы, охнул мистер Кипсен-Охнелл. Кажется, только отец Арчера получал удовольствие от этой сцены.
— Это все он! — воскликнул Кипа Сена, потирая пострадавшую часть тела и тыча толстым пальцем в Арчера.
Миссис Хелмсли развернулась на стуле и уставилась на сына так, словно дикобраза он подложил лично ей.
— Это твоих рук дело? — строго спросила она.
Арчер не знал, что сказать, поэтому промолчал.
Он знал, что матери редко нравилось его поведение. И знал, что дом, в котором они жили, тоже ей не нравился. В жилах миссис Хелмсли не текла кровь рода Хелмсли, так что нечему и удивляться.
Вот с отцом дело обстояло иначе.
Отца Арчера звали Ричард Б. Хелмсли. Он был юристом. Арчер не очень понимал, чем занимаются юристы, и, честно говоря, выяснить даже не пытался. Гораздо больше ему нравились тайные вылазки, которые совершали они с отцом. Вылазки начались, когда Арчеру было семь лет, а держать в секрете их приходилось из-за мамы, которая, конечно, не одобрила бы это занятие.
— Псст, — позвал однажды мистер Хелмсли шепотом.
— Что? — громко переспросил Арчер.
— Ш-ш! — шикнул отец.
— А почему ты шепчешь? — прошептал Арчер.
— Нет времени объяснять. За мной.
Арчер последовал за отцом. Они вышли за дверь и пошли по тротуару.
— А куда мы идем? — спросил Арчер.
Мистер Хелмсли повел сына в Розвудский парк, больше, впрочем, походивший на лесную чащу, которой не касалась рука садовника. Вившаяся под ногами тропинка быстро исчезла в траве, однако впереди вознеслись над деревьями и вспыхнули ярким оранжевым светом башни Розвудского музея. Арчер решил, что зданию музея очень много лет — оно было украшено узорами терракотового цвета, а венчала его позеленевшая от старости крыша. Сад при музее определенно нуждался в уходе, однако обветшалое величие этого места покорило Арчера.
Войдя внутрь, они с отцом пошли по бесчисленным коридорам, уставленным бесчисленными редкостями, а отец без устали рассказывал, как он почти стал величайшим исследователем в самых разных уголках света.
— Вот так я чуть не стал величайшим исследователем Египта, — сказал мистер Хелмсли, когда они приблизились к саркофагу усопшего фараона Таппенкуза.
Арчер уважал отца и любил его рассказы, но знал, что отец — просто юрист.
— А почему не стал? — спросил он.
Мистер Хелмсли засунул руки в карманы блейзера. Вопрос был совсем простой, но взрослые вечно все усложняют. Когда Арчер задавал этот вопрос, мистер Хелмсли всегда менял тему разговора, в точности как мать Арчера при упоминании дедушки с бабушкой.
— А ты знаешь, что этот расфуфыренный парнишка был одним из самых молодых фараонов, царей Египта? — сообщил он, явно читая по музейному путеводителю. — Этому Таппи едва тринадцать исполнилось, а он уже правил целой страной.
Внимательно изучив Таппи, Арчер пришел к выводу, что редкое появление в истории тринадцатилетних правителей — дело скорее хорошее, нежели наоборот.
— Он такой грустный.
— Это, наверное, так кажется, из-за подводки под глазами, — предположил мистер Хелмсли.
Он лизнул палец и коснулся саркофага.
— Руками не трогать, — сказал охранник.
— Прошу прощения, — извинился мистер Хелмсли.
— А ему хотелось быть фараоном? — спросил Арчер.
Отец точно не знал.
— Он правил всего два года, а потом умер.
Арчер был разочарован.
— Ну, тогда, наверное, ему совсем не хотелось становиться царем, — сказал он и отошел от Таппенкуза.
Арчер выслушал еще несколько отцовских историй о почти-совсем-приключениях, а потом они вышли из музея и пошли домой. По пути Арчер думал о дедушке с бабушкой.
— Какие они? — спросил он отца. — И почему они никогда не бывают дома? Когда я с ними повстречаюсь?
— Вы уже встречались, когда ты был совсем маленьким, — сказал мистер Хелмсли.
Арчер не поверил. Он ничего об этом не помнил.
Поднявшись по лестнице, которая вела ко входу дома Хелмсли, Арчер заметил лежащую у двери коробку. Коробка была обернута в упаковочную бумагу, перевязана красной веревочкой и адресована ему лично. Арчер тотчас же подхватил посылку.
— Что это? — спросил мистер Хелмсли.
— Где? — спросил Арчер, пряча коробку за спину. — Ничего.
— Странно, а на вид очень даже чего.
В этот миг из своего дома вышел сосед, мистер Буль, и поприветствовал мистера Хелмсли:
— Здравствуйте, давно не виделись!
Мистер Хелмсли помахал в ответ и спустился поговорить с соседом. Арчер проскользнул в дом, взбежал наверх и юркнул в свою комнату.
Забравшись в гардеробную при своей спальне, Арчер включил свет и раздвинул висящую на вешалках одежду, за которой обнаружилась целая полка с коробками. Все это были посылки от дедушки с бабушкой; Арчер хранил их в секрете, потому что так посоветовал в письме дедушка — а еще потому, что ему нравилось иметь секрет. Мальчик сел на пол, потянул за кончик веревочки и надорвал обертку.
Арчеру Б. Хелмсли
Ивовая улица, 375
15 октября
Арчер!
Этот сувенир может показаться тебе несколько странным, но мы подумали, что он придется тебе по вкусу. Его подарил нам капитан одного корабля. Он единственный из всех знал, как доставить нас на океанский пик, известный среди местных жителей под названием «Гора смерти».
На самом деле гора оказалась не так уж велика. Она торчала прямо из воды, тут и там на ней росли деревья. И она была куда красивее, чем могло показаться, судя по названию.
Посылаем тебе стеклянный глаз. Это его глаз. Нашего капитана. Он одноглазый. Впрочем, это его не беспокоит. Он подарил нам глаз, когда мы вернулись, чтобы мы навсегда запомнили эту гору.
Арчер поглядел на стеклянный глаз. Глаз ответил ему взглядом. Арчер поднял глаз и всмотрелся внутрь, надеясь увидеть там гору, однако увидел только стеклянную заднюю стенку.
Арчеру очень хотелось познакомиться с дедушкой и бабушкой. Судя по письмам и по дому, люди они были замечательные. Вот только когда же они наконец вернутся? Хотелось надеяться, что уже скоро. Тихая жизнь на Ивовой улице начинала приедаться. Больше всего на свете Арчеру хотелось отправиться вместе с дедушкой и бабушкой в экспедицию. Хотелось приключений, приключений необычных и диковинных — пусть его вдруг подхватит пеликан и унесет на край света, и там можно будет швырять в черную бездну камушки из кармана и смотреть, как их проглатывает тьма.
Впрочем, у миссис Хелмсли были другие планы. Всякий раз, когда кто-нибудь спрашивал, кем хочет стать Арчер, она быстро отвечала, не давая сыну вставить ни слова:
— Арчер хочет быть уважаемым человеком, юристом, как его отец.
Раньше Арчер пытался с ней спорить, но потом понял, что это бессмысленно. Переспорить маму было невозможно. Да и незачем. Нужно было только дождаться возвращения дедушки с бабушкой. А уж после этого все пойдет как надо.
Поутру в свой девятый день рождения Арчер открыл входную дверь, надеясь найти на пороге очередной пакет со своим именем, но вместо этого увидел газету, а в ней — имена своих дедушки и бабушки.
Арчер застыл на пороге как был, босиком. Он не мог поверить прочитанному.
«Неужели их съели пингвины? — подумал он. — Разве так бывает?»
Тут он захлопнул дверь и помчался на кухню.
— Дедушка с бабушкой остались на айсберге! — кричал он.
Мистер Хелмсли как раз попивал кофе. Миссис Хелмсли чистила яйцо.
— На айсберге! — повторил Арчер.
Мистер и миссис Хелмсли уже знали о случившемся. Накануне в юридическую контору «Хелмсли и Дарбиш» пришло письмо:
5 мая
$1,50
ВЕСТНИК ШТИЛЕВОЙ ПОЛОСЫОтважные путешественники исчезли в арктических водахЗнаменитые путешественники Ральф и Рейчел Хелмсли организовали экспедицию в Антарктику, где планировали заняться исследованием социального поведения пингвинов. Продвигаясь на юг, Ральф заметил айсберг, на котором обитали две колонии пингвинов.
— Давайте подойдем ближе, — сказал он. — Я намерен высадиться на этот айсберг.
Капитан подвел судно так близко, как только допускали соображения безопасности. На воду была спущена шлюпка. Ральф и Рейчел подплыли к исполинской ледяной горе и взобрались на вершину.
Во время их исследования айсберга небо затянули тучи. Пошел снег. При отплытии Ральф Хелмсли предупредил, что они вернутся на корабль через час, однако прошло целых два часа, а Ральф и Рейчел так и не появились.
Айсберг затянуло дымкой. Капитан несколько раз включал сирену, чтобы указать путешественникам направление на корабль, однако супруги Хелмсли так и не вернулись. Капитан объявил тревогу.
Со всей наивозможной быстротой была организована спасательная группа. Закрепив на корабле конец линии аварийной связи, спасатели сели во вторую шлюпку и поплыли к айсбергу.
Поиски длились долго. Айсберг был весьма велик. Супругов Хелмсли так и не нашли. Спасателям удалось обнаружить только пингвинов и шапку Ральфа Хелмсли.
После возвращения спасательной группы капитан заглушил двигатели.
— Все внимание на айсберг! — приказал он.
Члены команды выстроились у поручней и устремили взгляды на подернутый дымкой силуэт айсберга. Царила полная тишина: все надеялись увидеть или услышать что-либо важное, однако слышен был лишь шум волн у борта.
Погода ухудшилась. Видимость упала до нуля. Спасательные работы были прекращены.
Капитан был вынужден запустить двигатели. Хелмсли остались в ледяном плену. На данный момент мы не располагаем какими-либо доказательствами их гибели, однако ситуация выглядит весьма печально.
Ричард Хелмсли.
С глубоким сожалением вынужден сообщить Вам, что Ральф и Рейчел пропали, отправившись исследовать айсберг. Случившееся глубоко потрясло почти всех членов нашего Общества. Мы надеемся на лучшее и будем информировать Вас, если появятся новые факты.
Арчеру родители ничего не сказали.
Через час после появления на пороге газеты к высокому узкому дому на Ивовой улице хлынули со всех сторон бесчисленные репортеры. Они размахивали камерами и блокнотами и выкрикивали вопросы, а мистер и миссис Хелмсли стояли в дверях и не зная, что сказать. Арчер смотрел на это безумие с крыши.
Это был худший день рождения в его жизни. Он невидящим взглядом смотрел на ванильный торт (который имел прискорбное сходство с айсбергом) и слушал, как в холле спорят родители.
— Не притворяйся! Ты прекрасно понимаешь, в кого он пошел! — говорила мама.
— Ты все слишком близко принимаешь к сердцу, — отвечал отец.
— Это для его же блага.
Арчер не знал, о чем они спорят, однако вскорости все стало ясно. Тайные вылазки с отцом в одночасье прекратились, перевязанные красной веревочкой свертки перестали появляться на пороге, и дальше все шло хуже и хуже. О Ральфе и Рейчел Хелмсли никаких известий не поступало. Со временем репортеры утратили интерес к этой истории, и высокий узкий дом на кривой улочке погрузился в сонную тишину.
Глава вторая
Думай, что говоришь
После истории с айсбергом прошло два года. Арчеру исполнилось одиннадцать лет. Мистер Хелмсли большую часть времени проводил у себя в кабинете или в конторе, а миссис Хелмсли хлопотала по дому. Была суббота. Но Арчер сидел дома. Ему разрешалось ходить только в школу, и больше никуда. Так решила мама.
— Что случилось с твоими дедушкой и бабушкой? — то и дело спрашивала она.
— Айсберг, — бурчал себе под нос Арчер.
— Говори громче, — требовала мама. — И внятно!
— Они залезли на айсберг, — говорил Арчер. — А он уплыл в море.
— Верно. Они залезли на айсберг, и он уплыл в море. А ты хочешь уплыть в море на айсберге?
Это был вопрос хитрый, с подковыркой. На него существовало ровно два ответа: правильный и неправильный.
— Но в Розвуде ведь нет айсбергов, — говорил Арчер.
Однако это никого не волновало. Не айсберг, так еще что-нибудь да найдется. За одиннадцать лет миссис Хелмсли успела хорошо изучить, как она выражалась, наклонности сына. Арчер был слишком похож на своих деда с бабкой. Это нужно было исправить. Миссис Хелмсли вовсе не хотелось увидеть, как в один прекрасный день Арчер влезет на айсберг и уплывет в море.
— И я не хочу, чтобы в газетах снова печатали возмутительные статейки про нашу семью.
И вот потому Арчер, когда не был в школе, большую часть времени помогал маме выполнять разные скучные дела по дому: протирал от пыли чучела (они по-прежнему говорили с ним, когда мамы не было рядом), натирал деревянные полы или, как сегодня, лизал и заклеивал целую груду конвертов и лепил марки к ним. Разносить эти письма должен был местный почтальон.
ЦВЕТОЧНЫЙ ФЕСТИВАЛЬ НА ИВОВОЙ УЛИЦЕ
Весеннее цветение никого не оставило равнодушным, и мы с нетерпением ждем дня летнего фестиваля (суббота, 10 июля), чтобы узнать, что же приготовили участники на сей раз. И не забудьте сделать пометку в календаре: осенний фестиваль состоится в субботу, 27 сентября.
К тому времени, как с марками было покончено, Арчер успел порезать язык краем листа, а во рту стоял терпкий вкус клея.
— Я все, — сказал он, встал и хотел выйти.
— Не спеши, — велела мама.
У ее локтя высилась целая гора конвертов без марок. Мама подхватила сумочку и отправилась за марками. Арчер застонал и со стуком уронил голову на стол. Разве так нужно жить в доме, который принадлежит роду Хелмсли? Этот дом был храмом путешественников и искателей. А не местом, где у вас целыми днями только и дела что сидеть да лизать почтовые марки!
Раньше Арчер мечтал, что в один прекрасный день дедушка с бабушкой вернутся за внуком и вихрем унесут его навстречу приключениям. Но вышло так, что их самих унес айсберг, и Арчер остался один. Он еще немного побился головой о стол. У двери зазвенел колокольчик. Арчер замер, решив, что, наверное, слишком сильно стучал головой и сошел с ума, но тут колокольчик зазвенел снова. Арчер осторожно выглянул в холл.
— Не открывай, — сказал барсук. Лис посоветовал то же самое. Но Арчер шагнул к двери.
Стоявший за дверью не ограничился колокольчиком и стал дергать вверх-вниз дверную ручку. До дверного глазка Арчер еще не дотягивался, поэтому пришлось прижаться носом к окну. У двери громоздилась куча дорожных сундуков, за которой невозможно было разглядеть владельца.
«Это они!» — подумал Арчер и бросился к двери.
Он распахнул дверь, но стоявший за ней человек совсем не походил на дедушку. Человек был высок, худ и одет в потертый комбинезон, испятнанный маслом и грязью и источавший запах бензина. У гостя было доброе лицо и ласковый глаз — один. Второй глаз был скрыт повязкой. Арчер сглотнул.
«Он пришел за стеклянным глазом!» — подумал Арчер.
— Это, значит, и есть дом Хелмсли, — сказал Одноглазый, глядя поверх Арчера и обводя взглядом холл. — Я слыхал, что здесь красиво, но своим глазом вижу впервые!
Он обратил взгляд этого самого глаза на Арчера.
— А ты, стало быть, Арчер? — спросил гость.
Арчер насупился и осторожно кивнул. «Откуда он знает, как меня зовут?»
Должно быть, Одноглазый понял, что Арчер совсем растерялся. Гость быстро отступил в сторону и указал на сундуки.
— Это я вам привез, — пояснил он. — Это дорожные сундуки Ральфа и Рейчел. Почти два года пролежали в Бэрроуз-Бей, в штаб-квартире Общества. Ума не приложу, почему их до сих пор не вернули.
Сундуки были алого цвета, старые и потертые, но такие красивые.
— Это правда сундуки дедушки и бабушки? — спросил Арчер.
Одноглазый кивнул:
— Давай-ка затащим их внутрь.
Арчер помог гостю занести сундуки в холл. Как только все пять оказались в доме, Одноглазый вышел на порог.
— Сундуки здесь долго не задержатся, — сказал он. Единственный его глаз смотрел мрачно. — Я знаю, что твоих деда с бабкой все уже похоронили, но ставлю на то, что они живы.
Арчеру очень хотелось в это верить.
— Но ведь они пропали целых два года назад, — сказал он.
— Верно, — согласился Одноглазый. — Но Ральф с Рейчел и не такое видывали. — Он оглянулся через плечо. — Ну, мне пора. У соседей у твоих такой видок, что того и гляди вызовут полицию. Нечасто у вас тут шныряют типы с грязной повязкой на глазу, а?
Арчер улыбнулся бы, если бы не был поглощен догадками о том, кто этот человек. Но не успел он спросить, как Одноглазый коснулся пальцем лба, шагнул на тротуар и исчез.
Арчер запер дверь и опустился на колени перед алым сундуком, радуясь, что мамы нет дома. Она ни за что не позволила бы внести эти сундуки. Надо торопиться. Она скоро вернется. Арчер щелкнул замочком, поднял крышку и погрузился в облако удивительных запахов — соль морских водорослей, дыхание тумана и легкий, но явственно различимый болотный запашок.
В сундуке лежали дедушкины вещи, но, едва начав в них рыться, Арчер остановился. За дверью послышались шаги. Там кто-то был. Это мама! Арчер захлопнул сундук, схватил тот, что поменьше, и бросился наверх. В то самое мгновение, когда он нырнул к себе в комнату, из холла послышался придушенный вскрик. Арчер стремительно сунул сундучок под кровать и как ни в чем не бывало спустился вниз.
Сундуков уже не было. На их месте стояла перепачканная и потная миссис Хелмсли. Она смотрела на сына так, словно по лбу у него полз паук.
— Ты все время был у себя? — спросила она.
Арчер кивнул.
— Оттирал с языка клей зубной щеткой, — ответил он. — А что?
Миссис Хелмсли провела грязной рукой по щеке. На щеке остался темный след.
— Ничего, — ответила она. — Ничего, и все тут. Марш на кухню — я принесла марки.
Арчер лизал бесчисленные марки, а про себя гадал, что же такое лежало в сундуках. Когда миссис Хелмсли наконец отпустила его, он бросился наверх. На языке у него красовалось уже три пореза.
Арчер сидел на кровати. Перед ним стоял сундучок. В сундучке обнаружился бинокль, стопка старых дневников и кассета с наклейкой «Запись разговора».
Арчер развязал веревку на стопке с дневниками и стал аккуратно листать. Дневники изобиловали подробностями дедушкиных с бабушкой путешествий; посмотрев на даты, Арчер обнаружил, что писали это они лет в двадцать семь. Арчер улегся на кровать и стал читать дневник, но тут ему в голову пришла одна мысль. Он снова сел и взял кассету.
— Запись разговора, — пробормотал он. — Значит…
И он бросился прочь из комнаты, неся в руке кассету.
В конце узкого коридора третьего этажа находилась большая комната; по одной ее стене шли вытянутые вверх окна, а на другой висели карты. Посередине тянулся через всю комнату длинный деревянный стол, тоже заваленный картами и глобусами. Миновав его, Арчер оказался в углу комнаты — там на маленьком столике стояла сложная аудиосистема. Он вставил в нее кассету и сел.
Среди множества ручек, кнопок и датчиков отыскался тумблер с надписью «Вкл/выкл». Арчер щелкнул им, потом переключил еще один, но вместо голосов дедушки с бабушкой услышал треск статического электричества и незнакомый голос:
— Bonjour?
Арчер схватил микрофон.
— Абажур? — переспросил он.
— Oui, bonjour.
— Какой-какой абажур?
— Oui, bonjour!
— Спасибо, но абажур мне не нужен.
Арчер не понял толком, что это за человек и при чем тут абажур, но ему было все равно. Он щелкнул соседним выключателем. Кассетный приемник щелкнул и завертелся. Арчер наклонился ближе.
НАЧАЛО ЗАПИСИГРОМКИЙ ТРЕСК / СТРАННЫЙ ВСКРИК / ЗВУК ЛЬЮЩЕГОСЯ ЧАЯ / И НАКОНЕЦ ГОЛОСА ДЕДУШКИ И БАБУШКИ ХЕЛМСЛИ
ДЕДУШКА ХЕЛМСЛИ: Идет запись? Смотри, там лампочка мигает. Это значит, что он записывает, да?
БАБУШКА ХЕЛМСЛИ: ДА, вероятно. Пожалуй, да.
ДЕДУШКА ХЕЛМСЛИ: Ну, так, это наша первая попытка перевести дневники в аудиоформат.
БАБУШКА ХЕЛМСЛИ: Хочешь чаю?
ДЕДУШКА ХЕЛМСЛИ: Спасибо, с удовольствием. Так, посмотрим, с чего бы начать… ой! осторожней с чаем! Я, кажется, — ну да, обжег себе язык.
БАБУШКА ХЕЛМСЛИ: Ничего страшного, милый. Не трать зря пленку. Вот, возьми этот. Начнем с Египта. И кстати, сразу упомяни, что в те дни мы были гораздо моложе.
ДЕДУШКА ХЕЛМСЛИ: Хорошая мысль. Начнем с самого интересного. Проведя не один час над картами и вычертив курс, мы подготовили самолет и вылетели в Египет. Неполадки с компасом вынудили нас несколько раз свернуть не туда, однако мы нашли верный курс и полетели над морем.
БАБУШКА ХЕЛМСЛИ: Только в процессе корректировки мы потратили слишком много горючего, и до конца маршрута нам его не хватило.
ДЕДУШКА ХЕЛМСЛИ: На закате мы достигли пустыни. Двигатель начал отказывать. Я постарался посадить самолет как можно осторожнее, однако воздух не держал, и наша птичка понеслась носом вниз в дюны. Мы успели надеть парашюты и выпрыгнуть. О, какое зрелище нам открылось! Поистине, не видел настоящего заката тот, кто не наблюдал заходящее солнце, вися на парашюте над пустыней. Волшебное зрелище, правда?
БАБУШКА ХЕЛМСЛИ: О да, дорогой.
ДЕДУШКА ХЕЛМСЛИ: Так на чем я остановился? Ах да. Приземлившись, мы отыскали самолет, вытащили из-под обломков все, что смогли, и разбили лагерь.
Мы не знали, что делать дальше, и хотели спать, но не могли оторваться от звезд над пустыней. Нигде в мире мы больше не видели таких красивых звезд. А на следующее утро я проснулся оттого, что кто-то лизал мне лицо.
БАБУШКА ХЕЛМСЛИ: Это не я.
ДЕДУШКА ХЕЛМСЛИ: Нет! Это был верблюд — верблюжий будильник. Отлично задает настроение на день. Впрочем, нам и в самом деле очень повезло, потому что верблюд этот принадлежал бедуинам, и те предложили нам помочь. Мы собрали снаряжение и…
ЗВОНИТ ТЕЛЕФОН. БАБУШКА ХЕЛМСЛИ БЕРЕТ ТРУБКУ.
БАБУШКА ХЕЛМСЛИ: Алло… Да… Ах, Ричард, это замечательно!
ДЕДУШКА ХЕЛМСЛИ: Что там?
БАБУШКА ХЕЛМСЛИ: Погоди, я папе скажу. У них родился мальчик. Мальчик! Назвали Арчером Бенджамином.
ДЕДУШКА ХЕЛМСЛИ: Арчер Б. Хелмсли? Гм, звучит.
КТО-ТО ВЫБЕГАЕТ ИЗ КОМНАТЫ (СЛЫШНЫ ШАГИ). БАБУШКА ХЕЛМСЛИ ВСЕ ЕЩЕ ГОВОРИТ ПО ТЕЛЕФОНУ.
БАБУШКА ХЕЛМСЛИ: Мы приедем ненадолго. Но мы хотим тебя кое о чем попросить.
ШАГИ ВОЗВРАЩАЮТСЯ, ЭТО ДЕДУШКА ХЕЛМСЛИ. БАБУШКА ВЕШАЕТ ТРУБКУ.
БАБУШКА ХЕЛМСЛИ: Надо ехать. Они в Розвудской больнице, палата 37Е. Что ты… зачем ты взял этот старый ящик?
ДЕДУШКА ХЕЛМСЛИ: Это старые книги Ричарда, он читал их, когда учился в школе.
БАБУШКА ХЕЛМСЛИ:…
ДЕДУШКА ХЕЛМСЛИ: Я, пожалуй, почитаю их малышу. Ему, должно быть, скучно целыми днями глядеть в потолок.
БАБУШКА ХЕЛМСЛИ: У нас не будет на это времени, дорогой; положи, положи. Как выключается магнитофон? Эта — нет, вон та справа… нет? А может, вон та? Точно!
КОНЕЦ ЗАПИСИ
Арчер сидел, молча глядя на магнитофон. В дедушкином голосе ему почудилось что-то знакомое. Впрочем, почему бы и нет? Он ведь тоже из рода Хелмсли, как и сам Арчер, и отец Арчера. И каков бы ни был этот голос, он казался просто волшебным. И бабушкин тоже.
Арчер откинулся на спинку стула.
«Раз уж они сумели выжить, когда их самолет упал в пустыне, — подумал он, — что им какой-то айсберг? Может быть, Одноглазый прав».
Вытащив из магнитофона кассету и встав, Арчер заметил под столом небольшой деревянный ящичек. Проведя пальцами по пыльной крышке, мальчик обнаружил на ней инициалы: «Р.Б.Х.» Это были инициалы его отца. «Неужели тот самый ящик?» Мгновенно поверив в это, Арчер поднял крышку и обнаружил, что в ящике лежат книги. Он снова сел, стер с корешков пыль и открыл книгу под названием «Ветер в ивах». Книга была очень хорошая. Она напоминала о доме.
Арчер унес ящик к себе в комнату и там по очереди извлек из него «Путешествия Гулливера», «Путешествие к центру Земли», «Остров сокровищ» и «Приключения Алисы в Стране чудес».
Он проглотил все книги за каких-то несколько дней. Мама не вмешивалась — ей нравилось, что он занят серьезным делом. Впрочем, погляди она на названия книг, могла бы решить иначе.
Дочитав «Приключения Алисы в Стране чудес», Арчер закрыл книгу и спустил ноги с кровати. Его комната кончалась дверью на балкон; Арчер открыл дверь и шагнул вперед.
За шеренгой домов, что выстроились вдоль Ивовой улицы, скрывался настоящий потайной мир. Повсюду росли деревья, а при каждом доме имелся обнесенный стеной садик, куда выходил балкон верхнего этажа. Отсюда Арчер часто тайком следил за соседями. Он улегся животом на перила и посмотрел вниз, в сады.
«Где-то есть моя Страна чудес, — подумал он. — Надо только отыскать кроличью нору».
К сожалению, из нор в городе имелись только водосточные люки, и Арчер сильно сомневался, что они ведут в Страну чудес.
И там, на балконе, молча глядя в чужие сады, Арчер принял решение. Он больше не будет сидеть на месте. Он найдет способ бежать из узкого высокого дома на Ивовой улице и бросится навстречу собственным приключениям. Другого выхода нет. В конце концов, он, Арчер, принадлежит к роду Хелмсли, а это что-нибудь да значит. И Арчер знал, что это значит. Это значит, что он должен совершить что-нибудь замечательное — что-нибудь достойное золотого века рода Хелмсли — и, может быть, даже вернуть этот золотой век. Он знал, что это будет непросто, но не мог допустить, чтобы Хелмсли унизились до бесконечного лизанья почтовых марок. Что сказали бы дедушка с бабушкой, если бы это увидели? Ну нет, он пойдет навстречу приключениям, и пусть они гордятся внуком. А раз дедушка с бабушкой ему помочь не в силах, придется найти других соратников.
Арчер не знал, что соратник, который ему так нужен, живет буквально в соседнем доме. Мальчика этого звали Оливер Дж. Буль, и в тот самый момент он сидел у себя на балконе, пытаясь выяснить, сколько ягод черники влезет ему в рот, если не глотать. Арчер внимательно следил за происходящим. Поначалу он решил, что штук двадцать ягод в рот поместятся наверняка, но после тринадцатой начал испытывать определенные сомнения.
— Ты же лопнешь, — громко сказал Арчер.
Оливер с усилием сглотнул.
— Еще чего! — ответил он.
Они жили в соседних домах, они ходили в одну и ту же школу, и все же это были первые слова, которые они сказали друг другу.
Арчер и Оливер учились в Академии Уиллоу. Их школа располагалась за Розвудским парком, в четырех кварталах от Ивовой улицы. Когда-то давно в здании Академии Уиллоу была Пуговичная фабрика (и ученики до сих пор звали так свою школу). Однако здание перестроили, переделали тут и там, покрыли свежим слоем краски, и оно стало походить на школу. Однако на крыше до сих пор торчали выходы шахт пожарной вентиляции, да и Арчер порой находил под ногами пуговицу, которую добавлял к своей коллекции. Именно там, на Пуговичной фабрике, Арчер повстречался с Оливером во второй раз.
Оливер был тихоня и держался особняком. Но как раз о тихонях, которые держатся особняком, окружающие и говорят чаще всего.
— У него это, крыша едет на всех парах, — говорил Чарли Х. Бримбл.
— Да уехала уже давно, — отвечала Молли С. Меллингс. — В Индокитай какой-нибудь, или еще куда подальше.
— Да ну, — отмахивалась Элис П. Саггинс, — кому он там нужен, в Индокитае?
Ходили упорные слухи о том, что за Оливером по пятам идет крах и разрушение. Не исключено, что эти слухи соответствовали действительности. И все-таки Оливер был совсем не такой, как все. Арчер понял это в ту самую минуту, когда столкнулся с Оливером в школьном дворе.
— Ой, извини, пожалуйста, — сказал Оливер, помогая Арчеру встать. — Я тебя не видел.
— Еще бы, — заметил Арчер. — Ты всегда закрываешь глаза на бегу?
— Только когда опаздываю, — объяснил Оливер. — С закрытыми глазами кажется, будто бежишь быстрее.
Арчер улыбнулся. Он об этом никогда раньше не задумывался.
Арчер не знал об Оливере почти ничего, зато Оливер знал о нем немало. И не только Оливер. Ученики Пуговичной фабрики то и дело обменивались сплетнями об Арчере и о его странной семейке.
— Они все чокнутые, — говорила Элис П. Саггинс. — А его дед с бабкой примерзли к айсбергу.
— А я думала, их съели пингвины, — отвечала Молли С. Меллингс. — Я знаю, у него дома живут пингвины.
— И не только пингвины, — подхватывал Чарли Х. Бримбл. — У них в доме вообще много чудных зверюшек. Вот сам Арчер, например!
Арчер и Оливер стояли во дворе Пуговичной фабрики, близ осыпающейся чаши фонтана, и смотрели друг на друга так же, как множество раз до того смотрели со своих балконов. Оливер был на волосок выше Арчера (но только благодаря взъерошенной шевелюре). Он снова извинился и уже хотел бежать дальше, но тут Арчер протянул руку.
— Меня зовут Арчер Хелмсли, — сказал он.
Оливер пожал ему руку.
— А я просто Буль, — сказал он. — Меня зовут Оливер.
— Знаешь, кто такой соратник? — спросил Арчер. Оливер отступил на шаг.
— Будешь здесь сорить — влетит, — сказал он.
После уроков, забравшись на потрепанный диванчик в школьной комнате отдыха, Оливер выслушал рассказ Арчера о том, что случилось с его дедушкой и бабушкой. Оливер делал вид, что слышит это впервые, но на самом деле знал всю историю лучше многих. Пускаться в приключения и попадать в передряги ему вовсе не хотелось, но он мечтал иметь друга, а потому сказал, что поможет Арчеру пуститься в приключения, если только сможет.
«И потом, — подумал он, — Арчера даже из дома не выпускают. Так что все это совершенно безопасно».
Глава третья
Арчер погружается
Наступил последний день учебного года, но погода школьникам не благоприятствовала. Весь день по окнам Пуговичной фабрики барабанил дождь. В некоторых классах вода капала с потолка в заботливо подставленные ведра.
Отделение Розвудской публичной библиотекиБиблиотека Академии УиллоуЗАПРОСЗапрос номер 37953
Мисс Уайтвуд!
Пожалуйста, подберите мне книги о глубоководных экспедициях. «Двадцать тысяч лье под водой» я уже прочел.
Когда зазвенел последний звонок, школьники бросились к выходу, словно крысы с тонущего корабля. Арчер тоже побежал, но совсем в другую сторону, вверх по лестнице, по одному, другому, третьему коридору (тут он на миг остановился и подобрал пуговицу) и дальше — в библиотеку.
Библиотека на Пуговичной фабрике была огромная. Уходили под потолок ряды полок со специальными лесенками, по которым можно было добраться до самого верха. Имелась отдельная комната со старыми диванами и стульями — там можно было сидеть и смотреть из окна на внутренний дворик. Войдя в эту комнату, Арчер увидел, что Оливер уже ждет его, уютно устроившись в кресле.
— У меня кое-что есть, — сказал Арчер.
Оливер поглядел с сомнением, и нельзя сказать, чтобы его сомнения были неоправданны. По его подсчетам, за последние несколько недель Арчер в своих поисках приключений потерпел неудач чуть ли не больше, чем сделал попыток. Впрочем, математика Оливеру не давалась — разве может неудач быть больше, чем попыток? Однако кое в чем он был все же прав. Дела у Арчера шли ни шатко ни валко. И Оливера это вполне устраивало.
Арчер открыл портфель и вручил Оливеру украшенную рыбками вертушку.
— А это зачем? — спросил Арчер.
— Видишь, там повязка, — пояснил Арчер. — Обвяжи голову.
Оливер подумал над предложением, а затем послушно, как настоящий соратник, привязал вертушку с рыбками себе на голову.
— А зачем мне рыбы на голове? — спросил он.
— Чтобы настроиться, — ответил Арчер.
Тут появилась с тележкой книг мисс Уайтвуд, школьный библиотекарь. Арчеру она нравилась больше всех учителей Пуговичной фабрики. У нее были волнистые темные волосы, и еще от нее всегда пахло книгами.
— Привет, Арчер, — сказала она. — Я нашла книги, которые ты просил, но, боюсь… — тут она увидела Оливера и осеклась.
— Пшено взял? — спросил Арчер.
Оливер похлопал по карманам. Оба были туго набиты.
— Но все равно это ты плохо придумал. Если гигантские орлы на самом деле существуют — а я в это не верю, — от них лучше держаться подальше.
— Доверься мне, — сказал Арчер. — После уроков встречаемся в библиотеке. Оттуда пойдем на крышу.
Арчер тихо сидел в библиотеке и читал «Двадцать тысяч лье под водой». Мисс Уайтвуд залезла по лесенке под самый потолок и расставляла книги по полкам. Внезапно распахнулась дверь и влетел Оливер. Он несся, не разбирая дороги, словно кот, которому подпалили хвост.
— Бегите! — кричал он. — Бегите!
За ним неслась стая кур, а прямо перед ним была лесенка, на которой стояла мисс Уайтвуд. Арчер заметил Элис, Чарли и Молли — они держали пустую клетку и гордо посматривали на происходящее из-за двери.
— Открой глаза! — закричала мисс Уайтвуд. — Открой глаза!
Оливер открыл, но успел лишь разглядеть надпись на боку лестницы: «Внимание! Перед использованием блокировать колеса». К сожалению, мисс Уайтвуд забыла об этом правиле.
Оливер врезался в лестницу и полетел кувырком. На него налетели куры. Мисс Уайтвуд издала душераздирающий вопль. Лестница пронеслась вдоль полок, слетела с направляющей, и мисс Уайтвуд приземлилась прямо на голову маленькой девочке по имени Изабелла.
Через неделю Изабелла вернулась в школу. Оливер отбыл наказание и вернул свой долг обществу, ну а мисс Уайтвуд если и прихрамывала, то совсем незаметно.
— Зачем у него на голове… нет, молчите. Лучше я в это лезть не буду. — Мисс Уайтвуд снова повернулась к Арчеру: — Как я уже сказала, я нашла кое-какие книги, которые могут быть тебе полезны. Но домой их забрать ты не сможешь. К сожалению. Правила запрещают выдавать книги на летние каникулы.
Арчер сказал спасибо. Оливер молчал до тех пор, пока мисс Уайтвуд не увезла свою тележку.
— Послушай, — сказал Оливер, — мне просто любопытно: на что это меня должны настроить рыбы на голове?
Арчер не слышал его вопроса, потому что как раз листал свой блокнот. Пальцы у него подрагивали, глаза блестели, и, хоть стоял он всего в метре от Оливера, казалось, что их разделяют миллионы миль.
Оливер терпеливо ждал.
Арчер опустил блокнот.
— Я готов, — сказал он.
— К чему?
После долгих раздумий и подсчетов Арчер решил стать самым знаменитым в мире покорителем морских глубин. Он будет бороздить бескрайние просторы океана и погружаться в пучины. Он издаст дневники своих экспедиций и расскажет в них о мятежах, что вспыхивали на его затерянном в океане судне, и о пиратах, с которыми ему довелось сражаться. Плотоядные осьминоги станут содрогаться при звуке его имени — имени, которое в устах всего мира скоро станет синонимом моря. Арчер добьется успеха там, где потерпел поражение Ахав, и пленит столько белых китов, сколько будет нужно, чтобы войти в историю.
Оливер внимательно слушал, как Арчер расписывает свое следующее великое приключение, а потом улыбнулся и сказал:
— Очень здорово, правда.
Он был совершенно искренен — история действительно вышла замечательная.
— Только мне не понравилась та часть, где я выпадаю за борт. По-моему, это не обязательно.
Арчер перелистал свои заметки.
— Если хочешь, это можно исправить, — сказал он. — Только давай оставим мелкие подробности на потом.
Но это было уже невозможно. Как ни старался Оливер целиком погрузиться в фантазии Арчера, рано или поздно он все равно отвлекался на детали. Оливер открыл журнал и, не поднимая глаз, спросил:
— А откуда ты возьмешь корабль? Ведь без корабля ничего не выйдет.
— Я над этим работаю, — сказал Арчер. План его был таков: встретиться в полночь в Розвудском парке и отправиться в Розвудский порт. У ворот, скорее всего, будет стоять охранник или двое. Но если удастся проскользнуть мимо них незамеченными, все остальное пойдет как по маслу.
— Мы просто украдем корабль и выйдем в море.
— А кто будет красть? — спросил Оливер, все еще не поднимая глаз.
— Мы, — ответил Арчер.
— А ты умеешь управлять кораблем?
Арчер не умел управлять кораблем, но об этой очевидной детали он как-то позабыл. Тогда пусть будет подводная лодка. Но он и подводной лодкой управлять не умел. Оливер ухитрился продемонстрировать, что из всего своего плана Арчер не может проделать ничего, начиная с самого первого шага: «Сбежать из дому».
— Можно я сниму рыбок? — спросил Оливер.
Арчер кивнул и вырвал листок из блокнота. Он был расстроен, но это чувство было ему уже привычно.
Представьте, что некто говорит вам, что любит жареную индейку в клюквенном соусе, что это его самое любимое на свете блюдо. И вот вы целый день жарите для этого человека индейку, поливаете ее клюквенным соусом, а потом этот человек откусывает один кусочек и говорит: «Спасибо, я наелся». Уж конечно, вы побагровеете от ярости и вышвырнете индейку вместе с этим привередой в окошко, ведь ясно же: этот человек врун и вовсе не любит индейку в клюквенном соусе больше всего на свете.
Если человек что-то любит, надкусить и отставить ему будет мало. То, что любишь, забираешь себе целиком. Так уж устроен мир. Так оно было и с Арчером. Скромненькое приключеньице с приправой из чужих недоделанных открытий — нет, это не для него. Арчер хотел всю индейку целиком, с солью, с пряностями, чтоб во рту заполыхало. Нелегкая, прямо скажем, задача для одиннадцатилетнего мальчугана, которому даже свитера приходилось покупать размером на восемь лет.
Арчер смял страницу, скатал ее в шарик и забросил в мусорную корзину.
— Не волнуйся, я что-нибудь придумаю, — сказал он. — Обязательно придумаю.
Пока Арчер говорил, Оливер, листая журнал, наткнулся на рекламу магазина под названием «Магелланов пролив». Магазин располагался в Розвуде и торговал самыми разными товарами, но в рекламе упоминались комплекты для выживания. Оливер вырвал страницу с объявлением и сунул в карман.
— Я и не волнуюсь, — сказал он, поглядев на часы. — И нам уже пора домой. Если опоздаешь, тебе влетит.
Мальчики шли домой под моросящим дождем. Тучи заслоняли солнце, и казалось, что уже наступил вечер. Арчер разглядывал отражения фонарей в лужах. Оливер смотрел на тучи.
— Вот бы и мне, — сказал он.
— Что — тебе? — спросил Арчер.
— Вот бы мне быть облаком.
— Зачем тебе?
— А разве не здорово? Будешь такой белый, легкий, смотришь себе вниз на землю и плывешь куда хочешь, и никто не достанет. Наверное, страшно приятно.
Впрочем, тучи на небе не были ни белыми, ни легкими.
— А может, тучей? — предложил Арчер.
Нет, тучей Оливеру быть не хотелось.
Мальчики подошли к дому Оливера и поднялись по лестнице. Арчер хотел получить назад свой бинокль. Незадолго до того Оливер одолжил его, чтобы посмотреть, кто поселился в соседнем доме по ту сторону сада.
— Ну, как соседка? — спросил Арчер.
— Жуть, — ответил Оливер. — Прошлой ночью выла на луну, а потом слопала жука.
— Жука?
— Ну, может, не жука, а изюминку, — признал Оливер.
Они открыли высокую зеленую дверь дома номер 377 и вошли. Оливер побежал наверх. Арчер сел на скамейку и стал оглядываться. Дом Булей всегда выглядел так, словно какой-то великан поднял его повыше и хорошенько встряхнул. И еще он чем-то походил на свитера из тех, что вяжут бабушки внукам: рукава длинноваты, подол висит, но теплее нет ничего на свете. Арчеру этот дом нравился. Бабушка никогда не вязала ему свитеров.
В кухне зазвенела бьющаяся посуда. Распахнулась дверь, и из кухни на коврик выскочила мышь. В ее похожих на бусинки глазах светился ужас. За мышью гналась Клер, младшая сестра Оливера. В зубах у Клер торчал недоеденный тост.
— Пвивет, Авчев! — крикнула она и исчезла. Арчер даже не успел ответить.
Из кухни высунулась всклокоченная миссис Буль.
— И чтоб духу этой пакости не было у меня в доме! — кричала она. — И чтоб… ох, Арчер, милый, я и не знала, что ты пришел.
С этими словами миссис Буль постаралась взять себя в руки, однако выглядела все такой же возбужденной.
— Я гляжу, ты промок. Голодный? Кажется, голодный. Хочешь чаю с молоком или тостик с джемом?
— Нет, спасибо, — сказал Арчер. — Мне надо домой.
Миссис Буль кивнула.
— Ну, если передумаешь, забегай, — сказала она. — Захочешь чего-нибудь, говори, не стесняйся.
— Кто сказал — Арчер? — крикнули сверху.
Это был мистер Буль.
— Я сказала! — ответила миссис Буль. — Только поставь же ты, наконец, мышеловки!
Улыбнувшись Арчеру, миссис Буль исчезла на кухне. Мистер Буль с видом героя и победителя спустился со второго этажа. Мистер Буль был дородный мужчина, ходил всегда в поношенном костюме, а глаза у него были синие и смотрели неизменно ласково.
— Здравствуйте, мистер Буль. Как поживаете?
Мистер Буль поднял обе руки:
— Как говорится, весело порхаю и забот не знаю… или как оно там?
Он легонько ткнул Арчера в голову кулаком — Арчер привык к этому приветствию и даже полюбил его.
— Я смотрю, школа кончилась, Оливер пляшет от радости, а ты что-то невесел. Два с половиной месяца гулять, э?
Арчер знал, что два с половиной месяца гулять ему никто не даст. Совсем наоборот. Пока шла учеба, у него были хотя бы Пуговичная фабрика и библиотека. А летом будет только дом — за редчайшими исключениями.
— Ты свежий молодой огурчик — живи да радуйся, покуда можешь, — сказал мистер Буль. — Оглянуться не успеешь, как превратишься в старый дряблый огурец вроде меня.
Старый дряблый огурец работал главным редактором маленькой газеты под названием «Вестник штилевой полосы». Назвать ее успешной невозможно было при всем желании, однако аудитория у нее была исключительно солидная и преданная. Именно «Вестник штилевой полосы» принес Арчеру весть о том, что случилось с дедушкой и бабушкой. И Арчер уже привык спрашивать мистера Буля, нет ли о них новых вестей.
— Пока нет, — признался мистер Буль, натягивая дождевик и шляпу. — Но, знаешь, есть такая пословица: «Отсутствие новостей — уже хорошая новость». Для нас, газетчиков, это, конечно, плохо, но в твоем случае оно все-таки к лучшему, как думаешь?
Арчер не был уверен, что в его случае отсутствие новостей — к лучшему, но все равно кивнул.
— Я их хорошо знал — ну, твоих дедушку с бабушкой, — продолжал мистер Буль, опираясь на плечо Арчера, чтобы влезть в ботинки. — Ральф сказал мне однажды, что все мы — путешественники, и знаешь, это он очень точно подметил. Правда, сказал я ему, есть одна проблема: слишком уж многие из нас выбирают маршрут исключительно бездарно.
Арчер кивнул.
— Я тоже выбрал бездарно, — сказал он.
Мистер Буль покачал головой и открыл входную дверь.
— Не верю и не поверю, — ответил он. — Когда мы познакомились, я сразу подметил у тебя в глазах огонек, а это значит, что там, внутри, что-то такое варится. Твоей матери я, конечно, говорить не стал — по-моему, она такого не любит. Но все равно это здорово. В общем, выше голову!
И с этими словами мистер Буль захлопнул дверь и пошел, посвистывая, по мокрому тротуару.
— Нашел! — закричал сверху Оливер.
Он бежал вниз, перескакивая через три ступеньки, но на последних не рассчитал, промахнулся, судорожно ухватился за поручень, сделал оборот и плюхнулся на пол.
— Надеюсь, не разбил, — сказал он, вручая Арчеру бинокль.
— Надеюсь, ты сам не разбился, — заметил Арчер, помогая другу встать с пола. — Перестань ты закрывать глаза на бегу.
— Ага, не буду, — пробормотал Оливер, отряхивая рукава. — Слушай, я тут подумал об этом твоем замысле, насчет приключений. Тебе бы надо первым делом поговорить с мамой, чтоб она разрешила тебе летом выходить из дому. Иначе ты далеко не уйдешь. Два года прошло! Сколько она еще собирается держать тебя взаперти?
Арчер повесил бинокль на шею.
— Пока я не состарюсь и не разучусь ходить, — ответил он.
Оливер ухмыльнулся:
— А, ну, тогда пустяки. Каких-нибудь семьдесят лет подождать.
Арчер попрощался и вышел под дождь. Дойдя до своего дома, он увидел на двери промокшую записку.
Арчер!
В округе завелся опоссум, он разоряет сады и пугает их хозяев. Я у соседки миссис Лепертон. Опоссум практически откусил ей ногу. Сиди дома и ни во что не лезь. Я скоро буду.
Оливер был прав. Нужно добиться, чтобы мама разрешила ему гулять этим летом. Но Арчеру уже случалось спорить с мамой, и он заранее знал, что она начнет говорить об айсбергах и наклонностях. Нет, это безнадежно. И все же, подумал Арчер, окинув взглядом Ивовую улицу и захлопнув дверь, все же он сделает все, чтобы добиться своего.
Глава четвертая
Деятели и мечтатели
Проснувшись, Арчер долго валялся в кровати. Ему уже не первый раз снился сон о том, что он остался один на айсберге и бредет, бредет по льду в поисках океана, однако вокруг громоздятся ледяные скалы, и, куда бы он ни свернул, воды не видать. Как всегда, он проснулся за мгновение до того, как замерз насмерть, и кутался в одеяло, пока в лучах солнца его веки не стали рубиново-алыми на просвет. Потом Арчер пошел в ванную, завязал глаза стоящему там фламинго и залез в ванну.
Лето началось целую неделю назад, но Арчер до сих пор не попросил разрешения выходить из дому. Он попросит сегодня. Только пока непонятно, как подойти к делу. Очень уж разными людьми были Арчер и его мать.
На самом деле сны снятся всем. Выключить их невозможно, как ни старайся. Однако проснувшись, все люди делятся на две категории. Одни встают с постели деятелями, другие — мечтателями.
Если человек — деятель, то сразу после того, как он откроет глаза, сны и мечты его улетучиваются, и по большому счету его это вполне устраивает. Он умывается, чистит зубы и идет заниматься делами, надеясь при этом, что с ним не случится ничего странного или необычного. Деятель не слишком оригинально мыслит, не преподносит окружающим сюрпризов и никогда не совершает неожиданных поступков или того, чего до него никто никогда не делал. Однако он — деятель, а значит, что-то да должен делать. На самом деле деятель делает одно и то же, раз за разом. Это называется рутина, и в рутине деятель чувствует себя как рыба в воде.
А вот мечтатель устроен совсем по-другому.
Когда поутру мечтатель открывает глаза, мечты и сны его только начинаются. Он умывается, чистит зубы и открывает входную дверь, надеясь, что там его поджидают странные и неожиданные события. Мечтатель любит задавать вопросы, которых никто никогда не задавал, и делать вещи, которых до него никто никогда не делал, причем делает их так, как никому еще не приходило в голову.
Арчер был из породы мечтателей. Сомнений быть не могло. Это заметил даже голубь в Розвудской больнице. Мать Арчера была деятелем.
Арчер отправился на кухню и сел завтракать: чай с молоком, тост с джемом. Он размешивал сахар и внимательно прислушивался к советам ложки, позвякивавшей о края чашки.
— Выше нос, — твердила ложка. — Скоро ты выйдешь на свободу.
Арчер придумывал, как это сделать, когда вошла его мать с горой покупок. Мистер Хелмсли был с головой погружен в газету.
— Я пригласила на ужин новых соседей, — объявила миссис Хелмсли. — Их фамилия Мракли. Мы только что познакомились с миссис Мракли на улице. Она немного, как бы это сказать… В общем, я уверена, что они с мужем — очень милые люди.
«Милые?» — удивился Арчер. По рассказам Оливера о новых соседях миссис Мракли представлялась какой угодно, только не милой.
Мистер Хелмсли опустил газету и отпил кофе. Он тоже не выразил особого энтузиазма.
— И когда эти мрачные люди явятся? — спросил он. Арчер улыбнулся. Он и сам сказал бы именно так. Миссис Хелмсли, впрочем, не обрадовалась шутке.
— Их фамилия Мракли, — повторила она. — Они придут к семи. И вот что, Арчер, я надеюсь, что сегодня ты покажешь себя с лучшей стороны.
— С левой, — добавил мистер Хелмсли, снова погружаясь в газету. — Назначь лучше на восемь. У меня до семи совещание.
Миссис Хелмсли кивнула и вручила Арчеру пучок белой спаржи.
— Первое впечатление — самое главное, — настойчиво сказала она. — Мы же не хотим вспоминать старое, верно? Миссис Лепертон до сих пор боится у нас бывать, хотя, конечно, не признается.
Арчер вздохнул. Да, несколько лет назад на званом ужине он действительно поджег миссис Лепертон, но не нарочно же! Просто до того дня он никогда еще не зажигал свечей.
— Но он взял целый спичечный коробок, Хелена! А когда спички загорелись, швырнул коробок мне на колени!
Да, вспоминать такое определенно не следовало. Арчер очень хорошо помнил все званые обеды, и именно поэтому отнюдь не горел желанием принимать участие в очередном. Он сжал чашку, надеясь на совет, но чашка уже опустела, и Арчер должен был решиться сам.
— Давай я просто посижу наверху, — сказал он, думая на этом сторговаться.
Не вышло.
— Нет-нет, ни в коем случае, — ответила мама. — Я пригласила ее именно затем, чтобы вы познакомились.
— Зачем? — спросил Арчер, уже подозревая, что ответ ему не понравится.
— С осени она будет преподавать в Академии Уиллоу. Раньше она преподавала в школе Рэйвенвуд. Я хочу, чтобы вы познакомились. И не делай такое лицо! Ты должен произвести хорошее впечатление!
— Я себя плохо чувствую, — солгал Арчер.
— Ты заболел? — спросил мистер Хелмсли.
— Вовсе он не заболел.
— Нет, я заболел.
— Тогда иди и полежи до прихода гостей, — сказала мама, и разговор был окончен. Уж когда миссис Хелмсли стояла на своем, то не отступала ни на пядь.
Арчер поковырял пальцем тост и задумался. Возможно, это его шанс. Возможно, этот шанс удастся использовать. Уж попытаться наверняка стоит. Он повернулся к маме и сказал самым обычным голосом:
— Я хочу, чтобы этим летом меня отпускали гулять.
Миссис Хелмсли уронила спаржу.
— Я буду ходить в Розвудский парк с Оливером, — быстро добавил Арчер.
— Почему бы и нет? — произнес из-за газеты мистер Хелмсли. — Кажется, в Розвудском парке айсберги пока не обнаружены.
— Не шути так! — сказала миссис Хелмсли.
— Я же юрист. У юриста должно быть чувство юмора. Вот буквально вчера к нам приходил человек, который хотел подать в суд на свою собаку.
— Разве можно подать в суд на собаку? — удивился Арчер.
— Нельзя, — согласился мистер Хелмсли. — Но ему надоело, что собака все время таскает столовое серебро и зарывает на заднем дворе.
Миссис Хелмсли молча мыла спаржу над раковиной. Арчер следил за ней краем глаза. Он был почти уверен, что сейчас что-то произойдет — неужели что-то хорошее? Он не решался даже задержать дыхание.
Тут следует отметить, что после того, как Арчер несколько месяцев подряд только и делал, что читал книги, миссис Хелмсли решила, будто его природные наклонности ослабли. Арчер этого не знал, однако именно этими соображениями и объясняется то, что произошло дальше.
— Если не произойдет никаких эпизодов, — сказала она. — Если ты произведешь на миссис Мракли хорошее первое впечатление, тогда мы поговорим о том, что тебе будет можно летом. Но я ничего не обещаю.
Обещаний и не требовалось. После ее слов Арчер почувствовал себя невероятно счастливым. Его ждет свобода! Он быстренько убрался с кухни, чтобы ничего не испортить.
— И покажи себя с лучшей стороны! — крикнула ему вслед миссис Хелмсли, когда Арчер взбежал по лестнице.
Арчер вошел в гардеробную, оглядел свои секретные коробки и достал семнадцатую, в которой хранился слоновый домик. Мальчик сел на коврик у балконной двери и потянул кончик красного шнурка.
Арчеру Б. Хелмсли
Ивовая улица, 375
Дорогой Арчер!
Пишу тебе это письмо, сидя на спине у слона. Мы находимся в небольшой стране, жители которой строят дома на слоновьих спинах. Люди здесь красивые и дружелюбные, и они уговорили нас пожить у них немного. Кроме того, они столь добры, что на ночь привязывают меня к постели. (Я иногда хожу во сне.)
Этот слоновый домик вырезал мне в подарок человек по имени Айяппин. Камень называется нефрит. Красивый, правда? Мы подумали, что тебе понравится.
Арчер представил: вот бы их дом тоже был выстроен на спине у слона. Слон шел бы и шел, Арчер засыпал бы, а утром просыпался в совершенно другом месте. Но, увы, дом номер 375 твердо стоял на земле, и вид с балкона всегда открывался один и тот же.
Арчер подошел к комоду, включил радио, достал из ящика блокнот, вновь уселся на коврик и стал думать о Розвудском парке. Мальчик не собирался там оставаться. Но куда пойти из парка, вот в чем вопрос. Так он и сидел молча, обдумывая этот вопрос, в солнечных лучах, льющихся сквозь балконную дверь. Однако вскоре его мысли были прерваны пронзительным криком откуда-то из соседского сада.
— ГЕНРИ! — воззвал голос.
Арчер наклонил голову.
— ГЕНРИ! — вновь позвал голос.
Арчер схватил бинокль и выскочил на балкон.
Оливер тоже выбежал на балкон. Арчер помахал ему. Оливер влез по лестнице на крышу, перепрыгнул небольшой промежуток между домами и спустился по лестнице на балкон к Арчеру.
— Что случилось? — спросил он.
Арчер не знал. Он поднес к глазам бинокль и стал оглядывать сады. Голос, звавший Генри, принадлежал миссис Мракли — шарообразной, почти лишенной шеи особе, которую в данный момент загнал в угол сада опоссум.
— ГЕНРИ! — кричала она. — ГЕНРИ!
Распахнулась дверь дома Мракли, и оттуда храбро, но не спеша выступил человек, которого так и хотелось хорошенько накормить.
— Что случилось, дорогая? — спросил он. — Отчего ты… ах! Что это?
— Немедленно прибей его! — завопила миссис Мракли. — Да не стой же ты столбом! Бери лопату и разруби эту зверюгу на кусочки!
Несть числа напевам, что способны утолить ярость в сердце дикого зверя, тысячи и тысячи. Увы, эти слова подобным действием не обладали. Опоссум вздыбил шерсть и злобно зашипел.
— Не показывай, что боишься, — сказал Генри. — Кажется, они набрасываются, только если чувствуют страх.
Опоссум повернулся к Генри и оценивающе на него посмотрел. Генри отпрыгнул в противоположный угол сада.
— Впрочем, дорогая, я тут подумал… покажи ему, что немножко боишься, — сказал он.
Оливер положил руку Арчеру на плечо и постарался сделать вид, что ему совершенно не страшно.
— Опоссумы же не нападают, если им страшно, правда? — спросил он.
— Обычные опоссумы — нет, — сказал Арчер. — Они просто прикидываются мертвыми. — Однако этот опоссум свободно гулял при дневном свете, и Арчер подумал, что, должно быть, это неночной опоссум. — Но я никогда не видел их днем.
Оливер тоже не встречал дневных опоссумов.
— Но он такой пушистый и славный, разве он может напасть, — сказал Оливер. — А вот миссис Мракли…
От криков лицо миссис Мракли покраснело, и теперь она походила на объевшегося комара. Неночной (и, предположительно, некусачий) опоссум поглядел на супругов Мракли, понял, что оказался в меньшинстве, и счел за лучшее отступить. Он отпрыгнул назад, юркнул в траву и был таков. И лишь на мгновение остановился и поглядел в сторону Арчера с Оливером.
— Кажется, он мне подмигнул, — сказал Оливер. — Я же говорил, что он не кусается. А миссис Мракли — жуткая тетка, правда?
Арчер навел бинокль на сад Мракли. Сад был пуст.
— Она сегодня придет к нам на ужин, — сказал Арчер.
Оливер побледнел.
— Какой кошмар! Зачем твоя мама ее пригласила?
— Потому что с осени она будет учительницей на Пуговичной фабрике.
Оливер ощутил настоятельную потребность присесть. Услышанное было нелегко переварить. Пока он приходил в себя, Арчер рассказал, что еще сказала мама и что, возможно, уже завтра в это время они будут на пути в Розвудский парк.
— Жутковатое местечко, — отозвался Оливер. — Как будто город вырос вокруг парка сам собой, и никто не знал, что с этим парком делать, так что его просто побоялись трогать.
— Но мы же не собираемся оставаться в парке, — заметил Арчер. — Нам бы только отсюда выбраться. А из Розвудского парка мы сможем отправиться… да куда угодно.
— Куда угодно — это куда? — спросил Оливер.
Арчер не знал точно. Он сбегал в комнату и принес один из дедушкиных дневников. В дневнике было множество замечательных идей.
— Ну, пока ты думаешь, — сказал Оливер, — пойдем ко мне.
Из кухни семейства Буль по дому растекались упоительные запахи. Миссис Буль великолепно готовила. Арчер это знал потому, что с тех пор, как они с Оливером подружились, часто тайком пробирался к Булям. Мать Арчера понятия не имела, как это просто, и знать не знала о том, что ее сын часто бывает в гостях. Ей бы это не понравилось. Конечно, сегодня, когда настоящая свобода была так близка, рисковать, быть может, и не стоило. Но Арчер знал, что мама будет весь день лихорадочно готовиться к званому ужину, так что нужно просто быть по осторожней. Поэтому он вслед за Оливером залез по лестнице, перебрался через промежуток между домами и по лестнице же спустился в кухню семейства Буль.
Когда через заднюю дверь в кухню вошли Арчер и Оливер, миссис Буль подпрыгнула чуть не до потолка.
— Опять по крышам лазали? — спросила она, разглядывая обоих.
Арчер и Оливер украдкой обменялись взглядами.
— И опять прыгали с крыши на крышу! Вы же могли упасть! Вот когда-нибудь упадете, и мистеру Булю придется вас из этой щели выуживать!
— Просто по крыше быстрее, — объяснил Оливер, принюхиваясь к восхитительному аромату, который исходил из духовки.
— Быстро — не значит безопасно, — отрезала миссис Буль. — Ну да ладно. Я рада, что ты заглянул, Арчер. Вы как раз вовремя. Садитесь.
С этими словами миссис Буль достала из духовки исходящий паром противень с яблочными конвертиками. Конвертики были политы карамелью, посыпаны орехами и пахли просто божественно.
— Мы идем покупать твоей сестре новое платье, — сообщила миссис Буль Оливеру. — Пока нас не будет, прополи сорняки в саду. До этого самого цветочного фестиваля осталось всего ничего. — Миссис Буль нахмурилась. — Соседи уже наверняка перешептываются.
Оливер сказал, что прополет сразу, как поест, и, когда миссис Буль ушла, друзья принялись со всей возможной скоростью набивать рты яблочными конвертиками, следя лишь за тем, чтобы не обжечь языки. Арчер ел, не отрывая взгляд от дедушкиного дневника. Куда же отправиться после того, как его выпустят наконец из дому?
— В магазине «Пальчики оближешь» открыли второй этаж, — сказал Оливер. — Вчера все наши туда ходили. Мы тоже можем сходить, если тебя выпустят. Тебе, наверное, понравится…
— Вот что мы сделаем, — перебил его Арчер, который не слышал ни слова из сказанного Оливером.
…Джунгли буквально источают опасность. Повсюду насекомые: летают, прыгают, ползают по деревьям. Одно укусило меня за руку. Возник болезненный нарыв, который затем лопнул. Пошел желтый гной. У меня началась лихорадка. Рейчел высосала яд, и мы остановились на ночлег. Воздух был тяжелый и влажный, сырая древесина не хотела гореть. Вокруг нас волновался океан листвы и мхов. В лунном свете за нами следили какие-то крупные животные. Мы их не видели, но знали, что они здесь…
Оливер отложил яблочный конвертик. Весь его аппетит испарился.
— Иногда я тебя не понимаю. То есть почти всегда не понимаю. Ну что ты во всем этом находишь, а?
— «Вокруг нас волновался океан листвы и мхов», — повторил Арчер. — Затерянные в джунглях, лунный свет… Вот куда нам нужно. Как же будет здорово!
Оливер покачал головой и стряхнул с пальцев крошки.
— Да уж, замечательно, — пробормотал он, спрыгнул со стола и вышел из кухни. Арчер пошел следом — в одной руке яблочный конвертик, в другой — открытый дневник.
…Все дело в том необычном растении. Зря я его съел. Рейчел была права. Оно показалось мне вкусным. Но я ошибался…
Оливер и Арчер вышли в сад.
— Ну вот, — сказал Оливер, — вот тебе твой океан листвы и мхов.
Арчер опустил дневник.
Сад Булей был чем-то вроде позорного пятна на облике улицы. Камни дорожки позеленели и осклизли, стены наглухо заплел плющ. Яблоня без единого яблока отчаянно нуждалась в обрезке, а трава — если это можно было назвать травой — поднималась до колен и выше. Когда пропалываешь такой сад, трудней всего понять, что нужно вырвать, а что — оставить, потому что нужные растения давно уже стали неотличимы от сорняков.
— Обычно я набиваю травой один мешок, и хватит, — сказал Оливер.
Арчер заметил что-то розовое, глиняное, почти полностью скрытое в траве.
— Это что, фламинго? — спросил он.
Оливер кивнул:
— Ага, его папа выиграл. А мама этого фламинго терпеть не может.
Арчер оглянулся на свой дом. Окна были открыты, но мамы не было ни видно, ни слышно. «Должно быть, она все еще возится на кухне», — подумал он, положил журнал на окно и закатал рукава.
— Поможешь? — спросил Оливер.
— Заодно и подумаю, — ответил Арчер.
Оливер достал мешок для мусора, и мальчики принялись за дело. Только сорняки во все стороны летели. Работа оказалась грязной, Арчер с Оливером перемазались по уши. Арчер то и дело поглядывал на свой дом и в конце концов решил, что будет безопаснее, а также проще перебраться поближе к стене, которая скроет его от досужего взгляда из окна. Оливер сражался с особо упорным сорняком, как вдруг заметил, что макушки фламинго больше не видно.
— Где фламинго? — спросил он. — Ты что, выполол и его по ошибке?
Арчер не выпалывал фламинго, но, не успев ответить, споткнулся о камень. Раздвинув носком ботинка траву, он обнаружил заросшую мхом плиту, на которой было вырезано «Тео».
— Кто такой Тео? — спросил он.
Упрямый сорняк наконец подался, и Оливер полетел спиной на осклизлую дорожку.
— Не хочу об этом говорить, — сказал он вставая. — Все равно ты не поверишь.
Оглядев прополотый сад, Арчер так и не понял, стало после прополки лучше или хуже. Оливер пожал плечами. Он не видел особой разницы. Мальчики принялись набивать сорняками мусорный мешок, и тут услышали за стеной сада голоса. Голоса явно не принадлежали супругам Мракли. Арчер показал на яблоню без яблок. Мальчики взобрались по стволу и заглянули в сад наискосок от Оливерова, прямо напротив дома Арчера. Низенькая женщина в цветастом платье, с блокнотом и чашкой кофе в руках, вышла в сад и жестом позвала за собой высокого гладковыбритого мужчину. Арчер очень удивился. В этом доме никто не жил.
Женщина в цветастом платье сделала глоток, допила кофе и не глядя сунула чашку в руки высокому гладковыбритому мужчине.
— А вот здесь у нас сад, — сказала она, оторвавшись от блокнота. — Ах, какой славный! Правда, славный? Я всю жизнь мечтаю о таком же славном садике. Ах, никогда в жизни у меня такого славного садика не было! Какие славные цветочки и деревья! А вон на том два очень славных мальчика. Это что, мальчиковое дерево? Какое славное!
Арчер и Оливер поскорей укрылись в листве.
— Какие у нее глаза странные, — прошептал Оливер. Арчер согласился.
Глаза у цветастой женщины были белые, и только посередине виднелась крошечная черная бусинка зрачка, отчего казалось, будто его хозяйка целый день глядела на солнце.
— Может, ее ударило молнией? — прошептал Арчер.
Высокий гладковыбритый мужчина осмотрел стену дома и заговорил со смешным акцентом.
— Действительно, очень славный дом, — сказал он. — Однако прежде, чем мы пустимся в путешествие за море, придется внести несколько небольших изменений в его конструкцию. Я хочу, чтобы моей дочери было здесь уютно.
— За море? — прошептал Арчер.
— Дочери? — прошептал Оливер.
Цветастая женщина часто закивала.
— Ах, да-да, разумеется! Все, что будет необходимо, — все, что угодно! Я вас познакомлю с одними людьми, они очень славные. Они все сделают как надо. Все, что захотите, — все сделают. Ах, замечательно, великолепно! Мы нашли вам новый дом! Ах, какой он славный!
Мужчина улыбнулся.
— Предложить вам еще эспрессо? — спросил он. — Или вы предпочтете двойной эспрессо?
Бусинки в глазах у женщины стали еще меньше.
— Вы можете приготовить двойной эспрессо? — спросила она.
И вслед за мужчиной исчезла в славном-преславном доме.
— Кажется, у нас новые соседи, — сказал Оливер.
Арчер уже хотел ему ответить, однако тут поезд его размышлений резко затормозил: он увидел за другой стеной миссис Мракли. Соседка стояла у выходящей в сад двери и заносила над головой заступ.
— ГЕНРИ, ОН ОПЯТЬ ЯВИЛСЯ! — кричала она. — СИДИТ НА ДЕРЕВЕ!
Арчер отшатнулся и полетел наземь. Оливер застыл. Миссис Мракли с невероятной силой взмахнула заступом. Заступ свистнул в ветвях и разрубил сук рядом с головой Оливера. Оливер потерял равновесие. Керамический фламинго замедлил его полет, но сам при этом разлетелся на кусочки. По ту сторону стены ликовала миссис Мракли.
— ПОПАЛСЯ! — кричала она. — Я УБИЛА ЭТУ БЕШЕНУЮ ТВАРЬ!
Наступила тишина. Сжавшиеся в комок мальчики хватали ртами воздух. Арчер привалился к стене, боясь, как бы крики и шум не привлекли внимание его матери. Оливер в ужасе смотрел на друга.
— Она мне чуть голову не отрубила! — сказал Оливер, садясь и вытаскивая из волос осколок фламинго. — И вы собираетесь пригласить ее к себе на ужин?
Арчер кивнул. Всего через несколько часов ему предстоит преломить хлеб с этой особой. Оливер встал, пошатываясь, и протянул другу руку.
— Мне пора, — сказал Арчер.
— Молись, чтобы она оставила заступ дома, — сказал Оливер.
— Придется, — был ответ. — А ты готовься к завтрашнему.
Но когда Арчер вернулся к себе, предвкушение завтрашнего дня стало меркнуть, уступая натиску сомнений относительно предстоящего ужина. «С лучшей стороны», — снова и снова повторял Арчер, надевая новый бархатный зеленый костюмчик и повязывая красный галстук-бабочку.
Глава пятая
Летний мех
Колокольчик у двери зазвенел минут за пятнадцать до назначенного времени. Мистер Хелмсли в это время был наверху: смывал одеколон, которым обрызгался излишне щедро. Арчер сидел у стола и краем глаза наблюдал, как мечется по кухне миссис Хелмсли. Арчер попытался ей помочь, но мама хотела, чтобы все было идеально, а потому пришлось сидеть тихо да читать дедушкин дневник, пряча его под столешницей.
…Поезд был зеленого цвета и блестел на солнце. Сиденья в вагоне отсутствовали. Мы забрались на крышу и расселись там. Это было очень правильное решение. Тут и там вокруг нас вздымались огромные горы самой причудливой формы…
В ту самую минуту, когда зазвенел колокольчик, миссис Хелмсли была занята тем, что нарезала бараний окорок, а потому встречать гостей был отправлен Арчер.
— И помни, что я тебе говорила, — добавила мама (в руках у нее был нож, что, несомненно, прибавляло ее словам веса). — Не забудь про «спасибо», «да, мэм» и «нет, мэм». И обязательно представься, скажи: «Меня зовут Арчер».
Арчер поплелся к входной двери. Канарейка в гостиной притихла. Арчер потянулся к дверной ручке, но не успел ее даже коснуться, как дверь рывком распахнулась и в дом ввалилась миссис Мракли, таща на буксире Генри. Арчер утратил дар речи, а на краткое мгновение — и дар мысли. Он уставился на миссис Мракли. Миссис Мракли уставилась на него.
С балкона или с дерева миссис Мракли выглядела совсем не так. Сейчас Арчер подметил, что фигурой она удивительно напоминает воздушный шар, однако опыт подсказывал, что величественно подняться в воздух ей не удастся.
Молчание нарушила миссис Мракли.
— Юноша! — фыркнула она. — Ты что, уснул? Немедленно помоги мне снять шубу!
Арчер попытался что-то сказать, но в голове у него царила сумятица, и он позабыл все слова. Все было бы лучше, чем ничего, но у него как раз ничего и не было. И тут он вдруг вспомнил все мамины советы.
— Спасибо, — сказал Арчер.
— За что спасибо? — прищурилась миссис Мракли.
— Да, мэм, — ответил он.
— Что — да?
— Нет, мэм.
— Да что с тобой такое!
— Меня зовут Арчер, — сказал Арчер.
Это было просто ужасно. Арчер буквально сошел с рельсов, но виноват в этом был гипнотизирующий взгляд миссис Мракли. Наконец миссис Мракли обратила этот взгляд на Генри.
— Я хочу отдать этому свою шубу, — буркнула она. — Держись подальше, чтоб тебя не задело.
Арчер вытянул руки. Миссис Мракли уронила на них свою шубу и поплыла в столовую. Генри двинулся за ней. Мистер Хелмсли сбежал по лестнице, на ходу заправляя рубашку, и кивнул Арчеру.
— Шуба? — шепнул он, торопливо проходя мимо. — Шуба — летом? Кому только в голову такое придет?
У Арчера была пара догадок, однако колени у него уже подгибались. Он быстро подскочил к двум карибу, которых в семье использовали вместо вешалок для пальто.
— Чур, не на меня! — закричал один. — На него вешай. У меня рога такую тяжесть не выдержат.
Арчер повернулся ко второму карибу.
— Чушь, ерунда! — возразил тот. — У него рога куда крепче моих!
— Ну, извини, — сказал Арчер и накинул шубу на первого карибу.
Кончик рога отломился со щелчком, и шуба грудой упала на пол.
— Видишь, что ты наделал! — заныл карибу.
Арчер подобрал кончик рога и сунул в карман, решив приделать его на место после ужина. Оставив шубу лежать на полу, он побежал в столовую.
Из всех комнат особняка Хелмсли столовая, безусловно, была самой замечательной. Вокруг стола выстроились животные со всех четырех концов света. Зебра, фазан, антилопа и многие-многие другие. Арчер, как обычно, сел на стул, за которым стояла антилопа. Миссис Мракли усадили рядом с ним. Красота.
За ужином Арчер почти не следил за беседой. Все равно его мнение никого не волновало, даже если бы ему вдруг стало интересно. Он только старался держать рот на замке и показывать себя с лучшей стороны. От скуки он гонял вилкой по тарелке горошину.
Миссис Мракли кромсала свою порцию окорока и обводила взглядом комнату.
— Кем, вы сказали, вы работаете? — спросила она мистера Хелмсли. — Духами торгуете?
— Я юрист, — ответил мистер Хелмсли. — Что же касается этого дома, то он принадлежит моим родителям, Ральфу и Рейчел Хелмсли. Они путешественники. Вы могли о них слышать.
Миссис Мракли никогда об этих людях не слышала, и была немало тому рада, поскольку не испытывала ни малейшего интереса к тем, кто попусту шатается по миру. Высказавшись, она снова стала рассматривать животных.
— По-видимому, ваши родители немного, как бы выразиться, того, — заметила она. — Я бы ни за что не стала жить в одном доме с такими людьми.
Конец ознакомительного фрагмента.
Оглавление
- Пролог. Бескрайнее белое ничто
- Часть первая. Арчер Б. Хелмсли
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Приключений не предвидится. Айсберг и фонарный столб предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
