Елизавета Петровна в любви и борьбе за власть

Николай Фёдорович Шахмагонов, 2022

Императрица Екатерина Великая недаром говорила, что «ничего не может быть несчастнее российской великой княжны». И хотя так было сказано о внучках государыни, в этой фразе целиком и полностью отразилась судьба императрицы Елизаветы Петровны, которой довелось в юности испытать немало скорбей и печалей как раз в силу того, что она была дочерью императора, а стало быть, великой княжной русского двора. Бесконечные попытки сватовства, даже желание некоторых вельмож, преследовавших свои интересы, выдать замуж за племянника, императора Петра II, унижения в период бироновщины и даже любовь, которая могла окончиться лишь тайным венчанием… В книге рассказывается о любовных драмах и трагедиях в семьях отца, деда и прадеда императрицы Елизаветы, о её нелёгком пути к престолу, раскрываются тайны знаковых событий у трона государыни. Автор касается и ряда трагических последствий царствования дочери преобразователя, вздёрнувшего Россию на дыбы, за своё царствование минимум на треть сократившего население нашего Отечества и внедрившего изуверские казни, которых прежде не знала Россия. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

От рода немецкого, но по духу русская

Императрица Елизавета Петровна оставила по себе в памяти народной всё-таки больше положительного. Об этом мы ещё поговорим. А вот о её родителях такого не скажешь. Но правду о них всё-таки сказать необходимо, иначе будет непонятно, почему же выпало на долю будущей государыни столько трагедий и драм.

О происхождении Петра упомянуто в предыдущей главе, но из того, что нам известно о его детстве и юности, нельзя определить, почему он вырос лютым садистом. Да, именно садистом показал себя позднее, после возвращения из зарубежной поездки. Перенял изуверское отношение к подданным на Западе? Для изощрённых казней Пётр Первый привёз из Европы машинку для выдирания ноздрей, применял дыбу, колесование, выворачивание рук и ног, усечение языка и прочие невиданные прежде на Русской земле мерзости. А может быть, не перенял, может быть, таковым и вырос в Европе?

После возвращения царя Петра из Европы поползли по стране слухи о том, что подменили его и прибыл совсем другой субъект, очень мало похожий на того, кто уезжал на две недели с огромной свитой именитых вельмож, а пробыл за границей более года и вернулся с одним Алексашкой Меншиковым. Ещё на возвратном пути направил распоряжение о заточении в монастырь законной своей супруги Евдокии. Почему такая спешка? Любовницу никакую с собой не вёз. Приехал бы и на месте дело решил, если вину какую за ней усмотрел. Но ведь кто, как не жена, сразу заметит подмену. Подрос за год почти на 10 сантиметров, а прибыв в Московский Кремль, путался в переходах да встречавшихся вельмож, хорошо прежде знакомых, не узнавал, словно видел впервые. Кроме того, и говорить стал с акцентом.

Так или не так, до сих пор спорят историки, но это не тема книги, и мы не будем включаться в споры, поскольку тут нужен аргументированный, серьёзный взгляд, основанный на множестве свидетельств современников, которые, как ни уничтожали, всё-таки дошли до нас. И тем не менее вкратце коснёмся того, что понадобится для рассмотрения становления Елизаветы Петровны и воспитания характера будущей императрицы.

О том, как начиналось царствование её отца, нельзя не сказать, ведь это была обстановка, в которой она родилась, делала первые шаги по земле и проходила свои университеты. Удивительно то, что впоследствии она сумела при внешнем почитании отца отбросить многие его вредные начинания и вернуть в значительной степени русскость в европеизированную русскую жизнь.

Страшно начинался восемнадцатый век. Жестоко начинался. Потрясло землю Русскую событие, известное благодаря картине художника Василия Сурикова, получившей название «Утро стрелецкой казни». Часто можно слышать, что после этого «утра» опустилась на Россию чёрная ночь. Но только ли стрелецкая казнь ужасала современников?

Утро стрелецкой казни. Художник В. И. Суриков

Знаменитый историк Сергей Платонов писал:

«Дружба Петра с иноземцами, эксцентричность его поведения и забав, равнодушие и презрение к старым обычаям и этикету двора вызывали осуждение. В Петре видели большого греховодника».

Василий Ключевский сделал свой вывод, что из Петра «вырастал правитель без правил, одухотворяющих и оправдывающих власть, без элементарных политических понятий и общественных издержек».

Всё это сказано мягко.

А вот отзыв Ивана Солоневича, мыслителя, вскоре после революции покинувшего Россию, но оставшегося патриотом:

«Ненависть к Москве и ко всему, что связано с Москвой, которая проходит через всю реформаторскую деятельность Петра, дал, конечно, Кокуй. И Кокуй же дал ответ на вопрос о дальнейших путях. Дальнейшие пути вели на Запад, а Кокуй был его форпостом в варварской Москве.

Нет Бога, кроме Запада, и Кокуй пророк его…

Именно от Кокуя технические реформы Москвы наполнились иным содержанием: Москву надо было послать ко всем чертям со всем тем, что в ней находилось, с традициями, бородами, с банями, Кремлём и с прочим».

Мыслитель русского зарубежья Борис Башилов в фундаментальном труде «История русского масонства» писал:

«Брадобритие, по понятию русских, было грехом. Сам Христос носил бороду, носили бороды и апостолы, бороду должны носить и все православные. Только еретики бреют бороду. Пётр, вернувшись из Европы, приказал насильно брить бороды и носить иноземное платье. У городских застав находились специальные соглядатаи, которые отрезали у прохожих и проезжих бороды и обрезывали полы у длинной национального покроя одежды. У сопротивлявшихся бороды просто вырывались с корнем».

Представляете, что значит вырвать бороду с корнем! Ну что ж, это мелочи по сравнению с пилкой голов стрельцам ножовками и двуручными пилами, как делал это сам царь со своими сатрапами в дни жестокой стрелецкой казни. Но о этом дальше…

«4 января 1700 года, — продолжает далее Борис Башилов, — всем жителям Москвы было приказано одеться в иноземные платья. На исполнение приказа было дано два дня. На седлах русского образца было запрещено ездить. Купцам за продажу русского платья милостиво обещали кнут, конфискацию имущества и каторгу».

Жестокость со своим народом, если, конечно, принять, что он был своим, и раболепие перед иноземцами зашкаливали.

Русский и советский историк Сергей Фёдорович Платонов писал:

«Не понимая происходящего, все недовольные с недоумением ставили себе вопрос о Петре: “какой он царь?” и не находили ответа. Поведение Петра, для массы загадочное, ничем не походило на старый традиционный чин жизни московских государей, приводило к другому вопросу: “никакого в нашем царстве государя нет?” И многие решались утверждать о Петре, что “это не государь, что ныне владеет”. Дойдя до этой страшной догадки, народная фантазия принялась усиленно работать, чтобы ответить себе, кто же такой Пётр или тот, “кто ныне владеет?” Уже в первые годы XVIII в. появилось несколько ответов. Заграничная поездка Петра дала предлог к одному ответу; “немецкие” привычки Петра создали другой. На почве религиозного консерватизма вырос третий ответ… Во-первых, стали рассказывать, что Петр во время поездки за границу был пленён в Швеции и там “закладен в столб”, а на Русь выпущен вместо него царствовать немчин, который и владеет царством».

По словам Сергея Платонова, «Вариантами к этой легенде служили рассказы о том, что Пётр в Швеции не “закладен в столб”, а посажен в бочку и пущен в море. Существовал рассказ и такой, что в бочке погиб за Петра верный стрелец, а Пётр жив, скоро вернётся на Русь и прогонит самозванца-немчина».

Ну что же… Дыма без огня не бывает. Историки, конечно, осторожно касаются факта возможной подмены царя, ведь, по точному определению Льва Николаевича Толстого, «история есть ложь, о которой договорились историки». Кто же будет по собственной инициативе опровергать то, что писал ранее?! Иные, даже увидев свои ошибки, стояли насмерть ради того, чтобы не признать лживость прежде сочинённого.

Вот потому что основные работы историков, не просто дошедшие до нас, а ставшие как бы учебниками или основой для подготовки учебников, на все лады твердят о величии царя, умышленно исключая факты о том, что царь не только плотник, но живодёр, а всякий живодёр, кстати, патологический трус. Что, кстати, доказали и так называемый Нарвский позор, когда Пётр бежал, бросив тридцати с лишним тысячное войско, при первом известии, что к крепости с двухтысячным гарнизоном идёт на выручку шведский король Карл XII с отрядом, по разным данным, от шести до восьми тысяч штыков. Доказал он своё полководческое мастерство, где, попав в окружение, утопил артиллерию и поспешил скрыться. Ну и позорный Прутский мир с турками ещё одно свидетельство.

Ну и далее: «На чём основалось такое объяснение происхождения Петра, высказывали наивно сами рассказчики легенды: “велит носить немецкое платье знатно, что родился от немки"». По словам историка, в среде, кажется раскольничьей, выросло убеждение, что Пётр антихрист, потому что гонит православие, «разрушает веру христианскую».

Пётр жестоко расправлялся со старообрядцами. К примеру, в одном только Палеостровском скиту сожгло себя 2700 человек, а в Пудожском погосте одновременно сгорело 1920 человек. Это сами. А сколько было уничтожено петровскими сатрапами, и не счесть.

Словом, ещё при жизни Петра возникло немало легенд, «спутывались, варьировались без конца и соединялись в одно определение Петра: “он не государь — латыш: поста никакого не имеет; он льстец, антихрист, рожден от нечистой девицы”.

Цирюльник и раскольник. Лубок

“…Мироед! — говорили в народе. — Весь мир переел: на него, кутилку, перевода нет, только переводит добрые головы”. “С тех пор как он на царство сел, красных дней не видно, все рубли да полтины”».

Ну а ныне, когда по законам времени многое тайное становится явным, прошлые выдумки, составляющие основу для лжи, «о которой договорились историки», быстро тают. Недаром сибирский старец Феодор Козьмич говаривал в своё время: «Чудны дела твои, Господи… нет тайны, которая не откроется». О тайне же самого старца подробно и доказательно рассказано в моей книге «Александр I в любви и супружестве. Судьба победителя Наполеона».

Сильно мешали царю перекроить русскую жизнь на иноземный лад стрельцы. Стрелецкое войско, созданное ещё Иваном Грозным, было опорой государства. Не желая признавать жестокое чудовище царём, стрельцы подняли бунт.

До тех пор Пётр проявлял себя как богоотступник. Теперь проявил себя как палач. Он уже успел позаимствовать в Европе новый вид казней и с большим удовольствием применял.

Во главе Преображенского розыскного приказа Пётр поставил Фёдора Ромодановского, собутыльника по «всепьянящему собору».

Современник писал, что это был человек «собою видом как монстр, нравом как злой тиран, превеликий нежелатель добра никому, пьяный во все дни».

Пётр лидировал в производстве казней. Из него получился ловкий палач.

Он лично рубил головы стрельцам и заставлял бояр следовать своему примеру.

Вот лишь некоторые факты, которые запечатлены в исторических трудах. Их на самом деле гораздо больше. В главе «Робесьпьер на троне» в книге «История русского масонства» Борис Башилов писал:

«17 сентября (1698 года), в день именин царевны Софьи, в селе Преображенском начались пытки, которые отличались неслыханной жестокостью.

30 сентября совершилась первая казнь: в селе Преображенском Пётр собственноручно отрубил головы пятерым стрельцам…

30 сентября было повешено у Покровских ворот 196 человек.

11 октября было казнено 144 человека,

12 октября — 205,

13 октября — 141.

195 стрельцов были повешены у ворот Новодевичьего монастыря и перед кельей царевны Софьи; трое из повешенных подле самих окон, так что Софья могла легко достать до них рукой, держали в руках челобитные.

Целых пять месяцев трупы не убирались с места казни».

И далее ужасающие факты, приведённые знаменитым историком Сергеем Михайловичем Соловьёвым:

«17 октября приближённые царя рубили головы стрельцам: князь Ромодановский отсёк четыре головы; Голицын по неумению рубить увеличил муки доставшегося ему несчастного; любимец Петра, Алексашка (Меншиков), хвалился, что обезглавил 20 человек…

Каждый боярин должен был отсечь голову одного стрельца.

27 октября для этой цели привезли сразу 330 стрельцов, которые и были казнены неумелыми руками бояр.

Пётр смотрел на это зрелище, сидя в кресле, и сердился, что некоторые бояре принимались за дело трепетными руками».

Вот ещё факты из книги В. Мавродина «Пётр I»:

«Пётр самолично присутствовал при допросах и пытках стрельцов, когда скрипела дыба и свистели батоги, когда хрустели кости, рвались жилы и шипело мясо, поджигаемое калёным железом… Всюду по Москве висели посиневшие и распухшие трупы повешенных, валялись отрубленные головы, изуродованные тела колесованных. Этот новый вид казни — колесование — Пётр вывез из “заморских” стран.

Всего казнено 799 стрельцов. На протяжении казней Пётр находился в состоянии сильного душевного возбуждения и нервного расстройства. На одном из пиров у Лефорта, раздражённый чем-то, он выхватил шпагу и, не сознавая, что делает, начал колоть и рубить направо и налево. Его еле успокоил “Алексашка” Меншиков. На другом пиру сам “Алексашка” был избит до крови Петром за то, что танцевал, не сняв сабли…

В стрелецком розыске Пётр проявил исключительную жестокость. Кровь и слёзы лились ручьями».

Но и этого было мало. Пётр сам усовершенствовал отсечение головы. По его приказу укладывались брёвна, на них бросали стрелков, головами ровненько в одну сторону, на стрельцов укладывали снова брёвна, так чтобы только головы стрельцов торчали. И так несколько рядов. Этакий страшный слоёный пирог. После этого Пётр брал пилу и вместе с боярами, у которых руки при этом дрожали, отпиливал головы русским воинам, верно служившим своей стране и своему народу.

А чего стоил всешутейский и всепьянящий собор, пародия на русскую веру и русские обряды!

Таков отец будущей императрицы. А кто же её мать? Как ни поразительно, была она обычной обозной девкой для «справления» солдатских нужд. Прачкой её называли, но уж больно красивых прачек подбирали, якобы для стирки белья солдатского, а на самом деле для солдатских развлечений.

Однажды генерал-фельдмаршал Борис Петрович Шереметев увидел эту «прачку», Марту Самуиловну Скавронскую, в солдатском обозе, а поскольку сразу приглянулась она ему, забрал себе, чтобы лично ему «бельё стирала».

А вскоре побывал у Шереметева царь Пётр, которого тоже впечатлила теперь уже холёная, дородная «прачка». А если что Петру глянется, неминуемо должно прилипнуть к его рукам. Отнял у своего полководца по праву царскому. Но и этого мало — взял да женился на ней, сделав девушку, образно говоря, с панели сначала царицей, а потом и императрицей. Большего надругательства над державой Российской и представить себе невозможно.

Вот в такой семье и появилась на свет Елизавета Петровна. Если принять во внимание законы РИТА, которые ныне широко известны, но которые напрасно игнорируются, — законы, которые доказывают, что каждый новый мужчина в жизни женщины — при известных отношениях — оставляет образ духа и крови, влияющий на потомство, что уж там намешано было в крови новорождённой, и сказать страшно.

Но так уж сложилась судьба будущей императрицы российской Елизаветы Петровны. А ведь стала она, несмотря на столь ужаснейшую родословную, государыней, проявлявшей заботу о России, скрупулёзно восстанавливавшей православие после петровского и бироновского разгрома. Как удалось ей стать такой, какой стала она? Вопрос сложный. Постараюсь ответить на него в этой книге.

Портрет императрицы Екатерины I. Художник А. П. Антропов