40 дней

Николай Стрижов

Философская фантастическая притча. Попытка понять смысл нашей жизни и о том, что нас ждет за ее пределами. Мы все видим в жизни тот или иной смысл, но смерть зачастую видится нам бессмысленной и несправедливой. Так ли это?

ДЕНЬ ПЯТЫЙ

Алексей проснулся от того, что кто-то смеялся на кухне.

он пошарил рукой на кресле рядом с кроватью, пытаясь найти свою одежду, но вспомнил, что так и не разделся.

На кухне завтракали Отец и Юля и оба заразительно смеялись. Алексей потянулся и широко зевнул. — Давно вы здесь?

— Да вот с семи часов. Я встаю, извиняюсь, в семейных трусах, прихожу на кухню выпить стакан воды, а здесь у раковины стоит прекрасная девушка и моет посуду. Ну я, естественно, говорю, кто вы прекрасная незнакомка, а она, не поворачиваясь отвечает — Сергей Сергеевич, это Юля, а вы бы штаны надели. — Я думаю штаны понятно, но как она узнала, что я без штанов. А она говорит — Я в зеркало все вижу. Оденьте штаны.

А я думаю, да какое там зеркало. Смотрю, а за сушилкой и правда висит зеркало. Я его никогда там не видел. Я даже ближе подошел, чтобы рассмотреть. Ты видел?

Тогда Юля поворачивается и говорит — Сергей Сергеевич. Сейчас совсем не модно в семейных трусах. Сейчас принято либо вообще без трусов, либо в халате.

— Ну я, естественно, задумался. Халата то у меня никогда не было…

— Ну и твой папа сделал вид, что собирается снимать трусы. А я-то просто пошутила так. Я говорю не нужно, а он отвечает я хочу соответствовать времени, я говорю, что это молодежь сейчас так ходит, так он говорит я не чувствую себя старым. В общем я не сразу поняла, что твой папа так шутит. У меня прямо сердце чуть не выскочило.

— О! Мадам! Сказал отец.

— Сергей Сергеевич да ну вас!

— Кстати, мы уже ходили проведать Степана Семеновича. Я, конечно, не в трусах ходил. Он спит.

— С помазком для бриться в руке, дополнила Юля, еле сдерживая смех.

Раздался звонок в дверь.

— Кто это в такую рань? Поинтересовался отец.

Алексей пошел отрыть.

Он ожидал увидеть кого угодно, но не Вадима. Его снова трясло.

— Лех, слушай, у тебя есть что-нибудь. Умираю.

Алексей удивленно оглядел его. — А тебя что уже отпустили?

— Откуда? В свою очередь удивился Вадим.

— Из больницы.

— Из какой?

— Блин, ну тебя же вчера забрали.

— Куда?

— В больницу… санитары.

— Какие санитары? Есть у тебя что-то? Дай, пожалуйста.

— Ты что сбежал?

— Вадим улыбнулся. Ты че Лех, под кайфом?

— Тебя вчера забрали в больницу, ты не помнишь?

— Да никуда меня не забирали. Я спал дома всю ночь. Чуть не помер. Ты че охренел совсем?

— Забирали. Послышался голос Юли за спиной Алексея.

Вадим встал на цыпочки, чтобы разглядеть кто говорит.

— Слушай Лех, а у Юли не может быть? Она на же это…

— Вадим, я здесь.

— Юль, а может у Степана Семеновича есть? С надеждой спросил Вадим.

— Вадим, ты серьезно?

Вадим задумался. — Да, у него вряд ли. Ну я пошел выше. И он двинулся по лестнице наверх.

Алексей с Юлей переглянулись. — Тоже крыша поехала. Уверенно сказала Юля.

Они вернулись на кухню.

— Кто это? Спросил отец.

— Вадим приходил, задумчиво ответил Алексей. — Его вчера на наших глазах забрали в больницу, а сегодня он говорит, что ни в какой больнице не был.

— Ну наркоман. Что еще сказать. Отец не придал значения тому, что говорил Алексей.

— Пап, его санитары посадили в машину и увезли в больницу на наших глазах. Он может ничего не помнить, но почему его отпустили?

Отец почесал бороду. — Сбежал?

— Если он сбежал за ним бы приехали снова.

— Ну не знаю. Может отпустили. Сейчас знаешь медицина какая. Не таких из больницы выписывают. Да Юль?

— Выписывают, но не наркоманов. Хотя все может быть. Юля тоже была озадачена появлением Вадима.

— Так. Ну ладно молодежь. Я пойду писать книгу, а вы отдыхайте.

Отец поднялся из-за стола. За ним поднялась и Юля

— И я пойду Степана Степановича проверю. Он наверно уже проснулся. Что-то я волнуюсь.

Алексей остался на кухне один. Он налил себе полный стакан заварки и почти залпом выпил. Это его взбодрило.

Немного подумав, он решил сходить в гараж проверить свою ласточку — так он называл свою машину. Делать в гараже было нечего, но автомобилист ходит в гараж не только для того, чтобы что-то делать. Это своего рода ритуал или потребность, которую мало кому из владельцев машин удается игнорировать.

Выходя на улицу Алексей сначала сквозь небольшую щель в двери, осмотрел лавочки и только потом вышел.

Вездесущих бабушек, а главное тети Маши не было, а вместо них на лавочке сидел участковый Слава.

Они поздоровались. Алексей сел на лавочку рядом со Славой.

— Есть какие-то новости по поводу пропавших?

Слава молча кивнул. — Один нашелся.

— Кто?! Удивился Алексей.

— Василий Глебович из третьего подъезда.

— Где его нашли?

— Он сам пришел.

— Откуда?

— Они ничего не помнит. Говорит проснулся на лавочке около дома и пошел домой.

— И что?

— Что что?

— И как он?

— Да я же говорю — ничего не помнит. Раздраженно сказал Степан.

— А о других нет никаких известий?

— Каких известий?

— Ну версии там какие? Столько человек пропало сразу. Или это дело ФСБ расследует?

Степан немного помолчал. — Знаешь, что… он сомневался стоит ли продолжать, но все же решился поделиться с Алексеем — Тут такое дело. Я звонил к себе в отделение в первый день. Ну, когда люди пропали. Хотел экспертов вызвать. Никто не отвечал.

Алексей внимательно слушал.

— Ну так вот. Пошел в отделение сам, а там никого нет!

— То есть как никого нет? Не понял Алексей.

— Вообще никого! Пустые кабинеты, пустые камеры…

— А где они?

— Не знаю.

— Может учения какие?

Степан посмотрел внимательно на Алексея.

— И что они бросили отделение и уехали? Там оружие лежало. Я его собрал и запер на всякий случай.

— Просто так лежало?!

— Да, на столах.

Алексей почесал голову. — Ты хочешь сказать, что пропавших никто не ищет?

— Неа.

— Все отделение милиции пропало? Слушай, а мы вчера видели, как Вадима забрали в больницу, а сегодня он утром пришел и говорит, что в больнице не был, а спал дома. Может быть и в больнице тоже никого нет?

— Это наркоман который?

— Ну да.

— Может и в больнице никого нет.

— Но санитары-то приезжали!

— Санитары? Значит больница работает.

— А почему его отпустили?

— Да что ты меня-то спрашиваешь? Я откуда знаю. Я сам ничего не понимаю. Не понимаю куда люди делись, не понимаю, откуда Василий Глебович вернулся, где все отделение милиции. И еще… ты заметил, что с людьми что-то происходит?…

— В смысле?

Степа покрутил пуговицу на своей рубашке. — В пятом подъезде у меня друг живет. В школе вместе учились. Захожу к нему сегодня утром кофе попить, а он мне не открывает. Я ему говорю — это я. А он — кто я. Я говорю Степа. А он — какой еще Степа? В общем так и не открыл. Что это?

— А может у него с головой что-то? Инсульт там или еще что?

— Да если бы он один. Сегодня утром меня сосед не узнал и Тетя Маша с первого этажа. Степан кивнул на ее окна.

— Прямо перед тем, как ты пришел кричала из окна что я здесь сижу и, что она пошла милицию вызывать. Ну пусть вызывает.

— Слушай! А меня она вчера по спине клюкой своей саданула. Представляешь?

Степан похоже не удивился.

Алексей несколько минут обдумывал то, что услышал от Степана. А ведь еще Георгий Гаврилович прячется ото всех и у Степана Семеновича крыша поехала… и Вадик…

— А что происходит? Задал риторический вопрос Алексей. Впрочем, он и не ждал ответа.

Степа только пожал плечами. — Кто бы мне самому сказал.

Они посидели на лавочке молча почти пол часа погруженные в свои мысли пока Алексей не вспомнил, что шел в гараж.

Все, что он услышал от Степана его очень обеспокоило. Как в милиции могли все уйти и оставить на столах оружие? И где они все ходят все эти дни? Получалось, что исчезли не только люди из их дома, но и все отделение милиции и Бог еще знает сколько человек! Может быть весь город! Может быть вообще остались только они?!

Вместо того, чтобы идти в гараж Алексей повернул направо к отделению милиции. Честно говоря, он сомневался в том, что там все так, как описывал Степа. Может он тоже с ума сошел?

Подойдя к отделению милиции Алексей, понял, что Степа говорил правду. У входа не было часового, который находился там постоянно и записывал всех, кто входил в отделение милиции.

Дверь в будку была открыта. Журнал с записями одиноко лежал на столе. Только ветер играл желтыми исписанными разным почерком страницами.

Алексей постоял в нерешительности несколько минут у входа и медленно двинулся к основному зданию.

Внутри царило запустение. На полу лежали стопки серых папок, в углу валялась кружка и несколько пластмассовых стаканчиков.

Алексей вошел в одну из открытых дверей. Столы в комнате были необычного серого цвета. Он провел пальцем по поверхности ближайшего стола. Стол был в пыли как будто он стоял без дела уже несколько лет. Как в седьмом подъезде! — Подумал он.

Алексей оперся на край стола, чтобы заглянуть в тумбочку и чуть не потерял равновесие потому, что от стола отвалился кусок как будто стол был сделан не из дерева, а из чего-то хрупкого. Алексей поднял отвалившийся кусок и потер его пальцами. Материал был похож на прессованный песок и легко крошился.

Алексея охватил необъяснимый страх. Он быстро пошел к выходу, а потом побежал и остановился только в километре от отделения милиции тяжело дыша.

Что это все значит? Это все сон? Или я тоже сошел с ума?

Алексей огляделся. Он стоял между двумя соседними домами у одного из подъездов серого девятиэтажного дома.

Не зная еще, что он хочет найти, Алексей вошел в подъезд и позвонил в первую квартиру. Глухой звонок отозвался эхом в пустом подъезде. Алексей немного подождал и с силой толкнул дверь. Дверь легко подалась и с глухим стуком ударилась о стоящий в квартире шкаф.

Алексей медленно прошел в квартиру. В нос ударил затхлый запах запустения. Здесь было чище, чем в отделении милиции, но не было сомнения, что и здесь давно никто не живет.

Он заглянул на кухню. Стол покрыт знакомой серой пылью. На стене остановившиеся часы. Справа буфет, заставленный банками с вареньем. Алексей подошел к раковине и открыл кран. Воды не было. Он машинально попытался закрыть воду, но часть крана осталась у него в руке. Алексей осмотрел кран — все тот же прессованный песок. То, что произошло изменило структуру материи. Что могло изменить структуру материи Алексей даже не представлял. Он сунул кран в карман рубашки.

Алексей достал из буфета одну из банок варенья и долго пытался открыть ее ножом. У него получилось. Он опустил палец в варенье и осторожно лизнул его. Варенье, как варенье. Клубничное.

Оставив банку на столе, он прошелся по комнатам. Ничего нового не на шел. В коридоре он остановился, рассмотреть семейные фотографии, развешанные по стене. На фотографиях были в основном дети — мальчик и девочка. Просматривая фотографии последовательно можно было проследить, как как дети взрослели. Тут они совсем маленькие, на следующей фотографии они идут в школу. Дальше они уже подростки и наконец фотографии с выпускного вечера.

Алексей снял одну из фотографий и покрутил в руке. Попытался сломать, но материал был на много крепче, чем-то из чего сделан кран или стол в отделении милиции. Он аккуратно повесил фотографию на место, вышел из квартиры и направился к своему дому. В гараж ему идти было уже не зачем. Протирать стекла машине, состоящей из прессованного песка, было совершенно не обязательно.

У себя в комнате он еще раз внимательно рассмотрел кран. Материал был пористым и легко крошился пальцами. Разницы в структуре материала между частью, которая раньше была железной и пластмассовым наконечником не было. Все сделано из прессованного песка разного цвета.

Алексей задумался — что могло так изменить структуру материала? Единственная гипотеза хоть немного правдоподобная, подумал он, — это воздействие неизвестного излучения.

Он взял листок бумаги и попытался рассчитать энергию излучения, которая была бы необходима для преобразования такого количества материи. Получилась какая-то невообразимая, непредставимая цифра. Никто и ничто на земле не бы способен генерировать такую энергию. Что это значило? Какая-то глобальная космическая катастрофа? Взрыв инопланетного корабля? Метеорит? Может быть что-то похожее на тунгусский взрыв? Там ведь тоже эпицентре остались стоять деревья потому, что взрыв произошел на большой высоте. Возможно, наш дом тоже оказался в эпицентре. Но на Тунгуске материя не изменялась.

А что с людьми? Почему исчезли не все, а только часть, почему в седьмом подъезде никого нет? И откуда пришел вернувшийся сосед? У Алексея не было даже более или менее правдоподобной идеи.

Какую площадь затронула эта катастрофа? Всю землю или только ограниченный локальный участок? Если ограниченный участок, то тех, кто выжил уже по идее должны начать спасать. А раз нас не спасают значит участок либо очень большой, либо пострадала вся планета или ее часть — например одно полушарие. В этом случае спасать начнут недели через две или даже через месяц. Пока разберутся что к чему, не опасно ли находится в зоне и т. д. А в зоне находиться действительно опасно — она как-то воздействует на людей. Это скорее всего какое-то остаточное излучение. Вопрос — обратимы эти изменения или нет? Если людей рано или поздно вывезти они станут прежними или для них уже ничего не изменится? И почему одни люди чувствительны к этому излучению, а другие, такие, как он, Юля, отец и Степа пока нет?

Хотя вопрос может быть только в дозе и в ближайшее время они тоже станут, как все?

Алексей, вдруг, вспомнил, что его сосед Виктор Иванович физик. Он даже издал пару книг. Что-то о кварках. Может у него есть какая-то гипотеза, объясняющая изменение свойств материи?

Дверь открыл Виктор Иванович. — Случаю вас молодой человек.

Алексей отметил, что в квартире Виктора Ивановича царил страшный бардак. В коридоре валялись стулья и почему-то перегородив проход стоял кухонный шкаф.

Виктор Иванович заметил удивленный взгляд Алексея — Это жена моя перестановку затеяла. Он устало провел тыльной стороной ладони по лбу. — Если женщине что-то придет в голову… Договорить он не успел. Из кухни послышался рассерженный голос его жены — Витя, ну что я должна все одна делать? Ты опять сел телевизор смотреть? Я его когда-нибудь выброшу…

— Извините, смущенно сказал Виктор Петрович, — Дела. А вы извините кто не припомню?

— Я ваш сосед. Алексей показал на свою дверь.

— Аааа, ну приятно познакомиться. Он протянул руку.

— Алексей.

— Леш, ты заходи потом — выпьем по рюмочке, познакомимся. Завтра давай.

Алексей кивнул.

— Ну и хорошо. Из квартиры опять послышались крики его жены. Виталий Петрович виновато развел руками и закрыл дверь.

Алексей вернулся к себе. У него не было сомнений, что поговорить с Виталием Петровичем уже не удастся даже, если он приедет завтра — он просто его не вспомнит и возможно не только его, но и что такое кварки и физика.

Он решил пока никому не рассказывать о том, что успел узнать за день, чтобы лишний раз не беспокоить никого. Если ты сам ничего не понимаешь и расскажешь об этом другому, то будет просто еще один человек, который тоже ничего не понимает. Ясности от этого точно не прибавиться и спокойствия тоже.

Вечером они молча поели с отцом и сели в гостиной смотреть телевизор. Первый же фильм оказался чистой порнографией.

Отец переключил на другой канал. — Давно у нас порнографию по телевизору начали показывать? Удивленно спросил он.

— Пап я не знаю. Я телевизор не смотрю. Это ты целыми днями сидишь.

— Я сижу? Да я первый раз за месяц включил!

— Так я тебе и поверил.

На другом канале непрерывно показывали рекламу Баунти.

Отец выключил телевизор. — Ерунда какая-то сегодня. Кстати, про нас так ничего и не показали в новостях. Странно. То рассказывают на первом канале, как муж жену домой не пускает, а то, что пол дома людей пропало ни слова.

— Может не хотят волновать людей? Ладно, я пойду почитаю. Алексей поднялся и пошел в свою комнату.

Вот тоже странно, подумал он — телевидение работает, а о катастрофе никто не сообщает. Могли бы людей успокоить — помощь идет и все такое. Или катастрофу скрывают, как когда-то Чернобыль? Может быть и так.

Алексей лег на кровать и долго смотрел в потолок, обдумывая события сегодняшнего дня.

Из гостиной доносились стоны. Папа смотрел порнографический фильм поставив звук на минимум. Под эти стоны Алексей и уснул.

Проснулся он только вечером от звонка в дверь. Пришла Юля.

Они о чем-то говорили с отцом на кухне, но Алексей не стал подниматься и снова заснул.