Курьер

Николай Степанов, 2013

«Доведут тебя до могилы красивые девки», – напророчила Сарину Дюзану старая гадалка. И точно, свидание с первой красавицей деревни оборачивается для него большой бедой, заставляя парня покинуть родной дом и отправиться на воинскую службу. И как после этого не верить в проклятия? Ведь на войне, где каждый день опытные чародеи гибнут десятками, а бывалые воины сотнями, новобранцы живут недолго. Бой, от силы два, и от полка остается меньше роты. Но то ли по случайности, то ли из-за отсутствия на поле брани напророченных красоток спровадить Сарина в могилу было некому. Мало того, его приметило начальство и определило в курьеры. Появился шанс выжить? Как бы не так. Сержант Дюзан раньше и подумать не мог, сколько смертельных опасностей подстерегает специалиста по доставке посланий…

Глава 4

Ты тоже из тюрьмы?

Река Ширица.

Центральные земли королевства Заргин

После драки с лысым к нам подтянулось еще пятеро добровольцев. Обычные парни приблизительно моего возраста. И всех привел на баржу, как они рассказывали, несчастный случай — почти что мой вариант. Нет, никто из них не был причастен к убийству, но… Долговязый Алерх проиграл себя в карты, толстяк Корсун, заснув под деревом, недосмотрел за хозяйским стадом, кузены Рохан и Шумар попались на мелком воровстве, а коротышка Димис вообще просто нечаянно наступил на ногу управляющему. Но в итоге у каждого оставалось всего два пути: или в долговую тюрьму, или в армию.

— Как можно проиграть себя? — возмутился я, выслушав рассказ картежника. — Теперь будешь отправлять победителю жалованье?

— Зачем же, туза мне под шестерку? Просто я пошел в армию вместо того шулера, а ему достался еще год спокойной жизни.

— Разве так можно?

— Конечно! Не знал, что ли, четыре дамы тебе в расклад?

— Нет.

— Все проще пареной репы. Если тебе принесли повестку, есть два способа откосить от службы. Первый — заплати чиновнику пять золотых, второй — найди добровольца. И в том и в другом случае отсрочка обеспечена.

— А потом?

— Через год, глядишь, и война закончится. А нет — снова ищи деньги или добровольца.

Попытался в уме посчитать, сколько хорошему кузнецу нужно работать, чтобы собрать названную сумму. Даже при постоянных и только выгодных заказах получался не один год, да и то если ничего не тратить на еду и одежду.

— Пять золотых? Светлые боги! Мне за всю жизнь столько денег не скопить.

— Потому-то ты здесь и оказался.

— Нет, все из-за проклятия старой гадалки.

— Да ну?

— Точно говорю.

Пришлось рассказать новым приятелям свою невеселую историю, чуть изменив ее концовку — не хотелось выглядеть в их глазах убийцей.

— Кто ж знал, что наглец окажется таким хлипким? Лекарь сказал, ему полгода теперь лечиться надо.

— Если ты его ударил, как лысого, то парню повезло, что вообще жив остался. Кто так драться научил?

— Никто не учил, просто светлые боги для меня сил не пожалели, а удачей обошли.

— Зато как тебе сейчас подфартило, — засмеялся Алерх.

— С чего это вдруг?

— В армии ты наверняка девиц не скоро встретишь, а уж красивых…

— Тут и без них найдется кому на тот свет спровадить. — В другое время и в другом месте я бы посмеялся над шуткой нового знакомого.

— Да, да, да! — задумчиво произнес Димис. — Везение — товар редкий, его на всех не хватает.

— Везет тем, кто по сторонам смотрит да мозги имеет, — подключился к разговору проснувшийся Лехан. — Вот ты, Алерх, остановился бы вовремя, глядишь — и ушел от карточного стола с наваром. Тебе, Корсун, не стоило под деревом валяться, сон морит лишь того, кто позволяет себе расслабиться, когда этого делать нельзя. Вам, братья, если уж собрались за чужим добром, надо было одного на шухере оставить, а Димису — не считать ворон возле дома управляющего.

— Кто ж знал, два джокера мне на руки, что у него карта круче моей окажется? — возразил игрок.

— А ты вспомни, чья раздача была, как себя вел соперник. Ничего подозрительного не приметил?

— Теперь-то я понимаю. И раздача его, и тушевался, гад, словно расклад на руках плевый.

— То-то, провалиться мне трижды в цехмерские топи! Включил бы голову тогда — сидел бы сейчас дома.

— Задним умом мы все богаты, а где взять, когда он нужен?

— У-у-ух! — тяжело вздохнул Корсун. — И почему я не родился бароном? Жил бы во дворце, ел-пил из серебряной посуды, спал на чистой мягкой постели…

— А если бы не угодил королю или герцогу, тебя бы сразу в темницу. Или укоротили на голову, — прервал мечтания толстяка Лехан.

— Зачем такой недобрый?

— Добрые долго не живут, парень. Их быстро на тот свет спроваживают типы наподобие Черепа и Болта.

— А почему они злые? — Толстяк испуганно посмотрел по сторонам.

— Наверное, тоже хотели родиться баронами или графами, а теперь судьбе и окружающим простить не могут, что стали обычными бандитами.

— Ловкач, есть тема для базара. — К нам подошел худощавый мужчина лет под сорок.

— Привет, Посох. И ты здесь? — удивился Лехан.

Они отошли в сторону, но разговор явно не получился. Собеседники перекинулись несколькими фразами и разошлись, недовольные друг другом.

— Чего ему надо? — спросил я.

— Предлагал покровительство и защиту от Черепа.

— Ты согласился?

— Нет, конечно.

— Почему? — удивился я.

— Еще подумают, что мы их боимся.

— А это не так?

— Я похож на труса?

— Нет.

— И ты непохож. Потому к нам ребята и потянулись. Запомни, Сарин, и вы, мужики, эти типы, — он кивнул в сторону ушедшего Посоха, — да и не только они, чтят лишь один закон — закон сильного. Покажешь свою слабость — считай, пропал.

— Но их же больше!

— Подумаешь, — усмехнулся Лехан. — Главное — не дать себя запугать. Пусть сами нас боятся.

— А он кто?

— Посох?

— Ну да.

— Правая рука некоего Шелеста, провалиться ему трижды в цехмерские топи. Они с Черепом нынче в контрах.

— Болт, Череп, Посох… Откуда здесь такие взялись?

— Из тюрем, конечно! Дагар Четвертый нашел действенный способ очистить страну от преступников. Вот нам и предложили: или добровольно послужить королевству на поле брани, или медленно загибаться на рудниках.

— А ты тоже?

— Да, с законом я не в ладах. Удивлен?

— Непохож ты на уголовника. Если бы не шрам…

— И на кого я похож, по-твоему?

— Точно не знаю, но мне кажется, у тебя лицо не простого человека.

— Много их знаешь, не простых?

— Конечно. К отцу в кузню иногда из самого Утесного торговцы заезжали. Важные такие.

— Чувствую, повидал ты жизнь, — с иронией в голосе произнес Лехан. — Ладно, парни, держимся вместе. Думаю, на барже нам пока бояться нечего, а там видно будет.

Пограничье между Журавией и Заргином

Проклятие, которое смотрящий вдаль накладывал на каждого подчиненного, было привязано к имени волшебника, поэтому лысый погонщик воркулов трое суток готовился к процедуре смены истинного имени. Теперь, когда от Вархаяма его отделяли многие версты, ничего не должно было помешать задуманному. Осталось приложить немного усилий…

Чародей сообщил воинам, что прочел в мыслях пленницы, где нужно искать сбежавших. Туда они якобы и направлялись. На самом деле цель волшебника изменилась. Нужно было лишь добраться до столицы королевства Заргин вместе с подобранной девицей, а там уж он не упустит шанс избавиться от влияния хозяина и зажить на широкую ногу.

— Командир, мы слишком далеко от своих. Вы уверены, что завтра настигнем беглецов?

— Да.

— Тогда зачем нужно тащить ее с собой?

Ропот среди бойцов начался еще накануне вечером и возрастал с каждым часом.

— Тормс, с каких пор ты ставишь под сомнения мои приказы?

— Девчонка нас сильно задерживает.

Судя по всему, смотрящий вдаль заволновался и начал вмешиваться в руководство оборотнями. Колдун решил не показывать, что догадался о стороннем присутствии:

— Сознайся лучше, что вам не дают покоя прелести девчонки. Успокойтесь — завтра она будет вашей. Но не раньше, чем принесете головы ее соплеменников.

Отряд двигался в человечьем обличье, стараясь избегать людных мест, поэтому за три дня не произошло ни одной схватки. Не привыкшие к спокойной жизни, воркулы нервничали.

— Мы выполним приказ, господин. Или умрем.

«Непременно!» — ухмыльнулся колдун, провожая взглядом подчиненного.

Линель не помнила, как ее схватили. Сознание вернулось от боли — ее хлестал по щекам какой-то неприятный тип. Потом, уже связанную, поднял и потащил за собой, словно собачонку. За несколько дней неволи каких только унижений ей не пришлось стерпеть, но мысли покончить с собой у пленницы не возникало. Дед учил бороться до последнего. И если уходить в степи Ярхура, то непременно вместе с врагами.

Пока избавиться от пут у нее не получалось. Лысый волшебник кормил и поил девушку из своих рук. Даже по нужде она была вынуждена ходить под его присмотром, оставаясь привязанной к надзирателю на двухаршинной веревке.

Однако девушка не теряла надежды. Должен же был ей выпасть хоть один шанс убежать.

Нацепив на Линель защитный амулет, чародей держал ее всегда рядом с собой. Ни один из воркулов не имел права подходить на расстояние ближе двух шагов. Вархаямец словно опасался, что подручные незаметно украдут часть его сокровища.

«Сто золотых? — Чародей вернулся мыслями к разговору с призраком. — Да из девки с ее способностями можно слепить кого угодно. Хоть телохранителя, хоть сторожа, хоть убийцу. И какого! Любой дворянин за такую ведьму мешок золота отдаст, не задумываясь. Но мне нужны не только деньги. Положение в новом обществе будет нелишним, а потому выходить стоит сразу на герцога, не ниже. Это все позже, а сейчас…»

Ночь полностью вступила в свои права. Последние порывы ветра утихли до утренней зорьки, самые поздние певцы из птичьего царства устраивались в гнездах. Природа замерла.

Чужаки, выставив посты, готовились ко сну. Пленница не без помощи чар хозяина впала в забытье полчаса назад. Теперь он готовил такой же сюрприз для своих подопечных.

«Готовы, — отметил волшебник, когда на землю осел второй караульный. — Теперь пора вызывать черных духов».

Он приблизился к костру и чиркнул себе лезвием по ладони. Несколько капель крови заставили пламя подняться в человеческий рост, но произносящего вызов колдуна оно не обжигало.

— Цель? — спросил возникший над огнем рогатый призрак.

— Новое имя.

— Оплата?

— Души трех воинов.

— Мало.

— Сколько ты хочешь?

— Десять, — прохрипело привидение.

— Достаточно пятерых.

— Восемь, — продолжил торг рогач.

— Пусть будет восемь, но ты удвоишь мои силы на десять дней.

— Пять суток — и ты отдашь всех своих людей. Ведь тебе они больше не нужны.

— Уточняю — девица не в счет.

— Жаль. Она выглядит самой аппетитной.

— Ее не трогать! Договорились? — Волшебник во время разговора смотрел только на костер.

— Да, клянусь бездной, — пробормотал призрак.

Колдун наконец получил возможность оторвать взгляд от пылающих сучьев. Он методично подходил к каждому бойцу и приносил их в жертву, произнося имя жадного духа. По окончании ритуала рогач вырос втрое.

— Хорошие у тебя были воины, Якыр, — произнес он новое имя для вархаямца и дунул в того струей огня. — Условия договора выполнены. Будет новый заказ — зови.

Костер погас вместе с исчезновением призрака.

«Значит, Якыр? Неплохо, — подумал про себя маг. — Теперь для смотрящего я потерян навечно. Что ж, начинаю устраивать новую жизнь».

Южные степи королевства Заргин

По Ширице мы плыли еще три дня. Пару раз столкнулся с Болтом, который все грозился отомстить за потерянные зубы, но напасть так и не решился. Наверное, подействовала угроза сержанта или то, что наша группа вскоре увеличилась до десяти человек. В общем, на берег сошли без происшествий. Дальше толпу из двух сотен добровольцев повели по степи.

— Пошевеливайтесь, ублюдки! Не отставать, тухлое мясо! Бегом, облезлые крысы! — «подбадривали» нас шесть прикомандированных капралов и сержант.

Несмотря на пасмурную погоду и сильный ветер, здесь было жарко. Кое-кто попытался прикинуться обессиленным в надежде, что его оставят. Не тут-то было. Сержант дорожил каждым будущим солдатом, ему явно платили за поголовье.

— Так, мерзавцы, — на одной из остановок он решил провести небольшую разъяснительную работу, — там, куда мы идем, вас ждет ужин, но после заката кормить не будут. Опоздаем — будете ждать утра. Без воды и пищи.

Баржу мы покинули еще до рассвета. Естественно, без завтрака. К концу речного пути мало у кого из добровольцев сохранился хотя бы один сухарь. Поэтому, несмотря на жару, отсутствием аппетита никто не страдал. Темп движения ускорился.

— Придем в лагерь, будь осторожен, — предупредил Лехан. — По-моему, Болт заказал тебя Резаку. Не оглядывайся.

— Что значит «заказал»?

— Заплатил за твою смерть.

— И чего мне теперь делать?

— Не подставляться. Резак наверняка перо с собой носит. Держись от него подальше.

— Ты мне его хоть покажи.

— Позже.

Случай представился ближе к полудню, когда мы добрались до небольшого озерца, где расположились на отдых.

— Видишь белобрысого коротышку? — ткнул меня локтем Лехан.

— Ага. Хлипкий он какой-то.

Мужичок уступал Болту и шириной плеч, и ростом.

— Не суди по внешнему виду, он гораздо опаснее твоего опозорившегося соперника. Точно могу сказать: если белобрысый увидит замах, обязательно увернется, а сам никогда не промажет.

Уголовников в наших рядах оказалось больше половины. Как рассказал Ловкач, с недавнего времени вербовщики стали набирать рекрутов даже в городских тюрьмах. Сначала осужденных за нетяжкие преступления, а потом уже не брезговали грабителями и убийцами, которых еще не успели отправить на каторгу.

— По-настоящему опасных типов тут не больше десятка, но им подчиняются другие. Похоже, сейчас что-то будет. — Лехан приказал нам не подходить близко к воде.

Все произошло неожиданно: сразу пять новобранцев накинулись на капрала, который наклонился с флягой набрать воды, еще человек десять набросились на парочку вояк, стоявших чуть поодаль от первой жертвы. Правда, быстро выяснилось, что служивые постоять за себя умеют. Сначала атакующих разбросало в разные стороны, а когда еще несколько типов пошли на охранников второй волной, те выхватили оружие и ловкими движениями повалили нападавших. При этом ни одному из добровольцев даже не пустили кровь.

— Повоевать захотелось, уроды?! Ну что ж, сейчас устроим, гниды! — Сержант выхватил плеть и тут же начал воспитательную работу.

Я был настолько увлечен происходящим, что забыл обо всем на свете. А зря. Резкий рывок Лехана едва не свалил меня с ног.

— Резак, не советую близко подходить к кому-либо из моих ребят, — сказал он белобрысому, который невероятным образом оказался у меня за спиной.

— Гы-гы, подумаешь, недотроги!

— Смотри, я тебя предупредил. Чтобы потом без обид, — усмехнулся мужчина.

Обычно улыбка красит человека, но это совершенно не относилось к моему приятелю. Шрам на щеке настолько искажал лицо, что становилось страшно.

— Угрожаешь, Ловкач?

— Не в моих правилах. Будет угодно богам, человек и без угроз найдет дорожку к праотцам. — Голос Лехана звучал спокойно, словно ничего не произошло.

— Богами прикрываешься? — А вот белобрысый явно нервничал.

— И не собирался. Кто я такой, чтобы просить их заступничества?

— Тем более, гы-гы, они тебе никогда не помогут.

— Береженого судьба бережет. А тебе советую под ноги чаще смотреть. Не ровен час, споткнешься, шею себе свернешь.

— Посмотрим, кто из нас быстрее скопытится, — ощерился коротышка.

Он плюнул, развернулся и двинулся прочь. Лехан пристально посмотрел ему вслед, а затем издал свист, похожий на звук летящей стрелы. Белобрысый оглянулся и, зацепившись одной ногой за другую, растянулся на земле. Вскочил он быстро, одарив злобным взглядом недавнего собеседника.

— Магия тебе не поможет, Ловкач. — И пошел дальше.

К этому времени воспитание плетью закончилось и участников нападения в сопровождении двух капралов пустили бегом вокруг озера. Остальным дали попить и отдохнуть, правда, недолго. Как только бунтовщики обежали водоем, путь продолжился.

— Ты умеешь колдовать? — Я решил задать вопрос своему спасителю, мы шли с ним бок о бок.

— К сожалению, нет, и Резак это знает.

— А почему тогда он упал?

— Я понаблюдал за тем, как он переставлял ноги, — улыбнулся Ловкач, — и заставил недомерка оглянуться в самый неподходящий момент.

— Здорово! А из-за чего мужиков отбросило от стражников? Они волшебники?

— Вряд ли. Скорее всего, носят амулет «ударная волна». Неплохая вещица против толпы, когда нельзя никого убивать.

— Здорово! А нам такие дадут? — подключился к разговору шедший сзади Корсун.

— Если дослужишься до капрала, может, и получишь.

— Не, я не успею. Война быстрее закончится.

— Или убьют тебя раньше, — «утешил» толстяка один из братьев.

— Что, хочешь моей смерти?

— Нет, но мужики говорили: две трети новобранцев погибает в первую неделю боев.

— А ты и поверил? Лехан, скажи, что это неправда.

— Неправда, — быстро согласился тот. — На самом деле выживает меньше четверти.

После такого уточнения общаться как-то сразу расхотелось. Каждый, наверное, задумался о своем. Я вспомнил, что даже не смог попрощаться ни с сестрой, ни с матерью. И вообще, так глупо попасться…

Зачем было соглашаться идти в лес? Могли бы спокойно посидеть на площади, песни погорланить, потанцевать. Там бы на чужака точно не нарвались. Что он вообще в лесу делал?

— Лехан, а как ты узнал про Резака? Кто-то предупредил? — Меня упорно не покидали мысли о магических способностях Ловкача.

— Нет, хотя можно сказать, что и предупредили. Просто я постоянно смотрю по сторонам и обдумываю увиденное, а человек, когда молчит, врет гораздо меньше.

— Как это? Он вообще не врет, если не разговаривает!

— Почему же? Вот тебе простой пример. — Мужчина вдруг резко округлил глаза, словно увидел демона.

Я оглянулся и сразу почувствовал легкий толчок в правый бок.

— Ты чего?

— Вот видишь, не раскрыв рта, я заставил тебя отвлечься и нанес удар в печень. Обманул я тебя или нет?

— А ведь точно…

— То-то и оно! — назидательно произнес мужчина. — Люди о многом говорят, не произнеся ни слова. Нужно лишь уметь читать их действия. Например, простаки, которых Череп натравил на стражу, выдали себя, как только направились к воде. Походка, взгляды, нервозность движений — буквально все кричало, что они задумали недоброе. Догадаться, что именно, было несложно. Полагаю, охранники это тоже заметили. А белобрысый решил воспользоваться подходящим моментом. Он тоже слишком часто сегодня бросал на тебя внимательные взгляды, касаясь при этом запястья левой руки. Наверное, за рукавом рубахи у него припрятан нож.

— И ты сразу догадался?

— Сарин, не стоит удивляться! У большинства так называемых новобранцев все их мысли на лице написаны.

— И у меня?

— Конечно. До того как про Резака спросил, ты наверняка сокрушался из-за беды, которая привела тебя сюда. Было?

— Ага.

— Да и рассказ про драку возле леса не совсем правдивый. Твой обидчик, провалиться ему трижды в цехмерские топи, похоже, одними увечьями не отделался. — Ловкач перешел на шепот.

— Ты точно колдун.

— Опять за свое, — усмехнулся мужчина. — Нет, я молюсь светлым богам. А по поводу моих догадок… Все объясняется гораздо проще. Когда человек врет, он непроизвольно закрывает рот ладонью.

— Разве я…

— Сразу двумя, — произнес Лехан, — кроме того, глаза отвел в сторону и интонацию сменил.

— Но ты ведь не мог меня видеть. Шляпа глаза закрывала.

— Это другие думают, что я их не вижу. А на самом деле…

Присмотревшись внимательней, заметил маленькие дырочки в тулье. Хотел посмотреть поближе, но Ловкач приложил палец к губам, давая понять, что другим об этом знать не стоит.

— Неужели все лгуны прикрывают рот? — Я решил вернуться к прерванной теме.

— Большинство.

— Надо же! И ты можешь сразу вычислить обманщика?

— Смотря с кем общаться. Некоторые умеют врать не только языком. Их раскусить сложнее.

— А меня этому научишь?

— Тебе сейчас важнее осваивать другую науку. На войну идем, а там главное — выжить.

К месту стоянки до заката мы добраться успели. Всех построили в колонну по двое и начали пропускать через ворота забора, выстроенного из заостренных бревен. На входе стоял неказистый мужичок, который внимательно рассматривал каждого.

— Зря стараешься, Толин, — подошел к нему один из капралов, — тут большинство из тюрем, а их еще до суда проверяют.

— То-то я гляжу, ни одного всплеска, — расслабился встречающий.

— Что еще за всплески? — спросил я Ловкача.

— Магия. Это — волшебник. Он ищет среди нас себе подобных, а капрал ему объяснил, почему тут чародеев нет.

— И почему?

— Их в других тюрьмах держат. Отдельно от обычных преступников.

— Эй ты! — неожиданно вскрикнул Толин. — Ко мне.

Шедший за мной Алерх направился к чародею, но вскоре вернулся.

— Не повезло, два джокера мне на руки, — пробормотал он. — Способностей к колдовству у меня нет.

По-видимому, не нашлось их и у других бойцов. Больше чародей так и не вызвал к себе никого.

За оградой оказалось три небольших строения, где разместилось начальство. Нас оставили под открытым небом. Тех, кто не участвовал в беспорядках возле озера, накормили и напоили. Бунтовщиков же голодными поставили в ночной дозор. Надо было видеть, какими взглядами они провожали Черепа.

— Спим по очереди, — распорядился Ловкач, поправляя шляпу. — Сначала дежурят братья и Корсун, потом я и Сарин, под утро — Алерх и Димис. Если что, первым будить меня.

На барже наш негласный командир дежурил по ночам сам, а в светлое время суток отсыпался. Дневной поход заставил изменить распорядок.

— У-у-ух, может, не стоит? Мы же почти солдаты, причем — свои. Разве они посмеют? — Толстяк, который чуть не заснул во время ужина, расстроился больше других.

— Если надеешься выжить, делай, что говорят старшие. Уснете во время дежурства — выгоню из отряда, и сами потом разбирайтесь с болтами и черепами.

— Да я ничего…

Утром добровольцев разбили по подразделениям. Благодаря сноровке Ловкача наша группа не распалась, в полном составе поступив в первый взвод второй роты. Череп со своими прихвостнями попал в третий взвод, Посох и Шелест оказались в первой роте.

К этому времени сопровождавшие нас капралы и сержант сменились другими командирами. Один из них, черноволосый мужчина среднего роста, сразу после завтрака подошел к нам.

— Ну что, прибыли? Я капрал Прохан, — представился он. — Моя задача — за десять дней сделать из вас бойцов, которые не дадут деру при виде наступающего противника. Ваша задача — мне в этом не мешать. Ясно?

— Так точно, — бодро ответил Лехан.

Голоса других добровольцев прозвучали невнятно.

— Ты, — капрал указал на Ловкача, — шаг вперед. Кто такой?

— Лехан Брунон. Служил охранником торговых караванов.

— Как попал в добровольцы?

— Был приговорен к каторжным работам за убийство купца, не желавшего платить по контракту.

— Хочешь сказать, пострадал безвинно? — усмехнулся служивый.

— Никак нет, господин капрал. Все из-за собственной глупости. Надо было сначала разузнать о человеке, а потом контракт подписывать.

Отвечал Ловкач четко поставленным голосом. Командиру нашего взвода это понравилось, усмехнувшись, он продолжил допрос:

— Каким оружием владеешь?

— Копье и меч по третьему разряду.

— Хорошо, скоро проверим. Это твои? — кивнул служивый на нас.

Из всей толпы только мы, благодаря стараниям Лехана, держали нечто наподобие строя.

— Так точно.

— Умеют чего?

— Никак нет.

— Ладно, будешь командиром первого отделения и моим замом. Стать в строй!

— Есть!

Капрал выступал еще минут десять. Потом прозвучал сигнал к выступлению, и обе роты, возглавляемые сержантами, двинулись дальше на юг.

Когда в прошлом году в деревню вернулся покалеченный Регул, мы с парнями всю неделю расспрашивали его о воинской службе. Его главный урок мы уяснили четко — ничего хорошего в ней нет. А еще Регул рассказывал о своем батальоне, состоявшем как раз из двух рот. Все там было почти как у нас, но командовали ротами не сержанты, а лейтенанты или капитаны.

«Неужели в войсках Дагара Четвертого проблемы с офицерским составом?»

На первом же привале я задал этот вопрос Лехану.

— Ты хочешь знать правду?

— Конечно.

— Все предельно просто. После первого боя от добровольцев в лучшем случае останутся два взвода рядовых. Их и возглавят сержанты, а капралы станут командирами отделений.

— Но их ведь тоже могут убить.

— Они, в отличие от нас, воевать умеют, а враг, провалиться ему трижды в цехмерские топи, в первую очередь выкашивает неумех.

— Лехан, что еще за топи, которые ты постоянно упоминаешь? Никогда про них не слышал.

— Это потому, что ты в Глирзане ни разу не был. Есть там Цехмерская гряда с очень коварными ловушками. Ты про зыбучие пески слышал?

— Ага.

— Это приблизительно то же самое, но в горах. Идешь вот так по скалистой местности, твердь под ногами каменная… И вдруг — бац, проваливаешься в пыль по колено. Выбрался, двинулся дальше, во второй раз затягивает по пояс. Это верный знак, что дальше тебе идти не стоит.

— Неужели ямы так трудно огородить?

— Думаешь, самый умный? — усмехнулся Ловкач. — Ловушка никогда не находится на одном месте. И никому не известно, где ждать ее появления. Некоторые путники гряду минуют, так и не угодив в топь ни разу, а других с первых шагов затягивает.

— Магия?

— Без нее наверняка не обошлось.

— Хватит отдыхать, дармоеды! Строиться и вперед! — прозвучала команда, и путь продолжился.

Только к вечеру следующего дня добрались до учебного лагеря. Нам выдали по паре сухарей и быстро разместили в казарме. Сил на еду почти ни у кого не осталось, люди валились с ног, едва добравшись до лежанки. Я тоже устал, но чувствовал себя гораздо лучше других. По крайней мере, желания немедленно упасть в койку не испытывал.

— А ты неплохо держишься! — заметил Ловкач. — Как настроение?

Наш капрал явно поспешил переложить все свои обязанности на заместителя, поскольку именно Лехан занимался обустройством взвода.

— Вполне нормально.

— Хорошо, тогда будешь дозорным от нашего взвода.

— Это как?

— Охрана периметра. Пойдем в караулку, тебе там все объяснят.

Лагерь был огорожен частоколом, а возле самых ворот стоял сбитый из неотесанных бревен небольшой барак. Створка ставень, которую никто не догадался закрепить, противно поскрипывала от малейшего дуновения ветерка.

Ловкач вошел первым. Внутри комнаты стоял квадратный стол, две табуретки и длинная лавка.

— Господин сержант, я привел дозорного от первого взвода.

— Хорошо, — кивнул командир нашей роты. — Пусть остается, а ты найди лейтенанта Шурона и передай ему этот конверт.

— Слушаюсь! — Лехан взял бумаги и покинул помещение.

Через пару минут в караульную прибыли дозорные из других взводов.

— Кого я вижу! — тихо произнес белобрысый, подойдя ко мне вплотную.

Честно говоря, у меня в груди враз похолодело, но на ум пришли слова Лехана: «Главное — не позволять таким типам себя запугать. Пусть они тебя боятся».

— Не жмись ко мне, Резак. Чай, не девка… — Я оттолкнул мужика так, что он впечатался в стенку.

— Разговорчики! — тут же прикрикнул сержант.

Он наконец закончил с писаниной и поднял глаза на нас.

— Кто такой? — Мужчина пристально взглянул на меня.

— Сарин Дюзан.

— Ты пришел первым — будешь старшим дозора. Задача — дежурить вдоль частокола до середины ночи. Следить, чтобы постовые на вышках не спали. Если обнаружишь уснувшего, доложишь в караульную. Узнаю, что отлыниваешь от выполнения обязанностей, — накажу. Все понятно?

— Так точно.

— Выполняй.

На выходе я немного замешкался, не зная, как быть с Резаком, если тот вдруг примется за старое.

— Сарин, есть вопросы? — спросил сержант.

— Ага. Что делать, если они не будут подчиняться?

— Неповиновение старшему в военное время карается очень строго, вплоть до смертной казни.

— Понятно.

Мы вышли на свежий воздух.

— Если хочешь жить, сосунок, забудь, что говорил этот служака. — Белобрысый снова оказался рядом, лезвие ножа уперлось в мой бок. — Главный здесь я. Уразумел?

— Ага. — Я хорошо помнил, что говорил Ловкач об этом типе, но принимать условия бандита не собирался.

— То-то, пацан. Значит, так, — он сделал шаг назад, — ходить вдоль забора вы будете вдвоем, если кто подвалит из начальства, скажете, я по нужде отошел, если…

В это время донесся скрип незакрепленной ставни, я округлил глаза, словно увидел кого-то за спиной собеседника. Тот оглянулся и сразу пропустил удар. Тело бандита с грохотом врезалось в стену караульного помещения.

— Что за шум?! — В дверях показался сержант.

— Неповиновение с применением оружия, — кивнул я в сторону белобрысого.

Нож лежал рядом с негодяем.

— Подробности?

— Он хотел отменить ваш приказ и назначил себя старшим дозора.

— Это правда? — Сержант посмотрел на третьего дозорного.

— Да, — нерешительно произнес тот.

— Молодцом, — похвалил меня служивый. — С ними только так и следует поступать.

— Ага.

— Да не «ага», а «рад стараться», — устало вздохнул военный. — Хорошо, начинай патрулирование. Третий подойдет через пару минут.

Командир роты вытащил свисток и подал сигнал. Через полминуты к караулке явились три бойца. Двое поволокли Резака, а третий помчался в казарму.

— Думаешь, он не будет мстить? — спросил меня напарник, во взгляде которого читался животный страх.

— Пусть пробует, если зубов не жалко. — Я постарался говорить спокойным голосом, и, по-моему, получилось.

— Ты тоже сюда из тюрьмы попал? — уважительно спросил мужчина.