Алтарных дел мастер. По чужим правилам

Николай Степанов, 2022

Как победить, играя на чужом поле по чужим правилам? Во-первых, нужно хорошо изучить эти правила. Во-вторых, не делать ожидаемых недругом ходов. В-третьих, подстроить чужие правила под свои, да так, чтобы ни одна вражина не заметила подмены. Скажете, невозможно? Сан Саныч Еремеев этого не знал и вынужден был использовать против наемных убийц, правителей, гномов и эльфов их же оружие, отвечая на их интриги собственным хитросплетением слухов, фактов и откровенных «уток», убеждая в самых невероятных предположениях. Разумеется, одного запудривания мозгов для победы мало, а потому помимо собственных сил и магии у Еремеева за спиной всегда имеется поддержка надежных друзей. Такой козырь противнику бить нечем…

Глава 1

Нападение в лесу

«Здрав будь, боярин Данила. Надеюсь, письмо это читаешь ты, а не мой венценосный ученик, возомнивший, что ныне стал умнее учителя. Свой смертный приговор я прочитал в его глазах сразу после провала королевской затеи с душекривом супротив твоей невесты. Меня планировали убить еще там, но потом, видимо, решили не спешить и обставить спектакль с моей кончиной получше. Конечно, можно было бы сбежать и надежно укрыться, но жизнь крота в норе мне не по нутру, а потому я выбрал другой путь, который, убежден, заставит Карла задергаться, а затем и прямиком последовать за мной. Я не верю в загробный мир, но ежели все же ошибаюсь, то подготовлю там Карлуше достойную встречу.

Можешь задать резонный вопрос — почему для столь изощренной мести я выбрал именно тебя? Все просто: крашенского боярина нельзя купить, и перед власть имущими он спину не гнет, а значит, обязательно даст ход бумагам. Опять же, Карл не остановится ни перед чем, чтобы сжить ненавистного врага со свету — слишком ощутимо этот юнец щелкнул его по носу. Монархи таких оплеух не прощают никому, тем более — обидчику некоролевских кровей, уж я-то хорошо знаю. Вот и выходит: либо ты, либо он. В этой партии я поставил на тебя, потому и направил документы в Крашен.

Передать бумаги тебе должна моя дочь Мия. Она понятия не имеет, кто на самом деле ее отец. Думаю, тебе не составит большого труда о ней позаботиться. Воспитывай ее в строгости — мир жесток, и девчонка должна быть готова ко всему. Обо мне расскажешь, что сочтешь нужным.

Теперь о самих бумагах. Там много интересных документов, я перевел на русский главный из них. Ежели передашь его в руки начальника Тагура, Карл не протянет и недели. При этом смерть преступника уж точно легкой не будет.

Краткое знакомство с тобой, Данила, доставило мне немало хлопот и заставило не раз удивиться. Постарайся не потерять эту важную особенность — изумлять врагов. Я вот тоже решил попробовать удивить тебя после своей смерти. Надеюсь, у меня получилось.

Засим прощаюсь.

Твой недруг,барон Альбрехт».

Боярин Данила, он же Еремеев Сан Саныч, задумчиво сложил прочитанное письмо, осознавая, что получил против короля Швеции бомбу замедленного действия, которой теперь нужно суметь правильно воспользоваться.

Так вот почему Карл так фанатично преследовал эту девушку! Но каков Альбрехт… Прямо уважать его начинаешь — даже после смерти сумел сплести сложнейшую интригу! И ведь наверняка о существовании его дочери никто не знал.

Еремеев принялся изучать бумаги только после того, как разместил Мию у себя в доме и принес ей поесть.

Стараниями лешего и его слуг Александр благополучно нашел девушку в лесу. Когда она поверила, что добралась до нужного человека, эмоции накрыли беглянку с головой. Минут десять Мия просто рыдала, отпустив наконец сжатую до предела пружину, державшую ее в напряжении весь долгий путь до Крашена. Пока она успокаивалась, Еремеев быстро прикидывал в голове свои ближайшие шаги. Пока он счел лучшим оставить прибытие гостьи в тайне.

По дороге из леса девушка пересказала подслушанный на хуторе разговор двух странных собеседников, один из которых был куницей, а второй — кем угодно, поскольку умел менять облик. У Александра отпали последние сомнения — она видела метаморфа и его источник.

Метаморф являлся самым опасным наемным убийцей, которому король Швеции «заказал» боярина Данилу, превратив жизнь Еремеева в непрерывную игру со смертью. Впрочем, с первого дня в этом мире он только и делал, что сражался либо за свою жизнь, либо за жизни друзей и близких.

По словам Мии, метаморф планировал вскорости появиться в Крашене. К сожалению, уже без метки, которой его наградили шишколобые и которую мог выявлять эльфийский амулет, имевшийся у Александра.

«Девушка сказала, что метаморф намеревается пересадить метку на какого-то направляющегося в Крашен волшебника, чтобы мы «клюнули» на него и отвлеклись от главной угрозы. А сам тем временем в образе беглянки появится в городе и попытается отравить меня каким-то ядом из двух безвредных частей. Я должен разузнать о хитром снадобье».

На каждой листовке с объявленной властями Речи Посполитой наградой за поимку юной воровки имелся ее словесный портрет. Метаморф собирался преобразиться в соответствии с этим описанием. Обладая способностью легко менять облик и имея на счету сотни убийств могучих волшебников, он действительно являлся опасным противником. Как уничтожить такого врага, Еремеев не знал.

Из всего арсенала подручных средств у боярина имелась лишь оброненная болотным источником подсказка — дескать, надо сначала лишить метаморфа магии, и только после этого получится оборвать его жизнь. Оставалось всего ничего — как-то отделить волшебника от его чар. Правда, никто не сказал — как?

«Когда Мия поест и немного отдохнет, надо будет подробнее расспросить о путешествии. Это сколько же верст ей пришлось прошагать, чтобы из Бреслау добраться к Крашену? Наверняка король Швеции не жалел ни сил, ни средств, чтобы поймать девчонку. В последнем объявлении я видел цену в тридцать монет золотом, для сельского жителя это несметное богатство. А в том же Витебске уже фигурировала сумма в триста злотых. И беглянка смогла проскочить?» — мысленно восхитился Еремеев.

Документ, который Альбрехт предлагал передать начальнику Тагура, оказался контрактом на убийство руководителя крупного представительства гномов в Копенгагене. Барон на полях дописал, что во время покушения погиб не только гном, но и его супруга, о чем в официальных источниках не сообщалось. Подозрение в убийстве пало на родного брата датского короля, и наказать следовало всю династию. Сразу после этого инцидента Карл, кипя «благородным негодованием», напал на Данию.

Как правило, после выполнения заказа и его полной оплаты подобные контракты сразу самовозгорались, однако Альбрехту удалось обойти сложное заклятие и сохранить пергамент, с переводом которого сейчас ознакомился Еремеев.

Убийство даже рядового чужака всегда каралось жестоко, а уж родовитого — и подавно. Если же убивали чужачку, которых в этом мире было втрое меньше, то… За гибель высокопоставленного гнома Карл покарал целую страну — захватив ее, сменил власть и заточил выживших дальних родственников королевской династии в темницу.

«Одно непонятно — почему Альбрехт хотел, чтобы бумаги попали в руки начальства Тагура? Я вообще об этом гноме мало знаю, только имя слышал — Горум. Мург уверял: на нем лишь банковские операции и продажа алтарей. Что он может сделать Карлу? Спросить разве у Мурга?»

Мургом звали гнома, который вроде бы завербовал Еремеева. Правда, чужак и сам в это не слишком верил. Гном в последнее время буквально ходил по краю: его начальник собирался все свои многочисленные промахи списать на подчиненного и услать того куда-нибудь подальше. Под таким прессингом Мург впервые решил воспротивиться начальству, намекнув Александру, что не откажется от помощи.

Еремеев сидел за письменным столом, перед ним лежали бумаги, переданные Мией. Он снова и снова перечитывал переводы и не мог понять, что же ему не нравится.

«Неужели я ошибался в отношении барона? Что произошло сразу после его освобождения из плена? Почему мастер интриг и заговоров удалился в имение и позволил себя убить — надоело жить под тяжестью грехов? Говорят, каждый способен на покаяние? Только не этот прожженный интриган! Неужели нельзя было отомстить Карлу другим способом? Вон в его же письме про короля четко написано: «…ученик, возомнивший, что ныне стал умнее учителя». Если барон действительно был круче Карлуши, то уж наверняка сумел бы найти менее трагичный способ поквитаться с врагом. Или я чего-то не понимаю, или король Швеции все-таки оказался хитрее, чем считал барон… — Александр откинулся на спинку стула. — И опять неувязочка выходит! Мия сумела выполнить задание отца — документы у меня. Теперь Альбрехт прямо из могилы буквально подталкивает к следующему шагу — отнести их гномам. А почему я должен действовать по указке своего недруга? Даже после смерти он не перестал быть врагом, а слушать врага — самому идти в ловушку. Так что же делать с этим подарком?»

Сан Саныч Еремеев, ставший в новом мире боярином Данилой и энергомагом высочайшего уровня, каких раньше не встречалось, пребывал в глубоком замешательстве. Владея компроматом на своего главного врага, он получал возможность раздавить негодяя за считаные дни. И ведь было за что: Карл неоднократно покушался на жизнь Зарины, любимой девушки, а теперь и жены Александра. Пошел войной на смоленские земли, нанял метаморфа, чтобы отправить к праотцам самого боярина…

«Что сделают гномы — убьют? А этого ли хотел для своего ученика барон? Да и зачем чужакам убивать того, кто на них пусть и со скрипом, но работает? Нет, здесь что-то другое… — размышлял Еремеев. — Мне нужно обязательно переговорить с Мургом. Ни о бумагах, ни о доставившей их девушке пока никто знать не должен».

— Жучка! — позвал он собачку.

Зверушка, которая не так давно подросла до размеров небольшого теленка, спрыгнула с диванчика и подошла к хозяину, в голове которого прозвучала ее мысль: «Вот она я. Хочешь меня погладить?»

— Конечно, хочу, — ответил Еремеев. — Но сначала пойдем, покажу тебе объект охраны.

Александр легонько постучал и, не дождавшись ответа, чуть приоткрыл дверь в гостевую комнату.

Гостья спала, опустив голову на стол.

— Умаялась, бедная.

Он подошел, поднял девочку на руки и отнес на кровать.

Мия вздрогнула и резко открыла глаза:

— А… что… где я?

— Ты в безопасности. Спи.

Она улыбнулась уголками губ и, свернувшись калачиком, снова провалилась в сон.

«Во сказанул, «в безопасности»! Находиться рядом со мной — уже риск, а ежели и при тех документах… — покачал головой Александр. — Надо скорее с ними разобраться. Гномам у меня веры нет, так же как и Альбрехту, поэтому придется поискать кого-то еще. Думаю, король Швеции многих настроил против себя, осталось лишь донести до них секретную информацию. Желательно до всех сразу».

Еремеев накрыл девушку одеялом и покинул гостевую комнату.

Поход в четыреста верст оказался гораздо труднее, чем представлял Линг. В дороге он постарался обезопасить себя амулетами от чародеев и воинов, но совершенно забыл о самом тривиальном воровстве. А всего-то и нужно было — зарядить один из амулетов против краж.

«Ведь осталось всего день пройти, и я — на месте. Не повезло! Завтра же украденные поделки попадут на базар, и шишколобые быстро сообразят, где меня искать. И ведь обязательно найдут, ежели дать им время, — размышлял Линг, проклиная себя за беспечность. — Теперь о ночлеге в городе придется забыть, надо сегодня же покинуть Оршу. До наступления ночи мне к охраняемому алтарными камнями жилищу не добраться… В конце концов, можно и на дереве заночевать. Зато буду иметь немалую фору, ежели кто возьмет след».

У артефактора оставался всего один неиспользованный накопитель, остальные полностью разрядились. Наполнить их энергией можно было в любой магической лавке, но именно там его и могли поджидать ищейки шишколобых. У Линга практически не осталось амулетов, за исключением тех, что висели на шее, а из денег — лишь несколько серебрушек.

Беглец еще в Городене изучил карту пути следования и знал, что после Орши он должен добраться до деревушки, расположенной чуть южнее его маршрута. И успеть засветло покинуть город, чтобы его выход не показался подозрительным. Тратить энергию накопителя на невидимость Лингу не хотелось — мало ли что могло произойти в пути.

Судя по карте, чтобы скорее попасть в Крашен, идти следовало строго на восток, но уже через пару миль лесная дорога сворачивала к югу. Путник двинулся прямо, активировав амулет, отпугивавший хищников. Путь указывали длинные тени деревьев. Филины и совы, просыпаясь, издавали пугающие звуки, вокруг непрерывно жужжали комары…

«И почему я не взял с собой амулет от насекомых? Эти гнусы скоро всю кровь выпьют».

Когда Линг дошел до хвойного участка леса, комары отстали. К этому времени уже стемнело, потому требовалось срочно отыскать место ночевки, но ели и сосны были малопригодны для убежища. Артефактор долго не мог найти подходящий схрон. Когда выбрался на просторную поляну, практически лишенную растительности, в ее центре на невысоком взгорке заметил раскидистое лиственное дерево.

«То, что надо! — обрадовался усталый путник. — Хвойные никак не годятся. Только исколешься весь, пока будешь взбираться».

Линг вскарабкался повыше и осмотрелся:

«Идеальное место для ночлега! Меня среди листвы не разглядеть, зато отличный обзор сверху. Сразу увижу преследователей».

Полная луна прекрасно освещала поляну.

Привязав себя к ветке, артефактор перекусил, сделал пару глотков из фляги и уже начал устраиваться поудобнее, готовясь уснуть, когда заметил на краю поляны сгорбленную человеческую фигуру. Затем вторую, третью… Линг сообразил, что добрые люди в такую пору по лесу не шастают, и активировал амулет скрыта от нечисти.

Вскоре под деревом собрались шесть уродливых старух.

— И чего ты нас созвала, злыдня? — каркающим голосом спросила одна из страхолюдин. — Ежели по делу пустяшному, то без хорошей взбучки отсюда не уйдешь.

— Да разве ж я могу попусту тревожить покой степенных кикимор… — напыщенно принялась отвечать та.

— Не тряси зубами, карга, по делу говори, — визгливо огрызнулась еще одна.

— Кхе-кхе, — прокашлялась старуха, которую назвали злыдней. — Все мы, хозяйки болот, испокон веков чтим устои кикимор. Топи свои от лесных тварей храним, за нечистью болотной приглядываем да волшбу творим, дабы ворогов отвадить…

— Злыдня, ты нам зубы не заговаривай, гнилая твоя душонка! Порядки тут каждая знает. Говори, что стряслось, или проваливай!

— Знать и сполнять — не одно и то же! — возразила злыдня. — Я не про тех, кхе-кхе, кои тут собрались, хочу сказать, а про сестрицу свою младшую. Она совсем от рук отбилась. О долге забыла, лешего среди болот принимает, дозволяет ему топи осушать, со зверьем лесным якшается. Разве сие годно для порядочной кикиморы?

— А ты никак глаз на ее лешака положила? — прокряхтела одна из старух, вызвав смех остальных.

— Нужен он мне больно, кхе-кхе! Да, согласна с вами, подруги, то небольшой грех — водиться с нечистью лесной. Так ведь моя сестрица совсем честь потеряла — она с людьми дружбу водит! За прошедший месяц ни одного не утопила, а когда я девку поганую русалкой обратить хотела, эта предательница меня едва не убила. Где сие видано?

Новость поразила собравшихся, и некоторое время под деревом стояла звенящая тишина.

— А вот это серьезное обвинение, злыдня. Ежели хоть слово из сказанного окажется поклепом…

— Клянусь своими угодьями, подруги! Я сперва сама хотела образумить сестрицу непутевую, собиралась Данилу, дружка ейного, со свету сжить. Дык она за него заступилась, карами мне страшными грозила!

— И что ты предлагаешь, злыдня?

— Сестрицу мою надобно на сходку вызвать, пущай повинится за свои преступления и покается, а там и порешим, как ее наказать за содеянное.

Скрывающий от нечисти амулет с одной подзарядки работал не более получаса, затем требовалось выждать полдня, зарядить и только потом снова задействовать. Линг начал волноваться: уж больно долго кикиморы определялись с датой созыва. Выбрали пятый день и лишь после того начали расходиться.

— Кхе-кхе, — под деревом осталась лишь злыдня. — А пока другие тебя будут хаять, сестрица, я наведаюсь в гости. Глядишь — и Данилу твоего изничтожу.

Она выудила из лохмотьев прозрачный кристалл, загоревшийся бледно-зеленым светом. Подняла его выше, и свет стал ярче.

— И кто это там у нас притаился, кхе-кхе?

Линг испугался и быстро заухал совой. Кикиморе этого оказалось достаточно:

— Твое счастье, башка с крыльями, что мне нынче недосуг, иначе бы сей камушек из тебя всю жизнь выпил. Друид хоть и был сумасшедшим, но в таких делах кумекал. Вот мы его поделку на Даниле и испробуем, кхе-кхе.

Кикимора спрятала кристалл обратно и двинулась в путь. Лишь когда она покинула поляну, беглец позволил себе вздохнуть полной грудью.

Лада выезжала из Москвы в сильной тревоге за подругу: в огромном городе, почти одна, та оставалась в такой опасности, страшнее которой и представить трудно. Самое паршивое, что практически никому рассказать о ней Зарина не могла. Под большим секретом боярыня только Ладе поведала об охранном заклятии, наложенном на царя Московии.

«Ситуация — хуже некуда, — рассуждала Лада. — Враги царя знают, что убить правителя удастся лишь после гибели последней из рода Ружинских. А сама она никому об этом сказать не может, иначе запрут в золотую клетку и будут держать под присмотром круглосуточно. И кто в таких условиях выживет?!»

Зарина принадлежала к роду князей Ружинских. Ее отца и мать убили на лесной дороге, когда она была еще ребенком. Сама княжна уцелела чудом, оставшись дома из-за недомогания. На какое-то время про нее как будто забыли, и вот теперь…

Услыхав об этом, Лада сначала наотрез отказалась оставлять подругу одну, но та привела железный довод: кому еще она может доверить тайну, о которой надо срочно рассказать Даниле? Пришлось прекращать спор и собираться в обратную дорогу. Чем быстрее все узнает супруг, тем больше шансов решить проблему Зарины. Подруги были уверены, что именно Данила способен найти выход.

«Лучше бы она сама вернулась в Крашен и все рассказала мужу, — продолжала мысленно негодовать Лада. — Хотя с Зариной сложно не согласиться: ежели в Крашен еще и злодеев из Московии за собой притащить, дома совсем жарко станет. Дай бог, чтобы Данила хотя бы часть из них одолел».

Жену с подругой, возглавлявшей в боярской дружине разведку, Данила отослал в Московию, стараясь уберечь от козней короля Швеции. Увы, проблемы догнали женщин и за пределами Смоленской республики. Зарине очень не хотелось привозить их за собой домой, поэтому она и осталась в Москве. Боярыня поселилась в особняке, доставшемся ей в наследство от старой гадалки, а отряд направился в Вязьму.

Можно было выбрать и другую дорогу до Смоленска, но по пути им требовалось кое-что передать Далемиру Черкасскому, возглавлявшему Тайный приказ Московии. Далемир, ожидавший новых происков шведского короля, находился на западной границе смоленских земель.

До замужества Зарина работала на Черкасского, но даже ему она не могла раскрыть тайну, понимая, что ради безопасности царя он первый запрет ее в самой глухой дыре. И не исключено, что под замком.

Из Москвы выехали вшестером: Лада, ее брат, сотник особого отряда Творимир и три его помощника. Горан остался с Зариной, чтобы обеспечить охрану особняка. Дом на окраине Москвы раньше принадлежал гадалке, которая на площади перед Кремлем попыталась подчинить своей власти прибывших из Смоленщины. Благодаря вмешательству Яхмана планы старухи сорвались. Именно за это ее и убили. Похоже, убийца забыл, с кем имеет дело, и с первого раза не довел его до конца. Гадалка (на то она и гадалка) предвидела и такой исход из трех возможных вариантов развития событий, поэтому подготовила достойное отмщение за свою гибель: перед смертью она успела шепнуть Зарине о защитном заклятии на крови рода Ружинских.

В особняке слуги старухи передали новой хозяйке еще одну бумагу. Гадалка предупреждала: враги теперь не остановятся, пока не убьют Зарину или не помрут сами. Жаль, в своем последнем письме она не дала ни одной зацепки, как изобличить злодеев, но указала день, когда надо ждать первое покушение. Об этом письме Зарина подруге не сказала, иначе та точно задержалась бы в Москве до назначенного дня. А так уже через две ночи заметно сократившийся отряд отправился в дорогу.

На сей раз особых неприятностей путники не ждали, ведь главный злодей, организовавший охоту на смолян, был найден убитым. Опять же, его целью являлась оставшаяся в Москве Зарина. И все же смоляне нацепили дополнительные защитные амулеты, зарядили пистоли, которые имел при себе каждый, и бдительно смотрели во все глаза, выискивая подозрительных. Пока не доехали до леса, таковых не заметили.

Дорога по открытой местности закончилась, дальше начинался ельник. На этот раз отряд выбрал самый короткий путь до Вязьмы, а то, что он проходил среди лесов и болот, никого особо не волновало.

На опушке Творимир остановился и обратился к соратникам:

— Судя по карте, этот лесок можно преодолеть за полчаса скорой езды. Предлагаю так и сделать.

— А вдруг нарвемся на засаду? — Лада и сама бы выбрала этот путь, но решила невольно выказать опасение.

— Из Москвы мы выехали рано, скакали резво. Не думаю, что кто-то сумел нас опередить. Да и какой к нам нынче может быть интерес? Разве на обычную банду наткнемся, так им же хуже будет.

Разбойники при нападении на отряд убивали только всадников, лошадей всегда старались сохранить и уводили с собой. На этом Творимир собирался построить предполагаемую защиту: в случае появления преграды бойцы должны свернуть с дороги, спешиться и действовать парами. В отряде состояли два сильных воина и маг, которые возглавляли двойки. В первой двойке значились Лада с братом, во второй — Творимир и один из его помощников, в третьей — рыкарь и второй воин из особистов.

— Наверное, ты прав, — согласилась Лада.

Отряд помчался по дороге сквозь лес.

Странным такое решение показалось только Яхману, который хорошо помнил, что Зарина советовала не спешить в начале пути, поскольку люди Пожарского собирались присмотреть за их отрядом. Правда, чуть позже Лада уединилась с подругой, и они вдвоем о чем-то долго шушукались. После разговора сестра выглядела очень задумчивой и наотрез отказалась отвечать на любые вопросы о нем. Только поэтому ее брат не стал сейчас выказывать сомнений.

Пока в Москве Творимир покупал перед отъездом самые дорогие защитные амулеты, Яхман искал у оружейников легкую и прочную кольчугу. Защитить сестру от чар он мог и сам, а вот от стрел и пуль, когда придется отключать магию… Костюмчик удалось найти с трудом, да и стоил он невероятных денег. Если бы не подарок Зарины, которая в доме гадалки нашла несколько сотен золотом, своих накоплений ему бы точно не хватило.

Еще сложнее оказалось заставить сестру надеть обновку. Пришлось пойти на крайние меры и поведать Ладе о своем антимагическом даре. Так молодая женщина узнала еще одну опасную тайну, о которой никому не следовало рассказывать.

А еще Яхман, зная о клятве сестры не убивать, приобрел очень полезное оружие. Собирался преподнести его на первой же стоянке.

Отряд действительно довольно прытко преодолел несколько верст по лесистой местности и выехал в степь, где слегка сбавил ход.

— Вроде проскочили, — произнес Творимир. — Ежели из Москвы за нами кто-то увязался, не догонит.

— Так, может, сменим маршрут? — предложил Яхман.

— Опять круги наматывать? — покачал головой сотник особого отряда. — Нет. Толку, что мы из Вязьмы в Москву окружным путем ехали — приключений все равно насыпалось по самое «не могу».

— Едем прямой дорогой, — поддержала особиста Лада.

Вес кольчуги давал о себе знать, и женщина уже сожалела, что позволила уговорить себя облачиться в броню.

— Как скажете, господа, — пожал плечами Яхман. Сестру словно подменили, да и Творимир вел себя странновато.

Степной участок дороги закончился быстро. Отряд снова оказался среди деревьев, но на этот раз вокруг преобладали лиственные породы.

«Вроде бы прошлую ночь хорошо отдохнули или токмо мне удалось выспаться?» — Тревожные мысли не отпускали Яхмана, держали в постоянном напряжении.

Поэтому он сразу обратил внимание на резкую смену звукового фона в лесу. В какой-то момент пропали все звуки, кроме топота копыт их скакунов.

— Лада, ты слышишь? — приблизился он к сестре.

— Что опять не так? — раздраженно спросила она, слегка придержав лошадь.

Яхман не успел ничего ответить — прогремел залп десятка ружей.

Выучка бойцов особого отряда позволила им соскочить с подстреленных лошадей, не поранившись. Прогремели еще три залпа, разрушающие защиту амулетов, а потом раздались щелчки арбалетов.

Рыкарь и Творимир сумели увернуться от массивных болтов: один успел войти в раж, другой прикрылся магией. И оба сразу рванули в атаку, ибо единственный шанс выжить при таком раскладе — атака на врага и его немедленное уничтожение.

Двух бойцов отряд потерял еще до столкновения с противником.

И отставшие от остальных брат и сестра чуть под пули не попали. Спешившись, они кинулись под прикрытие деревьев. Яхман старался держаться рядом с Ладой, а когда та немного вырвалась вперед, несколько выстрелов встретились с защитой его амулетов.

«Лада нужна им живой, — понял он. — Куда ж она несется?»

Выбежав на поляну, они сразу попали в окружение.

«Шайтан вас забери! — мысленно выругался Яхман. — Восемь человек, и на дороге еще не меньше десятка. И все при огнестреле, да вдобавок арбалетами запаслись. Кто ж так хорошо подготовился?»

Массивный стальной болт являлся идеальным оружием, способным истощить магические щиты. Там, где требовалось с десяток пуль, хватало одного железного стержня.

— Хочешь жить — бросай оружие, — приказал один из бандитов, наводя арбалет на женщину.

Антимаг мгновенно вырубил магию, и в следующий момент в глазу советчика торчал клинок, даже защитные амулеты не помогли.

— Яхман, что тут… — словно очнувшись, начала говорить Лада, но окружившие разом пальнули по ногам парочки.

Сразу после удачного броска антимаг отключил свой дар, и, как результат, защита не пропустила ни одной пули. А вот когда бандиты принялись перезаряжать стволы, Яхман снова воспользовался уникальными способностями, выхватил пистоли и уменьшил численность врагов на четыре человека.

Преимущество противников сократилось до минимума, но тут на поляну выскочили еще двое и устремились прямо к Яхману. Им в лицо полетели пистоли, и антимаг извлек саблю.

«Что с Ладой? Она сама не своя! — сражаясь сразу с двумя противниками, думал Яхман. — Почему она не стреляет?»

Он знал, что сестра дала клятву не убивать, но у каждого противника был целый набор защитных амулетов, так что выстрел просто на миг сбивал концентрацию…

Новые противники оказались умелыми бойцами и неплохо действовали в паре. Антимагу пришлось сильно взвинтить темп, не давая им перехватить инициативу и навязать свой рисунок боя. Яхман практически не позволял нападавшим приблизиться, совершая молниеносные выпады, от которых они спасались, разрывая дистанцию. Правда, и сам он не мог далеко отходить от сестры, чтобы бандиты ее не схватили.

Трое бандитов, которые пока не участвовали в схватке, настолько увлеклись зрелищем боя, что забыли перезарядить стволы. То ли были уверены в победе своих, то ли…

«Зря мы не договорились об условленном сигнале, — досадовал антимаг. — Так бы дал понять, что отключил магию и… А эти что задумали?»

Яхман заметил, что оба противника немного поумерили пыл, перейдя в глухую оборону. Он почувствовал, что за спиной что-то происходит, и явно не в его пользу.

Антимаг не видел, как Лада, дрожа всем телом, поднимала пистоль, направляя его на брата, она что-то шептала про себя и плакала, но не могла противиться чужой силе.

«Иду на риск!» — решил он и, задействовав свой дар, споткнулся и рухнул на траву.

— Гады! — очнувшись, Лада вскрикнула и выстрелила в нападавших.

Яхман тут же оказался рядом с теми, кто спокойно наблюдал за схваткой, — ни один из троих не успел защититься. Возвращаясь к сестре, антимаг добил подранков.

— Брат, они влезли мне в мозги, я чуть в тебя не выстрелила! — Ладу буквально трясло.

— Ничего-ничего, — произнес он. — Все закончилось.

— А вот тут ты сильно ошибаешься, парень. — Теперь на поляну вышли еще пятеро.

Один, судя по вооружению, чародей. Остальные — его телохранители. И у каждого в руках двухзарядный арбалет.

— Возможно, — произнес Яхман. Он и не думал сейчас отключать свои способности — арбалетные болты защита амулетов вряд ли выдержит долго.

— Однако шанс выжить у тебя имеется, — продолжил волшебник.

— Только у меня?

— Бабу мы и так убивать не собирались.

Чародеем был сухонький мужичок невысокого роста.

— А чем я вдруг стал интересен?

— Ментальную магию блокировать очень сложно, но тебе удалось. И, насколько я понял, не только ее. Поделишься секретом?

— А смысл? Как поделюсь, так и прикончите, — хмыкнул антимаг.

— Убеждать не собираюсь. С нами вы поедете оба, но в каком состоянии, выбирать тебе.

— И насколько богат выбор?

— Дадите себя связать — останетесь целыми. Нет — не обессудьте. Болты хоть и тупые, но кости поломать способны.

Четыре бойца взяли на прицел парочку.

— Хорошо, вяжите. — Яхман бросил саблю.

— Отойди от девки, сначала свяжем ее.

Это не входило в планы антимага, но противник сумел угадать его намерения и решил подстраховаться. Яхман прикинул шансы на успех. Не нашел ни одного, но неожиданно до его уникального слуха донеслись едва уловимые звуки — кто-то очень осторожно крался по лесу.

— Брат, оно того не стоит, — прошептала Лада. — Нас все равно убьют.

— Пока мы живы, все можно исправить, — так же негромко произнес он.

— Твой брат прав, — усмехнувшись, сказал волшебник. — Лучше ему не перечить.

— Хорошо, — согласилась Лада, а в следующий миг Яхман сбил ее с ног.

Следом прозвучал залп, и на поляне появились новые участники схватки.