Дамба

Николай Старинщиков, 2019

Бывший омоновец Шубин, оказавшись на пенсии, охраняет бетонную дамбу – в тишине, вдалеке от людей. О такой работе можно только мечтать – кругом лишь вода и камень. Самое то для человека на пенсии. Тимофеич тоже так думал, пока не попал под катер…Содержит нецензурную брань.

Глава 6

— Тебе говорили, что ты хуже всех остальных? — наезжали на Тимофеича жена с дочерью.

— А он у вас пробовал толчёный пенис? — отвечал в том же духе Шубин. — Если нет, то пусть непременно попробует. Как рукой снимет…

Тимофеич сам себя не узнавал. Обычно спокойный, мужик превратился в настоящего вампира. Он словно бы только что открыл глаза на мир, удивился, и не хотел больше их закрывать.

Утро только что началось, а «разбор полётов» был уже в самом разгаре. Нет бы поехать троим на дачу да заняться землёй. Но нет. Воткнулись жалами в самое темечко и тянут оттуда кровь. Капля за каплей.

— Вы закончили? — спросил Тимофеич.

— Нет пока что, — за троих отвечала жена.

— Зато я закончил, — заявил Шубин. — Достали вы меня, можно сказать, до белой глины. Живите себе. Ведите хозяйство, а я на вас посмотрю. Со стороны…

— О чём это он? — удивилась дочь.

— Был рад с вами познакомиться. Пока, — закончил Тимофеич, вышел за порог и хлопнул дверью. Летом он в гараже не замерзнет, баня в районе работает, пищу приготовить тоже есть на чём. Отныне он никому не должен.

Николай Тимофеевич вышел из подъезда и направился в сторону остановки, всасывая воздух раздутыми в ругань ноздрями. Легко быть холостым человеком. Никто тебе в рот не заглядывает, никто тебя на сквернословие не провоцирует. Странно даже, почему он давно об этом не догадался. Бродил мыслями вокруг да около, а до глубины так и не доходил.

Будучи в расстроенных чувствах, Тимофеич решил ехать общественным транспортом. Войдя в троллейбус, он вдруг решил переключить сознание на другую тему, но затея оказалось безуспешной: в голове возникали всё те же лица — жена и дочь, дочь и зять. Либо все трое вместе.

Добравшись до места, он вышел из троллейбуса и пошёл в сторону завода, к административному корпусу. Начальник службы безопасности Осадчий оказался на месте. Он сидел себе за столом как огурец и поглядывал поверх очков. Они поздоровались, словно впервые друг друга видели. Это и понятно — в гараже мы все товарищи, а на работе — сослуживцы.

Осадчий выписал бумажку и отправил Тимофеича в отдел кадров. А уже к обеду Шубин оказался зачисленным в штат заводской службы безопасности. Оставалось лишь пройти собеседование с генеральным директором завода. Тот лично хотел видеть Тимофеича.

После обеда Шубин вместе с Осадчим направились в новый административный корпус. Генеральный директор сидел на месте. На беседу ушло минут пять — где служил, чем до этого занимался, как семья и как дети…

Тимофеич ни словом не обмолвился о том дыме, который в последнее время вился змеиным хвостом над его жилищем. Мало ли чего в жизни случается. Главное, что предлагаемая работа ему знакома. А что не поймёт, так начальство подскажет.

Генеральный поднялся из кресла и пожал Тимофеичу руку.

— Ваша кандидатура меня устраивает, — сказал он. — Идите, работайте…

Осадчий и Шубин вышли от директора и направились через дорогу в старую контору.

— Думаю, надо решить навсегда, — проговорил Осадчий. — Обращаемся друг к другу на «ты» безо всяких. Карьеру мы с тобой давно совершили, так что нечего нам выпендриваться… Можешь меня хоть Степанычем звать, хоть Мишей. Мне без разницы.

— Взаимно… — согласился Шубин.

— Теперь второе, — продолжил Осадчий. — Ахмеров не должен знать о наших отношениях. А мы о нём должны знать всё. Сейчас возьмём план подземных коммуникаций и пойдём на место. Мне самому интересно узнать, что там к чему.

Они вошли в контору, поднялись на второй этаж. Ахмеров торопился по коридору с бумагами под мышкой.

— Зайдите ко мне, Дмитрий Иванович, — произнес официальным голосом Осадчий. — Вопрос надо решить.

Втроём они вошли в кабинет и сели к столу.

— У нас с сегодняшнего дня новый сотрудник, — проговорил Осадчий и указал ладонью в сторону Шубина. — Николай Тимофеевич служил, как и многие из нас. Ты его знаешь по нашей дамбе. Образование у него юридическое. Будет помогать нам в оформлении материалов по кражам, поддерживать отношения с полицией, а также займётся дамбой. Далее, что касается переписки со сторонними организациями, — тоже он будет заниматься. Опыт у него в этой области большой…

Ахмеров тряс в ответ головой, отчётливо понимая, что его слегка отстраняют от дел. А ведь он изо всех сил старался. Каждую бумажку со всех сторон, можно сказать, обсасывал.

— Какие же тогда у меня будут обязанности? — не выдержал он.

— Мы поделим функции. Вы займетесь складами, а также испытательным полигоном. Там у них недостатков хватает. Спят напролёт ночами.

Ахмеров поджал губы. Какие могут быть вопросы, если начальство давно решило.

— Михаил Степанович, — дернулся он, словно только что вспомнил. — Совершенно забыл. Опять звонили из той организации — просили план.

— На кой он им сдался? — вскинул на него глаза Осадчий. — Не спросил?

— Нет…

— А надо бы! — Осадчий отвёл глаза. — Ты в следующий раз спрашивай.

— Хорошо…

— Нам самим не сразу их выдают, — ворчал Осадчий. — А тут подавай каким-то… Я тут заехал по пути, а их и в помине там нет.

— Нет, ну всё же, — Ахмеров повел плечами и вроде как лязгнул зубами. — Официальный запрос…

— Надо будет — новый запрос подготовят. А бумаги у меня в сейфе пусть пока лежат. Так?

— Так.

— Или, может, я не прав? Может, я в чем-то заблуждаюсь?

— Пусть лежат… — сказал треснувшим голосом Дмитрий Иванович.

— Тогда ты свободен, — проговорил с железом в голосе Осадчий. — А мы с Николаем Тимофеевичем пойдём на завод. Представлю его главному инженеру. Посмотрим объекты.

Ахмеров не стал дожидаться, когда ещё раз укажут на дверь. Встал, придвинул стул и вышел.

— Сдается мне, именно он говорил с тем субъектом по телефону, который за дверью торчал, — убавив голос, продолжил Осадчий. — Либо я чего-то не понимаю. Надо что-то придумать.

Он вынул бронзовую печать и приложил к сейфу. Слабая, конечно, защита, но будет хотя бы известно, открывали сейф в его отсутствие или нет.

Они вышли из кабинета и направились на территорию завода. Оказалось, главный инженер завода Меркурьев имел два кабинета — в конторе, возле завода, а также внутри. Вероятно, так ему было удобнее. Старый хрыч хотел находиться ближе к производству.

— Слушаю вас внимательно, — ухмылялся он, глядя серыми выцветшими глазами. И подал иссохшую ладонь. — Каким ветром?

— Дела, — ответил Осадчий.

— Прошу садиться, но помните: минута специалиста стоит намного выше, чем вы думаете, хе-хе. Между прочим…

— Мы по делу, — прервал его Осадчий и представил Шубина, назвав его полные данные.

— Из ваших тоже?

— Отчасти. У меня к вам вопрос, как к специалисту. Некая организация требует выдать ксерокопию плана дамбы. Что вы думаете по этому поводу. Для чего он может понадобиться?

Глаза у Меркурьева блеснули.

— Документ с грифом «секретно», — напомнил Осадчий.

— Честно говоря, я не сторонник разводить бодягу, но в данном случае я бы тоже задумался, как и вы.

— Дело в том, что этой организации нет по указанному адресу, — пояснил Осадчий.

— Тем более…

Меркурьев поднялся из-за стола и подошёл к окну. Вдали желтели широкие заводские ворота и двери проходных. Справа маячила серая вышка часового.

— Вопрос с дамбой скоро будет решён, — сказал он, не оглядываясь. — Мы не имеем к ней никакого отношения… Её отдадут городу

— Понятно, Владимир Николаевич, — произнёс Осадчий, вставая.

— Так что я не стал бы особо переживать, — дополнил главный инженер, улыбаясь и показывая жёлтые зубы. — Охрана тоже будет передана городу…

Оба посетителя вышли из кабинета, спустились вниз старинными чугунными ступенями и направились к проходным.

— Тот ещё тип, — усмехнулся Осадчий. — Ни одного директора, видать, пережил…

— Я что думаю, Степаныч, — оживился Шубин. — Если кому-то нужны эти документы, пусть они их сами возьмут. Зарядим сейф — и пусть наслаждается.

— Чем? — удивился Осадчий.

— Родамином. Берешь бумажонки, патрон специальный — и в сейф. Хлопок — и вся рожа красная. Чем больше трёшь, тем краснее. Либо можно поверху посыпать.

— Потом сам будешь, словно клоун, — усмехнулся Осадчий.

Тимофеич задумался: к дамбе настолько привыкли, что успели забыть — для чего она там построена.

— А если запрос — дело рук журналистов? — подал он идею. — Решили, может, раздуть кадило и теперь ищут, к чему прицепиться.

— Не спорю. И это может быть…

Они вышли через проходную, поднялись в кабинет к Осадчему, разложили бумаги на столе и принялись рассматривать план.

— Это что у нас? — спросил Шубин.

— Трубопровод узкого диаметра.

— Для чего?

— Мазут перекачивают…

Осадчий вынул из ящика линейку, измерил размер сечения и стал считать на бумажном листе.

— Всего сто миллиметров, так что проползти по нему на завод невозможно, — сделал он вывод, откладывая карандаш.

— А здесь что за выемка? — щурился Шубин.

Осадчий вновь ухватился за линейку. Размер — дело наживное. Знай, переводи сантиметры в метры или километры.

— Выемка, выемка… — бормотал Осадчий. — Толщина стен всего восемьдесят сантиметров, зато длина около двухсот метров. Но сверху её не видно, когда находишься на месте. Там же подушка песчаная, а сверху бетон.

— Выходит, намыли песок и на том успокоились. Такое ощущение, что хотели оставить карман… Надо бы сходить нам сюда. — Палец у Шубина упёрся в тоннель. — Насколько мне известно, здесь дежурит смена слесарей. Насосы. Электрические двигатели. Трубопроводы.

Осадчий свернул бумагу.

— Ну что ж… Настало время туда нам сходить… — И добавил горестно: — Словно на чужой территории живём в последнее время.

На машине Осадчева они прибыли на дамбу со стороны старого моста. Стрелок Недобайлов выглянул в окно, но выходить не торопился.

— Открывай, — махнул ему из машины Осадчий.

Однако тот не больно-то разбежался. Поправил на ремне карабин и отошёл от окна.

— Дитя природы… — продолжил Осадчий.

Стрелок вышел из будки и направился к приезжим. Миновал закрытый шлагбаум, приблизился к машине и остановился.

— Всё в порядке, товарищ полковник.

— Вот и замечательно. А теперь открой нам, Павел Михайлович. Ключ с тобой?

Ключа у Паши не оказалось. В самом деле, дитя: выходит, что дальше по воздуху должны лететь проверяющие.

— Отвори калитку!

Осадчий нервничал. Кадры подбирать — его прерогатива. Вот и набрал, получается.

Красно-белая труба между тем поднялась.

— Не говори никому, что мы едем, — велел начальник и включил передачу.

Паша кивнул в знак согласия, состроив на лице подобие улыбки. Машина обошла домик слева и двинулась к центральному посту. Обошла его и остановилась. В окнах было пусто.

— Куда его черти унесли?.. — Осадчий полез из машины.

Они подошли к двери, огляделись, затем поднялись на второй этаж. Набоков Андрюшенька, лежебока окаянный, дремал на стуле, вжавшись в угол.

Осадчий кашлянул — не испугать бы часового. Набоков инстинктивно дёрнулся, ловя спросонья кобуру револьвера.

— Извини, малость потревожили… — Осадчий улыбался. Радость-то какая. Часового на посту нашли — живого и невредимого. И оружие при нём. Висит себе в кобуре.

— Извините, товарищ полковник, больше не повторится, — лебезил Набоков.

— Хоть бы закрылся от греха…

— Вынужден сам на пост выйти, — оправдывался Набоков, глядя в сторону Шубина. — Человека забрали, а взамен никого не даёте. Может, найдёте кого?

— Потерпи, — сказал Осадчий, глядя мимо Набокова. — В конце недели должен выйти один.

— Значит, можно надеяться…

Осадчий посмотрел через окно вдоль берега и стал спускаться вниз. Набоков кинулся следом. И только после этого спустился Шубин.

— Поглядывайте тут… — проговорил Осадчий. — Никакого движения — ни вдоль, ни поперёк. Усвоили?..

Набоков стиснул челюсти, сжал губы. Конечно, он всё понял. И тряхнул в ответ головой.

— Вот и хорошо. Позже мы конкретизируем требования. А инструкцию мы заменим. Если что — докладывайте…

— Понятно…

Набоков кинул взгляд в сторону Шубина. В начальники двинулся, а ведь не хотел. Ни за что, говорил, не променяю свободу на хомут заводского чиновника.

Проверяющие сели в машину и двинулись дальше. Вдалеке маячил на воде тёмный причал. Осадчий с Шубиным остановились и вышли из машины. Осмотрелись. Другие причалы, возможно, по-другому построены. Из железобетона. Этот — из стальных труб и рельсов, вбитых вертикально. Между ними, крест-накрест, набросан внахлест уголок, а поверху раскинулась стальная площадка из листового металла с ограждением по бокам — вот и весь причал. Он нужен всего раза два в году — когда танкер с мазутом приходит. В остальное время здесь пусто.

Шубин остановился у ограждения и посмотрел вниз. Слабая волна огибала сваи. Свежо на реке, зыбко. Тимофеич напряг зрение: вдоль дамбы в их сторону двигалось судно маломерного флота.

— Опять идут! — встрепенулся Шубин. Он словно увидел старых знакомых. — Жаль, камней здесь подводных нет…

Катер шёл на пределе мощности. Метров за триста он слегка изменил курс.

— Это они меня искупали! Те самые! — воскликнул Шубин. — И покрутил пальцем возле виска. — Привет вам, придурки!..

Люди в катере словно того и ждали. Один из них развернулся к дамбе. В руках у него темнел автомат. Катер уже миновал причал. На волне его подкинуло, и длинная очередь чиркнула по водной ряби, ударив в бетон под настилом.

Тимофеич ухватил Осадчева за руку и повалился на пол. Они откатились с площадки за дамбу. Очередь вновь ударила. Пули чиркнули снизу по настилу.

— Стараются, суки! — Шубин жался к земле.

Осадчий лежал рядом, держа в руках телефон.

С реки вновь ударила очередь. Ребятам в катера было нескучно — им это нравилось.

По настилу вновь ударила пуля — теперь почему-то сверху — и пошла рикошетом вдоль дамбы, злобно урча. Только после этого донёсся звук выстрела. Кто-то стрелял одиночными со стороны дамбы. Вторая пуля с той стороны звонко шлёпнулась в стальную опору. Лодка взревела и стала удаляться от дамбы, ревя мотором.

— Уйдут, суки! — Шубин достал телефон, нашёл нужный номер и позвонил. В полиции не торопились вникать в происшедшее.

— Уйдут, пока вы чешетесь! — кричал Шубин. — Повторяю: лодка дюралевая! С подвесным мотором!.. А никто и не шутит — здесь серьезные люди. Начальник службы безопасности и старший инспектор… Между прочим, это уже второе нападение…

Он вынул записную книжку и записал время.

Начальник службы безопасности ничего не писал. Его трясло. Со стороны центрального поста с револьвером в руке бежал Набоков. Приблизился и упал на травянистый спуск.

— Кто такие? Какого им надо?..

— Убери ствол, Андрюша. — Шубин косился в сторону револьвера. — Те самые, что меня искупали — понял?

— Ну…

— Так что возьми себе на заметку. И остальным передай.

Набоков опустил пальцем курок и убрал револьвер в кобуру.

— Теперь это… Кто стрелял от моста? — спросил Шубин.

— Недобайлов. Заметил неладное и пальнул пару раз.

— Молодец, Паша…

Шубин поднялся во весь рост. Осадчий подниматься пока не хотел. Прикипел.

— Ушли, Степаныч. Вставай, — сказал Шубин. Подал руку и дёрнул начальника кверху. Тот целиком теперь полагался на своего инспектора.

Втроем они опустились к воде и стали осматривать опоры. Обнаружили пару вмятин от пуль, одну пробоину.

— Позвони Недобайлову, чтобы пропустил группу, а то ведь упрётся, — вспомнил Шубин.

Осадчий набрал номер и велел Недобайлову пропустить группу полиции. Потом вынул почку сигарет из кармана, закурил. Набоков тоже. Шубин смотрел на них с завистью. Хоть палец соси при такой жизни.

— Дай, Степаныч, сигаретку, — попросил он.

Тот протянул пачку. Шубин раскурил сигарету, затянулся и тут же закашлялся.

— Нам, главное, дождаться… — говорил он.

Вскоре подошла дежурная машина отдела полиции. Из машины выбрались двое участковых и оперативный уполномоченный. Следователя с ними не было. Понятых тоже. Следом пришёл ещё один «уазик». Из него вышли женщина-следователь, лет под сорок, а также и сам начальник Заволжского отдела полиции Мигель. И под конец прикатились на лёгкой машине четверо молоденьких в штатском.

Следователь недовольно косилась в их сторону.

— Кто такие? Не мешайте работать.

Ребята предъявили удостоверения УФСБ и, держась обособленно, принялись молча бродить возле причала.

На осмотр ушло около часа. Как и рассчитывал Шубин, с места происшествия ничего не изъяли. Эксперт сфотографировал вмятины со следами от пуль и на том успокоился. Следователь бродила пока что среди опор. В одном месте нагнулась к основанию дамбы и стала ковырять пальцем. Внутри оказалась автоматная пуля.

— Достань мне её, — оживилась следователь.

— Чем я тебе? — огрызнулся эксперт. — У меня не бурильный станок.

— Неси чемодан…

Следователь подняла обрезок трубы и, бросив папку на покатый бетон, стала долбить отверстие.

— Ну! Что я тебе говорила?! — сердилась она. — Изымай пинцетом.

Эксперт уцепился за донце пули, вынул её из углубления и положил в пакет.

— На излёте влетела, — сделал он вывод.

— Хорошенько ищите, — подсказывал Мигель. — Где понятые?

— Вон стоят, — кивнула в сторону Осадчева следователь. — Идите сюда.

— Мы потерпевшие, — сухо заметил Шубин.

Следователь и начальник полиции переглянулись: умные, насчёт понятных соображают. А где их взять, понятых, если кругом лишь вода и камень?

Мигель поднялся от реки наверх, подошёл к дежурной машине.

— Волга, Волга, я Петровка — приём…

— Слушаю вас, Петровка, — я Волга…

— Посмотрите там понятых срочно и доставьте ко мне на дамбу — как поняли? Приём…

— Вас поняли…

Ещё через полчаса к месту происшествия доставили двоих мужиков-понятых потёртой внешности.

Осмотрев причал, следователь собралась в отдел полиции. Предстоял допрос свидетелей и потерпевших.

Делать нечего. Надо ехать. Набоков сдал оружие и сел рядом с остальными. Пашу Недобайлова вкратце опросили перед этим на месте и отпустили — его некем на посту заменить. Шубин переживал больше обычного. Нашёл себе работу, от которой волосы дыбом. Надо было бежать с дамбы, а он даже перевёлся, чтобы оказаться в гуще событий. Дебил! Дурак и есть…

Впрочем, одного из троих в этом катере где-то он точно видел.